Лесные встречи. Таинственный след

                Лесные встречи.
                Таинственный след.

                Пока описывал предыдущую историю, вспомнил другую,  произошедшую  здесь же двумя годами ранее.  Вечером мы с другом Петром ехали на глухариный ток, чтобы переночевав у костра, с рассветом подойти к поющей птице. Проехав вырубку и сосновый бор за Королевским кордоном, мы очутились в том же  густом сосновом молодняке, только сосенки были несколько ниже. И на дороге мокрый песок, не потревоженный пока весной отпечатками шин.
                Вдруг Пётр наклоняется к самому лобовому стеклу, пытаясь разглядеть что-то на дороге поверх капота.
                -- Стой! – неожиданно командует он, хватаясь мне за плечо – на песке следы, кто-то прошёл босиком!
                Я резко торможу, и друг пробует лбом прочность стекла. Смеюсь – Наверное, снежный человек, кто же ещё будет ходить босиком в начале мая, кое-где даже снег не растаял.
                Но Петру не до смеха. Он медленно выбирается из машины и проходит вперёд.  Наклоняется и долго рассматривает дорогу перед собой. Выпрямляется. На лице растерянность и недоумение. Машет мне рукой, подзывая к себе. Мне уже тоже не до смеха. Любопытно, что он увидел такое необычное? Подхожу.  Точно! След босой ноги, болеющего плоскостопием, чётко отпечатан на мокром песке дороги.  Он даже совсем не обветрил, как будто этот кто-то прошёл недавно. Чётко обрисован контур голой подошвы стопы, впереди вмятины от пяти пальцев. Перед каждым пальцем впереди, в трёх-четырёх сантиметрах, продолговатые дырки в песке. Я опять смеюсь – эти следы мне давно знакомы.  Пётр недоумённо смотрит на меня. Он впервые видит подобные следы и ещё не догадывается, кто их мог оставить. Там, где он раньше жил, медведи не водились. Пришлось сказать, что это – след медведя, причём не очень крупного. Пётр всё понял и уже рассматривал отпечатки передних лап.
                -- Крупный, не крупный -- рассуждал он сам с собой -- а когтищи-то отпечатываются сантиметрах в четырёх от отпечатков ступни и пальцев – мои сапоги 44-го а враз оказались немного крупнее, чем  у него, а Мишка-то и впрямь серьёзный. И не зря его зовут косолапым: ладони передних лап повёрнуты
вовнутрь. – Кузьмич, а косолапый, похоже, тоже на ток отправился! Конкурент у нас появился!
                Поехали дальше. Друг сосредоточенно молчал, внимательно рассматривая дорогу впереди.
                -- Вот паразит, так и тащится впереди, уже больше двух километров. И куда его несет? Всё нам испортит! – Он заметно стал нервничать.
                Пересекаем очередную квартальную просеку. До тока менее километра. Дальше ехать не стоит. Поворачиваю по просеке вправо и спускаюсь к болоту. На его краю живописная полянка, где мы с друзьями любим останавливаться во время совместных экспедиций за клюквой. Вот прошлогоднее осеннее кострище и даже небольшая кучка хвороста.
                -- На подслух пойдём? – Спросил я.
                -- Если есть желание, иди, а я пока хвороста натаскаю, костерок разложу, да чайку заварю – как-то неуверенно сказал Пётр, глядя в сторону.
                -- Будь по-твоему, я всё-таки схожу. Надо убедиться, прилетают ли глухари на ток, а то может они сменили место – и я налегке отправился к токовищу.
                Вернулся, когда уже заметно смеркалось. На краю поляны весело потрескивал костёр, рядом высилась приличная куча хвороста. Над костром парил котелок, разнося вокруг ароматный запах смородины. Пётр сидел рядом на сосновой чурке, и казалось, к чему-то прислушивался.
                -- Как вылазка? Удачно?  -- спросил он, помешивая в костре длинной палкой.
                -- Можно сказать и так. Чётко слышал прилёт трёх глухарей, один даже видел. Пролетел почти надо мной. Ещё дважды слышал невнятные шумы, похожие на хлопанье крыльев. Потом один из них пытался  запеть. Потэкал, поточил пару раз, и замолк. Я так думаю, утром наслушаемся и насмотримся, если погода не подгадит. Слушай, а к чему ты прислушивался, когда я подходил?
                -- А ты что, сам глухой что-ли. Вон за болотом косачи к ночи разыгрались. Бормочут – булькают, только что не чуфыкают. Плохо, что далеко, за болотом, наверное, или на острове.
                Я прыснул от смеха и чуть не захохотал в голос. Друг недоумённо смотрел на меня. – Пойдём, так и быть покажу тебе твоих косачей.
                -- Куда? Темно вот-вот будет.
                -- Пойдём, пойдём – тянул я его за рукав через поляну.
                Он пожал плечами, и не бросая палки, побрёл за мной.
С каждым шагом звук становился всё громчё и чётчё, всё меньше напоминая косачиное бормотанье. На противоположной стороне поляны, упираясь в болото, растеклась мелкая, но большая лужа. Она буквально кишела от многочисленных зелёных лягушек. Здесь проходили их свадьбы, и здесь они распевали свои любовные песни, напоминающие далёкое бормотание тетеревов.
                -- Тьфу ты чёрт! -- В сердцах плюнул Пётр и повернул обратно – на Родине (это всего в 25 км от райцентра) я ведь часто в молодости видел и слышат это, а сейчас подзабыл – и тут же рассмеялся – скажи кому, не поверят…
                В наши краях сумерки длятся долго. До темноты успели поужинать домашними припасами и вдоволь попить горячего душистого чая.
                -- Слушай, я ведь хотел тебя спросить, да забыл с этими лягушками – обратился ко мне Пётр – ты к току добирался дорогой или кромкой болота?
                -- Дорогой, конечно – удивился я – зачем зря трещать ветками, а что?
                -- Медведь дальше ушёл?
                -- Нет, от того места, где мы сюда повернули, прошёл с сотню метров и свернул вправо.
                -- Это что? Сюда, к болоту? – он подозрительно засопел, и принялся убирать остатки пиршества по рюкзакам.
                -- Ну да! – не понял я его – я сейчас вытащу спальники и будем располагаться тут у костра.
                -- Нет, я лучше в машине – заявил он. (ГАЗ-69 у меня был в восьмиместном исполнении. То есть впереди находились два нормальных кресла для водителя и пассажира, а  в салоне кресел не было. Вдоль бортов располагались две скамейки, на которых свободно устраивались по три человека). Полез в машину и выбросил мне спальник. Я слышал, как он долго, ворочаясь, устраивался на полу. Это не удивительно, при его росте под метр девяносто. При этом он успевал, что-то тихо ворчать.
                А я снял сапоги, забрался в спальный мешок рядом с затухающим костром, застегнул молнию, и почти сразу заснул.