прозрение

ПРОЗРЕНИЕ

- Забирай свое тряпье и убирайся с рельсов, пока трамвай тебя не сбил!- грубый мужской голос прогрохотал прямо над Мариной.- Совсем ненормальная! Сидит на полотне, водитель будет виноват…

  Сильный толчок последовал в спину.  «Это он, наверное, коленкой,- подумала она. И, пригнувшись, на ощупь, стала собирать свои нехитрые пожитки.

  -Пошевеливайся, продолжал подгонять он ее.

Затем огромная ручища ухватила Марину за предплечье и отшвырнула куда-то в сторону.
-Вещи, мои вещи,- пролепетала она.

-Вот твое рванье , - Пакет и сумка ударились об ее ноги. Несчастная женщина попятилась и спиной уперлась во что-то твердое, вероятно забор. Внизу стены находился небольшой уступчик типа фундамента. Марина потихоньку спустилась на него, подобрала под себя сумки, и стала искать на асфальте недоеденную буханку хлеба, которую она обронила во время этого инцидента.

Женщина вздохнула, крупная слеза сползла по щеке. Она смахнула ее рукой и вонзила пальцы в «драгоценный» продукт. Надо было хоть немного перекусить, чтобы были силы двигаться дальше.

Почему с ней это произошло? Марина и сама не знала. Когда-то она жила с матерью, в стареньком дедушкином доме в деревне, где не было ни удобств, ни воды, ни газа. Но городской молодой  интересной женщине, приехавшей досматривать парализованную старушку-мать, это не было по вкусу.

Разве она заслуживала такую жизнь? Ей бы семью, детей, свою квартиру… А не эту развалюху, у которой уже прохудилась крыша, саман вываливается, кругом грязь, запустенье. Соседки-бабки старые, которые только и делают, что вспоминают свою молодость. Жуть. Да и характер ее мамочки был не подарок. Марина любила веселье, гостей и тому подобное, а старуха постоянно бухтела и жаловалась на неудобства и плохое отношение дочери.

Чего старой было нужно? Убирают, стирают и молчи. А ей все не так. У Марины не хватало терпения, иной раз,   выслушивать ее каждодневные жалобы. Она часто срывалась, оскорбляла мать, а иногда даже била. Как ей надоел этот ежедневный кошмар. Хотелось сбежать от него куда-нибудь подальше, но куда?

Однажды что-то произошло, что именно точно она уже не помнила. Но это «что-то» было последней каплей, переполнившей чашу терпения.
Марина плюнула на все и уехала в город, где , как ей казалось, ждет ее счастье…

А потом все завертелось колесом. Сергей, с которым она жила, продал квартиру в которой они жили , и вернулся к жене. Сама  Марина некоторое время гостила у знакомых. Но всему приходит конец… И вот она оказалась на улице.

Боль, обида и проклятия туманили разум. Глаза наполнялись слезами. Тогда она ненавидела всех: мать, Сергея, подруг, весь мир…

Как они могли? Твари! Мерзкие людишки ! Почему они с ней так обощлись? Если бы Марине дали власть, она бы стерла с лица земли всех врагов.

Женская душа вся кипела злобой, горло перехватывало, и жалость к самой себе убаюкивала здравый смысл.

«Я отомщу,- вертелось у нее в голове.- Только «стану на ноги» и отомщу. Вы меня еще узнаете…»

Потом взор ее поблек. Она зажмурилась, стоя на пустынной ночной мостовой. Вновь появилась эта ужасная боль в глазах.  «Надо будет сходить к окулисту, »- мелькнула у нее мысль.

Марина открыла глаза, снова закрыла - ужас сковал ее тело. Вокруг была одна чернота. Дикий крик вырвался из груди.  «Только не это!!!»

Женщина тяжело вздохнула и принялась снова жевать свой грязный хлеб.

