Песок... 5

- Ну почему у меня с ней ничего не ладиться, - пробормотал Андрей вслух, глядя растерянно ей в след.
- Андрей, - Григорий слышал слова Заварзина и повернулся к нему, - это, конечно, не мое дело, но если ты думаешь, что она обмирает по тебе, то ты очень сильно ошибаешься.
- Рамиль, например, сказал, что у нее сердце жестокого ребенка, - припомнил Андрей.
- Рамиль, не смотря на возраст – романтик, и мало того, романтик выросший на востоке, что на деле означает романтик вдвойне. Но то, что он говорит – он говорит правильно.
- То есть, он прав? – некоторые вещи Андрею надо было все-таки разжевывать, как маленькому…

      Такое бывает и у людей умудренных опытом, не говоря уже о молодом человеке. Да, Заварзин был в состоянии понять и починить любой механизм, отладить и заставить работать, практически любой прибор, а вот что касается человеческих отношений, то увы…

- Послушай, Гриша, я не знаю, как это объяснить, но она мне действительно, нравиться. Мне даже иногда кажется, что я и ей небезразличен…
- Хочешь узнать мое мнение, так сказать со стороны? – Быков открыл глаза и посмотрел на Андрея.
- Наверное, да.
- Только предупреждаю сразу – ничего утешительного я тебе не скажу.
- То есть, все так безнадежно? – Андрей как-то весь потускнел, и даже стал как-то меньше.
- Не совсем так, но чтобы завоевать любовь такой девушки, прежде всего, ты должен быть ей нужен, а не она тебе. Это первое, а второе, дай ей понять, что ты в ней не нуждаешься. Будь бодр, занимайся работой, есть возможность, разговаривай с ней свысока и отстраненно. Понимаешь, о чем я говорю?
- Понимаю, только…
- Андрей, ты взрослый человек, мужчина, но тебе не хватает уверенности в себе, и именно это губит твое отношения с Натальей, да и с другими девушками, насколько я понимаю. Правильно?
- Правильно? - как-то уныло пробормотал Андрей.
- Понятно, что надо делать?
- Понятно, - совсем обреченно пробормотал Андрей.
- Не унывай, - женщин надо воспитывать. Посмотри хоть на Рамиля, да за ним побежит большинство женщин, стоит ему только поманить их рукой. А почему?
- Почему?
- Потому, что он, как дикий зверь – самодостаточен. Любая видит, что он в состоянии обойтись без женщины, и тут же в каждой просыпается желание его приручить. Это что-то вроде женской зависти…
- Воспитать, приручить, - повторил Андрей, - не знаю, но иногда мне кажется, что ты не о людях говоришь, а о какой-нибудь лошади…
- А вот это ты точно подметил. Женщина – не человек, она лишь приложение к человеку, то есть к мужчине.
- Гриша, ты это серьезно?! – Андрей даже поднялся.
- Абсолютно. Изменись, и ты увидишь, как она изменит к тебе отношение. Вот, например, сейчас, она идет и думает: а может быть, я зря так поступила с Андреем, а вдруг он от меня отвернется. Надо быть с ним поласковей…
- Точно?
- Абсолютно…

      Как это ни странно, но в чем-то Григорий, этот доморощенный философ был прав. Наталью, действительно, раньше никогда не отвергали. Даже те, кого она бросала сама, даже те, кому она разбивала сердце, все равно, оставались ее поклонниками. От нее отвернулись в первый раз. И это было, одновременно, удивительно, обидно, и даже немного больно. Совсем чуть-чуть…

      Девушка продолжала удаляться от «66» в сторону двух ближайших домов-уродцев. Однако расстояние в пустыне вещь весьма обманчивая. Ей казалось, что она дойдет до них минут за десять, максимум двадцать, но в действительности, ей потребовалось около часа, чтобы подойти к подъезду ближайшей к ней. Перед тем, как зайти в подъезд, она оглянулась и очень удивилась, что машина превратилась в маленькую коробочку, а чтобы рассмотреть сидящих рядом с ней Андрея и Рамиля, требовалось напрячь зрение.

- Ну и черт с вами, но только со мной никто не поступал так, и я вам этого не прощу, - сказала она вслух и зашла в подъезд.

      Дверей на подъезде не было. Ветер за годы успел замести ступени, а уровень пола поднять так, что Наталье даже пришлось немного наклониться вперед, чтобы не удариться о косяк.

