На полустанке

В сентябре 1962 года, когда Искандер вернулся после каникул в университет, чтобы продолжить учебу в качестве студента четвертого курса истфилфака, его ждал сюрприз, рожденный где – то наверху: этот учебный год все студенты четвертого курса, филологии и истории, будут работать учителями в школе, разумеется, сельской, а зимнюю и весеннюю сессию будут сдавать как заочники. Кажется, та же участь ждала четверокурсников на других факультетах, кроме геофака и юрфака. Что ж, дело министров мыслить, дерзать, экспериментировать, а дело студентов брать под козырек. А потому, как говорится, буит сде.
Уже в середине сентября Искандер стал преподавать русский язык и литературу в пятых, шестых и седьмых классах одной средней сельской школы. Родителей своих навещал редко, потому что дорога в лучшем случае занимала часа два: час на поезде, потом столько же пешком до деревни, где он сеял разумное, доброе, вечное. И все – таки временами Искандер уезжал в Казань. Если человеку всего 23 года и все эти годы он прожил в большом городе, то никакие дорожные трудности его не остановят.
Однажды его возвращение в деревню было неудачным. Обстоятельства заставили Искандера сесть в поезд, который пришел на полустанок К. где – то за полночь. Зима, ночи длинные, до деревни шагать по степи более часа… Проклиная свой выбор поезда, он решил переждать на полустанке до утра.
В небольшой комнате ожидания, теплой и довольно уютной, Искандер увидел мужчину средних лет, небольшого роста. Судя по тому, что мужчина только снимал с плеч рюкзак, он приехал на том же поезде и вошел в комнату чуть раньше Искандера. Поздоровавшись с мужчиной, Искандер поставил свой портфель рядом с его рюкзаком. Мужчина внимательно взглянул на Искандера и сказал:
- Студент, поди.
- Да. А почему так уверенно?
- Ну, как говорится, я не первый год замужем. Присядем, так мне будет сподручнее, - и мужчина кивнул на свою клюшку.
Они сели на стулья, их разделяли рюкзак и портфель. Мужчина представился:
- Григорий.
- Искандер.
И тут Григорий озадачил своего соседа совершенно неожиданным вопросом:
- Скажи, Искандер, среди студентов есть дураки?
Искандер ответил не сразу:
- По – видимому, ваш вопрос рожден каким – то конкретным впечатлением…
- Именно так. И это впечатление – мой племяш, он примерно твоего возраста или чуть моложе.
- И еще… Вы задали этот вопрос так, словно уверены, что я не один из них.
- Уверен, уверен, потому что не вчера родился и кое – что видел. Так есть среди вас дураки?
- Видите ли, Григорий, дураки есть везде, в том числе, как это ни странно, и в студенческой среде. Но мне интереснее другое…
- И что интереснее? – живо спросил Григорий.
- А кого больше среди студентов – дураков или подлецов. Ведь сейчас, когда я это сказал, передо мной промелькнули совершенно конкретные лица. В особенности лица из университетского комитета комсомола, факультетского…
- А кто страшнее – дурак или подлец? – продолжил свой «допрос» Григорий.
- Подлец страшнее – это аксиома, это не обсуждается, - убежденно сказал Искандер.
- Согласен. Мои вопросы закончились, Искандер. А у тебя ко мне есть?
- Есть.
- Спрашивай.
- Ваша клюшка, хромота и этот глубокий шрам на правой щеке… Вы бывший фронтовик, воевали?
- Воевал. Ведь я с двадцать четвертого года рождения. Иногда думаю: не проклятый ли этот год?.. Ведь немногие мои ровесники вернулись с фронта. Призвался в сорок третьем, сумел дойти до Польши. Там серьезное ранение в ногу. Слава Богу, врачи сумели ее спасти. Потом, понятное дело, комиссия.
- А шрам на щеке?
- А это свой. И тоже в Польше. Один сученок полез на пани, которой под шестьдесят. Я успел стащить его. Вот он и полоснул меня по щеке ножом, но я сумел его скрутить. П…. страдальца в штрафбат, хотя могли за такое и шлепнуть. А в ногу меня ранили потом. Да, война штука х….я, если сказать по – простому, по – русски. И хватит о ней.
Искандер еще в молодые свои годы успел заметить, что фронтовики настоящие, окопные, а не те, которые штаны где – то протирали, про войну рассказывают редко, скупо, неохотно. Но замолчавший Григорий вернулся к теме войны, вернулся всего лишь одной фразой, которую Искандер запомнил на всю оставшуюся жизнь:
- А ведь в июне сорок первого сцепились две сволочи…
И наступила долгая пауза. Искандеру очень хотелось задать такой уточняющий вопрос: кого Григорий назвал двумя сволочами – Гитлера и Сталина или фашистскую Германию и большевистскую Россию?
Но он не стал задавать такой вопрос, а сказал лишь, что до 1956 года подобные разговоры между людьми незнакомыми были невозможны. Ответ Григория был таким:
- С тобой я откровенный, потому что разбираюсь в людях не хуже, чем в той технике, которой занимаюсь в колхозе. А чтобы люди наши говорили откровеннее, чем они говорят сегодня, стране надо плыть говном еще лет тридцать…
И вот эту последнюю фразу Искандер тоже запомнит на всю оставшуюся жизнь. Способность Григория к предвидению он оценит еще в период горбачевской перестройки, когда страна разговорится.
Когда мужчины вернулись в комнату ожидания после перекура во дворе, Григорий достал из рюкзака бутылку самогона, ржаной хлеб и плавленый сырок. Только тут Искандер обратил внимание на его руки, очень рабочие руки.
- Искандер, мой самогон получше всякой водки. Попробуешь?
Несколько секунд Искандер колебался, потом согласился:
- Пожалуй. Сегодня у меня уроки только во второй смене, так что с запахом, надеюсь, проблем не будет. Но не больше сотки.
Мужчины выпили по пол - стакана, закусили сырком.
- Искандер, если пить больше не будешь, бутылку закрываю, один пить не буду.
- Спасибо, Григорий, за угощение, самогон очень хороший. А теперь я устроюсь подремать тут на стульях.
- А я сосну сидя, мне не привыкать.
Искандера разбудили голоса. Он приподнял голову с портфеля, послужившего ему подушкой, огляделся. В комнате ожидания находилось несколько мужчин и женщин, но Григория с его рюкзаком уже не было. По – видимому, он поспешил к той технике, которой занимался в колхозе.
Через несколько минут Искандер тоже покинет полустанок. На протяжении почти всей дороги он будет думать о человеке, с которым ему довелось познакомиться этой ночью. Странно, очень странно, но Григория он не забудет никогда. Вспоминать его будет временами даже в старости. На фоне тусующихся в радио и телеэфире непотопляемых сталинских выкормышей и их последышей, замаскированных под патриотов и даже демократов, на фоне всей этой разнообразной шобалы, той окончившей лучшие вузы страны, ухоженной, респектабельной, плавно перетекающей из одной эпохи в другую, вкусно и безопасно живущей при всех режимах шобалы, которая давным – давно смыслом своей жизни сделала ненависть и ложь – ложь – ложь, Искандер невольно будет вспоминать человека с полустанка, его рабоче – крестьянские руки, его светлую голову, его ясное видение истории…

Казань, 19 июня 2016 года.