Как ей было жаль свои прожитые впустую годы. Все ценности мира вмиг лопнули, как мыльный пузырь. Она потеряла сразу все, и нечего не приобрела взамен. Изнутри ее съедали смертельная тоска и пустота. Как бы ей хотелось сейчас вернуться к маме. Она, наверное, уже наняла сиделку. Пусть бы она ухаживала за ними обеими. Марину можно было бы оформить на инвалидность по зрению, и получать неплохую пенсию. Она сидела бы целыми днями с мамочкой, слушала бы ее ворчливую болтовню, и умилялась бы, осознавая, что еще кому-то нужна в этом мире.

Но это все мечты. Мать живет под Кореновском, а  Марина здесь, в Краснодаре, слепая, брошенная, бездомная. Иногда люди из жалости бросают ей монеты. Но это ее ранит еще больше. Ведь за все деньги мира она не сможет приобрести внутренний мир, душевный покой и бескорыстную взаимную любовь.

Вдруг на колени Марины, что-то легло. И вкрадчивый девичий голос произнес:
- Возьмите, пожалуйста…
Она одной рукой прижала к своей груди хлеб, а другой нащупала подаяние.
- Что это?- не разобрав, спросила она.
- Пирожки.
Женщина вся сжалась. «Что этой девчонке от нее надо?»- всплыл во-
прос  у нее в голове.
А, что если она начнет ее, Марину, бить , заберет деньги, как вчера те мальчишки? Сколько раз такое уже происходило. Над ней смеялись, ее били, один изверг даже изнасиловал, пригрозив задушить, в случае поднятия шума.

Как она была раздавлена, унижена. Из красивой сорока четырех летней женщины превратилась в слепую восьмидесятилетнюю, никому не нужную старуху. И это всего за шесть месяцев ее уличной жизни. Что же будет дальше? А эта девчонка, что ей надо? Если хочет украсть день – почему не крадет? Почему не насмехается? Не толкает? Или… Нет, надо попробовать.

Не отнимая еду от груди, она произнесла:
-Пить у тебя нету ? Пить очень хочется, я с утра не пила…
- У меня есть бутылка лимонада, только он теплый,- все тот же голос ответил ей.
 
Марине было все равно, так сильно пересохло в горле. Она с жадностью вцепилась в протянутую бутылку и, за считанные минуты, опустошила ее.
- Еще пить есть? – Она уже не стеснялась.
-Если вы немножко подождете, я пойду и куплю вам…
- А ты не обманешь ? Ты, наверное, хочешь меня обворовать?- насторожилась Марина.

Мало ли, что на уме у этой проходимки , Прикидывается ягненком, а под маской - волк. Подозрительно, что-то она себя ведет. Как - будто она, Марина, ей не чужая. Так не бывает. Сейчас нет никому дела до проблем другого человека. Каждый сам за себя.  И девица эта, либо, что-то замышляет, либо просто ненормальная.

- Не бойтесь, - девушка проговорила так ровно, что все надуманные аргументы Марины , растворялись в исходящей от нее любви. И голос был настолько мягкий и красивый, что успокаивал разбушевавшееся, вначале, воображение.
- Я не обманываю и не ворую. Я – христианка! – проговорила гостья. – Какую воду вы любите, сладкую или минеральную?
- Все равно, - выдохнула просящая ,  понемногу начиная доверять девушке. – Только по - больше.

Пусть принесет воды. Ведь ей еще долго придется сидеть под палящим солнцем. А кого просить еще сделать это? Никто не согласится. Она, Марина, наверное, грязная вся, ведь позавчера был дождь.

Время ожидания тянулось как вечность. И, наконец, до женского сознания дошло, что ее в очередной раз просто обманули.

Она так и знала, что эта девчонка подошла не   просто так. Видимо, что-то украла. Ах! Если бы у Марины видели глаза, то она явно бы обнаружила пропажу. Хорошо, что хлебушек при ней. Несчастная вновь прижала к себе драгоценную сайку. Но вот неожиданно, к Марининому  удивлению, незнакомка вернулась, неся в обеих руках спасительную влагу.
- Простите, пожалуйста,- взмолилась она. – Там была такая огромная очередь. – А потом добавила: - Я хочу рассказать вам о Христе, - вероятно, опускаясь рядом с ней, потому что голос ее стал звучать совсем рядом.

