Один в поле не воин

Один "в поле" не воин  (мемуары-юмор)

Вечером усталый, пришёл с наряда. Сдал оружие, затем сходил со всеми на ужин. Не мог дождаться команды «отбой», а когда объявили, чуть ли первым завалился на свою койку. 

В общем-то «дедом», хорошо быть, но это в нормальной войсковой части. А у нас часть  - «кадрированная»  - только сержанты и офицеры (причём офицеры, как правило, от капитана и выше). Так, как народу мало и типа, всё умные, то приходиться делать всё самим.

 Уснул сразу же. Сплю я обычно чутко, но тут, то ли усталость сказалась, то ещё что-то, но в общем, не слышал я ничего, что ночью происходило. Наутро только прозвучала команда «подъём», побежали умываться. Промыв  глаза, я обратил внимание на своих товарищей-сослуживцев - Что-то они все сильно устало выглядят? Вроде спали все одинаково...

У хохла Юрки Своякова, никак не получалось побриться – станок постоянно выпадал из руки.  Рязанский пацан Володя Копытцин, стоял и смотрел на себя в зеркало. Его задумчивый вид, как бы говорил – а что, я здесь делаю? Но их дела – это их дела, а мне ещё надо собраться на зарядку, заправить койку и если удастся – покурить.

Отбегав положенные три километра, мы привели себя в порядок и с песней отправились в столовую на завтрак. В полковой столовке, я вновь обратил внимание на некую рассеянность своих друзей. Кто-то ел без аппетита, кто-то явно засыпал за столом. Не было привычных шуточек, тех которые помогают, как то скоротать армейскую жизнь.

Вернувшись в казарму, мы только-только успели покурить, как объявили общее собрание дивизиона. Нас загнали в «ленинскую комнату» и комбат Громов заявил, что сейчас придёт комдив и будет нам делать «втык».

Естественно нагоняй, никому получать не хотелось и все зашушукались между собой. Но тут вошёл майор Тимофеев, и по его лицу мы поняли, что нам «крындык».

- Вы, что?! Все беременные?! – начал он свою приветственную речь, к личному составу, - Я и то, лучше вас, бегаю!  Вы солдаты, или кто?...  Да враг, вас, разобьет в первом же бою!

Майор кричал и ругался. Сравнивал нас с разными животными (среди которых отсутствовали, почему то орлы, тигры, львы и т.п.). Я слушал его, сидя на последней парте и думал: какого хера, он вообще говорит!?... Орёт, орёт, и что толку?... Ничего не объясняет, ни про, что умное, не спрашивает,…

…  вот ты -Семеновский! Почему, ты так плохо гранату бросил, а? – продолжал свою тему комдив, - А ты - Егоров! Какого хера, прыгая с танка, не сгруппировался?

За окном зацвела акация – как красиво! Птички поют – впереди тёплое лето. Через полгода – домой! А он, всё орёт и орёт,…

… Свояков, Зияев! Вы два идиота, не смогли поразить врага! Вообще не попали! Зачем вам, Родина, дала оружие?!... Что бы вы в нём фотались на дембельские альбомы?!...

Про что он базарит?... Нифига не пойму,… Какие танки?!... Какие автоматы?!... И кстати, почему все молчат?

- Автомат – это ваш первый друг и товарищ! Он вам и жизнь спасёт и врага поможет победить. Что молчите? – спросил Тимофеев, спустив первый пар, - Кстати, об оружие,… Сёдня, кто-то автомат с оружейки не забрал. Кто?... Представляете, вот началась бы война, а какой то солдат, оружие с собой не взял?...

Все опустив глаза, молчали.  Я наверное, один сидел и прямо смотрел на майора: о чём он бредит?! Совсем Тимоха, из ума выжил.

И тут, наши глаза встретились. Майор наморщил лоб, как будто что-то не может вспомнить: - Крушинский! А почему я тебя, не помню?

- О чём Вы, товарищ майор? – вставая, спросил я. Мне бы заткнуться и сидеть тихо, но мой бунтарский характер (который не раз ставил меня в затруднительные ситуации) вновь проявил себя, - О чём Вы, сегодня с утра всё время говорите?... Я Вас, что-то не пойму,…

 Народ в комнате и так сидел тихо, а после моих слов, вообще притих. Некоторые бойцы, повернули свои головы, в мою сторону, что бы так сказать воочию, лицезреть «смертника».

- Че-го?! – пропел Тимофеев.

- Я говорю,…  Вы о чём нам с утра, тут говорите?... Что случилось то?...

Когда я обратил внимание, что почти все сержанты, делаю мне какие-то знаки – было уже поздно. Лицо Тимохи, побагровело. Страшные гримасы следовали одна за другой.

