Песок... 8

      Наверное, более правильным было бы, развернуться и пойти домой, так сказать, от греха подальше, но Андрей лишком уж увлекался американскими боевиками, и в глубине души был уверен, что с ним ничего не может случиться. Ну и любопытство, конечно…

      Осторожно, перейдя на короткий, шпионский, почему-то так думал Андрей, шаг, он дошел до угла дома и выглянул. Перекресток был пустым, Андрей уже собрался выйти из-за угла, но несколько лучей закатного солнца отразились на какой-то поверхности и осветили часть улицы. Возле дома напротив, Андрей увидел лежащего на песке человека…

      Нет, вовсе нет, Андрей не был глупым человеком. Был он и в меру начитан, и в меру сообразителен, а то, что касалось, например работы, так он был лучше многих, но… Человеческая жизнь разнообразна сама по себе, а еще представьте себе, сколько существует углов зрения, с которых можно рассматривать это жизненное разнообразие. Тот, кто говорил, что в одну реку нельзя вступить дважды, возможно, даже и не подозревал, какой именно закон, он обозначил этим афоризмом. Но вот человек в ситуации впервые…, это ведь не может быть опыт, потому что такого просто нет…

      …не размышляя более, Андрей вышел из-за укрытия и направился к человеку, тем более, что ему показалось, что человек на песке шевельнулся. Он был всего лишь в шаге, когда человек со стоном приподнялся и увидел Андрея.

- Не подходи ко мне, - прохрипел человек и попытался поднять руку.
- Но вам нужна помощь, - отозвался Андрей, не останавливаясь.
- Я болен, - человек тяжело перевернулся на спину и позволил неверному свету осветить его лицо.

      Андрей, мог бы и на это не обратить внимание, но луч был точно на лице, лежащего на песке человека. Андрей вздрогнул и остановился. Хотел спросить, но не успел, лежащий сам сказал нужное слово:

- Проказа.

      Андрей никогда не встречался с этой болезнью. А если быть честным, то только слышал название, не более того. А вот сейчас увидел, как болезнь уродует. Можно сказать, столкнулся лицом к лицу, хотя, лицом… Шишки, размером с орех, вздували кожу. Один угол рта был сведен вниз и так сильно изъязвлен, что найти этот самый угол, и рассмотреть можно было с большим трудом. Нос, практически отсутствовал, вместо него была большая язва, к тому же с запахом, выдержать который без тошноты было невозможно. Андрей и не выдержал, отступив на шаг назад, он рухнул на колени, и давясь одновременно и от стыда, и от невозможности сладить с собственным организмом тяжело сблевал.

      Именно в этот момент, из соседнего проулка на перекресток вышли двое. Из-за длинных, до самой земли плащей, и капюшонов, которые в этот момент были откинуты на спину, напомнили они американских расистов, с той лишь разницей, что плащи последних были белого цвета. Увидев, что прокаженный не один, они остановились и переглянулись между собой.

- Кто это, Салим?
- Ты меня спрашиваешь? Не знаю.
- И что делать?
- Гулливер сказал убрать, значит надо убрать, а этот выходит, вроде, как свидетель. Свидетели никому не нужны…

      Остерман, а это был он, заметил появившихся убийц. Ему не надо было длительных размышлений, чтобы понять, за что его хотят убить. Он сознательно, несколько раз нарушил закон, и он отлично знал, что всегда следует за этим. Просто слишком был велик соблазн, поговорить с человеком с той стороны ограды, что он не удержался. Теперь настал час платить, но и одна и та же плата может быть внесена по-разному…

- Беги, - прохрипел Олег, и даже поднялся, и даже двинулся в сторону от Салима и его помощника, - беги…

      Но Андрей не слышал…, точнее, не понимал, что происходит, это никак не укладывалось у него в сознании…

- Салим, это напоминает мне кино американское «Ночь оживших мертвецов», - рассмеявшись, сказал один другому.
- Не смотрел, - коротко отозвался тот, кого звали Салимом, после этого он поднял винтовку с оптическим прицелом и выстрелил, и еще раз, через небольшую паузу, во время которой сменил мишень.

