Изнасилование

Когда Наташа поняла, что её изнасилуют, она стала думать о том, как она сюда попала.

Наташа верила, что всё в жизни происходит не просто так; что, совершая ошибки, мы рано или поздно за них расплачиваемся; что, выбрав неверный путь, мы попадаем в неприятности.

Видимо, сегодня Наташа как раз выбрала неверный путь. Хотя с утра всё шло хорошо: субботняя генеральная уборка, потом - в качестве отдыха - новости из мира бухгалтерского учёта, потом готовка и обед - только свежеприготовленная домашняя еда - затем обязательные полчаса свежего воздуха. После этого, видимо, что-то пошло не так...

...Грубые мужчины в рабочей одежде обступили её. "Иди к нам!", "Дай поглажу киску!", "Не бойся, мы хорошие!" - эти реплики звучали как издёвки. Было очень страшно, и Наташа предпочла не думать о том, что ей сейчас предстояло, а укрыться мыслями в недалёком прошлом...

...Даже не после, а во время прогулки, когда она обратила внимание на новый рекламный плакат на фасаде торгового центра. Весь в розовых тонах, где девушка в томной позе томно взирает на зрителей, демонстрируя своё идеальное тело в кружевном нижнем белье. Какая же она... Идеальная, с раздражением подумала Наташа и одёрнула себя, что так долго разглядывает непристойную фотографию.

После прогулки она заканчивала уборку. Потом было свободное время, которое Наташа всегда посвящала художественной литературе. Но в этот раз она решила сначала сходить в душ.

Раздевшись, Наташа украдкой глянула на себя. У неё не было привычки крутиться перед зеркалом - мама всегда это осуждала. Собственно, и нечем особо было любоваться: невзрачное личико, невысокий рост, маленькая грудь и почти отсутствующая талия. Будучи слегка полноватой, Наташа считала себя толстой, особенно когда смотрела сверху на чуть нависающий животик.

Так что взгляд в зеркало длился, как обычно, не дольше секунды. Но в этот момент Наташа впервые осознала, какая деталь её больше всего раздражает. И как раз с этой деталью можно было кое-что сделать.

Зачем-то заперев ванную - хотя в её квартиру уже полтора года никто не входил - она с волнением принялась сбривать большой мохнатый треугольник на лобке. Жёсткие волоски давались с трудом; Наташа исцарапала нежную кожу, два раза порезалась и пять раз обругала себя за эту затею, но всё-таки со свойственным ей старанием довершила задуманное. И с ещё большим волнением посмотрелась в зеркало...

...Настойчивые прикосновения грубых, сильных пальцев не давали отвлечься. Сначала за плечо, потом кто-то погладил по спине, потом взяли за талию. Наташа оцепенела от страха, но в некоторых обращённых к ней фразах читалось что-то вроде заботы: "Тебе как больше нравится?", "Иди вот сюда, тут удобнее", "Давай свою сумочку, я положу вон там". В сумочке были деньги, довольно много - Наташа была уверена, что красивое бельё стоит дорого...

...Теперь, стыдясь неизвестно перед кем, она смотрела в зеркало гораздо дольше. Она волновалась, впервые представ перед собой в новом свете.

И в этом было что-то приятное… Но пора было знать меру в своём бесстыдстве. Наташа с неожиданной грустью посмотрела на большие белые трусы в мелкий цветочек. Натуральная дышащая ткань, удобные, практичные. И максимально непохожие на те, что были на неприличной девушке с рекламы.

Одеваясь, Наташа приняла судьбоносное решение...

...Сумочку она отдала беспрекословно - из соображений благоразумного повиновения. Её уже не только держали за талию, но и гладили по ягодицам. "Мы тебя сейчас быстренько разогреем". У Наташи что-то сжималось в животе от каждой обращённой к ней реплике. Главное - чтобы не били, думала она и старалась не двигаться. И тут же её звонко шлёпнули по заднице. Не больно, но Наташа вздрогнула и сдавленно ахнула тонким голоском. "Понравилось?" - опять тоном издёвки. И ещё один шлепок. Лучше вообще не думать, промелькнула паническая мысль. И уж точно нельзя голосить, чтобы не злить этих мрачных джентльменов.

