Третий фактор. глава двадцать третья

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

В БУФЕРЕ МЕРКАБЫ

На этот раз сознание Ани пробуждалось, сопровождаемое каким-то старым, забытым чувством, словно она все это время спала в своей маленькой, детской кроватке и видела длинный-предлинный сон, и как только этот сон закончился – до того еще как открыть газа - она явственно ощутила запахи из далекого детства, когда она еще жила с мамой, папой и братом Юрой в Зарядье неподалеку от Кремля. Так обычно пахло ранним утром, когда мама готовила завтрак для нее и брата, а папа уже позавтракал и ушел на работу – и тем не менее еще сохранялся запах яичницы с ветчиной и крепкого кофе, с которых обычно папа начинал трудовой день на неведомой Ане Работе. Тогда с понятием «Работа» с большой буквы совсем маленькая Аня связывала не какой-то вид трудовой деятельности, а что-то особое, загадочное, некое священнодействие, присущее только ее папе – такому большому, умному и доброму. Словно все остальные люди на земле занимаются чем угодно – мелким и второстепенным, и только ее папа уходит на Работу утром и приходит вечером, а поскольку мама выйдя замуж бросила свою бухгалтерскую деятельность, то ходить на работу было единственно папиной священной привилегией. Но вот запах ветчины и яичницы постепенно сменился запахом кипяченого молока и горячего какао, и это означало, что пришла ее пора с Юрой. Вообще-то она была не прочь встать с постели и попозже, особенно когда ей снился какой-нибудь интересный сон, но Юре нужно было идти в школу и мама всегда будила дочь в это время, чтобы не разогревать завтрак специально для маленькой дочери. В это мгновение обонятельные ощущения словно бы проявили вокруг Ани видимый мир, и только тогда она вспомнила, где только что была, кто она на самом деле и ощутила весь груз предстоящей миссии по спасению человечества, непосильной ношей лежащей на ее хрупких плечах. Тут оказалось, что все эти запахи, шорохи и негромкие голоса – вовсе не сон, она действительно пробудилась в своей коммунальной квартире далекого детства, но не в детской уютной кроватке в окружении мягких пушистых мишек и зайчиков, а посреди большой комнаты и тут же поняла, что является свидетельницей, но отнюдь не участницей ежедневной идиллической сцены: немного внизу, под ней сидели за столом красивая и совсем еще молодая мама с весьма строгим лицом (правда больше из воспитательных соображений) и десятилетний темненький мальчик – ее брат, от которого в детском возрасте Ане немало доставалось, поскольку характер у Юры был весьма вредным и злопамятным, к тому же в лице младшей сестры он видел опасного конкурента своей роли любимчика и очень способного мальчика, который и отличник, и в музыкальную школу ходит, и в шахматном кружке занимается.
Итак, Аня поняла, что она в очередной раз ее бесконечной Одиссеи невидима и свободна, как Маргарита, и в очередной раз угодила в свое прошлое – неясно с какой целью, а под ней завтракает она сама в пятилетнем возрасте… ну и все такое, о чем мы уже говорили ранее.
- Так, - подумала невидимая Аня, - надо прояснить ситуацию. Насколько я поняла после того, как Андрей-эйдос «схлопнул» меня штурвалом Меркабы, после чего я должна была оказаться внутри самой Меркабы, а отнюдь не в собственной квартире лет 14 назад от текущего момента (хотя какой момент считать текущим я уже давно запуталась), и что бы все это могло означать? Навна ничего об этом не упоминала, она вообще ни о каких конкретных деталях не упоминала, очевидно боясь нарушить незримую ткань будущего…».
И тут то ли в ее сознании, то ли где-то вовне, в изолированном комнатой пространстве зажглось яркое табло с надписью: «Буфер Меркабы. Начало отсчета», под которой побежали цифры, очевидно означающие часы, минуты и секунды, как будто только что включился спортивный таймер. Затем надпись исчезла и появилась другая: «Вход в портал открыт».
- Это уже что-то, - подумала Аня, правда пока никакого портала я здесь не вижу… вот только…», - тут она, озаренная догадкой отлетела от завтракающей семьи и остановилась напротив старинного зеркала работы французского краснодеревщика Буля, возможно единственной ценной вещи в доме.
- Ну конечно же, - мелькнуло в ее сознании, я же уже проходила через него в параллельную реальность, разумеется только здесь и может быть портал!
Тут только она заметила в зеркале свое собственное отражение, хотя в действительности отражаться было некому, поскольку сейчас она сейчас представляла собой невидимый сгусток сознания. Тем не менее в зеркале отражалась взрослая 19 летняя девушка именно в том образе, в котором она оказалась ночью в лаборатории после возвращения из Шушмора : в новых джинсах Ливайс и тонком шерстяном светерке, который ей так же купил на чеки в Березке.
