Стальные сердца. Пролог, Глава I

Пролог

Вся Вселенная с начала времен была поделена высшими силами на районы. Каждый район состоял из десятков, а то и сотен космических систем. И за каждый район боролись два мира — мир Светлых и мир Темных богов. Темному Керофару противостоял светлый Мирратерран, а в соседнем от них районе столкнулись Светлый Хаасинтер и Темный Кессерар.
И казалось бы, ничего необычного. Подвох состоял в том, что обычно в разных районах Вселенной можно было наблюдать одну и ту же картину — на границах между мирами планеты обычно были однозначно или темными, или светлыми, в зависимости от того, во владении какого из миров находилась планета. А в районе Хаасинтера и Кессерара на границе между мирами образовалась область, которую прозвали Двоемирье. На обитаемых планетах той области не было единой власти. Там были закреплены и темные и светлые расы, между которыми целую вечность шла жестокая и кровопролитная война. Эти войны могли затухать и возобновляться с новой силой, но они никогда не прекращались. И если на планетах таких как Неллиус или Киррасерар бал правили темные существа, то в таких мирах как Кронум или Креоган ситуация была совершенно другая.
Планеты Кронум и Креоган находились в соседних звездных системах. Во многом они были похожи, хотя и управлялись разными темными богами. Темными расами Кронума правила темная богиня Киреана, а Креоганские расы управлялись богом Сареттом.
На Кронуме воевали темная раса каэрисы и светлая раса аэрисы, на Креогане же существовал конфликт  между темными эссариями и светлыми альсириями.  На той и на другой планетах ужас на темные расы наводила светлая Инквизиция, которая жгла на кострах всех темных, кто попадался им под руку.
Тем не менее, каэрисы и эссарии боролись изо всех сил и вот уже несколько тысяч лет не давали себя уничтожить

Глава I

Шел первый месяц осени. Леса нарядились в пестрый желто-красный убор. В мире планеты Креоган при наступлении осени краснело всё. Краснела трава, краснели листья деревьев и даже хвоя. Линяли и обзаводились темно-красной шерстью животные.
По пыльной дороге неспешно шла тройка лошадей. Одна из них ехала впереди, две другие чуть позади неё. У любого встретившегося на их пути неизменно вызывала любопытство лошадь шедшая справа. На этой лошади ехала девочка, лет тринадцати-четырнадцати от роду. Её сопровождали куда менее интересные на первый взгляд личности — девушка-маг и молодой солдат.
У девочки были белоснежные волосы, молодое красивое лицо, но вот её синие глаза ничего не выражали. Она держалась в седле не слишком уверенно и маг временами придерживала её от падения.
Чародейка же волосы имела темно-красные, глаза голубые. Она была очень красива. Девушка была одета в стандартную для темных магов черно-красную мантию.
Воин тоже был недурен собой, но, что интересно, у него были короткие светлые волосы, что для представителей темных рас было редкостью. Он был одет в простую дорожную одежду, но ехал без куртки. Свою черную кожаную куртку он отдал девочке.
Так неторопливо они продолжали свой путь. Через некоторое время девочка подняла голову.
 - Госпожа Алесса, я устала...
Маг повернулась к девочке.
 - Хорошо, Ренна. Я сейчас. Керрард! Привал!
 - Ладно, - отозвался солдат.
В располагавшемся рядом лесу они быстро нашли пригодное для привала место. Керрард принес хвороста для костра, разожгли огонь, постелили спальные мешки. Алесса повозилась с походным котелком, подвесила его над огнем, налила туда воды и добавила чай.
 - Долго еще до этой Цитадели, Алесс?
 - Вечереет... Если выдвинемся завтра утром, быть может к трем часам дня подойдем к подножию горы Миррет. Потом подъем... Плюс еще день.
 - День, это если погода будет удачная? А если нет?
 - Не беспокойся. Там плохой погоды не бывает.
 - Госпожа Алесса, - подала голос девочка, - Можно мне поспать? Я очень устала...
