Тьма окутала море

Тьма окутала море. В черноте исчезли края и четче зазвучали волны. Верх и низ отличались друг от друга тонкой, едва ощутимой линией, натянутой вокруг всего мира гитарной струной. Наступила ночь, и в небе мерцали и перемигивались звезды. Ветер нес капли и прохладу, гоня гребни по бескрайнему водному полотну.
Тишину морского простора нарушали всплески и ветер, звенели огни, что наверху, отражаясь и становясь огнями, что внизу. Волны бились о борт небольшой лодки, укачивая ее как ребенка. Поднялась вода и тут же обрушилась, разбегаясь и замирая. Тихо, мирно, звездно.
- Я люблю такие ночи, - сказал дрожащий старческий голос. В небольшой лодке сидела сутулая фигура. Ни лица, ни цвета кожи, ни фасона одежды – ничего не различить, но голос звучит, как звучат миллиарды галактик над головой. – Спокойные ночи, без тени надвигающихся туч, без сумасбродного ветра и бушующих волн. В такие ночи можно услышать, как дышит море.
Старик замолк. Он поднял к небу руки, словно пытаясь рассмотреть что-то на своих ладонях, но тут же устало их опустил. Несколько минут он смотрел на свои колени, затем поднял голову ко второй фигуре в своей маленькой лодке.
- Ты когда-нибудь видел землю? – не дожидаясь ответа, голос продолжил, проглатывая иногда окончания слов, словно из-за спешки. – Я видел ее однажды. Высокие голые скалы, растянувшиеся на сотни километров – Великий Водораздел. Серая безжизненная пустошь с острыми камнями. На таких не удержится ни птица, ни человек. Но люди все равно там были, лазали по этой мертвой стене, добывая редкие металлы. А больше там все равно ничего не было. Мне было пять или даже шесть лет, наш Корабль проходил мимо Великого Водораздела, все жители собрались, чтобы посмотреть на землю. Это было пугающее зрелище – серое назревающее небо, кричащее о катастрофе, высокие мертвые пики, бурлящая и кричащая вода, и десятки других Кораблей. Никогда больше я не видел столько Кораблей, собравшихся в одном месте. Своими размерами они перекрывали все – воду, небо, горизонт, - старик замолчал, сутулясь еще больше. Он ушел глубоко в свои воспоминания, почти напрочь забыв про второго сидящего в лодке.
- Говорят, что рамины всегда находят людей, оставленных им в жертву. Они не трогают тех, что оказались в воде случайно или по какому-либо намерению, но очень быстро определяют местоположение тех, что добровольно идут на жертвоприношения. Веришь ли ты в это? – старик подался чуть вперед к своему слушателю, но тот промолчал. – Молчишь. И молчи, дай старику поговорить и послушай. На Корабле мне редко удавалось поговорить по душам, я человек не общительный и трудно с кем-либо схожусь, даже жену и ту не нашел за свои-то годы. Никто и не удивился, что я вызвался стать жертвой в этом году, хоть на что-то сгодился. Если подумать, то в жертвы одни старики и идут, не помню, чтоб кто-нибудь молодой рвался быть утащенным раминами в морские глубины.
Шипящий и скрежещущий воздух вырывался из горла старика, он смеялся.
- Мой отец вызвался быть жертвой, когда мне было двадцать. Наверное, после этого я понял, что и сам буду жертвой. Все так веселились, восхваляли отца, считали его героем… Одна мать плакала, она боялась, что рамины – это не благородная раса, спасающая и благословляющая людей, а чудовища, пожирающие нашу плоть. Глупая, зачем же им тогда есть только жертв, почему они не трогают остальных людей, оказавшихся в воде? – старик запрокинул голову, всматриваясь в небесную тьму. – От отца осталась маленькая деревянная лодка. Ее подобрали через месяц после жертвоприношения, она была пустой и покинутой, казалось, что в ней и не сидел никто. Мать сидела возле лодки несколько дней и смотрела на пустое сиденье, и вид ее был столь печальный и потерянный, что никто не осмеливался потревожить ее. Мне даже немного завидно, мое исчезновение никто не будет оплакивать, - фигура опустила голову и затихла, словно заснув.