- Ничего себе, - пробормотала она и поднялась по четырем, свободным от песка ступеням на площадку первого этажа.

      Четыре квартиры так же были без дверей – можно было заходить в любую. Наталья, не размышляя долго, прошла вперед. Простая двухкомнатная квартира. Пол заметен песком, выцветшие обои, но очень мало, так жалкие клоки, даже не дающие представления ни о цвете, ни о рисунке. К тому же, настолько хрупкие, что разрушались прямо под пальцами, стоило только прикоснуться к ним. Ни вещей, ни предметов – только стены и песок.

      Девушка вышла из квартиры, и, не заходя в соседние квартиры, поднялась на второй этаж. Здесь песка было меньше, но внутри квартир царила все та же пустота. Не задумываясь над тем, что она делает, Наталья принялась обходить комнаты одна за другой. Попадалась ей и мебель, хотя, скорее жалкие обломки, с сорванными дверцами и с вытащенным наружу содержимым, которое так же успело основательно выгореть, а местами и истлеть.

- Как странно…, - пробормотала Наталья.

      Странным ей показалось то, что жильцы бросили вещи, словно они бежали от чего-то, и у них не было времени на сборы вещей.

- …словно здесь была эвакуация, а не нормальный отъезд.

      На полу, под какой-то большой тряпкой, в которой, при определенном воображении можно было узнать покрывало, девушка увидела какую-то книгу. Нагнулась и подобрала – оказалось, что это не книга, а фотоальбом. Лицо девушки выразило целую гамму чувств. Она могла понять, что люди отказались от каких-то вещей. Просто в машине не оказалось места, но бросить семейный альбом, это означало больше чем просто, спешку. Наталья устроилась около окна и открыла первую страницу.

      Четыре фотографии среднего формата вставленные в уголки. Мужчина и женщина, смуглые, темноволосые и молодые. Лет, наверное, не больше двадцати. Фотография из фотоателье, с маленькими вставками местных пейзажей. Наталья рассмотрела фонтаны, какую-то пышную растительность и водную гладь. Еще одна фотография показывала все ту же пару, но уже в другой обстановке, а на оставшихся двух были еще две пары пожилых людей, по все видимости родителей. На следующей странице были изображения других людей – родственников – вполне справедливо предположила девушка…

      С интересом, и в тоже время с некоторым чувством смущения, досмотрела она альбом до последней страницы. Пришло время оставить его, но она никак не могла решиться, куда именно следует положить этот предмет. Бросать на пол, ей показалось неправильным, поэтому она подошла к перекосившему серванту и только собралась положить альбом на полку, как позади нее что-то грохнуло. Наталья вскрикнула и выронила альбом. Послышались быстро удаляющиеся шаги.
      
- Что за идиотские шутки! - закричала девушка и выбежала на площадку, но звуки шагов, приглушенные слоем песка раздавались уже в районе первого этажа, - Андрей! Григорий!

      Наталья на мгновение растерялась, а потом бросилась к оконному проему. Она ожидала увидеть кого-нибудь из ребят, но из подъезда выбежал совершенно чужой человек, в длинном, драном халате, с каким-то грязным полотенцем, а может платком на голове. Наталья рассмотрела, что он что-то прячет за пазухой, но что именно, разглядеть не удалось. Человек быстро пересек расстояние между домами и скрылся в подъезде соседнего дома.

- Господи, боже мой, - пробормотала Наталья, неожиданно охрипшим голосом, - значит, это правда. И папа, и Григорий были правы, в городе есть люди. Только, какие-то они странные…

      Перейдя на тихий, осторожный шаг, ступая, практически на цыпочках, да еще и останавливаясь через каждые два-три шага, она спустилась на первый этаж. Крадучись вышла из подъезда, оглянулась и бегом бросилась к машине, при чем, так быстро, насколько возможно бежать по пустынному песку…

      А вот это двухэтажное строение подходило идеально, если, конечно, не считать, что находилось на значительном удалении от того места, где было решено устанавливать оборудование. Но эти труды того стоили. Во-первых, в этом доме частично, а точнее, почти все, сохранились стекла, во-вторых, в доме был свет – горели целых две лампочки, но настоящим чудом была текущая из крана холодная вода.

