Анджела и калифорнийский тюлень

               
        Вот уже несколько лет Лариса жила на побережье Тихого Океана в Южной Калифорнии в городке К. Судьба играла  ею с остервенением и, наконец, успокоилась. Жизнь её на склоне лет была не лишена приятности, правда друзей-подруг почти совсем нет, но она не печалилась, так как по характеру  человек самодостаточный и превыше всего ценила собственную свободу. Под свободой она понимала независимость (добилась тяжким трудом в течение многих лет на большую интернациональную компанию, сначала в своей стране, а потом в Штатах) и свободу выбора. Выбор получился, правда, несколько ограниченный, средств на осуществление любой её мечты как не было так и нет, но скромное и безбедное существование на старости лет, считай, она себе обеспечила.
 
        К 68-ми годам  она вышла на пенсию, весьма скромную, но зато медицинская страховка  под названием MediCal совершенно бесплатная, позволяющая использовать все достижения передовой медицины. Лариса поселилась (свобода передвижения!) в месте своей мечты – на калифорнийском побережье Тихого океана. Правда, в мечтах Тихий океан был тёплым и ласковым, а на деле оказался совершенно ледяным из-за холодного Калифорнийского течения, а в зимний период подверженный штормам. Холодную океанскую  воду обожали разного рода тюлени, котики, киты, касатки, дельфины и крупные белые акулы, но купаться в ней даже в летний период  как-то не тянуло.

        Лариса Ивановна (на самом деле теперь просто Лариса, а еще лучше Лара, так как от отчества здесь очень быстро отвыкаешь, а имя - чем короче, тем лучше) купила на свои сбережения крошечную квартирку в апартаментах в десяти  минутах ходьбы от океана, обставила ее очень скромной, но дорогущей мебелью (вся из натурального дерева, никакого пластика!) и стала жить-поживать. День ее подчинялся сладостному чёткому расписанию.
        С утра, часов в 8 часов (это довольно поздно по американским меркам) – подъём, быстро-быстро напялить  кое-какую одежонку,  обязательно что-то теплое с собой, так как утра и вечера в Калифорнии холодные, часто с пронизывающим свежим ветром, и на океан. Никаких препон в виде частных владений на берегу нет, весь пляж по закону штата общественный, всем доступный под названием State Beach (государственный пляж).
        Мелкий чистый песок, слепящее солнце, которое начинает греть как печка уже к 9 часам, яркое голубое или бирюзовое в зависимости от настроения природы небо и …никого, если не считать субботы и воскресенья, когда народ, свой и отдыхающие, появляется уже к 9 утра. Кроме бредущей по кромке ледяной воды босой  Ларисы где-то там, вдали, обычно маячила маленькая фигурка бегущего человечка. Фигурка приближалась и становилось ясно, что это она, Анджела, Энджи, Ангел.
        Первое знакомство с ней Лариса свела почти сразу по приезде в К. тому уже лет пять. Произошло это по местному обыкновению без церемоний. По мере подъема солнышка и поворота его с суши на океан, народу обычно прибывало. На берегу по обыкновению маленьких курортных городков  все друг с другом здоровались, утром всенепременное Good Morning, днем здороваются по желанию и как придется, скорее всего Hello или  Hi, а еще знаменитое калифорнийское How are you  doing?- что поделываете, которое, как правило, вырождалось в короткое неразборчивое Hidoing? Или уж совсем кратное, но зато разборчивое - Hi Do! На все это следовало отвечать: Спасибо, нормально, прекрасно, хорошо и тому подобное. Если возникает тема для разговора, то его и заводят без всяких особых церемоний.
      
         Так произошло и с Анджелой. Какое-то время Лариса наблюдала ее довольно странный утренний бег. Действительно странный. Ну, во-первых, в год их знакомства  Анджела уже была весьма преклонного возраста, на вид, около  восьмидесяти. Одета в очень короткие шорты с бахромой,  гигантские цветные кроссовки (как потом она пояснила – это кроссовки покойного мужа, люблю его вещи), из которых торчали тонкие как палочки жилистые, старческие ножки и широкополую, ну очень широкополую шляпу.  Майку обычно было почти не видно, только рукавчики, настолько  она была обвешана старинными приборами для наблюдения за здоровьем во время бега (не то, что современные невесомые браслетики веселеньких расцветок!).
 
