На блюдечке 19

Глава 19. «Плодотворный обмен данными»


Путь к желудку мужчины лежит через его рот.

Р. Питерс, патологоанатом



         Пунктуальная мисс Жирар прибыла в точно указанный срок. Но партнёра осчастливила своим явлением несколько позже. Поначалу он услышал лишь голос хозяйки архива за закрытой дверью.

         – Сильви! Привет! Какая ты красавица! Прямо картинка из журнала.

         – Да ладно, вот у тебя действительно шикарный вид. Такая румяная! А что ты здесь делаешь?

         – Да вот, слежу, чтобы твой красавчик ничего не натворил.

         Некоторое время доносились лишь чмоки.

         – Какой костюм!

         – Нравится? Только вчера взяла на распродаже в Майами. А смотри, здесь что.

         – Ой! Он настоящий?

         – Ну, что ты, откуда при моих доходах? Но как смотрится! Я, кстати, привезла новые каталоги…

         Ник понял, что это надолго, и вернулся к документам. Сильвия объявилась только через десять минут.

         – Так вот ты где! – воскликнула она таким тоном, словно никак не ожидала увидеть здесь своего напарника. – Отдыхаешь?

         – Я?! Я даже не обедал сегодня.

         – Бедняжка… А у меня ничего и нет с собой… Хотя вот, на, – она притянула ему маленькую белую пластмассовую бутылочку.

         Чтобы не огорчать человека, Ник отвинтил крышку и выпил. Там было так мало… чего-то, что он даже не понял, какой вкус оно имеет. Не говоря уж о том, чтобы насытиться. Но, на всякий случай, благодарственно кивнул Сильвии. Она не должна была отвлекаться.

         – Ну, давай, выкладывай, что у тебя за открытия.

         – Наш друг Бегиристайн оказался на редкость прижимист. И знаешь, какой аргумент у него был ударным?

         Ник пожал плечами. Пока что падать было не от чего.

         – «А если бы ваши, Сильвия, личные сведения кто-то захотел получить без вашего ведома и согласия? Вам бы такое понравилось?» – она изо всех сил подражала интонациям нотариуса, но получалось не очень. – Представляешь, каков фрукт?

         – Хм…

         – Даже когда я намекнула, что от этого может зависеть безопасность Невиллов, он согласился дать мне всего лишь сотовый номер Баркли. Вот жмот!

         – Но ты ведь и из этого сумела выжать сенсацию, правда?

         – Ну, а как же? Я же мастер. Такие мелочи не способны меня остановить. Короче, даже номер оказался не его. То есть, он принадлежал Баркли в те годы, но потом тот поменял оператора и взял другой номер. Так я это себе на пользу обратила. Позвонила в компанию, сказала, что ищу своего друга Стива, который сменил номер и забыл меня предупредить. Они вроде бы поверили…

         – Кто бы сомневался. Твоей лепки лапша на всяких ушах хороша. Но, я надеюсь, звонить старому другу ты не стала?

         – Нет, естественно, я использовала номер, чтобы найти его в социальных сетях. Там сотни Стивенов Баркли, теперь я смогла выбрать нужного. Оказалось, он живёт в Майями-Лэйкс и работает в компании «ЭккоБест». Так что мы хоть завтра можем этого типа навестить и задать пару вопросов. Но это ещё что!..

         – Погоди, погоди! Что это за фирма? Кем он там трудится?

         – Какое-то энергосбережение, экономия электричества. А трудится он экспедитором, кажется. Развозит эти приборчики по штату. Но это не главное, дай уже мне договорить!

         Ник, капитулируя, молча поднял руки.

         – Работает он там недавно, поэтому в сети осталось полно его резюме. Достаточно подробных, с биографией и местами предыдущих трудовых свершений. И как ты думаешь, кем он был до того, как появиться на острове?

         – Хм… – перечень любимых междометий Слотера не был обширен.

         – Санитаром. А знаешь, где?

         Смутная догадка из разряда фантастических мелькнула в голове, но на этот раз Ник не стал издавать никаких звуков.

         – В психиатрическом госпитале Цитруса в Хайалиа, – Сильвия сделала драматическую паузу, внимательно глядя ему прямо в глаза. – В том самом, куда полвека назад был доставлен некий Маркус Тэйлор, с диагнозом хроническая недифференцированная шизофрения, – она задержала рассказ ещё на пару секунд, но, заметив, что Ник хочет задать свой традиционный вопрос «Чего?», продолжила. – И где он содержится до сих пор.

