Прогулка в горы или провидение Господне!

      ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ ПРОГУЛКА С ЧЕМОДАНЧИКОМ В ГОРЫ ИЛИ ПРОВИДЕНИЕ ГОСПОДНЕ!         

     Кто жил или бывал в Советском городе Фрунзе, как тогда называлась столица Киргизии, в конце 60-х годов, тот, наверное, помнит, что начало телевизионных передач начиналось с эмблемы города под красивую мелодию киргизской песни "Менен Кыргызстан" (моя Киргизия). Кыргызы умеют делать красивые и значимые эмблемы - вот и тогда этот "лейб города" изображал три к ряду горные вершины, выписанные изящным росчерком и лежащим у  подножья их тюльпаном. Ничего лишнего, но очень ёмко и красноречиво. Все знали что эти три вершины извечный фон города, а долины у подножья гор были в те времена сплошь усыпаны тюльпанами.
       Всё бы ничего, но эти вершины были и постоянным дразнящим видом из окон моего дома. Позже из небольшой книжонки "География Киргизии", я узнал что это выход отрогов Большого Киргизского Хребта высотой до 3,5 тыс.метров над уровнем моря. А тогда видом из наших окон они напоминали насыпанных камней большую кучу,  которую легкомысленно казалось что можно преодолеть за один разбег. Вот такая дурь в голову и пришла мне, недавно демобилизовавшемуся из Армии, молодому, полному сил, отваги и авантюрных решений. Полюбовавшись несколько дней на горный пейзаж огораживающий нашу цветущую долину, я решил, что если выйду после обеда налегке, пройдусь "скорой рысью" до гор, то ночью часов в 23 буду на этой куче камней и посвечу мощным электрическим фонариком с его вершины. Об этом сообщил своей родне, обязав их выйти в 23 часа на улицу для оного обозрения. Как я буду забираться туда ночью, что я там буду делать в темноте, где ночевать в каменном холоде, как спускаться - об этом не было в дурной голове даже мыслишки. Главная затея - подвиг: посветить фонариком с этой вершины!
     Естественно мои родные были далеко не в восторге от этой авантюры, тем более что собирался идти один. Занялся сборами полностью соответствующими дурацкой авантюре: тонкие штапельные брюки-шаровары, рубашка с короткими рукавами, старая лыжная, матерчатая куртка, тапки-прорезинки, соломенная шляпа на голову - всё, готов!
   В руках спортивный чемоданчик-балетка: маленький, лёгкий, но прочный, сыгравший чуть ли не решающую роль в моём спасении в критической ситуации. В него положил свой фонарик, небольшую закуску, альбом и акварельные краски - сделать этюд с вершины горы. Идти в горы одному, с чемоданчиком, одетому как пляжному курортнику легко и не по-назначению - сплошной идиотизм, но как говаривала моя бабушка: "Кто не был глуп, тот не был молод!"
     И вот однажды, в августовский жаркий день, пообедав, в 15-00 я вышел из дома, и лёгкой полурысцой отправился в свой рискованный турпоход, пообещав родным завтра в это же время быть дома.
     Я сразу же, неправильно взял направление, и когда начало спускаться к горизонту солнце, оказался по другую сторону ущелья разделяемого шумной горной рекой в стороне от намеченной цели. К счастью, попал на джайлоо, где паслись коровы, и был пункт приёма молока. Молодой киргизский парень, бывший солдат в ещё в солдатском х/б встретил меня приветливо и пригласил выпить молока. Дал кружку, открыл крышку фляги, обнажив плавающие жирные, тёмные сливки. Я постеснялся хлебать сливки и попытался хоть как то их перемешать, но он предупредил меня, и предложил пить одни сливки. Я выпил две кружки горного бальзама, и нехотя отказался от большей халявы. Парень, узнав что я иду в горы рисовать, стал нахваливать эти свои пустынные места, мол лучшего не найдёшь! Но мне нужны были юрты и растительность, а этого тут не было и он от меня отстал, указав направление к мосту через горную реку. Мы тепло попрощались и вскоре, я был уже на другой стороне ущелья. Здесь было намного красивее: разнообразней растительность, попадались шикарные раскидистые арчи.