И тут же снова тоненько ахнула от неожиданности, когда волосатая рука приземлилась на её левой груди. Сказать, что Наташа раскаивалась - ничего не сказать. В отчаянии она обещала себе больше никогда-никогда не ходить за кружевным бельём, не брить лобок и не вертеться перед зеркалом. Пусть уже лапают меня, где хотят, лишь бы всё это поскорее закончилось! В этот момент ладонь ухватила Наташин измученный лобок...

...Сходить в этот торговый центр. На всякий случай (на самый крайний!) взять с собой денег из конверта "На одежду". Но столько, чтобы хватило даже на самый-самый крайний случай. Наташа волновалась. Никогда раньше она не покупала себе непристойное бельё; и сегодня вряд ли купит. Просто посмотрит.

Торговый центр - совсем новый. В огромных пространствах коридоров неуместно яркие магазины боролись за крайне редкого посетителя, перемежаясь с удручающе пустыми залами. Не будучи завсегдатаем подобных заведений, Наташа сразу растерялась. Место незнакомое, и где искать бельё - пока не понятно; так что единственный выход - планомерно осмотреть всё...

...От неожиданности Наташа чуть нагнулась и сжала ноги, непроизвольно спасая свою промежность от посягательств. "Зайка, не жмись, дай поглажу твою киску!", "Давай, нагнись ещё!", "Вставай на коленки!" - от противоречивых указаний Наташа совсем потеряла почву. Возможность послушно выполнять все требования была для неё островком безопасности; лишившись его, она затосковала, как по самому уютному на свете местечку. "Так, парни, не кипишите, дайте девочке разобраться в себе. - Наташа не ожидала такого участия и сразу прониклась теплотой к этому голосу. А голос обхватил её сзади за живот и, прижавшись к её ягодицам, спросил: - Чё, давай в попку для начала?"

Наташа похолодела. Она смутно догадывалась, или когда-то где-то слышала, о существовании такой формы извращений. Но, разумеется, ни секунды не предполагала попробовать её на себе.

Держа за бёдра, настойчивым давлением ладони на спину Наташу заставили нагнуться. Чтобы не упасть, она поставила руки на две скамейки, стоявшие вместе параллельно друг другу. Поблизости был стол с бутылками и окурками, у стен стояли вёдра, лежали провода, инструменты, висела одежда. Мутно-прозрачная плёнка была повсюду: на столе, на полу, на стёклах от пола до потолка; и повсюду были пятна штукатурки и слой пыли.

Наташа покорно стояла, нагнувшись, и ждала своей участи...

...Пройдя первый этаж, она уже пожалела о своей затее - так много времени занял осмотр. Но эскалатор уже вёз её выше; к тому же, как назло, захотелось в туалет.

Планомерно заглядывая во все магазины с одеждой (и неизменно не находя там никакого белья), Наташа с облегчением отметила, что здесь их меньше. И всё же надеялась найти туалет. Когда со вторым этажом было покончено, а туалет так и не нашёлся, физиологическая потребность уже призывала принять срочные меры. В лёгкой панике Наташа почти побежала на третий, надеясь, что он тоже не слишком обременён торговыми точками - пробежаться вихрем и успеть домой.

На третьем этаже магазинов и вправду оказалось мало, но, к Наташиному ужасу, обнаружился четвёртый. Закусив губу, она чуть задержалась у эскалатора и всё-таки ринулась вверх. Если и это не последний - в любом случае, на сегодня хватит.

На четвёртом этаже не было никого и ничего. Витрины пусты, за ними - столь же пустые огромные залы. Быстро шагая по гулким коридорам, Наташа заблудилась в этом стеклянном однообразии и ещё сильнее захотела писать. Стараясь вспомнить, куда надо идти, она пошла кругами; потом услышала голоса и пошла к ним. Оказавшись в каком-то новом коридоре, Наташа встретила строителя...