 - Да, конечно. Мы с Керрардом пойдем к ручью, чтобы тебе не мешать. Если что — позови нас, хорошо?
 - Хорошо.
Воин и маг устроились у протекавшего рядом ручья. Некоторое время они молчали, потом Керрард заговорил:
 - Алесса, я так и не знаю, что важного в этой девочке? И что за Цитадель на вершине этой горы?
 - Ренна — будущий ауровед.
 - Ауровед?
 - Не знаешь? Ауроведы — это такие эссарии... Они рождаются слепыми, или просто плохо видящими, но в итоге всё равно слепнут. Взамен зрения они получают важную способность — видеть души разных существ, их мысли, воспоминания. К тому же, они с рождения обладают ни с чем не сравнимым магическим талантом. Большая часть ауроведов живет в Цитадели. Если они чувствуют, что в мире появился еще один ауровед, они посылают за ним. В Цитадели юного ауроведа обучают, а потом он проходит службу в армии. Она длится пять лет, но по желанию можно остаться по контракту, хотя так мало кто делает. Ауроведам не слишком удобно жить в большом скоплении эссариев, так что по истечении пяти лет они или возвращаются в Цитадель, или строят себе с помощью магии небольшой дом на природе, вдали от цивилизации.
 - Ты так много о них знаешь.
Алесса усмехнулась.
 - Моя мать — ауровед.
 - Серьезно?
 - Да. Её забрали в Цитадель, когда ей было четырнадцать. В армии она прослужила всего два года... Потом попала в плен. Её спасли, но альсирии к тому времени уже успели нанести ей непоправимый вред: повредили позвоночник и выкололи глаза... Моя мать с двадцати четырех лет в инвалидной коляске... Какими уродами нужно быть, чтобы вот так издеваться над слепой?
Некоторое время Алесса молчала, потом продолжила:
 - Еще через пару лет мама встретила отца. Я о нем ничего не знаю... Сначала родилась я, через пять лет моя сестра Эмирия.
 - А у тебя есть сестра?
 - Да.
 - Кем же она работает? Я о ней нигде не слышал.
 - Она не работает. Когда перед нами встал выбор, как обустраивать свою жизнь, я пошла в армию воевать с альсириями, а Эмирия осталась ухаживать за матерью. Я очень уважаю её за это. Оставаясь с матерью, она лишает себя возможности найти мужа, завести детей. В ту глушь, где живет мама, вряд ли зайдет потерявшийся путник, который влюбится в мою сестру. Но, даже если такой найдется, Эмирия никуда с ним не поедет, можешь поверить мне на слово. Она не оставит мать ни при каких условиях.
Алесса грустно вздохнула. Она открутила крышку походной фляжки и стала наполнять её водой из чистого ручья.
 - По подножию горы поднимемся на лошадях. Ближе к вершине есть небольшая горная деревня, там их придется оставить и идти дальше на своих двоих. Отдадим Ренну, затем спустимся обратно, еще часть пути пройдем вместе, потом разделимся... Я хотела заехать к матери... Я не видела её уже три года...
 - Понимаю. Встретимся в столице?
 - Да. Я прибуду на несколько дней позже тебя
 - Может, мне стоит проводить тебя до дома? Познакомлюсь с твоей семьей. Они ведь даже не знают, что мы служим вместе
Алесса улыбнулась.
 - Моя мать сама тебя пригласит, когда захочет. А о нашем сотрудничестве она узнает сразу же, когда я войду. Она увидит остатки твоей ауры. От её взгляда ничего не уходит... Я говорю правду, поверь.
 - Да какие у меня причины тебе не верить?
 - Эльсгард так и не поверил, пока не встретился с ней лично.
 - Эльсгард - козел.
 - Когда я впервые его увидела я так не думала...
 - Твоя матушка не предостерегала тебя насчет него?
 - Ну... Она его всегда недолюбливала, но не более того... Судя по всему, даже она не могла предположить, что он на такое способен... Ладно, черт с ним. Я выкинула Эльсгарда из своей жизни, так что незачем его вспоминать. Пойдем, нужно выспаться. Завтра трудный день.
