Знакомство с Узбекистаном

1 1968 год. Хумсан
До 1968 года мне не приходилось бывать в Узбекистане, хотя по европейской части Советского Союза я поездил немало: в студенческие годы  в основном на соревнования по легкой атлетике, а  впоследствии  в научные командировки и  на совещания. Осенью 1968 года я был приглашен на научную школу по ядерной спектроскопии, которая проводилась  в  доме отдыха в  местечке Хумсан в 60 километрах от Ташкента. Место было довольно живописное на берегу небольшого озера. Попал я туда, то ли через моего научного руководителя Б.С.Джелепова, который был главным действующим лицом этой школы, а может в этом принимал участие мой  старый знакомый Рахим Бегжанов, который все это  и организовал  с узбекской стороны. Дело в том, что когда в 1956 году я поступил в лабораторию Н.М.Кочаряна  Ереванского физического института, то у него проходил аспирантскую подготовку этот самый Р.Бегжанов, который и защитил в Ереване в 1958 году кандидатскую диссертацию по космическим лучам. Оказывается, когда  Н.М.Кочарян в 1956 году защитил докторскую диссертацию, директор ЕрФИ А.И.Алиханян навязал ему аспиранта из Узбекистана, которого в свою очередь просила принять на учебу Академия Наук Узбекистана для формирования национальных научных кадров. Норайр Маркарович жаловался на довольно низкий уровень подготовки своего аспиранта и несколько раз даже  в моем присутствии  подлавливал его на подтасовке результатов эксперимента. Тем не менее, делать нечего, порученное задание надо выполнять, пришлось дать ему защитить в 1958 году. Сразу по возвращении, Рахиму Бегжанову, как ценному национальному научному кадру, была предоставлена лаборатория в 40 человек, которая занималась ядерной спектроскопией. Поскольку в институте был исследовательский ядерный реактор, можно было заниматься  изучением  схем распадов нейтронно-избыточных изотопов, чем я по существу и занимался в Джелеповской лаборатории. Здесь опять наши пути пересеклись, поскольку эту отрасль науки без моего шефа в те годы никак невозможно было представить.  Мы с Рахимом встречались, как старые знакомые, на Ежегодных совещаниях по ядерной спектроскопии, проводимых в разных городах.
 Уже на месте я узнал, что большой (примерно на 800 человек) Институт физики АН Узбекской ССР, был в основном создан и укомплектован физиками из России во главе с основателем и многолетним директором академиком Ан Узб.ССР С.В.Стародубцеым. Довольно крупный поселок городского типа Улугбек расположен примерно в 30 километрах от Ташкента.  К концу  60-х годов, по мере появления национальных кадров, в полном разгаре  был процесс вытеснения русских специалистов, как правило, кадрами более низкого уровня, зато вполне своими. На самом деле: я был приглашен в две компании узбекскую и русскую и понял, что пересечений нет. Естественно, до поездки в Хумсан,  Рахим пригласил меня и по моей просьбе   моего ленинградского друга Владимира Недовесова  в свой коттедж в поселке Улугбек на ужин. За столом сидели шесть сотрудников его лаборатории, которые  говорили между собой исключительно на своем языке  и скорее прозводили впечатление подручных, чем научных сотрудников. Поскольку на школу прибывали участники, Рахим  все  время отвлекался и отдавал распоряжения по приему и размещению гостей. Жена Рахима, а я знал, что она учительница, мелькала как тень, но нам так и не представилась. Уже после окончания школы в Хумсане, меня пригласили русские сотрудники института, с которыми мы подружились на школе, и ни одного узбека среди них не было.
