Поцелуй молодости

«Когда меня не будет, когда все, что было мною, рассыплется прахом, — о ты, мой единственный друг, о ты, которую я любил так глубоко и так нежно, ты, которая наверно переживешь меня, - не ходи на мою могилу… Тебе там делать нечего». *   
               
1878. И. С. Тургенев



Бежевый город, бежевые стены, бежевые плащи, бежевый свет. Никаких красок. Этот город утопичен: он красив, он величественен, он хранит в себе холодное дыхание истории, но меня он уже не так прельщает, как раньше. Я был счастлив провести здесь лучшие годы своей жизни, но счастье недолговечно, его послевкусие я испил до дна. Я устал. Париж. Город огней. Город любви. Город несбывшихся мечтаний и потерянной бесцветной молодости.

Я прохожу мимо церкви Мадлен и двигаюсь дальше к началу Елисейских Полей со стороны Лувра. Выхожу на площадь Согласия и вздыхаю с облегчением. Пространства становится больше, мысли проясняются. Еще немного, и я скроюсь под тенью каштанов и смогу вздохнуть полной грудью. Сегодня слишком много людей: толпы туристов снуют с огромными навороченными фотоаппаратами туда-сюда, делают снимки своих чад ежесекундно, не пропуская ни одного здания, ни одной улицы; клерки выходят « в свет» в свой обеденный перерыв и устремляются в ближайшие рестораны; девушки начинают оголять свои прекрасные ножки. Хвала солнцу и сегодняшнему дню, будет хоть, на что посмотреть. Вхожу на территорию сада Тюильри и оставляю позади гул машин и плач детей. Отполированные туфли моментально покрываются пылью от белого песка, но меня это не волнует. Еще немного вперед, потом свернуть за той мадам в красной куртке направо к пруду, и я смогу отдохнуть от городского шума наедине с природой. Только молескин, карандаш и я.

— Ой, прошу прощения, мсье, я… - вскрик удивления и дальнейший поток извинений. Чистый, свежий голос, очень мелодичный и нежный, даже слишком нежный…

Я поднимаю глаза. Ох, лучше бы я этого не делал. Голубая лазурь не оставляет мне выбора. Еще мгновение, и я подчинюсь. Утону в ее шелках и забуду, кто я.

Молоденькая девушка лет двадцати растерянно смотрит на меня и продолжает извиняться. Молчи, глупая. Просто помолчи. Не делай мне еще больнее. Хотя, нет! Дай себе свободу, пусть твой чистый голос летит, врывается в глубины моего сознания, пусть терзает мою сорокалетнюю память, пусть разрывает плоть на кусочки, пусть втаптывает в ничто.

Ангел, кто ты? Почему ты явилась? И зачем ты так похожа на Солнце**?

Она, наконец, замолкает, и ее щечки покрываются румянцем. А я все неотрывно смотрю ей в глаза. Лазурь поедает меня и уносит на семнадцать лет назад. Я жмурюсь и выдавливаю из себя улыбку.

- Это Вы меня простите, мадемуазель, - я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно мягче, как тогда, когда я впервые увидел Ее, когда хотел ей понравиться. – Мне следовало смотреть на дорогу.

Шоколадные кудри подрагивают от ветра, очаровательная улыбка появляется на прелестных девичьих губах. Милая незнакомка смотрит на меня снизу вверх и снова краснеет. Так невинно. По-детски. Я пускаю в ход все свое обаяние и нервно провожу рукой по волосам. Хочу узнать ее имя.

- Так что еще раз примите мои извинения… Как Ваше имя? – легкий прищур, наклон головы, снова улыбка. Она тает.

- Джули, - бормочет завороженный голосок, - но я не знакомлюсь на улице. – Она переминается с ноги на ногу. Я чувствую ее смущение. Она хочет продолжения, но боится.

- А я и не предлагаю знакомство, милая Джули. Прощайте, - я обхожу ее и уверенным шагом иду дальше. И где та мадам в красной куртке?

Чувствую на себе взгляд и улыбаюсь про себя. Победа. Победа над собой. Я смог устоять, смог пройти мимо. Ах, как же она похожа на Солнце.