 - Я уже забыл, когда жизнь была легкой... - вздохнул Керрард, поднимаясь с земли.
 - Не ворчи. Завтра при подъеме на гору будешь поминутно ахать от восторга, забыв про усталость и горящие огнем ступни. Красота видов там просто неописуемая... Иронично, что её обитатели  не в состоянии оценить красоту того места, где они живут... Ну всё. Хватит разговоров. Пошли спать.

Красота, наблюдаемая Керрардом и Алессой при подъеме на Миррет, была действительно неописуемой. Путники пытались сдерживать свои эмоции, чтобы не обидеть Ренну, которая к тому времени видела очень плохо. К четырнадцати годам она уже не могла различать лиц, но уже начинала видеть ауры и улавливать самые сильные эмоции и черты характеров окружавших её эссариев.
Чрезвычайно девочку испугал и удивил оказанный им в деревне прием. Жители вышли из домов на дорогу. Они поклонились путникам, а один особо прыткий даже подскочил к её лошади поцеловал девочке руку. Ренна испугалась, но Алесса успокоила её.
 - Не бойся. Они не хотят ничего плохого. 
Лошади неспешно шли по дороге. К лошади Керрарда вдруг подскочил опрятно одетый, полный, среднего возраста и уже изрядно полысевший эссарий.
 - В Цитадель направляетесь? Может нужна комната? Дам самую лучшую, совершенно бесплатно!
Керрард вопросительно посмотрел на Алессу. Та остановила свою лошадь и лошадь Ренны и посмотрела на карманные часы.
 - Что ж... Комнату мы снимать не будем, но, думаю, согреться и перекусить не помешает.
 - Я к вашим услугам, блистательная госпожа, - засиял мужчина, поклонившись.
От такого обращения, на щеках у Алессы запылал румянец. Керрард усмехнулся. Ренна мило улыбнулась. Эссарий повел их в свой трактир. Выглядело здание приятно и построено было, судя по внешнему виду, не так давно.
Оставив лошадей в конюшне, троица вместе с хозяином вошли. Их сразу обдало теплом. В трактире горел камин, над входом висел декоративный щит с гербом эссариев. В трактире всё, начиная общим дизайном и кончая совсем уж мелкими деталями, тем же щитом, дышало средневековой романтикой.
Гостеприимный хозяин тут же усадил гостей за стол и принес горячий обед — картофельное пюре с куриной ножкой и чашку горячего горного чая. От одного запаха у Алессы чуть не случился обморок. Она уже забыла, когда в последний раз баловала себя домашней едой, а не солониной.
С большим аппетитом съев половину своей порции, Алесса поинтересовалась у трактирщика:
 - Неужели вы на полном серьезе решили вести здесь гостиничный бизнес? Здесь же никто не проезжает. Только изредка сюда везут девушек со способностями ауроведов.
 - Ошибаетесь, сударыня. Здесь проходит очень много паломников и просто эссариев, интересующихся магией. К тому же, к ауроведам часто наведываются высокопоставленные маги, да и сами ауроведы не прочь перед путешествием куда-либо пообедать в простом трактире, - ответил эссарий, протирая полотенцем стакан.
 - И что, паломники поднимаются прямо к Цитадели?
 - Ну да. Правда их никто туда не пускает. Это, казалось бы, очевидный факт — Цитадель - святое место, а не достопримечательность. Верующие поднимутся, посмотрят, помолятся и спускаются, духовно удовлетворенные, а вот некоторые  уходят обиженными и разочарованными. Мол, как это, мы поднимались, мучились, а нас даже внутрь не пустили. Безобразие.
Алесса хихикнула.
 - Что, даже такое бывает?
 - Еще бы! Сплошь и рядом... Может вам всё-таки приготовить комнаты? На обратном пути вам в любом случае нужен ночлег.
Маг тяжело вздохнула.
 - Пока не знаю, добрый человек. Посмотрим... Доела, Ренна? Погрейся и пойдем дальше.
