Ложка и вилка. Случай в Донбассе

Без украинской темы нынче никак. И потому что близко, и потому что вот они, беженцы, рядом с нами живут, и вообще, потому что – болит…Рассказал мне тут один молодой хохол историю про своего дядьку.
Сам этот молодой – из-под Львова, в Россию сбежал от призыва, не захотел совесть марать участием в бандитских нападениях на мирные города, собрал сумку и рванул лесами… А дядька его родом из небольшого посёлка на Донбассе. Дядя Витя в своё время много хорошего сделал для родного племяша, поэтому родственник, приехав в Россию, сразу постарался связаться с дядькой, узнать о его нынешней судьбе...
…В 1988 году попали служить в одну из частей в Средней Азии два украинских хлопца. Из Днепропетровска прибыл Дима Вилкун, а из Донецкой области – Витя Ложкин. Определив новобранцев в одно отделение танкового взвода, кто-то невидимый срежиссировал заведомую хохму и необыкновенную дружбу. В канцелярии полка, составляя списки личного состава, допустили ошибку в написании фамилии Вилкун, передав в роту некоего Дмитрия ВилкИна. Ошибку позже исправили, но на первой же поверке получилось, что в одно отделение попали Вилкин и Ложкин! Это обстоятельство сразу сдружило ребят, и пошли они по службе, как говорится, «в обнимку». Мало того, оказалось, что ещё и письма от одной и той же девушки получали! С Олей Котовой Дима учился в одном классе, а Виктор познакомился с этой девочкой на республиканской олимпиаде по русскому языку и литературе (где адресами обменялись и поддерживали контакты). Недолго была секретом переписка девушки с двумя солдатами, поскольку и конверты были одинаковые, и почерк, и адресат те же, поэтому друзья «раскрыли карты» и это обстоятельство не только не испортило отношения, а наоборот, удивительным образом сблизило ребят. Оля писала им одинаковые письма! Буква в букву! Конечно, по одному и тому же номеру войсковой части Оля догадалась, что они где-то рядом, и решила не ссорить парней, предоставив им после службы заниматься устройством личной жизни (да и своей тоже).
Отслужили, разъехались, переписывались, обменивались фотками. Димка, вернувшись со службы, в стремлении завладеть Олиным сердцем, отданным всецело русской литературе, усердно засел за учебники и с третьей попытки, но поступил-таки на литфак и стал журналистом в местной газете. Виктор выбрал конкретику - получил образование по специальности «инженер-теплотехник», за что в одном из писем от друга получил прозвище «вентиль», а Димка был «крещён» как «писака».
И вот 2014-й. Судьба с трагической неумолимостью привела армейских друзей на одно ратное поле…
А было так. Добился всё же Вилкун-Вилкин сердца Оли Котовой, заслужил свою победу упорством и целеустремлённостью. Поженились, детей завели: двое мальчишек. Жили хорошо, пока майданная беда не началась. Оля хоть и по русской литературе учительницей работала, но всё украинское было ближе, родней. Незаметно для себя (а может, из чувства самосохранения?) стала активно разделять «национальную идею», на глазах у встревоженного мужа всё больше делалась «свидомой» (то бишь «сознательной»). Начала вовлекать в опасную мутацию Диму и, что хуже, детей. Спорили, бывало, до хрипоты: оба литераторы, было о чём спорить, и аргументов у каждого «вагон и тележка». Сыновья-«погодки», двадцати и девятнадцати лет, маму поддерживали (сказывалось «патриотическое воспитание» ющенковской эпохи). Дмитрий дома спорил, но на работе и на людях, тем более в своих журналистских материалах, старался избегать острых тем, чтобы не навредить родным…Однако пришло время «Ч». Стали забирать их мальчишек в «збройные силы». От повесток не бегали. Поехали ТУДА. По «счастью», скоро вернулись: старший – без правой кисти, младший – с тяжёлым ранением ног. Пуще прежнего разгорелись споры в доме Вилкунов:
– Что, теперь хоть протрезвел?! Детей твоих покалечили! А тебе всё мало?! – истерила Ольга. – Будешь и дальше доказывать про свою Россию? Где там твой дружок? Небось с автоматом бегает?! А то и в наших стрелял? Сволочь.