***

Степень бакалавра по журналистике, вот даже красный диплом, сохраненные научные статьи… Сколько же в этой коробке хлама и памяти. Но где же память о втором высшем образовании? Преподаватель истории искусств. Скетчи, дипломная работа и фото.

Я отчаянно пытаюсь найти нужную мне фотографию, но натыкаюсь лишь на многочисленные работы и зарисовки. В квартире мрачно и холодно, я снова забыл перед выходом закрыть окна. Солнце снова покинуло меня, на город наваливаются тени и сгущаются облака. Еще пара часов, и свет совсем погаснет, Париж поглотит ночь.

Я начинаю нервничать и торопиться. Пальцы быстрее перебирают листы, машинально совершаю одни и те же движения. Вот она! Натыкаюсь на знакомую карточку с оторванным уголком. То, что надо. Потертая и поблекшая с годами фотография, но помню все я настолько четко, будто это было вчера. Какая же Она здесь красивая…
Я провожу пальцем по бумаге и задерживаюсь на фигурке одной особы. Элиан здесь прекрасна, впрочем, как и всегда. В синем длинном платье, на высоких каблуках, каштановые волосы красиво уложены, на лице счастливая улыбка. А рядом я, обнимаю ее за талию и не могу поверить своему счастью. Как же я здесь в нее влюблен!
Мне было 23, когда я впервые увидел Ее…

***



Закончив учиться на журналиста и получив диплом (этого хотели мои родители), я снова поступил в Сорбонну, только уже на другую специальность. Как ни пыталась моя семья загубить мой талант и отбить все желание посвятить жизнь искусству, им этого не удалось. Я выполнил свое обещание: красный диплом лежал в столе, и теперь я решил заняться собой и своими мечтами. Я миновал аллею из фонтанов, тяжелую дубовую дверь и двинулся по пустынным коридорам университета. Студентов было мало, поэтому я толком-то и не смотрел по сторонам. Я был опьянен мыслью, что скоро смогу сделать то, чего мне хотелось всю жизнь. Но взгляд все равно останавливался на каждом хорошеньком личике. Да, мне было 23, но свою любовь я так и не встретил.

Я решил срезать через зеленую лужайку, и вот тут-то Госпожа Судьба преподнесла мне подарок жизни. На скамейке сидело самое милейшее создание, которое я только встречал в жизни. Темноволосая девушка крепко держала в руках смычок и смотрела в ноты, лежавшие у нее на коленях, кофр находился у ее ног, где, по-видимому, и покоилась скрипка. Губы девушки двигались, взгляд был прикован к партитуре. Внезапно подул ветер и вырвал из изящных рук пару листков. Скрипачка вскочила и, оглянувшись по сторонам и не заметив меня, подбежала к листам и села на каждый***. Я рассмеялся и подошел к ней поближе. Помню, каким прекрасным румянцем она залилась и начала теребить свой легкий шарфик.

- Все музыканты такие странные? – я подобрал ноты и подал их ей.

- Не знаю, но Вы не сочтите меня сумасшедшей, но у меня сегодня прослушивание, и это плохая примета, когда падают ноты. Надо сесть на них, иначе партитура не удастся.

Клянусь Богом, нежнее и звонче голоса я никогда не слышал. Она казалась мне ангелом, моим личным ангелом, сошедшим на Землю, чтобы спасти меня.

- Как твое имя? – спросил я, присаживаясь на скамейку рядом с девушкой.

- Элиан, - ответила она, повернувшись ко мне и улыбнувшись. Столько мне взглянуть в чистые лазурные глаза, и я понял, что пропал…


***



- Ну? Как просмотр? – Элиан ждала меня у аудитории. Когда я вышел в коридор, она подорвалась со скамейки и бросилась ко мне. Всю ночь я готовился к этому дню, доделывал работы в последний момент, а она была рядом, играла мелодию из кинофильма «История любви». Она вкладывала душу в это произведение. Звуки наполняли всю комнату, смычок плавно скользил по струнам, живя своей жизнью, а Она стояла рядом с мольбертом с закрытыми глазами и играла. Играла как никогда. Я часто слышал ее игру, ее пение, находился рядом, когда она разучивала это произведение, но с такими неподдельными эмоциями и чувством она не звучала никогда. Кисть в моей руке задрожала, и я повернулся к Элиан. Слезы струились по ее щекам, она жила этим мгновением.