...Юбка поползла вверх и запрыгнула Наташе на спину. Хорошо, что не сняли, а то бы запачкалась, почти безучастно подумала Наташа.

Но на этом плюсы закончились. "Солнышко, а ты зачем взяла у бабушки трусы?!" Резкий, громкий хохот нескольких мужицких глоток. Это уже не просто издёвка. Наташа густо покраснела. В горле больно сжалось от стыда и обиды, глаза намокли. Идиотский торговый центр! Надо же было попасть в такую унизительную ситуацию... Из-за трусов, которых в нём даже нет!!! И ей уже чуть ли не всё равно, что с неё бесцеремонно снимают этот предмет белья. И, наверное, даже то, что будет дальше.

Но скользкое прикосновение чужого тела заставило Наташу немного вынырнуть из своих сильных чувств. Кто-то массировал её выход, который собирались использовать как вход. Массировал и надавливал. Потом Наташа почувствовала, как оно зашло внутрь. Она вздрогнула, девственная дырочка непроизвольно сжалась. "Тише, тише, не бойся" - почти ласковым голосом, и ладонь похлопала ягодицу.

Нечто продолговатое входило в Наташу всё глубже, потом стало двигаться туда-сюда. Не очень-то приятно, но терпимо. Вот меня и насилуют, подумала Наташа - испуг отступил, но при этой мысли в груди всколыхнулось странное волнение. В самом деле, при таком скромном образе жизни стать жертвой нескольких насильников сразу, да ещё и в извращённой форме... Сколько их, кстати? Надо же было так перепугаться! Наташа боялась посмотреть на них и попыталась вспомнить. Часть тела одного из мужчин по-прежнему мерно скользила внутри Наташи вглубь и наружу...

...Крепкий на вид, взрослый, загорелый мужчина в синем комбинезоне смотрел на неё - больше здесь никого не было. "Девушка, вам подсказать?" Про туалет Наташа не спрашивала даже у молоденьких сотрудниц магазинов - застенчивость не позволяла. Один на один со строителем она совсем смутилась и неожиданно сказала правду. И покраснела.

Несколько бесконечных секунд мужчина оценивающе смотрел на Наташу, как будто она и впрямь сказала что-то непристойное. "Пойдём" - и энергично пошагал прочь.

Всё ещё краснея, Наташа испуганно побежала следом. Строитель повёл её внутрь одного из залов, витрины которого были завешены мутно-прозрачной плёнкой - через неё проникал только свет, но не очертания предметов.

Внутри были ещё рабочие - трое мужчин. Они сидели за столом, кто-то курил, кто-то говорил, кто-то просто сидел - они все обернулись на гостью. "Оп-па-на, где взял?!" - нахальным голосом поинтересовался один из них. "В туалет надо, - объяснил провожатый. - Вон, туда проходи".

Наташа чувствовала себя ужасно неловко. С её появлением разговор затих, взгляды сверлили в её блузке сквозные отверстия. "Здравствуйте, девушка" - всё тот же нарочито весёлый, нахальный голос. Наташа опустила глаза и постаралась как можно быстрее пройти мимо компании.

Зал был очень большой, светлый. Стены - неприятного серо-зелёного цвета с неровными белыми полосами и пятнами: ремонт явно в разгаре. Дверь в углу зала впустила Наташу в небольшое помещение, разделённое на несколько душевых и туалетов.

Оставшись наедине с собой, Наташа порадовалась благополучному облегчению и решила, что приключений на сегодня хватит. Но, покидая туалет, она столкнулась взглядом со строителями, и от этого столкновения ей стало очень неуютно на душе. "Девушка, иди к нам!", "Зая, давай смажем тебя как следует!" От неприятного предчувствия заныло в животе...