Несколько слов о самой школе. Она в основном состоялась по инициативе Рахима, который собирался защитить докторскую диссертацию и ему хотелось принять и угостить всю элиту спектроскопической науки,  в том числе , естественно, своих будущих оппонентов,  а Б.С.Джелепова он взял в качестве консультанта (?1?) своей докторской диссертации. Всего было около 120 человек, из которых примерно -20 лекторов, а остальные – слушатели. Я был очень рад встретиться с моими ленинградскими друзьями, причем была представлена почти вся наша РИАН-овская лаборатория. Был забавный случай, когда за нашим большим столом слушателей случайно оказался академик Спартак Тимофеевич Беляев - ректор Новосибирского университета. Я был в хорошей форме, непрерывно сыпал анекдотами и, когда на другой день Беляеву из оргкомитета предложили пересесть за профессорский стол на четыре персоны, он наотрез отказался и до конца школы предпочел быть с нами - веселыми ребятами. Уже много лет спустя, он при встречах всегда узнавал и очень тепло приветствовал  меня.
После школы я на несколько дней задержался  и уехал из Узбекистана одним из последних, (как  всегда ”шерше ля фам”- был бурный любовный роман и трогательное прощание с врачем-терапевтом из поликлиники поселка Улугбек Валей Зиновьевой) и провел несколько дней в Ташкенте. Мне показали девять домов, построенных Арменией после  сокрушительного землетрясения  1966 года. Эти прекрасные дома , облицованные армянским туфом были построены моим шурином, замечательным строителем Эмином Суреновичем Матояном (кстати почетным гражданином Тащкента) в счет армянской доли помощи.
Той же осенью в Ереване до меня, наконец, дошло почему Рахим меня так обхаживал?. Я работал первым Ученым Секретарем  вновь созданного Института физических Исследований АН АрмССР (ИФИ) и никакого отношения к ЕрФИ не имел. Вдруг меня находит очень уважаемый мною Григорий Маркарович Гарибян, в те годы Академик-секретарь отделения физ.-мат.наук АН Арм.ССР
и просит меня написать отзыв на докторскую диссертацию Рахима Бегжанова, который взял ЕрФИ  в качестве ведущей организации. Оказалось, что среди почти более чем 3000 сотрудников Ереванского физического института нет специалистов по ядерной спектроскопии, а Григорий Маркарович  с которым у мен всегда были доверительные отношения, прекрасно знал, что именно по этим вопросам я прошел хорошую школу. Отказать такому человеку себе позволить я не мог, и пришлось  взять на себя  сей тяжкий труд. Это был увесистый 800- страничный  том – плод почти 10-летней работы  всей лаборатории, где были собраны совершенно тематически не связанные между собой, и к тому же сумбурно написанные статьи, включая чисто теоретические. Стоило больших усилий написать что-либо удобоваримо-наукообразное. Но на этом мои страданья не кончились, через пару недель тот же Г.М.Гарибян опять вызывает меня и просит написать еще один отзыв на ту же работу: Оказалось, что Рахим в качестве одного из 3-х оппонентов взял директора ЕрФИ член-корреспондента АН СССР Алиханяна А.И. Говорю – ”Григорий Маркарович, имейте совесть, мне стоило больших усилий написать один отзыв на эту сумбурную работу, на второй мне уже не потянуть ! ”. Как вы догадались, он меня уговорил и светлой памяти академик Артемий Исакович Алиханян (мир праху его) на защиту докторской диссертации Р.Б.Бегжанова поехал  в Ташкент с моим очень поверхностно написанным отзывом. Наверное, чем  выше ранг ученого, тем простительнее ему маленькие  шалости.
И еще небольшое послесловие. Рахима вскоре после защиты докторской диссертации, избрали членом-корреспондентом Академии Наук Узбекской ССР.(Даешь национальные кадры!) Однако, академиком он так и не стал, хотя и претендовал и поговаривали, что он написал то ли монографию, то ли учебник по физике на узбекском языке и его публично, через прессу уличили в плагиате. Наверное, успел нажить врагов, что не удивительно при такой настырности в сочетании с вопиющим невежеством. Больше я о нем ничего не знаю.
2. 1981 год. Самарканд.
Очередное  31-ое Ежегодное совещание по ядерной спектроскопии происходило в Самарканде.