Я заканчивал первый курс, когда впервые влюбился…

- Отлично. Лучший на курсе, - я улыбнулся, когда она меня обняла и расцеловала в обе щеки. Мне вдвойне были приятны такие поощрения, ведь сегодня она была уже не просто моим другом, коим она являлась на протяжении всего учебного года, сейчас она была моей музой, радугой, раскрашивающей мою бесцветную молодость, лучиком света, проникавшим в холодные темницы моей души. Она вмиг стала для меня всем тем, о чем я мечтал и о чем мечтать не смел.

- Я знала, что так и будет! Я же говорила. Ты безумно талантлив, Роберто!
У нее в руках была нотная тетрадь и партитуры, у меня молескин и папка с листами бумаги. Мы сидели в саду Тюильри и наслаждались приятными солнечными деньками, урывая эти счастливые мгновения в тяжелый студенческий июнь. Ей было 18, и да, она была прекрасна. Мы сидели близко друг к другу, легкий ветерок раздувал ее волосы, и шоколадные пряди падали мне на плечи. Она мило морщина носик, когда волосы попадали ей в лицо, но продолжала улыбаться ласковым лучам. Никогда еще молодость ни казалась мне столь сладкой и мучительной одновременно. Я наслаждался этой невинной близостью с Элиан, я был ей другом, братом, но мне хотелось большего. Меня разрывало на куски. Мне хотелось кричать о своей любви, хотелось кружить Элиан в этом страстном танце воссоединения душ, хотелось заключить ее в свои объятия и отпустить только у алтаря перед тем, как она скажет «да» и будет навеки привязана ко мне, как и я к ней… Но я не мог. Моя любовь была моим проклятием. Она любила меня, я знал это, но это была не та любовь, о которой я грезил. Она доверяла мне, смеялась в лицо друзьям, которые не верили в нашу дружбу. А я становился нервным, подозрительным, ревнивым и еще более сумасшедшим. Она была моим наркотиком. Причиняла боль своими словами, чистыми глазами, верой в меня и поддержкой. Я скрывался на время, но не мог и дня выдерживать без нее. Меня ломало и разрывало. Я снова и снова убегал от нее, чтобы как можно скорее очутиться рядом с ней.

***


Это был последний год обучения, когда я признался ей в любви…

В этот день я был готов свернуть горы. Ради нее я мог взобраться на Эльбрус и опуститься на дно Кораллового моря. Я готов был ради нее на все: я мог распрощаться со своей жизнью, если бы она попросила, и подарить новую, если бы она позволила. Я был преисполнен решимостью и хотел идти до конца. Я мучился ровно год, и подождать час, когда у нее закончится урок по специальности, не составляло мне труда. Я подготовился. Купил букет незабудок и надел белоснежную рубашку и новые синие джинсы. Синего должно быть много – это был мой девиз на сегодня. Она должна была заценить.

Как же я хотел, чтобы сегодня все было идеально. Наше место, наш укромный уголок в саду (место, где мы предавались мечтам и строили планы, место, где воздвигали воздушные замки и смотрели на будущее сквозь розовые очки лазурного небытия, место, где я посвящал стихи сестре моей души и возлюбленной моей молодости, место, где она играла потрясающие вещи, а я не мог сдержать слез, место, где я нарисовал более сотни ее портретов, место, которое мы безмерно любили и свято оберегали) - эта скамейка под тенью каштанов была нашем личным Раем, и именно здесь я должен был произнести то, что мучило меня и о чем я потом жалел всю жизнь.          

Она опоздала, но раскрасневшаяся и запыхавшаяся была еще прекраснее. Со скрипкой наперевес она мчалась ко мне, я был счастлив.

- Сюрприз? Ты сказал, что меня ждет сюрприз! Ну же, не тяни, я еле отсидела этот час.