...Меня насилуют, снова подумала Наташа и отметила это странное ощущение в животе. Сразу четверо сильных, грубых мужчин... Насилуют... меня... Зачем-то она смаковала это. Она отметила наступившую тишину: мужчины молча наблюдали акт изнасилования. И она поймала себя на том, что слегка покачивается назад навстречу насильнику. "Вот умничка", - похвалил её голос, и Наташа даже обрадовалась. Интересно, думала она, а почему он не касается меня... не касается моей... моих ягодиц... Неужели у него настолько...

В этот момент продолговатый предмет вышел из Наташиной попки, и вместо него что-то большое сильно надавило на неё. Наташа чуть не упала лицом на скамейку. Грубые ладони крепко обхватили её бёдра, и атака повторилась ещё сильнее.

Что-то большое глубоко продавливало Наташину маленькую дырочку, и дырочка - уже хорошо смазанная - не выдержала натиска и впустила в себя чужую твёрдую плоть. От неожиданной боли Наташа тихонько застонала дрожащим голосом. "О-ох... Заебись", - напугал её похотливый голос. Толстый и твёрдый член настойчивыми толчками пробирался внутрь Наташи, так глубоко, что она перепугалась до полусмерти. Каждый толчок сопровождался болью; она качалась вперёд и назад, а её живот ходил ходуном от происходящего глубоко внутри него. Наташино лицо стало очень жалостливым, она боялась кричать, и сквозь стиснутые губы прорывались тихие жалобные всхлипы.

После нескольких мучительных внедрений член погрузился в Наташу на всю длину, и теперь она почувствовала, как тело мужчины раз за разом настигает её ягодицы и бёдра. Теперь она ощутила, что её действительно насилуют; и терпеть это было невозможно. Строитель с молчаливым наслаждением трахал её и, казалось, будет трахать часами. Сколько же это продлится, в отчаянии подумала Наташа, бледнея от ужаса, ещё раз осознав, что претендентов четверо. "Ну, что замолчала? - спросил насильник. - Тебя, может, приласкать?" "Приласкать" - означало стиснуть левую грудь железными пальцам и разминать её, как кусок теста. Наташа подумала, что ей стал несколько понятнее смысл извращений.

В её попе ритмично скользил член строителя, а его бёдра похлопывали Наташу по ягодицам. Было уже не так больно. Она послушно попыталась ещё постонать, но вышло как-то фальшиво. Совершив ещё несколько движений, член вдруг вышел из Наташиной попы; его обладатель общался с подельниками: "Чё, давай - помоги девушке!", "А чё, пусть ложится", "У девушки ещё столько ресурсов не задействовано". Наташа снова испытала некоторое смятение, пытаясь понять, что произойдёт дальше. Казалось, только что была некоторая определённость: четыре насильника, четыре изнасилования в задний проход… Но кто-то из мужчин решил разнообразить Наташину половую жизнь: "Зайка, ложись давай на спинку!"

Наташа робко разогнулась и повернулась лицом к насильникам, но глаза опустила так низко, что не видела их лиц. Только ноги - три пары волосатых ног, голых, но почему-то в носках; четвёртая пара ног как раз снимает штаны. И пенис одного из них - такой странный, вытянутый далеко вперёд, странный, багровый, как синяк. Наташа не хотела даже смотреть на него, но украдкой обратила внимание. Это было во мне, с волнением подумала она. "Киса, снимай юбочку, не робей" - юбка упала поверх голых бёдер, прикрывая всё то, что Наташа так не хотела показывать. Она потянулась дрожащими пальцами к тоненькой молнии. "Блузочку тоже расстёгивай, зачем она тебе сейчас?"

Наташа снова растерялась. Руки задрожали ещё больше, она никак не могла справиться с молнией. На мгновение она посмотрела на лица: они все смотрели на неё и ждали. Смотрели плотоядно, нетерпеливо, были похожи на животных. Она вздрогнула, когда чьи-то руки принялись расстёгивать её многочисленные пуговки. "Давай, солнышко, бодрей. Дяди ждут".