Молчал Дима. Не знал, что отвечать. Сыновья его не успели там ничего понять, как их в одной куче с «двухсотыми и трёхсотыми», залитыми кровью, вывозили на покорёженных «таблетках» с поля боя (или убоя?). Страшно было и больно сержанту запаса танкисту Дмитру Вилкуну от этой картины: покалеченные (но, слава Богу, живые!) сыновья и поседевшая, совсем молодая Оля сидят за столом, смотрят на него, их отца и мужа, с немым незаслуженным вопросом и укором. А он, Дмитрий, знает, что всё это – НЕПРАВИЛЬНО! НЕСПРАВЕДЛИВО! НЕ НУЖНО НИКОМУ! Но ничего не может сделать для своих родных людей! Чувствует, что власть делает не то, что надо, но даже сказать об этом в кругу своей семьи – СТРАШНО!
А в эту минуту, когда Вилкуны сидели на кухне и думали свою тяжкую думку, в недалёком Донбассе инженер-теплотехник Виктор Никифорович Ложкин с бригадой слесарей под огнём миномётов «украинских освободителей» восстанавливал повреждённый газопровод в одном из посёлков области. Каждый день одно и то же: утром заварили дырки, где могли, открыли вентили, запустили. Вечером – перекрывай, чтобы утром заваривать новые пробоины от «подарков» с Украины. Нынче Виктор Никифорович был во всех ипостасях: и по газу, и по теплу, и по воде, а то и по электричеству – людей мало, а работы – «начать и кончить» каждый божий день! В подчинении два десятка людей «от пионеров до пенсионеров», а район – мама не горюй! Всюду надо поспеть: люди без тепла и света, голодные и холодные, а ещё больницы, детсады, школы…
…На выходные собрались Дима и Ольга к кумовьям сходить. Пришли за чаем посидеть, а вышло, как обычно – слово за слово, да при включенном телевизоре с «новостями из зоны АТО», стали спорить, кто прав. Быстро понял Дима, что пропаганда войны «снесла мозги» многим из его окружения. Кум ещё выпил и понёс такое, что Дмитрий поднялся первым и бросив: «Жизнь рассудит», позвал жену идти домой. Та не стала при чужих обвинять мужа «в непатриотичности» (от греха подальше!), а уже на улице бросила:
– У тебя дети раненые оттуда пришли, а ты ещё будешь защищать этих сепаратистов? Не думала, что мой муж когда-то станет предателем!
– Оля, ты же умная женщина. Неужели ты ослепла?
Молча доехали до дома. А утром Дмитро Вилкун поехал в райвоенкомат, записываться добровольцем. Вечером объявил домашним о своём решении. Сыновья в один голос сказали:
– Бать! Зачем? Мало нас, что ли? Не дури!
А Ольга подошла близко, обняла мужа, и картинно всплакнула при детях:
– Я горжусь тобой, родной…
…Не ради славы, не ради «победы над террористами», даже не ради Ольги, а только для того, чтобы самому понять всё происходящее у него на Родине, Вилкун ехал в «зону АТО». Не один раз за последнее время набирал он мобильный Вити Ложкина, пытаясь через него выяснить обстановку, но то ли связь не работала, то ли Виктор сменил номер, однако не удалось им поговорить. Ну, да встреча была не за горами…
Танковый батальон, в составе которого шла машина сержанта ВСУ Вилкуна, попал под прицельный огонь ополченцев, засевших в посадке на подходе к одному из посёлков. Местные жители, защищающие свои дома и свою землю от напасти, каждую норку и холмик с детства знают. Потому без труда, с малыми потерями, справляются с пришлыми. Так и в этот раз разбили врага, сожгли всех. Всех, да не всех…
Вышло, что батальон почти вошёл на окраину посёлка, где в двухстах шагах от боя бригада Виктора Ложкина занималась восстановлением водовода. Заслышав стрельбу, рабочие бросили своё занятие и попрыгали в ближайшую канаву. И, выглядывая из укрытия, видели весь бой, как на ладони. Когда из горящих танков стали выскакивать немногие уцелевшие, но под шквальным огнём защитников Донбасса валились на землю, Ложкин заметил одного горящего танкиста, метнувшегося в сугроб.