- И как это все сохранилось? – удивленно пробормотал Владимир, оглядывая помещение.
- Сам удивляюсь, - ответил Рамиль, переходя из комнаты в комнату и касаясь предметов, - вроде и песок кругом, а пыли нет…
- Что? - повернулся к нему Прохоров.
- Смотри, - Рамиль поднес к лицу Владимира руку, - нет пыли, словно, совсем недавно кто-то проводил здесь уборку.
- Уборку, - усмехнулся Владимир, - скажешь тоже.
- А у тебя нет ощущения, что здесь кто-то живет. Или, может быть, жил еще совсем недавно?

      Прохоров медленно повернулся на каблуках, словно осматривая помещение под другим углом зрения.

- Нет, я бы сказал, что отсюда ушли в последнюю очередь, - так сформулировал свой ответ Владимир.
- Почему ты так думаешь?
- Нет вещей, которые требуются людям ежедневно, нет следов того, что здесь ели, спали, ну и тому подобное. Понимаешь?
- Да, - согласился Рамиль, но в голосе его слышалось сомнение, поэтому он добавил тихо, - наверное. И что, будем вселяться сюда?
- Будем, - принял решение Прохоров,- а если здесь, все-таки кто-нибудь живет, то ничего страшного, уступим. В конце концов, у нас не так много вещей, чтобы взять и переехать еще куда-нибудь…

      На том и порешили, лишь выходя из дома, Владимир спросил:

- Рамиль, а ты потом найдешь дорогу до этого дома?
- Не вопрос, - усмехнулся тот, и пояснил, - у меня на маршруты память фотографическая.
- Это хорошо, а то я, как мне кажется, запутался во всех этих домах, улицах и поворотах, - признался Прохоров.
- Не волнуйся, помню. Кстати, а когда будем переезжать, сегодня?
- Нет, сегодня вряд ли успеем. Сначала надо установить до конца оборудование, так что, не раньше, чем завтра. Надеюсь, что этот дом без нас не займут.
- Это вряд ли, - улыбнулся Рамиль.

      Наталья буквально ворвалась между Андреем и Рамилем, которые, расположившись на сиденьях взятых из кабины, вели какой-то неспешный мужской разговор. Силы девушки иссякли, и оказавшись между мужчин, она рухнула на песок, чем вызвала кратковременную панику у присутствующих. Андрей просто принялся трясти Наталью, а Быков зачерпнул из армейского термоса воды и вылил целую кружку на голову девушки. Что-то одно из этих процедур произвело на Наталью положительное действие, она успокоила немного дыхание и села на сиденье, которое поспешил пододвинуть ей Андрей.

- Что случилось? – таков был первый вопрос, который произнесли Андрей и Быков почти одновременно.

      Наталья сначала зачерпнула все той же кружкой воды, сделала пару глотков, поперхнулась и зашлась кашлем, но щеки ее слегка порозовели и, откашлявшись, она ответила:

- Там кто-то был?
- Где?
- Я была в том доме, - Наталья указала куда-то за спину.
- Черт возьми, а зачем ты туда ходила?
- Мне надоело жариться на песке, и я решила немного прогуляться, тем более, что мне показалось, что это не так далеко…

      Быков оглянулся на здание, прикидывая на глаз расстояние.

- Около трех километров.
- …я не смогла верно, определить расстояние.
- И?
- Зашла в дом, но там все было пусто, окон нет, дверей нет, в квартирах полнейший разгром. В общем, я прошлась по комнатам, поднялась на второй этаж. Просто мне было любопытно, я никогда раньше не видела брошенных домов, - словно оправдываясь, сказала Наталья.
- Ну-ну, и дальше, - не обратил внимания на оправдательную вставку Андрей.
- На втором этаже, в одной из комнат мне попался под руку фотоальбом. Я заинтересовалась, и начала его листать…
- Чужой фотоальбом? – поморщился Андрей.
- Но его же бросили! – ответила Наталья, - а потом я услышала шорох, оглянулась и увидела, как мелькнула тень человека…
- Почему обязательно человека? – удивился Андрей, - может быть, это была ящерица?
- А я подумала, что это кто-то из вас хватился меня. Окликнула, но услышала, что кто-то убегает, поэтому выглянула в окно и увидела человека, который бежал от этого дома к соседнему.
- А как он выглядел?
- Я не рассмотрела его хорошо, был на нем какой-то халат или накидка с капюшоном. К тому же и видела я его одну или две секунды, а потом он скрылся в подъезде соседнего дома. А еще я заметила, что он что-то прятала под этим своим халатом.
- Что прятал?
- Он же прятал, что именно – я не видела. Да и испугалась я сильно. Осторожно выбралась из дома и бросилась сюда.
- А чего ты испугалась-то? – спросил Андрей, и было видно, что он не очень-то верит в рассказ девушки, но с другой стороны, он видел, в каком состоянии она сюда примчалась.
- Его, который убежал.