Юбка упала на пол. Блузка поникла белой тряпочкой на скамейке. Лифчик - под стать трусам, большой и бесформенный - предал её последним. Наташа мелко дрожала. Ладони сами собой прижались к ногам возле промежности. Она стояла голая в окружении возбуждённых полуживотных и слабо воспринимала действительность. Её хватали за голое тело, усаживали на скамейку, заставляли лечь - ей пришлось опереться на локти. И они трогали её - волосы, бёдра, соски. Она видела, как мужчины снимали трусы и, казалось, собирались со всех сторон вонзить в неё свои концы. Большая круглая головка скользко ткнулась в Наташины губы. Она машинально дёрнула головой. "Ну, ну, зайка, поцелуй моего богатыря!" - с ней снова разговаривали ласково, как со скотиной. Запах пениса, его устрашающий, непривычный вид и это странное пожелание немного привели Наташу в чувства. Она не знала, что делать и хлопала на насильника глазами. "Давай-давай, сделай мне хорошо!" Наташа покорно прислонила губы к мокрой дырочке. Насильник издал удовлетворённый выдох и начал елозить членом по Наташиным губам. Он держал её за затылок, не давая отстраниться. Его член мял и раздвигал её губы и проталкивался внутрь, неизбежно натыкаясь на препятствие. "Солнце, будь хорошей девочкой, пососи у дяди!"

Наташа, как хорошая девочка, широко открыла ротик, и "дядя" тут же заполнил его своим членом. Во рту Наташа ощущала его гораздо большего размера, чем на вид, но она старательно обхватила его губами и стала посасывать, как леденец. "О-о-хх..." - закряхтел самец и начал качать бёдрами, заталкивая член глубже в Наташин рот. Она изо всех сил пыталась продолжать делать дяде хорошо, но никак не могла обхватить губами и языком необузданно бьющуюся во рту плоть.

Наташа громко сопела. Перед её лицом раскачивался смуглый мохнатый живот, и больше она ничего не видела. Она чувствовала, как сильные пальцы тискают её соски. Она чувствовала, как рука лезет ей между ног и бесцеремонно раздвигает их, когда она попыталась их стиснуть. Рука проникла в самое интимное место и щупала прямо возле влагалища; но это было не так страшно, как большой твёрдый член, пытавшийся протиснуться в самое горло. Она глухо, жалобно заскулила, пытаясь дать понять, что она уже не может терпеть. Ощущения постороннего предмета в горле было невыносимым, у неё выступили слёзы, а выдохи через нос стали хлюпающими. Она попыталась хоть немного сдержать натиск, положив ладонь на бедро мужчины; ладонь оказалась совсем недалеко от промежности. "Да... Да... Хорошая девочка..." - кажется, ему это только понравилось, даже когда она надавила ладонью сильнее.

Слёзы потекли по щекам. Лицо Наташи сморщилось, она зажмурилась и стала просто терпеть эту бесконечную пытку. Её используют, думала она, ею наслаждаются. И для этого зачем-то унижают её, обижают и делают больно. Мысль о том, что её можно использовать, не казалась такой уж отвратительной. Тем более - наслаждаться ею. Если очень хочется... почему бы и нет? Но... Наслаждение - это что-то хорошее, красивое, приятное. А что может быть общего между наслаждением - и болью, страхом, унижением?..

Член насильника покинул Наташин рот и принялся тереться об её заплаканное лицо. Наташе приоткрылась картина, которая как будто безразлично глумилась над её размышлениями: высоко задирая Наташины ноги, к ней пристраивался ещё один из сообщников, тот, который ещё не совал в неё детородный орган. В такой скрюченной позе она выглядела удручающе жалко: живот сложился крупными некрасивыми складками, груди расползлись в стороны, а ноги - почему-то в носках - нелепо торчали кверху в полусогнутом состоянии.