      Первый выстрел добил Олега Остермана. Он уже был дважды ранен перед этим, но все еще продолжал бежать. Такую вот, уже последнюю шутку приготовила ля него болезнь. За несколько лет, он кое-как приноровился к боли, и к тому, что тело постепенно теряет чувствительность, поэтому два попадания, просто сбили его с ног. Он не почувствовал боли, потому что пули попали в ткани, у которых чувствительность давно была потеряна. А последний выстрел, остановил его сердце.

      Второй выстрел пришелся в умную голову Андрея Заварзина – с ним не собирались играть в побег. Он просто был лишним.

- Салим, а ты не поторопился? - Поинтересовался у напарника второй охотник, - может быть, следовало позвонить шефу.
- Ты что, Артур? Соображаешь, что говоришь, отпустить сейчас, а потом искать этого урода всю ночь по городу.
- А вдруг это не наш, - продолжал сомневаться  напарник.
- Вот сейчас и узнаем, а заодно и позвоним Гулливеру и доложим.
- Только это, Салим, ты уж сам разговаривай с шефом.
- А ты вроде как боишься, - усмехнулся Салим.
- Да, и ничего смешного.
- Ладно, но если что, ты подтвердишь все, что я скажу.
- Не вопрос, ты только найди что сказать…

      Наталья, которую не тяготили ни недописанная часть диссертации, ни теория, которой не получалось подыскать подтверждение в собранном материале, ни статьи оппонентов в журнале, сидела в палатке и читала книгу. Не какую-нибудь, научную – там, в доме, прямо в своей комнате обнаружила она собрание сочинений Фенимора Купера и теперь с удивлением и недоверием погрузилась в мир Зверобоя и Большого Змея, ирокезов и могикан. Как это было ни странно, но в детстве она прошла мимо этого мира. А теперь он захватывал ее, но всему соответствует свое время. Впрочем, изредка она отвлекалась и посматривала на приборы, но интервалы между контрольными взглядами постепенно становились все меньше и меньше. С другой стороны, что могло случиться с оборудованием, которое настроено Андреем или Владимиром. Самое лучшее, что можно было придумать в такой ситуации – ничего не трогать…

      Но было бы неправдой сказать, что Наталья ничего не понимала в том, что показывали приборы. Худо-бедно, она тоже была специалистом, не таким, как, например, Владимир, или Андрей и уж конечно, не такой, как ее отец. Но ведь так часто бывает, дети не достигают родительских высот. В этом есть что-то стихийное – детям необходимы собственные высоты, собственные пути и собственные стены для пробивания. Правда, Наталью следовало бы поместить в другую категорию, тоже, достаточно многочисленную. Категорию детей, которые используют своих родителей…

      Она пропустила, как на экране монитора кривая данных, дважды взметнулась на запредельную высоту, окрасив пики взлетов в тревожный красный цвет. Но потом пискнул датчик, показывающий сейсмическую активность. Писк повторился еще и еще. Наталья оторвалась от книги и перевела взгляд на приборы. Большинство приборов выдавали свои обычные данные, то есть те самые, которые Наталья видела не один десяток раз, за то время, которое провела здесь. Но два прибора, вели себя странным образом, сейсмограф вычерчивал кривую, которая была свойственна маленькому землетрясению – один, максимум полтора балла по Рихтеру. А второй прибор, совместное изобретение ее отца и какого-то японца, показывали подземное перемещение сверхмалых тектонических масс.

- Что за ерунда, - пробормотала Наталья и затихла.

      В обычно ситуации, такие процессы вызывали небольшие, но ощутимые колебания почвы. Но не в этот раз. Наталья вышла из палатки, чтобы посмотреть на здания, которые находились в зоне видимости…

      И знаете зачем? - была у Натальи одна маленькая мечта… Хотя нет, просто желание, оставшееся, из детства – очень ей хотелось посмотреть, как землетрясение разрушает дом. Ей даже и в голову в тот момент не пришло, что может рухнуть дом, где проводят ночь остальные участники экспедиции. Но это не со зла, или скажем, от безответственности… я же говорю – детское, неудовлетворенное желание.

      Девушка долго рассматривала их, но ничего подозрительного не заметила.

- Странно, - сделал она свой вывод, но по возвращению в палатку, отложила книгу и тщательно записала показания приборов в журнал наблюдений, а потом, надиктовала то же самое на диктофон. Еще пару раз ей удалось зафиксировать писк прибора, и он тоже оказался на пленке диктофона.

