Журналистка и чудовище 2

                5

    Вечером того же дня опять замелькали скутеры, мопеды, мотоциклы. Опять же вальяжно подкатила иномарка, а точнее «тойота» овальной формы, откуда и выходил её обладатель, высокий статный парень Джеки, преумножая вот эту вальяжность. Но также прискакали двое на приличных скакунах, чего не было раньше, что вызвали весьма повышенный интерес, обострённое внимание у студенток. Но вскоре пришло понимание того, что среди этих двоих парней довольно таки приятной наружности, да и такого, же, внутреннего порядка нет того, который тогда в пору знойного дня привёл их в изумление трепетное в той тени огромных тополей. Тогда расстояние в сотню метров имело значение, что не смогли разглядеть точно очертание его лица, дабы распознать при встрече, если состоится таковая. Но видать, и сыграла такая штука, как женская интуиция. Потому-то и прокатился вздох разочарования, которое, всё же, постарались да прикрыть, хотя и присутствовало понимание того, что пронёсся такой порыв сожаления над ними, и унёсся, но вряд ли оставив какой-либо заметный след, хотя, как знать.   

    Веселье, смех, шутки, соревнование в острословии имели место быть в пространстве молодых сердец. И всё бы хорошо, но тут-то и произошло одно событие неприятного характера. Среди парней, студентов находился такой, чьё присутствие и вызвало некое раздражение у Джеки, именно у этого парня, оседлавшего коня высокомерия. И облачился в воинственный облик. Ох, далеко не Джеки Чан и по размеру, но главное, по духу.
    Ну, а кто же был тем объектом, вызвавшим такой вот ветер негодования? То был безобиднейший парень, студент с интеллигентным лицом, переносицу которого венчали очки изысканной формы. И довольно хлюпкий же был он, со спортом далеко не дружный. Но, ведь, и образованность читалась при первом взгляде. Потому-то и прозвали его «Эрудит», такая кличка, вполне подменившая имя.
  - Парень, тебя не научили здороваться? Или сильно умный стал? – такими словами постарался зацепить этого щупленького паренька статный видом сын олигарха скудным разумом своим, не смотря на то, что сам студент, получающий высшее образование, хотя, что диплом, если и нет умственного начала от самой природы.
  - Я всем кивнул, – парировал Эрудит, в тоне которого, однако, просквозила неуверенность, к которой могло добавиться и ещё другое состояние отрицательного свойства. 
  - А мне, лично мне, – не унимался агрессивным гонором этот владелец навороченной тачки, на лице которого всякие оттенки высокомерия воссияли ослепительно выраженным светом, затмевающим всякие нормы благопристойного человеческого поведения.

    И повисла напряжённость, воздвигая тишину. И застучало в бешенстве сердце  Сарюны, полное решимости встать на защиту безобидного парня, студента с изысканными очками на переносице, на правах ли, не правах прекрасного пола. Но и остальные девушки были такого же накала, да и парни из университета оказались  вполне готовы к самопожертвованию.
  - Джеки, ты не прав. Если он узнает, ему не понравится такое дело…, – сказал тихо и так в нависшей тишине парень по имени Алдар, один из двоих всадников, и кивнул при этом определённо ясно на северо-восток.

    Наполнилась тишина каким-то неведомым смыслом, неведомым для студентов университета, но вполне понятным, да ещё как, для всей местной молодёжи. И переменилось лицо у этого статного обладателя тупого высокомерия, у этого статного обладателя супериномарки, неожиданно для приезжих студентов обретая некую бледность. И доходило, сейчас доходило до мозгов весьма неважного свойства, что допустил ошибку, предприняв недальновидную стратегию, накидывая мантию такого бравого молодца. Вон как ополчилась на него Лаура. И Нике не понравилось, и остальным студенткам.
    Но что этот Джеки, когда возник у Сарюны и у всех студентов вот этот образ таинственного всадника, который ускакал тогда в том направлении, куда, скорее и даже точно для местных, в эту минуту лёгким кивком головы указал этот парень по имени Алдар. И до студентов, кажется, доходил смысл слов Алдара, и до журналистки, которую местная молодёжь всё так и держит за студентку по причине незнания. Им пока невдомёк, что вот эти приезжие из университета уже знают о его существовании. Нет, ошибки не могло быть. Точно тот таинственный всадник, тот властитель филигранно ловких движений. Потому и повис вопрос: «Что там за холмом?»

    Однако, недолго присутствовала тишина, сменяясь опять весельем, в котором доминировали те же смех, шутки, прибаутки, соревнование в острословии. И закончился вечер тем, что местные ребята пригласили их, парней и девчонок из университета, на волейбольную площадку, где всегда собирается молодёжь помимо дискотеки в клубе, который и находится рядом, совсем рядом. Потому засыпали на ночь студентки, студенты с вожделенной мечтой о волейболе, к которому обязательно прикоснутся завтра вечером.
    Следующий день прошёл обычно, но, всё же, в ожидании, сильном ожидании вечера, когда продолжало доминировать в разуме приглашение от дариатской молодёжи.
    Вечером все засобирались, тогда как у Сарюны, ведомой печалью необратимой, не возникло никакого желания, в то время как остальные, так и встрепенулись.
  - Ты что, как старушка, собралась сидеть дома? – под таким напором Ники, всё же собралась, и пошла Сарюна вместе со всеми в сторону клуба, в тот самый околоток, где находился магазинчик. 