- Как думаешь, если бы Корабли перестали приносить жертвы водному народу, те бы действительно накинулись на нас? Зачем им вообще человеческие жертвы? Сколько сейчас Кораблей бороздит океаны? Десять тысяч? Двадцать? Сто? Да даже если больше, чем двести тысяч – зачем раминам двести тысяч человек в год? Наш Капитан утверждал, что жертв утягивают под воду и делают полноценными морскими жителями. Только вот не верю я, что им нужны старики. Соседка моя говорила, что рамины слушают историю жертвы, постепенно высасывая из нее душу. Хах! – старик вскрикнул, ударив себя по коленке. Лодка покачнулась чуть сильнее. – Этой дуре даже идиот не поверит. Зачем водному народу наши души? Эти рамины владеют всем миром, всеми океанами, живут себе под водой, не зная, как гибнут порой наверху Корабли. Ничто их не трогает! Если бы были они народом сочувствующим, то помогали бы тонувшим, делились бы своей магией… Я думаю, это что-то вроде древнего контракта, мы им добровольные жертвы, они не позволяют воде полностью нас поглотить, - дрожащий голос перешел почти на шепот. – Слышал я как-то от странствующих монахов, что вода внизу кончается землей. Она плоская и бесконечная, тянется и тянется, как наверху океаны, покрывая все вокруг. И рамины ходят по этой земле, как мы по Кораблю. Думаешь, это правда? Хотя, откуда тебе знать, ты вон какой молодой, даже я за всю свою жизнь ни одного рамина не видел. Есть ли у их ноги или хвосты как у рыб – одному дьяволу известно. И зачем мне вообще такой молчаливый сопровождающий? – старик ссутулился и напрягся, словно настораживаясь. Лодку раскачивало и несло то ли вперед, то ли назад.
- Три дня уже как меня спустили на этой лодке, а раминов все нет. Есть ли они вообще? А если их не существует, то куда и зачем мы отправляем стариков?
Фигура расслабилась, запрокинув голову вверх. Волны раскачивали лодку все сильней и сильней, послышался шум рассекаемой водной толщи, пронзительные гудки разрывали воздух на части.
- Корабль! – выдохнул старик, заворожено смотря, как огромный черный прямоугольник закрывал звезды, пыхтел и кричал. Тысячи искусственных огней заполнили Корабль, ветер разносил запах металла и рыбы. Громадина медленно проплывала перед лодкой в нескольких километрах от нее, вода от движения металлического великана собиралась складками и разбегалась во все стороны, запрыгивая и обрушиваясь на маленькую лодку. Старик почти не дышал и не двигался, медленно поворачивая лицо к удаляющемуся Кораблю. Он опустил руку в сморщенную водяную ткань, пытаясь уловить ладонью гудение и вибрацию проплывшей мимо жизни.
- Они даже не знают, что здесь сидит жертва, ожидающая раминов, - горько усмехнулся дрожащий голос. – Интересно, где этот Корабль оставил свою жертву? Плачет ли по ней кто-нибудь? Плачет ли кто-нибудь по мне?.. Будет очень обидно, если жертвы нужны только лишь для того, чтобы их съедали, на моем Корабле весь следующий год будет править веселье, купленное моей жизнью. А я же столько прожил, столько повидал и узнал, что даже не прочь поделиться всем этим с водным народом. Если они ходят по подводной земле и собирают стариков, то, скорей всего, они очень благодарная публика для рассказов. Может, это очень благородный и образованный народ, и их не стоит бояться, и все слухи про то, что они немы и не знают нашего языка – всего лишь байки. Может, я даже буду доживать свой век, ходя по бескрайней земле... - старик снова задумался, затем поднял голову и уставился на своего слушателя. – Что же ты молчишь? Забыл твое имя…
Фигура в лодке выпрямилась и замерла, обхваченная мягким светом миллиардов звезд и галактик.
- Ты вообще называл мне свое имя? Сопровождающий….сопровождающий… Но ведь жертву никто никогда не сопровождает! – фигура быстро поднялась на ноги, поднимая перед грудью руки, будто пытаясь защититься. Сверкнули острые зубы, и вторая темная фигура набросилась на первую, вгрызаясь ей в горло.
Из лодки слышно было, как чьи-то ногти царапают дерево, как бурчит и закашливается в собственной крови старик. Лодка накренилась, и сутулую обмякшую фигуру утащили под воду. Раздался всплеск, мелькнул длинный чешуйчатый хвост, и все затихло. Маленькая лодка плыла, покачиваясь, по черной воде, отражающей такое же черное небо. Звенели звезды и дул прохладный ветер. Тьма окутала море.