Письмо полоумного эскаписта

Ты часто замечаешь битое стекло на обочине? А сколько мусорных пакетов ты порвал от скуки? Ты сумеешь припомнить все ароматы одеколонов, которыми прыскался?
  Ладно, я не должен так начинать свою письмо. Добрый день... Какое гадкое чувство... И зачем только люди здороваются!!! Наивно полагают, что общение будет идеальным только потому, что вначале беседы была произнесена какая-то пресловутая ерунда, вроде "приятно познакомиться"... Безумная самонадеянность! Глупцы они, ты не находишь? Прости... Я намерен писать "ты". Опять я говорю "намерен"... Если я все же еще говорю... Впрочем, все равно. Ты - будешь для меня ты, кем бы ни был... Давай, как будто мы братья! Или лучше: дядя, давным-давно покинувший родную страну и скучающий по нему племянник. Ну конечно! И скучающий, и раздавленный. Таракан! Но все же куда лучше надоедливого насекомого, не смей думать обо мне так дурно! А вообще, я лучше бы был коварным пауком и ловил букашек с позолоченными брюшками. Я бы хищно улыбался им и делал вид, что очень голоден. Трусливые козявки уже были бы уверены в том, как я с ними поступлю, но не тут-то было! Они обязательно почувствуют, как ошибались насчет меня! Им так будет лучше. Это для них полезно! А я бы всего лишь жонглировал всеми восемью лапками перед ними, а потом сбрасывал с потолка на спинку стула... А вообще, я все чаще начинаю думать, что жизнь колышет нас также неистово, как ветер ту тонкую паутинку на потолке моей комнаты. Вот и сейчас также... Открыто окно, а света нет... Я заметил, его никогда нет в тот момент, когда он нам нужен... Я все боюсь, что забуду спросить: как часто ты вспоминаешь школьный выпускной, когда варишь макароны? Эх, забыть бы многое... Забыть бы частичку "бы"! А знаешь, этот пыльный ковер с блеклыми узорами моя память выплюнуть не захочет... Странно, сколько веских политиков выступают со своих внушительных трибун, а никто из них ни разу не пообещал, что я навсегда выброшу из головы эти сухие ветки и зацветший пруд... Клянусь, если бы только они это сказали, я все жизнь бы голосовал за них! Ты, верно, не поймешь сейчас, о каком месте я говорю. Но ты постарайся представить его себе, хорошо? Если осень наступит раньше в этом году, мы там искупаемся, будь уверен.
  Дядя... А ты часто думаешь о людях? Я вот редко, однако помногу. По-моему, единственное, что человек хорошо научился делать - это мебель. Касательно строительства вообще так не скажу - в моей каморке уже не наблюдается даже малейших признаков штукатурки. Занятное дело! Люди даже своим возлюбленным не могут толково признаться в чувствах, а шкафы вот делают на славу. Мой деревянный истукан как стоял, так и стоять после меня будет... Жалею только, что дверца все время незаперта... Но, скажу по секрету, я в этом однажды нашел смысл! Мне кажется, что таким образом шкаф искушает меня нарядами и намекает на прогулку. Слышишь этот вечерний ветер? Признаться, мне и без того хватает общения. Пусть я несчастен, но я не одинок. Это разные вещи, что бы там ни говорили. Я даже время от времени слышу телефонные гудки, но я не знаю, кому звоню. Интересно, а что будет, если позвонить тишине? Она тоже неприятно вздрогнет и поежится от пронзительного звука? И вот так всегда... Я об этом странном хрусте, что доносится с улицы и до которого мне словно нет дела. Заметь, что хруст вообще штука крайне ненормальная. И я всегда хотел знать, какую роль он играет в нашей жизни. И все же его приятней слушать, чем современную эстраду. И куда это сгинул Al Bano со своим счастьем? Впрочем, он наверно невыносимый эстет и не потерпит этой горсти рассыпанных семечек под моим рабочим столиком... Да и смятые джинсы, оседлавшие спинку стула, пожалуй, ему тоже будут не по вкусу. Как ты думаешь, каково сейчас брюкам? Довольны ли они своим хозяином? Я иногда жду от них ответа, но стоит мне глянуть на тусклую пуговицу, как я мгновенно смолкаю. Я охотней полюбуюсь желтым выключателем. Его черный рычажок непрестанно подмигивает мне, но на освещенности комнаты это нисколько не сказывается. Знаешь, дядя, я так и не смог объяснить себе его кокетство. В конце концов не может же он знать о той январской заварушке с таможенниками? Впрочем, неважно. Ему до этой истории не должно быть дела, как мне нет дела до заляпанного зеркала в ванной. Как считаешь, что лучше: помыть зеркало или же поднять китайскую пиалу, упавшую за кухонную мойку? Я думаю, ты действительно будешь настоящим дядей, если посоветуешь мне бездействия в этой ситуации.