      Андрей поднялся на ноги, посмотрел на Быкова и предложил:

- Пойдем, посмотрим, а Гриш?

      Но Быков девушке поверил. Хоть им всегда и твердили о том, что в городе никого нет, но люди говорили о том, что это не так. Иногда до них доходили слухи о том, что пограничники видели здесь людей. Много конечно в этих слухах было и ерунды, но то, что здесь не совсем так пусто, как на этом настаивали власти, скорее всего, было правдой.

- А что ты хочешь там найти? - спросил Григорий.
- Ну, этого незнакомца, который так испугал нашу девочку, - с улыбкой произнес Андрей и покосился на Наталью.
- Хотела бы я на тебя посмотреть, - разозлилась на Андрея Наталья, - тоже мне умник.
- Андрей, - спокойно сказал Григорий, он не желал встревать в ту ссору, которая явно назревала между Натальей и Заварзиным, - во-первых, пока Прохорова нет, мы не можем уйти. Наталья, действовала не совсем ответственно, покинув лагерь, на кого мы оставим все это?
- А во-вторых?
- А во-вторых, надо доложить Прохорову, так, по-моему, будет правильно. А там, как он решит. Надо будет – пойдем, посмотрим, а скажет – нет – будем сидеть на месте.
- Вот уж не думал, что ты такой любитель инструкций, - удивился Андрей.
- При чем здесь инструкции – так правильно.
- А, ладно, - махнул рукой Андрей, - ну надоело мне сидеть без дела. Скорее уж, наши вернулись бы. А то придется здесь вторую ночь ночевать.
- Я теперь не усну, - пообещала Наталья и покосилась на Григория. Ей хотелось узнать, как он отреагирует на такое ее заявление.

      Быков никак на него не отреагировал, в отличие от Андрея, который тихо предложил ей охранять ее сон. Девушку такая охрана не устраивала, о чем она тут же и сообщила молодому человеку. А потом и вовсе поднялась и отправилась к костру…

      Прохоров и Рамиль появились в лагере, когда солнце приблизилось к барханам и словно замерло на некоторое время, словно размышляя, имеет ли смысл заходить сегодня. Первым делом было решено поесть. Пока Наталья раскладывала по металлическим мискам картошку, все с той же тушенкой, Владимир рассказал, что они обнаружили прямо-таки замечательное, имеется в виду, по местным понятием и обстоятельствам, жилье. Андрей в свою очередь доложил, что основная часть оборудования работает, электричество проведено, и что из неустановленного остался только ветряк.

      Потом наступило время чая – народ расположился с наибольшим возможным в таких условиях комфортом, и тогда, под горячий чай Владимир произнес:

- Оказывается, други мои и соратники, город этот не так уж и пуст.

      Только он сказал – одновременно вздрогнули все сидевшие вокруг огня, а Андрей с Натальей одновременно переспросили:

- Что?
- Сегодня, - слегка удивленный такой неожиданной реакцией участников экспедиции, продолжил Владимир, - во время поисков жилья, мы с Рамилем пытались общаться с двумя местными жителями. Выглядели, они при этом весьма забавно. Настоящие Дон Кихот и Санчо Пансо. Не хватало только осла и тощего Росинанта…

      Однако шутка не прошла, более того, лицо Натальи стало испуганным, а Григорий и Андрей напряглись и замерли. Владимир не выдержал:

- Черт возьми, вы чего такие испуганные?
- У Натальи сегодня тоже был контакт с местными, точнее с одним, и не такой успешный.
- У тебя? - Владимир повернулся к девушке.
- Да. Когда все было готово, я решила пройтись до ближайшего дома…
- Наташа, я же сказал…, - начал, было, Прохоров, но тут же остановился, поняв, что стоит ему начать отчитывать Наталью, та не станет рассказывать. Он даже счел нужным извиниться, - извини, продолжай.
- Так вот, я из любопытства вошла в дом, заглянула в одну квартиру, потом в другую. Потом поднялась на второй этаж и наткнулась на брошенный альбом. Во время его просмотра, мне послышался шорох – я думала это Григорий или Андрей. Я позвала их и услышала, как кто-то убегает. Выглянула в окно и увидела человека в накидке. Я оставила альбом и вернулась в лагерь…

      Ни Андрей, ни Рамиль не стали поправлять той версии, которую предложила Наталья. Они просто украдкой переглянулись, Андрей посмотрел на Быкова вопросительно, а Григорий равнодушно, и даже пожал плечами.

