Лось

Я заметил его на привале.  Невысокого роста, крепкий, осанистый мужик лет сорока в форме десантника.  До этого была дорога.   Первые полчаса я видел только коричневую пыль и комки спелой грязи вперемешку с цветами: в начале июня в горах ещё весна, частые дожди.  Впереди мелькала красная майка Николая – нашего командора. Позади слышались Светкины стоны.  Группа у нас была разношёрстная, неровная.  Я знал, что всё зависит от инструктора. Николай был молод, но вызывал доверие.
Обедали у реки. Умывшись и скинув с себя тяжелый рюкзак, к которому за годы походов я так и не привык, я устроился чуть поодаль, наблюдая за группой. Дима (так звали моего десантника) вынул из рюкзака и посадил рядом с собой коричневого лося в линялом жёлтом комбинезоне. Игрушка была старая, и, если бы не рога, лося можно было бы принять за медведя или ещё кого-то. Дима ел кашу, пил походный чай и не обращал внимания на любопытные взгляды. Первой не выдержала Светка. Она с воплями кинулась к игрушке, схватила её и начала тискать. Дима спокойно одёрнул её. Взял игрушку и вернул на место.
- А, что, нельзя? – обиделась Светка.
- Ты потише, ему не нравится, - спокойно ответил мужик.
- Это кто? – спросила Светка.
- Лось, вон же рога, - отозвался командор, - кому добавки? – Николай раздавал остатки каши.
 - Его зовут Михалыч, - сказал Дима.
 - Хорошенький, - Светка погладила Лося по спинке.  – У него один рог скоро отвалится.
 - Это ничего…глаза я ему уже пришивал, вернёмся из похода -  новый достану.
 - Ты береги его, а то рога до осени не доживут, - весело закричал Лёха.
Засмеялись.
- Это ничего, - повторил Дима.
 - А зачем он тебе? – удивлённо спросил Никитка.
- Он мой друг, -  Дима встал, неторопливо собрал посуду и пошёл к реке.
Все переглянулись.

Шёл пятый день похода, усталость постепенно накапливалась.  Всё было как обычно: трудная дорога, прекрасные озёра с зарослями рододендронов, короткие дожди, широкие ручьи, и нежное небо в радугах.  Вечером грелись у костра, Лёха заводил песни, Светка боролась с горняшкой и ныла, что она больше не может.  У неё забрали все продукты и часть вещей, но утешалась она только возле Лося.  Светка брала его на руки и бережно качала, как ребёнка.   Я наблюдал за Димой.   Он был необщителен, но вежлив.  Шёл хорошо, дежурил исправно и никогда не забывал ухаживать за своим другом. Он сушил его на солнце, проветривал и купал, если тот ненароком падал в грязь.  Я гадал, какая же история связывает его с этой невзрачной игрушкой, что заставляет смотреть на звёзды, прижав к груди маленький комок из ваты или соломы, с глазами-пуговицами и почти выгоревшим от времени ртом.  Лёха шутил:
- Интересно, он его спать рядом с собой кладёт? Никитка, вы в палатке вместе, колись.
- Спроси у него сам, расскажет, - бурчал Никитка. Дима ему нравился.
Между тем командор нервничал. Светка тормозила группу, и её надо было либо возвращать назад, либо тащить на себе оставшуюся, трудную часть пути. Один раз Николай сорвался.
- Ты игрушку в рюкзак пакуешь, а у нас женщины надрываются. 
 Дмитрий тяжело посмотрел на него и ничего не ответил. Но после обеда забрал у Светки часть вещей, засунув их на место Михалыча.  Лося крепко привязал к рюкзаку, обмотав в полиэтиленовый пакет. Весь следующий день на нас глядело маленькое тряпичное существо с глазами-пуговицами. К вечеру мы подошли к горной реке.  Она кипела и поднялась настолько, что перейти её по камням стало невозможно, а вброд слишком рискованно: в случае падения течение могло унести в хрустальную бездну.  Потоки несли к мощному водопаду в конце ущелья.  Да и риск разбиться о камни никто не отменял. Николай ушёл на разведку. Вернувшись, сообщил, что невдалеке есть мост: два бревна, перекинутых на тот берег.  По всей видимости весной в этих краях дорогу проходят именно таким образом.  И всё бы ничего, но брёвна сырые.   Выбора у нас не было.  Идти в обход означало потерять лишние сутки, а продукты заканчивались.  Николай решил снять пробу. Он первый одолел мост, кинул рюкзак и обратно вернулся почти бегом, улыбаясь и балансируя на брёвнах.
- Ничего. Можно. Крепкие. Меня выдержали. Ап!
Он подпрыгнул.  Светка рыдала в голос.
- Давай свой рюкзак, - сказал Николай.
 - Я высоты боюсь.
- А ещё чего?
- И воды боюсь.
 - Тогда оставайся здесь.
 - И собак очень боюсь.
 - И кошек тоже? 
 - Кошек нет, - серьёзно сказала Светка.
 - Ну, тогда я тебе подарю десяточек, - подбодрил Лёха.
 - Со мной за руку пойдёшь, - скомандовал Светке Николай.
Мы начали переход. Медленно, вымеряя каждый шаг, я ступал по коричневой древесной гадине, опираясь на палку и думал, что идти, в общем-то, нетрудно, а рюкзаки уже в два раза легче, ступал и старался не смотреть на воду, потому что делалось страшно: течение в этом месте было особенно сильное. Пришёл я в себя уже на той стороне, когда услышал звонкий голос Николая. Он травил какие-то байки, переводя через бревно трясущуюся Светку. Почти в каждом походе есть такие девушки. Они здесь в надежде встретить настоящего мужчину. Только одним разом всё, как правило, и заканчивается. Я восхищался выдержкой Николая. Шаг за шагом группа по очереди преодолевала переход. После того, как замыкающий Дима, радостно выдохнув, скинул рюкзак на землю, всеобщее ликование грозило обернуться массовым помешательством. Меж тем темнело, пошёл дождь. Николай напомнил, что мы ещё не прибыли к месту ночёвки. Мы тронулись. И кто бы знает, чем бы закончилась эта история, если бы через какое-то время Светка не спросила:
 - А где Лось?!