      Около получаса Наталья не касалась книги, а курила и внимательно следила за показаниями приборов. Однако повторных всплесков больше не было. Постепенно девушке стало скучно, и она вернулась в литературный мир Купера. Правда теперь она глядела на показания приборов каждый раз, когда переворачивала страницу, ну, или почти каждый раз. Тем временем стемнело, Наталья пару раз зевнула, и, решив, что достаточно долго отдавала собственное время работе, решила устраиваться на ночлег. Она потушила свет, приглушила яркость мониторов, расстегнула молнию на палатке, чтобы создать хоть какой-нибудь сквознячок и улеглась на матрац. Сон очень хрупкая и капризная вещь. Только что твои глаза закрывались, но ты сделала лишнее движение и спугнула его.

      Наталья в очередной раз прибегла к своему рецепту – тихо запела колыбельную. Можете смеяться, главное, что, в большинстве случаев это помогало…

      «Конечно, она не была жестокой. Более того, она вполне была уверена в том, что старший стражник выполнит ее приказ. Только нельзя забывать, что выполнение приказа обусловлено тем, как приказ понят. Можно ведь ошибиться, даже если приказ и отдан и выслушан на одном языке…

      А кроме того, существует сходство и различие целей – это тоже влияет и на понимание и на выполнение приказа…

      «Смертный, не может находиться настолько близко, чтобы рассмотреть тело принцессы, а если это случилось, то следующее, что он сможет увидеть, должно великолепием своим превосходить увиденное - лик создателя и райские сады, ибо…» - так было записано в своде законов. Поэтому принцесса тщательно драпировала свое тело, а старший стражник из потайной комнаты следил, куда перемещался взгляд крестьянина. Дважды стражник видел, как удивленно взметнулись брови крестьянина, хотя, достаточно было и одного раза.

      Старший стражник знал закон. Он видел, как закон был нарушен, соответственно он и действовал. Стражник проводил крестьянина до ворот, вручил ему золотой динар и спокойно вернулся на свой пост около дверей.

      Но раньше, чем он вернулся на предписанное ему место, старший стражник накинул и затянул шелковый шнур на шее крестьянина. Старший стражник был большим специалистом – крестьянин даже не успел испугаться и умер счастливым…»

      Наталья вздрогнула и открыла глаза, со сна было непонятно, то ли приснилось ей, что земля ходит под ней ходуном, то ли это происходило на самом деле, но уже прекратилось. Какое-то время она всматривалась в темноту, а потом вздохнула и прикрыла глаза. И тут же на нее обрушился тревожный писк приборов. Наталья соскочила с постели и выскочила на улицу как спала, в нескромном нижнем белье. Земля под ногами действительно вздрагивала, но происходило это рывками, словно под этой песчаной долиной проползал огромный червь. Девушка прислушалась – сквозь непрерывный писк контрольного бипера пространство заполнял шорох пересыпающегося песка.

      А потом все стихло. Наталья простояла еще минут десять, но кругом было тихо и спокойно.

- Тихий ужас, - пробурчала она и вернулась в палатку.

      Хотела просто покурить, но, подумав немного, включила свет и тщательно записала свои наблюдения в журнал, сначала ручкой, а потом сделала аудиозапись. Прислушалась к внутреннему состоянию организма и поняла, что желание сна больше нет. Наталья оделась и вышла на улицу, просто ходила вокруг палатки, надеясь, что нагуляет усталость, но организм уже отдохнул. Ей ничего не оставалось делать, как вернуться в палатку. Пристроить свет поудобнее, и уже лежа вернулась к чтению и начисто выбросить из головы недавнее происшествие. Так прошла ночь у Натальи, и начался рассвет…

      Этих было пятеро, были на них знакомые накидки и капюшоны. Но последний нес в руках винтовку и картина мгновенно менялась, становясь доступной для понимания. Последний конвоировал идущих перед ним. На перекрестке, возле трупов они остановились.

- Теперь по двое. Вы этого, а вы – того. Подняли и понесли.
- Куда их?
- В яму.
- А этот вроде не наш, - заметил один из похоронной команды.
- А ты, как я посмотрю, глазастый стал, - язвительно поинтересовался охранник, поправляя оружие…
- Нет, просто показалось…, - коротко ответил не в меру любопытный.

