Порфирий Петрович

         Порфирий Петрович работал в школе более сорока лет. В последние десять лет был директором. Хотел уйти в пенсионном возрасте, но заменить было некем. Городок вымирал. Райцентр пока оставался в нём, но ходили слухи об укрупнении районов. Порфирий Петрович помнил, сколько бед принесли укрупнения, начатые ещё Хрущёвым. Сёла вымерли. Деревень вообще не стало. В девяностые исчезли колхозы и совхозы. Земли заросли бурьяном. Молодёжь подалась в большие города. Последние укрупнения уничтожили сельские школы и больницы. Пришлось при школе создавать нечто типа пансионата для школьников из далёких сёл. Но это громко сказано. Их было всего трое.
        Власти всегда что-то придумывали. Реформы в образовании носили перманентный характер. В пятидесятые годы, когда сам Порфи (так тогда его называли) пошёл в школу, отменили военное дело. И только, кажется, вздохнули и занялись основными предметами, как вдруг придумали уроки труда, которые прививали ненависть к труду и навыки ничего не делать. Действительно, все нововведения давали противоположный эффект. Ввели обществоведение – в противовес у школьников выработался нигилизм и отвращение к общественной жизни. Правда, в шестидесятые годы и на Западе возникло отрицание прежних общественных ценностей, появились хиппи.
       Теперь опять поговаривают о введении уроков труда. Значит, нечем будет занять школьников. Придётся занять мытьём окон и прочим общественно-полезным. Теперь напрягают физкультурой и историей. Сразу стало плохо с физическим здоровьем школьников. Если раньше после уроков бежали играть в подвижные игры на улице и в спортзале, теперь после уроков физкультуры бегут к компьютерным играм. А учебники истории и телепередачи вызывают у школьников отвращение и желание издеваться, рисовать карикатуры.
       Начальники от образования никогда не понимали детскую психологию, детское сознание. Поэтому получался прямо противоположный эффект. В последние годы в связи с ЕГЭ школа попала в полицейско-прокурорскую систему. Экзамены превратились в проверку памяти в лагерно-бюрократических условиях, а обучение - в процесс натаскивания по шаблонам. В результате выпускники школ и вузов в большинстве своём представляют собой бюрократических формальных роботов. Даже бывшая толковая ученица, работая в районной управе, превратилась в бездушный механизм среди вороха бумаг. Её врождённое творческое начало ушло и забилось куда-то в глубины подсознания.
      Недавно приходили из прокуратуры изымать из школьной библиотеки запрещённую литературу. Порфирий Петрович, по наивности своей, думал, что тридцать седьмой больше не повторится. Но повторяется прямо по-гегелевски, как фантасмагорический фарс. Единственный прогресс, дающий отдушину и иллюзию свободы, исходил от Интернета. Но часто возникали проблемы со связью и новые требования контролировать действия детей в Интернете. Так что со свободой скоро и тут придётся расстаться. Запреты, запреты, запреты. Чего стоит нашумевший «яровой антитеррористический пакет» поправок к законам!
      Почему же так происходит? Когда Порфирий Петрович беседовал с каждым по отдельности, все всё понимали и вроде здравый смысл брал верх. Но стоило собраться официально, весь бред некомпетентных руководителей, все глупые властные указания тотчас же собранием принимались и оправдывались. Почему так сложно говорить правду? От маленьких детей мы требуем правды, а взрослых учим говорить и отвечать так, как хотели бы от них услышать сначала учителя и родители, затем экзаменаторы, затем работодатели и власти. Иногда (очень редко,  в жизни Порфирия было всего дважды) попадаются гениальные ученики, да ещё и с сильной волей. Они ставят в тупик и неловкое положение всех. Хорошо, что уехали в Америку. Там они достигли больших успехов. Тут они оказались ненужными, неудобными, невостребованными.