    Пошли все. Так растянулись немного вереницей. Смех, шумный говор сопровождали их, как и само возвышенно приподнятое настроение. А что надо молодёжи? Редкие прохожие вычурно оглядывались, что так характерно для деревни, да и когда увидишь столько студентов, что пройдись они по одному, то явно почувствовали бы неловкость. Вот так и шли они по деревне в ореоле веселья беззаботного, в ожидании приятного вечера.
    Гул, неожиданный гул, но скорее рёв, но скорее рык, грозный рык в смешении рёва заставил содрогнуться всех без исключения. Что это? Но не стоило долго оглядываться, чтобы увидеть владельца ужасного звука, уж неистово дьявольского ора. То был им бык, огромный бык, который вывернул откуда-то из-за угла. И он шёл неспешным шагом, обозначая всем существом своим, издающим звук на всю округу, всю власть над территорией, куда и велят ступить мощные копыта тяжеловесной туши. При этом глаза его полыхали чуть ли не кровавым огнём ярости, свойственное лишь быку, громадному самцу из вида рослых животных, а широченные ноздри его так и дрожали, подёргивались, а не разинутая пасть изрыгалась слюной. Хотя, что ж тут такого дикого, невероятного. Обычная картина деревенского ландшафта. Но ведь для большинства из города это и явилось необычно нестандартной ситуацией. И потому забились неистово сердца, что захолодело изнутри. Ух, жуткое зрелище! Потому посторонились, утаив дыхание, тенью прижавшись к забору, пропуская властелина улицы, шествие которого пролегало точно по центру. Ух, и не скоро вернётся смех и прежнее веселье! Но оно вернулось задорным смехом, возгласами весьма почтительного тона, когда тяжеловесный властелин улицы завернул за угол.
  - Ну и бык! И как с ними сражаются на арене?
  - Уж с этим тяжело пришлось бы матадору.
  - Да там, больше бычки что ли. Может, по телевизору так кажется. Ну, а этот-то…, о-о! Вот так туша!

    Их ждали. Но кроме молодёжи мужского пола, находилась здесь и её прекрасная половина, которая, впрочем, вряд ли была обуяна ожиданием, и тем более радужным расположением, хотя, наличие в арсенале пятерых студентов, могло как-то даже поубавить некоторое неприязненное отношение к ситуации. И поспешила тогда Ника более теснее прижаться к Альберту, дабы и выказать, что занят этот юноша, вызывая у того подобие довольной ухмылки, а то, ведь, и готов был загоревать, увидев уж довольно статных парней Дариаты. Так что, пусть вскинут взгляд на четверых.
    К удивлению студентов местные парни, да и девчонки тоже, играли совсем уж классно, выказывая отличную технику, и это в далёком захолустье, хотя не удивительно, на республиканских сельских играх дальние районы выигрывают часто. 

    В игре присутствовало изысканное разнообразие атакующих комбинаций и первым, и вторым темпом. Поражала и техника блокирования с высоким прыжком, да выносом рук над верхним краем сетки. И резали так, что гудел деревянный настил, если проходил этот эффективнейший нападающий удар. Но и принимали частенько рыбкой, притом никак не навредив себе, что говорило о высокой игровой ловкости участников этого увлекательного волейбола. А бригадирша Гунсэн применяла настоящую «китайскую» подачу, что мяч от такого короткого, но сильного удара, перелетала над самой сеткой, затрудняя приём. Потому и заслуженное восхищение от студентов университета. Да, конечно, местные старались сильно перед ними, что  лезли из кожи вон. Когда ещё приедут из Улан-Удэ, из столицы республики? Но ведь сама атмосфера была дружественно весёлой, что и взвилась ярко светлая аура над всеми. Да будет так!
    Что могло случиться, произойти из разряда невероятности, когда неожиданно раздались пронзительно радостные голоса болельщиков из стана местных парней да девушек: «Привет!». И тут же мгновенно была прекращена игра, и вслед за местными, студенты также повернули любопытные головы в ту сторону, куда обратились взоры, и потянулись местные ребята – парни и девушки вместе. И предстояло им увидеть…

    Вороной конь с иссиня густой чернотой не галопировал, не пускался ни в какой аллюр, а то и в карьер, преодолевая дистанцию не иноходью, но поступью величавой, предъявляя восхищённым взорам замедленно плавный полёт изысканных граций. Но знал бы он, что всё восхищение адресуется отнюдь не ему, а всаднику, в котором ещё более резвилась та, же, грация доподлинно мужской стати в сочетании с физической силой, что и не укрыть, цену которой уж очень хорошо знала местная молодёжь. Но ведь и они, студенты и студентки университета, увидели ту невероятность ловкости, что является, по большей части, истинно природным даром. То был тот самый всадник, сплошь окутанный в ореол таинственности для разумов, постигающих другие тайны, что и приведут к заветному диплому университета. Но какой интересный миг?!