Насильник приставил головку члена к отверстию и надавил на него. Наташа застонала - уже не сдерживаясь, с широко открытым ртом - член насильника был слишком велик для её влагалища. Тот насильник, что терся членом о её лицо, обхватил её за щёки и снова начал трахать её в ротик, ещё мощнее, чем до этого. Наташа сопела в голос - ей было всё равно, ей хотелось кричать... просто кричать. Её грубо насиловали сразу двое: один с боем прорывался в её тонкое влагалище, второй **** её уже практически в горло... Но вдруг вынул член и сильнее сдавил Наташины щёки, так что она не могла закрыть рот. Он суетливо дёргал член, держа его перед Наташиным лицом, и кряхтел. Она покачивалась от мощной атаки между ног и смотрела на извращенца мутными глазами.

Она непроизвольно зажмурилась от неожиданного выстрела короткой тёплой струёй. Сперма потекла по щеке, несколько крупных капель брызнули ей на на губы, упали на грудь. Насильник расслабился и немного отстранился, пальцы, державшие Наташу за щёки, смягчились. Теперь она увидела, как трудится над ней второй, усердно толкавший её между ног. Она смотрела на него не отрываясь, так и не закрыв рот и глубоко дыша. Под её пристальным наблюдением он сделал ещё несколько быстрых толчков и вытащил член, тут же обрызгав спермой весь Наташин живот. С какой-то томительной тревогой Наташа облизнула губы - капля спермы попала на язык, но она почти не обратила внимания - и посмотрела на двоих других мужчин. Всё это время они стояли рядом с ней и дрочили, один при этом то и дело водил головкой члена по её соску. “Хорошая девочка”, - похвалил тот, что трахал Наташу в ротик. “Ни *** себе”, - с лёгкой истомой удивился тот, что взял её в ****у. “Ещё бы между сисек ебнуть. Зайка, почему не отрастила?” - снова издёвка, со стороны онаниста. Теперь Наташа почти не реагировала, она смотрела на большие, упругие члены. Один из них приближался к её рту: его очередь.

Снова голый живот заслонил происходящее от Наташиного взгляда. Торчащий из него длинный круглый отросток она с готовностью, почти жадно, ухватила губами. Её ноги уже никто не держал - безвольно расставленные, они остались стоять на полу; последний из сообщников неспешно швартовался в этой гавани. Новый оральный насильник как будто удивлённо охнул, когда Наташа погрузила его член в рот и стала двигать головой. Если проявить инициативу, поняла она, то он не будет лезть слишком глубоко.

В это время последний, ещё не изведанный, член начал проникать в её влагалище. Громко чмокнув, она выпустила член изо рта и несколько раз глубоко вздохнула, запрокинув голову. Оральный насильник поводил членом по её лицу, почти как его предшественник, и жадно заскочил обратно в ротик. Наташа стала обслуживать его быстрее и немного глубже, и он слегка задвигался навстречу. Второй насильник плавно раскачивался, постепенно входя всё глубже в Наташу. В её дырочке уже стало очень влажно. Ещё несколько движений вперёд и обратно… И вот уже член скользит в ней почти на всю длину.

Теперь Наташу не насиловали в рот; теперь она делала минет. Делала увлечённо, со вкусом, смакуя тесное соприкосновение члена с губами, языком и нёбом. Она с удовольствием обсасывала, облизывала и ласкала - ласкала не столько член, сколько себя членом. Она даже вынула его изо рта и нежно обхватывала его губами с разных сторон, целовала его, облизывая кончиком языка, прижимала его к лицу и тёрлась об него. Вместе с каким-то сладостным напряжением, которое обволокло всё её тело, она почувствовала, что он ей нравится, даже не просто нравится - что она любит этот член и хочет его больше всего на свете.

Член во влагалище тоже стал для неё желанным гостем. Наташа запрокинула голову далеко назад. Она выгнулась и задержала дыхание в этой напряжённой позе. Секунду или две она испытывала прилив наслаждения. Потом её тело, плавно расслабляясь, выпустило дрожащий, тихий стон. Наташа постепенно приходила в себя и начала осознавать боль, которую причинял насильник, вторгаясь в её влагалище. Она уже не сдерживалась и стонала при каждом толчке. Оральный насильник дёргал член. Наташа плавно покачивалась и ждала новой порции спермы на лицо. Но головка стремительно ворвалась в приоткрытый ротик и, на секунду задержавшись, напористо кончила прямо внутрь.

