Искра

Небольшая воробьиная стайка резво пронеслась над головами скопления людей. Их задорное чириканье утонуло в беспорядочном человеческом гомоне.

Птички молнией влетели под крышу старого здания вокзала. Один из глиняных комков перьев тут же выскользнул из объятий своей компании и мигом очутился под покрытием одного из, отзеркаленных по краям железнодорожного полотна, навесов.
Осознав, что их предводителя рядом больше нет, щебечущие малыши, принялись его высматривать. Три каштановые головки, со светло серыми щеками, выглянули из-под листа шифера и завертелись во все стороны. Малыши быстро обнаружили своего весельчака и перебрались под навес перрона. Команда воссоединилась, и крохотные энергичные озорники продолжили веселиться в полном составе, чередуя короткие перелёты с отдыхом на высоте.

Гул человеческого улья, наполнявшего платформу, на мгновение утих. По головам толпы прокатилось нарастающее волнение. Где-то, за поворотом послышались ритмичные ударные звуки. Своей мягкостью, они очень походили на марш сотен солдатских сапог. Приближаясь, хлопающий стук оживил оцепеневшую человеческую массу, а неугомонные дебоширы–воробьи разом умолкли, обратив свои взгляды в его сторону. К сипящим хлопкам, плавно присоединились металлические удары, которые стали вибрацией отзванивать в рельсовом полотне. Загадочный звук близился, наращивая силу, и перрон задрожал у ожидавших под ногами.

Над деревьями, проявилось огромное облако. Оно медленно плыло, размазываясь темными чернилами по голубому небесному холсту. Клубящийся угольный канат с усилием тянул его к вокзалу. Вскоре, выползая из-за поворота, показался и сам владелец облака - удивительный механизм, созданный лучшими мастерами человечества лишь из металла и пара. Горячие лучи огненных глаз вмонтированных в дымовую коробку пробивали серый туман. Клубы пара ритмично вырывались из огромных приводных поршней машины.

Локомотив лениво подползал к платформе. Поршни, сцепное дышло парораспределительный механизм, ведущие и поддерживающие колёсные пары, каждый сантиметр его конструкции прибывал в движении. Огромный цилиндрический котёл с тендером плыл вперёд.

Метрах в сорока от перрона из ноздрей свистка, расположенного на верхушке котла близ кабины машиниста, вырвалась тонкая белая струя. Она родил; не менее тонкий и пронзительный свист. Машина сбавила ход, продолжая скользить по полотну. Звук струился вслед за десятком грязно-зелёных вагонов. Грохот прибывающего паровоза постепенно рассеялся. Люди, деревья, здания вокзала –  все расплылось, будто их и не было вовсе, уступая место лишь громкому сипящему звуку…
В кухне, выкрашенной солнечным светом, чайник весёлым свистом сообщал о бурлившей в его чреве воде.

Очнувшись, Олег вскрикнул: «Плита!». Резво вскочил и унёсся на звук.

На столе, за которым он только что дремал, в полнейшем беспорядке лежали большие листы плотной бумаги. Вдоль и поперёк, словно ножом, они были исполосованы тонкими графитовыми линиями. То, собираясь вместе, то разбегаясь по краям снежно-белых холстов, линии складывали контуры, срезы и отдельные части каких-то механизмов. Огромное количество сносок и обозначений вплелись в них паутиной. Правый край крышки стола был усеян листами размером поменьше. Их испещрил мелкий неразборчивый текст, в котором, раздвинув строки, ютились сухие математические выкладки. Массивная красная лампа нависла над бумагами, щедро одаривая рабочую поверхность стола тёплым светом. В его потоке, вальсом кружило множество неугомонных пылинок, осыпая пойманные лучи сотнями крохотных искринок.

Юноша повернул серую ручку плиты. Круглая область под чайником сменила цвет, с красного на нейтрально черный. Место быстро смолкающего свиста, тут же заняли беспорядочные звуки улицы: гул автомобильных шин, утюживших раскалённое дорожное полотно, скрипы тормозных систем маршрутного транспорта до отказа набитых человеческой массой, случайные окрики, столь же случайных прохожих.
Дно чашки, утонуло в темной, бодрящей жидкости. Яркий, насыщенный аромат поплыл по квартире, оседая на языке терпковатой горечью.

Олег возвратил чайник на плиту. За его спиною, на серебристой двери холодильника, ожидала внимания небольшая записка. На клетчатом клочке бумаги, придавленном декоративным магнитом, аккуратным подчерком заботливой женской руки было выведено: «Завтрак внутри, не забудь разогреть». Запись окончилась тремя линиями, ушедшими далеко за пределы листа. Скорее всего, это были знаки восклицания, задачей которых являлось привлечение внимания «рассеянного» адресата.
Дверь холодильника распахнулась, и из него выполз покалывающий туман. «О, как же хорошо!» - подумал Олег, лишь прохлада коснулась его тела.
«Сколько в помещёнии, около тридцати? Лето, а как же иначе?!» На его лице отпечаталась лёгкая улыбка.