Организаторы этих совещаний, а в этом деле тон задавали мои ленинградские товарищи по лаборатории, старались выбирать места поинтереснее, да и к тому же, чтобы там был хоть кто-нибудь занимающийся ядерной физикой, пусть даже только теорией.. А в  годы кратные пяти эти совещания, число участников которых достигало до 600 человек, проводились в Ленинграде. В Самаркандском университете кафедрой ядерной физики, а может и  деканом физического факультета был деятель, который приходился зятем тогдашнему  Первому Секретарю ЦК компартии Узбекской ССР Рашидову. Знакомые  физики из Дубны с большим энтузиазмом вспоминали о роскошном докторском банкете этого деятеля, который несколько лет стажировался  в ОИЯИ.
 Началась моя поездка в Самарканд довольно забавно. Я купил в Ереване билет туда и обратно, как и полагается заранее. До Ташкента добрался нормально, но предстояла пересадка на местный рейс Ташкент – Самарканд. И здесь у меня все было в ажуре – рейс и место в самолете были указаны в билете. Аэропорт местных линий располагался  в одном комплексе  с главным аэропортом , и дождавшись приглашения на посадку, я был несколько смущен ажиотажем при проходе к самолету: люди толкались и стремились опередить друг друга. Я был спокоен и оставалась человек 5, когда служащий аэровокзала сказал, что места в самолете уже заняты и пропустить меня не может. На все мои возражения, что вот мой билет и на нем указан мой рейс и место, что он куплен в Ереване и я еду на Всесоюзное совещание, никакой реакции не было. Самолет улетел во-время и без меня. Пришлось навестить начальника аэровокзала, покачать права и даже покричать. Единственное, что он мог – посоветовать лететь следующим рейсом и быть не в хвосте  очереди. Следующий рейс был через пару часов и пришлось немного поработать локтями. Уже сидя в самолете, я понял в чем дело. Граждане явно не городского склада, живущие в поселках далеких от Самарканда, старались попасть на утренние рейсы, чтобы успеть добраться до своего кишлака и на контроле просто совали служащим аэропорта 5 рублей.
Заседания проходили в актовом зале Самаркандского Универсиситета, размещены мы были в лучшей в городе гостинице ”Интурист” и питались по талонам там же  в ресторане при гостинице, который днем работал в режиме столовой. Дело в том, что довольно скоро выяснилось, что питаться в каком-либо другом месте  не безопасно из-за антисанитарии, царящей в городе. Чтобы не быть голословным скажу, что приходилось наблюдать, как продавец газированной воды для каждого очередного клиента промывает  стаканы в ведре  с водой.
Конечно, было интересно знакомиться со столицей царства знаменитого Тамерлана (правильнее Тимур-ленга). Город довольно большой, в те годы население достигало 700000 человек. Сразу бросается в глаза грандиозность сооружений времен Тимур-ленга,  расположенных в самом центре города– это прославленный  Регистан, огромная  мечеть Бибы-ханым-жены Тимура, достроенный уже после его смерти, Гур-эмир - мавзолей-усыпальница Тимур-ленга и др. Было заметно, что целью было построить столицу, ошеломляющую посетителя и прославляющую ее  создателя.. В первый из свободных дней нам организовали экскурсию по городу, гидом  которой был профессор - истории Самаркандского университета по национальности узбек.. В мавзолее-усыпальнице Тимур-ленга Гур Эмир, расположенном в самом центре города, гид  рассказывал, что перед  войной решили вскрыть могилу Тимур-ленга, несмотря на протесты аксакалов. Согласно преданию при вскрытии могилы воинственный дух Тимур-ленга получал  возможность  выйти на свободу, и это неизбежно должно было привезти к войне. Как ни удивительно, на самом деле  так и получилось. - вскоре началась Отечественная война с немцами. К удивлению, присутствующих при вскрытии могилы, обнаружилось, что вопреки мусульманским традициям, Тимур-ленг был похоронен в деревянном гробу, а не завернут в материю, как полагается правоверному мусульманину. Посчитали, что поскольку смерть настигла его в очередном походе, то и нести труп было сподручнее в таком виде. Там  же  на стене висел портрет Тимура, воссозданный по черепу известным скульптором Герасимовым. На мой вопрос, а я люблю задавать вопросы  гидам: ”А кто был Тимур по национальности ? ”, этот профессор после некоторой паузы ответил, что это был отюрченный монгол. Хорошо хоть сообразил и не  сказал, что узбек. Но зато он отыгрался, когда нам показали обсерваторию Улуг-бека, который был внуком Тимур-ленга, тоже царем и крупным узбекским ученым.(!?!). Да, ни больше и не меньше - внук отюрченного монгола стал гордостью узбекского народа и в его честь назван поселок узбекских физиков и многое другое.
