Лучший подарок

В прошлых рассказах я не раз упоминал про тему мистики в реальной жизни. Вроде бы она и незаметная на первый взгляд, вроде бы просто так события идут, как и должны, но все-таки приглядишься — и понимаешь, что без вмешательства каких-то иных сил тут не обошлось.
Все эти события обычно бывают неразрывно связаны с множеством самых различных факторов. И если событие счастливое, то человек, воспринимая заново приходящий фактор, переживает случившиеся с ним ранее жизненные эпизоды нередко даже сильнее чем в первый раз.
Для нашего героя в один день случилось целых три важных и счастливых события — выпускной вечер в школе, весьма запоминающаяся встреча в актовом зале, ну а про третье пока промолчу, до него мы еще дойдем.
Было, кстати, и четвертое, но оно случилось уже на следующий день. Но обо всем по порядку.

***

Андрей — обычный житель Электростали, ничем среди подобных себе не выделяющийся. Учеба в школе, прогулки с друзьями, редкие влюбленности… Все как у всех.
Хотя нет. Не совсем как у всех. Но этот элемент ему даже в плюс. Насчет влюбленностей. Другие-то его сверстники уже пяток-другой «телок» разменяли, да на всех углах, как Информбюро, вещали про свои сексуальные «подвиги», в половине случаев оказывающиеся простым бахвальством; Андрей на это не велся. Всегда присматривался к девушкам, — какие они. Искал порядочных. Но, похоже, таковых либо в их школе не было, либо они очень старательно маскировались, либо просто Андрей смотрел не туда.
Конечно, попадались ему единичные случаи — вроде все чин чинарем: хорошенькая, не пьет, не курит, вместо «Ленинграда» слушает классического Моцарта и т. д. и т. п., и родители не алкаши, и друзья в престижных заведениях либо учатся, либо работают… Но потом приглядишься попристальнее к такому ангелочку — и думаешь: лучше бы она «Ленинград» слушала.
Насчет музыки и прочей культуры, кстати, разговор особый. Известный факт — молодежь как губка впитывает смолоду все. «Все» в большинстве случаев означает низкопробный ширпотреб из мира современной культуры. Ааа, нет, нет, сейчас это называется «хитами» и «блокбастерами», так что не будем отступать от новомодных тенденций.
Так вот, в прошлом году охватила их школу эпидемия «хитов» Инны — ну, кто не знает, есть певичка такая заморская, которая поет на таких высоких нотах, что не всегда поймешь, о чем. Американский Витас. Так с сентября и почти до Нового года из каждого мобильника доносилась эта пожарная сирена. В Современнике меж тем Харрисон Форд мочил пришельцев, там же разгуливали французские дворяне из 17 века, по виду больше напоминавшие роботов из 22 века, а опосля все в том же многострадальном кинотеатре мертвяки устроили Адъ и Израиль, назвав его Апокалипсисом.
Этой весной в школе случился новый бум. В прямом смысле бум: и я тебя бум-бум— бум, и ты меня бум-бум-бум, и соседи тоже бум-бум-бум … Если Инну и прочих «высококлассных исполнителей» хоть иногда да слушало мужское население, то вот этот дебилизм охватил чисто женскую половину «коллектива». Хотя, если так посудить, понять их можно. Весна на дворе, известно какая пора, а тут бум-бум-бум… Кстати, если перевести коротенькое словечко «бум» на американский жаргон, то все станет совсем понятно.
Вот в таких условиях и старался наш Шерлок Холмс найти настоящую девушку и настоящие отношения. Хотя нет. Не Шерлок Холмс. Тот, как известно, к женскому полу был холоден. Скорее Ромео.