«В жару мечтаем о зимней прохладе, чистом морозном воздухе, о сказочном искрящемся одеяле, укрывающем природу до весны. А что зимой? Зимой будем жаждать скорейшего наступления летних месяцев, и мечтать о струящихся ручьях наших рек, о зеленой листве пышных деревьев, что в парках нашёптывают о своей красоте. Такой вот парадокс человеческих желаний! Интересно, но все что, так или иначе, касается человека, будь-то благосостояние или статусное положение в обществе, абсолютно все попадает под действие этого «правила». Так уж странно мы устроены - имея малое, люди всегда стремятся к большему, а в погоне за б;льшим, зачастую теряют и то малое, что имели на старте. Как бы там ни было, но ведь не совершив ошибки, не узнаешь и масштаба ошибочности своих действий!» – будто оправдывая все человечество, завершил мысленный монолог.

Держа в обеих руках необходимые ингредиенты, он коснулся двери холодильника ногою, заставив её быстро захлопнуться. Проигнорировав предупредительную запись матери, быстро соорудил бутерброд - ломоть хлеба, укрыл слой масла, поверх которого легли два квадратных куска колбасы.
Он успел сделать лишь один глоток, как в тот же момент наручные часы издали короткий одиночный сигнал.

«Что? Половина?»

Взгляд упал на электронный браслет усеянный цифрами. Дата, время, список задач на день, все они будто сговорились и указывали на явное запаздывание юноши.
Крепко сжав чашку, Олег в мгновенье опустошил её. Бутерброд так же быстро исчез со страниц пищевой хроники, которую вели стены небольшой, но довольно светлой кухоньки. Поспешно окончив импровизированный завтрак, он удалился к себе в комнату. А уже через минуту, согнувшись, стоял у порога своего жилища, крепко зашнуровывая тёмно-синие кроссовки.

За спиною захлопнулась дверь, обвисший рюкзак уцепился за плечо, а под правой рукой умостился блестящий пластиковый футляр для чертежей.

Лифт не работал уже третий день и сотни истоптанных бетонных ступеней замельтешили под ногами. Сменяя пролет за пролетом, Олег быстро достиг дна лестничной «шахты», на нижней площадке которой, он чуть не сбил с ног пожилую женщину. Судя по глубоким морщинам, избороздившим её лицо, старушке было не менее семидесяти. Она пожелала парню доброго здоровья. Но, юноша без извинений выскочил из подъезда. Он оставил пожилую женщину наедине со своими рассуждениями о том, зачем «они» носятся сломя голову, куда «они» вечно спешат, и что, наконец, на уме у нынешней молодёжи?

Сегодня тихий многоэтажный двор наверняка пополнится очередной красочной историей от Валентины Ивановны…

Олег устремился к ближайшей маршрутной остановке, что расположилась рядом с таксопарком. Быстро перемещаясь, он копался у себя в голове, в безуспешных попытках воссоздать тот момент, когда все-таки ставил чайник на плиту. Случайный «провал» в памяти, на самом деле был не так уж и случаен. Спать нынешней ночью парень не ложился, впрочем, как и пятеро суток предшествовавших этому дню. Срок сдачи дипломного проекта поджимал, а времени оставалось все меньше - каких-то пара недель. Серьёзная разработка методично пожирала час за часом, ненасытно наращивая аппетит. Сутки в двадцать четыре часа, шесть-семь из которых приходилось тратить на непродуктивный сон казались, преступно короткими.

Проект находился где-то на начальной стадии реализации, а основная идея его состояла в том, что бы заменить электромагнитной составляющей, фрикционную систему сцепления. Она используется в большинстве современных автомобилей для передачи полезной энергии двигателя ведущим колёсам. Сама идея по модернизации устоявшихся наборов механизмов пришла к юноше из локомотивостроения. Значительная часть подвижного состава оснащается электрическими двигателями, в основе работы которых лежит взаимодействие электромагнитных полей. Они активно используются не только для приведения поезда в движение, но и для его остановки, уменьшая тем самым износ тормозных накладок.
 
Идея была на много глубже, чем просто избавится от промежуточной части привода автомобиля, но раскрыть её в полной мере за две недели - было поистине утопической затей.

Думая лишь об опоздании, о чайнике и о том, запер ли жильё, впопыхах покидая его, как-то незаметно для себя, Олег преодолел путь в половину километра. Он очутился на оживлённой площадке, у которой, с завидным постоянством останавливались маршрутки. К реальности его вернули вспышки солнечного света, словно из стробоскопа, ударившие по глазам.

К остановке подъезжал, издавая дикий скрежет, грязный желтый автобус. Не смотря на то, что сильный дождь был недели полторы назад, мыть его ни кто и не собирался. На боковом окне из-под высохшей грязи виднелась часть таблички с номером и описанием маршрута движения. Половина цифры, то ли тройки, то ли восьмерки, выглядывала из окна. Ниже виднелись оборванные надписи, среди которых была и «…тут нейрохирургии».

