Маруська

Я умерла и родилась снова…

Тишину нашего дома нарушил звук открывающейся входной двери и робкий, тонюсенький шепот (до этого момента я и не представляла, что шепот может быть тонюсеньким):  «Здесь живет моя мама?»
С непривычной для меня скоростью я сбежала по крутым ступенькам на первый этаж.  В прихожей, с видом побитой дворовой собаки, стоял мой муж. Почему-то впервые я обратила внимание на то, что он уже совсем седой и даже немного какой-то согбенный… За супругом, забившись в угол, стояла маленькая девочка. Одета она была в какие-то африканские отрепья, а скатанные черные кудряшки на маленькой головке стояли в боевой стойке. Худющая, темнокожая, она была похожа на мультяшного Нафаню. Уже через секунду девчушка крепко держалась за мою ногу своими тоненькими руками: «Ты моя мама?»… Я и ответить не успела, как последовал второй, еще более нелепый, вопрос: «А ты меня бить не будешь?»
Какие-то неизвестные силы материнского, женского инстинкта уже поднимали ее с пола моими руками и прижимали к себе:  «А где твой папа?»
Девчушка пожала худенькими смуглыми плечиками: «Не знаю…»
«Я её папа… наверное…», - раздался шепот (тоже шепот!) моего супружника.
Даже сейчас, спустя полгода, я не смогу описать все те чувства, которые переполнили меня. Это было недоумение - ведь нашей старшей внучке уже 10 лет! Это было своего рода какое-то удушье: внутри все сжалось в один комок: «Как? Почему? За что?» Мне казалось, что я умерла, что все это происходит не со мной. А еще меня пронзили боль и жалость к тому маленькому грязному комочку, который легким перышком уже сидел на моих руках, крепко обнимая меня за шею. «Сколько ей лет?» – теперь уже я спросила тонюсеньким шепотом. «Четыре с половиной…». В голове сумбурно начались математические подсчеты. Сходится! Именно тогда я уезжала из семьи надолго, именно тогда умер мой отец и заболела мама, за которой нужно было ухаживать…  - Где ты ее нашел?   - Её бросили в эфиопском притоне… Я верил, что ты поймешь… Это ошибка…
- Темна вода в облацех! Ищите и обрящете! – подумалось мне…
Оставим на домыслы читателя все последующие неоднократные «эпизоды» объяснений и «соплей» моего мужа. Бог простит… Евангельские слова от Марка и Луки сбылись! Тайное стало явным! - Чти отца своего и мать свою! И получишь за это!, - грешно и ехидно промычала я… Или пробурчала… Или снова прошептала, только уже не тоненько…
-Как тебя зовут?   -Шейха…   Имя-то какое дурацкое! И где только откопали! По стоячим грязным волосам и африканским отрепьям уж точно не Шейха (принцесса).   - А давай я буду тебя называть Марусей?   -Давай…
Дернул же меня черт за язык! Живой сериал с Машей и Медведем! О, нет, тогда все происходящее больше напоминало мультфильм «Маугли», где новообретенная Маруся проявляла себя в роли главного персонажа.
А я открывала «Америку», ежесекундно, ежеминутно, ежечасно и ежедневно:
Маруся не любит мыться, боится душа и горячей воды…
Маруся впервые увидела и позволила надеть на себя трусики…
Маруся не умеет пользоваться ложкой и совсем не имеет понятия о нормальной пище, но любит чипсы на завтрак, обед и ужин…
Маруся радуется обыкновенным нарядам…
Маруся испугалась, поглядев на себя в зеркало: Это что?
Маруся спрашивает: «А ты меня ТУДА больше не отдашь?»
Я злюсь, рыдаю, жалею себя, «жестоко обманутую», прижимаю к себе уже отмытого и накормленного ребенка, и опять плачу, и опять злюсь…
Маруся не хочет оставаться с гувернанткой, бегает от окна к окну и ждет меня, а я, вернувшись после нескольких лекций и семинаров, привыкшая после рабочего дня полежать и помолчать, уже не могу себе этого позволить…
Наша шестнадцатилетняя дочь, считавшая себя единственной и горячо любимой дочерью своего отца, бунтует, злится, затевает свои собственные разбирательства с отцом и полностью игнорирует Маугли…
Мои попытки как-то сгладить ситуацию и вызвать у нашей дочери жалость, натыкаются на «Эт цетэра» («И прочее…»). Мои близкие друзья бьют во все колокола: «Ты с ума сошла? Тебе ЭТО зачем? Гони обоих!»
Жизнь нашего дома, нашей семьи изменена полностью…
И только два моих старших сына, которые уже сами стали отцами, произносят мудрые слова: «Дитя ни в чем не виновато! Если дитя принесли к тебе в дом, значит действительно верили, что поймешь, простишь и не обидишь!»
Вроде бы все как-то само по себе уладилось…
Маруська уже сама умывается и чистит зубы, научилась правильно вести себя за столом, полюбила домашнюю еду, пристрастилась к мультфильму «Маша и Медведь», не спорит во время занятий с гувернанткой, с удовольствием слушает по вечерам наши русские колыбельные песни и даже схватывает на лету русский язык. Не смирилась, но успокоилась наша старшая дочь…
Даже мои друзья, употреблявшие необычный для них, но подходящий для моей ситуации, наш колоритный русский мат, и то поняли, снова заговорили на «красивом и могучем» без разбавления его сленгами. Господи! За что??? А может я действительно уже проживаю не свою, а чью-то другую жизнь?
Заметив, что моя, уже моя, Маруська совсем не растет и больше похожа на ребенка полугодовалого, чем на девочку, которой в августе уже будет пять, идем к эндокринологу. И снова боль, и снова слезы, и такая дикая нечеловеческая жалость к этому дитя, и ненависть к безмозглой пьяной «ошибке» моего супруга, и желание раздавить его, растоптать, теперь уже за Маруську. А в руках, как осенний лист, дрожит медицинское заключение: «Гипофизарная недостаточность. Лилипутия.»
- Я тебя вылечу! – снова тоненько шепчу я…- Я не брошу тебя…
Господи! Я больше не буду спрашивать «За что?»  Господи! Слышишь ли ты меня?  Господи! Помоги моей Маруське!


Рецензии