***

Андрей закончил в этом году одиннадцатый класс и готовился идти на следующую ступень — в 87-е профессиональное городское училище. Но пока он об этом особо не заморачивался — впереди его ждало шумное лето, поездка в оздоровительный лагерь в Симферополь, море впечатлений и океан эмоций. Как раз на днях, перед выпускным, он закончил проходить медицинскую комиссию для лагеря, теперь было только дело за малым — забрать заполненный бланк у врача и паковать сумки.
Итак, наступило 14 июня — знаковая дата для их 11 «Г» класса, к которой они все шли десять с лишним лет. Путевка во взрослую жизнь, но перед ней — и торжественный, и безбашенный, и веселый, и печальный, все в одном флаконе, праздник — выпускной вечер. Праздник, на котором парни, ранее щеголявшие в порванных джинсах и футболках с известными певцами и прочими существами из параллельного мира, облачались в строгие костюмы и причесывали встопорщенные «шухера» в аккуратный пробор, а девчата, ранее дефилировавшие по школьным коридорам с прическами всех оттенков радуги и в юбках, от которых оставалось одно название, превращались в героинь, сошедших со страниц Пушкина.
Готовились к нему, естественно, еще за месяц, но теперь торжественный момент наступил. Ровно в десять утра двери городской школы номер один распахнулись, и вся эта шумящая, смеющаяся и нарядная толпа с букетами цветов, разгуливавшая по школьному двору часов с восьми, хлынула внутрь. Пустые ранее школьные коридоры наполнились топотом и громкими голосами выпускников.
Андрей же в это время безуспешно пытался вырваться от тети Нади, лучшей подруги его матери, которая выбирала для него самый подходящий, на ее взгляд, костюм из пяти, висевших в шкафу.
— Ну время же! Время! Выпускной начнется через пять минут, а я еще тут! Мать уже там! Понимаете, чего она подумает!
— Да подожди, Андрюш, вот сейчас этот… не, лучше вот этот… оденешь и все, беги.
— Беги! Да если я со всех ног побегу, то уже минуть двадцать пройдет.
— Ну что ж теперь делать, зато будешь самый нарядный, — отвечала тетя Надя, перебирая вешалки.
— Теть Надь, все! Я больше ждать не могу, — ответил Андрей, подбегая к шкафу и выхватывая у нее вешалку с темно-синим костюмом и галстуком в бело-голубую полоску. — Вы представляете, что подумают моя классная  и товарищи!
— Охх… — только и смогла вздохнуть женщина.
Андрей пулей метнулся в ванную комнату, по пути хватая с полки, стоящей в коридоре, начищенные туфли.
— Да не волнуйтесь вы! — крикнул он ей из-за двери ванной. — Я и так нарядный буду.
Естественно, пока он одевался-обувался, сбегал вниз по лестнице и несся сломя голову к школьным воротам, прошло далеко не пять минут. В итоге, когда он наконец распахнул школьную калитку и, проскочив коротенькое расстояние, взбежал по ступенькам ко входу, мероприятие уже было в разгаре.
— Оп-па! — воскликнул Федор Николаевич, охранник, сидевший на низенькой лавочке напротив выхода. — Опаздываешь, однако. Ох и влетит тебе от классной.
— Извините… Меня машина грязью окатила, пришлось возвратиться домой и переодеться. — Об истинных причинах своего опоздания Андрей сказать постеснялся.
— Ну давай, беги. Да смотри на глаза не попадись Тамаре Михайловне, она как раз сейчас начала коридор там мыть. А то устроит тебе сладкую жизнь!
— Да, да, я по-быстрому! — выдохнул Андрей и понесся к лестнице.
Актовый зал находился на третьем этаже, это расстояние парень преодолел за полминуты. Поднялся, аккуратно выглянул из-за угла. Коридор был пуст — только из актового зала в дальнем конце доносилось: «Сегодня мы провожаем вас…» и прочее, да справа в туалете кто-то гремел ведром, выливая воду в толчок. Не иначе, Тамара Михайловна.
«Значит, проскочу» — подумал Андрей и рванул по коридору, стараясь особо не топать туфлями. Хотя мог бы особо и не стараться. В зале сейчас гремело гораздо громче, чем его туфли. Фанфары, барабаны… Наверное, уже начали аттестаты выдавать. Ну, в таком случае, он ничего не потерял.
Вот и нужная дверь, отделанная деревянными брусками, выкрашенными в розовый цвет. Андрей аккуратно открыл ее и прошел под шумок в зал.
Зал, конечно, был забит битком. В четыре ряда стояли стулья, на которых сидели новоявленные выпускники, еще по ряду располагалось около противоположных стен. Рядом с маленькой сценой стоял стол, за ним восседали директор, завуч и еще какая-то незнакомая тетка, наверное, сторонний председатель комиссии. На сцене, как и полагалось, расположился сейчас учитель музыки, священнодействующий с аппаратурой, за четырьмя рядами стульев стояли родители и знакомые выпускников. Где-то среди них была и мать Андрея, только он ее там пока не увидел. Сам зал был украшен всевозможными плакатами на тему «Школьные годы — чудесные», «В добрый путь» и прочее. Ну, это во всех школах так. Шторы на окнах сегодня были украшены блестками, под потолком тянулись фигурно вырезанные бумажные ленты, которые шли от краев зала и сходились на лампе, висящей в центре. Красота.
Директор уже закончил напутственную речь, теперь за дело принялась завуч.
«Значит, вручение еще нескоро. Эта на полчаса философию разведет» — подумал Андрей, протискиваясь между гостями и выискивая глазами свободное место. Таковое он нашел, правда, в самом углу, среди учеников соседнего класса. Зато там его точно классная не заметит.
Мог бы и не беспокоиться об этом. Классная его уже давно заметила и погрозила в его сторону кулаком (в этот момент она сильно напомнила мужика с картинки с известной фразой), чего Андрей, конечно же, не видел.
Сев на свободный стул и положив сложенные руки на колени, Андрей стал наблюдать за происходящим в зале. Как он и думал, философию завуч развела если не на полчаса, то уж минут на двадцать точно.