- Значит, убежал, - переспросил Владимир.
- Да, и спрятался в соседнем доме.
- Те двое тоже ушли, - закончил прерванный рассказ Прохоров, - уж не знаю, что это значит, но теперь, убедительная просьба, а точнее, приказ: по одному – не ходить. Понятно?
- Да, - кивнули сидящие, около костра.
- А если мне надо будет, - решилась подать голос Наталья, - ну, по делам, что же мне, с сопровождающим…

      Хотя вопрос и был задан серьезно, все дружно рассмеялись.

- Ну и чего вы ржете? - раздраженно поинтересовалась Наталья, - вам хорошо…
- Наташа, - вступился за девушку Владимир, - права. Завтра, после установки ветряка, надо будет соорудить отхожее место.

      На это вечернее совещание было закрыто. Солнце стремительно закатилось, с пустыни подул ветер, неся с собой липкий жар и струйки горячего песка. На всех навалилась усталость, что и говорить, сегодняшний день выдался напряженным, как и физически, так и нервно. Мужчины курили вечернюю сигарету молча, периодически прикрывая глаза, словно засыпая. Наталья ушла в палатку чуть раньше, какое-то время там горел свет фонарика, но потом погас…
Все уснули, но спали все по-разному, а беспокойней всех спала Наталья. Пришлось прибегнуть к колыбельной, которую, правда, пришлось напевать самой себе…

      «Триста лет – не такой уж и большой срок для правителей этого царства – по понятиям простого смертного человека они были, практически, бессмертны…

      Что и говорить – она могла ждать. Она, но не ее старший брат, тем более, что ему и в голову не приходило, что кто-то…

      Оставленный один на один с пустыней – он выжил бы. Достанься ему изгнание – он дождался бы прощения, ведь он был из рода правителей. Только ему, помимо этого, досталась еще и боль…Боль такая, что привидься она в кошмарном сне смертному – он проснулся бы седым и безумным, а может, и не проснулся бы и вовсе.

      Таков был крест правителей этого царства – повышенная чувствительность. Она много давала правителям: они могли предчувствовать будущее; одного взгляда хватало им, чтобы понять стоит ли перед ними лжец, предатель или дурак; они чувствовали перемены в погоде и настроении подданных. Но вместе с этим, они были слишком чувствительны и к боли, к обидам, даже к изменении времен года.

      Лево и право. Да и нет. Аверс и реверс. Добро и Зло, они всегда…»

      …надо быть честным, в свои далеко не детские годы Наталья Степановна Каратаева никогда не задумывалась о высоких материях. Не то, чтобы она была недалекого ума, как поговаривали порой за ее спиной недоброжелатели Каратаева, просто ее жизнь никогда не поворачивалась к ней таким образом, чтобы эти размышления становились ей необходимыми. То есть, если бы жизненные обстоятельства складывались для нее иначе, скажем, не так комфортно, то вполне возможно, что она бы стала дамой склонной к осмыслению событий, анализу исторической действительности, в которой она жила, к разного рода, размышлениям на тему бытия, веры, целей и методов…

      Но дело было как раз в том, что ее жизнь складывалась не таким образом. Поэтому она проснулась в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем и, просто с невыносимым желанием, посетить то заведение, строительство которого, намечалось только завтра, после установки ветряка.

- Проклятая вода, - ругнулась сквозь зубы девушка, аккуратно переметила себя к выходу из палатки и потянула собачку молнии.

      Ткань разошлась, и на Наталью дохнуло прохладой, естественно той, которую может предоставить пустыня. Но все равно, на Наталью это подействовало успокаивающе, как-то сразу успокоилось сердце, высох пот, осталось только желание, но и оно поутихло. Девушка даже задумалась, о том, что можно и потерпеть до утра, но с другой стороны, терпеть было еще долго. Она посмотрела на часы, подсветив циферблат фонариком – было всего лишь начало третьего ночи.

