У бабушки

     По окончании военного училища, я женился и мы с Любой, на следующий день, уехали к моей бабушке, в деревню. Путь я выбрал, через город Кимовск, каким с детских лет ездил в родные места. И когда шли по полевой дороге, я рассказывал своей избраннице, о встречающихся по пути местах, легендах и случаях, связанных с ними. Чего стоят такие названия, как Хитровщина, Жмурово, Самара, Собакино, Заикино, Ближний и Дальний Ярополы, Красный холм, Карачево или Провал. Делился своими детскими переживаниями и впечатлениями. Поэтому, дорога, как-то быстро и незаметно привела нас к бабушкиному дому.

     Бабушка встретила нас на каменистом порожке, скрестив на груди руки, в тёмном рабочем фартуке, видно, что-то делала по дому, а так как была правильных, жизненных устоев, то, перво-наперво, спросила: "Лёня, кто она тебе?". Я сказал, что жена, только после этого благословила и впустила в дом. Где каждая вещь, предмет были мне живым напоминанием, о таком далёком, счастливом времени, куда вдруг, захотелось вернуться так, что комок подступил к горлу.

     В сенях, в дальнем углу, по-прежнему стояли те самые, злополучные вилы, с кривой, отшлифованной ладонями ручкой, перекидавшие ни одну тонну сена и навоза, о которые я по неосторожности поранил ногу. Отметина и по сей день украшает мою стопу. Вот и большой ларь, с кованной щеколдой, где в разных отсеках хранилось зерно и мука, мне так и хотелось заглянуть во внутрь. Всё та же лестница, ведущая на чердак, куда запасалось сено на зиму, где я любил копаться в старых, ненужных вещах и где однажды, обнаружил часть ветеринарного инструмента и книгу по коневодству моего дедушки. В избе стоял всё тот же стол и широкая лавка, на которых я, школьник, при свете керосиновой лампы делал уроки и соломенные фонарики на ёлку. В красном углу висели те же три иконы с Николаем Чудотворцем в центре, особо почитаемым, из поколения в поколение, всеми бабушкиными родственниками, носившими фамилию Угодниковы, а теперь сильно потемневшим от времени, ведь этой иконой благословляла мою бабушку на счастливую, семейную жизнь, её мать Мария, которую звали, не иначе, как мать старая.

      Вот и русская печка, на тёплых кирпичах, которой согревался во время зимних холодов или когда возвращался промокшим до нитки с весенней рыбалки в половодье. Вот и печурки, её углубления, в которых сушил носки и варежки.

      В другой комнате-светёлке, словно ждала меня, стояла швейная машинка "Зингер", у которой когда-то, по-любопытству, разобрал шпульку и потерял детали, чем лишил бабушку заниматься портняжным ремеслом, приносившим хоть и маленький, но всё-таки доход. Денег она ни с кого не брала, да их и не было, колхозники работали за трудодни, а проще, за палочки в ведомости. Я приподнял покрывало, дотронулся до корпуса машинки и ощутил холод металла, видно я так долго отсутствовал, что она совсем позабыла меня.

      Большой, когда-то огород, использовался лишь на половину. Забор от времени перекосился. Как призналась бабушка, силы уже не те. Коз, моих кормилец, уже не было. В домашнем хозяйстве держала только несколько кур.

      Бабушка очень старалась угостить нас чем-нибудь вкусным. Особенно запомнились блины, с пылу с жару, которые она пекла в печке.

      Ей приходилось просить или брать взаймы молоко, мёд, творог. Это теперь, вспоминая и зная её характер, понимаю, что ей это стоило, но она не подавала виду, перешагнув, буквально, через себя, старалась, для приехавшего внука, который был для неё, больше, чем внук. Говорила всем, что я у ней офицер. И очень переживала, что еду так далеко служить, аж на какой-то Дальний Восток.

      Пенсия у бабушки была очень маленькая, всего-то 36 рублей, да и у всех колхозных пенсионеров. Поэтому, погостив у ней несколько дней и посмотрев, как бедно она живёт, мы с Любой решили посылать ей ежемесячно немного денег. Писем она никогда не писала и были очень удивлены, когда получили однажды весточку из Иваньково. Это под её диктовку писала почтальонша, что мол денег за месяц она не получила, а очень рассчитывала на них, так как хотела купить машину угля на зиму. Мы конечно, тут же исправили свой промах.

       А перед глазами возникла снова моя бабушка, в последний раз, стоящая на пригорке у дома и долго, долго, смотревшая нам вслед ...