– Мужики! Вон один сваливает! Айда, догоним его, козла! – крикнул один из слесарей.
Ложкин и ещё двое рабочих метнулись к танкисту. Оказавшись рядом с обожжённым бойцом, сварщик Серёга выхватил здоровенный разводной ключ и занёс его над головой сержанта…В последний миг руку со смертельным оружием остановил Виктор Никифорович, бросив взгляд в глаза умирающего танкиста:
– Димка! Твою мать…
Рабочие остановились в своём порыве прикончить гада, глядя на их начальника:
– Никифорыч! Чё, знакомый, что ли?
– Да, пацаны. Служили вместе, ещё при Союзе. Вот так встреча.
Отволокли Димку в ближайший дом, к бабе Варе. Баба Варя войну прошла, видала всякое. Так что обгоревший танкист, да ещё пришлый, особого удивления не вызвал.
– Ну, и зачем вы мне эту сволочь притащили? – прошамкала баба Варя.
– Баб Варь! Пускай у тебя малость побудет, пока врачи приедут. Здесь сейчас неспокойно. А когда утихнет, приедут, заберут его. Ты пока воды ему дай, может, таблетку какую. Друг это мой, служили когда-то вместе, в Ташкенте. А вот, вишь, свиделись…
– Да уж, свиданка так свиданка. Ничего не скажешь. – вздохнула баба Варя, у которой месяц назад миной убило «деда», а потом и сына в ополчении. – Беда, Витенька…
Ложкин самолично сходил к коменданту, заявил о случившемся, поручился за бывшего сослуживца с тем, чтобы особо не допытывались, кто и что, зачем прибыл и т.д. В больницу каждый день заходил, как освободится от работы. Если перепадала из «гуманитарки» лишняя шоколадка или печенька, – он к Димке. Лекарства, воды попить, просто посидеть, пока без сознания был – а ожоги серьёзные получил (хотя Бог отвёл, могло быть хуже!) А как на поправку пошёл, подъехал Ложкин к нему со своим «дембельским альбомом», где они везде с Димкой. То на танке вместе, то в столовке (с подписью «ЛОЖКИН И ВИЛКИН на работе»). То они на плацу в обнимку, то с голым торсом в спортзале. А вот (опять вместе) на учениях, на награждении по итогам стрельб. Весёлые, молодые, сильные. А на последней странице альбома Димкиной рукой начертано: «Витька, если будет война, мы с тобой в одном танке вражину будем бить! А я ради тебя даже подвиг какой-нибудь совершу! Но Олю я тебе не дам!» И ещё (зараза!) под своей подписью здоровенный кукиш нарисовал!...Смотрел Дима Вилкун на фото, и лицо его мрачнее тучи было. Многое он понял за это время. Да не понял даже, а просто убедился в своей правоте: ради нескольких жирных мешков из Киева его Родина погибает, да и он едва жизнь не отдал…
…Вскоре у ополчения появились свои танки, и обученные кадры сделались на вес золота. Легко далось решение Виктору Никифоровичу оставить работу и пойти защищать свою землю. А сподвигнул его на такое решение Дмитро Вилкун, дозвонившийся до родных и сказавший им, что переходит на сторону ополчения. Ольга заявила мужу, что она и дети отрекаются от него. Что с предателями у них нет ничего общего.
–Так что, вот, пока я вам тут рассказываю эту басню, где-то недалеко воюют два товарища с позывными Вентиль и Писака. Может, уже и подвиг какой совершили…Дядька  у меня геройский мужик! – с гордостью заключил свой рассказ племянник Виктора Никифоровича.


В.Дегтярский
                2016г.