 Она вздрогнула от ужаса, не разглядев у впереди шедшего Дмитрия его игрушку.
- Где Лось? – испуганно повторила Светка.
Её услышал Лёха. Дал лёгкий подзатыльник. Приложил палец к губам. Светка помотала головой, прошептала:
 - Но Лось?!
Цепная реакция уже пошла.
 - Лось! 
 - Лось! 
 - Где Лось?
Дмитрий яростно скинул рюкзак, беспомощно ощупал его, побледнел и кинулся обратно. Докричались до командора.  Поняв, в чём дело, он коротко бросил, что сейчас вернётся, и побежал следом. Мы бросили рюкзаки и поспешили за ними.  Прошло не больше получаса, эту дистанцию налегке Дима преодолел минут за десять.
Лось застрял между брёвнами на середине моста. Это была печальная участь: висеть над пропастью, мокнуть под ветром и дождём и ждать гибели. Дима решительно ступил на брёвна.
 - Стой! – закричал Николай, задыхаясь. – Стой, дурак! 
 Дмитрий обернулся.  Подбежал Николай.   
 - Что ты делаешь? Ты меня хочешь подставить, да?  Всех нас подставить? Дождь идёт! Темнеет. Тебе жить неохота? Я тебе приказываю, сволочь, не ходи на мост!
Дмитрий молча и тяжело смотрел на него. Николай беспомощно развёл руками.
 - Нельзя, - сказал он растерянно. Понимаешь? Нельзя!
 - Он мой друг, - спокойно ответил Дима. 
Николай схватил его за плечо, Дима резко повёл им и отшвырнул командора как куклу. Я ещё яснее ощутил мощь этого богатыря.  Больше ничего сделать было нельзя. Мы все молча наблюдали, как Дима аккуратно идёт по мосту, нагибается, садится на корточки, пытаясь освободить Михалыча из-под древесного плена, тянет его за рога.  При этом что-то бормочет, словно заклинание.  Смотрели, не отрываясь, как в глубоком гипнозе. Как в гипнозе всё и случилось. Стремительно и красиво. Нет, Дмитрий не оступился.  Он лишь сильнее пригнулся к мосту и изо всех сил дёрнул Лося. Бревно качнулось.  Дмитрий взмахнул руками, мелькнули рога. Они оба исчезли в водовороте.  Мужик и его игрушка. Мы все смотрели, как поток уносит зелёную куртку и жёлтый комбинезон, слышали отчаянный крепкий мат командора и не могли тронуться с места.
- Вниз, - орал Николай, - вниз!  За мной. Фонари достали. Не отставать и не растягиваться. Быстрее!
Мы искали его до окончательной темноты, в темноте и на рассвете. Весь следующий день. Мы сошли с маршрута, миновали водопад, достигли места, где река становится тихим озером и лежит в лугах, насыщая их влагой. А потом начали спуск, так и не дойдя до нашей цели.   Ничто не могло нарушить всеобщее оцепенение.   Светка больше не ныла.
А вечером у погранзаставы, куда мы заглянули с печальными известиями, узнали, что на рассвете какой-то СпасОтряд подобрал мужика - туриста посреди реки близ водопада.   Тот сидел на большом камне и трясся от холода. 
- Как же они его вытащили?  - изумилась Светка.
 - Вытащили, - кивнул рассказчик.  – Там ребята опытные. Повезло ему. В рубашке родился.
 - Он сильно побился?  - прошептал Николай.
 - Совсем нет. Что удивительно. Говорю же: в рубашке.
Нашему счастью не было предела. Мы выпили, орали, обнимались и кричали что-то непотребное. И снова вмешалась Светка.
 - Подождите Вы, - сказала она.  - А Лось? 
 - Лось?  - удивились пограничники.
 - Ну, да…с ним был Лось?
 -  Про Лося не знаю.
- А что там делал профессиональный СпасОтряд?  - всё ещё хмурясь, поинтересовался Николай.
- Там что-то случилось поблизости. С ними сейчас связи нет. Не могу сказать.
Увиделись мы через несколько дней в альплагере. Все туристы обычно останавливаются там после походов.   Дима пришёл к нам, красный от температуры и счастливый.  Михалыч был с ним. Мы увидели, что он потерял - таки свои рога.
 - Это ничего, - отмахнулся Дима.  – я новые пришью.
 - Ты, парень, в походы больше не ходи, - сказал Николай.
Дима улыбнулся беззлобно. Впервые за всё это время.  И я вдруг разглядел веснушки на его лице.  А за ними мальчишку лет семи – восьми, не больше.  Мы снова пили и пели, а на рассвете, взяв сухарей, ушли.  Оставался день пути до возвращения.  Лишь на подходе к дому из новостей мы узнали, что в ту ночь, когда мы искали его у реки, в месте нашей предполагаемой ночёвки сошёл мощный сель.   Ущелье закрыли, для поиска пропавших людей были организованы спасательные отряды.  В нашей группе снова наступило молчание. Окончательное. Вскоре мы расстались, и больше я его не видел. Этого странного человека.   Запомнились лицо в веснушках, широкая улыбка мальчишки и существо с глазами-пуговицами, в линялом жёлтом комбинезоне.