 - Долго ещё, госпожа Алесса?
 - Пару часов, не больше.
 - А вы ведь не первый раз поднимаетесь к Цитадели, так ведь? - спросил трактирщик, внимательно смотря на Алессу.
 - Не первый. И не второй, - улыбнулась девушка, - Так вышло, что для меня Цитадель не просто здание или храм... Мне часто доверяют сопровождать молодых ауроведов.
 - «Недоговариваете, госпожа Алесса», - подумала Ренна, - «Ваше чувство к Цитадели никак не связанно с Вашей карьерой. Оно куда глубже. И ауроведов Вы сопровождаете совсем не из-за прибавки к жалованию. Всё дело в Вашей...»
Рена напрягла сознание. Перед ней постепенно из тумана возникал облик.
 - «... В Вашей матери... Да... Вы её очень любите...»
 - Ренн, всё хорошо? - обеспокоенно посмотрела на неё Алесса.
Мысли девочки вернулись в реальность.
 - Да... Да, госпожа Алесса.
Её ответ чародейку не успокоил. Слишком уж Алессе было знакомо то чувство, когда ауровед читает душу.

Неожиданно для спутников Алессы, она решила поменять строй. Теперь впереди шла она и Ренна, а позади Керрард. Девочка догадывалась, зачем это было нужно. Чародейка хотела поговорить с ней наедине. Догадка была верной.
 - Ренна... Там, в трактире... Ты читала мою ауру? Я не буду ругаться, обещаю.
Девочка поколебалась, потом честно ответила:
 - Да... Простите... Я просто почувствовала в Вашей душе... Мне стало интересно...
 - Ничего... Что же ты смогла увидеть?
 - Вы думали о матери... Я видела её... Она сидела в инвалидной коляске, а глаза её были закрыты черной повязкой.
Маг кивнула.
 - Да... Всё так... Но я бы тебя попросила пока так не делать. Во-первых, ты можешь расстроить эссария, в разум которого входишь, а во-вторых ты еще не научилась рационально использовать свою силу. Это может плохо кончится. Обещаешь больше так не делать?
 - Обещаю, госпожа.
 - Хорошо. Может, когда научишься владеть собой, тогда можно будет ради интереса заглядывать в души людей, а пока лучше воздержаться.
 - Вы не злитесь на меня, госпожа?
 - Нет. Совсем нет.
 - Хорошо... Вы добрая. Со мной никто так хорошо не обходился до вас...
Пойдем дальше.

Они продолжили восхождение. Пройдя половину пути, они остановились на привал. До Цитадели они дошли к двум часам следующего дня. Перед ними предстала огромная башня из светлого камня. На её вершине сверкал голубой магический шар.
Им навстречу вышла девушка в черной мантии. У неё были черные волосы и зеленые глаза. Выглядела она молодо. Она явно была ауроведом, но, несмотря на слепоту, шла довольно уверенно.
 - Алесса! - улыбнулась девушка.
Алесса радостно засмеялась. Они обнялись.
 - Алесса, дорогая! Сколько лет уже прошло с момента нашей последней встречи?
 - Лет пять, не меньше, тетушка Мирабелла.
 - Так, а кто это милое создание? - Мирабелла повернулась к Ренне, - Как твое имя?
 - Ренна, госпожа.
 - Очень хорошо. Пойдем со мной, Ренна. Покажем тебе твой новый дом, - ауровед протянула девочке руку.
Ренна испуганно посмотрела на Алессу.
 - Не бойся. Иди.
Мирабелла прошла несколько шагов, потом обернулась.
 - А вы двое что встали как вкопанные?
 - Мы...
 - Вы что, собрались в горах ночевать? Не смешите меня. Пойдемте, для вас тоже комната найдется.
Алесса спорить не стала. Керрард пошел за ней. Он держался чуть позади, наблюдая за ауроведом.
 - Куда двинешься дальше, Алесса?
 - Домой к матери. Хочу пару дней побыть с ними, прежде чем ехать обратно в столицу.