    Все местные – и сами волейболисты, игравшие до этого виртуозно увлечённо, и болельщики затаённых дыханий потянулись непринуждённо искренне к нему, всаднику вороного коня. Почти все, ибо осталась на площадке одна лишь Гунсэн с мячом в руках, сей факт, который заметила, возможно, в единственном числе Сарюна, тогда, как остальным было совсем не до констатации такой детали. Можно было подумать, что проходит мимо какая-нибудь звезда большого спорта, мирового кино, эстрады или чего-нибудь такого в этом роде. Но ведь и был этот парень таким вот идолом, кумиром истинным. Но ведь нет никакого высокомерия, да и, кажется, сам этот Джеки, вооружившись одним лишь очарованием, что достойно фаната, встал в очередь, дабы поздороваться за руку. И поздоровался с ним также радостно, как и со всеми, этот всадник, окутанный в таинственность для студентов, что возросло, распустилось ещё более непомерно само пространство ореола, что изо всех сил да распирает взорванное любопытство таким вот взбудораженным духом от сердца участившего. И отходил Джеки, всей сутью, охваченный, обуянный и радостью, и тщеславием безмерно.
    Но кто он?

    Струился искренне светлый луч от доброты в глазах этого парня, молодого мужчины, которому пока ещё далековато до умудрённой зрелости, хотя, и, скорее так, что разум его и вступил в такую пору. И такая же улыбка искренности не сходила с лица, озарённого, однако, спокойным мужеством.
    Что было это? Как гром посреди ясного дня, как молнии блик в чистом небе густой синевы.
    Память до мельчайших деталей воспроизвела то, что увидела тогда, что не потух в глазах его, не поблек страшный блеск холодного огня, как признак проявления какого-то дьявольского духа. Невольно и подумаешь так, но заметила, подметила, что что-то не так, как совсем недавно, вот так зажигающий властно волю, что и заставит согнуться, встрепенуться от потока, несущего страх. Нет, нет. Другое, другое. Скорее, что-то и обозначилось от иного философского значения, иной концепции. Но и как-то выказалась неприкрыто какая-то мудрость от неведомо далёкого глубинного мира, как от другой вселенной, что понять не суждено. Но ведь  не узнать ей никогда, никогда. Случайный миг, случайный, по сути невообразимо страшный, но и величественный одновременно.       
    И встретились по такому неожиданному истечению реки-времени вот здесь, в далёкой от города деревне Дариата. Хотя, он не видит её, что вряд ли похоже на встречу. Но всё равно это и есть некое соприкосновение…

    Тем временем, всадник этот, поздоровавшись со всеми, да перекинувшись кое- с кем несколькими фразами дружеского характера, да и собрался покинуть саму территорию. Вот нетерпеливый скакун пока иноходью успел покрыть десяток метров, как выходил навстречу старик, такой прадедушка, обречённый на долгожительство, которого поддерживала за локоть правнучка, вступившая на тропу ранга старшеклассницы, тогда как старший правнук недавно да сменил скутер на мотоцикл марки «хонда». На скромном пиджаке его увидели все орден Славы третьей степени, как олицетворение давнего солдатского подвига пехотинца, пахаря войны, войны Великой Отечественной.
    Ветром, но вершиной ловкости виртуозной соскочил с коня этот всадник, которому и была только что воздана дань уважения истинно безмерного. И склонил он голову в поклоне, прижав к сердцу соединённые ладони обеих рук, выказывая так седому ветерану самую, как есть, высшую степень уважения. И говорил затем, пожимая обеими руками натруженную ладонь старика, таким вот голосом тона волнительного и трепетного необыкновенно:
  - Здравствуйте, дедушка Жаргал! Как здоровье Ваше?
    И видно было, что старик очень рад этой встрече. И пока протекал их неспешно трогательный разговор самого уважительного свойства, не могло даже и быть речи о продолжении волейбола у застывших парней и девушек из местной молодёжи, равно как и студентов тоже, таких уж свидетелей беседы искренней, задушевной.
    И вот этот парень, попрощавшись со стариком да пожелав здоровья крепкого, и вскочил на коня порывом ветра вольно разудалого, этаким движением отточёно филигранным, что стартовал галопом скакун вороной строго по направлению на северо-восток, чтобы да скрыться, унеся таинственного хозяина своего за самый горизонт, обозначенного гребнем пологого холма.
    Никто не заметил пристальный взгляд девушки вслед удаляющемуся всаднику, которую считают пока студенткой, не зная, совершенно не зная, что и взыгралась в жилах её кровь от одной из самых романтических профессий. Но только ли одна профессиональная кровь…?

                6       

    Поздно вечером, ближе к ночи, когда ложились засыпать, было о чём говорить. Но волнующе главной темой была не сама игра на довольно высоком уровне местных ребят, в которой приняли участие некоторые студентки. Парни их группы не отличались таким уж мастерством, довольствовавшись ролью болельщиков. Будоражащей разумы темой, конечно же, и был этот всадник. И, похоже, сама Лаура обратилась в повышенный интерес. Но что можно было сказать об этом всаднике. Молод, но немного постарше их, да большинства из местной молодёжи. На лицо, не сказать, что преобладают довольно такие прекрасные черты. Другое, совсем другое. Сарюне, богатой на воображение в силу своей профессии, обозначился лишь один термин «лицо воина», потому что и видела, и знала. А что касается Ники, на которой негативно сказалось видео, как и на Лоре, да и на Роллане тоже, умела сдерживать язык за зубами, что, может, не такое уж частое явление в силу такой вот природной предрасположенности, что приклеилось штампом к прекрасному полу. Ведь и она как-то да прикоснулась к этой тайне подруги, скрываемой сейчас от всех. Нет, все они не видели его облик в момент истины, хотя, и этот благодушный вид также можно отнести к разряду истины, или же к её частице.