Наташа дёрнулась. Когда головка извергла последние капли и покинула её ротик, она медленно наклонила голову и попыталась выплюнуть сперму, но насильник решительно приподнял её подбородок: “Тщ, тщ, тщ, глотай-глотай-глотай!” - заботливым тоном скомандовал он; Наташа смотрела чуть влажными глазами на его лицо и послушно глотала слизистую массу. “Вот, умничка”, - снова похвалил её мужчина.

Он отпустил её. Наташа, абсолютно голая, вся в сперме, с широко расставленными ногами, осталась один на один с последним из насильников. Он смотрел ей в глаза и бесстрастно **** широкими, неспешными толчками. Она вдруг поняла, что ужасно устала опираться на локти. Морщась от боли в плечах, она разлеглась на скамейках. Её тело пружинисто качалось туда-сюда на обивке. Она смотрела на покачивающиеся клетки потолка и ни о чём не думала. Толчок… Толчок… Толчок… Толчок… Толчок… И вдруг он остановился. На этот раз Наташа испытала не тревогу, а облегчение. Она приподняла голову, чтобы взглянуть.

Но это был не финал. Насильник резко схватил Наташины ноги и вскинул их к потолку. И тут же засадил ей так сильно и так глубоко, что она вскричала от боли в полный голос. Снова резкий толчок. Ещё один. Ещё. Наташа не могла сдерживаться - или уже не хотела - она вскрикивала с каждой атакой, с каждым вторжением члена в её матку, с каждым хлопком сталкивающихся тел. Толчок… Толчок… Толчок… Наташины одинокие крики гулко отдавались в огромном зале и просачивались эхом в пустые коридоры.

Насильнику, казалось, понравилось причинять ей боль. Он стал двигаться быстрее - Наташины вскрики участились. Его взгляд затуманился. Сильно качнувшись вперёд, он вдруг застыл на секунду, потом резко выдернул свой инструмент и обильно кончил несколькими выстрелами на голый Наташин лобок.

“Хорошая девочка… Молодец”, - сказал он каким-то уставшим, расслабленным голосом, похлопал Наташу по ягодице. Отпустил её ноги - они брякнулись на пол. Сперма стекала по промежности. Скользкие следы были у неё по всему животу, на грудях, на лице. Наташа лежала на скамейках и смотрела вертикально в потолок.

Строители были здесь, рядом, все четверо: сидели, курили, смотрели на неё и обсуждали произошедшее. “Всё, солнце, дяди устали. Иди в душ”. Она как будто очнулась, услышав команду. Села, осмотрелась, нашла одежду и туфли. Эти четверо мужчин только что трахали её во все возможные отверстия, но она всё ещё стеснялась быть перед ними голой. Неловко прикрывая грудь, ни на кого не глядя, она быстро прошла к туалету.

В душевой она заперлась и окончательно расслабилась, даже почувствовала усталость. Лениво подставляя себя сильным струям, она снова погрузилась в мысли. Всё-таки, когда это началось? Когда она свернула не туда?

Ничто не предвещало такого постыдного приключения. Строгое воспитание матери-одиночки, школа с шести лет, после уроков - музыка (преподаватели закатывали глаза и умоляли её на показательных выступлениях играть понарошку), вечером уроки. В выходные - в гости к родственникам или подругам (женщины могли непрерывно беседовать до поздней ночи, и гулять в это время запрещалось). Наташа с малых лет очень много читала. Каждое лето было заполнено книгами настолько, что свободного времени не оставалось. За четвёрки мама ругала. В классе, естественно, дразнили все, кому не лень. Но Наташа знала - потому что мама объясняла ей много раз: чтобы в жизни всё сложилось наилучшим образом, нужно как следует учиться. И не только в школе - учёба не должна заканчиваться всю жизнь. И, конечно, во всём должен быть идеальный порядок.