- Нет-нет, столько я не выдержу, - пробормотала она и добавила, - а если и выдержу, то не усну.

      А кроме того, идти сейчас было оптимальным вариантом – все спали, и не надо было переться неизвестно куда, можно было просто пристроиться рядом. Наталья выбралась из палатки, прошла шагов двадцать в сторону от лагеря и присела около одиноко растущей колючки.

- А вот и кустики нашлись, - фыркнула она тихо, устраиваясь неподалеку…

      Возвращаться не хотелось, сон пропал. К тому же не было такой утомительной жары. Пожалуй, даже было немного прохладно, но не настолько, чтобы торопиться со свежего воздуха в палатку. Наталья похлопала себя по местам, где на одежде имелись карманчики, отыскала сигарету и спички. В общем-то, она не курила, так, иногда баловалась, а вот сейчас ей очень захотелось подымить. Прикурить, однако, оказалось не так просто, ей даже пришлось сесть на песок, накрыться с головой легкой ветровкой и только после этого, слегка помятая сигарета соизволила задымиться.

      Совсем как в школе, она укрыла сигарету между ладоней и тихо дымила, периодически поглядывая на звездное небо и застывшие волны пустыни – это было захватывающе. Ей сразу на ум пришло слово «мироздание», которое она хоть и знала, даже использовала иногда, но никогда не представляла себе, что оно имеет определенное физически-наглядное воплощение. Она так увлеклась этим зрелищем, что не сразу заметила, что бодрствует в лагере не одна. Рядом кто-то разговаривал, Наталье стало очень неловко от того, что она слышит чужой разговор. А кроме того, в памяти промелькнуло ее сегодняшнее приключение…, ей еще и стало страшно. Чтобы остаться незамеченной, она прилегла на песок, благо и цвет ее брюк, и ее ветровки были подходящего, маскирующего цвета.

      Около машины разговаривали двое, девушка невольно прислушалась, стараясь узнать, кто из ее коллег страдает бессонницей, как и она. Один голос показался ей уже знакомым, а вот второй она явно слышала впервые…

- …и много там? – вот этот голос был знаком.
- Много. Одним разом не унесешь. Я предлагаю сделать это несколькими ходками.
- Переть сюда? Рехнулся!
- Зачем так говоришь, я хочу как лучше.
- Это не лучше. Знаешь дом…, ну который принадлежал инженеру?
- Который рядом с вашим, что ли?
- Ну да.
- Так вот, лучше всего будет переправить все туда, а я уж сам подыщу нужный момент…
- Хорошо, только в городе есть любопытные…
- А вот это уже твоя проблема. И еще, мне нужен человек для связи. Пусть просто ходит за нами, таиться и ждет моего сигнала.
- Понял.
- А кто сегодня подходил к нам?

      Наталья услышала тихий смех, который почему напряг ее, а вовсе не развеселил. Смех, от которого по спине пробежали неприятные, какие-то холодные мурашки.

- Кстати со зданием вы слегка переборщили, можно было сделать и более заброшенным.
- Старались, как могли…
- Ну, ладно…, теперь-то что об этом говорить.

- Какие они хоть были-то?
- Длинный и тощий, а рядом с ним толстый и короткий. Спрашивали про болезни.
- А, это санитары. Ищут леприков, люськиных детей и прочую нечисть…
- Кого?
- Ну, прокаженных…
- Прокаженных?!
- Да, ты слишком давно здесь не был, так вот у нас тут целая колония этих леприков.
- Сумасшедший дом!
- Не волнуйся, они ходят только с колокольчиками, так что, если услышишь, просто обходи стороной.
- И много их здесь?
- Да, около двухсот человек. Но они быстро мрут. Иногда год, иногда чуть больше.
- Ну, ты меня порадовал, - подал голос знакомый, и по голосу его было понятно, что радоваться соседству с прокаженными, он вовсе не собирается, - и куда смотрит только Рахим?
- А вот это ты зря, - не одобрил выпада, против какого-то Рахима незнакомец, - это очень мудро, зато теперь сюда лишний раз никто не завернет.
- Так вроде и так…
- Не скажи, не скажи. Было дело, даже менты сюда добирались, а зеленые так просто дневали и ночевали, особенно после Указа, а теперь все тихо. И знаешь почему? Леприков все боятся, так что, существование такой колонии всем только на руку.