    На следующий день в поле на вопросы студенток бригадирша Гунсэн лишь уклонялась от вопросов, что перестали донимать. Но была бы Сарюна среди них в поле, то без труда догадалась бы о такой причине, но она поварила на кухне. Ну, а сама Сарюна, днём остававшаяся наедине, (на этот раз остался с ней Эрудит по причине некоторого недомогания, которому Сарюна предписала постельный режим, которого он не так уж аккуратно придерживался, снуя иногда по кухне, да принюхиваясь при этом аппетитно громко, предвкушая трапезу, хотя, не столь уж изысканного свойства) и которую в это время всегда терзали думы печального свойства, как-то не заметила за процессом варки, что не теснят, не гнетут на этот раз прежние думы. И что как-то работается более раскованно, что даже мотив старинной японской песни напевается при этом: «У моря, у синего моря, со мною, ты рядом со мною…». Вот и сейчас соля наваристый, не наваристый борщ и выдала уже концовку нараспев: «поцелуй горячих губ». Тут-то и удивился искренне безобидный Эрудит:
  - О-о! Вот это да! В первый раз вижу Вас такой. А то какая-то грустная всегда...

    Кажется, он единственный звал её на Вы, хотя старше она всех их года на два, не более.
    На обед пришли усталые немного, но весёлые как всегда. И прикоснулись к борщу. И прокатился возглас удивления, а затем посыпались одни лишь комплименты в адрес данного блюда, что сравнили с рестораном повышенного класса, конечно же, не обойдя при этом и саму создательницу сего кулинарного изделия. И как-то прищурилась хитро Ника. Но вот что значит прекрасное настроение! Да, повариха обязана быть такой всегда.
    Вечером не гудели, не тарахтели скутеры, мопеды, мотоциклы по территории, не вальяжничала павлиньим образом тойота Джеки, ибо ждали их на волейбольной площадке. Потому после ужина, опять же вкусного, как и обед (вот что значит настроение!), засобирались все. И Сарюна пошла без никаких уговоров Ники, которая не упустила шанс, чтобы немного да подтрунивать над ней:
  - Что-то сегодня ужин получился вкусный. Так ты даже и готова раньше меня…

    На волейбольной площадке и около неё было весело, как и должно быть. И парни, студенты университета, чувствовали себя непринуждённо, ощущая полную безопасность, ибо никто не стремился проверить их возможности в деле боевой уличной подготовки. Даже помыслов никаких в эту сторону. Но, и познакомились, конечно. Но понимала как-то Сарюна, и не в единственном числе она, что есть какая-то установка, какие-то правила, какие-то законы негласного порядка, которые и установил тот таинственный всадник, что самые агрессивные души даже не помышляют о всяком бахвальстве силой. А то, что они вот так показывают настоящие чудеса на волейбольной площадке, так это, пожалуйста.

    На этот раз даже выставили два теннисных стола, чтобы те, кто не на игре, могли ракетками выразить мастерство в этом деле. И тут местные оказались на высоте, подавая различные подачи по закрученным орбитам, да так принимая их, что шарик задорно заметался над сеткой. Классический хват и хват азиатский пером. И подобно молнии подрезка открытой ракеткой. Накат и закрытой ракеткой, накат и открытой ракеткой, усложняющие сопернику действия в ответ. Тон-спин справа и слева. Ещё одно свидетельство мастерства дариатских парней и девушек, игравших изощрёно мастерски, с изобилием активно выигранных очков, и всё для того, чтобы и удивить, и порадовать чрезмерно заблиставшие студенческие взоры.

    Конечно же, они, студентки, среди которых, может, и выделялась красавица Лаура, вот кто бы мог подумать, что и её постигнет такая участь, а то всё и всегда за ней, да за ней, да ожидали внутренне того самого всадника, который да объявится неожиданным, оттого и трепетно волнующим мигом. Потому в воздухе ощущался настой ожидания, да именно ожидание в этом взбодрённом лоне искристого веселья. И поймала себя на мысли Сарюна, что и она как-то ждёт повторения вчерашнего. Но этого не случилось. За весь вечер не было даже намёка. Хотя, с какой стати он должен был объявиться здесь. Может, дела у него какие-то. Но знали, что он холост. Разведка, не разведка, но прознать про это не составило труда.

    В этот вечер провожать их вызвались двое парней из местной молодёжи, тот самый Алдар, кивнувший на северо-восток и тем самым предотвративший происшествие, не происшествие, но скандальчик весьма неприятного характера, и нынешний выпускник средней школы, уже прошедший стадию абитуриента и вступивший на вузовскую тропу студента в качестве будущего первокурсника. Звали вчерашнего школьника Эрик.
    Это был тот самый случай, когда можно было, как следует расспросить об этом всаднике, оседлавшем крепко саму таинственность, да и только. Потому их усадили за столик, что расположился под навесом, тогда как сами уселись поудобнее на скамейки в предвкушении рассказа, столь интересующего их любопытные души.   