Внимая «тенденциям современного российского обучения», «сертификациям-фурсенкизациям» и прочему-прочему, Андрей попутно принялся осматривать народ. Вот их класс, как говорится, впереди планеты всей — занял первые два ряда перед сценой и столом директора, все при параде, в костюмах и… Впрочем, я уже рассказывал, во что сегодня были одеты выпускники. Вот бабушки-дедушки-мамы-папы, оккупировали «камчатские позиции». Рядом же с ним расположились «гастарбайтеры» — так прозвали в их школе 9 «Ц» класс, который постоянно и чаще всех участвовал в различных субботниках и ремонтных работах. Сегодня же Равшаны-Джамшуты автоматически переквалифицировались в «будущее страны» и «тех, перед кем открыты все двери». Девушек там было всего трое, по этому поводу в школе тоже ходило немало похабных шуточек.
Вот на них-то взгляд Андрея задержался немножко дольше. Эх, хороши… Надо будет после церемонии подойти и какую-нибудь из них за задницу цапнуть. Но тут одна из девушек словно заметила взгляд парня и обернулась. Посмотрела на него, потом чему-то своему улыбнулась и слегка помахала Андрею рукой. Он ответил тем же. Типа, познакомились.
Созерцание прекрасного пола прервал громкий звук фанфар из динамиков и голос директора: «Начинаем церемонию вручения аттестатов!». Тут же народ заерзал, задвигался, кое-кто уже начал подниматься со стульев… Поднялся и Андрей, решив успеть протиснуться к своему классу быстрее, чем проходы загородят совсем.
Не успел. Как уже говорилось, их класс сидел ближе всех, с них и начали. Зашумели родители, начали раздаваться аплодисменты, защелкали фотоаппараты, издавая яркие вспышки. Единственный возможный проход к центру зала закупорили полностью.
Тогда Андрей решил пробираться с другой стороны — как раз мимо девушек. Кое-как дело пошло. Но все равно не так быстро, как хотелось бы. Сзади на Андрея навалилась другая волна учеников, шедшая с выхода. Его резко понесло вперед, он споткнулся о чью-то ногу, вовремя сдержал нецензурное междометие, готовое было сорваться с языка, и на кого-то повалился.
— Ой, мальчик, поаккуратнее! — взвизгнули из-под Андрея.
Тот посмотрел вниз… и поневоле засмеялся. Это была та самая девушка, махавшая ему рукой. Теперь она лежала аккурат под парнем, с задранной юбкой и задницей упиралась в ножку стула.
— Эээ… — покраснел Андрей. — Не пойми меня неправильно…
Сзади захихикали.
— Нас уже поняли неправильно, можешь не волноваться, — хохотнула девушка. Давай, вставай. Это ведь твой класс награждают?
— Ага, мой. — Андрей кое-как слез с нее, поправил помятый костюм и стал пробираться дальше.
Протолкался он вовремя. Как раз уже больше половины их класса, сжимая в руках заветные зеленые и красные корочки, отходили от директорского стола и либо возвращались на свои места, либо (из числа особо нетерпеливых) выбегали в коридор — похвастаться аттестатами родителям.
Выслушав приветственные слова, получив рукопожатие директора и синюю книжицу аттестата вместе с выпускным фотоальбомом, Андрей обернулся к толпе перед входом и увидел-таки наконец в первом ряду свою мать. Та стояла, вся сияя. Андрей помахал ей рукой и стал пробираться назад. Естественно, народу там еще была куча и его «знакомая» особа еще сидела на прежнем месте. Увидев Андрея, снова улыбнулась.
— Оо, выпускничок! Ну что, поздравляю!
— Ага, спасибо! — ответил Андрей, прокладывая себе путь среди изрядно помятых пиджаков и бантов с косичками, от которых оглушающее несло какой-то сивухой, претендующей на звание одеколона. — Только вот рано еще поздравлять. Могу и не выжить в такой толчее.
— А ты их руками, ногами… — захохотала девушка.
— Оля! — крикнули из толпы. — Скажи, чтоб не разбегались наши, после вручения столы накрываем.
— Обязательно! — отозвалась девушка. — Самогон рекой польется!
В толпе заржали.
— Э-эй, выбирай выражения! — ответил ей снова невидимый собеседник.
— Хренушки! Нам сегодня все можно, сегодня наш день!
— Золотые слова, — усмехнулся Андрей, еще стоявший рядом с ней.
— А то! Кстати, можешь к нам присоединиться. Не сейчас, а после этих официальных торжеств. Гляжу я, класс у тебя не особо дружный, половина не высидела. А мы все потом идем ко мне на хату, вот там настоящее веселье будет.
— Спасибо, конечно… Но за что ж мне такие привилегии. Я ведь не из ваших.
— Да какая, на хрен, разница! Наш, не наш… Сегодня все свои, — засмеялась Оля. — По дороге еще кого прихватим.
— Аа. Ну тогда приду.
— Вот и отличненько. На случай, если пропадешь куда — сбор через три часа, около магазина «Полянка» на улице Мичурина. Запомнил?
— Чего ж не запомнить? Часто там бываю. Около магазина друг живет.
— Ну супер. Давай тогда не опаздывай.
— Андрюша! — раздалось неподалеку. — Ну иди же сюда!
— Ооо. Маман зовет. Пойду.
Мать каким-то непостижимым образом протолкалась сквозь всех людей около входа к углу зала и теперь нетерпеливо махала Андрею обеими руками. Тот поспешил (насколько это было возможно) к ней, подняв над головой альбом и аттестат, чтобы не помялись.
— Ну, привет, мам! — ответил Андрей, наконец очутившись в ее объятиях. — Не представляешь, еле вырвался от твоей подруги.
— Да ладно, — засмеялась она в ответ. — А почему?
— Никак меня не выпускала, думала, какой мне лучше костюм одеть.
— Ха-ха, вот это проблема мирового уровня! Ну, я вижу, костюм тетя Надя тебе все-таки выбрала.
— Ага. Зато я сюда опоздал.
— Ничего! — мать взъерошила сыну волосы на голове. — Самое главное, аттестат получил. Теперь ты становишься на ступеньку взрослее. Ты, кстати, как: с друзьями сейчас побежишь куда или на чаепитие останешься?
— Нуу… — всю правду говорить не хотелось, но и врать было не резон. — Останусь на чуток, а потом уже к друзьям. Меня гулять пригласили.
— Хорошо. Но аттестат мне отдашь, а то будете там плясать, резвиться, порвешь ненароком или потеряешь. И вот еще что. Я понимаю, у тебя сегодня праздник, понимаю, что вы там будете не только чаек пить, сегодня ваш день. Только особо не загуливайся, завтра тебе рано вставать.
— Аа… куда?
— Ну, у тебя совсем все из головы выветрилось. Сегодня я по дороге сюда зашла в поликлинику и забрала твой бланк. Забыл что ли, что тебе завтра на автобус?
— Тьфу ты, и, правда, забыл!
— Вот. Гуляй, отдыхай, но в меру. Ну, — мать прижала Андрея к себе, поцеловала, — еще раз поздравляю, сынок.