Любопытство – главная черта Элиан. Когда ей хотелось что-то узнать, она походила на маленького эльфа, только заостренных ушек не хватало. Ох, как же она искусно выпытывала желаемое. Никто не мог устоять против нее. Никто не мог противиться этому врожденному обаянию и взгляду. Взгляду, от которого меня каждый раз бросало в дрожь, от которого я забывал, кто я есть. Вселенная переставала существовать в тот самый миг, когда она устремляла на меня свои чистые голубые глаза. И вот сейчас… она смотрела, почти вплотную прижавшись ко мне, и ждала.

У меня в горле пересохло, голос пропал на мгновение, руки перестали слушаться. Я неуклюже протянул ей букет незабудок. Она счастливо улыбнулась и понюхала цветы. Длинные черные ресницы затрепетали, и в эту секунду я понял, что ждать больше нельзя.

- Элиан, за то время, что мы знакомы, ты стала моим самым близким другом. Ты поддерживала меня всегда: когда я ссорился с семьей и уходил из дома и когда становился выше и лучше, когда работал над собой и добивался целей. Я счастлив, что ты есть у меня. Ты лучшее, что со мной было. Но я был бы еще более счастлив, если бы ты…

- Роберто, милый, это я была бы счастлива, если бы ты встретил девушку, хорошую и достойную тебя, чтобы ты смог вручить ей свою жизнь и быть счастливым.

- Прошу тебя, не перебивай, дай закончить.

- Прости…

В этот момент я понял, что дальше дороги нет. Она не примет, не поймет, но пути назад не было, мне надо было высказаться.

- За последний год ты стала мне больше, чем друг. Я всегда воспринимал тебя, как нечто божественное, одухотворенное, как образ, я видел в тебе душу и любил в тебе то, что скрыто за оболочкой. Но потом все изменилось. Я полюбил тебя. Полюбил не только талантливого человека и верного друга, но и девушку, красавицу-скрипачку с невероятно прекрасными глазами, прекрасными, как и ее душа. Я уже говорил тебе, что цвет твоей души лазурный. И после знакомства с тобой этот цвет стал цветом моего Гения. Ты добавила его в радугу моей жизни, изменила ее спектр. Я благодарен тебе за это. Я долго жил с одной мыслью, долго хранил это в себе, но время идет, и чувства мои не меняются, они не исчезают. Поэтому я решил, что ты должна знать. Я люблю тебя, Элиан. Люблю, как никогда не любил и, наверное, уже не полюблю. От тебя я хочу услышать лишь один ответ. Сможешь ли ты полюбить меня взамен? Хоть немного, я большего не прошу.

Когда я поднял на нее взгляд, во мне все оборвалось. Она стояла бледная и измученная, и по ее лицу текли слезы. Горькие слезы разочарования и предательства. Я понял это моментально. Я подставил ее, я разрушил все, что у нас было. Я собственными руками раздавил песчаный замок нашего будущего, и его остатки смыло первой волной.

Я шагнул к ней, но она рывком отстранилась и прикусила губу. Покачала головой и бросила на землю цветы. Смахнув слезы, Элиан в последний раз посмотрела мне в глаза и убежала…

***


Мне было 25, когда я потерял надежду навсегда…

Элиан так и не смогла примириться с моей любовью. Она любила меня чисто, как любят брата или друга детства. И та встреча в саду была последней нашей полноценной встречей и последним диалогом. Учеба закончилась, но даже на выпускной она не пришла. Все меня расспрашивали о ней, но я говорил, что не знаю причину. Подошел Паскаль, мой друг, и передал фотографию с вечеринки. «Уголок оборван, но самое главное же в целости и сохранности, правда же, Роберто?»
Элиан так и не появилась. Только через два с половиной месяца я прочитал в газете, как известный банкир  женился на Элиан де Томбр, молодой и талантливой скрипачке. Фотография со свадьбы была на первой странице. Тридцатипятилетний француз, располневший и обросший, и мое Солнце. Она была в пышном белом платье, на губах – застывшая улыбка, а глазах отчаяние.

Я смял бумагу и закурил. Тогда я впервые взял у отца сигареты.

Элиан с мужем переехали в Вену, где началась ее бурная карьера, но она также внезапно закончилась, как и началась. Уже через пару месяцев я не мог найти ни строчки в новостях о ней. Ничего. Ни единого слова.