    Парни нисколько не думали ломаться, да и расспрашивать в ответ, мол, что за интерес проявился у них. И первым, как бы по старшинству, начинал Алдар и, видимо тот рассказ, что он хотел поведать, прежде всего:
  - В позапрошлом году это было. В городе трое наших парней – Джеки, Радна и Мэргэн – схлестнулись возле бара с какими-то парнями, их тоже трое было. Наши сделали их, но один из них оказался младшим братом какого-то круто навороченного мужика. И этот младший братишка-то немного знал Джеки. Ну, и стали там наших вычислять. Радна с Мэргэном в городе так, раз в год бывают. А Джеки-то городской. А он тогда со страху и навалил в деревню к бабушке с дедушкой, то есть к нам. Да ладно бы навалил, да навалил. Но ведь приехали за ним на нескольких иномарках такие навороченные качки, такие Шварценеггеры, да Жан Клод ван Дамы. И пошли они по нашей деревне искать Джеки. Да ладно бы искали, а, то и силу стали показывать на каждом встречном. Тут дядя Доржи, наш электрик, сделал им замечание, так они и его тоже. Куда он, пятидесятилетний против них. На возраст не посмотрели. А я недалеко находился, только что с магазина вышел. Ну, чувствую, мне тоже перепадёт. Чего делать? А они подходят уже ко мне. Всех сразу не соберёшь, да и пушки у них, хотя мы тоже могли бы взяться за ружьё. Но я не об этом подумал. Я подумал сразу о нём. Но и постарался сделать как можно наглую рожу и говорю им: «Не знаю, за что кого догоняете. Я-то не причём. Но вы уже бьёте, кого попало. Но давайте честную драку». Ну, тут один из них-то и говорит: «Давай, ты, что ли, собрался…». «Нет. Не я, но я позову одного…». В, общем-то, они стали дожидаться. Видимо им самим стало интересно, кто такой может быть в этой захолустной деревне. Ну, и погнал я на мотоцикле прямо к нему. Я знал, что он сейчас дома должен быть. Если на тренировке, то поеду на его базу, на опушке леса, у подножия горы. Дома-то его не было. Ну, я сразу туда же. Он как раз начал тренировку. Ну, и рассказал ему с ходу как есть. И сразу мы с ним на мотоцикле до его дома. Там он вскочил на коня, а мне говорит: «Ты езжай, разговаривай с ними. Я скоро буду». На всякий случай я ему говорю, но и волнуюсь при этом: «Их, примерно, пятнадцать. И все такие здоровые». А он говорит: «Не волнуйся, сделаю…,  скажи им, что я только чай попью и буду скоро». И знаете, он сказал уверенно, сильно уверенно, будто собрался сено скосить или же мух в комнате потравить. И мне сразу весело стало, и только собрался ехать, а он говорит мне: «Передай нашим – как увидят меня, пусть затыкают уши. И сам заткни. Давай…» Ну, и поехал я, а страха уже как не бывало. Спросите, почему так? А потому что он однажды, тогда ещё он пацаном был, в соседнем селе глазами, взглядом остановил свору собак. Все про это помнят. А на тренировке каждый раз взбегает на столб, котов обгонит в этом деле. Его однажды пригласили забивать не бычка, а такого огромного быка, так он его не топором по лбу, а кулаком с одного удара. Вся деревня тогда ахнула, потому что видели мужики. Ну вот, еду обратно, а навстречу наши, кто на мотоцикле, кто на коне, а дядя Доржи так на жигулёнке своём, понятно, все к нему. Ну, я им и сказал всё. И про уши, чтоб заткнули, тоже сказал. Конечно, удивились все, не поняли, да и сам я ничего не понимал про такое дело, но решили сразу, что так и сделаем, как он говорит. И развернулись все и едем, и видим. Он на коне, на своём Хара Алтане, на своём Чёрном Золоте, скачет по полю напрямик. Ох, как весело стало всем! Ну, думаем: «Всё, этим полный конец пришёл». Так и приехали мы. А они, эти наглые мордовороты стоят возле магазина, ждут. А из заборов вовсю наши зеваки выглядывают. Один из этих, который клюнул на моё предложение, так шибко высокомерно говорит: «А где ж твой боец? Или так, на понт берёшь? Если так, то давай, ты сам выходи со мной один на один». А я ему говорю: «Потерпи, не спеши барашком на заклание. Скоро он будет, скоро». И такая, видимо во мне уверенность была и спокойствие, что этот немного стал сомневаться. «Ага…» – думаю. Смотрю, а все наши такие весёлые стоят. Они тоже заметили это. Видимо, тоже подумали о нашем настроении. И вот тут-то мы видим – он с той стороны на Хара Алтане не спеша подходит. Мы пока стараемся не выказывать это. А самим так интересно стало, что забыли уши-то заткнуть. А он, неожиданно для этих и говорит им за их спиной, но как говорит: «По моей родной деревне ходите без спроса». Вот так и сказал, но как сказал. Знаете, как какой-то сильный металл. Будто так ножом по сковороде, что сразу и вывернуло…    

    Алдар сделал паузу, находясь весь в ореоле воспоминания, когда взбудораженная память цепко вытащила до самой мельчайшей детали то, что покажется для этих студентов и студенток историей из разряда высоко оригинальной выдумки, в которую невозможно поверить ни за что. Знал бы он, что одна из них, уже год как не студентка, что она – настоящая журналистка, и была свидетельницей невероятной необыкновенности, лучше терминологии даже не подобрать. А другая, же, по имени Ника поверила в это сразу, но с подтверждением видео.
    Сарюна примерно предугадывала дальнейший ход данной истории, но с набором, может, иных вариантов иного сценария, исходя из определённой тактики, сопутствующей тому моменту, хотя, сама ситуация в рассказе очень даже походила на ту, что она воочию увидела на остановке криминогенного квартала. Только там, в городе, ему противостояла кучка отъявленных отморозков далеко не спортивной архитектуры. А судя по текущему рассказу, здесь когда-то произошла битва ли, не битва, но противостояние с очень подготовленным противником, направленно агрессивным, имеющим вполне определённую стратегию и тактику, потому и вооружённым хорошо в психологическом плане, перед которыми арсенал тех же отморозков просто бледнеет скудностью.