      Вскоре я оказался у другого джайлоо, более оборудованного, с жилым саманным домиком, палатками. Уже смеркалось. В горах ночь наступает мгновенно, а с ней приходит и резкий холод от бриза спускающегося со снежной вершины. Тут я и ощутил свою дурь в полной мере. Дрожа от лёгкого пока ещё озноба, побегав среди зашнурованных уже на ночь палаток, просясь на ночлег, я подумывал уже завалиться в какую нибудь ямку до утра на голую землю, но тут из одной палатки девичий голос предложил мне переночевать в киргызском доме на постели зоотехника, уехавшего в город.
    Я пришёл к домику уже в полной темноте. Спросил голосом хозяев-молчание в ответ. Достал свой мощный фонарик и осветил вокруг. Действительно, слева от двери были нары с постелью зоотехника - это хорошо. Посветил вглубь комнаты и увидел кучу испуганных, сжавшихся в комок малых киргизских ребятишек, которые сразу подняли оглушительный рёв. Фонарик убрал, а на рёв прибежала женщина, успокоила мелкоту и указала мне на постель зоотехника. Вот были доверчивые времена! Таких больше не будет никогда, чтобы ночью в темноте встретить в горах незнакомого человека, оставить его ночевать у себя дома, даже не видя его лица. Я завалился на топчан, почувствовав как устал ещё только приблизившись к "куче камней". Женщина зажгла керосиновую лампу и затопила кизяком печь, который  дымя в плохой топке оказался отвратительно вонюч. Пришёл хозяин 0 здоровенный кыргыз в ватных штанах с кнутом за ремнём, пастух колхозного стада. Мельком поздоровался со мной. Вскоре, возня в комнате прекратилась. Все завалились спать на кошму как кильки в шпротах и всё затихло. Забылся во сне и я. Но тут началось такое! К вонючему дымку кизяка прибавился интенсивный пердёж большого семейства. Звуки от большой духовой "тубы"хозяина, до пискливых малых, неслись из комнаты не переставая. Помещение наполнилось удушливой вонью. Я лежал на топчане, буквально отравленный этой атмосферой и не мог пошевелить ни рукой ни ногой, чтобы встать и открыть дверь на улицу.
     Положение выручил самый маленький дитёнок, напуганный моим фонариком при встрече. Он заверещал от чего-то ужасного приснившегося и разбудил мать, та его немного успокоила, но мелкий вновь проснувшись, начал снова свой плачь.Тогда она схватила его, принесла к открытой двери на улицу с криком:"Кель,кель!" призывая меня как устрашение. Малой устрашился, замолчал, но главное что в помещение ворвался холодный свежий воздух и я ожил. Вышел подышать, собравшись с силами, а затем уже завалился спать до утра. Малой больше не пищал.
    Настало раннее утро. Это я увидел потому, что у моих ног у раскрытой двери женщины (и откуда только взялись) устроили "омовение" из одной единственной пиалы. Они брали её в руку, делали едва видимый плеск в руку, тёрли пальцами глаза, брезгливо встряхивали рукой и вытирались подолом платья. Всё, омовение совершено! Где-то гремели разбираемые подойники. Доярки шли на утреннюю дойку.
     Ну, я вам сейчас покажу как надо умываться! Пришёл на берег изумрудных катящихся потоков, разделся до плавок. Страшновато! Слышен гул перекатывающихся булыжников - да уж такими потоками только турбину крутить на ГЭС. Выбрал местечко где не так сильно закручивало волной и, "не зная броду, плюхнулся в воду"! Такого эффекта я больше не испытывал в жизни никогда. Меня буквально чуть не "сварило" холодом, казалось что с меня сдирают кожу живьём. Думал, остановится сердце! Быстренько выкатился, выскочил и начал интенсивно растираться полотенцем, которое к счастью взял с собой. Доярки с вёдрами у локтя ,стояли шеренгой и смотрели на пришлого дурака. Пришлось делать бодрый, радостный вид. Быстренько оделся, и чтобы как то согреться в движении (было ещё холодно после ночи) побежал вверх в гору к направлению "камней".