      На этом, короткий инцидент был исчерпан. Похоронная команда ушла, а минут через двадцать пришли две женщины, то же больных. Он большими метелками замели бурые пятна и подобрали вывалившуюся из кармана Андрея пачку сигарет. Теперь это место ничем не отличалось от любого другого в этом городе…

      В доме проснулись рано, около шести часов. Владимир взглянул на часы, решительно поднялся с постели, но увидел, что раньше его проснулся Рамиль, и теперь возиться около умывальника.

- Доброе утро, - подал голос Владимир, и пока подходила его очередь умываться. Чтобы не поддаться соблазну прилечь, Прохоров стал делать зарядку.
- Доброе, - отозвался Рамиль и тут же добавил, - а может, и не очень.
- Что случилось? – напрягся Прохоров.
- Андрей, насколько я понял, дома не ночевал…
- Заварзин! Андрей! – крикнул Прохоров, но никто не отозвался, зато громкий голос Владимира, разбудил Григория.
- Что шумим? – поинтересовался он, потягиваясь и поднимаясь с постели.
- Андрюха куда-то пропал, - ответил Рамиль.
- Тоже мне проблема, - усмехнулся Быков, - у Наташки небось заночевал.
- Может быть, - согласился Прохоров и посмотрел на Рамиля, но тот выдвинул свою версию:
- Если так, то ничего страшно, но он мог и заблудиться. Дорогу я ему показывал сонному, а вчера на машине ездили. Мог ведь и не запомнить…
- Может быть, - согласился Быков.
- Сходить надо, проверить.
- А как не ко времени, - усмехнулся Быков, и получилось это нехорошо, как-то сально.
- Вот черт, - ругнулся Прохоров.

- Если он в палатке, то нет в этом ничего страшного, - Рамиль вытер лицо, взял щетку и пасту, и отошел от умывальника, - а вот если он в городе, то придется поискать…
- Тогда первым делом, надо дойти до палатки. Я сам схожу, - Владимир направился к умывальнику…
- Может, позавтракаем, - предложил Быков, - глядишь, и сам подойдет…

      Рамиль подошел к плите.

- Тут ужин вчерашний остался, - может разогреть?
- Он не испортился?

      Рамиль повел носом над кастрюлей и покачал головой.

- Нормальный. Так греть?
- Грей, Рамиль, грей…

      Минут через двадцать Рамиль подал на стол, и позвал остальных. С утра горячая гречневая каша с тушенкой шла не очень хорошо, поэтому приходилось ее запивать горячим чаем…

- …а жаль, что здесь не на кого охотится, - ближе к концу завтрака подал голос Григорий.
- А ты охотник? – отозвался Владимир.
- Бывало время, - уклончиво ответил Григорий и тут же пояснил, что бывал на Севере, и ребята брали с собой на куницу и лису.
- Ну, здесь ни куницы, ни лисы, - заметил Рамиль, - да и есть их нельзя.
- Ну, в общем-то, я мечтал о кролике…
- Кролик в пустыне – забавно, - рассмеялся Владимир.
- Ага, беляк, - добавил Григорий.

      Все дружно рассмеялись.

- И все-таки, где же у нас Андрей, - посерьезнев, задал вопрос Владимир, - неужели так сложно было предупредить, куда уходишь?
- Может быть, глянул, что мы спим, поэтому и не стал будить, - предположил Быков
- Так записку бы написал, да на стол положил, - резонно возразил Владимир.
- А может и есть записка, ведь не смотрели же?

      На некоторое время они прервали завтрак и занялись поисками записки, но когда Григорий попытался поднять матрац на кровати, Владимир заметил:

- Ну, это вряд ли, так вещь, которую надо оставить на виду – не прячут.
- Что-то я действительно увлекся, - пробормотал Григорий.
- Так, я к палатке, - принял решение Владимир, - кто-нибудь со мной?
- Я, - отозвался Рамиль, и почти сразу же вызвался Григорий
- Трое, наверное, это будет уже много, - буркнул Прохоров…
- Тогда идите, а я посудой займусь, - не стал возражать Быков, - покурю только…

      Наталья бродила около палатки и посматривала по сторонам. Хоть она и проспала часть ночи, но на утреннем солнышке ее разморило, и она чувствовала, что стоит ей только присесть, она тут же заснет. Если не богатырским сном, то, по крайней мере, сном заколдованной принцессы, обязательно. До первого поцелуя…   

- Вот блин, - ругнулась она, - какая только ерунда в голову не лезет. Тоже мне, песчаная принцесса…

      Ею маету Владимир и Рамиль заметили еще издалека. Подошли ближе, и Рамиль тихо и задумчиво сказал:

- Володя, по-моему, она одна.
- Может, он в палатке спит, - неуверенно возразил Прохоров.
- Не похоже…, - так же тихо, не согласился Рамиль.