- Милок, что за номер? –  сквозь гомон толпы в спину к Олегу, обратился поскрипывающий голос старухи.
- Восемнадцатый, на «Центральный» бабушка!
- Будь внимательнее, не потеряй то, что обретёшь, но и сам не скупись на добро!
Юноша резко обернулся. Высокий худощавый мужчина смотрел ему в спину, видимо, пытаясь разглядеть нашивки облепившие рюкзак.

Сдвоенные лепестки дверей автобуса скользнули внутрь. Гудящая толпа бурным потоком хлынула внутрь, увлекая за собою огромное количество человеческих мыслей, надежд и переживаний. За спиною последней втиснувшейся женщины двери закрылись, и небольшой автобус устремился выглаживать горячий асфальт.

Олег чудом успел занять кресло, что расположилось в один ряд за водительским. Он уткнулся в окно и принялся следить за бурным потоком автомобилей. Машины двигались в дружном суетливом потоке, точно нескончаемые цепочки бродячих муравьев. Гроза большого леса – гроза бесконечной дороги. Ни вода, ни ветер, не в силах прервать их жизнь. Их жизнь - извечное движение, их движение – нескончаемый поток. Проносящиеся мимо деревья и кусты склеивались в черно-зелёную стену, отделяя маршрут автомобильного движения от серого бетонного леса.
Рёв двигателя автобуса по тональной лестнице пополз вниз и заметно приглушился. Машины за окном дружно сбавили ход. Асфальт, указывающий им путь, слегка покраснел. Солнце укрылось за внезапно набежавшими тучами…

Ощутив чей-то взгляд, упирающийся в затылок, Олег оглянулся. Позади него сидели две женщины, одна из которых крепко прижала к груди свою цветастую сумку. Из стоявших в набитом проходе людьми, ни кто не смотрел в его сторону. Все они погрязли в трясине своих спонтанных желаний и неразрешённых проблем. По правую руку от юноши сидела, девушка в легкой зеленой блузе. Она так же следила за улицей через то же окно, что и он сам и именно она заставляла чувствовать необъяснимый дискомфорт, мурашками ползший по шее.

Облачно белая кожа ослепляла атласной безупречностью, слегка раскосый разрез глаз, чуть обнажал зеленовато-карие глаза. Сквозь их блеск, будто проступала боль или переживание, сковав душу цепью безысходности. Абсолютную симметрию овала лица, подчёркивала асимметрия прически лисьих волос. Тонкие линии бровей изогнулись контуром крыла морской чайки. Её облик притягивал взгляд словно магнит. Олег не смог долго сопротивляться и был околдован в считанные секунды.
«Да как я её сразу не заметил? Ведь нас отделяет всего несколько сантиметров…»-
- Могу ли я узнать Ваше имя? Сразу же извинюсь за грубость, но не могу усидеть на месте, не сделав Вам комплимент. Вы способны обезоружить любого мужчину и лишить покоя с одного лишь взгляда! Опасное оружие вы носите с собою! Есть ли у Вас на него разрешение?!

- Очень приятно! – смущённо улыбаясь, ответила она. - Зовут меня Аня.
Этот звонкий голос заставил вибрировать воздух. Он будто прошёл сквозь тело и зацепил какую-то нить внутри. Олег взглянул ей прямо в глаза. Два, исключительной чистоты изумруда, будто пробили путь прямо в душу. Его словно током ударило. По телу понеслась огненная буря, циклично сменяющаяся ледяным штормом. Кожа покрылась легким покалыванием. Едва уловимая дрожь проползала по спине. В груди застрял ком. Расширяясь, он сдавил сердце, которое судорожно заколотилось, желая вырваться из оков тела. Мгновенно, ком провалился вниз живота, возбуждая непреодолимое желание, а затем резко устремился вверх к горлу. Приступ тошноты тисками сдавил тело. Радость и печаль, удовольствие и страдание, гнев и нежность, одновременно боролись в его теле. Это была лишь доля секунды, но как же долго она тянулась…

«Да, я влип! И как только с этим бороться?!» - улыбаясь, думал парень.
Резкий хлопок колеса, угодившего в выбоину, встряс весь автобус. Люди с негодованием зашевелились, и по салону покатилось невнятное бубнение. Рёв двигателя быстро вернулся в свою тональную область, машины за окном побежали быстрее, а асфальт вновь налился чернью вязкой смолы.
Олег, слегка, пришёл в чувство, отвел взгляд за окно и произнёс странную фразу: «Вы не помните, как я здесь оказался?».

Прокуренный женский голос из соседнего кресла громко продекламировал: - «Пять минут назад вошел сел, и уже не помнит! Ты не наркоман часом? Вон, гляди какие глазища одурманенные!»