    Ещё шли, так называемые альпийские луга, испещрённые множествам троп параллельными друг другу, постепенно забирающимися к вершине. Ах какие цветы вокруг! Ни в сказке сказать ни пером описать! Очень много было пиона уклоняющегося - очень лечебного, не поедаемого скотом. По тропам, где как по лестнице, где по серпантину, наконец добрался до каменистости и решил отдохнуть вон на том камне, очень похожего на диван. Подошёл, поставил чемоданчик и только опуская зад, краем глаза увидел в выемке свернувшуюся в клубок большую гадюку греющуюся на утреннем солнце. Конечно же испугался этой "нештатной ситуации", застыл в испуге, но придя в себя, большим булыжником снёс гадину с дивана. Сел очень удобно, немного перекусил прихваченной из дома едой. Отдохнул и полез дальше уже по камням.
      "Вон до того камня доберусь, там на нём, опять отдохну!", а вершина и не думала приближаться, хотя была, кажется, ну совсем рядом, а камень служивший мне очередной целью, был величиной с легковушку. Лезу не поднимая голову, поднимаю - камень мгновенно превратился в пятиэтажный дом, вершина которого вся заляпана испражнениями летающих тут же орлов. Ну вот! Ещё одно незабываемое впечатление! А вершина все еще и не думает даваться в руки. Где то рядом, но так же недоступна. И откуда же я собирался светить ночью фонариком?! Идиот! Внизу далеко, далеко расстилалась туманная дымка, а домашние места казались просто грязноватой полоской. Эк куда меня чёрт занёс по недомыслию, да по глупости!
    Наконец, пошли голые скалы и нужно было находить в них обход или лезть чуть ли не по вертикали.Тогда уже начали посещать голову панические мысли:"А как назад?!" Особенно после одного места, где мне пришлось выжиматься на плоском вертикальном уступе, чтобы преодолеть этот казалось бы последний барьер. Ситуация аховая: внизу, в глубокой пропасти за спиной знакомая уже река, казавшаяся с высоты белой тонкой змейкой, впереди - уступ по грудь. Назад дороги нет ещё и потому, что на заднице нет глаз и куда ступить ногой неизвестно. Мешал чемодан, занимающий много места на уступе, внизу оставить нельзя - не достану сверху. Пришлось отжиматься почти вертикально, чтобы после зацепиться ногой выбросом в бок. Выбрался, ругаясь и проклиная себя и свою затею. Но вот, наконец, и вершина! Время 11 утра, весь подъём занял пять часов. Огляделся: сама вершина представляла собой плоскую площадку величиной с теннисный корт, и что больше всего меня удивило  - стоящий в середине площадки геодезический тур, на сложенном камне - грунтованном постаменте. Тренога из металлического уголка вокруг трубы высотой пару метров, с цепочкой и банкой  на ней внутрь трубы для письменных сообщений. В банке было пусто. Оставил о себе записку: откуда пришёл, в какую сторону пойду, адрес и просьбу написать что либо об этой вершине. Но за 20 лет не нашлось, наверное,  дурака лезть сюда - никаких писем так и не пришло. Вокруг, влево и вправо простирались горы, горы и горы. Многие с острыми хребтами как позвонки у древних ящеров .Ничего интересного и примечательного для жителя равнин.
        Средняя наша вершина, справа виденная снизу как заляпанная остатками снега, оказалась широким круто спускающимся снежным полем, прикрытое ложбиной от прямых солнечных лучей. Да и снегом это покрывало не назовёшь. Взяв в руки горсть, обнаружил что это россыпь ледяных окатышей величиной с бисер, даже не слипающиеся между собой. Как это творит природа, одному Богу известно. Наметил себе маршрут отступления с вершины: пойду по верхней кромке залежей снега с постепенным спуском в низ а там  "война план покажет". Но и этот план выводил меня далеко за город, что удлиняло время возвращения домой.
    Съел остатки взятой еды и лёг вздремнуть после "кошмарной ночи". Проснулся я оттого, что кто то с размаху окропил моё лицо дождём и мелким градом. Очумелый, испуганный, незнамо где находящийся, вскочил и увидел настоящего беса ввиде клуба чёрно-сизой тучи, которая закручиваясь фронтом под себя, клубясь, хищно подкатывалась ко мне. Внутри её сверкали жёлто-оранжевые сполохи, а сама она издавала живое, глухое, грозное рычание. Я сдрейфил не на шутку. Тогда ещё я не был знаком с рвущем душу романом Георгия Федосеева "Смерть меня подождёт" замечательного писателя натуралиста, исследователя-геодезиста, писавшего свои книги по дневникам. В этом романе он описал случай, когда оставшегося на вершине на ночь геодезиста буквально "изжарила" шаровая молния в тот момент, когда внизу его ждали товарищи и любимая женщина. Молния заплыла в палатку, под одеяло спальника, и садистски издевалась над несчастным человеком.