 - Обязательно скажи Диалексии, чтоб приехала погостить. Она тут совсем не появляется.
 - А это безопасно? Война всё-таки.
 - Господи, мне что, сложно попросить твое начальство, чтоб они приказали тебе сопроводить её? Да, она твоя мать, но она также и высокоуважаемый ауровед, несмотря на то, что отошла от дел.
 - Другие ауроведы её за это не осуждают?
 - Да, знаешь, она за два года службы вынесла такое, что осуждать её просто невозможно. Она заслужила покой.
Они прошли через открывшиеся белые врата цитадели. Что интересно, снаружи Цитадель была светлой, сверкала на солнце и невозможно было заподозрить, что в ней живут поклонники бога Саретта, а вот внутри интерьер был совсем другой. Темные тона, зловещие черные канделябры, портреты темных магов и ауроведов. Сновали по своим делам девушки разных возрастов. Молодые девушки водили за руку совсем маленьких девочек, а в стороне две ауроведки постарше с серьезным видом обсуждали что-то.
 - Эная! - позвала Мирабелла одну из послушниц, - Отведи Ренну в комнату к Лиаре. Проследи, чтобы они легли пораньше, им завтра рано вставать. Утром отведешь их в кабинет Рианы. Запомнила?
 - Да, госпожа Мирабелла, - ответила послушница, чуть поклонившись, затем взяла за руку Ренну, - Пойдем, Ренна.
 - Она у вас за няньку? - спросила Алесса, когда послушница удалилась.
 - Да, что-то вроде этого. Любит детей, вот мы и нашли этому применение. Пойдемте, покажу вам комнаты. Заодно и расскажешь, как у тебя дела. Кстати, прошу прощения за бестактность, молодой человек. Я так и не спросила вашего имени.
 - Ничего страшного, госпожа. Я Керрард.
 - Приятно познакомится, Керрард. И прошу вас, не называйте меня госпожой.   Называйте просто Мирабелла.
 - Хорошо.
 - Первый раз посещаете Цитадель?
 - Да.
 - И как вам наше скромное жилище?
 - Впечатляет.
 - Немного неуютно поначалу, правда? - улыбнулась Мирабелла, - Помню, лет двадцать тому назад, Диалексия первый раз привезла к нам Алессу. Помнишь, Алесс? Ты совсем еще кроха была, вся перепугалась, вцепилась в материнское кресло и так от него и не отходила весь день.
Алесса улыбнулась.
 - Привет, Мирабелла. Алесса, это ты? Здравствуй, девочка моя! - рассмеялась идущая им навстречу девушка.
 - Госпожа Аммирия! Здравствуйте!
Девушки обнялись.
 - Надо же, ты уже совсем взрослая! Какой чин занимаешь по службе?
 - Эльсерий.
 - Ого! В таком возрасте! Тебе ведь 28?
 - Да.
 - Так ты в тридцать лет уже гроссмейстером станешь!
 - Преподавать пойдешь? - спросила Мирабелла.
 - Пока не знаю. Хотя, мне уже предлагают.
 - Серьезно?
 - Ну да. Помните гроссмейстера Иллину из Магического Университета Терресара? Она уже мне говорила, мол: служи, становись гроссмейстером, я еще пару лет потерплю, потом займешь моё место, - улыбнулась Алесса.
 - Надо же. Иллина, кажется, преподает магию Разрушения?
 - Да. Хотя, в идеале я бы хотела преподавать магическую биологию. Влияние магии на организм и всё такое.
 - Хороший предмет, одобряю... - Аммирия посмотрела на часы, - Черт, заговорилась тут с вами, надо бежать. Потом поговорим.
Ауровед понеслась на второй этаж Цитадели и скрылась в одном из кабинетов, хлопнув при этом дверью.
Троица двинулась дальше. Мирабелла повела их в жилой сектор, находящийся на первом этаже.
