Тыквенное семечко

Арлекин открыл глаза. Звёздное одеяло мягко окутывало комнату. Игрушки дремали на полках старого бабушкиного серванта. Мурлыкали свою песенку часы. На полу подрагивал неровный жёлтый прямоугольник – в доме напротив горел свет. 
Арлекин не сразу понял, что же его разбудило. Краски, запахи, звуки ночи – всё было знакомым. Он смутно припоминал что–то необычное, какой–то звук, но что это было, не знал. Однако долго ломать голову ему не пришлось –  загадка разрешилась сама собой. Звук повторился. Это был тихий вздох. Кажется, он раздался откуда–то с верхней полки. Арлекин долго прислушивался к темноте, потом неуверенным шёпотом спросил:
– Кто это вздыхает?
Сначала было очень тихо, даже часы, казалось, задумались на миг. Арлекин уже почти потерял надежду получить ответ, как вдруг в темноте раздался мелодичный голос.
– Это я, – отвечал голос. 
– Кто ты? – спросил Арлекин.
– Я сижу здесь, в хрустальной карете.
У Арлекина на миг перехватило дыхание.
– Так это ты, принцесса, – пытаясь справиться с волнением, молвил он.
– Почему ты решил, что я принцесса? – удивился голос.
– Если девочка сидит в хрустальной карете, это почти наверняка значит, что она принцесса, – признался Арлекин.
Голос долго молчал.
– Пусть будет так, мне это безразлично, – равнодушно сказала девочка наконец.
– Но почему ты грустишь? – отважился спросить Арлекин.
– Потому что моя жизнь не имеет смысла… – девочка помедлила на миг и снова вздохнула, – … без любви.
Сердце Арлекина отчаянно забилось в деревянной груди.
– Посмотри в окно, – продолжала девочка тем временем.
Арлекин посмотрел. Комната напротив была знакома ему в мельчайших подробностях. Вот две лёгкие занавески, которые никто никогда не задёргивал, вот стол у окна, на нём в беспорядке разбросаны листочки с нотами. Вот корзина, в ней спит толстый полосатый кот. А там огромное чёрное фортепиано, и на нём играет на флейте фарфоровый юноша.
– Ты видишь его? – печально спросила девочка. – У него такие тонкие пальцы и такие длинные светлые ресницы.
Арлекин не мог разглядеть этих подробностей, но поверил девочке на слово.
– Кажется, я люблю его, – грустно прозвенел её голос.
Арлекину показалось, что его сердце стремительно упало с огромной высоты.
Он был весьма недурён собой, но куда ему с его коренастой деревянной фигуркой тягаться с утончёнными чертами флейтиста. «Я ей не пара», – уныло подумал Арлекин.
– Мне кажется, что он тоже неравнодушен ко мне, – продолжала девочка. – Мы давно наблюдаем друг за другом, но судьба так жестока! Он там, я здесь. Мы оба так одиноки.
Арлекин молчал, не зная, что сказать. Девочка снова вздохнула.
И тут он решился.
– Послушай, принцесса. Возможно, я смогу помочь тебе.
– Ты? – удивилась девочка. – Но как?
– Я могу пойти и передать твоему возлюбленному послание от тебя.
– Разве это так просто? – недоверчиво спросила девочка.
– Ну, пока не знаю, – неуверенно ответил Арлекин. – Но я попытаюсь.
Девочка на миг задумалась.
– Я была бы очень признательна, если бы ты отнёс ему вот это тыквенное семечко. Это символ моего сердца.
И в то же мгновение тыквенное семечко, привязанное к тоненькой ниточке, спустилось  прямо в деревянные ладони Арлекина.
– Хорошо, принцесса, я не подведу, – как можно беззаботнее произнёс он и тут же вскочил на ноги.
Прижав семечко к груди, Арлекин принялся осторожно спускаться вниз. Игрушки, разбуженные ночным разговором, помогали ему как могли. Глиняный трубочист услужливо подставил ему свою лестницу, а вязаный слон подхватил мягким хоботом, когда Арлекин чуть не упал. Наконец он  приземлился на пушистый ковёр и неслышно пересёк комнату. Добравшись до окна, он ловко вскарабкался вверх по ажурной занавеске и очутился на подоконнике. Там Арлекин на миг обернулся. Хрустальная карета неясно мерцала в полутьме, лицо девочки смутно угадывалось в проёме дверцы. Он отчаянно замахал ей руками, чуть не выронив тыквенное семечко, но вовремя спохватился и продолжил путь.