      Вспыхнул огонек, один из разговаривающих прикурил, но рассмотреть его лицо Наталье не успела.

- Ладно, светает уже, пойду я. А то кто-нибудь из твоих проснется на голос…
- Иди, но мы договорились, переедим мы не раньше завтрашнего вечера, так что времени у тебя предостаточно.
- Я понял. Пока.

      Сигаретный огонек пошел в сторону от лагеря, а через некоторое время перестал быть виден. То ли сигарета была выкурена, то ли неизвестный совсем повернулся спиной к лагерю. Наталья осторожно осмотрелась и прислушалась, но вокруг было тихо. Однако подняться на ноги она не решилась, так, на четвереньках добралась до палатки. Быстро скинула с себя ветровку и брюки, стараясь быть бесшумной, застегнула палатку и попробовала заснуть, хотя, какой уж тут сон?! Про эти места много говорили дурного, но все, в том числе и отец, рассматривали это как злые сплетни, преследовавшие только одну цель – не пускать в пустой город романтично настроенную молодежь и детей. «Это не наш шкаф и не наши скелеты» - часто произносил отец, когда речь заходила об ужасных тайнах пустого города. Сейчас Наталья пожалела, что не прислушивалась к тому, что говорили о пустом городе между собой сотрудники филиала, местные жители, да и та же самая Гюльчатай, а она ведь что-то говорила…

      Наталья ворочалась. Воспоминания чередовались догадками и какими-то страшными видениями, в постоянном сопровождении звона колокольчиков, про которые упомянул незнакомец. В одну, не очень четкую картину становились событие, которое произошло с ней самой, рассказ Прохорова о местных Дон Кихоте и Санчо Пансо. Возникала некая картина, даже и не картина, а некая упорядоченность, только вот удержать ее в голове, что бы рассмотреть девушке не удавалось. Лезли в голову кадры каких-то фильмов, до которых она была большой любительницей и которых ей очень не доставало последнее время, вплетались и литературные эпизоды, а в конце концов, она, по-видимому, задремала, а все так перепуталось, что стало просто не разобрать…

      «…отправилась с ближайшим караваном в пустыню, задавая по пути, каждому встречному один и тот же вопрос:

- А не видели ли Вы, уважаемый, Проклятой башни?

      И получая неизменно один и тот же ответ:

- Видеть не видели, но слышали…
- И что слышали? – продолжала она свои расспросы.
- Разное говорят, но чаще всего рассказывают о том, что эта башня бродит по пустыне и что встретится с ней – значит, накликать беду на себя или своих…

      Конечно, она не всему верила – человеческая фантазия слишком сильно опережает разумность, чтобы можно было ей доверять, но с другой стороны – люди очень часто оказывались, правы, когда дело касалось различных чудес. Поэтому принцесса предпочитала соглашаться, нежели чем высмеивать всех этих пастухов, погонщиков, паломников и торговцев.

- Может быть, они были не очень умны, но зато искренни. А время у нас есть…

      Так продолжалось более трех лет…»

      Ее разбудил звук двигателя ГАЗ-66, явно работающего с перегрузкой и крики представителей сильной части экспедиции. Она высунулась из палатки и увидела, что в стороне практически вознеслась вверх мачта ветряка. Его ставили с помощью машины и каких-то чудных приспособлений, установленных на «66». Поняв, что проспала Наталья, быстро выскочила из палатки, на скорую руку умылась около термоса и остановилась, решая, следует ли ей заняться приготовлением завтрака, или стоит подождать, пока установка будет завершена. Что-то подсказывало ей, что долго это не продлиться. Решив подождать, она присела около вещей, которые были сложены в стороне…

      На душе было тяжело, а мозг опутывало что-то неприятно-непонятное, да и на душе было нехорошо, что-то тяготило ее. Точнее говоря, она чувствовала, что у нее есть что-то на душе, но что именно – вспомнить не могла. Мелькало что-то тревожно-смутное, но ни разобрать, ни вспомнить она не могла. Лишь успокоившись, она поняла, что теперь ей следует быть осторожной, но не по той причине, по которой ее предупреждал Прохоров. Так уж получилось, что теперь она была уверена в двух вещах. В городе что-то замышляли, а кроме того, среди участников экспедиции есть чужой. Только она не знала, кто именно…