    Во время паузы всё также сохранялась полнейше ровная тишь любопытства, что одна лишь дыханий затаённость. Но вот Алдар отдышался, как следует, и продолжил рассказ в тишине, в котором явственно отразились напряжённо заинтересованные, зачарованные лица и девушек, и парней из университета, которые пока в полном неведении, в отличие от Сарюны, прикоснувшейся к этой стороне тайны, сравнимой с волшебством ужасающего очарования: И Ника тоже прикоснулась к тайне за монитором мобильника.

    Под навесом при свете лампочки в сумерках одни лишь звуки голосом Алдара, что вспомнил досконально то событие и передаёт все перипетии той истории, когда слушатели, студенты университета, как на лекции по любимому предмету, разве что не конспектируют, внимая затаённостью дыханий:
  - Вот тут-то мы вспомнили про уши и заткнули крепко. А те от неожиданности так и застыли, и казалось нам, что чёрный всадник приближается замедленно плавно, как наваждение. Но вот он соскочил с коня, как всегда, акробатически, как ковбой. Да вы видели тогда. Ну, а те стоят, как будто, оцепенелые. И он стоит, но видно, происходит что-то такое. Тут я взял, да приоткрыл уши. Ох-хо-хо! Вот так, да! Никогда мне до этого и после этого так плохо не было, как тогда. Будто сойду с ума или взвою от тоски. Еле-еле прижал уши. И смотрю. А он пошёл сначала медленно, а потом как будто старт спринтера на стометровку точно по мастеру спорта, да, в общем-то, и средние, и длинные дистанции может бежать быстро и не задохнётся никогда. В, общем-то, выносливость и резкость на высшем уровне. Ну, а ловкость его вы видели. Но, ведь и сильный необыкновенно. Когда спортзал пристраивали к клубу, мы там зимой волейбол играем, то он проходил мимо. Увидел, что длинные тяжеленные брёвна мы, молодёжь, с большим трудом перетаскиваем, так он и предложил свою помощь. Мы, семь, восемь, десять человек ухватились с одной стороны, а он один с другой. Так мы с трудом передвигаемся, а ему хоть бы что. А такие, немного короткие брёвна, так он один на плечо и почти бегом. И не устаёт нисколько. Так мы под его руководством-то и построили быстро…

    И опять сделал паузу, как бы выждать, да и выдать главное, тогда как все и навострили уши, затаив дыхание. И Сарюна тоже. И переваривали в уме эту информацию. Чтобы и понять, и представить. И вот Алдар продолжил интригующе, а сумерки сгустились давно:
  - Ну, те и стоят, оцепенелые. А он, точно молния, стартовал спринтерски, и когда осталось каких-то несколько метров, он сделал сальто таким прыжком вверх и приземлился на голову самого ближнего, и побежал по головам этих бравых парней. Никогда такого не видел. Да и никто не видел. Даже в кино. Он так и побежал по головам, как по кочкам. От головы последнего и оттолкнулся на сальто и приземлился у них за спиной. И быстро развернулся в стойке. И говорит что-то. Мы-то заткнули уши и не слышим. И вот тут-то он и начал целую серию поставленных ударов и кулаками, и ребром ладони, и ногами. И всё из бокса, каратэ, кун-фу. Мы-то знаем, он тренируется на своей базе возле леса. Я не был у него дома, но дядя Доржи один раз делал ему электрику, кое-какие проводки заменял. Так вот он-то и рассказывал, что дом его один сплошной спортзал, и что занимается дома зимой. Но мы много раз видели его и на лыжах. Ну, ладно, чего-то отвлёкся немного. Так вот, он всех этих атлетов, киллеров, мордоворотов отправил в нокаут, в глубокий нокаут. С той поры никто к нам не приезжал, не заглядывал…, в соседних-то сёлах знают…

    И замолчал тут Алдар, то сделал ли очередную паузу, то ли закончил рассказ, от которого едва ли переводили дух.
  - А почему он велел вам заткнуть уши? – спросила красавица Лаура, голосом тона преисполненного любопытства, в котором на этот раз никак не наблюдались интонации кокетства.
  - Да мы не можем никак понять. До сих пор. Потому что тогда, оказывается, не один я приоткрыл уши. Многие. И всех вывернуло тогда. И такая вот печаль… ух, хреновое состояние! Дядя Доржи потом спросил у него на правах старшего, и он ему объяснил, но попросил его никому не говорить про такой его секрет. И он никому не рассказал из-за уважения к нему. Ну и после этого никто не стал больше подходить к нему с таким вопросом, потому что мы все его уважаем, сильно уважаем. Он спас и нас, и честь нашего села. Вот так-то.
    И задумались студенты над этим сплошь таинственным явлением. Да, после этого этот всадник приобрёл ещё больший ореол необыкновенности. Но ведь и Сарюна встрепенулась одержимостью профессионального характера, но так, что никто не заметил вот это клокотанье души, в которой как-то забрезжил свет.    
  - Дрессированный инфразвук, как убийственный голос океана… – вдруг неожиданно для себя, но и для всех, как будто, сделала такое заключение Сарюна, ввергая в очередное удивление.