На юношу будто вылили ведро проточной воды, и он шустро огрызнулся: «Вот только грубить не нужно!»

Заросший бородою водитель маршрутного автобуса, не отрываясь от пересчета шелестящих купюр, выкрикнул:

- Университет, выходить кто будет?»
- Да! – вскочив с места, выкрикнул Олег и протискиваясь сквозь людей, словно медведь через густой кустарник, пополз к дверям.

«Молодой человек, а тубус?» - кто-то прогудел из салона.

Ничего не ответив, он схватил чёрный футляр, который поверх голов передали пассажиры. Олег перебежал через широкую дорогу и оказался во дворе своего ВУЗа. Вихрем пронесся через серый вестибюль центрального корпуса, в котором располагалась кафедра машиностроения, и «на лету» обронил приветствие дежурившей уборщице. Ответного внимания он не получил. Дежурная была занята. Спутник Юпитера из семи букв, не давал ей покоя, он требовал от неё невозможного - достать из памяти то, чего она туда никогда и не клала.

Свернув направо, юноша пробежал с десяток шагов и упёрся в массивную, деревянную дверь. С задачей отделения полутёмного коридора от кабинета кафедры она справлялась удовлетворительно, а вот с изоляцией звука, ввиду своего преклонного возраста, не особо. Сквозь неё, с интонацией присущей жарким дебатам, сочилась неразборчивая речь. Внезапно дверь распахнулась и в коридор хлынуло: «…Тысяча шестьсот?! Да чёрта с два! Я вам сотню раз говорил не менее двух тысяч!». Гребнем словесной волны вынесло мужичка невысокого роста, о его жизненном опыте и уровне знаний которого свидетельствовала вспыльчивость и крепкое слово, а о возрасте – седина, не пощадившая даже бровей.

- О, Олежек, тебе не кажется, что один из нас припоздал?! Полчаса тебя жду, а ты всё прохлаждаешься. Что надумал? – глядя из-под лба выпалил Александр Иванович.
- Ну… Я… В общем пришёл за помощью. У меня ничего не сходится в расчётной части. Будто я что-то упускаю. Все у кого я просил помощи, все как один твердят, мол я, мягко выражаясь, молод и глуп. Мало того, что идея на столько нова и актуальна, что пыль с неё сдувать можно, так и степень воплощения её в жизнь равна нулю…

- Ведь я, пусть и не много иначе, но пытаюсь донести до тебя то же самое! - уголки губ Александра Ивановича приподнялись и широко растянулись в улыбке.
- Я знаю, но ваша первая лекция, вводная. Вы рассказывали о своём опыте, о работе в НИИ Машиностроения о постановке и решении задач, на первый взгляд, глупых и неосуществимых, но весьма необходимых для продвижения научно технического прогресса. Как Вы вырывали технологии из лап будущего, воплощая их в настоящем. Вы посеяли зерно внутри. Оно пробилась сквозь почву обыденности, устоявшихся норм и принципов. Идея не даёт мне уснуть ночами. Я стал одержим поиском решения для задачи, не имеющей ответа.

Нахмурив брови, Александр Иванович, перебил Олега: - Меньше болтовни, чего ты хочешь?»
Олег, выдержал паузу и произнёс: «Помощи, подключения физико-математической кафедры».
- Скажи мне Олежек, твою индивидуальную работу должен выполнить кто? Физмат? Чем гонятся за призраками, выбери тему из перечня и оформи её, времени мало, но ты справишься! От улыбки преподавателя не осталось и следа, а от взгляда веяло холодком неодобрения.
- Да возможно! Но вспомните себя в пятидесятые. Тот момент, когда вы предлагали установить вертолётный двигатель на танк! – парировал юноша.
Александр Иванович взглянул на Олега – перед ним будто стоял он сам. Молодой, энергичный, амбициозный и не желающий сдаваться мальчишка. Ветви седых бровей поднялись вверх. Холодный взгляд, удерживавший юношу в напряжении, скользнул вверх. Морщины, сковавшие лоб слегка расправились. Старик ушел, но тело его было не подвижно. В его памяти вспышками мелькали картинки. Насмешки, упрёки, издевательства, угрозы. Злорадствующие коллеги по цеху. Непосредственные руководители…

- Но знаю и то, что ГТД для бронированных гусеничных платформ сейчас стандарт! Вы и Ваш НИИ… Вы сделали это! Вы установили «планку»! Александр Иванович, сколько человек верило в Вас, или скорее не верило?! А сколько препятствовало? Сколько оказывало помощь?.. – вопрошая продолжал парень.
- Давай сюда свои «усилия».

Чёрный тубус выскользнул из рук студента, а из рюкзака, порхнув листами, вырвалась стопка исписанных листов. Они бросились в объятия пожилого мужчины, будто увидеав старого друга после долгой разлуки.
Мгновенье спустя и мерный стук энергичных шагов укрылся за тяжёлой дверью, а оттуда снова зажурчало невнятное бубнение.

