Игра

Я знаю, что я отчаянно азартна. Предложи любую авантюру, и я окунусь в нее с головой, как в омут, как в прыжок с крыши. За всю мою жизнь я уже научилась распознавать признаки вот этих самых авантюр, холод в животе, покалывание во всех двадцати пальцах и стойкое ожидание чего-то нового и необычного. Я пью эти эмоции большими глотками, они пьянят и оглушают не хуже стакана коньяка. Вот и этот летний солнечный день приятный холодок стиснул живот, сбивая дыхание, электрический ток пробежал по телу, когда в нашу квартирку вошел Денис. Вообще, квартира моя, но живем мы вдвоем с подругой, забрала ее из общаги, там тоже жили в одной комнате и так приросли друг к другу, что без ее идиотских шуточек, лени и курения на кухне, день кажется пустым. А Денис, наш однокурсник в прошлом, был высок, строен, по-военному подтянут, по-военному коротко стрижен, в его умных зеленых глазах могло бушевать грозовое море и светиться изумрудный огонь, на недавно отгремевшей войне он успел получить ранения и награды, сейчас работал не пойми где, и конечно он служил предметом тайной любви для всей женской половины нашего курса. Иногда он заходил к нам, поболтать о жизни. Но в тот день бесенок предстоящего приключения упорно говорил мне, что этот день не будет обычным. Женька, подружка, делившая со мной кров, относилась к этим посиделкам со сдержанным восторгом, хотя она благополучно встречалась с майором полиции, но замуж пока не собралась, предпочитая и после универа вести гедонистическую жизнь. Вот и сейчас, она в мгновение ока успела накрасить губы и ресницы, надеть струяющийся нежно-шелковый халат, облегающий ее гибкую фигуру, причесаться и мило заулыбаться. Я однозначно попроще отношусь к своей внешности, так что домашние брючки (хорошо, что чистые) и футболку менять и не подумала, только стянула волосы в хвост. Дома мы ходим только босиком, всегда терпеть не могла тапки, и это заставляет двух лентяек следить за чистотой полов. Под принесенный им коньяк, мы мило болтали до самого вечера, и проклятый бесенок все никак не желал оставить меня в покое, холодя живот, пробивая электричеством, заставляя делать то, что обычно я никогда не делаю. Коснуться его пальцами ноги под столом, нарочито-нечаянно прижаться бедром, проходя мимо, улыбнуться, не отводя от него глаз. Конечно, он ловил все эти знаки, и его глаза темнели, как перед грозой. Но это только заставляло меня, подзуживало, продолжать. Пока, наконец, под самый вечер, разговор не коснулся игры. Я повторюсь, я азартна, и поэтому стараюсь не играть ни в какие игры, чтобы не попадать в дурацкие ситуации. Женька, не долго думая, под влиянием коньячных паров, предложила сыграть. Во что-нибудь, попробовать удачу.
- У меня почти фотографическая память, - сказал он (кто бы сомневался), - и в шахматы я играю неплохо. Просто чтобы уравнять ваши шансы, предложите, во что будем играть.
- И на что, - поддакнул чертенок внутри меня, и я сама испугалась, но кровь быстрее побежала по венам, а сердце зашлось в галопе.
- И это должно быть что-то необычное, что не каждый день случается. – продолжил он. – Просто для того, чтобы подстегнуть нервы азартом.
- Я знаю, - Женька решительно встала и направилась в нашу спальню, долго рылась и гремела чем-то в своем шкафчике, пока мы заинтересовано молчали.
Вернувшись, она вывалила на стол несколько пар полицейских наручников и несколько мотков бельевой веревки. Я была шокирована, но его глаза заинтересовано блеснули, и я промолчала.
- Пробуем иногда с моим парнем такие игры, - как ни в чем не бывало, сказала Женька, - очень возбуждающе.
- А сыграем мы на удачу, повезет – не повезет, орел и решка. – продолжила безбашенная подружка. – Сначала раздевание, потом… - она позвенела наручниками, - пока кто-то один не окажется полностью голым и скованным по рукам и ногам. Понравится – можно продолжить.
- Хорошо, - кивнул он головой, - вас двое против меня.
- Но так же нечестно, - встряла я, - простой подсчет показывает, что ты проиграешь. Или ты хочешь проиграть?
- Ну почему же? Сторон у монетки всего две. У меня орел, у тебя решка, у тебя орел. Будем считать, что ничья. Считаются только случаи, когда у вас стороны монетки будут одинаковыми.
- Но тогда у нас два желания, - быстро вставила Женька.
- И наоборот. Если вы проигрываете, то у меня желания два, по одному на каждую из вас. И одежды на мне побольше.
- По-моему, все равно нечестно.
- Давайте пробовать. Окажется, что вы явно выигрываете, игра потеряет смысл, интерес пропадет.
- Или не пропадет, - протянула я, глядя ему в глаза.
- Или не пропадет, - кивнул Денис, выдерживая мой взгляд.
