Все они солдаты. Киноповесть. Гл. 4

      КИНОПОВЕСТЬ  "ВСЕ  ОНИ  СОЛДАТЫ..."

      4.
      В  ПЕТЕРБУРГЕ,  В  КВАРТИРЕ  У  АКТРИС.

      

      Полковник  Ярослав  Всеволодович  Велесов  за  роялем.  Играет  и,  улыбаясь,  смотрит  на  танцующих.
       Но  вот  прозвучал  последний  аккорд  танцевальной  мелодии ...
       Танцоры  подходят   к  роялю  парами  и  постепенно  окружают  инструмент.
       Ли-ли,  поправляя  слегка  растрепавшиеся  волосы,  с  искренней  нежностью  в  голосе  произносит:
      --  Вы  прелесть,  князь!
      Ми-ми  поддерживает  ее:
      --  И  ни  одного  стона!  Даже  маленькой  мольбы  о  пощаде!
      Ротмистр  Троянов  не  без  иронии  в  голосе  интересуется:
      --  Ми-ми,  неужели  вы  бы  пощадили?
      Все  дружно  смеются.
      Троянов,  хитро  улыбаясь,  продолжает:
      --  Вероятно,  из  страха  быть  непрощённым  Вы,  Ваша  Светлость,  играли  этим  вечером  как-то  особенно  вдохновенно.  Себя  превзошли. Благодарю!  Доставили  всем  нам  незабываемое  удовольствие!
      Все  смеются  и  вразнобой  соглашаются  со  словами  ротмистра:
      --  Незабываемое!
      --  Благодарим!
      Ко-ко,  оглядев  честную  компанию,  предлагает:
      --  Уже  поздно.  Прошу,  господа,  к  столу  доедать  фрукты!
      Ротмистр  Пересвент  Владимирович  Троянов,  обнимая  за  талию  свою  даму,  Зи-зи,  говорит,  обращаясь  не  столько  к  Ко-ко,  сколько  ко  всем  остальным:
      --  Ко-ко,  дорогая!  Какие  фрукты  в  почти  полуночный  час!  Помилосердствуйте!  Разъезжаться  пора!
      И  добавляет,  целуя  пальчики  Зи-зи:
      --  Вы  ведь  не  покинете  меня… Поедемте  со  мной,  дорогая!?
      Благосклонная  улыбка  и  потупленные  скромно  глазки  символизируют  утвердительный  ответ.
      --  Ну,  так  по  коням,  господа!  И  Вы,  Ли-ли,  непременно  со  мной, --  с  хохотом,  увлекая  за  собой  девушку,  Владимир  Пересвентович  Лелин  первым  устремляется  к  двери.
      --  Марфушка!  Пелагея!  Проводите  гостей!  --  распоряжается  Ко-ко.
      Полковник  жестом  останавливает  друзей:
      --  Господа,  отпустите  мой  экипаж.  Пусть  возвратится  за  мной  поутру,  ко  времени,  когда  обычно  отправляюсь  в  полк.
      Пока  он  говорит,  одна  из  служанок,  стоявших  у  двери,  Пелагея,  направляется  к  выходу.  Та  же,  что  в  своё  время  усердно  рассматривала  Велесова,  Марфа,  остается,  замерев,  на  прежнем  месте.
      Лелин  резко  тормозит  почти  у  самого  выхода  и,  оставив  там  свою  даму,   поворачивает  назад,  чтобы  поцеловать  руку  Ко-ко.
      Офицеры  у  рояля  целуют  ручку  Ко-ко,  кивком  головы  прощаются  с  полковником  и  после  фразы «честь  имею  откланяться»  вместе  со  своими  дамами  покидают  гостиную.
      Князь  ещё  за  роялем. 
      Он  что-то  наигрывает.
      Камера  сосредоточена  на  лице  страстно  влюблённого  мужчины.
      На  личике  Ко-ко -- недоумение.
      Наконец,  Ярослав  Всеволодивич  поднимается  из-за  инструмента,  подходит  к  девушке,  становится  так,  чтобы  оказаться  спиной  к  служанке,  все  еще  почему-то  стоящей  у  двери,  обнимает  актрису,  зарывается  лицом  в  ее  волосы,  нежно  пробегает  губами  по  открытой  шейке  и  очень  тихо  говорит:
      --  Катенька,  не  пугайтесь!  Не  сопротивляйтесь!  Просто  подыграйте  мне,  Вы  же  актриса!