 - К сожалению, для вас у нас только одна комната. Во-первых, сейчас просто бешеный поток новых учениц, а, во-вторых, покоя нет от этих министров. Одна только Великий Магистр приезжает по восемь раз на дню. Война идет, что тут еще сказать. Даже поговаривают, что эта война будет решающей.
 - Чушь. Так говорят каждый раз, когда мир начинает бурлить.
 - Да нет, в этот раз всё куда серьезнее. Глобальные войны имеют свойство повторяться из цикла в цикл, через каждые два века. И каждый раз то одна, то другая сторона оказывается на грани вымирания, но находит в себе силы вернуть былое величие и снова рваться в бой. К слову, с момента последней решающей войны прошло уже около 213-ти лет, а сейчас и вовсе говорят, что Саретт собрался полностью уничтожить расу альсирий. Надеюсь, у него это получится. Эти бесконечные войны просто необходимо прервать
 - Не могу не согласится, тетушка.
 - А вот и ваша комната.
Комната, предоставленная им была вполне ничего по внешнему виду. Черные с золотым рисунком обои, две односпальные кровати с двумя прикроватными столиками, дорогой темный паркет. Освещалась комната большим канделябром, свечи которого горели магическим огнем. 
 - Ну вот, можете располагаться. Сейчас... - Мирабелла вынула из кармана часы на цепочке и дотронулась пальцами до стрелок, - Пол третьего дня. На обед вы уже не успеете, но в шесть часов ровно ужин. Быть может, наш Магистр Аурелия предложит отужинать в её кабинете, всё-таки не каждый день к нам приезжает дочь Диалексии... Алесса?
 - Да, тетушка?
 - Может пройдем ко мне в кабинет? Поболтаем? Расскажешь, как у тебя дела.
 - Почему бы и нет. Идемте.
 - Так зачем вам куда-то идти? Давайте я уйду, - предложил Керрард.
 - Сиди! Джентльмен, - фыркнула Алесса
Алесса и Мирабелла прошли в кабинет. Ауровед села за свой большой дубовый стол, а Алесса расположилась на стуле для посетителей.
 - Так, многоуважаемая эльсерий Алесса, дочь Диалексии, ты заставляешь меня умирать от любопытства. Кто этот Керрард? И как же Эльсгард?
 - Не подумай ничего такого, тетушка. С Керрардом мы просто спутники. Что касается Эльсгарда, то с ним покончено.
 - Насовсем?
 - Насовсем. Он очень оскорбил меня.
 - Ладно, не буду давить на больную рану и вызнавать всё до мельчайших деталей.
 - Спасибо. Я почему-то уверена, что первой об этом должна узнать моя матушка.   Кстати, как она? Она вам не писала?
 - Нет. Твоя мать очень замкнутая с тех пор как...
 - Понимаю... Не удивлюсь, если она писала мне, но письма просто не дошли. Грядет война, везде хаос.
 - Скорее всего, так и есть. О своей семье Диалексия никогда не забывает. Она отбросила от себя всё, кроме семьи... Ну, и кроме некоторых совсем уж близких друзей... Твоя мать — живой пример того, почему необходимо уничтожить альсириев или любым другим способом положить конец этой войне... Никогда не забуду тот день...

Воспоминания Мирабеллы

Всё началось с того, что нам поручили достать из здания мэрии одного небольшого альсириевского города какие-то важные документы. Задание проходило гладко, даже слишком гладко. Солдат в городе было совсем немного, так что я, Диалексия, один наш знакомый медиум Рейтар и еще несколько солдат с боем прорвались в мэрию, достали бумаги и ушли. Мы ждали засады в городе, в самой мэрии, на обратном пути, однако альсирии застали нас врасплох. Эссарийская деревня, куда мы должны были принести документы была захвачена и сожжена. Повсюду ходили альсирийские солдаты. Нас заметили. Мы тут же бросились наутек. По нам открыли огонь, некоторые пали тут же. Мы с Рейтаром неслись изо всех сил, Диалексия бежала позади нас. Она бросила мне бумаги. Мы втроем сбежали бы, но внезапно Диалексия вскрикнула и упала на землю. Ей прострелили ногу. Мы успели сбежать, но вот её... Её забрали...