- Тогда пошли, - скомандовала Женька, сгребая свое добро со стола.
Мы прошли в зал, уселись на полу. Я прикинула, что на ком надето, хотя сердце заходилось в бешенном ритме и холод гулял внутри. На мне брючки, футболка и трусики, грудь у меня небольшая, дома я бюстики не ношу. На Женьке тоже ее любимые стринги, бюстгальтер и халатик. Денис был в светло-бежевой рубашке, брюках и носках, думаю, не без трусов. Но скоро увидим. Мы уселись на пол, Женька демонстративно позвенела наручниками и достала 5-тирублевую монету.
- Орел, - сказал он, подкидывая монетку.
Она звонко ударилась о ламинат, и он хлопнул по ней ладонью. Мы уставились на его руку, и Денис медленно отвел ее. Орел. Моя очередь. Решка. У Женьки подрагивала от волнения рука, подкидывающая монетку. Решка.
- Выбирайте сами, - свеликодушничал он, - какая интересная игра. Бесплатный стриптиз.
Я просверлила его взглядом и стянула брючки, вновь усевшись на пол почти голой попой. Женька фыркнула и расстегнула под халатом бюстгальтер, показав ему при этом язык. Помахав им в воздухе на манер стриптизерши перед его носом, отбросила в сторону.
- Иванова, у тебя красивые ноги, - насмешливо протянул Денис, рассматривая меня.
- Сам дурак, - огрызнулась я.
Кидали дальше, несколько раз была ничья. Потом дважды удача отвернулась от него, и мы вернули себе предметы гардероба, и сняли с него рубашку. Я рассматривала мускулистый поджарый торс, на груди шрам от входного отверстия от пули, на горле змеился другой шрам, это его штыком или ножом ударили. Черный треугольник волос на груди, и все. Ненавижу заросших как гризли мужчин, а у него гладкая ухоженная кожа. Дальше выиграл он, но вместо того, чтобы одеться, опять заставил нас разоблачаться.
- Здесь жарковато, - заметил он, - лучше все будем в равных условиях.
Опять орел и две решки.
- Игра мне определенно нравится, - Денис, откровенно дурачась, откинулся на локте на манер восточного господа, - вперед, красавицы.
Под его изучающим взглядом стягиваю футболку, Женька избавляется от халатика.
- Даже сложно сразу сказать, у кого из вас лучше сиськи, - прокомментировал он, - могу сказать одно, красивые у обеих.
- Рабовладелец, - прошипела я.
Потом он проигрывает, и Женька усиленно мне подмигивает.
- Равные условия, говоришь, - задумчиво произнесла я, - тогда брюки, пожалуйста, молодой человек.
- И носки, - добавляет Женька.
Ноги у него тоже длинные и мускулистые, с небольшой порослью. Жестокая эрекция видна сквозь трусы. Бедняжка. Я удивляюсь, но всего лишь при виде его почти обнаженного тела, у меня сладко начинает ныть низ живота. Довольно долгая серия, когда выпадает ничья, я не стесняюсь, рассматривая его, и возбуждение нарастает все больше и больше. Потом везет ему, и мы избавляемся от трусиков.
- Ты бы оделся лучше, - сварливо советует Женька, вышагивая из своих невесомых стрингов.
- Где я еще такое увижу? – ответил он, не сводя с меня глаз. Молча отбрасываю трусики в сторону, я уже возбуждена до предела, так, что сбивается дыхание.
Опять долгие ничьи. И наконец, везет нам.
- Трусы, - жестко скомандовала я.
- И ручки пожалуйста, - Женька сноровисто открыла браслеты наручников и протянула ему. Раздались щелчки, Денис поворочал запястьями в браслетах, соединенных короткой цепочкой. – Ключ, - она кладет ключ на пол, - все по-честному, выиграешь, освободим.
Кажется, его эрекция наросла еще больше, хотя больше казалось, некуда.
Его выигрыш. Он протянул руки Женьке, и она сняла наручники.
- Иванова, я тебе уже говорил, что у тебя красивые ноги, - обратился он ко мне, - подчеркни их красоту, - и протянул мне наручники.
Как в тумане. Достаточно туго защелкиваю браслеты вокруг щиколоток. Жмут, чувствую, как сталь врезается в кожу, и стоять я теперь могу только на коленях, или сидеть, вытянув ноги, иначе становится больно. Сажусь, вытягиваю ноги, он внимательно смотрит на меня. Демонстративно шевелю пальцами. Опять ничьи, и наш выигрыш. Женька протягивает мне ключ, но я решаю потерпеть неудобства.
- Не надо, кажется, нашему гостью нравятся, как выглядят мои ноги, пусть любуется, мне не жалко, - протянула я, - лучше принарядим его.
Опять его руки закованы, вокруг лодыжек также смыкается сталь. Денис поерзался, пытаясь устроиться поудобнее в оковах. При виде его, скованного по рукам и ногам, я чуть не потеряла сознание.