Все прояснилось во время  следующей экскурсии на окраину Самарканда.к мавзолеям потомков Тимур-ленга Шах-и-Зинда. Это около 25 мавзолеев небольшого размера, тянущихся вверх змейкой, все разные и очень изящные. На этот раз гидом была русская женщина лет 35, которая и поведала всю правду. Оказалось , что узбеки –это небольшое  (около полумиллиона) кочевое племя, главным достоинством которого было, что в 20-м году у их старейшин хватило ума сообразить, что к чему, и безоговорочно, первыми среди среднеазиатских народов, признать Советскую власть.В итоге басмачи, а это в основном были таджики –оседлый народ, по сути потомки древних персов, которому было что терять, ибо они владели землей, водой и оазисами, с оружием в руках отстаивали свои права. и были наказаны большевиками потерей части своей территории.. Это стало особенно очевидным при поездке в Бухару – старинный таджикский город с многочисленными памятниками старины. Весьма  впечатляет мечеть 10 века и огромный, ажурный, наверное, самый большой во всей Средней Азии минарет. Говорили, что по нему из пулемета стрелял сам  Василий Иванович Чапаев. Про этот минарет сложена еще одна легенда. Когда строителю заказали это сооружение, он залил фундамент и исчез на целый год. Был объявлен розыск, за поимку беглеца была обещана награда, но через год он сам явился и достроил минарет. На вопрос почему он так поступил, ответ был таким, что вы  меня все равно заставили бы быстро построить, а этого делать было нельза, ибо фундамент на песке и надо дать время пока все устояться. Говорили, что строителем был армянин, угнанный Тимур-ленгом из Армении, среди несколько тысяч ремесленников-армян.
Меня всегда удивляло стремление отсталых, чаще  всего в прошлом кочевых народов, казаться более древними и культурными, присваивая при этом плоды многовековой культуры другого, когда то жившего, а зачастую и поныне живущего в этих местах  народа. Ведь очевидно, что при современном состоянии науки и средств информации истина всегда всплывет наружу. Это в Советском Союзе можно было под страхом смерти заткнуть глотки историкам и заставить  даже обосновать заведомую историческую ложь Ученые-историки соседней республики дописались до такой чуши, что праотец Ной был первым азербайджанцем. Однако, на Западе  все равно существовали специализированные кафедры по истории закавказских народов при университетах и истинная картина всегда была ясна. Просто -мы  граждане СССР к этим материалам доступа не имели.