* * *

Три часа пролетели незаметно. После вручения, трудами все тех же «гастарбайтеров» и учителей накрыли шикарный стол, с фруктами, пирожками из школьной столовой, морем газировки и сладостей. Непрерывно неслась из колонок музыка, теперь это были современные танцевальные треки. Все уселись в ровный ряд, шумели, галдели, учителя же по-отечески поглядывали на своих теперь уже бывших питомцев, изредка одергивая слишком уж буйных, которые то пирожками маслеными кидаться вдруг начинали, то вырывали друг у друга бутылки со сладкой водой, обливаясь ею сами и поливая других.
Андрей наконец сумел пробиться к своим, теперь он в составе других товарищей восседал на слегка качающемся стуле и мирно попивал ту самую газировку, которую другие предпочитали лить на ближнего своего. Жуя пирожок с печенкой, оглядывал зал, хохотал вместе со всеми, потому как шутки неслись непрерывно.
Стол, а точнее сказать ряд столов, расположили в виде буквы П, и все могли свободно друг друга видеть. «Гастарбайтеры» сидели аккурат напротив класса Андрея, немного подуставшие от работ по переноске мебели, менее шумные. Ели как-то вяло, Оля так вообще полчаса мучилась с одной кружкой газировки. Сначала Андрея это удивляло, потом он вспомнил про встречу около «Полянки» и все стало на свои места. Пространство в пузе, стало быть, берегут, свидание с Дионисом у них назначено.
Оля уловила взгляд Андрея, посмотрела в его сторону. Подняла кружку с газировкой, как бы говоря, пей, все равно еще тут долго тусоваться.
Насчет последнего и, правда, было верно. Не успели выпускники налопаться пирожков и конфет, как музыка грянула громче.
«You make me this,
 Bring me up,
 Bring me down,
 Playing sweet,
 Make me move like a freek,
 Mr. Saxo Beat…»
И так далее. Учитель музыки на сцене вытянулся во весь рост и прокричал в микрофон:
— А теперь начинаем дискотеку!!!
И понеслась. Раздался шум отодвигаемых стульев, топот каблуков по паркетному полу, большая часть выпускников пустилась в пляс. Кое-кто даже перенял, видимо, опыт Юлия Цезаря на уроках истории, умудряясь одновременно и танцевать и прихлебывать воду из кружечки. Ну что ж, школа плохому не научит.
Андрей не был особым любителем этих танцев, он просто сидел и смотрел на скачущих «товарищей по цеху» со скучающим видом, изредка посматривая на часы. Ммм, оставалось еще полтора часа. Интересно, магазин на другом конце города, а они еще все тут колбасятся. Такси, что ли вызывать собрались? Ну да, скорее всего. Решили шикануть, наверное, скинулись на парочку машин из родительских карманов, поедут как короли. Кстати, если так, то может, они и меня подхватят?
Его размышления прервал громкий голос учителя музыки.
— А теперь «Руки вверх!» Давайте, энергичнее, энергичнее!!!
И начал греметь незабываемый шедевр про «девчонок у перехода метрополитена». Все завизжали, пол под ногами выпускников стал дрожать так, что заплескалась вода в кружках у сидящих за столом, а на втором этаже наверняка стала сыпаться побелка с потолка.
— Вот беснуются-то! — проговорил парень, сидящий рядом с Андреем. — Ну что это за музыка! «Металлику» бы поставили что ли, или «Рамштайн», вот это дело.
— Ай, да ладно! — отмахнулся второй его собеседник. — Не «Расчлененная Пугачева» — и ладно.
— Что-что? — захохотал первый парень, — Какая Пугачева?
— Расчлененная, — отозвался второй. — Группа была такая в Иркутске, все песни были про насилие и убийства, а потом солисты, как настоящие акыны, начали делать то, про чего поют.
— Мочить что ли всех?
— Ага. Ну и повязали их. А лет им знаешь сколько было? На годок-другой нас помоложе.
— Фью! — присвистнул второй. — В натуре маньяки.
— Вот и я о чем. Так что «Руки вверх» это еще ничего.
Оба засмеялись.
— Не-не-не! Ну ты послушай! — донеслось с другого конца стола. — Прихожу я, значит, к ней при параде… Ну, там винище взял, цвяточки… И пошел. А батя у меня в это время, как в песне «Сектора Газа» — пузыри пускал из ж... и был в уматину пьяный. Ключики я хоп от евонных «Жигулей» — чисто и красиво. Залезли мы туда, долбанули по стаканчику… Кха-кха-кха…
— Да не кашляй, дальше давай, интересно же. Вот, водички выпей.
— Ммм, спасибо.
— Ну, выпили, а дальше-то че?!
— А дальше она с себя трусы стаскивает, руку мою берет и прямо туда…
— А иди ты! Че, прямо туда?
— Ну я те зуб даю! И решил, прокачу-ка я ее до озера, там все и сделаем.
— И сделали???
— Хрен! На первом повороте как идиот, в столб. Ну, девка в визг, тут же менты, глядят, у меня еще не опал и она без трусов. Батю разбудили, а он мне сковородой по балде.
— Ха-ха-ха, герой-любовник, мать твою за ногу!
— Внимание! — снова всех перекрыл микрофон учителя музыки. — Белый танец! Давайте немного успокоимся, а то от зала ничего не останется!
В толпе танцующих раздались смешки.
А из динамиков меж тем понеслось:
«I'm so lonely, broken angel
I'm so lonely, listen to my heart…»
Тут же все разделились на пары. Неспешный, мелодичный ритм песни захватил всех. Теперь начали вставать даже самые робкие и неповоротливые, до этого сидевшие в обществе пирожков и воды.
Андрей тоже встал, но проследовал не на импровизированный танцпол, а к выходу. До встречи остался ровно час, а автобус в другой конец города ходил катастрофически редко. Пускай все-таки они сами на такси едут, а я потихонечку в одиночку доберусь, думал парень.
Он добрался до матери, отдал ей альбом и аттестат, сказал, что уходит. Она поднялась вместе с ним.
— Ну, я тогда домой, а ты беги к своим. И не забудь, о чем говорила, не засиживайся.
Спустя пять минут Андрей уже был на остановке. Солнце жарило вовсю, город утопал в зелени. Струи теплого воздуха поднимались над асфальтом, слегка рябя.
«Ахх, ну и погодка!» — поднял он голову к небу — синему и без единого облачка, — «Жаль, не успел толком со своими попрощаться. Ну ничего, встретимся еще. Все-таки все здесь живем вместе. А погулять с этими, из «Ц», надо. И Ольга эта тоже ничего. Давно я таких не встречал»
Автобус подошел через полчаса. Андрей зашел внутрь, протолкался между вездесущими бабками с необъятными баулами и занял самое заднее место, на приступочке, его любимое. Расплатился с кондуктором, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Транспорт тронулся, с шипением закрылись входные двери.
Только вот подремать в начале поездки у Андрея не получилось. На следующей остановке, возле рынка «Семья», рядом с ним на пустующие места села молодая парочка — парень лет где-то так двадцати с хвостиком и девушка — стрижка короткая, лицо округлое, приятное. Но при этом она как-то странно прятала в карман левую руку, закутанную в длинный рукав легкого свитерка. Создавалось впечатление, что у нее нет целой кисти.
— Ффух! Уселись! — проговорил парень. — Ну и жарища!
— Да ладно, Сереж, переживем. На прошлой неделе жарче было. И какой мы способ придумали охладиться?
— Эээ, Александра Батьковна, ну не при людях же! — покраснел парень.
— Молчу, — хихикнула девушка.
«Интересно, это что ж они придумали такого», — подумал Андрей. — Голыми по городу скакали или в ларек с мороженым залезли?»
Он снова закрыл глаза, прислушиваясь к монотонному гудению двигателя. Перегоны между остановками были большие, было время, чтоб чуток отрешиться от мира.
На железнодорожном переезде вообще наступила благодать. Он оказался перекрытым, по рельсам в это время еле-еле полз товарняк. Водитель выключил мотор, чтобы не перегревать его, наступила тишина, слегка нарушаемая тихим говором пассажиров. Андрей слегка открыл глаза, посмотрел вперед, на ползущий состав, потом направо, на молодых людей — те в это время самозабвенно целовались — и снова погрузился в некое подобие дремы.
Окончательно разбудил его резкий толчок — колесо автобуса наехало на какой-то камешек. Посмотрев в окно, Андрей увидел справа здание бассейна «Кристалл». Все, приехал. Теперь минуток десять пешком — и он на месте.
Он вылез на маленькой остановке, порадовался прохладному ветерку, гуляющему в деревьях, и двинулся в сторону улицы Восточной, от которой до Мичурина было рукой подать.
За ним вылезли и молодые. Аккурат перед открытием дверей они сообразили, что надо все-таки друг от друга на время оторваться и выйти по одному.
Андрей пропустил их вперед, шли они гораздо быстрее него. Наверняка, жили тут где-то поблизости и сильно торопились добраться до дома.
К «Полянке» же он пришел вовремя. И насчет такси оказался прав на двести процентов. Из-за угла вырулила парочка серебристых «Рено Логанов» и затормозила перед стеклянной дверью магазина. Из машин начала выбираться давешняя молодежь — пятеро «гастарбайтеров», Оля и еще две какие-то незнакомые девицы.
Откуда ж они такси-то такое выкопали. Явно ведь не здешнее — не городской номер телефона на крыше, надписи на обоих бортах во всю длину — «Такси Ангел». Во дают.
— Привееет еще раз! — радостно поздоровалась Оля. — Ну что, вырвался?
— Да меня никто особо-то и не задерживал, — ответил Андрей. — А откуда вы такси такое взяли?
— Оттуда, откуда и все, из диспетчерской, — засмеялась Оля. — Хотели две здоровые машины взять, чтоб побольше влезло людей, но там сказали, на ближайшее время нету их. Вот, заказали эти. Ну, пойдем в магазин.
— Ага.
Все девять человек проследовали внутрь здания, «Ангелы» же, круто развернувшись и подняв столб пыли, уехали в сторону центра.
— Ну, что выбирать будем? — спросил один из парней.
— А что душе угодно, — засмеялся другой. — Товаров куча.
— Приступаем.
— А куда мы потом пойдем? Далеко твой дом? — поинтересовался Андрей.
— А видел, рядом с магазином здание серое? Туда и пойдем. Сегодня как раз по случаю выпускного мои родаки, чтоб мне не мешать, уехали в Ногинск к бабусе, — ответила Оля. Внезапно она засмеялась и тихо проговорила, — если эти дуболомы (кивнула на одноклассников) квартиру не разнесут, это будет достижение.
— Да уж.
Дуболомы отоварились порядочно. У каждого в руках было по корзинке с литровкой пива, корытцами разных салатов, морскими деликатесами, пачками чипсов всех расцветок. Девчата купили на всех одну бутылочку белого вина и два торта с кремом. Андрей же взял себе бутылку чая «Липтон» с лимоном и пару шоколадок.
— Ты чего! — увидел его товары один из парней. — Трезвенник, что ли?
— Типа того, — ответил он. — Не хочу проснуться завтра с головной болью, мне еще ехать рано надо будет.
— Ааа. Ну, твое дело.
Оставив в магазине полчаса свободного времени и около двух тысяч рублей, выпускники снова вышли на улицу, в душный июньский день. Поудобнее перехватили пакеты со снедью и зашагали к серой четырехэтажке рядом с «Полянкой». Впереди, судя, по всему, готовилась грандиозная попойка.