      Владимир и Рамиль подошли еще ближе и окликнули девушку.

- Что-то вы задержались.
- Ничего себе задержались, - ответил Владимир, - ты на часы посмотри, только начало восьмого.

      Наталья взглянула на наручные часы Владимира.

- Да, действительно, это, наверное, из-за того, что я плохо спала ночью.
- Что-нибудь слу…, - начал задавать вопрос Прохоров, но осекся, ему показалось, что вопрос получался скользким, если, конечно Заварзин ночевал здесь.
- Случилось, - ответила Наталья, - все в журнале.
- Что? - не понял Владимир.
- Я все в журнал записала и на диктофон, - она сходила в палатку и вернулась с журналом и диктофоном в руках, - вот.

      Прохоров начал читать последние записи, но, честно говоря, как-то не очень вникал в них. Ему надо было задать вопрос, но было неловко. Первую фразу Наталья сказала сама:

- Жалко, что Андрея не прихватили, у меня такое ощущение, что оборудование слегка чудит…
- Наталья, а он не заходил к тебе вчера вечером? - поинтересовался Прохоров, уже предчувствуя ответ.
- Нет, а что, собирался?
- Не знаю. Мы вчера с этим вагончиком намаялись и легли спать. Андрей вымыл посуду, а потом куда-то ушел. Мы думали сюда, думали, может он оборудование начал переустанавливать…, - слукавил Владимир, ему не хотелось, чтобы девушка поняла, что за ее спиной сплетничали.
- Подождите-подождите, - Наталья не сразу сообразила, что именно пытается ей сказать Прохоров, - так что, Андрей пропал?
- Ну, это ты хватила, - начал было, Владимир, но тут же оборвал сам себя и признался, - да, пропал.
- Может, он заблудился? – предположила Наталья.
- Ладно, оставляем все, как есть и идем, - решил Владимир, - я только журнал с собой заберу и магнитофон. Попробую разобраться, если получится…

      Григорий нервно выхаживал перед домом – ему тоже не нравилось отсутствие Заварзина. Оно могло повлечь за собой непредсказуемые последствия, а вот неожиданности ему были совершенно не нужны. Поняв, что выгляди странно, он устроился на тракторном колесе и закурил…

- Винт, - позвали его откуда-то из-за спины.

      Быков оглянулся и увидел Гулливера собственной персоны. Прежде чем подняться, Винт воровато оглянулся вдоль улицы, и, убедившись, что она пуста,  поднялся и подошел к Гулливеру.

- Привет, Винт, - Гулливер подал руку Быкову.
- Привет, - приветствовал его Григорий, чувствуя, что ждут его совершенно недобрые вести.
- Давай зайдем в дом, есть разговор, - предложил Гулливер.
- В дом не хотелось бы, вдруг наши подойдут.
- А мы не в этот, можно и вон в тот, напротив.

      Быстро, почти перебежками, Григорий и Гулливер пересекли улицу, и зашли в подъезд. Поднялись на второй этаж и пристроились около окна, так, чтобы было видно вход в подъезд дома, где жили участники экспедиции.

- Что случилось? – первым задал вопрос Григорий.
- А с чего ты взял, что что-то случилось, - делано удивился Гулливер.
- Так ты просто проведать меня решил, - раздраженно съязвил Винт, - мог бы и «шестерку» прислать.

      Гулливер немного помялся и только после этого заговорил.

- Тут такое дело Винт. Парнишка ваш, молодой, не помню, как зовут…
- Андрей Заварзин.
- Вот-вот. Он видел, как мои, убрали Остермана.
- Мать твою, - это был удар, мягко говоря, ниже пояса.
- Вот именно. Но это еще не все, мои его и ухлопали. Такой у них приказ.
- Твою мать, - повторил Григорий, но уже тише.