- Спасибо… - вдогонку обронил Олег и, развернувшись, поплыл к вестибюлю.
Тошнота обеспокоила тело. И без того тяжёлые веки желали склеиться, застилая взор. Двигаясь по коридору, он ногою зацепил полоску штампованного металла. Планка лежала поперёк движения и с усилием удерживала два листа потертого линолеума.

Юноша обругал поперечный кусок металла и принялся оглядывать подошву кроссовок. Обувь была ему дорога, как в прямом так и в переносном смыслах. Она обошлась студенту в целое состояние – две полных стипендии, а на её подбор в соответствии со своим вкусом – ушёл почти месяц.
Взгляд прилип к планке. Из-под посаженных впотай шурупов сочился голубоватый свет.

Накачивая мышцы кровью, где-то глубоко забормотал животный страх: «Беги дурак, беги! Спасайся! Ты не можешь рисковать собой, твоё тело принадлежит лишь тебе!»
«Что за чушь? Свет! Ты же его видишь, откуда он там? Красивый, успокаивающий свет. Сорви планку, не бойся. Загляни внутрь. Вдруг там скрыты ответы на все вопросы, вопросы которых ты даже не задал?» – вдруг зашипело любопытство.
Что-то блеснуло в сознании, но было уже поздно. Руки, подчиняясь своей собственной воле, словно два экскаваторных ковша, вгрызлись пальцами в алюминиевую планку.

Металл не выдержал человеческого упорства и со щелчком отскочил от бетонного пола. Искрящийся поток яркого света из щелей хлынул в коридор. Его брызги легли на стены вензельными узорами. Витиеватые полосы поползли вверх к потолку. Краска стен, вздулась и начала осыпаться, рождая на месте расползающихся вычурных рисунков столбы яркого света. Стены, окутанные яркими шлейфами, принялись вибрировать и тут же дали трещины. Все вокруг засияло. Пол под планкой получил поперечный разлом, поднялся и высвободил яркую волну. Она затопила коридор, а отступив, полностью смыла остатки старого окружения…

Воздух наполнился едва заметным жужжанием. В паре метров за спиною Олега звякнул лифт. Его створки сдвинулись внутрь стен. Из кабины выкатилась инвалидная коляска, в которой сидела Анна. Казалось, будто она прибавила в возрасте несколько лет. Огонь в рыжих волосах угас, глаза утратили изумрудный блеск, а бледный атлас кожи жадно впитывал голубоватый свет, рожденный десятками ламп уцепившихся за потолок.

Санитар энергично толкал коляску, заставляя её колеса быстро вращаться. За ними из кабины лифта выскочили два молодых врача. В руке одного из них был виден тёмный полупрозрачный снимок, свёрнутый в трубку. Их бурное обсуждение эхом гуляло по коридору, но о чем именно шёл разговор, понять было не возможно.
Олег отпрыгнул в сторону и влип в стенку.

Группа пронеслась мимо, словно блеснул солнечный зайчик. Белая пластиковая дверь распахнулась, и они быстро исчезли за ней. Время на мгновенье замерло.
«Чего стоишь? Бегом за ними!» – что-то щелкнуло в голове, пустив стрелки часов снова в ход.

Олег сорвался с места и помчался к двери, запечататывавшей рукав длинного коридора, с размаху ударил в неё и как из пушки выпалил:  «Что с ней?»
- А теперь постарайтесь объяснить, кто наделил вас правом нарушать режим и срывать работу учебного заведения?

Молодой человек оторопел. Ворвался он на кафедру вычислительных систем. Напротив него сидел мужчина, лет сорока. Лоб его походил на мех баяна. За спиною не по возрасту седоватого доцента находились два окна, из которых бил полуденный свет. Солнечный луч контуром обрамлял силуэт мужчины, делая человеческие волосы абсолютно белыми. Очки, сползшие на кончик носа, вмиг обнажили бритвенный взгляд. Доцент больше походил на рассвирепевшее божество, чем на разгневанного смертного.
«Я жду объяснений!» – словно Зевс метнул десяток молний, и раскаты грома покатились по кабинету.

Олег из каменной статуи в мгновенье обратился в живое человеческое существо.
«Прошу прощения!». Дверь закрылась, шаги застучали, и силуэт юноши укрыл полумрак коридора.

«До свидания…»- обронил юноша, минуя вестибюль. Но, снова не получил от дежурной ни звука в ответ.

Тёплый свет ударил в глаза, а свежий воздух наполнил грудь. Сотни студентов беспорядочно сновали по территории, кто-то выскочил из корпуса и зацепил Олега плечом.