На его счастье, окно было чуточку приоткрыто, и Арлекин без труда выбрался на карниз. Здесь начиналось самое сложное. Нужно было каким–то образом преодолеть расстояние, разделяющее два окна. Но и тут Арлекину сопутствовала удача – между двумя домами была натянута тонкая бечёвка – по всей видимости, хозяйские дети использовали её для обмена почтой. Положив семечко за пазуху, Арлекин поднял какую–то соломинку и, глубоко вдохнув, сделал первый шаг. Раньше он никогда не ходил по канату, но времени раздумывать не было. Он старался не смотреть вниз. Хотя его и в;резали из дерева, шарниры, к которым крепились руки, ноги и голова, были хрупки, и падение с такой головокружительной высоты окончилось бы весьма плачевно. Арлекин был уже на середине пути, как откуда ни возьмись на его голову камнем обрушилась огромная чёрная птица. Она неистово кричала хриплым голосом и изворачивалась, чтобы клюнуть Арлекина. Несколько раз он чуть не упал, балансируя на одной ноге, но желание выполнить просьбу девочки не позволяло ему сдаться. Птица всё вилась над ним и напоследок попыталась схватить его когтями. Арлекин почувствовал, что она уцепилась за его курточку и, собрав остаток сил, рванул в открытое окно. Курточка затрещала, и в когтях птицы мелькнул яркий лоскуток. Арлекин кубарем покатился по полу – к счастью, он тоже был устлан мягким ковром.
Некоторое время он пролежал совсем без движения, ничком, обеими руками прижимая к себе тыквенное семечко. Перед глазами всё мелькала чёрная зловещая тень, а где–то в глубине сознания светилось округлое пятнышко лица. Наконец Арлекин отдышался и поднялся на ноги. До конца его путешествия оставалось совсем немного – прямо перед ним возвышалась громадная чёрная глыба.
Забраться на фортепиано, когда в тебе от силы пятнадцать сантиметров росту – дело нешуточное. Но Арлекину повезло и на этот раз – круглая табуретка пианиста стояла как раз на нужном расстоянии. К тому же, старое фортепиано местами рассохлось, и в образовавшиеся трещины было весьма удобно ставить ноги. Арлекин совершил восхождение в считанные минуты.
Вынув из–за пазухи драгоценное семечко, он заспешил к неподвижной фигурке флейтиста. 
– Здравствуйте, – тяжело дыша, обратился он к музыканту. – Я здесь по просьбе прекрасной принцессы, которую вы каждый день видите в окне напротив. В знак своей любви к вам она передала это тыквенное семечко – символ её любящего сердца.
Арлекин замолчал, ожидая ответа, но флейтист даже не поднял глаз. Он был настолько увлечён ему одной понятной мелодией, что не расслышал обращённых к нему слов. Едва ли он вообще знал о существовавшем вокруг него мире…
 «Всё было напрасно», – в отчаянье подумал Арлекин, и силы оставили его. Он присел на краешек фортепиано и на миг закрыл глаза. «Мне ничего не остаётся, как отправиться в обратный путь», – решил он и, бережно спрятав семечко, поднялся на ноги. В этот самый миг на фортепиано с диким шипением запрыгнул толстый кот. Арлекин замер. Кот прищурился и лениво ударил его передней лапой. Удар оказался настолько сильным, что Арлекин не смог удержаться на ногах. Новая игрушка позабавила кота, и он принялся толкать Арлекина лапами туда–сюда, не давая ему возможности подняться. В конце концов, кот не рассчитал силу удара, и деревянный человечек упал за фортепиано. Полёт был недолгим, пыль резко ударила в нос, и Арлекин мгновенно потерял сознание.
На следующее утро его нашёл хозяйский пудель. Осторожно подняв игрушку зубами, он отнёс её в свою корзину. Там Арлекин пролежал до самой зимы – после падения тело больше не слушалось его. Игрушку нашли хозяйские ребятишки. Они тут же посадили Арлекина на верхнюю ветку рождественской ёлки, которая была установлена в комнате рядом с фортепиано.
Теперь по вечерам, когда в доме напротив зажигали свет, Арлекин мог видеть старый бабушкин сервант. На верхней полке по–прежнему стояла хрустальная карета. В дверном оконце светлым пятнышком белело лицо девочки. Тыквенное семечко всё ещё лежало за пазухой, у самого сердца. Арлекин смотрел на свою принцессу и явственно различал её мелодичный голос.
– Прошу тебя, вернись, – тихо молила она.