- Ну наконец-то, - подумала она с удовлетворением, - давно же я не была в своем реальном образе… хотя ведь и это не совсем я, а лишь отражение, к тому же существующее само-по-себе внутри зеркального пространства, ведь отражаться-то не от кого! Но в любом случае этот образ обнадеживает.
Тут только Аня обратила внимание, что она отнюдь не одинока внутри зеркала и подчиняясь догадке обернулась: действительно, сзади нее в каком-то пространственном размыве плавало точно такое же зеркало с небольшим размытым кусочком комнаты, где оно стояло. Аня тут же узнала это место, где она уже однажды была – кусочек комнаты Андрея, и в этом зеркале так же отражалась та же красивая девушка, что и в первом, и в обоих зеркалах присутствовал эффект зеркального коридора – уходящий в бесконечность тоннель уменьшающихся зеркал вместе с Аней посередине, так же уменьшающейся до полного исчезновения.
- Ну теперь сомнений никаких, - подумала наша героиня, - вперед, Анюта, не робей, не впервой тебе в порталы нырять!
Она совсем уж было собралась отправить свое сознание в собственное отражение, как вдруг к зеркалу, как раз в то самое место, где было локализовано ее сознание подошла маленькая Аня 5 лет уже одетая для прогулки по осеннему двору. Аня-сознание бросила взгляд  внутрь комнаты: завтрак уже закончился, со стола было прибрано, а мама с Юрой отсутствовали в комнате… пятилетняя же девочка положила ладонь на плоскость зеркала и взрослое отражение полностью повторила ее движение, встретившись таким образом с ее ладонью так, словно была отражением пятилетней девочки в сереньком пальтишке из которого она явно выросла. И тут до Ани-сознания донесся голос девочки, каковой она была 14 лет назад:
- Ну, пора, пора, милая, не робей, все будет хорошо, ты же знаешь!
И почему-то Аня-сознание вспомнила далекий эпизод из своего детства, о котором она совершенно забыла, ведь и правда, в тот день, когда она встретила в подвале Варфушу, прежде, чем выйти на улицу, уже одетая, она подошла к зеркалу и увидела свое отражение во взрослом образе, причем нисколько этого не испугалась, а напутствовала его, как родная мать на какое-то неведомое испытание… да-да, именно так она и сказала :
«Пора, пора, милая, не робей, все будет хорошо, ты же знаешь». И еще ей пришло в голову, что после этого начинается история, описанная в романе «Размывы» - с истории встречи девочки и домового. Сразу после этой мысли она была поглощена своим собственным зеркальным отражением и скорее ощутила, чем увидела, как за ней закрывается огромная страница. На этот раз самоощущение не оставило ее, она осознала себя прежней, девятнадцатилетней девушкой, стремительно бегущей по зеркальному коридору, переходя из зеркала в зеркало с каждым шагом, и в каждом очередном зеркале она видела какую-то сценку из своей жизни, которая ей так или иначе хорошо запомнилась, и не важно, имела ли эта сценка какое-то существенное значение в ее жизни или нет, но по непонятной причине запомнилась ей во всех подробностях. Вот она со страхом спускается с высокой крутой лестницы своего дома во двор… встреча с Варфушей, их первые уроки науки живого мира, знакомство с лесными и луговыми стихиалями, встреча с Андреем в астрале у моря Вечности и т. д. и т.п. вся ее 19 летняя жизнь мелькала перед ней яркими эпизодами, словно бы подсмотренными извне, она проносилась сквозь зеркала с неописуемой скоростью, и это была вся ее жизнь, переживаемая заново во всех подробностях, но с той же немыслимой скоростью, как говорят случается с человеком, которому грозит неминуемая гибель. Этот зеркальный путь был одновременно стремительным и чрезвычайно долгим и Аня утратила чувство времени. Остановка произошла внезапно, когда она очутилась в ночной лаборатории в тот самый момент, когда цифровое облачко Гагтунгра нырнуло вглубь проекции Меркабы и в этот момент Аня поняла, что она уже не снаружи, а внутри ситуации и наблюдает, как планшет титанов рассыпается на мелкие одинаковые частицы. Именно тогда тело ее провалилось в летаргический сон, а душа, стремительно покинув оцепеневшее тело метнулась вслед за противобогом и юркнула внутрь причудливого многогранника, переливающегося, словно ртуть, зеркальной металликой… и вновь за ней перелистнулась огромная страница а сама она поняла, что только в этот момент и имела единственную возможность внедриться в матрицу, поскольку Гагтунгр, оказавшись внутри тут же изолировал ее защитным полем, надежно заблокировав от проникновения любого материального либо информационного извне будь то сам Логос Шаданакара. Вслед за этим девушка утратила самоощущение.