- Однажды я был в плену, правда недолго, - сказал он, - но здесь мне нравится гораздо больше. Кто же знал, что вы такие безбашенные, и не постесняетесь голышом разгуливать…
- Пленник, ты много болтаешь, - оборвала его Женька.
Спустя несколько бросков, удача улыбнулась ему. Он избавился от оков на ногах, но зато наручники красовались теперь и на Женькиных запястьях. Череда ничьих, наш выигрыш, и он снова полностью закован (мое желание, мне доставляло невыразимое удовольствие видеть его несвободным). Женька сняла с себя наручники. Через несколько минут он опять проигрывает.
- Извини, Жень, уж очень жмут наручники, - я сняла с щиколоток браслеты и потерла красные полосы на коже.
- Ничего, у меня в запасе есть кое-что, - обнадежила подружка.
Подкатила наше небольшое офисное кресло, помогла нашему пленнику встать на ноги, усадила в кресло, сняла наручник с его одной руки, завела руки за спинку кресла и вновь надела браслет на запястье.
- Кажется, дружок, ты проиграл, - с удовлетворением сказала она, любуясь нашим выиграшем, обнаженным и прикованным к креслу, - мы обе на свободе, а ты, кажется, не совсем. Даже бросать не можешь. Зато ты имел возможность посмотреть на красивых белых женщин, - утешила она его.
- У вас два выигрыша подряд, - упрямо ответил Денис, - дальше статистика должна быть за меня. Играем дальше. Иванова побросает вместо меня.
Но удача окончательно отвернулась от него. Через несколько бросков Денис проиграл бесповоротно. Женька заклеила ему рот полоской скотча и привязала скованные ноги к ножке кресла и той же веревкой – к заведенным за спинку кресла рукам. Я не могла отвести от него взгляд. Больше всего на свете я не хотела прерывать игру.
- Я отыграю его, - предложила я.
- Э нет, подружка, - покачала головой Женька, - так дело не пойдет. Он проиграл. Мы можем играть дальше, но уже на время, которое он проведет в этом положении. Например, один бросок – один час.
Теперь, когда игра сравнялась в игроках, дело пошло быстрее. Но учитывая то незавидное положение, в котором очутился наш пленник, при примерно равном количестве выиграшей, Денис оказался вынужденным провести в кресле часов пять, хотя я несколько раз отыгрывала и привязанные скованные ноги, и скотч на рту.
Давно стемнело, душная ночь вползла в комнату. Глаза у Женьки слипались, а я была заведена до предела от возбуждения.
- Пожалуй, закончим, - объявила она, - как раз до утра сидеть придется, - подошла к Денису, поцеловала в полосу скотча, заклеивающую его рот, - не скучайте тут, а я спать, - все-таки мы тыщу лет друг друга знаем и хорошо чувствуем, когда надо уйти.
Я осталась наедине с прикованным к креслу беспомощным парнем, внимательно посмотрела в его глаза, медленно подошла и села к нему на колени. Потрогала рукой вздыбленный член.
- Ты силен. Ты храбрый и сильный. Ты интеллектуал. Ты мужчина, - медленно, глядя ему в глаза произнесла я, - и я сделаю то, что хочу сейчас больше всего на свете, пока ты беспомощен.
Была жаркая ночь, на нашей коже блестел пот, а я дрожала, как в лихорадке. Медленно-медленно, сантиметр за сантиметром, я целовала его тело, слизывала пот, он тоже дрожал, его глаза обессмыслились, но все, что ему оставалось, это беспомощно дергаться в своих оковах и глухо стонать. Когда я спустилась ниже и впервые коснулась губами его члена, он дернулся так, что я думала, мы свалимся на пол. Но я довела начатое до конца. И только потом сняла повязку с его рта.
- Ты сумасшедшая, ненормальная, - прошептал он, - Иванова, я думал, я сойду с ума.
Я закрыла его рот поцелуем. Через секунду у него была повторная эрекция, и я уже ждать не могла. Сев на него верхом, сполна насладилась его пленом. Не знаю, сколько раз я видела небо в алмазах, двигаясь то быстрее, то медленнее, мы задыхались, обливались потом и были счастливы. Наконец, когда мы оба выдохлись, я слезла с него и на негнущихся, подгибающихся ногах пошла на кухню. Напившись, принесла и ему воды.
- Пожалуйста, не надо ничего говорить, - сказала я, когда он напился и опять залепила ему рот скотчем, - о таком я и мечтать не могла.
Не помню, как я заснула в ту ночь. Освободила нашего пленника Женька, я безбожно проспала. А когда проснулась, хихикающая подружка посмотрела на меня хитрющими глазами.
- Это ты наверно попеть решила среди ночи, да? – съехидничала она. – Когда он уходил, велел передать, ты подумай какой наглец, что сегодня позвонит тебе, и чтобы ты готова была к семи вечера.