      Так уж получалось, что вторая беда была ерундой, по сравнению с первой. Потому что, так или иначе, Андрея все равно нельзя было бы отпускать. Григорий закурил, а Гулливер тем временем продолжал:

- Ты же сам понимаешь, что по любому отпускать его было нельзя.
- Понимаю-понимаю, - кивнул Винт, - только ты-то понимаешь, что теперь начнется?! Они же его сейчас прямо искать начнут! А они ребята ответственные, понимаешь, они весь город перероют…
- Понимаю.
- Нет, Гулливер, не понимаешь. Это означает, что финиш твоей счастливой жизни. Они и лабораторию найдут, и гарем. Они же двинутые, их не остановишь вывеской с колокольчиком, что, мол, нельзя – прокаженные. А, кроме того, как я теперь товар вывезу?! Ты об этом подумал?
- Не ори, - оборвал его Гулливер, - что орать-то. Их ведь предупреждали, чтобы они по городу не шатались.
- Нет, их не предупреждали, им только намекнули, что здесь есть неизлечимо больные люди. Вот как им сказали. Чувствуешь разницу?
- Не очень, - признался Гулливер.
- Не говорили им, что нельзя здесь ходить. Только предупредили, что надо быть осторожными. Так что сам понимаешь. А теперь они точно, про осторожность забудут.
- И что теперь?
- Откуда я знаю?
- Винт, а может их всех того, - Гулливер ткнул большим пальцем в землю, невольно повторяя жест римских трибун.
- Совсем обалдел, - даже взвизгнул Винт, - этого не пацана убрать. У Прохорова имя и международная известность, а девчонка, так и вообще – дочь профессора из столицы. У него министры в друзьях ходят. Он, из-за своей шалашовки, и пограничников подключит, и спецназ из Москвы выпишет…
- Тогда все – кранты, - подвел итог Гулливер, отбрасывая окурок, - надо уматывать.
- И как быстро ты сможешь всю эту свою канитель перевезти, - зло усмехнулся Винт, - тебе же сюда железнодорожный состав нужен?
- А ты что предлагаешь?

      Винт задумался, что и говорить, привычка к рисковой жизни, это полезная привычка, тем более, если риск, то чем ты занимаешься постоянно…

- Ты Гулливер, вот что, не суетись пока особенно, - медленно проговорил он.
- Но ты же сам сказал…
- Да-да, сказал…, вот только теперь очень важно все сделать правильно, я тут кое-что придумал…
- Придумал?
- Почти. Надо изобразить это все, как несчастный случай…
- Винт, Артур в голову стрелял – там половины черепа нет.
- Это уже мелочи. Можно будет предположить, что он откуда-нибудь упал. С большой высоты. Есть в городе пара многоэтажек, можно будет просто положить рядом…. Мол, полез и сорвался. Понимаешь?
- Ну да.
- Только вот что, не на виду. Около, какой-нибудь, дальней, но в стороне и от лаборатории и от обезьянника твоего. Понял?
- Понял, - кивнул Гулливер.
- И вот еще, ты Лешему докладывал?
- Пока нет, думал с тобой сначала потолковать.
- Это хорошо. Не докладывай пока, и «шестерок» своих, ну, которые завалили пацана, сховай куда-нибудь подальше.
- Ты имеешь в виду того…
- Это как тебе удобней. Главное, чтобы они между делом, не вякнули про Заварзина.
- Несчастный случай, типа…
- Да. Не к чему Лешему беспокоиться о всякой ерунде. Понял?
- Понял…
- Это первое, а втрое, надо придумать, как можно быстро…, на время, прикрыть деятельность.
- Но…
- Если вдруг наша история не прокатит – забудем, а если все пойдет нормально, через какое-то время можно будет вернуться…

      Конечно, каждый надеялся на то, что Андрей уже ждет их дома. У каждого на эту надежду были свои причины, которые строились на том, какие отношения успели сложиться у него с Андреем Заварзиным… Но в тоже время, каждый, каким-то своим, собственным шестым чувством понимал, что такой благополучный исход – это слишком просто. Они и сами бы не смогли этого объяснить, было в этом понимании что-то от массового гипноза, хотя и не гипноз, конечно. Этим была пропитана сама атмосфера пустого города, чем-то таким, что внушало всем его жителям предчувствие скорого финала. Словно приехать сюда было можно, а вот выбраться отсюда – уже большой вопрос…

      Да, каждый надеялся, и в тоже время каждый чувствовал… Но и в ожидании Зла, как и в ожидании Добра человек исходит из представлений собственного жизненного опыта. Для большинства, в данной ситуации злом было уже то, что Андрей Заварзин заблудился в городе. Прохоров, правда, еще допускал такую возможность, что Андрей мог, например, повредить ногу и лишиться возможности передвигаться. Но в такой случае, здравый смысл подсказывал, что поиски надо начинать срочно…

      Григория они увидели сидящим на колесе, около подъезда.