         – Да ладно? – вот тут уж он никак не мог удержаться. – Ему ж девятый десяток должен пойти! Психи столько не живут.

         – Как видишь, некоторые живут. Должно быть, клиника хорошая. Мы можем завтра навестить и его, и Баркли. По крайней мере, попробовать. К Тэйлору нас вряд ли пустят, но стоит попытаться поговорить с врачами…

         – Выходит дело, он слышал бредни Тэйлора, но, в отличие от всех остальных, отнёсся к ним всерьёз. Как Локридж, в своё время.

         – Кто?

         – Сейчас объясню. Но, послушай, тарелку-то он откуда взял?

         – Ну, знаешь! Вот об этом в интернете ни слова.

         – Да, я понимаю. Удивительно, как ты вообще Тэйлора отыскала.

         – Честно говоря, не совсем законным способом. Но не волнуйся, нигде не наследила.

         – Умница! Становишься матёрой взломщицей.

         – Надо же как-то соответствовать сомнительному званию твоего партнёра.

         – Да, ты уж постарайся… Что ж, значит, завтра едем.

         – Едем, так едем. Но, пока не уехали, ты не хочешь своими открытиями поделиться? – Сильвия ехидно посмотрела на Ника. Пока она явно чувствовала своё превосходство в конкурсе добытчиков ценных сведений.

         – Хочу, радость моя, хочу, прямо-таки жажду. Просто пытаюсь понять, не изменился ли смысл некоторых из них в свете только что услышанного. Ну, ладно, слушай. Упомянутый выше Тэйлор был в начале шестидесятых талантливым армейским шифровальщиком, или, как они там себя называют, криптографом. Чего он там нашифровал узнать, конечно, не удалось, но важно то, что его комиссовали по состоянию здоровья. Из-за частых нервных срывов.

         – Да уж, талант и психоз под руку ходят.

         – Ну, нам с тобой это не грозит. А вот у того парня жизнь на гражданке не задалась. В шестьдесят третьем он ненадолго сошёлся с некоей Тарой Локридж, в результате чего спустя некоторое время на свет появилась малышка Джулия, получившая фамилию мамы, ибо папы к тому времени и след простыл. Правда, уже в следующем году он всплыл прямо здесь, в твоём нынешнем жилище, в уже известных обстоятельствах. И надо сказать, старики Невиллы описали их вполне подробно. Полицейские отчёты мало что добавили в этом смысле. Разве что, там обнаружились качественные снимки тарелки и дома тех времён. А так, основная польза от тогдашних дел именно в этих подробностях его прошлой биографии. Когда Тэйлора арестовали, он уже был крепко не в себе, нёс известную нам околесицу. Не лезьте в подвал, а то умрёте, не трогайте мои европейские ценности, не снимайте тарелку, а то убью. Следователи быстро смекнули, что это за клиент, и сплавили психиатрам. Ну, ты теперь знаешь, куда. Тара оказалась сердобольной дамой и периодически навещала своего бывшего. С некоторого времени она стала брать с собой дочку. И пока взрослые оплакивали горькую судьбу Маркуса, непредвзятая юная слушательница внимала безумным бредням, почитая всё за чистую монету. Так и сформировалось её мировоззрение…

         – Да ладно!

         – Ну, по крайней мере, она отнеслась к ним серьёзно. Я так понимаю, что про тарелку он ничего не… бормотал, и она знала лишь, что где-то в доме Невиллов есть некие сокровища. Возможно, знала, какие именно. Девочка выросла, получила образование и даже работала лаборантом в минераловедческом институте. В различных характеристиках с мест работы и учёбы ей приписываются некоторые способности, но трудолюбие не входило в их список. Джулия предпочитала брать, что плохо лежит и таскать каштаны из огня чужими руками. В это время судьба свела её с ровесником, неким Брайаном Сэйвером. Высокий, статный брюнет. Имел небольшие трения с законом, но никогда не привлекался. Прошёл военную подготовку, однако не служил, потому что на учениях был ранен и, до выздоровления, отправился в запас. Осколки гранаты иссекли ему лицо и отрезали нижнюю половину левого уха.

