Двадцать девок один я

Двадцать девок один я

           Еще не утихли страсти после первого дня "Победы".
Не все солдаты вернулись домой, на Дальний Восток потянулись
воинские эшелоны. Народ с трудом приходил в себя, переходя на
"мирные рельсы" Начали восстанавливаться города и села.
В 1945 поступил на подготовительные курсы, а затем и в
институт. Сразу же после окончания первого курса из числа студентов
организовали "Стройотряд" по восстановлению сгоревшего во время
войны учебного корпуса, с целью приспособить его под общежитие.
Закопёрщиками всех начинаний были студенты: участники и инвалиды войны.
А мне выпала задача : организовать из крепких девчат бригаду  лесорубов
для заготовки дров на нужды города Киева.

     Так родилась бригада, которую в шутку окрестили : "Двадцать девок
один я". Нас направили в район Боярки.  Да! Та самая, знакомая всем
нам из романа "Как закалялась сталь". Редколесье, остались тех времён   осокорь, граб, бук, дуб и немного молодых березок. Палаток не было.   
Сумели раздобыть огромный кусок брезента на тент.  и закипела работа.  Соорудили из жердей каркас, вместо крыши натянули брезент.  Стены набили травой, нарванной руками, устроили нары, тюфяки вместо   матрасов.
На третьи сутки вышли на лесосеку.
     Девчата попались крепкие и упорные, ведь за плечами у каждой
жизненная школа войны. Мозоли и волдыри на ладонях и пальцах,
грубые рукавицы не спасали девичьи руки. С большим трудом подавалась
твердая древесина поперечным ручным пилам.  Мне приходилось  каждую
ночь приводить десять пил напильником в порядок. Не до гулянок.

   На мне лежала забота накормить и организовать работу и неприхотливый
быт. Двадцать сестренок, без нытья, выдержали тяжелое испытание трудом и справились с задачей, выполнив нашу норму по заготовке дров.
На прощание с полянкой, приютившей нас, устроили "пышный" обед.
Повариха состряпала густой перловый суп с таранью и на закуску заварной 
крем на горбушке свежего деревенского хлеба.

   Трофейный "Форд-8",  дымя не сгоревшей соляркой, довёз нас до
общежития. Мы продолжали "грызть науку жизни".
Мои подружки и сестрички! Уверен, что у Вас было всё в жизни хорошо,
и Вы не наломали дров. Вас было двадцать, а я один.
   Боясь напутать, ведь столько лет прошло, умышленно не вспоминаю
на странице Ваших дорогих мне и моёй памяти имён.

Семен Бруштин



.