    И тут же встретилась взглядом с Никой, которая указывала на айфон, но она помотала в ответ, мол, не время. И пришлось лучшей подруге с усилием воли да сдержать нахлынувшую прыть, что так уж свойственно для молодого девичьего духа. Ну, что ж, пусть видео остаётся пока их тайной, которую должна когда-нибудь да раскрыть сама владелица. А вот местные ребята – Алдар и Эрик так и раскрыли рты, как свидетельство повышенного любопытства с их стороны. 
  - Как это понять? – спросил тут же у Сарюны Алдар, ничего не подозревая, что и она, когда-то, подверглась воздействию того, что довелось испытать ему в тот момент, который выплеснулся ярко эмоциональной окраской от глубин преображённой памяти. 
  - Видимо, его голосовым связкам нет аналога в мире… – отвечала задумчиво Сарюна.
  - Как? – вопрос от хора возбуждённо любопытствующих глаз.
  - Резонансное явление акустики, вгоняющее в состояние угнетённой подавленности. Но, скорее, к нему добавилось ещё что-то такое от мозга.
  - А откуда так думаешь? – опять спросил Алдар вполне обращаясь на ты, ибо в молодёжной среде обращение на Вы не так уж долговечно.
  - Ей виднее. Она – единственная из нас не студентка, – за неё отвечала Ника, у которой неожиданно вот так да проявилась непоседливость, которая, да с трудом сдерживала язык за зубами.
  - А кто ж она?
  - Она – журналистка.
  - Ого! Вот это да! – удивился искренне Алдар, к которому не замедлил присоединиться Эрик отражённым блеском восхищённого взгляда.

    После некоторого молчания, сопровождаемого чувствами от непосредственности, что источались от местных ребят, и пояснила поверхностно Сарюна о резонансных явлениях инфразвука в определённые герцы, но особенно в 6 Гц, воздействующего на психику человека, когда и проявляется невыносимая печаль, о том, что этот сплошь таинственный человек, возможно, владеет, играет низкими частотами. И в этом видит она огромную роль уникальности организма и ещё чего-то, что как-то не поддаётся её разуму. После некоторого такого просвещения, что позволило вовсю разойтись сквозному ветерку изумления в просторных душах слушателей, и решил высказать Алдар кое-что, может из наболевшего или ещё чего-то в этом роде, обращаясь и к Сарюне, и к Эрику, но предназначенное также для ушей остальных:
  - Говоришь «дрессированный» инфразвук. Но вот как понимать один случай. Это было недавно. Вот он-то – свидетель, – при этом Алдар указал на Эрика. – Расскажи им, как было.

    Недавний выпускник, но теперь уже состоявшийся студент уже держал наготове заготовленный рассказ, хотя, что заготовленный, когда и было так, что он тогда увидел то событие сам ясными глазами:
  - Это было после выпускного вечера в походе, где мы пробыли две сутки. 
 Нас на машине добросили до вершины хребта, а оттуда мы, примерно, два километра прошлись пешком до самого горного озера. Там водопад. Все наши взрослые бывали там в разное время. И сейчас ходят туда. Там глазной аршан. Два корыта сделаны и по ним тонкой струёй льётся чистейшая вода с каким-то немного странным привкусом, как и положено минеральной воде. В, общем, там глаза можно вылечить, если покраснели или ещё что. Так подставил глаз под тихую струю. Но это так объясняю красоту нашего края. Тогда в походе, впереди всех, трое наших парней отправились туда к горному озеру на лошадях. Вот там-то на вершине хребта мы водрузили на лошадей палатки, котлы и ещё такое из тяжести. А весь класс пешком. Ну, в общем-то, переночевали первую ночь, а на следующий день накупались в озере. Но вода холодная. Ну, ладно ближе к делу. Мы знали, что он собирается на марш-бросок, и что его маршрут может пролегать мимо озера.
  - Какой марш-бросок? – кажется, впервые проявила нетерпеливый интерес сама красавица Лаура.
  - Он где-то раз в месяц берёт с собой рюкзак и делает, где кроссом, где пешим ходом такой марш-бросок. Может заночевать прямо в лесу. В, общем-то, так. Но я дальше иду. Ну, потом пошёл второй день нашего похода…