    Этого я ещё не знал, но мистический страх перед явно увиденной бесовщиной, погнал меня прямо на снежное поле. Клубы с молниями ринулись как живые за мной! Метров через десять я увяз выше колен в этой ледяной каше. Ну всё! Мне капец! Упал на живот и уже автоматически подсунул под себя чемоданчик как детские санки, задрав ноги в коленях. К моему удивлению "санки" быстро понеслись вниз, а клубы тучи буквально хватали меня за ноги. Иногда скорость была такой, что приходилось тормозить, запуская как якоря в снег руки по локоть и ступни ног. Убавив скорость, согревал дыханием бесчувственные руки, и вновь, и вновь "рвал когти" вниз, но клубок не отставал. Лёжа почти плашмя на снежной поверхности, я не видел нижней кромки поля и вдруг каким-нибудь трамплином, в какие-нибудь "тар-тара-ры" или пропасть эта гонка меня занесёт, но страх гнал и гнал вперёд. Вот уже скорость такая, что уже не помогают озябшие руки и ноги, но можно было рулить, и я вырулил на торчавшую из под снега невысокую каменную гряду.
    Подраный чемодан в одну сторону, я в другую - остановились. Остановился как у запретной черты и "бесовский клуб", но всё так же злобно сверкая "очами" и глухо ворча. Мы обменялись "любезностями": я матом, какой только знал, он своим разочарованным ворчанием. Теперь я точно мог сказать: "Да! Я видел беса! И чуть не попал ему в лапы!" Отдышавшись, успокоившись, побрёл к правому краю ложбины почти по пояс в мокром снегу. Наконец, выбрался на сухое и пошёл по уклону вниз. С боку мне было видно, что я не докатился до снежного края метров сто, а там меня ожидал небольшой трамплин и полёт вниз на рыжие грязевые потоки. Господь послал каменную гряду - тормоз! Это сейчас я, печатая рассказ, анализируя все совпадения и мой выход из этих сложных ситуаций, вижу во всём руку Ангела-хранителя. А тогдашний еретик и богохульник, всё приписывал только своей изворотливости и сообразительности.
     Итак, я дошёл до края увала. Он заканчивался обрывом высотой метров десять.Что делать? Идти назад и искать другой путь или прыгать с обрыва. Внизу, в месте приземления, был круто наклонный глиняный спуск к красивому зелёному увалу, плавно ведущего к подножью гор. Решил прыгать и будь что будет. Бросил чемодан, проследил за траекторией приземления и прыгнул сам. Приземлился удачно. Ничего не сломал не вывихнул, долго катился по скосу, но встал целёхонек. Опять руки Ангела-хранителя помогли. А дальше, чуть ли не с песней, по атласной траве пришёл к "родному джайлоо" оказавшийся пунктом сбора сливок - "маслопром". Здесь же стояла загруженная автоцистерна, водитель которой ждал какие-то сопроводительные бумаги. Он любезно согласился подвезти меня к развилке в низине: ему в город, а мне домой. Опять рука Господня!
    Когда я пришёл домой, мои родные садились ужинать. Радости не было предела, а после выпитой стопки я красочно поведал им свой драматический рассказ и показал камень-сувенир взятый с самой вершины горы. Камень особенный! Розовый гранит с чёрными, коричневыми вкраплениями в виде кирпича 200*60*60 - приблизительно, лежал так, что одна сторона его была повёрнута на юг, другая на север. От этого его бока, как и у всех камней на вершине, покрылись цветным лишайником: с юга салатного цвета, с севера ярко оранжевым - очень красиво! Камень долго возглавлял верх этажерки на салфеточке, изготовленной мамой, но с годами где-то затерялся. Так закончился мой дурацкий турпоход в горы с чемоданчиком. Я часто после раздумывал: а не Господь ли мне вложил его в руки, зная про это бесовское место! Вот и думай, и гадай!