         – Ах!.. – только и нашла, что сказать Сильвия.

         – Да, подруга моя, это и есть седая и пират.

         – Откуда знаешь? – подруга считала подозрительность одной из добродетелей.

         – Об этом чуть позже. Джулия дала наводку, а авантюрист Брайан разработал план ограбления дома. Увы, ничего они там не нашли. Хотя искали тщательно. Невиллы, как ты помнишь, написали заявление, и за расследование взялся детектив Герберт Милн. Этот оказался крайне дотошным мужиком. Сначала допросил всех, кто был в тот день на расстоянии прямой видимости от дома, потом всех, кого те видели, как бы сложно ни было их отыскать, и так далее. В итоге добрался до нашей парочки. Они почему-то не уехали с острова после неудачи. Скорее всего, думали, что их не найдут и строили планы на вторую попытку. Милн сразу занёс их в список подозреваемых, посадил на подписку о невыезде и начал методично обрабатывать. Там, – Ник кивнул на стеллажи, – это дело занимает всю полку. Несколько толстых папок. Очные ставки, перекрёстные допросы, вывоз на место преступления. И всё это подробнейшим образом документировалось. Он копал под них, как мог. Но, что очень странно, ни одной догадки об их мотивах не сделал. И обвинений не предъявлял. И не допрашивал Невиллов. И ничего не знал о деле шестьдесят четвёртого, а значит и о родословной Джулии.

         – И как это понимать?

         – То ли он сам чего-то не понимал, то ли видел, что они что-то скрывают и старался расколоть. А потом его попытались убить. Считается, что сделал это некто по фамилии Эткинс. Однако ни одного документа по делу о покушении в архиве нет. При том, что суд был весьма скорым и вердикт ни у кого сомнения не вызвал. Даже само ранение Милна не подтверждено ни одним документом. Он просто провёл несколько месяцев на больничном.

         – Откуда же тебе это известно?

         – Ещё немного потерпи. Пока Милн зализывал раны, произошло несколько драматических событий. Никто не принял у него эстафету, и дело об ограблении Невиллов спустили на тормозах. Но драма не в этом. У Локридж проснулась дурная наследственность, и она повредилась умом. С параноидной шизофренией её отправили в дурдом, но не к отцу, а куда-то в другой штат. Сэйвер же завербовался в армию и отправился воевать на Ближний Восток, где и пропал без вести в первом же бою.

         – С чего бы это они так?

         – В том-то и дело. Их никто не обвинял, следователь в койке, дело свёрнуто – твори любую пакость. А они в панику ударились. А вот Милн паниковать не стал. Как выписался, возобновил расследование. В участке, небось, только рады были. Пока еле ходит, пусть в бумагах копается, всем спокойней. Вот тогда-то он все эти сведения и собрал. Может, понял, что надо за Невиллов браться, а может паранойя Локридж надоумила изучить её предков. Короче, поднял он Тэйлоровское дело и весьма тщательно проштудировал. Кое-что, видать, понял. И очень его тарелка заинтересовала. Даже чересчур. Настолько, что, отобрав у Невиллов, он не отдал её в хранилище вещдоков, а подсунул туда малопохожую копию. Сейчас её там уже нет, но фото и описание сохранились.

         – То есть, он пошёл на подлог?

         – Выходит, так.

         – Но ведь вещдоки возвращаются хозяевам, когда дело закрыто.

         – А его толком и не закрыли. Милн благополучно помер, а больше никому интереса не было до этих странностей.

         – И от чего он скончался?

         – Тут тоже всё отрывочно. Вроде бы упал с яхты, утонул, нашли не сразу… Наверно, опять документы частично изъяли.

         – Да кто тут всё изымает?!

         – Если бы знать… Хотя, я надеюсь, ты мне в этом поможешь.

         – В смысле? – напарница сразу почуяла подвох. Не проведёшь её.