Вот и стали возможны такие опусы о том, что великий средневековый персидский поэт Низами стал классиком азербайджанской литературы только на том основании, что он родился в Гяндже, которая была персидской провинцией и отошла к России только после Гулистанского договора. Известно, что этот классик писал свои бессмертные стихи примерно за 180 лет до появления на этой территории двух  кочевых тюркских племен. ак- и кара коюнлу. Спасаясь от засухи в Средней Азии, эти два племени гнали в наши края отары белых (ак) и черных (кара) овец. И какое отношение к ним имел великий поэт Низами просто абсурдно. Не случайно во время своего исторического визита в 1964 году в Закавказье вместе с красавицей-женой Сореей, иранский шах Реза-пехлеви, увидев в центре Баку памятник Низами спросил, а зачем он тут стоит. Ему ответили, что это наш  великий  поэт и классик азербайджанской  литературы, тогда шах повернулся и, прервав правительственный визит, уехал. Об этом мне поведал мой двоюродный брат, видный иранский юрист Ерванд Папазян, который был в составе иранской правительственной делегации. Я тогда в первый раз его увидел. Оказалось, что будучи с шахом в Москве, он отпросился и на 4 дня и приехал в Ереван к брату Акопу, с которым не виделся 18 лет. Мы много гуляли по городу и его очень заинтересовал монумент Мать –Армения, особенно, когда я сказал, что там стоял раньше ”великий вождь народов” Сталин. В 1979 году Ерванд был вынужден эмигрировать  в Париж, когда к власти в Иране пришли радикальные мусульмане, и в дальнейшем приезжал в гости к брату уже  из Франции.
И под конец этого очерка один характерный эпизод на близкую тему. В 1989 году я по командировочным делам дважды ездил в Литву в город Вильнюс, где мне раньше бывать не приходилось. Расскажу о  забавном  случае, когда я в первый раз поехал в Вильнюс летом вместе с моим 12-летним сыном Грантом. На улице перед нами шли две девочки лет по 13-15 с кульком клубники.  На мой вопрос –”Почем брали клубнику ?” - они даже не обернулись. Снова повторил вопрос – никакой реакции. Пришлось прибегнуть у хитрости. ”Не могу же я к вами разговаривать на армянском языке ? ” Тут же они дружно обернулись, переспросили  ”на армянском ? ” и только тогда толково ответили на хорошем русском языке.
Во втором по величине городе Каунасе  у меня был друг- инженер Пятрас Пятрикас, с которым мы жили в одном номере санатория и довольно тесно сошлись во время зимнего отдыха в Сочи в 1981 году. Мы много лет переписывались, и он приглашал меня побывать в Каунасе. Каунас- очень симпатичный, самый литовский город,  на 90% населен литовцами и был столицей буржуазной Литвы. Он самый ”чистый” из литовских  городов в плане проживания там не литовцев Например, в Вильнюсе было до 40% русских, немало поляков , евреев и др. Я воспользовался командировкой и поехал в Каунас навестить друга. На вокзале я увидел русскую женщину лет пятидесяти и спросил, как пройти на нужную мне улицу, кажется Конто. Она очень обрадовалась возможности поговорить на русском языке., и охотно поведала, что они давно живут в Каунасе, хорошая квартира, муж у не военный, отставной полковник, но они вынуждены разменять квартиру и уехать в Россию из-за откровенно враждебного к  ним отношения местного населения, особенно усилившееся к  концу 80-х годов. Невозможно стало найти работу, поскольку не владеют литовским языком, а  ее мужу предлагают только работу грузчика.
Встреча с Пятрасом была очень теплой, мы выпили и закусили и проговорили всю ночь напролет. Он мне показал и перевел очерки, посвященные Армении в Энциклопедиях, изданных  в Литовской ССР и буржуазной Литве,  1938 года до оккупации Литвы советскими войсками в 1940 году. В Советской энциклопедии Армении было посвящено всего около 2 страниц с тремя цветными фотографиями –площадь Ленина, сбор винограда и что-то еще. Меня поразил очерк об Армении в энциклопедии, изданной в буржуазной Литве. Очерк был на 10 больших страницах с примерно 20-ю фотографиями (тут и Ани, Ахтамар, развалины Звартноца, Гарни-Гегард , находки древнейших предметов и т.д), с подробным описанием истории Армении с древнейших времен до наших дней. Я был поражен исторической точностью и скрупулезной подачей всего материала. Казалось бы, какое им дело до маленькой и далекой Армении?