* * *

Квартирка была уютной, ухоженной, хоть и немного тесноватой. В большой комнате стояла старинная мебель, широкоэкранный плазменный телевизор висел прямо над диваном, покрытым меховой подстилкой. В маленькой комнате же обстановка была попроще — пара шкафчиков, мутная хрустальная люстра, в углу письменный стол с компьютером. На кухне мирно гудел холодильник, из ванной доносилось приглушенное капанье воды в раковину.
— В общем, так, — приняла на себя обязанности Чапаева Оля. — Разувайтесь, располагайтесь пока в большой комнате. Можете телик глянуть, журналы почитать. Мы с девчатами идем праздничный обед готовить. Ваша мужская сила потребуется позже — нужно будет стол с кухни сюда перетащить.
— Нет проблем! — отозвались парни. — Поможем.
Андрей снова ощутил какую-то умиротворенную слабость, как тогда, в автобусе. Откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. В парнях, сидевших рядом с ним, было одно хорошее качество — они хоть и галдели, но с вопросами всяческими к нему не лезли. С кухни доносились голоса девчат, достававших из холодильника припасы, звон бокалов и тарелок, в большой комнате балконная дверь была приоткрыта, легкий прохладный ветерок чуть колыхал прозрачную занавеску. Благодать.
Минут через сорок все оживились, задвигались. Появилась Оля и весело объявила о найме грузчиков. Тут же трое парней вскочили и убежали вслед за ней за столом. Потом показались снова, кряхтя и пытаясь ровно этот самый стол затащить в комнату, ни обо что не задев. Из шкафчика достали большую клеенчатую белую скатерть, постелили. Как по волшебству начали появляться вилки, ложки, бутылка вина в широкой вазе с водой и льдом, изящные фарфоровые тарелки.
— Товарищ дорогой, хватит спать! — разбудил Андрея веселый голос Оли. — У меня к тебе тоже задание, пойди-ка сюда.
Андрей открыл глаза, вышел в коридор.
— Я вас слушаю, товарищ генерал-майор!
Оля засмеялась.
— У меня в ванной в ведре стоит бутылка шампанского. Сможешь открыть?
— Разумеется. Тебе как, чтоб в потолок или аккуратно?
— Естественно, аккуратно! Мне заблеванный шампусиком потолок не нужен.
В свою очередь усмехнулся Андрей.
— Хорошо, сберегу твой потолок.
— Мааальчикииии! — хором протянули девчата с кухни. — Мойте руки, начинаем!!!

***

Как спокойное размеренное веселье плавно перетекло в разнузданную пьянку, Андрей не заметил. Сначала сидели, поедали деликатесы под пивко, травили разные байки, от которых вся компания заходилась смехом. Потом принесли шампанское, порезали один из тортиков, выпили и за здоровье себя любимых и за здоровье бывших учителей. Пара парней вылезла на балкон покурить, там они, видимо, о чем-то сильно разговорились, и назад к столу их пришлось звать воплями. Оля притащила здоровенный «Филлипс» с Си-Ди чейнджером, поставила «Дискотеку Аварию».
— Давайте, люди, отрываемся! Тут никто не будет орать на нас! Веселей! — закричала она.
Молодежь, слегка разгоряченная от спиртного, с радостью последовала ее приглашению, благо, комната была действительно большая и никто при танце друг об друга не стукался.
Андрей допил свой чай и пошел на кухню, чтобы выкинуть бутыль в мусорное ведро. Услышал позади себя шаги, обернулся.
— Нуу, ты чего такой хмурый! — улыбалась сзади Оля. — Тебе у меня не нравится?
— Да нет, почему, нравится.
— Ну а что ж не танцуешь?
— Да не особо я танцы люблю. Вот посидеть послушать, это другое дело.
— Блин, какой-то ты скучный. Все отрываются, беснуются, как и положено на выпускной, а ты прямо как не в своей тарелке.
— Да мне еще и мать сказала особо не разгуливаться. Я же уезжаю завтра в Симферополь.
— Ух ты! На море?!
— На море. Рано вставать завтра.
— Ну ты на часы-то погляди — засмеялась Оля. — Ты же не сейчас на боковую!
— Так-то так. Только вот все равно мне как-то неудобно. Я не из вашего класса, а ты меня пригласила, можно сказать, с улицы.
— Неудобно с...ь вниз головой, а остальное в порядке вещей. А ну пошли со мной! — внезапно Оля подскочила к Андрею, схватила его за руку и потащила в гостиную. — Я те устрою щас, кто свой-чужой. Э-эй, граждане! Дайте мне вон тот диск со стола! Не, не, вон тот, синий! Короче, танцуют все. Приглашайте, кто кого хочет, а я себе кавалера уже выбрала.
С дивана раздался удивленный свист.
— Не ревнуйте, мальчики! Я для вас подружек пригласила! — хохотнула Оля.
Она вставила в дисковод выбранный диск, где-то секунд десять магнитофон переваривал вложенную информацию, потом разродился бессмертным хитом от Селин Дион из «Титаника». Затем Оля обняла Андрея и прошептала: «И посмей только сбежать!».
«Вот е-мое!» — только и успел подумать Андрей. Потом что-то ударило ему в голову, ноги у него подогнулись и, чтобы не упасть, он крепче обхватил партнершу по танцу. А после этого все закружилось, завертелось, в голове наступила полная каша и Андрей ни с того, ни с сего отрубился. Наступила темнота.