Она будто исчезла, растворилась в потоке музыки и творчества. Она ушла для всех, как падающая звезда, вот только я не успел загадать последнее желание. Я умер для нее, умер в тот день, когда сказал ей о своих чувствах. Я корил себя за то происшествие в 25 лет, корю и сейчас…

Прошло 15 лет, но Элиан де Томбр до сих пор является единственной девушкой, которую я поистине, по-настоящему любил. Я пытался заглушить в себе боль, потерю. Я бросался в отношения, связывал себя узами брака и разрывал их. Дважды я был женат. И второй раз на пианистке. Но ни один опыт, ни одна женщина не вызывала во мне даже толику той любви, которая жила во мне при виде Элиан. Она живет и сейчас. Там, в глубине моей прогнившей души, до сих пор двадцатитрехлетний парень ждет свою скрипачку около аудитории с молескином в руке и считает секунды до конца ее занятия. Пройдет несколько минут, и дверь распахнется. Стройная шатенка выбежит в коридор с развевающимися волосами и бросится навстречу другу. Они обнимутся, она начнет рассказывать про свой день, а он будет смотреть на нее влюбленными глазами и грезить о том дне, когда все грани будут стерты, а слова досказаны, когда все портреты будут переданы в руки, а произведения сыграны до конца. Когда, наконец, «История любви» зазвучит иначе для них, по-новому, иначе, но не менее искренне и чисто. Когда она сможет понять и принять его, когда он сможет довериться ей и не испытать отказ…

***

Бежевый город, бежевые стены, бежевые плащи, бежевый свет. Никаких красок. Я снова прохожу мимо церкви Мадлен и двигаюсь дальше к началу Елисейских Полей со стороны Лувра. Выхожу на площадь Согласия и вхожу на территорию сада Тюильри, оставляя позади гул машин и плач детей. Еще немного вперед, потом свернуть направо к пруду.

Я снова сворачиваю и с удивлением обнаруживаю, что мое тайное место рассекречено. На скамейке под тенью каштанов сидит девушка: легкий ветер играет с ее каштановыми прядями, рядом с ней лежит скрипка и ноты. Пара листов покоится у нее на коленях.

Я замираю и останавливаюсь позади нее. Внезапно порыв ветра уносит листок на землю, и девушка вскакивает с насиженного места. Я обхожу скамейку и встаю прямо перед ней. Она садится на партитуру и тут же встает, устремляя на меня свой чистый взгляд. Лазурь обволакивает мое сознание и утаскивает в пучину воспоминаний.

- Все музыканты такие странные? – наконец, выдавливаю я из себя и беру ее за руку.

По ее щекам текут слезы.

- Только те, которые пятнадцать лет назад не разглядели свою настоящую любовь, - шепчет она и улыбается.

Я чувствую, как намокают мои глаза.

Большего от нее не требуется. Она подходит ко мне вплотную, я обнимаю ее тонкую талию. Еще мгновение, и я теряю рассудок, чувствуя желанные мягкие губы на своих губах. Поцелуй полон Солнца и света. Я без остатка отдаюсь ему и позволяю ему унести нас сквозь время, на пятнадцать лет назад, окунуть в прошлое именно в тот момент, где мы остановились…****


Примечания:

* Эпиграфом к этой истории является стихотворение в прозе русского писателя И. С. Тургенева, посвященное Полине Виардо, женщине, романтическую любовь к которой Тургенев пронес через многие годы своей жизни, до самого последнего вздоха.

** Герой часто упоминает "Солнце", как нечто одушевленное. При выборе имени для героини автор обращался к расшифровке распространенных французских имен, и его выбор пал на женское имя "Элиан", что означает "Солнце".

*** Примета, про которую говорит героиня, взята не из воздуха, а действительно широко распространена среди музыкантов. Автор также, являясь музыкантом, верит в эту примету и придерживается "противоядия".

**** Изначально не планировался счастливый конец, не буду раскрывать все карты (кому будет надо и кто захочет, тот поинтересуется), но автор сам не рассчитывал на появление Элиан в финале. Но так сложилось, чему он искренне рад, ибо за два вечера написания этой истории сильно уж прикипел к персонажам.