- Григорий, - окликнул его Владимир, - Андрей так и не появлялся?

      Быков отрицательно покачал головой, и сам в свою очередь скорее сказал, чем спросил:

- Значит, и у палатки его не было?
- Нет, - подтвердил Прохоров.
- Надежды не сбылись…

      Через пять минут все собрались в большой комнате. Это было короткое оперативное совещание, где каждый знал, что надо делать, только действия эти, надо было упорядочить. Взять, так сказать, инициативу под контроль. Этим Владимир и занялся:

- Нас четверо. Предлагаю такой вариант. Наталья дома – на связи. Мы обследуем местность по трем секторам. Этот дом в центре – мы расходимся от него в стороны.
- А почему меня дома? – попробовала возмутиться Наталья.
- Ты не дома, - на тебя будет возложена следующая задача – осмотреть дома на этой улице. Просто нужно, чтобы кто-то был рядом с лагерем.
- Но я могу и дальше идти, - продолжала настаивать девушка.
- Наташа, представь, находишь ты Андрея, у него сломана нога. Что ты делаешь?
- Иду сюда…,  - Наталья остановилась и вопросительно посмотрела на Владимира.
- Вот именно. А если Андрея находит кто-то из ребят, то, во-первых, он и сам может его донести или помочь ему выбраться. А если вдруг не получается, то тогда идет сюда и берет машину. Из нас каждый в состоянии управлять «66». Согласна?
- Да, - кивнула девушка.
- А, кроме того, каждый пусть отмечается хотя бы раз в три часа. Приходит и говорит Наталье, что успел осмотреть. И куда направился, чтобы если что, не дай Бог, но знать куда идти. Все понятно?

      Рамиль и Быков кивнули.

- Да, Рамиль, оставь ключи в машине, вдруг потребуется транспорт, а тебя рядом нет.
- Хорошо, я их прямо в замке зажигания оставлю.
- И еще, если вдруг пришли, а Натальи нет, то берете бумагу и пишите то, что хотели сказать. Бумагу кладете на кухонный стол. Все.
- Если все, тогда пошли. Рамиль туда, в сторону вон тех многоэтажек.
- Понял.
- Григорий, ты дорогу до палатки проверь.
- Ясно.
- Я в сторону стройки. Наталья – здесь. Да, часы. Давайте-ка, сверимся, на всякий пожарный…

      Было около десяти часов утра, когда они разошлись в разные стороны от Натальи. Девушка поочередно посмотрела в след каждому, а потом и сама решила приступить к осмотру. Начинать с середины она не хотела, поэтому дошла до перекрестка и начала с дома, находившегося на противоположной стороне, относительно их дома…

      Обыкновенное, двухэтажное здание Наталья зашла сначала в один подъезд, проверила восемь квартир, в каждой крикнула по разу и прислушалась, потом перешла во второй подъезд и повторила процедуру. Затем вышла на улицу и остановилась.

- Что, вот так просто, - задала она себе вопрос, и сама же ответила, - да. Глупо думать, что Андрей полезет на чердак, или попытается отрыть подвал.

      Девушка оглянулась. Действительно, чтобы попасть в подвал – его надо было сначала откопать. Она пожала плечами и направилась к следующему дому…

      Григорий, которому было известно больше чем другим, прошел некоторое расстояние, с которого не было видно Рамиля и Владимира, завернул за угол дома и остановился.

- Интересно, на сколько хватит терпения у этих следопытов, - пробормотал он вслух, - Наталья, скорее всего, сдастся первой. А вот из этих двоих, пожалуй, Рамиль будет более выносливым. Черт бы тебя побрал, Гулливер, тебя самого и твоих идиотов.  Запороть такое дело! Так облажаться…