***

Было сухо, прохладно и темно. Абсолютная чернота, ни малейшего намека на свет. Андрей пришел в себя, пошевелился. Оказалось, что он лежит в какой-то большой продолговатой емкости, сделанной из прохладного металла. В голову ему сбоку упирался какой-то твердый предмет, парень провел по нему рукой и понял, что это деревянная доска. Где он и что с ним произошло, Андрей в тот момент не понимал. Никакого испуга не было, в голове у него крутилась только одна мысль: «Почему я ничего не вижу и где остальные?».
Он попробовал позвать других ребят, но то ли голос у него был слишком слабый, то ли их и правда рядом не было, но так или иначе никто не отозвался.
Вот теперь пришел к Андрею легкий страх.
— Мать твою! — сказал он уже вслух. — Я что, ослеп? Эй, народ, отзовитесь!
И сам себе удивился, насколько тихим и жалобным получился у него голос.
— Да что ж со мной творится-то такое?!
Внезапно откуда-то из глубин помещения, где он находился, раздались легкие, на самой границе слышимости, шаги.
— Э-эй! Я тут! — позвал Андрей, слабо надеясь на удачу.
Но удача соизволила снизойти к нему. Шаги определенно стали громче, кто-то направлялся именно к Андрею. Потом что-то зашуршало, впереди возник прямоугольник серого цвета, и в нем обозначилась какая-то темная фигура.
— Ооо, ну че, проснулся? — заговорила фигура Олиным голосом. — Блин, тебе только в пожарке работать!
— А…а… где я?
— Ха-ха, не помнишь что ли ничего?
— Нет… Совсем ничего…
— В ванной ты валяешься. Ты такое устроил в хате, думали, скорую придется вызвать.
— А… а что ж я устроил?! — Андрей совершенно ошалел. — И…и который теперь час?
— По порядку расскажу, — ответила Оля, подходя ближе и садясь на гладкий край ванны. — После танца в тебя как бес вселился. Начал прыгать, скакать, пиво глотать прямо из горла. Мы включили караоке, ты вырвал микрофон, начал что-то в него непонятное орать. Потом ты еще догнался вином…эээ… начал меня лапать…
— Да ладно?!
— Ага. Нет, остальные-то тоже не святыми были. Оставили после себя пачку презервативов использованных в туалете и убежали. Но ты налакался до такой степени, что еле добрался сюда. По пути блеванул в раковину, грохнулся на дно ванной, да там и заснул. А время сейчас — полвторого ночи.
— Ооо, господи! — Андрей чувствовал себя полным идиотом, — Что ж я натворил-то! Меня ж мать, наверное, ищет…
— Да она уж звонила тебе на мобильник. Он у тебя как раз тут на полу валялся, когда мы тебя в ванной нашли. Я трубку взяла и сказала, что ты здесь, только малость устал и прилег поспать. Вроде поверила.
— Так что же… Все ушли?
— Ну да. Мы тут одни с тобой.
— А… а что мать тебе сказала?
— Ну что? Чтоб как проснешься, домой шел. Что она еще может сказать?
— Так вот я проснулся, пойду уже. — Андрей засуетился, начал выбираться из ванной, но Оля его остановила.
— Ты еще не совсем в форме, чтоб уезжать. Я тебе сейчас чайку крепкого заварю, Мозги прояснятся и поедешь. Лежи пока здесь, я тебе его прямо сюда принесу.
— Охх… Какая ты добрая. Тебе надо было по морде мне двинуть и на лестницу вытолкать, а ты мне чай готовишь…
— Ха-ха-ха… Ну на лестницу-то это слишком уже. Но вот чаю попьешь, вылезешь, по заднице все-таки двину. За раковину. Я ее минут двадцать отмывала.
— И это будет совершенно справедливо, — подтвердил Андрей. — Прошу уважаемый суд назначить мне наказание по мере преступления.
— Ну, короче, приговор обжалованию не подлежит, — засмеялась Оля и убежала на кухню.
Андрей снова откинулся на спину и подумал: «Тьфу ты, вот это ж надо так опозориться… Теперь еще и от матери влетит. Блин, а как я буду отсюда домой-то добираться? Вот черт, не хватало только у Оли деньги на такси клянчить. Это уж совсем беспредел…»
Минут через десять Оля появилась в ванной снова, неся в одной руке чашку с дымящимся чаем, а в другой — зажженный подсвечник. Теперь-то Андрей мог как следует разглядеть свое «убежище». И впрямь в ванной валяется. Хорошо хоть не додумался воду включить. Вот балда!
Девушка поставила подсвечник на стиральную машину в углу, сама подошла к Андрею, подала кружку.
— Вот, держи. Приходи в чувство.
— Спасибо. Это что, у меня получается поздний ужин при свечах?
— Скорее ранний завтрак, — засмеялась Оля. — Пей, чай не подделка, мне его родственница из Сибири привезла, там трав всяких куча. В общем, сейчас весь хмель выйдет.
— Да он и так уже почти весь вышел, — ответил Андрей, разглядывая в это время Олю. У нее и так-то фигурка ничего, а теперь, при свечах, да еще когда на ней одет коротенький зеленый шелковый халатик с белым пояском… Ну чисто фотомодель.
От девушки не укрылись его рассматривания.
— Чего? — заулыбалась она. — Понравилась? Ну тогда б не нажирался, а на свидание пригласил что ли.
— Оля!.. Ну не надо больше об этом! — взмолился Андрей, прихлебывая горячий чай. Он и впрямь был очень вкусный: пах ромашкой, мятой и еще чем-то, отдающим ванилью. — И так вспоминать тошно. Сам не знаю, что на меня нашло!
— Да ладно! — махнула рукой девушка. — Это я так, к слову.
— Ммм. Тогда делаем так. Сейчас я допиваю чай, вылезаю из ванной, получаю от тебя по ж..., одеваюсь, а перед самым выходом назначаю день свидания. Идет?
— Ха-ха-ха! — зашлась Оля на всю ванную, чуть не опрокинув подсвечник. — Какой скорый! Как же ты, изволь спросить, до дома-то поедешь? На чем? По-моему, последний автобус два часа назад отсюда ушел.
— Пешком дойду! Не ночевать же мне у тебя тут. И так уже довольно дел натворил.
— Ну ты даешь! Первый день, что ли, в Электростали? Пойди, дойди, по дороге останешься без часов и без трусов.
— Но мать же там с ума сходит!
— Спит она сейчас. И ты ложись. Давай, переходи в гостиную, я тебе там накрою и остаток ночи подрыхнешь как человек, на диване. Я бы конечно могла тебе дать на такси, но эти олухи все на бухло истратили. Извини уж.
— Если бы и было, я бы не взял. Свинством бы это оказалось.
— Ммдааа, с твоими манерами ты бы на Титанике первым классом плыл, — засмеялась Оля. — Досточтимый сэр, я наличностью у женщин не беру, только в натуральном виде!
Андрей теперь не смог сдержать смех. Оля тоже. В итоге хохотали так, что стены в ванной гремели в прямом смысле.
Отсмеявшись до боли в животе, пара проследовала в гостиную, причем подсвечник теперь нес Андрей.
В гостиной, насколько позволял видеть свет от подсвечника, еще оставались следы буйного веселья. Разбросанные пачки из-под чипсов ровным слоем покрывали добрую четверть комнаты, две опорожненные бутылка из-под пива стояли на подоконнике, остальная тара пряталась под столом. На самом же столе вперемежку стояли пустые тарелки, бутылка вина (только теперь, конечно, стараниями Андрея, вина там и в помине не было), салфетки, какие-то маленькие коробочки.
— Даа. Тут Мамай прошелся, не иначе… — покрутил головой парень.
— Хи, не знала, что тебя Мамаем зовут, — усмехнулась в ответ Оля.
Андрею оставалось в ответ на это только косо улыбнуться.
Оля подошла к шкафу, открыла дверцу.
— Посвети мне.
Андрей подошел к ней, слегка опустил подсвечник.
— Вот, — Оля вытянула из шкафа цветное покрывало. На этом ты будешь лежать. А вот этим, — достала белоснежное тонкое одеяло, — накроешься.
— Спасибо большое! — ответил парень. — Блин, так тебе благодарен, честное слово.
Оля как-то странно вдруг на него посмотрела:
— Поблагодаришь еще. А пока спи.