         Бег её был тоже весьма примечателен. Собственно это был не бег, а ходьба со смешным и неожиданным подпрыгиванием на высоте амплитуды поднятой ноги, при этом корпус её и обе тонкие ручки с  оттопыренными мизинцами, поднятые на высоту груди, довольно резво болтались то вправо, то влево. На ушах - большие мохнатые наушники, сквозь которые прорывались бравурные или веселые мелодии. Ларисе бодрая старушка сразу и определенно понравилась, однако отвлекать ее от занятий было совершенно неудобно.

         Кроме этой нестыдной причины была и стыдная. Лариса  имела проблемы с пониманием и говорением на американском английском, которые не смогла изжить за годы работы – на работе говорили исключительно по работе или уж совсем простые бытовые вещи. Лариса с сожалением поняла, что никогда не сможет владеть языком с такой свободой, как природные американцы. Но все же однажды знакомство состоялось как нельзя более естественно.
 
         Лариса и Бабушка (как поначалу окрестила ее Лариса) двигались по пляжу в одном направлении, по обыкновению приветственно помахали друг другу руками, и увидели, что впереди в пене прибоя как-то странно мечется животное. Вариантов  было несколько: маленький тюлень (в «теплом» океане рядышком с пляжем было их лежбище и одновременно место  рождения молодняка),  раненый дельфин, большой баклан или чайка. Лариса и бабушка, несмотря на треклятый языковой барьер, быстренько столковались, оставив церемонию представления на потом, позвонили в службу спасения 911, но пока они приедут… Дамы  объединили усилия, задача была ясна, несчастное животное следовало  срочно спасать.
    
          Движимые желанием помочь созданию, они  бросились в воду. У Ларисы намокла юбка, бабушка уронила  в воду радио. Удалось  понять, что это все же тюлень (или морской котик или SEAL, посмотреть, есть ли у него ушки не было никакой возможности), но очень маленький. Мощный океанский прибой валял его с боку на бок. Мёртв? Уж очень беспомощен. И тут сбоку показалась  «веревка» - по мере приближения «девочек» (обычное самоназвание Анджелы, принятое затем и Ларой) стало  ясно, что это длинная, прочная водоросль, которая придушила и совсем грозит задушить несчастного малыша. Работа началась.

         Тело крошки-тюленя было обмякшим, покорным, но очень скользким. По мере распутывания этой отвратительной длиннющей водоросли, несчастный не то котик, не то тюлень  начал дышать. «Девочки» трудились уже по грудь в ледяной воде, совершенно этого не замечая. Мощный океанский прибой мотал троицу из стороны в сторону, мешая работе. Рядом неожиданно возник симпатичный паренек. Он принялся энергично помогать, и это решило дело. Тюлень  быстро заработал ластами, он оказался быстрым, ловким, сильным и изящным, и, наконец,  поплыл в открытый океан.

         Трое стояли по пояс в воде и смотрели ему вслед, потом медленно побрели, дрожа от холода, на берег. Здесь и произошла церемония представления. Я – Ангел, сказала Энджел, я – Лара, сказала Лариса. А я – Джон, с французским акцентом сказал парень.

         Тут завыли сирены, и к берегу подкатили три машины. Первым  шел  огромный трак ослепительно красного цвета – пожарная машина, второй - маленькая белая машина парамедиков, затем еще одна медицинская машина побольше, сверкающая белой краской, видимо, с медицинским оборудованием. Она, слава Богу,  не понадобилась, но, узнав о произошедшем и обрадовавшись спасению тюленя, медики обратили внимание на трясущихся от холода старушек, и хотя «девочки»  уверяли, что всё OK, приложили некоторые усилия, чтобы это стало реальностью.

         А на берегу собирался народ, все толковали о происшедшем и счастливо улыбались. Малыш спасен. «Девочки» тоже. Парамедики - молодцы. Good Job!
 
Продолжение см. «Анджела и нашествие парусников»