      После  этого  следует  довольно  продолжительная  бурная  сцена  жарких  объятий  и  поцелуев,  периодически  прерываемых  страстным  отрывистым  и  хриплым  шепотом  полковника  о  том,  что  любит,  тосковал  и  т.д.
      Насторожить  может  только  одно :  сцена  подчеркнуто,  чрезмерно  театрально  красива.  Она  завершается  тем,  что  князь,  подхватив  девушку  на  руки,  направляется  в  спальню,  дверь  в  которую,  не  спуская  актрису  с  рук,  открывает  толчком  ноги.
      Приоткрывшая  рот  служанка  еще  некоторое  время  остается  стоять  на  своём  месте,  а  потом  очень  тихо  и  медленно  направляется  к  дверям  спальни.  Остановившись  у  них,  прикладывает  ухо,  пытаясь  подслушать.
      В  спальне  Ярослав  Всеволодович  на  мгновение  задерживается  на  пороге  и,  слегка  откинувшись  всем  корпусом  назад,  закрывает  дверь,  плотно  прижавшись  к  ней  спиной.  Потом   он  относит  девушку  на  кровать,  усаживает  там  и,  приложив  палец  к  губам, призывает  к  молчанию.
      Они  сидят  рядом  некоторое  время.  Полковник  скидывает  красный  бальный  вицмундир,  расстегивает  ворот  рубахи,  приводит  в  беспорядок  свою  прическу,  потом,  наклонившись  к  уху  девушки,  очень  тихо,  но  властно,  требует:
      --  А  теперь  говорите  страстно  и  нежно,  но  невнятно,  словно  вы  в  моих  объятьях  и  не  одно  слово,  а  несколько,  с  перерывами. А  потом  очень  капризно  и  погромче  потребуйте  воды,  ко  мне  обращайтесь  по  имени,  как-нибудь  так … Славочка… Сочиняйте  сами…
      После  небольшой  паузы  актриса  приступила  к  выполнению  задания:
      --  Ах!  Какой!....   Нет-нет…  не  нужно,  не  торопись…  О-о!  милый!....  Славочка,  Вы  --  чудо… Дорогой!  Не  смейтесь,…  но  я  хочу  пить!...  Слава!  Подайте  воды!
       Князь  голосом  задыхающегося  от  страсти  любовника:
      --  Что?  Какой … воды?
      --  Хочу  пить!  Воды!
      Полковник  мигом  подхватился  и  ринулся  к  двери.
      Служанка  отпрянуть  все  же  успела,  но  удрать  ей  не  удалось  и  даже  отбежать  подальше  времени  не  хватило,  поэтому  Велесов,  отворив  дверь,  практически  упал  в  её  объятья  и  зашипел:
      --  П-шшшла  вон!
      Пока  служанка  убегала,  успел  крикнуть  ещё  хриплым  и  полным  страсти  голосом,  якобы  обращаясь  к  Ко-ко:
      --  Ко-ко!  А  может  и  фрукты  взять?!
      После  исчезновения  служанки  полковник,  тихо  похохатывая,  не  торопясь,  запер  дверь  в  гостиную,  взял  со  стола  канделябр,  отправился  с  ним  в  спальню,  поставил  здесь  свечи  на  маленький  столик,  задёрнул  шторы  в  этой  комнате  и  стал,  не  торопясь,  носить  в  спальню  графин  с  водой,  бокалы,  вазы  с  виноградом,  инжиром  и  хурмой,  тарелки.  Потом  вернулся  в  гостиную  и  погасил  там  свечи.
      Ошарашенная  Ко-ко  сидела  на  кровати  и  наблюдала  за  его  действиями  как-то  отрешенно.
      Выполнив  всё  вышеперечисленное,  полковник  сел  в  одно  из  двух,  стоявших  у  столика,  кресел  и  стал  расставлять  оказавшиеся  перед  ним  на  столике  предметы  в  каком-то  лишь  ему  ведомом  порядке,  требовательно  придерживаясь  непонятных  нам  норм  безумной  симметрии.
      Завершив  работу,  с  «занудным»  выражением  лица  строго  оглядел  столик,  и  только  после  этого,  оставшись  довольным  увиденным,  налил  в  бокал  воды, и   выпил  её  со  смаком.   