Мы укрылись в лесу и стали находить возможные пути как нам выбраться из того положения, в котором мы оказались. Но пока мы в растерянности пытались связаться с начальством, дрожа, как бы нас не заметили альсирийские патрули, в захваченной деревне времени не теряли.
Когда остатки села догорели, солдаты вместе с твоей матерью вернулись в город.  Прошла неделя, пока к нам не прибыли подкрепления и мы не смогли захватить его. Наше государство никогда не было заинтересовано в том, чтобы терять ауроведов, так что мне и Рейтару было поручено особое задание. Рейтар должен был вынести Диалексию из города, а я ждала их у телеги вместе с врачом, на тот случай, если её ранения будут серьезными.
Глупо было ожидать, что альсирии не тронули Диалексию, но... Господи, когда Рейтар принес её... Даже я, слепая, ужаснулась...
До этого дня, Диалексия была такой жизнерадостной... Смеялась, шутила без умолку... Говорят, у неё были прекрасные темно-зеленые глаза. Рейтар был в неё влюблен по уши, не взаимно, к сожалению.
Но когда он вынес её... Он нес её на руках, обнаженную, только укрыл её своей мантией, как я потом поняла на ощупь. Он занес её в телегу, положил на койку животом вниз. Она была ранена в спину, позвоночник был поврежден. Рейтар предварительно нанес на него специальное заклинание, чтобы не допустить смещения. Мы с целительницей объединили усилия и заживили рану магией.
Кроме раны на позвоночнике, всё её тело было в порезах, а местами плоть жгли раскаленным железом. Глаза были выколоты. Как мне потом говорил Рейтар, её веки ссохлись, почернели и ввалились в глазницы, а кровь стекала подобно слезам. Думаю, это произошло потому, что клинок, которым это сделали был обмыт святой водой
После того, как мы залечили рану на спине, мы приступили к порезам и ожогам. Точнее, врач приступила. Моя помощь сводилась к тому, что я прикладывала руки к тому месту, куда мне указывали и произносила заклинание обезболивания, держа его до тех пор, пока врач не зашьет рану.
Мы провозились всю ночь. Затем пришел приказ ехать вместе с ней в столицу. Мы повиновались. Состояние Диалексии на тот момент более или менее стабилизировалось.
Пока мы тряслись в телеге, я спросила целительницу какие возможны осложнения. Она ответила сразу: Диалексия больше не сможет ходить. Позвоночник поврежден, нервные импульсы к ногам уже не пройдут. Одна надежда оставалась на столичных магов, которые, по слухам, делали даже более чем невозможные вещи.
Наконец, мы прибыли в столицу. В город Тэлен. Диалексию тут же доставили в центральный госпиталь. Маги дополнительно провели исследования, но ничего поделать не смогли. Лишь осмотрели её и вынесли всё тот же вердикт: паралич нижних конечностей.
Мы с Рейтаром с ужасом ждали того момента, когда Диалексия проснется. Даже представить себе не могли, что будет, когда это произойдет.
Она пробыла в коме неделю или около того. Потом проснулась. Узнав, что с ней случилось, она была безутешна. Никого не хотела видеть, целыми днями плакала в подушку. Так, пока раны не затянулись. Со временем она более или менее успокоилась, но когда привезли инвалидное кресло, всё началось сначала...
Однако, далее произошло то, чего мы предугадать ну никак не могли. Душевному выздоровлению Диалексии поспособствовала... Её собственная мать. Тебя это может не удивить, но мы были просто поражены. Это притом, что с матерью у неё были отношения... сказать сложные — ничего не сказать.
Понимаешь, мать её была женщиной очень эффектной и властной. Настоящая светская львица. И её дочь должна была стать такой же. Она хотела видеть в дочери отражение самой себя. Элегантную и эффектную девушку, от одного взгляда которой мужчины падали бы в обморок... Вместо этого родилась слепая и беспомощная Диалексия. Ходячее оскорбление для светской львицы.