         – Тоже чуть попозже. Пока вот что послушай. Месяц назад Эткинс отмотал свой четвертак и вышел на волю. Первое, что он сделал – приехал сюда. Я имею в виду непосредственно сюда, – Ник ткнул пальцем в сторону пола. – В полицейский архив Ки-Мэрайя. И заявил: «Меня незаслуженно осудили. Я отсидел срок за преступление, которого не совершал, теперь хочу доказать свою невиновность и выяснить, кто был настоящим преступником. Дайте мне посмотреть материалы дела, которое вёл тогда Милн». Ему ответили: «Парень, сначала получи разрешение». Так, он очень быстро собрал все необходимые справки, и полиция вынуждена была его пустить. Поначалу Эткинс действительно смотрел дело об ограблении Невиллов, но, когда понял, что оно связано с Тэйлоровским, углубился в прошлое. Тогда тут царил первозданных хаос, и ему пришлось начать с разборки документов. И он в этом настолько преуспел, что теперь все дела с шестьдесят третьего по девяностый в идеальном порядке. Пользоваться – одно удовольствие. То есть, ему это всё было очень важно. До зарезу. Он понял, что история имеет глубокие корни, и пытался ничего не пропустить. Похоже, смог. Например, это он обратил внимание на разные тарелки. Во всяком случае, его закладки с восклицательными знаками лежат на их фотографиях и в деле Тэйлора, и в деле Локридж с Сэйвером.

         – И как это помогло ему доказать свою невиновность?

         – Тоже хороший вопрос. Он ведь просто уехал. Просмотрел архив и уехал. Никаких заявлений не подавал. Ни в суд, ни в полицию. Чем дольше в этом разбираешься, тем непонятней. Скажем, такие же закладки есть в деле шестьдесят пятого о найденной на дне западной лагуны автомашине. Небольшой грузовой вездеход. Без номеров. А много лет спустя, в конце семидесятых, у противоположного берега аквалангисты подняли из воды пару полуразрушенных металлических прямоугольников, при определённом воображении сошедших бы за номерные таблички. Чтобы понять, что тут к чему, большого ума не надо, но вернуть бедолаге честное имя я бы таким образом не взялся. Как не возьмусь сказать, чего он на самом деле добивался своим визитом.

         – По-моему, в нашей пьесе прибавилось только число действующих лиц, но не смысла.

         – Это я ещё не про всех тебе рассказал.

         – Ты издеваешься?

         – Послушай, и сама решишь, кто тут над кем издевался. На прошлой неделе в участок заявилась парочка респектабельных мужчин с материка и попросили показать им все дела шестьдесят третьего года. Кто это, знает лишь Грегори, но никому не говорит. Он просто велел Эйдриан дать им всё, что попросят, а самой вопросов не задавать.

         – А ты что про них думаешь?

         – Я вообще думаю с трудом, а уж в последнее время... А вот эти ребятки соображали шустро. Поглядели свой год, ничего интересного не нашли, двинулись в стороны. Видят, какой порядок по дороге в будущее и удивляются: кто это так постарался? Ну, Эйдриан, объясняет: это, мол, некий Эткинс, ей же велено выполнять все пожелания. Парни сразу заинтересовались: кто такой, чего ему нужно было, куда делся? Ну, и подробно прошли по следам, как я сейчас. По словам Эйдриан, удивлению не было предела. Если материалы дела и суда Эткинса изъяли спецслужбы, и это были они, зачем ломали комедию?

         – Кроме того, они бы пасли Эткинса с самой тюрьмы и оказались бы здесь сразу вслед за ним, не три недели спустя.

         – Ну вот, ты и сама перестала что-то понимать. Добро пожаловать в мой мир. Я так полагаю, что эти гости успели пообщаться и с Надин, и с Ролли.

         – А Ролли тут при чём?

         – Вот это тебе и предстоит выяснить.

         – В каком смысле?

         – И до этого речь дойдёт. Прежде чем отправиться в суд, я дам тебе несколько заданий, но сперва ещё кое-что расскажу. Совершенно непонятно, какой мотив мог быть у Эткинса для убийства офицера полиции.

         – А нам-то это зачем?