Порядок в комнате Наташа научилась наводить с раннего детства; порядок в жизни помогла организовать мама. План на ближайший век был безупречен: одиннадцать классов, университет, хорошая работа в государственной компании. Работать, естественно, тоже нужно старательно, постоянно обучаясь и повышая квалификацию. Тогда, совершенно логично, порядочные молодые люди, заметив её старательность и аккуратность, предложат ей руку и сердце. И, разумеется, мама поможет любимой и единственной дочери выбрать самого достойного из всех ухажёров. А до тех пор - никакого близкого общения с мальчиками и юношами - Наташа ведь не хочет стать испорченной, никому не нужной уличной девкой, не так ли?!

Но что-то пошло не так ещё в девятом классе, раз Наташу трахнул парень из параллельного. Никакого близкого общения не было, она пришла к нему домой, чтобы помочь с английским. С другой стороны, и уличной девкой она не стала. Благополучно закончила школу, потом университет, потом - как и было запланировано - поступила на государственную службу. Правда, самым порядочным юношей в конторе был разнорабочий лет шестидесяти, всегда небритый и подвыпивший.

Вода стекала по гладкой коже. Наташа задумчиво гладила своё мокрое тело, смывая скользкие потёки. Пять минут назад меня изнасиловали, подумала она отстранённо. Вслед за этой мыслью в груди что-то сжалось, потом поднялось к горлу и пролилось через глаза. Продолжая мыться, Наташа плакала, сморщив своё невзрачное личико. С некоторым интересом она прислушивалась к своим чувствам, не очень понимая, что происходит и почему она плачет. Стало легче. А потом она посмотрелась в зеркало.

В этом зеркале она видела себя в полный рост. Она просто стояла и смотрела на себя. Впервые она позволила себе просто рассмотреть своё тело. Вздохнула. Повернулась вполоборота, потом ещё немного. Расправила плечи. Заметила, как прогнулась спинка в пояснице, и прогнула ещё чуть-чуть. Покрутилась немного, скрестила ноги. Встала на носочки. Втянула животик.

Наташе понравилось то, что получилось.

Впервые в жизни она крутилась перед зеркалом, полностью обнажённая, и рассматривала себя… С удовольствием, призналась она себе. Мне нравится смотреть на своё тело. Но ведь это… Неправильно. Непристойно. Я стала уличной девкой?..

Наташа вышла из душа. Четверо мужчин уставились на неё. Она немного задержалась, встряхивая влажные распущенные волосы. Несколько секунд тишины были пронизаны каким-то новым, волнующим ощущением, пугающим и пьянящим одновременно. “Ну как тебе?” - наконец подал голос один из мужчин. Наташе это уже не казалось обидной издёвкой. Она не спеша прошла мимо сидящих за столом рабочих, не сводящих с неё глаз, и взяла свою сумочку. “Зайка, мы же были с тобой ласковыми, правда?” Наташа, слегка покачивая бёдрами, шагала к выходу. Она больше не боялась; наоборот, она чувствовала, что у неё в распоряжении появилось что-то особенное. Какая-то власть над ними.

Вместе с этим какая-то необъяснимая лёгкость помогала ей держать плечи расправленными. На них что-то давило… Раньше. А теперь - упало. И растворилось бесследно в огромном пространстве этого зала.

Дверь, за которой пустые коридоры. Сейчас она выйдет, спустится вниз и пойдёт по улице лёгкой походкой, чуть заметно улыбаясь садящемуся солнцу. Проказник-ветер будет заигрывать с ней, прижиматься к её блузке, демонстрируя прохожим её упругие сосочки, и забираться под юбку, лаская приятной прохладой разгорячённую промежность.

“Как тебя зовут? Ты ещё придёшь к нам?”

Бесформенные трусы и лифчик остались лежать на скамейке. Наташа остановилась в открытой двери и немного обернулась. Не глядя ни на кого, она ответила безмятежным голосом:
 - В следующую субботу.