1. Ингрид

вечер пятницы. я сильнее закутываюсь в огромное лоскутное одеяло и выглядываю в окно. нас засыпает снегом. мне кажется, эти каникулы будут самыми скучными в моей жизни.
я осталась одна в большом доме, на самом севере этой треклятой страны, где и так-то одни олени, да медведи. а ещё и все родственники уехали, оставив меня на карауле своего жилища.
на самом деле, мы собирались ехать вместе с тётей и дядей - из Нордкапа в Гонконг, я даже приехала сюда из Осло. но за два дня до отъезда свалилась с жутчайшим гриппом. билет сдали и меня оставили присматривать за домом, пока эти двое бороздят просторы Китая.
да, обидно прямо до горечи в носу. но плакать нельзя – дядя говорит: я ж, как никак, взрослая.
на улице метель уже которые сутки и голос с радиочастот прекратил своё существование. видно, поблизости оборвало провода. поглубже вдыхая простуженным носом, я пытаюсь найти меховые тапки у кресла – они вечно куда-то деваются. но я, ни за что, не посмотрю на пол – слишком уж не хочется разворачивать этот тщательно собранный сверток из одеяла. у нас с ним симбиоз.
один тапок нашелся. второй тоже, но почему-то уже под столом.
встаю и зажигаю огонь в камине. завариваю какао. запах теплого свежего молока растекается по комнате, пробивая даже мою простуду. прекрасное чувство, когда какое-нибудь вкусное питье оборачивает больное горло. я расплываюсь в улыбке.
я чувствую, как мне становится лучше, но, словно по закону подлости, совсем не вовремя: не тогда, например, когда нужно в школу идти или ехать к бабушке Гретте (у неё страшная  вставная челюсть).
сделав глоток какао, меня внезапно встрепенул странный шуршащий звук, донёсшийся откуда-то сверху, со второго этажа. я напряженно поставила кружку на дубовый стол и начала вглядываться в тёмный угол лестницы.
маленькими шагами, не отрывая глаз от участка наблюдения, я пошла к лестнице. тишина.
«что же там такое?» - мелькает любопытная мысль вперемешку со страхом. и я поднимаюсь наверх. сердце уже выстукивает  бешенный ритм, у меня возникает чувство, что оно сейчас предательски выпрыгнет из груди и понесётся прямо по направлению к Китаю, где сейчас бродят мои дядя с тётей. но я дальше ступаю наверх, потому что я осталась хозяйкой. один пролёт миновал, я, за мгновение, включаю свет и с опаской осматриваю коридор, - никого.
всё на месте. порядок.
стойте-ка, что это? дверь в кладовку с вареньем приоткрыта. я останавливаюсь и тихонько крадусь туда. с кладовой доносится шорох, такой же, какой был слышен с первого этажа, только почти беззвучный. мне страшно до самых косточек, но я собираю все силы и резко открываю дверь.

со средней полки, совершенно не ожидая никого встретить, на меня  удивлённо уставился маленький белый звёрек, который держит банку вишнёвого джема в коротеньких лапках.мои глаза в тот момент, наверное, были словно два отполированных медных блюда – огромные и блестящие.
вмиг страх куда-то улетучился. и я, словно ожидая услышать ответа, спрашиваю: «ты кто?»
маленькое существо робко отставляет  банку варенья на законное место и его рот  расплывается в беззубой доброй улыбке: «Грюнинг»
к удивлению для себя самой, я протягиваю руку и говорю: «а я – Ингрид».