Да, оскорбление, но у каждого оскорбления есть источник — тот, кто оскорбил. Тот, кого нужно винить и тот, на ком можно выместить злобу. Но на кого вымещать злобу в данном случае? Родилась слепая девочка — кого в этом винить? Судьбу? Саретта? Глупо. Но кого тогда?
И Львица выбрала один из самых банальных способов — выместила злобу и раздражение на дочке. Так и росла Диалексия, слушая бесконечные упреки матери. Бесконечные и, большей частью, бессмысленные. Через пять лет родилась её младшая сестра и Львица думать забыла о слепой дочке, а как только дал о себе знать талант ауроведа, девочка тут же была сослана в Цитадель. С тех пор мать её почти не навещала.  За четыре года обучения всего раз десять. Причем Диалексия отвечала ей тем же и далеко не на все свидания выходила.
Так что можешь представить себе наше удивление, когда её мать приехала к дочери и тут же начала заботиться о ней. Помню, никто тогда не мог заставить Диалексию сесть в инвалидную коляску. Она тут же не выдерживала и начинала рыдать, не могла с этим смириться... Но Львице хватило минуты и она аккуратно усадила дочь в кресло. Потом они много гуляли по расположенному неподалеку от госпиталя парку... Что впрочем не помешало им через пару недель опять рассорится и прекратить отношения.
Окончательный разлад наступил, когда Диалексия выздоровела окончательно и встал вопрос о её дальнейшей службе. Твоя мать отказалась служить дальше и подала в отставку. Львица была в бешенстве, но Диалексия была в этом вопросе непреклонна. Война и так сломала её. Теперь ей хотелось покоя. Все отнеслись к этому с пониманием, но не Львица. Она предложила дочери ультиматум — или продолжаешь службу, или я тебе больше не мать.  Диалексия язвительно усмехнулась и выбрала последнее.
В Цитадели твоя матушка жить не пожелала и стала выбирать себе место для жительства где-нибудь подальше от цивилизации. Такое место быстро нашлось. Лес, недалеко от Цитадели, ты сама его прекрасно знаешь. В то время активность альсириев в том районе была не слишком высокая, и мы подумали, что это не такой уж плохой вариант.
Как оказалось, мы ошибались. Альсирии тогда, видимо, страдали чересчур завышенными амбициями и захотели напасть на Цитадель. На саму башню нападать было глупо, мы бы уничтожили бы их еще до того, как они успели бы захватить деревню у подножия, но вот за Диалексию мы испугались.
Помощь же пришла совершенно неожиданно и из совершенно неожиданного источника. Помощь твоей матери и всем нам предложил ни много ни мало сам Саретт. Цитадель и дом твоей матери окружили барьером, а на периметре выставили войска. Более того, Саретт даже выделил на это дело двух своих генералов на два объекта соответственно.
Под барьером было глухо. Мы не знали, что происходит в мире, не знали, что с другими ауроведами. Нас просто изолировали ото всего.
Тем более мы были поражены, когда после снятии изоляции, которая держалась три года, обнаружили Диалексию с двумя дочерьми. Тебе было пять лет, а Эмирия еще только родилась.

 - Ну а дальше ты сама знаешь, - улыбнулась Мирабелла.
 - Да... Спасибо за вас рассказ, тетушка.
 - Не за что, дорогая. Сейчас, думаю, тебе лучше пойти отдохнуть. Скоро снова в путь, да?
Алесса, вздохнув, кивнула.
Вернувшись в комнату, она застала Керрарда лежащим на кровати, устремив взгляд в потолок.
 - Знаешь, когда ты сказала мне, что твоя родная мать — ауровед, я удивился, но вот когда узнал о твоей тетушке...
Алесса рассмеялась.
 - Мирабелла не моя тетушка. Не родная, в любом случае. Они с моей матерью были как сестры, вот в определенный момент Мирабелла и стала в шутку называть нас с Эмирией племянницами. Так и прижилось...
Остаток дня они ничем определенным не занимались.