Земля номер два. Эпизод 2

Всё на корабле еле слышно покачивалось от перентной гравитации. Изобретатель Рябчик однажды сказал: «Я смогу отключить гравитацию там, где она есть, как и включить, там, где её не было». Его изобретения стали переломными в науке и в истории человечества. Теперь люди могли не заботиться о том, как поднять тяжелый груз на поверхности или как справляться с невесомостью в космосе.
 
Земля всё быстрее отдалялась и уже напоминала бледную голубую точку, в иллюминаторах среди звездной черноты проплывал Марс. Спустя время, мы легли в капсулы для принудительного сна и проснулись уже у скопления звёзд М79. Курс к нему был задан через квадрат Ориона. Плотность эфира в данном квадрате крайне мала, что и делало его практически единственной областью, через которую можно попасть в нужную нам часть вселенной. В сон нас отправляли не столько ради нашего комфорта, сколько для предотвращения лишних действий или ситуаций. Кстати, капсулы совершенно автономны, независимы от главной системы. Это не признак того, что система не доработана или опасна, а лишь некоторая предосторожность для такого важного и длительного путешествия. Мы заняли свои рабочие позиции, чтобы задать новый курс и проверить, правильно ли он проложен системой, дабы избежать неточностей или сбоев, так как даже малейшая ошибка может привести к печальным последствиям. Я отправился в сектор С5, под ногами скрипела рифленая металлическая пластина, коридоры утопали в полумраке.

Наша маленькая команда из шести человек на корабле, на самом деле, не была слишком дружной, но мне нравилось проводить с ними время, когда мы были на Земле. Я, наверное, симпатизировал Дину, мы познакомились ещё когда учились на первом курсе лётной школы, он был младше меня на два года. Простой неприметный коротко стриженый темноволосый парень, вроде бы искренний, но немного замкнутый, погруженный в свои мысли, оказался гениальным программистом. Помню, как на обеде он, всё с тем же задумчивым взглядом, засунул в рот ложку, стал пялиться в потолок и что-то мычать, так ему пришла идея, благодаря которой он стал одним из разработчиков системы «Нептун». Сначала его даже не хотели включать в команду, так как сочли, что его деятельность на Земле будет весьма ценной, но потом, всё же утвердились в решении, что на борту должен быть программист, хорошо управляющий системой. Об этом полете Дин мечтал, сколько я его знаю. О Викторе ходили разные слухи и о том, что он бывший военный или спецагент, и что о его прошлом ничего толком не известно, кое-что мы, правда, знали точно – ни одной гражданской лётной школы он не заканчивал. Как-то раз, мы хотели подбить Дина найти информацию о Викторе, но Дин сразу ответил, что следующие пять лет планирует провести в уютной каюте, а не в уютной камере. Намёк мы поняли хорошо. В принципе, работа у Виктора шла гладко и никаких претензий у нас к нему никогда не было. А вот задушевные беседы с Виктором, приводили к тому, что мы всегда узнавали больше друг о друге, но о нём самом – ничего. Кайл и Натан присоединились к нам в рамках проекта «Прибрежная полоса», по сути, они представляют другое государство, и пусть сейчас это кажется лишь формальностью, в будущем, наверняка, последует много хлопот, и всякого рода процедур и выяснений.  Насколько я понял, эти двое росли по соседству и с детства были дружны.

По пути я измерил уровень перентного давления, показатели соответствовали системным. У меня оставалось немного времени поразглядывать космос. Ученые назвали планету, которая в будущем, возможно, станет новой матерью человечества – Калипсо, в честь прекрасной нимфы, но в итоге, добавили к названию номер, испортив всю романтику, потому что на небе уже давно были другие нимфы.

Когда мы закончили с вводом данных, Андрей ещё раз прошелся по основным параметрам системы корабля, к счастью, всё было в норме и корабль лёг на новый курс без отклонений. Теперь, как и положено, мы уснём до сближения с самой Калипсо. По правде говоря, я представлял себе этот полет более грандиозным что ли, ведь это первый столь масштабный астрономический полет в истории человечества. А на деле оказался не таким уж впечатляющим… в общем, вся надежда на то, что уж Калипсо меня не разочарует и покажет нам все свои красоты.