***

Андрею снилось, что он идет по ярко освещенной ночной улице. Мимо проезжали какого-то странного вида автомобили — помесь повозок девятнадцатого века и «Феррари», люди тоже были какие-то необычные. Почему-то они все разом непомерно разжирели — от бабусек до годовалых младенцев в колясках. Да и коляски тоже какие-то были не от мира сего — двигались вроде бы как положено, но колеса у них не крутились. Два толстенных бородатых мужика внезапно выбежали на дорогу и посреди проезжей части закурили «Беломор». Дым у них попер красный и густой, как будто они курили не папиросы, а дымовые шашки. Один из бочкообразных младенцев вдруг выбрался из коляски, спрыгнул с грохотом на землю, отчего она даже вздрогнула, ударил по пузу свою еще более бочкообразную мамашу и побежал к этим мужикам. Со злобой вырвал у одного «шашку», бросил на асфальт и начал ее топтать, при этом на всю улицу громко, вполне ясно и на чистейшем русском матерном понося курильщика. Орал и топал ногами он где-то с полминуты, потом всех троих внезапно сбило еще одно чудо техники, с огромной скоростью пронесшееся по проезжей части — что-то среднее между морским фрегатом семнадцатого века и немецким танком «Тигр» времен Великой Отечественной. Мужики разлетелись в разные стороны, почему-то при ударе красный дым начал валить от них самих, младенца же размазало по асфальту.
Андрей в ужасе отступил на пару шагов. Внезапно сзади его обвила пара теплых рук, и от них он ничего злого не почувствовал. Только бесконечное тепло.
— Видишь, — прошептал приятный женский голос позади него, — это все то, чего ты боишься. А оно к этому идет. Они и, правда, будут жирными и безразличными.
— А ты кто? — прошептал парень.
— Тебе вставать пора! — ответил голос сзади.
В ту же секунду Андрей дернулся на кровати и резко открыл глаза.
— Блин! — тихо воскликнул он, осознавая, что все увиденное им — лишь ночной кошмар, а он по-прежнему лежит в квартире Оли на мягком диване. — Приснится же такое! Пьяный бред!
Хотя нет. Не все из того, что он видел, было сном. Что-то еще оставалось здесь… Андрей напряг еще не совсем спросонья работающие мозги, поводил глазами туда-сюда… Ну точно, так и есть. Руки! Теплые руки, обнявшие его во сне, принадлежавшие невидимому существу с мягким женским голосом, были здесь. Такие же теплые и приятные и так же обнимали его. Только принадлежали они не какому-то там призраку, а вполне реальному человеку — Оле. Она примостилась сзади Андрея и лежала, плотно к нему прижавшись. По ходу не спала, зашевелилась. Еле-еле прошептала ему на ухо: «Спишь?».
— Да нет, — так же тихо ответил он. — Я бы спал… Да кошмар приснился. Все, больше пить так никогда не буду.
— Кошмар, говоришь? — отозвалась она. — Ну так больше не бойся. Я тут.
Оля с неожиданной ловкостью и скоростью перелезла через Андрея и оказалась впереди него. Даже в темноте парню было видно, как блестят ее глаза.
— Ты чего это? — удивился он. — Плачешь, что ли?
— Нет, — тихо ответила девушка. — Мне просто приятно.
— От кошмаров меня спасать?
— Да. Обними и ты меня. Покрепче. Сейчас и тебе будет приятно.
Второй раз парень провалился в темноту, забылся полностью. Но теперь это было весьма радостное забытье…

***

Окончательно Андрей проснулся, когда за окном уже забрезжил первый утренний рассвет. На тикающих часах с подсветкой виднелось — 5:25. В комнате стояла мягкая приятная тишина, из приоткрытой балконной двери слегка поддувал прохладный ветерок, чуть шумели за окном деревья. Город еще спал.
Оля по-прежнему лежала рядом с ним, крепко обвив его руками, уткнувшись ему головой в шею. От ее волос исходил тонкий цветочный аромат, сама же она источала такое тепло, что у Андрея внезапно свело низ живота, и он обнял ее так же крепко. Слегка поцеловал ее в губы.
— Ммм… — отозвалась она, пребывая наполовину еще во сне, наполовину уже в нашем мире. — Утро, да?
— Утро, утро, — прошептал Андрей. — Но ты спи еще. Рано.
— Агааа — сонно протянула девушка. Посплю.
— А я тебя от кошмаров охранять буду, — улыбаясь, сказал Андрей.
— А у меня нет кошмаров, — ответила Оля, крепче прижимаясь к парню. — Были осточертевшие мне личности, рожи эти постные на каждом углу, а теперь нету их. Все. Вот ты тут…
— Я тут, да, — подтвердил Андрей. — Теперь у тебя моя рожа есть. Пьяная.
Сквозь сон Оля тихо захихикала.