- Извиняюсь. Затем звонко: - О, инженер!
- Привет, Коля. – повернув голову к собеседнику вяло протянул Олег.
- Как там твой «проЕкт»?
- Пока тяжело сказать.
- Я что-то не пойму, ты чего вялый такой? Где твоя энергия? Небось, ночь бурную пережил?! Хотя, о чем это я - ты же «инженер»! Наверное, опять что-то выдумал, да эксперименты ставил.
- Коля скажи, ты ничего странного за сегодняшний день не замечал?
- А как же!
После этих слов от затылка к пояснице сполз холодок…
-Что именно? – с любопытством спросил он.
- Зелёное безжизненное тело, плывущее по территории университета. – продлил Николай.
Перед глазами встал бледно зелёный больничный халат, в который была одета Анна.
- Ты тоже её видел?
- Её?! Ты чё? Да я о тебе говорю! Иди, выспись как следует! Чудной ты какой-то сегодня! Ладно, я рванул в «девятый». – с этими словами Николай нырнул в реку студентов устремившуюся к соседнему учебному корпусу.

«А ведь он прав! Я сейчас готов душу продать за час-другой сна, бес бы побрал все эти эксперименты над собою, я в коэффициенте умственной активности теряю больше, чем выигрываю в приросте дополнительного  времени! Отдых нужен, как ни крути, а я уже ничего не соображаю, Бог знает что чудится! Выставляю себя полным идиотом. А внимательность до нуля упала, так и под машину угодить не долго…»

За спиною уменьшались мрачные кованные ворота, отделявшие мнимое спокойствие университета от очевидной суеты внешнего мира. Юноша быстро перебежал в запрещённом месте широкую, переполненную металлом, дорогу и очутился на остановке. Среди двух десятков живых людей затаился один бездушный аппарат. Облаченный в цветастые доспехи, он беспокойно мерцал дюжиной разноцветных огней. Олег осторожно подошёл к нему, и поочерёдно сунул в его пасть две купюры небольшого номинала. Что-то внутри аппарата заурчало, и металлический ящик жадно проглотил пару помятых бумажек. Зелёная клавиша скользнула внутрь. Автомат снова заурчал и в окошке, рядом с денежным приёмником, появился одноразовый стаканчик медленно наполнившийся ароматным напитком. Секунду подумав, он снова отрывисто заиграл музыкой света, заманивая в свои сети очередного «клиента».

«Восьмёрка», противно скрипя тормозами, подскочила к площадке. Человеческая волна отхлынула от края тротуара, и удвоив напор, вернулась к дверям автобуса. Двери распахнулись – гнев, ругань, недовольство, стремительно заполнили автобус. Олег и сам хотел было нырнуть в бурный поток, но что-то внутри шепнуло «двенадцать». Он прекрасно понимал, что «двенадцать» это номер маршрута и что автобус под этим номером двигался вовсе не домой, где его ожидал отдых. Это шёпот он ощущал как своим, так и чужим одновременно. Словно кто-то, нашёптывал на ухо цифру, а его разум вторил шёпоту.

Бумажный стаканчик выскользнул из прослабшей руки Олега и беззвучно ударился о тротуарную плитку. Темная жидкость, пружиной выскочила из сосуда, окончив своё существование коричневым пятном на светло-голубых джинсах. Юноша даже не успел расстроиться, как у опустевшей площадки встал молочно-белый автобус под двенадцатым номером. Автобус был пуст. Он вошёл внутрь и умостился на пассажирском сидении в крайнем правом ряду возле двери. Автобус пустился в движение наперекор встречному ветру.

Усталость быстро взяла верх. Миновало минут двадцать.
Олег пришёл в себя от того, что его тело, билось словно в конвульсивном припадке.
«Молодой человек, Вы в порядке?»

Быстро оценив обстановку, он увидал перед собою щуплого мужчину кавказской внешности, который, словно клещами, вцепился в его плечи.
- Да живой я, живой! Перестаньте меня трясти!
- Живой?
-Да в порядке я, по мне не видно что ли?
- Живой? Живой?

Растерянность водителя внезапно сменилась гневом, но он не переставал вопить – «Лицензия, полиция, регистрация, скорая…» вплетая в бессвязную речь слова иностранного происхождения.

Уличив удобный момент, юноша выскользнул из автобуса и бросился прочь от него и его хозяина. Он бежал, не переставая пока организм не попросил о передышке. Жадно глотая воздух, он поднял голову и удивился, все вокруг замерло. Прохожие, стояли на тротуарной дорожке как столбы, несшиеся на встречу друг другу металлические коробки приклеились к дорожному полотну, а птицы, спрыгнувшие с крыш домов повисли в воздухе…

Нотки знакомого голоса едва колебали воздух. Звук доносился из парка с противоположной стороны дороги. Не задумываясь Олег устремился туда. Шаг за шагом, стуку подошв вторила старая пластинка «Я сплю, я точно сплю!», беспрерывно прокручивая в голове одну и ту же фразу.
Войдя в парк, он присел на деревянную скамейку. Исполненный беспокойством и оглядываясь по сторонам, он надеялся зацепиться взглядом за какое-нибудь живое существо. Тихо нарастая, парк захлестнул леденящий ветер и повисла странная тишина.