      Наклонился,  пододвинул  поближе  пуфик,  устроил  удобно на  нем  ноги, и, сладко  потянувшись,  с  самодовольной  улыбкой  посмотрел  на  Ко-ко:
      --  Однако,  здорово  я  Вас  напугал,  Катюша.
       Отрывисто  хохотнул  и  продолжил:
      --  Нет!  Для  служанок  ещё  любовных  сцен  не  играл! Подслушивающих  и  подглядывающих!
      Вздохнув,  немного  помолчал  и  приказал:
      --  Я  пока  поем,  а  Вы  уж  потрудитесь  изобразить на  постели  следы  безумной  страсти.  Да,  и  обязательно,  прошлый  раз  забыли,   разбейте  яйцо  и  белком  его  простыню  испачкайте!
        Отдав  распоряжения,  положил  себе  на  тарелку  черного  винограду,  тарелку  поставил  на  колени,  откинулся  на  спинку  кресла,  зажмурился,  словно  довольный   кот,  и  начал  есть.
      Выполнив  все  указания,  Ко-ко  тихонько  подошла  к  столу  и  остановилась.
      В  ее  взгляде,  устремленном  на  Велесова,  много  чего  читалось…  Были  здесь  и  преданность,  и  благодарность  за  что-то  хорошее  им  для  неё  сделанное,  и  понимание  той  огромной  пропасти,  что  лежала  между  ними,  не  то  бы  не  удержалась  и  позволила  себе  влюбиться…, и  --  и  …
      Прожевав  и  проглотив  очередную  виноградину,  не  открывая  глаз,  Ярослав  Всеволодович  пробурчал  по-стариковски:
      --  Ну,  может  уже  довольно  меня  преданным  взглядам  ласкать?  Садитесь  уж…  Простите!
      Вскочил  и  стал  усаживать  девушку  в  кресло:
      --  Устал  сегодня  очень,  плохо  соображаю.  Простите.  И  не  обижайтесь,  что  пришлось  напугать.  Не  понравилась  мне  очень  Ваша  новая  служанка.
      Потом,  уже  усаживаясь  поудобнее  в  своё  кресло,  резко  добавил:
      --  Убрать  немедленно!
      Помолчав  мгновнгие  уточнил :
      -- Ну,  не  сразу  после  моего  ухода,  а  через  пару-тройку  дней,  раскапризничавшись  и  придравшись  к  каким-нибудь  мелочам.  И  постель  пусть  утром  не  она,  а  Пелагеюшка  убирает,  а  то,  с  той  станется,  простыни  нюхать  начнет.
      Помолчав  немного  и  сердито  пожевав  губами,  добавил  с  нудными  интонациями:
      --  Говорил  же : не  брать  служанок  с  улицы!  При  необходимости,  надежных  сам  пришлю.
      --  Это  не  я. Это  Зи-зи, простите,  Зинуля… Когда  Марья  наша  замуж  вышла,  взяла…
      --  Ну,  тогда  поговорите  с  девушками  завтра  утром,  когда  от  своих  кавалеров  вернутся,  объясните  им  все.  И  пусть  Зина,  уж,  коли  это  она  виновата,  сама  придирается  и  увольняет.  Так  даже  предпочтительнее  будет. СкажИте : я  велел.
      Катерина  впитывает  каждое  его  слово,  согласно  кивая.  Немного  помолчав  и  подумав,  Ярослав  Всеволодович  добавил:
      --  И  о  времени,  когда  увольнять  служанку  станете,  меня  заранее  известите  запиской  через  Митяя.  Людей  своих  к  дому  вашему  приставлю,  чтобы  проследили  за  этой  Марфушкой,  куда  пойдёт.  И  давайте,  наконец,  поедим.  Голодный,  как  волк.  Вам  воды  налить?  Какого  винограду  хотите?  Белого?  Чёрного?  Или  инжир?   
      --  Спасибо.  Воды  не  нужно.  Винограду.  Белого.
      Положив  винограду,  и  протягивая  девушке  тарелку,  спросил  по-отечески  улыбаясь:
      --  Вы  мне  простили  столь  бурный  экспромт? Рисковать  не  имеем  права.
      --  Что  Вы,  Ярослав  Всеволодович…  Вы  же  объяснились…  Я  не  сержуся.
      --  Вот  и  ладно.  Как  Ваша  матушка,  Катюша?
      --  Спасибо.  Все  хорошо.  Здорова.  Не  устает  за  Вас  Богу  молиться.  Приветы  передавать  велит,  кланяется.