Девушка долго говорила о Божьей любви, о прощении грехов, о новой жизни…
Марина недоумевала. Как было ей  этой молодой,  видимо, по-модному одетой, девушке не противно сидеть рядом с грязной, оборванной бомжихой , да еще и разговаривать с ней. Почему она это делает?

За последние три месяца с бедной женщиной никто не общался, а только кричали на нее, оскорбляли, унижали. Но, что такое рассказывала эта девчонка? Она уже так долго говорила, а Марина не услышала ни слова.

Постепенно вслушиваясь в рассказ незнакомки, женщина вдруг осознала, что это она… ОНА , та кто виноват, целиком и полностью, в смерти святого человека. Это ОНА стояла в толпе зевак и радовалась тому, что распинают Христа. Это ЕЕ грехи стали причиной ЕГО смерти. Это за НЕЕ  ОН понес такую позорную смерть. Как ей было сейчас противно. Противно чувствовать себя преступницей, грязной ( не в смысле одежды, а грязной в душе), подлой, коварной, лживой… И все эти мерзости, как несмываемые печати на ее теле.

О! Как бы она была счастлива, если бы смогла смыть эти штампы, эту въевшуюся грязь. Но, к сожалению, это невозможно. Нет ни одного чистого места в ее душе, и даже то, что она кому-то в чем-то помогала – красовалось на ней как клеймо выгоды.

Марина побелела. Никогда еще она не ощущала так сильно тяжести грехов. Они, как огромная бетонная плита, давили ей плечи. И, казалось, вот-вот раздавят ее. Не в состоянии больше выдерживать этот груз, Марина упала на колени и ее глаза наполнились слезами.

О! если бы нашелся ТОТ, который бы смог ее утешить, очистить от грязи и освободить от чувства вины. Она бы больше ни за что, не стала грешить. И изменила бы свою жизнь. Для нее бы не существовали больше понятия мира сего. Марина жила бы только так, чтобы ТОТ человек, о котором говорила девушка, был ею доволен. Но как это сложно было совершить, когда груз греха, просто расплющивал ее. Наверное ,так же страдал и Иисус, когда нес на себе грех мира.

- Прости, - вырвалось у нее. – Прости за то, что ты умер за меня. За то, что ты  был казнен за мои грехи. Если можешь простить – прости. Помоги изгладить вину мою. Подскажи, как могу исправить ошибки? Я хочу измениться, и хочу жить так, как хочешь ты, так как скажешь ты.

Крупные слезы катились по ее щекам и душа не находила себе места без Божьего прощения.
И вдруг… Бетонная плита рухнула с ее плеч. Сон это или явь? Слезы радостно лились ручьями, капая на грязные лохмотья. Теперь она была прощена. Это прощение было ощутимо. Марине было так легко. Грех больше не прибивал ее  к земле. Он был больше над ней не властен. Радость и любовь переполняли ее существо. Ей хотелось поделиться этой любовью с каждым прохожим, с каждой собачкой, с каждой птичкой, с каждым деревом. Она была сама любовь.

В этот момент кто-то тронул ее за плечо. И незнакомый женский мягкий  и приятный голос произнес:
- Как мы рады, что вы примирились с Господом. Наша маленькая сестра, не стала вам мешать молиться. Она позвонила нам и попросила о помощи. И сейчас мы отвезем вас туда, где вы будите жить.
- Жить? Куда? Кто вы? – Марина растерялась, она еще никак не могла прийти в себя от происшедшего.
- Мы – христиане, - ответила ей женщина. – А поедите вы пока к нам домой. Мой муж Сергей и я будем очень рады приютить вас. А после – Бог усмотрит.

Марина прослезилась. Никогда раньше она столько много не плакала и от печали и от радости одновременно.
- Господь, - улыбнулась она, мысленно поднимая к нему руки. – Спасибо! Спасибо! Спасибо…