         – Все наши злоключения растут из тарелки. Она очень заинтересовала Эткинса. Хочешь, не хочешь, нам придётся поинтересоваться им. Так вот, пытаясь хоть что-нибудь придумать, я пересмотрел все дела Милна. Потом все дела, возбужденные за это время в участке. Потом все дела восьмидесятых годов. Ни одного упоминания фамилии Эткинс не обнаружил. Зато понял, что Милн проработал здесь всего полтора года. Он переехал на Флорида-Кис откуда-то с севера, сейчас… – Ник быстро нашёл нужную папку, ещё раз мысленно похвалив Эткинса, а в ней нужный лист с приказом. – Вот, Индиан-Ривер, округ Чебойган, штат Мичиган. И вроде как, это единственное его место службы, до Ки-Мэрайя. Я прошу тебя, во-первых, выяснить были ли на острове в те годы люди с фамилией Эткинс. По описанию Эйдриан, он родился где-то в середине шестидесятых. Афроамериканец. Сейчас стрижен наголо, худой. Но, конечно, это не значит, что он и тогда так выглядел. А во-вторых, выяснить, не был ли Эткинс как-то связан с местом предыдущей службы Милна.

         – Сделаем, – просто ответила Сильвия, глядя в документ и что-то помечая себе в планшете.

         – И всё? – удивился Ник. – Ты считаешь, это будет легко?

         – Списки жителей вполне могут быть здесь, в полиции. А если нет, свяжусь с муниципалитетом острова. Рико давно у меня в долгу. А этот городок… Найду в интернете телефон их участка, а дальше уж как-нибудь договорюсь. Что ещё?

         – Отлично! Тогда следующее задание: несмотря на то, что с ними произошло в девяностом, Локридж и Сэйвер живы и активно действуют. Неплохо было бы узнать, как они провели эти годы и откуда вообще взялись.

         – Поняла. Тоже ничего сложного. Покопаться в сети, разослать запросы. Но ответов придётся подождать.

         – Всё тебе нипочём. Раз так, получи ещё одно поручение. Эткинс обратил внимание на затонувший автомобиль и возможные номерные таблички ещё, когда здесь Надин работала. Чисто визуально понять, что это были за номера, нельзя, – Ник показал ей фотографии. – Хоть он и провёл полжизни за решёткой, какое-то представление о программах обработки изображений у него могло быть. Что, если он обратился к ней за помощью, и она пыталась вытянуть символы из этой каши? Нужно с ней поговорить.

         – Не вопрос. Если она не занята, это минутное дело.

         Ник вздохнул.

         – Ну, в таком случае, перейдём к самому деликатному моменту. Нам сейчас нельзя брезговать никакими возможностями получить хоть малейшую информацию. Вот, я еду в суд, хотя шансы, что там найдутся какие-то документы по делу Эткинса, минимальны.

         Сильвия настороженно взглянула на напарника, догадываясь, что тот клонит к чему-то неприятному для неё.

         – Скорее всего, Милн лечился в местной больнице. Те, кто скрывал информацию о покушении, могли там что-нибудь и проглядеть. Мне хотелось бы покопаться в тамошних залежах старинных бумаг. Если они вообще есть…

         – И в чём печаль? В суд обратиться тебе наглости хватит, а в больницу – нет?

         – В суде нас все знают. Мы там чуть ли не каждую неделю появляемся. К нам они относятся даже лучше, чем в полиции. А в учреждениях здравоохранения нас видят намного реже.

         – И какой же выход?

         – Ролли. У него там полно друзей. Он вполне может договориться, чтобы кто-то из них помог мне забраться в их архив. Быстро и без формальностей.

         Сильвия горестно вздохнула. Теперь она всё поняла.

         – Я его начал спрашивать, но, лишь заслышав фамилию Милн, он драпанул, как от голодного крокодила. Возможно, гости с севера уже общались с ним по этому вопросу. И кто-то велел помалкивать. Они сами, или Грегори. А если ты кинешь на него пару томных взглядов, он растает, как лёд на сковороде.

         – Но почему я-то?!

         – Потому что он по тебе сохнет. Моя персона для него не привлекательна. Уж и не знаю, отчего?

         – Перестань паясничать. И я не собираюсь охмурять мужчину, который мне индифферентен… Или, к которому я индифферентна?.. Как правильно-то сказать? – Сильвия надолго задумалась.

         – Эй! – Ник легонько хлопнул её по спине. – Выйди из грамматического тупика и отправляйся работать.

         Женщина возмущённо фыркнула.

         – Давай, давай! Губки бантиком, глазки блестят, походка от бедра. Чтобы даже я вздрогнул.

         – Уймись! Ты уже своё отвздрагивал на этой неделе.

         – Как же ты жестока!




продолжение

http://www.proza.ru/2016/06/30/1894