Анино счастье. Глава 10. С Василиской

К началу произведения – http://www.proza.ru/2016/06/21/1157
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
К предыдущей главе –  http://www.proza.ru/2016/06/30/1588


Прошло уже несколько дней, как я в имении.

Стою перед Василисиным зеркалом. В зеркале Василиса корчит рожицы и видно моё лицо.
Думаю:«Вроде как пополнела что ли? Надо бы поменьше есть, а то так на чушку стану похожа. Василиса тоже круглая вся.»
–  Как думаешь, Я красивая?
–  Красивая.
–  Ты не так говори, будто бы я - барыня твоя, а так, будто ты кавалер какой.
Я пожала плечами, –  Ну, красивая вы.

–  Хм. Вот ты симпатия, даром, что холопка, а я, мне кажется, толстая.
–  Какая ж вы толстая? В самый раз будете.
–  Думаешь? Льстишь, наверное.
–  Да нет. Давеча к барину другой барин приезжал, так на вас пялился.
–  На меня?. Так он на всё пялился. И на тебя и на меня. Скользкий какой то. Фу!
–  Хи хи! Ну да.
–  И как он на меня пялился?
–  А вот так, –   я вытаращила глаза и оглядела Василису, в ночнушке, с ног до головы.

–  Ха ха. И на что же больше пялился?
Я, вытаращив глаза, стала пялиться на грудь Василисы.
 –  Ха ха. Что ж ему надобно то?
–  А кто знает?
–  А как думаешь?
–  Глаша говорит им всё одно нужно. Поглумиться.
–  Так уж и поглумиться? Ты читать умеешь?
–  С мамой псалмы читала.

–  Хм. А вот  книжка. У брата нашла.
–  А где он?
–  Кто? Брат? В городе живёт. Приедут ещё, увидишь. Ну открой.
Открыла.
–  Читай.
–   Откудова?
–   Вот,–  взяла книгу, перелистала, – вот отсюда.
–  Она закрыла глаза от блаженства, на щеках её играл румянец, вызывая у корнета ещё большую страсть.

–  Долго читаешь. Поняла хоть?
–  Поняла. От блаженства.
–  Ничего ты не поняла. Дальше читай. Или нет. Дай сюда.
Встала со стула, подошла к двери. Открыла её, посмотрела в коридор, послушала, затем закрыла и снова села на свой стульчик.
Стала читать быстро, в отличие от меня целыми словами.

–  Он сжал её грудь, она тихо ахнула и без чувств уронила голову, открыв ему шею. С неистовым лобызаньем он впился в её нежную кожу. Мадлен, казалось бы лишилась чувств, но высоко вздымавшаяся грудь и постанывание говорили о том, что она испытывает сильнейший экстаз. Он взял её на руки и понёс на ложе. Ну как тебе?
«Хм. Что же за экстаз какой то?»
–  Что же экстаз?
–  Ну это, когда хорошо очень.
–  А кто это?
–  Кто?
–  Ну, который к ней лез?
–  Не лез, а любовничал. Корнет один, Алексеем звать. Военный в общем.
–  От чего ж она так экстазничала?

Василиса серьёзно посмотрела на себя в зеркало.
–  От любви.
–  Что ж она любила так сильно?
–  Он её любил. А она зажглась ответным чувством.
–  Как же это?
–  Как как? Он её любил, ухаживал, потом делал комплименты, а она не обращала внимание, тогда он сказал, что убьёт себя. Ну она не совсем не обращала внимание, а так делала вид.

–  Он был красивый?
–  Да, статный такой. У них нашивочки такие блестящие. Здесь вот погоны, –   взяла меня за плечи.
–  И что же?
–  Ну вот, она стала умолять его не делать этого.
–  А он?
–  А он обнял её. –  Василиса
обняла меня, впишись пальцами в рёбра, притянув к себе., –  взял за грудь.
–  Ха-ха! Щекотно!

– И повалил на кровать, – Василиса поташила меня к кровати.
–  Ха-ха-ха, пустите, барышня, ха-ха! Щекотно!
Василиса начала мне ртом тискать шею.
–  Ха-ха-ха! И-хи-хи!
Василиса оторвала голову от шеи и томным низким голосом, –  О–о! Мадлен!
Я начала ржать и повизгивать. Мне было щекотно от всего и от пальцев Василисы, которая нарочно щекотала меня и от её низкого голоса.

Василиса отстала от меня, легла на спину и томно потянулась, –  Ну почему маман так мало водит меня на балы? Любви хочу! Любви!
Повернув голову ко мне, –  Так она ещё прилипнет ко мне на весь вечер, –   ни поговорить ни с кем, ни по кокетничать.
–  Это как? По кокетничать?
–  А так. Идешь вся такая, легкая, весёлая и так легонько, ненароком задеваешь веером. Или роняешь платочек.

–  И что же?
–  Ну как? Какой–нибудь кавалер вздрагивает. Или наклоняется за платочком, поднимает. Смотрит блестящими глазами и говорит: «Ваш платочек мадемуазель.» А я говорю: "Ах, оставьте себе сударь." А он прижимает его к сердцу и говорит: «Я буду хранить его у самого сердца.» 
–  Хм. А он красивый?
–  Кто? Кавалер?
–  Да.
–  Умопомрачительно!
–  Здорово!
–  Да. Здорово. Был бы он ещё. Было бы вообще замечательно.
–  Так он будет.

–  Хм. Не смеши меня Анька. Будет. –   Василиса села на кровати.–   Где? Здесь? В этом захолустье? Да здесь ослы одни, да бараны. С ними только чаи с вареньем распивать. Только и знают: Василиса Аркадьевна, выросли то какая, заневестились вся. И слюни, слюни текут. Фу! Мерзко.

–  Так может и есть кто?
–  Так в том то и дело, что нет. Взять молодых, так что с них толку, только и знают хорохориться: «Я тут в Санкт–Петербурге был или мы вот давеча в Москве были.» Господи, возили его за собой в люльке, а он строит из себя, будто сам ездил.

–  Хи. Представляю! Ха ха, в люльке!
–  Ну да. А как ты думала? А взять этих, постарше, так занудливы до бесконечности: Как поживаете, Василиса Аркадьевна?  Я польщён, Василиса Аркадьевна. А много ли крестьян у вашего папа, Василиса Аркадьевна?  А сколько борзых? Я им что, ключница–посчитальщица что ли?
–  Ха ха!

В дверь постучали. Я вскочила с кровати.
–  Кто там?
–  Василиса, вас мама кличут. Там гости приехали. Ефросья  Марковна с дочерьми.
–  Скажи сейчас! – повернулась вся ко мне, –  Давай платье! Ой, Господи, что у меня на голове?!


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе – http://www.proza.ru/2016/07/01/1343