Пальто

Шёл дождь. Это был вечер на Подоле. Без пяти восемь. Я припарковалась справа от трамвайных рельсов. Они блестели. Прохожие уже выпускали клубы пара. У меня не было пальто. Я выскочила в рубашке и за секунду оказалась в магазине. Там сразу увидела чёрное хлопчатобумажное. Мой размер. Взяла его и к кассе. Так оно и появилось у меня. Шло вместе со мой еще 5 лет. В нем было очень удобно гулять по русановским садам с лабрадором Юго. По Херсонесу тоже с ним.По Ялтинской набережной с ним же и в нем же. Потом появилась еще одна собака. Овчарка Майя. Она пришла сама. В клещах со впалым брюхом и с торчащими ребрами, едва голову поднимала. Пальто здорово выручало. В любую погоду. Не нужен никакой зонт. Руки свободны. Потом Майе все чаще становилось плохо. И я укутывала ее в это пальто. Как раз капюшон на голову. Полами обхвачу все её тело. Она как-то утихала там. Согревалась что ли. В общем, однажды Майя умерла в этом пальто. Я поняла, что она умрёт, что уже все испробовано, что хорошо, что хоть эти месяцы пожила чистая, сытая и любимая. Да. Я любила её. Она была страшно худая. Мышцы за время жизни с нами только начали появляться. У неё была сердечная недостаточность. Кровь не вся проходила через сердце. В общем, приступ на приступе. В том числе и инсульты. Но она держалась.  Выходила из пике и снова виляла хвостом и пела. Очень ревновала к Юго. Он не обращал внимания и подчинялся ей, как истинный кобель. Было 8 часов вечера. Ветеринар сказал, что можно то попробовать, можно это. То было далеко в аптеке, а это под рукой. Давайте это. Дали. Я лежала с ней рядом.Обнимала, гладила шёрстку. Она рыжая такая была. Говорила ласковые слова. Давала послушать музыку.Вспоминала, как мы с ней гуляли и как ещё не раз будем. Она утихала. Потом я вдруг почувствовала, что надо снять ошейник. Расстегнула его. Через пару минут её дыхание остановилось, а сердце все билось и билось. Я позвонила ветеринару: «Не дышит. Сукровица вышла. Но сердце бьется». «И будет ещё биться. В ней столько всего». Я продолжала её гладить. Причитала и плакала. Алина держала руку на сердце.  Таня сочувственно смотрела. Алина убрала руку. Всё. Юго подошел и сел. Из спальни выбежала кошка. До этого она не осмеливалась. Майя не очень жаловала котов. Я хотела завернуть её в черный  фотофон. Таня заявила, что это очень страшно будет, а фон мне ещё пригодится, и принесла белую простынь. Они отогнали меня и сделали это сами. Я только сказала: «А теперь в пальто. Голову в капюшон вот так, а рукава затянуть. И нести удобно будет». Я не знаю почему, но меня грела мысль, что она в этом пальто. Потом я ровно три дня плакала. Утром, днем, вечером и ночью. Было чувство, что она везде со мной, но между нами пропасть. К вечеру третьего дня я перестала плакать. Только я не поняла, как мы отпустили друг друга. Кто первый. Просто вечером перестала плакать и всё. На её могиле теперь растет трава и рядом ёлочка. Шла мимо вчера и подумала, что в тот вечер на Подоле я и представить себе не могла, что покупаю саван для собаки, которой ещё только предстоит родиться, пройти путь страданий и умереть на моих руках. И что помогать укутывать в это купленное на Подоле  пальто её будет девочка из Донецка, которую принесло в Ялту волной войны. В тот вечер это было невозможно представить. А сейчас это история из жизни.