- Ах вот, кто у нас, не взял автомат в оружейки?! – воскликнул комдив, - Вот, кто у нас, оказался предателем Родины?!... Что молчишь?!... Отвечай! Почему не был на «тревоге»?

Ёбс тудэй! Вот это да! Оказывается «тревога» была! Писец мне! Он же меня, теперь под военный трибунал отдаст. Как же быть?... Что придумать то?...

- Я товарищ майор,… Это,… Не знал, что «тревога» была, - пролепетал я.

- Енто, как не знал?! – удивился комдив, - Ты что, сигнал «тревоги» не слышал?!...

- Стало быть, не слышал – покорно ответил я.

Что тут началось?! Тимоха, вновь начал кричать и ругаться. Следующие полчаса были посвящены мне, мои предкам, и всех кто мне близок. Сержантский состав, это устраивало лучше всего – их перестали ругать. Вся злость майора, была сосредоточена только на мне.

- А если бы враги?!... Вот пришли бы, например, немцы?! Или китайцы?!... Что бы ты им сказал?! А?!... Нет, ну вы представьте себе такую картину: приходит враг – возле казармы никого; они естественно понимают, что мы – ушли; они, такие проходят внутрь, а там!... Лежит сержант Крушинский, попёрдывает и спит!!! Это же настоящее предательство!

Я стоял и молчал, мне было нечего сказать. В голове и правда нарисовалась картина:  заходят какие-нибудь китайцы, осторожно проходят в казарму, видят везде брошенные табуретки, разбросанные в суматохе полотенца, вещи. Боясь, что пустая казарма окажется  заминирована, они тихо, крадучись, проходят внутрь. Оглядев всё помещение, они понимают, что их враг – позорно сбежал.  Они здесь теперь полные хозяева! И вдруг!...

Раздаётся могучий русский храп! Китайцы от неожиданности аж подпрыгивают. Кто-то выбегает вновь на улицу, кто-то бросается на пол, думая, что сейчас произойдёт взрыв. Но вместо взрыва, раздаётся повторный храп, и вместе с ним сильный пердёжь от солдатской каши. Китайцы, и так запуганные (так, как находятся на вражеской территории), бегут из казармы, так, что никто не хотел быть последним,…

…. нет, ну хорошо, в натуре устроился, а?! Люди воюют – а он, спит бл@ть!... Капец! Дед нашёлся! – продолжал поносить меня майор.

…а потом, один из главных самураев, скажет: - Эй, Войны! Остановитесь! Здесь же никого нет! Именем Императора, приказываю вам, вернуться, и проявить, наконец, своё мужество! Солдаты, осторожно, выдвигая вперёд штыки своих ружей, опять потихоньку входят в здание казармы. Самураю надоедает такая нерешительность, и он сам, проходит вперёд своих подчинённых, подходит к одной из кроватей, к той, из которой торчат немытые волосаты ноги, с криво под стрижиными ногтями.  Осторожно обнажив свою самурайскую шашку (ту, которой он зарубил, больше сотни врагов Императора), он поддевает край одеяла, и тащит его вниз.

…ты понимаешь, что, по сути – ты дезертир! Если бы наша часть не вернулась – тебя бы убили!

… в полудрёме, я понимаю, что кто-то стаскивает МОЁ одеяло. Привычным движением правой руки, я беру с пола свой чёрный кирзовый сапог 43-го размера, и кидаю в того, кто, на мой взгляд, покушается на моё имущество и сон. Так как, кидание сапога, совпало с мышечными рефлексами, то я ещё раз, выдаю протяжные звуки, напоминающие громкую барабанную дробь (да нет, пожалуй, не дробь, а самый крупный калибр!).  Самурай получает «дедовским» сапогом, по своему @балу, и звеня медалями за храбрость, закрывая свой нос, вместе со своей «бандой» бежит без оглядки, из казармы.

… и всё! Ты – в плену! – подытожил комдив.

И хоть половину его речи я прослушал, но суть, была мне понятно – мне капец!

- А ты, чё лыбишся то?... Тебе, что – смешно?!... Ты думаешь враги бы пощади тебя спящего?!

Тут, кто–то из сослуживцев отпустил пошлую шутку, насчёт того, что бы враги со мной сделали, обнаружив меня спящим, в одиночку, в кровати. Все, как кони заржали, а я покраснел. Ситуация немного разрядилась, да и Тимоха, сам устал ругаться.

- Ладно, сержант! На гауптвахту не пойдёшь – людей и так не хватает в наряды ходить. А вот, 5 нарядов вне очереди тебе обеспечены! – комдив улыбнулся, и добавил – Ну и спать ты, здоров!... Это ж надо «тревогу» не услышать?!...

Валерий Крушинский.
1 июля 2016 г.
(фото с "Яндекса")