      --  Это  хорошо,  что  здорова.  А  кланяться  причин  нету.  Я  Вас  вона  как  использую.  Знала  бы,  чем  Вы  у  меня  тут  занимаетесь,  прокляла  бы,  небось. Братец  Ваш  злополучный  как?  Не  является  сюда  денег  требовать?
      Увидев,  что  Ко-ко  отводит  глаза  и  молчит,  разочарованно  вздохнув,  сердито,  с  нравоучительными  интонациями  зануды,  продолжает:
      --  Учтите,  станете  деньги  ему  давать,  велю  выслать  вон  из  Петербурга  братца  Вашего.  Достаточно  того,  что  матери  все  своё  жалование,  в  театре  заслуженное,  отдаёте,  а  ей  ведь  и  без  того  пенсион   вполне  для  жизни  достаточный  положен,  так  брату,  получается,  наши  денежки  дарите?!
      Зритель  понимает,  что,  как  Велесов  не  поднимет  руки  на  женщину,  так  он  и  не  сочтёт  для  себя  возможным  вмешиваться  в  жизнь  брата  Катеньки,  но,  аналогично  разгневанному  отцу,  герой  наш  недовольства  своего  скрывать  не  находит  нужным:
      --  Он  мужчина  и  старше  Вас,  пусть  служить  идет!  Хоть  писарем  куда!  Кончилось  мое  терпение.  Над  театральным  жалованием  не  властен,  а  наше  будем  сразу  в  банке  на  счёт  класть! И  ревизию  драгоценностей  Ваших,  сударыня,  проводил  и  дальше  проводить  стану!  Не  приведи  Господь,  продадите  что  ради  братца!  Выпорю!  Вас-вас   выпорю!  Запомните!
      Высказавшись,  замолчал,  глядя  на  актрису,  а  потом,  хлопнув  себя  по  лбу,  сказал:
      --  Забыл!               
      С  этими  словами  князь  достает  из  кармана  маленькую  коробочку.  Открывает.  Блеснуло  колечко.  У  Кати  загорелись  глаза.  Протягивает  через  стол  девушке  открытую  коробочку  с  кольцом.  Голос  уже  не  такой  скрипуче-занудный,  как  раньше,  а  скорее  даже  тёплый:
    --  Жалование  ваше  у нас  небольшое,  так  хоть  примите  подарок,  как  дополнение  к  нему.  И  счета  мне  к  утру  приготовьте  все  на  оплату.  Подпишу.
      --  Спасибо,  князь!  Не  нужно  было… Красота-то  какая!  --  девушка,  не  слушая  его,  любуется  кольцом,  которое  уже  успела  надеть  на  пальчик.
      -- Рад,  что  угодил.  Да  Вы  ешьте.
      Некоторое  время  едят  молча. 
      Потом  полковник  спрашивает:
      --  А  чем  Вы  меня  порадуете,  Катенька?
      -- Думаю,  это  важно. 
      Девушка  промокнула  салфеткой  губы  и  начала  отчитываться :
      --  Матильда,  наша  прима,  всё  расстроенная  ходит  в  последнее  время.  А  на  прошлой  неделе  так  расплакалась  у  себя  в  гримерной! Я  тут  и  подоспела  с  утешениями…  А  она  рассказала…  Говорит,  граф  Гидашев,  с  которым  сошлась,  к  которому  Вы  интерес  проявляли,  и  не  граф  вовсе,  не  имеет  ни  какого  отношения к  тем  провинциальным  разорившимся  Гидашевым,  родственником  коих  представился.  Это  вообще  неизвестно,  кто  таков…  И ... беден.  А  шикарную  квартиру,  в  которой  с  ней  поселился,  Бог  весть,  кто  снимает  и  оплачивает…  А  однажды  Матильда  нечаянно  увидала,  как  какой-то  господин,  на  дворянина  мало  похожий,  Гидашева-то  очень  зло  бранил  за  что-то. И  потом  подсмотрела,  что  другой  господин,  уж и  вовсе  вида  неблагородного,  со  студентами  и  поповичами  в  её  квартире,  в  кабинете,  тайно  встречается…  Боится  Матильда,  что  в  плохие  дела  окажется  замешанной.
        --  Не  беспокойтесь  о  ней.  Её  замешать  в  плохие  дела  не  дозволю.  А   Вы  продолжайте  прислушиваться  к  ее  рассказам,  мне  все  подряд,  что  от  неё  узнаете,  пересказывайте. Что-то  ещё?
