Делай песни о любви

                Подарок для моей становящейся единственной возлюбленной Bonnie Rotten
     Осознавая, что адресат сказочки или истории, хрен знает, как получится, американка итальянского происхождения, а я, мудила ленивый, не знаю ни макаронного, ни лошадиного, тупо жужжу на языке унтерменшей с щедрыми щепотьями матерщины, и, следовательно, ничего не знает о бурлении говна, самоназвавшегося обществом, на забавной территории суши, раскинувшей невнятное тело от границ Польши и до пределов Китая ( я уже устал, честно, повторять эту фразу, но что поделаешь, не мы такие, жизнь такая, чисто по Брему не Стокеру ), то будет неспешное повествование не об оргиях, а о насущных проблемах цивилизационного порядка и передоза гуманизмом. И коль звездочка моя заокеанская, фонтанчик и ручеек не вкуривает ни хера во все значимые на помойке имена и фамилии, то вещи по-толстому будут названы своими именами.
     Под окном сидели девицы. Жаль, что я не совсем русский, иначе было бы их три. Но от расовой нечистоты и невписывания в кружок племени иудейского, сомкнувшего вокруг меня удушливые объятия целиком из любви и обожания, невинных девиц было куда больше, нежели три экземпляра.
     - А ён и грит : " Коррупция, бля, и кумовство. Дочки и сыновья", - четко выговаривала слова красивая блондинка Ксения Собчак. - Сам государь замешан и прочие приближенные. Ужас, короче.
     - Это да, - строго нахмурилась Жанна Немцова, - куда ни плюнь, кумовство и местничество. То ли дело на вольной Украине. Было. Но сплыло.
     Она покосилась на Марию Гайдар, уныло смотрящую в окно, никак не желающее распахнуть свои створки навстречу потокам говна и ахинеи, исторгавшихся из нечистых уст.
     - И самых честных убивают, - начала она повышать голос, - уничтожают. Рамзан !
     - Чо ты хочишь ?
     Крепкий мужик с дикой бородой высунулся из чердачного окошечка, маленького и уютного, глянул вниз и сплюнул, целясь в прическу первой блондинки.
     - У тебя отчество как ?
     - Не твой собачий кейс, - отрезал бородач и захлопнул окошко.   
     - Не,- хихикнула подошедшая красотка в эсэсманской фуражке, - отчества тут не при чем. Вот я, например, Андреевна, и чо ?
     - Чо ?
     - Чо ?
     - Чо ?
     - Да ни х...я, - горделиво рассмеялась красавица. - На процесс сосалова не влияет.
     - Гадина, - выкрикнула длинноногая теннисистка, пробегая мимо в пи...у, - снова-заново сосалово. Задолбала сосаловкой. Куда важнее лгать, изворачиваться и быть самой простой свиньей. - Она довольно хрюкнула и, набрав скорость, скрылась за горизонтом, видимо, горизонт и являлся той п...дой, куда она и направлялась.
     - Мы ни у кого не сосем, - присели покурить рядом с подружками две ведьмы, - мужики у нас пидарасы, им это без надобности. Мы куда больше заложниками интересуемся, революцией и невинно пострадавшим олигархом.
     Мимо прошла дама с собачкой, таксой. Темноглазая и полуголая. Свысока посмотрела на спорщиц и бросилась догонять мелькнувшую вдали Диту фон Тиз, тащущую здоровенный бокал с мартини на могучем плече американской патриотки и несогласной, свалившей, на хрен, в Париж от чудес и невероятных возможностей самого свободного общества со времен империи Ахерона.
     Скрипнуло окно и из него вылез по пояс странный мужик в очках, какой-то придурковатый и, возможно, безумный.
     - Мамыньки, - упала под лавку блондинка, - Чаадаев !
     - Не, не Чаадаев, - ответил ей я, доставая сигарету из-за уха, - даже не Саахов. Можете звать меня Ивлукичем, сучки.
     - Усташ ! - Шуганулись ведьмы, бросились бежать, столкнувшись лбами, издав сухой трескучий звук, похожий на нежный поцелуй бильярдных шаров, попадающих в голову Фабьена Бартеза. Упали, потеряли сознание, очнулись. Нет никого. И ушли. На х...й.
     Я закурил и свесился к ним.
     - Все говно жуете ? А где представительницы творческой интеллигенции ?
     - Где - где, - вылезая из под лавки и поправляя прическу буркнула блондинка, - сам знаешь, где.
     - Знаю.
     Я поманил голую девчонку в фуражке, протянул ей руку, втаскивая в окно, накинул на худенькие плечи свою найковскую олимпийку, обнял и прижал к себе. Подмигнул. Потом снова вылез в окно.
     - Держите лучше историю...
     ... однажды Сарданапал устал. Он всю ночь побеждал и воевал, внедряя геноцид и принося в жертву детей. Устал и решил в кои-то веки открыть папирусный свиток из библиотеки Ашшурбанипала Ассаргадоновича. Открыл и стал читать очень хорошую сказку. О рыбаке и рыбке. Дочитал. Сплюнул. И пошел завоевывать Элам...
     Я швырнул в них окурком и закрыл окно. Настоящая история и настоящая сказка не нуждаются в фальсификациях и морали.