  Пишу тебе сейчас и чешу шрамы на запястье. Чу-у-у-х! Слышишь?! Кстати, я как-то и до линий на ладони добирался. Почему только я не умею их читать, как та тучная гадалка, что повстречалась мне в далеком детстве на рынке. Конечно, подобные ей шарлатанки никогда не внушали мне доверия, но сейчас я готов отдать многое, чтобы потрогать ее сиреневые бусы. Или изумрудные? Все эти бирюльки привлекают меня с тех пор, как я впервые увидел прорицательницу и от оцепенения сжал две булки хлеба подмышками, будто слесарными тисками. Признаюсь, дядя, я непременно бы подошел тогда к ней, если бы не испугался мглы ее глаз! Почему-то я уверен, что она была очень бедна. А ведь неспроста слова "мрак" и "барак" рифмуются, как думаешь? И "брак" тоже подходит... Жаль, наверное, что так происходит. Тебе тоже неприятно такое совпадение? А я скажу тебе, что вообще ненавижу случайностей. Они, как моя первая математичка. Та тоже задавала бесконечные и при том дурацкие вопросы, на которые я не знал ответа. Однако, и впрямь нельзя все время класть голову на голый табурет - это дурно влияет на ход мыслей. И этот гнусный смешок потом появляется... Я часто думаю о том дне, когда мягкой подушкой мне будет теплая глина. Бурая глина? Глина... Я не люблю море потому, что на нем не растут цветы. Или... Как это правильно сказать... Даже на поверхности самого гадкого болота с радостью наблюдаешь кувшинки. А море? Что оно дало мне, кроме шума, от которого меня поневоле контузило?! Цветов нет. И нет красок... Какой глупец придумал, что жизнь состоит лишь из белых и черных полос?! На моем холсте только красный, оранжевый и желтый! Но сейчас нет и этих цветов...  Единственное, что придает моей жизни спасительную яркость - это бордовое пятно от вина на старой простыни. Иногда я касаюсь запачканного места губами и пытаюсь представить этот одурманивающий аромат, но чувствую только гнусный запашок прелых сухофруктов. И эта холодная, как сегодняшняя ночь, батарея. Она всегда казалась мне самым противным элементом интерьера. И постоянно нокаутировала мою разбушевавшуюся фантазию одним только видом облупившейся краски. "Элемент интерьера", ха-а! Ты только вдумайся! Кто бы мог подумать, что можно так высокопарно выразиться в адрес моей лачуги...
  Если бы какой благодетель захотел сделать мне подарок, я бы непременно выпросил у него новые наручные часы. О, не думай так, дядя. Дело не в том, что я насмотрелся на самодовольных богачей. Хотя, конечно, о них я знаю многое и сам прежде носил "Swatch". Но мои последние часы на днях остановились, и теперь меня будит лишь зловещий кашель. Собственно, я вообще не переношу звуки больных легких - меня тогда сразу начинает... кошмарить эпизод из какого-то триллера, который я имел неосторожность посмотреть в юности. Что уж там, я вообще много чего натворил непозволительного в те годы. Да, дядюшка, твой племянник вырос... Надеюсь, ты прошедшей молодостью удовлетворен куда больше моего! Кстати, вспоминая о зеркале, скажу, что я и не протирал его только потому, что не хотел вновь видеть свою износившуюся физию. А вот за посудиной лезть мне и впрямь моя ровесница-лень не позволяет. Хотя, безделье и держит меня на цепи, однако очень меня любит, к слову. Не отвечать ему взаимностью мне кажется в высшей степени поступком неблагородным... А мне не мешало бы узнать, кто входит в твой круг общения, помимо лени? Определенно, нам стоит устроить совместный пикник у того пруда, что на моем ковре. Предвкушаю оранжевые вспышки...
  Жаль, что моя щетина не так остра, как зубцы пилы. Иначе я бы давно уже разделил свою халупу на две части и с упоением надругался над гадкой батареей. Ты все еще читаешь, дядя? Так вот. Но щетина моя, к неудовольствию, также тупа, как и бывшая жена... Не будем об этом. Словом, все, что мне остается, теребить длинную челку. Интересно, почему я раньше не замечал, как быстро растут волосы. Они, как года... Жаль только, что прошлое не сострижешь... Нет. Я так не могу. Пора сменить тему. А все ли у тебя получается вовремя? У меня нет. Я точно знаю, что отхожу ото сна всегда некстати. А это, дядя, чревато. Убедись сам, если не веришь. Хотя, я в тебя и не верю. А тебе верю. Странно все это... Впрочем, мне уже давно надоело удивляться. И писать тебе тоже. Честно. Пусть я невежлив, зато честен. Что ты ценишь больше? Гораздо лучше было бы, если бы я сам других повергал в шок. Но я так не смогу. Увы, я мыслю лучше, чем выражаюсь. И вдобавок не нахожу достойного применения идеям... Видно, оттуда все беды. Хотя, какие, признаться, у меня беды. Пустяки. Узел, который не развяжешь? Однозначно. Ну конечно, я же не какой-нибудь Александр Македонский. Временами думаю, как скучно все это. Я о том, что жить так и еще пытаться рассказывать об этом. Ну и пусть. Свет вновь потух...