***

В семь часов утра на площади перед культурным центром «Октябрь» народу почти не было. Взрослые мужики уже давно ушли на дневную смену по заводам, молодежь еще вся спала, пенсионеры тоже. Смена «бабушек на лавочках» открывалась только через два часа.
Исключение всем спящим составляли двое — сухой, подтянутый дедок неопределенного возраста, может, шестидесяти, а может, восьмидесяти лет и молодой пацанчик, судя по тому, как они тепло общались, его внук. Они сидели на лавочке возле фонтана, еще не включенного и очень мило о чем-то беседовали, созерцая мягкое электростальское утро. Оба были довольно легко одеты, дед — в белой кепке с российским флагом, серой футболке с короткими рукавами и темных брюках с подвернутой правой штаниной; внук — тоже в футболке, с изображением актера Артема Ткаченко и надписью на темном фоне «Меченосец», в синих шелковых спортивных штанах, так же с подвернутой правой штаниной.
Объединяли их не только подвернутые штаны. И у деда и у внука не было по колено правых ног, а рядом с лавочкой, немного позади нее, стояли две инвалидные коляски. Видимо, когда-то их постигло общее несчастье, но теперь они о нем начисто забыли и, как ни в чем не бывало, чирикали на улице, посматривая по сторонам.
Они первые и увидели несущуюся со всех ног к зданию «Октября» молодую парочку — среднего роста парня в темно-синем костюме с бело-голубым галстуком и девушку, чуть пониже его ростом, в белой сорочке и темно-серой мини-юбке.
— О, глянь, дед! Видать, выпускники бегут праздновать, — показал на них пацанчик. — Во дают, со всех ног!
— Торопятся, — с усмешкой неторопливо ответил старик. — Только рановато что-то бегут. Да и в «Октябре», насколько я знаю, в такое время ничего еще не проводится. Сдается мне, Степка, лябовь у них!
— Эх, дед… Мне бы так.
— Эээ, найдешь еще! У нас так устроено, что нельзя человеку без евонной второй половины по земле шляться. Вот и ты когда-нибудь свое счастье обнаружишь.
— ЭЭЭЭЭЭЙЙЙЙ!!!!! СЛУШАЙТЕ ВСЕ!!!! — внезапно донеслось откуда-то с неба.
Дед и внук ошалело закрутили головами.
— Э…это чего такое? Ангелы, что ль, заговорили? — воскликнул дед.
— Я ЛЮБЛЮ СВОЮ ОЛЮ!!!!! СЛУШАЙ МЕНЯ, ГОРОД!!!!! Я ДАРЮ ТЕБЕ ЭТОТ ГОРОД, ОЛЯ!!!! ОН ВЕСЬ ТВОЙ!!!
— Матерь Божья! Никак небеса отверзлись!
— Не, дед. Не небеса, гораздо ближе. — усмехнулся внук. — Глянь-ка на крышу «Октября».
Дед повернул голову в сторону желтой громады с колоннами, да так и замер. На крыше, на самом верху, стояла давешняя пробегавшая мимо них парочка. Парень свободной рукой размахивал в воздухе, как бы приветствуя всех жителей, и кричал:
— ПОВТОРЮ ХОТЬ ДВЕСТИ РАЗ!!! ОЛЯ, ЭТОТ ГОРОД ТВОЙ!!! СЕЙЧАС ОТСЮДА МЫ ПОЕДЕМ НА УЛИЦУ ПОБЕДЫ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО НАША С ТОБОЙ ПОБЕДА!!! ДА, ПОБЕДА, ПРОТИВ ВСЕХ ЭТИХ ОЖИРЕВШИХ!!! А ПОТОМ ПРОЕДЕМ ДО ПУШКИНА, И ТАМ Я КАК ПУШКИН СОЧИНЮ ДЛЯ ТЕБЯ ЛУЧШИЕ СТИХИ!!! А ПОСЛЕ ОТПРАВИМСЯ НА УЛИЦУ МИРА, И БУДЕТ У НАС С ТОБОЙ МИР ВСЕГДА!!! И БУДЕМ КОЛЕСИТЬ ПО ВСЕМУ ГОРОДУ, ПОТОМУ ЧТО ОН ТЕПЕРЬ ТВОЙ ОЛЯ!!! ТВОЙ!!! Я ДАРЮ ЕГО ТЕБЕ!!!
— Эээхххх! Лябовь-таки, мать ее! — в такт кричащему сверху парню воскликнул дед. — Ну, — добавил он уже тише, — Удачи вам, парочка.
Андрей и Оля стояли на самом верху культурного центра «Октябрь», лицом к восходящему солнцу, купаясь в его лучах, и смотрели на просыпающийся город, счастливо улыбаясь. Это был ИХ день и ИХ город.

***

Налюбовавшись видом утренней Электростали, парочка слезла с крыши культурного центра и направилась к дому Андрея. Там, после короткого, но очень внушительного нагоняя от матери, состоялось знакомство последней и Оли. Надо сказать, мать хоть и крепко ругалась на Андрея, но в основном шутливо преувеличивала, так как едва только увидав Олю, сразу поняла, где и с кем по-настоящему ночевал ее сын. Ну что ж, дело молодое, думала мать, да и мадмуазель его вроде приличная по виду. Может, у них чего и выйдет.
Но оставалось еще одно невыполненное дело. А именно — поездка в санаторий. Мать заранее упаковала Андрею все сумки и поставила их в прихожей. Туристический автобус отправлялся через два часа от проходной «ЭЗТМа», до которой топать было минут двадцать. Оставалось время и на то, чтобы чайку выпить, и на то, чтобы еще раз проверить, все ли взято с собой. Чего они и сделали — все втроем. А после, когда подошло время, в том же составе направились к заводу.
Огромный желтый автобус уже стоял около проходной, вокруг него толпилась куча молодежи и лиц постарше. Кто-то носился друг за другом вокруг транспорта, кто-то курил в сторонке — значит, водитель еще не подошел.
Последние минуты перед отправкой, прощание, поцелуи… Все это прошло так быстро и незаметно, что троица даже не увидела, как подошел шофер и люди стали загружаться внутрь автобуса.
Через пять минут все уже были внутри. Завелся мотор, с легким шипением закрылись двери, автобус тронулся с места и начал выруливать на шоссе.
Андрей по привычке откинулся на спинку мягкого кресла, чуть прикрыл глаза. Впереди предстояла весьма долгая поездка — по расчетам, только до Краснодарского края они добрались бы лишь глубокой ночью. Стоило немного подремать. Но перед этим Андрей повернул голову в сторону улицы и окинул взглядом завод и здание проходной. Оттуда на него смотрели две пары женских глаз — одна с радостью и легкой тревогой, а другая с тем же, но с чем-то еще, чем-то иным и весьма приятным. Парень слегка улыбнулся — он знал, что они еще долго будут смотреть вслед автобусу.