      Актриса  кивнула  головой :
      --  Да!  Граф  Юмитов,  о  котором  Вы  как-то  просили  разузнать  все,  что  смогу,  стал  мне  знаки  внимания  оказывать… Авансы  делает.  Если  нужно,  я…
      --  Будьте  с  ним  осторожны!  Не  преступайте  черты!  Мне  жертвы  не  нужны.  И,  не  допустив  его  до  себя,  довольно  узнаете! Кокетничайте,  обещайте  всё  на  свете,  но  не  более  того…
      Немного  помолчав,  твёрдо  подчеркнул:
      --  Что  узнаете,  того  и  довольно.  Главное,  узнайте,  не  интересуется  ли  мною,  а,  если  интересуется,  на  предмет  чего. Что-то  ещё?
      Катюша  немного  призадумалась :
      --  Ну, … смешное…  Однако...  Есть  в  этом  что-то…  Поклонники  мои,  о  которых  Вы  говорили,  что  самые  верные,…  исчезли…
      --  Кто  же?  Как  исчезли?
      --  Студент-медик.  Тот,  из  разорившихся  дворян… Коего  Вы  мне  всё  в  мужья  прочили,  если  выучится  и  работать  хорошо  будет…  И … противный …,  попович,  что  вечно  приходил  не  ко  времени,  пирожные  притаскивал  и  сам  же  их  и  трескал…
      --  Как  пропали?  В  университете  и  семинарии  время  учебное  у  обоих…
      --  А  вот  как.  Сначала  медик.  Приходит,  с  неделю  назад,  плачет,  руки  целует,  в  любви  клянется,  просит  помнить… Говорит : еду.
      Полковник  Велесов  с  интересом  спрашивает:
      --  Куда? Вернуться-то  обещал?
      --  Вернуться  обещал  не  позднее  начала  будущего  учебного  года.  Ждать  просил,  замуж  не  выходить…  Вынужден,  мол,  уехать…  Велено.  Кто  велел?  Для  чего?  Глаза  отводит.  Молчит.
      --  Интересно.  А  противный?  Попович?
      --  Ну,  тот  своим  манером.  Гордый  такой  намедни  явился.  Дело,  мол,  важное  ему  поручено.  Уезжает.  Ранее  начала  нового  учебного  года  не  ждите-с.  И  не  спрашивайте  ни  о  чем.  Секрет  сие  есть  великий!
      --  Да,  предоставили  Вы  мне  повод  для  раздумий.  Интересно…
      --  Но  это  о  них  не  все!  Матильда-то  моего  поповича  у  себя  в  кабинете  видала,  тот  господин,  неблагородного  вида,  и  с  ним-то  вёл  беседы.
       --  О,  ка-а-а-ак!?  Оч-ч-ч-чень  интересно.  Спасибо,  Катюша,  спасибо,  голубушка! Это  все?
       После  того,  как  Ко-ко  согласно  кивнула,  говорит:
      --  Давайте,  однако,  доедать.  Вы  мне  потом  в  гостиной  на  моём  диванчике  постелите.  Совсем  устал  сегодня  что-то.  Хорошо,  что  решил  не  ехать  домой  и  от  Вас  на  службу  отправиться.
      И,  помолчав,  голосом  старика-зануды  добавляет:
      --  Мой  старый  мундир  Пелагея  вычистила  хорошо?  Он  в  порядке?  Не  в  бальном  же  на  службу  выезжать!
      Вздохнул  и  после  утвердительного  кивка  девушки  и  продолжил:
      --  Да,  заодно  продемонстрируем  служанке  Вашей,  как  стосковался  по  Вас  полюбовник-то… До  утра,  мол,…  любились..   
      Сладко  потягивается.  Потом  вспоминает  и  снова  говорит  голосом  зануды:
      --  И  счета  приготовить  не  забудьте.
      Они  едят.  Подняв  глаза  на  девушку  и  невольно  засмеявшись,  полковник  добавляет  теплым,  ласковым  голосом:
      --  Да  не  смотрите  так  печально.  Не  сержусь  вовсе,  безумно  занят  был.  Занят  и  теперь,  но  времени  побольше,  надеюсь,  будет,  почаще  наведываться  стану.  Как  раньше.




      ПРОДОЛЖЕНИЕ : http://www.proza.ru/2016/07/03/355