Кажется, только уснули и вот уже проснулись по сигналу, в иллюминаторах виднелась оранжево-синяя Калипсо, покрытая серебристым туманом. Дин принялся разрабатывать траекторию посадки. Определить место где мы высадимся было одной из важнейших задач. Мы договорились, что это место будет не слишком далеко от воды, чтобы взять пробы; там, где не проглядывает густая растительность и что-либо хотя бы отдаленно напоминающее строения. Выбор усложнялся из-за туманной атмосферы планеты, к тому же в тумане содержались достаточно крупные светоотражающие частицы, неизвестной структуры и происхождения. В итоге мы решили оседлать небольшое оранжевое плато, на которое было удобно не только приземлиться, но и взлетать с него. Сначала мы выпустили роботов разведчиков и терпеливо ждали, какие вести они нам принесут. Признаков жизни обнаружено не было. Собрав все возможные данные, наконец, было решено выйти наружу. На планете действительно была атмосфера и вода. Состав воздуха похож на Земной, с добавлением ещё какого-то неизвестного элемента, тоже самое и с водой.

Мы направились к выходу. Небо поблескивало сияющими вкраплениями, пейзаж был сюрреалистичен. Теперь можно было разглядеть, что вкрапления имеют форму вытянутых шестиугольников. И на них, что самое удивительное, проглядывают какие-то символы. Пусть нам и сказали, что эта планета похожа на Землю, всё здесь выглядело совершенно по-другому. Вообще не было ничего общего. Чувство тревоги сливалось с непонятным ощущением безмятежности. Идти по оранжевому песку было тяжело, будто ноги стали чугунными, впереди виднелись нависающие синие мембраны, я устал и присел на ближайший выступ, чтобы оглядеться. Тогда я и заметил промелькнувшую где-то за спинами ребят тень. Нечто пронеслось и спряталось за стволом того, что напоминало дерево, растущее вверх тормашками. Я пристально вглядывался и в какой-то момент смог прочесть очертания «призрака», я ощутил страх. Тень вскочила, пронеслась над нами и прошла сквозь Виктора. После этого с ним стало твориться неладное. Скорость движений его тела стала нечеловеческой. Я же начал глохнуть, я слышал шум, а потом наступала полная тишина, это повторялось несколько раз. Я расслышал, что Виктор говорил о том, что стоило ему лишь подумать о каком-либо направлении, как он сразу оказывался там. Виктор вел себя, мягко говоря, странно, в такой ситуации мы все должны были немедленно вернуться на корабль, но Виктор стал перемещаться и прятаться, как будто игрался с нами как дитя. Мы с Андреем решили отложить поход к синим мембранам, Андрей велел всем возвращаться на корабль. Однако, пока мы шли обратно, все со своими внезапными недугами и отвлекаясь на Виктора, случилось непоправимое. Мы не уследили за Дином. Я увидел его в тот момент, когда он уже снял шлем и, упав на живот, запихивал себе в рот оранжевый песок. Когда мы остановили его, было уже поздно. Мы волокли его бездыханное тело на корабль, я перестал слышать свои шаги и ребят, но, кажется, все итак молчали. А мне чудилось, будто слышу голоса, исходящие от синих мембран и перевернутых деревьев. Они то шептали, то кричали: «Ты был в печали, теперь очнись, очнись!» 

Весь вечер мы исследовали тело Дина в изолированной лаборатории, не снимая скафандров. А потом… умер Виктор. И если смерть Дина была более менее понятна нам, то смерть Виктора, который всё время находился в герметичном скафандре, хоть и была вызвана, вероятно, непомерными нагрузками на тело, но вследствие воздействия чего-то пока необъяснимого. Это говорило нам о том, что мы столкнулись с силами или сущностями, от которых не способен защитить скафандр, которых не видят наши машины и абсолютно каждый может оказаться под угрозой.