  Мне нужно только лишь немного погладить штору - единственную отраду в моей жизни. Вот... Теперь точно допишу. Надо же представить: я полюбил опаленный кусок ткани, едва закрывающий половину окна. И он мне стал дороже всех костюмов, что у меня были. А все-таки в ее дырках есть что-то прекрасное. Как многого я не замечал раньше!!! Уверен, что стоит мне выпить горячего молока и я сразу столько узнаю о мире! Оно будоражит меня даже пуще спиртного. Но его нет... А желание есть. Почему так, дядя? И задавался ли ты тем вопросом, почему я пишу все это? Эх. Да и не спрашивай - я сам не знаю ответа. Просто думай, что так нужно. И я посчитаю также. Договорились! Кстати, ты знал, что есть вещи, происходящие независимо от нас? Лучше знай об этом. Это очень важно. Я и не люблю солнце за то, что она никогда не интересовалась у меня, хочу ли я вообще жмуриться от ее лучей. Согласись, это верх бестактности. Неужели, высокомерному светилу трудно спросить? Чушь. Я постараюсь простить ей эти выходки. В конце концов она хотя бы раз пригодилась мне прошлой весной. Я тогда ночевал на заброшенной пристани и ужасно замерз. Вот и Рыжие Склады вспомнились, пока писал тебе... Вообще, я твердо убежден, дядя, что любому человеку необходимо хотя бы однажды провести ночь под открытым небом. Тогда утром он поймет, как изменился. Кстати, в ту ночь у меня стащили любимую сумку, привезенную из Милана. Друзья подарили, когда моя басня только начиналась... И впрямь - басня. И мораль ее осознаешь, когда уже поздно. Главное, притащить несчастный кусок чужой кожи в другой конец света они смогли, а помочь погасить мои долги - нет. Как ни печалься, а подарка я лишился. Мне кажется, что это месть солнца за мою нелюбовь к ней, как считаешь? Тем более в Италии очень тепло, если не ошибаюсь. Я употребил "ней"? Не раздражайся, просто всерьез полагаю, что солнце - женщина. Свети, милая! Впрочем, не стоит об этом думать. Я все равно ничего никому не докажу. Чем больше мне приходится смотреть в зеркало, тем меньше я начинаю верить в свою убедительность. Странно, что я когда-то мог проворачивать такие крупные дела и добиваться выгодных сделок. Как вспомню того холеного мистера Уилсона! Уверяю, дядя, лучше тебе не знать эту бестию. Хорошо, что сейчас дела налаживаются.
  Знаешь, не мешало бы все-таки почистить ту пуговицу на джинсах, иначе мне не вынести осуждения. И пора уже заканчивать это письмо. Или мюзикл. Он мне стал напоминать ту заунывную тягомотину, которую я имел несчастье посмотреть то ли в Бордо, то ли в Реймсе... Сколько же лет прошло... Кстати, а каков твой возраст, дядя? И дядя ли ты вообще?! И как тебя зовут? А неважно, какое у тебя имя. Ты прав. Имя совершенно ничего не говорит о человеке. Лучше скажи, готовишь ли ты свиную корейку по воскресеньям? Если нет, советую попробовать. Скажу от себя: красок мне это не прибавляло, но зато придавало вкусу. Вкусу к жизни, возможно? Я обижусь, если ты не видишь различия в этих формулировках. Умей довольствоваться, иначе кончишь, как я. Прости, что говорю с тобой в назидательном тоне. Наверное, племяннику не подобает учить дядю. Скажи, а хороший дядя должен читать то, что я сейчас написал? Для какой-нибудь жутко любопытной тети это, должно быть, нормально... Похоже, скоро начнется дождь. Помни, что на конверте несколько капель воска, ты же не против этого, дядя? Дядя! Дядя... Говард. Пожалуй, придется дать тебе и фамилию... Ты должен понимать, что я не намереваюсь присылать письмо кому-попало. Опять это идиотское словечко... Словом, привет и прощай, дядя... сам знаешь. Я не мог не учесть того, что хорошее письмо должно заканчиваться обещаниями. Я протру зеркало - даю слово! Храни запахи и пей побольше чаю! Жду красок!
Сегодня. Сейчас. Здесь. Твой племянник Р. Х.