Камерное образование

Не люблю я эти театры. Не то, чтобы я, скажем, совсем из себя некультурный человек был . Как-никак, а образование у меня камерное. В смысле, что ЕГЭ под камерами списывал. А вот театр все равно не люблю. И все это из-за Таньки. Танька – эта подруга моя бывшая. И бывшей она для меня стала как раз из-за этого театра, чтоб ему пусто было!

Танька эта актрисой мечтала стать. И даже куда-то там поступала после школы. Но по конкурсу не прошла и теперь работает телефонной проституткой. Та же фигня, говорит: дурацкие тексты учить надо, а платят больше.

Но театр она не разлюбила и даже меня однажды туда зазвала. Купила два билета на дневной спектакль. Тебе, говорит, понравится: «Волшебная лампа Алладина» называется. Я прикинул, название вроде ничего себе. Я недавно в клубе одном двух стриптизерш приметил: Аллу и Дину. Так они такое на шесте вытворяли! А тут - еще и лампа! Ладно, думаю, посмотрим, может театр этот самый и не такая ерунда как кажется.

Сначала театр мне и вправду понравился. Приметный такой домина: как у нашего мэра. И буфет там совсем не хилый. Танька моя мороженное за обе щеки трескает, а я интеллигентно так пивком пробавляюсь. Пиво у них, между прочим, зачётное, а если под тараньку – так вообще класс! В общем, «хряпнул» я с ходу четыре кружки и уже пол пятой осилил, как слышу звонят. Танька меня за руку тянет – представление мол начинается. А я ей рукой машу: иди мол, я тебя догоню. Доел я, не спеша, свою золотую рыбку и пошел. Ведь образование у меня как-никак камерное: понимаю, что неудобно заставлять себя долго ждать.

Да только все равно я малость опоздал. В зале темно как у негра в желудке. Дирекция театра свет зачем-то вырубила. Для интима, наверное. Иду я промеж рядов, об ноги чужие спотыкаюсь. Невоспитанная публика, скажу я вам, в театры эти ходит. Кто меня шпыняет, кто толкает, а один затрапезного вида профессор с козлиной бородкой давай "бухтеть": некрасиво мол опаздывать, молодой человек! Я ему так вежливо объясняю: песок из тебя, дедуля, сыпется, а ты, хрыч старый, туда же - стриптиза захотел!

Кое-как нашел я свое место рядом с Танькой, плюхнулся в кресло и давай на сцену глядеть. Только никакого стриптиза там я в упор не увидел. Даже шеста не наблюдалось. Вместо этого вышли два мужика восточной наружности. По виду вроде обычных гостарбайтеров, только в халатах и в чалмах. Поговорили они меж собой и ушли. Куда неясно, но похоже, что «бухать». Старик чего-то все время молодому про джин толковал. Ну ладно, думаю, с «алканавтами» этими все понятно, а где же цыпочки мои? Алла и Дина которые?

Жду минуту, другую. Надоело мне ждать. Да и захотелось мне… Туда, куда царь пешком ходит. Да так сильно приспичило, что терпеть невмоготу. А я же опять-таки не просто себе погулять вышел. Образование у меня все же камерное. Неудобно нужду в зале справлять, хотя бы и малую. Дай, думаю, пойду туалет поищу. Прогулялся я опять по чужим ногам в обратном направлении. Чувствую, старикан тот козлобородый коленкой мне под зад поддал. Ладно, думаю, осколок прошлого, я тебе это на обратном пути припомню. Вышел в коридор и давай сортир искать.

Дернул одну ручку, другую – все двери заперты. Воров они что ли в этом театре боятся? И свет вдобавок в коридоре выключили. На всем экономят, гады! Только стал я уголок поукромней себе присматривать, потому как с таким образованием прилюдно мне такое дело справлять не сподручно, как одна дверь все же открылась. Я - скорей туда, ширинку на ходу расстегиваю. Гляжу, кувшин здоровенный на полу стоит. А вокруг никого. И темнота как у негра в желудке. Странный какой-то туалет в этом театре, думаю: мало, что евроремонта в нем отродясь не было, так даже крана нет, чтобы руки к примеру вымыть. Да что тут поделаешь: дикость и бескультурье наше!

Плюнул я тогда на свое камерное образование и в кувшин тот поскорей опорожнился. И тут же бегом назад: вдруг цыпочки мои уже «зажигают». Так спешил, что и про старикана того похотливого забыл. Ладно, думаю, пусть поживет пока, до антракта. Вдруг слышу ржут все вокруг как кони на Буденновском смотру. И на меня почему-то, как на врага народа, пялятся. Я осторожно так себя внизу ощупал: может, думаю, ширинку второпях не застегнул? Да нет, оказалось все в норме. Да и полумрак опять же в зале, никто бы этого и не заметил такой мелочи.

«Чего они гогочут?» - спрашиваю Таньку. А та сама от смеха давится. «Спасибо тебе», говорит, «Вася. Никогда в жизни я так не смеялась!» Меня, если что Василием зовут. Может встретимся где. Это гора с горой не сходятся, а человек с человеком запросто. Особенно ежели они с камерным образованием. «И чего» - спрашиваю – к примеру, во мне такого смешного? Не красавец, знаю, но и не Шура какой-нибудь: все у меня на месте». Тогда она мне принялась объяснять. Сквозь слезы.

«Когда ты» - говорит она, «Вася, на сцену вышел, зал сразу замолчал. Когда ты в кувшин помочился и убежал, публика замерла от неожиданности. Но когда из кувшина вылез мокрый джин и закричал, что это не театр, а дерьмо и что он сегодня же увольняется с этой гребаной работы, тогда публика не выдержала…».

Ну и скажите на милость, я то тут при чем, если в этом театре ни стриптиза, ни даже захудалого сортира не найти?! Тогда-то мы с Танькой и разругались вдрызг. Не простил я ей такой грубой насмешки. Я хоть и опростоволосился с джином этим, а все же я ей не просто так, а человек с камерным образованием и в обхождении кое-чего понимаю. А в театры я с тех пор не хожу. Ну их эти театры: в ресторане и музыка громче, и танцевать, между прочим, можно!