«Ну, где же вы? Хоть собака или кот. Куда все девались? Где белки? Их же тут уйма была?!» - оглядывая деревья, бормотал себе под нос. Взгляд сполз с крон вниз и упёрся в ту, чей голос привел его сюда.
- Ты кого-то ждешь? – улыбаясь, спросила Анна.
- Нет. Не знаю. Наверное... Если честно, я не пойму, как ты это делаешь? Ведь это действительно ты?
- Хочешь, я открою тебе маленькую тайну? Но ответы тебе придётся искать внутри себя.
- Нет, я точно сплю, - он произнес эти слова и принялся бить себя по щекам.
- Перестань! Я знаю, ты слегка обескуражен, иного я и не ожидала, но с тем, что ты обретешь, совладать способен далеко не каждый.
- Ты о чем, ну объясни же нормальным языком?
- Просто иди за мною…

Олег постарался собраться с мыслями и ещё раз посмотрел на кроны деревьев и вдруг осознал, что им не хватает мелких деталей - иголок или шишек, это был просто красивый хвойный парк. Парк, в котором деревья выстроены вдоль аллеи словно под линейку. Все одинаковой высоты и цвета, насыщенные зелёные газоны укрыли землю, а абсолютная чистота резала глаз.

Тем не менее, Олег поднялся со скамьи и покорно побрел вслед за Анной. Вымощенная булыжником дорожка и десятка два шагов привели их в центр большой, выполненной в форме пятиугольника, поляне. По периметру она была ограждена высоким декоративным кустарником. Ни входов, ни выходов она не имела.

«Вот мы и пришли» - произнесла Анна.
С неба, каскадами сыпались увядшие листья. Не долетая до земли, они наливались осенним золотом. Слабый прохладный ветерок аккуратно укладывал их на землю.

- Что это за место? В этом парке я бывал и раньше, но поляны этой не помню. И откуда несет эти листья? Как, скажи, мы вернемся обратно?
- Ты снова задаёшь не те вопросы, в этом весь ТЫ - Олежка. Но, я потешу твоё любопытство. Эта поляна, ты был тут  лет тринадцать назад. Ты помнишь мальчишку лет девяти? Этот мальчишка не задавал вопросы, он просто смотрел… А теперь извини, ты найдешь путь, для меня, увы все окончится здесь.
- Да стой же! Ты это о чем, я вообще тебя не понимаю?
Её силуэт быстро растворился, а голос эхом блуждал по поляне: - Смотри за мальчишкой и старайся не топтать их…

Олег закрыл ладонями лицо и теплая темнота принесла успокоение. Она сочилась из ладоней, и стало так приятно что он не решаясь открывать лицо, пытался прояснить для себя все происходящее. Открыв глаза, он увидел малыша. Тот с радостью бегал по поляне, и с громким смехом разбрасывал не по сезону пожелтевшие листья…
Не сдерживая любопытства он окрикнул ребёнка: «Эй, Мальчик!».

Мальчишка подбежал и произнёс: «Привет, меня зовут Олег, я живу в многоэтажном доме, но мама мне запрещает говорить с незнакомыми людьми, а они живут под листьями!» - и, хохоча, снова побежал по поляне…

Олег чувствовал что-то близкое в этой поляне, что-то знакомое. Пожелтевшая листва по щиколотки укрыла обувь. Он струсил листву с кроссовок, сделал шаг и обомлел.
«О Боже, институт лучевой терапии. Отец… Девочка… Я… Здесь я её и видел!»
Он сделал ещё шаг, и что-то затрещало под ногою. На месте, где только что стояла подошва, лежали буквы латинского алфавита, цифровые символы, знаки математических действий. Все издавало слабое фосфорическое свечение. Юноша присел и ладонями аккуратно отодвинул листву. «Бог ты мой, да вся поляна усеяна ими».

Мальчик снова подбежал и, протянув руку к юноше, произнёс: «Дядя, смотри - это божья коровка, я подарю её Ане. Жучёк знает все, он поможет развеселить её!». Жук подполз к краю ладони малыша, приподнял ярко-красные надкрылья и расправил прозрачные, усеянные прожилками крыльца. Внезапно, вместо слабого жужжания раздался пронзительный звон. Словно металлический молоточек колотил прямо по барабанным перепонкам ушей Олега…

В аудитории гудели студенты. Поток в двести с лишним человек, словно развороченный муравейник суетился в перерыве между лекциями. Преподаватель спешно покинул помещение. Олег поднял голову и попытался сообразить где находится. То, что в лекционном зале он хорошо понимал, а вот корпус и аудиторию вспомнить сразу не смог. Рядом лежал рюкзак, а на рюкзаке, старинная брошка, стилизованная в виде небольшой божьей коровки и украшенная полудрагоценными камешками.
Где-то игриво зазвенел знакомый до боли голос: «Дурачек, верни немедленно!»
За ним в ответ протянулся голос парня, который гогоча, пытался объяснить, что он к этой «краже» вовсе не причастен.