      Как отучить детей думать? Как научить просто запоминать и говорить то, что хотят от них услышать? Очень просто. Надо таких же учителей набирать. А они в последние годы и приходят такие, несчастные, убогие, ни в чём не заинтересованные. Мужчин среди учителей вообще не осталось из-за болезненных подозрений, как бы чего не вышло, как бы не возникли признаки педофилии. Если учитель не любит детей, а выполняет функции лагерного надсмотрщика, видимо, это всех устраивает. Само понятие любви деградировало и превратилось в понятие потребления и удовлетворения похоти. А нахальные дети и некоторые их родители, чутко почувствовав общественные настроения, тут же занялись выгодным для них шантажом учителей-мужчин, которые стали сначала вынужденно завышать оценки, а затем и вовсе увольняться.
       Женское обучение и воспитание имеют свои преимущества и недостатки. К сожалению, полностью исчезают ориентиры на мужество, благородство, достоинство, честь. Общество воспроизводит массово конъюнктурщиков.
      Размышления Порфирия Петровича прервал телефонный звонок. Звонила пока ещё не вымершая одноклассница из губернского центра ( все остальные одноклассники вымерли).
- Пэпэ (таково было прозвище Порфирия Петровича среди близких и школьников), как ты там?
- Ничего. А что? Ты-то как?
- Ничего хорошего. Отбирают участок отца, отказывают в признании наследства. Судья на стороне аферистки, представившей подложные документы, якобы участок изначально выделялся исполкомом ей ещё при прежней власти.
- Ну у вас же сеть бумаги, есть доказательства. Как это?
- А вот так.  Начальник полиции – её родственник.
- А если пожаловаться в высшие инстанции?
- Уже жаловались. Одни отписки. Вся власть у местной мафии. Государство только налоги собирает. Защитить нас некому.
- Да-а. Дожили! Кто бы мог подумать, что мы останемся обломками под обломками империи?!
- Я к тому, что хочу к тебе заехать. Поговорить. Душу отвести. Надоело всё. Зять на машине подвезёт. Собирается в ваши края на рыбалку.
- Хорошо. Буду рад. Давно не виделись.
- Ладно. Жди. Часа через два буду.
     Порфирий Петрович был рад встрече. Стал готовиться к встрече. Решил сходить в магазин. Но тут раздался ещё один звонок. Звонил сосед, учитель истории.
- Порфирий Петрович, здравствуйте! Вы в курсе насчёт референдума в Британии? Соединённое королевство стало Разъединённым. Я не ожидал такого безумия от англичан.
- В курсе. Я тоже удивлён. Видимо, время империй окончательно ушло. И даже государственных объединений, федераций и конфедераций. Даже самый немногочисленный этнос мечтает о независимости, самоопределении. История показала, что никто не пропадёт, если самостоятельно будет определять свою жизнь, своё будущее.
- Я тоже так думаю. Убеждён, что история имеет не просто закономерности, но и свою программу. Нужно не указывать низам, как им жить, а помогать взаимодействовать с другими добровольно к взаимной выгоде. Только когда это поймут?
- Понять, может, и понимают. Дело в том, что власти привыкли потреблять нас к своей выгоде. И трудно отказаться от этой алчности.
- Да. Страсть к халяве неистребима.
- Ум ограничен, а хитрость и стремление к наживе беспредельны.
- Да. Я у детей с детства замечаю эти черты как врождённые, дающие выживаемость в процессе отбора. Но ведь когда-то человечество должно выйти из детского возраста, из состояния дикости?
- Вроде бы должно. Но может и не получиться. Много цивилизаций исчезло, так и не повзрослев, не поумнев.
- Прогнозы плохие.
- Я собрался в магазин. Одноклассница должна подъехать.
- Это хорошо. Не буду задерживать. Может, зайдёте к нам вечерком вместе с ней?
- Не знаю. Если получится.
- Ну ладно. До свидания. Если надумаете, заходите. Мы дома будем.
- Спасибо! До свидания!
      Порфирий Петрович, собравшись, одевшись, взглянул в зеркало в тёмной прихожей. Из зеркала смотрел какой-то пожилой незнакомый человек.:
- Неужели это я?- подумал Порфирий Петрович. Себя он идентифицировал совсем с другим телом, лет на тридцать моложе.
- Жизнь проходит. И хорошо, что проходит. Ещё лучше, что хорошо проходит. А хорошо ли проходит? Надо сделать, чтобы всё проходило хорошо…