    Понимали ребята из университета, что под этим «он» подразумевается, конечно же, он – этот таинственный всадник, этот кумир местной молодёжи, пользующийся высоким уважением в селе. Так и есть, истинно гордость всего этого края, изумительного по красоте.
  - Скажи, пожалуйста, а он пьёт…? – вдруг неожиданно да опять проявила такой нетерпеливый интерес, может даже не к месту, сама эффектность, сама Лаура, что как-то было совсем несвойственно для надменной красавицы, хотя, в тоне голоса её и близко не ощущался настрой вот такой эмоции, такого признака духовной сути.
  - Нет, – коротко ответил Эрик, утвердительно безоговорочно помотав при этом головой.
  - Ну ладно, ты рассказывай, – как бы попросила его с нежной интонацией Лаура, нисколько не скрывающая интереса к главному герою рассказа, что Сарюне вдруг как-то стало немного не по себе, что вдруг привело её в некоторое смятение, что, в пору, удивиться бы такой неожиданной метаморфозе.
  - Ну, в общем-то, мы на следующий день также веселились вовсю, – приступил к продолжению Эрик, которого теперь-то уж никто не отвлечёт. – Ну, в общем-то, ладно, конкретно к этому делу. Так вот, наши лошади неожиданно как-то заржали сначала тихо, а потом всё громче, и стали потом со всей силы с узды срываться. Мы все притихли. И как-то стало нам не по себе. Из-за этих напуганных лошадей, из-за их несносного поведения мурашки поползли по спине. Что такое могли почуять? Вроде бы никаких браконьеров не водится в наших краях, вроде бы никаких бандитов также не должно быть. Да и вообще спокойно у нас. Вот те мордовороты, которых нокаутировал он, после этого даже нос не совали в наши края, и близко не было никогда. Да и не в тайге это было. Но, всё равно, что-то такое от страха прибавилось нам, когда вот так одичало, ржут кони. Им тревожно, и нам тревожно. И стали ждать, хотя, не знаем, чего ждать. И вот прошло, где-то несколько минут, и услышали мы треск поваленного сучка. Ну, думаем, или кто-то заблудился или же он совершает марш-бросок. Если он, то здорово! И при мысли о нём у всех нас отлегло как-то на душе. Даже повеселели немного. Но, оказалось, что рано повеселели. Треск повторился. Но как-то странно ходил неизвестный за деревьями. В, общем-то, тяжёлый ход. На него никак не похоже, и опять страх завладел нами. Ещё минута и выходит на полянку медведь. Увидели его, ещё больше испугались. Задрожали сильно. Некоторые девчонки завизжали. И, странное дело, медведь не рычит, как и должно быть. Он, молча, смотрит на нас, как будто изучает. А мы стоим перед ним, как загипнотизированные. И вспомнили, что был такой слух, что в прошлом году медведь загрыз какого-то человека, не из наших местных. То ли геолог, хотя какой геолог может быть в наших краях, то ли турист какой-нибудь. Но такой факт, такая история. А он, этот медведь, видимо точно людоед, уже попробовал человечину, так и стоит, так и смотрит. А тут один из наших парней, схватил охотничий нож, но не знает, что делать дальше. Нож не ружьё. Так с ним на медведя не сунешься. Вот так и стоим. А он смотрит, молча, на нас, и не думает даже рычать. Ох, как плохо стало всем! Как будто выбирает, кого же из нас сделать жертвой. Вот это мы оцепенели. И вот тут-то и выходит на поляну с другой стороны он, как и есть. Точно его марш-бросок пролегал мимо озера. И он выходит, также молча, потому что он тоже увидел медведя. И он стал подходить к нему тихо и медленно. Тут-то наш парень подскочил, подбежал и суёт ему нож. А он возьми, да отстрани его руку. Всем этим движением и показывает, что не надо ему никакого ножа. А мы так и стоим, и двинуться не можем. И всё смотрим и смотрим, что же будет дальше. А он подходит и подходит, и смотрит в глаза. И вдруг медведь взвыл дико и подался назад, и упал. А он стоит, и мы стоим, а медведь и не шелохнётся. А он подходит к лежачему медведю, так ногой пошевельнул бок, а потом взял за лапу, приподнял и отпустил, так лапа-то откинулась, и никак не движется. И тут-то стало доходить до наших мозгов. Медведь-то мёртвый. Но вот как?! И подумали мы, что он глазами…

    На этом месте Эрик то ли сделал паузу, то ли завершился сам рассказ в изумлённой тишине.
  - А что потом? – теперь и Ника проявила нетерпение в затаённом пространстве под навесом при свете тусклой лампочки уже в черноте наступающей ночи.
  - А что потом, пообедал с нами и продолжил марш-бросок. Но сначала он нам сказал, чтобы мы оттащили его с поляны, а, то запахнет мертвечиной. Мы-то попытались оттащить, а он такой тяжёлый, а мы ещё после такого испуга силы совсем растеряли. Стали еле-еле волоком. Посмотрел он на нас, да и подошёл сам, схватился, и как-то резко дёрнул, что приподнялась немного туша, так он и схватил за шерсть, и ещё раз дёрнул, и обхватил, но уже повыше, а потом резко поднырнул, что еле глаз заметит. А потом и выпрямился тоже резко, но так, что медведь-то и оказался у него на плече. На всё это действие ушло где-то секунды две, не больше. Так быстро он поднял, взвалил на плечо. Вот такая быстрота и сила одновременно. И пошёл с ним, легко пошёл, как будто всего-то мешок картошки взвалил, и отнёс далеко за поляну, и как-то бережно аккуратно и положил его возле поваленного дерева. Конечно, мы не сильно удивились, когда он поднял его. Уж про его силу-то мы знаем.

    В тишине изумления витало представление того случая, в который и поверить-то невозможно. Но нет, Сарюна поверила на все сто процентов в истину ушедшего события. Да что там сто, на все двести, триста, а, то и тысячу, миллион и дальше. Но нужно какое-то объяснение этому высшей степени невероятному феномену, сродни волшебству. И что это такое? И, скорее, ответ на этот вопрос у него, именно у него.
    И взыгралась, неистово разыгралась кровь журналистки, такой инстинкт от профессии. Но, и ещё что-то такое, пока далёкое, необъяснимо далёкое от аналитики сознания, от аналитики разума.
         
                7

    Продолжение следует...