Олег сжал в ладони брошь, перемахнул назад через ряд столов и разжал её прямо перед лицом Анны.
- Полагаю, это принадлежит Вам, Романовна?!
- Да, но откуда?.. –  она подняла глаза.

В тот же миг прогремел взрыв, но вместо ударной волны последовал прилив сил, а вместо осколков во все стороны полетели тысячи бабочек…

В помещение ворвался голубоватый свет, юноша взглянул на стены. Обои прожгло слабое фосфорическое свечение. Казалось будто на них что-то начинает проявляться. Какие-то беспорядочные формулы и бессвязные описания.

«Да вот же оно!» Он перепрыгнул через два ряда столов и бросился к доске.
В спину кто-то закричал: «Сумасшедший!»
Но Олег этого уже не слышал, равно как и не видел никого в аудитории, лишь её и изъеденные формулами стены…

Глядя то на доску, то на стены, он словно переписывал что-то. Галдёж в аудитории постепенно стих и перешёл в странное перешёптывание. Все уставились на юношу, следя за его странным поведением. Квадратный мелок в его руке без устали царапал доску и быстро уменьшался, а его место спешно заменил второй, третий…
Прозвенел звонок, В помещение вошёл преподаватель со словами: «Что за тишина?» и замер… Олег продолжал и продолжал, пока место на огромном двустворчатом полотне, не было полностью исписано мелким белым текстом.

Олег обернулся и задыхаясь произнёс: «И-иван Фёдорович, и-извините, но если возможно, не вытирайте расчетку и… Будьте добры, пусть кто-то пригласит Александра И-Ивановича, пожалуйста».

Но ни слова от вошедшего преподавателя по-прежнему не звучало. Лишь открытый рот, который впустую гонял воздух при каждом вдохе и последующем выдохе.
Юноша ударил в ладони и хлопками сбил меловую пыль, налипшую на них, быстро подошёл к Анне. Он взял паузу и приходя в себя, уже уверенно проговорил: «Нам нужно поговорить. Ты видишь эту доску? Так вот, это твоя работа! Давай выйдем, и я постараюсь все объяснить!».

Они вышли в пустынный коридор. В её изумрудных глазах блестело любопытство.
- Аня, я не знаю с чего начать, как бы я не объяснял, всё, что я скажу, может тебя тебе показаться бредом странного студента, но все же я попытаюсь. Ты любишь молочный шоколад. Твой любимый цвет зелёный, он соответствует цвету твоих глаз. Мать зовёт тебя ромашкой, ну, по отчеству. Ты бы хотела завести пса, но в квартире этого делать не стала бы…

-Ты меня не удивляешь. прервала она - Об этом уже знает половина нашего потока, и все благодаря моей подруге умеющей хранить секреты.
- Хорошо, а сколько людей знает о том что «сидит» у тебя в голове? Или об истории твоей брошки?
- Откуда? Кто тебе рассказал? – в краешках её глаз зазвенела слеза.
- Никто! Ведь об этом знают лишь двое, тот мальчишка, что принёс тебе божью коровку - жучка который помог тебе обрести силы и веру в себя и та девчонка, принявшая от него дар.
- Ты… Ты - Олег! Твой отец…
- Да - перебил он: - Его уже давно нет. А я переехал… Но, по всей видимости, я снова нужен той девочке. Около пяти лет назад опухоль начала прогрессировать. И ты снова принимаешь экспериментальное лечение, которое не приносит пользы. Ну же, скажи что я сплю, скажи что я ошибаюсь, скажи что я не прав! Скажи и пусть это окажется глупостью пришедшей мне в голову! Ну же!
- Я часто вижу сон: иду по каменной тропинке, а позади меня дорожка начинает осыпаться, я ускоряю шаг, затем бегу. Но раз за разом я проваливаюсь вниз. Меня будто поглощает темнота, и в момент, когда меня уже нет, я вижу лишь его - маленького красного жучка, которого мне протягивает мальчишка… У меня стал неметь кончик большого пальца, затем онемение перебросилось на соседние пальцы. А сейчас, онемение временами проявляется во всей правой руке. Сначала я боялась. Затем боролась. В конце – смирилась. И живу с этим уже 5 лет. Прикрыв ладонями лицо она тихо заплакала.
- Аня, я видел тебя там. Пожалуйста, не плачь, ты разбиваешь моё сердце! Я обещаю, Мы снова пройдём весь путь вместе. Нам придётся перенести многое, но я тебя «туда» не пущу! Мы, Я, постараюсь все исправить! Все будет как тогда, слышишь? Я обещаю!

Олег стоял и жадно впитывал сверкающий блеск её изумрудных глаз. Он ждал ответа, но все, что получал взамен лишь слезы обжигающие безысходностью…