Я радуюсь жизни

ЛЕВ РОЗЕНБЕРГ



Возвращаясь с работы, Хаим встретил своего давнего друга Сёму.
– Здравствуй, дорогой, как поживаешь? Как жена? Как дети? Ты уже на пенсии? – а потом шёпотом Семёну на ухо: – Выпить хочешь? – И не давая другу опомниться и открыть рот, переспросил: – Так ты выпить со мной не хочешь? Нет? Почему? Тогда я пошёл.
– Да постой ты минуточку, куда ты так спешишь? – не выпуская руку Хаима из крепких рукопожатий, спросил Семён и, взглянув улыбающегося друга, продолжил: – Ой, люди, посмотрите на него! Какой он сегодня радостный и довольный, а цветёт, как майская роза под весенним солнышком. Скажи, Хаим, чему ты так радуешься? Какое и откуда тебе счастье такое привалило? Всё-всё, я тебя понял. Ничего не надо мне объяснять. Это ты радуешься, что ни с того, ни сего ты подшутил надо мной. Есть такие люди, как ты, которые над кем-то подшутить, кого-то подколоть – им радость. И неважно, как его собеседник на это отреагирует. Пусть даже обидится, главное, чтобы самому от этого хорошо.
– Да не обижайся на меня! – похлопал Хаим Семёна по плечу. – Я сказал тебе абсолютно без злости, а от большой радости, что спустя полгода встретил тебя, своего старого друга, а своей шуткой подумал, что просто подниму тебе настроение. Так как у тебя дела со здоровьем? Что-то ты плохо выглядишь, да и подхрамываешь, или мне это просто показалось?
– Что тебе сказать? – вздохнул Семён. – Старость не радость. Как приближаются наши годы к шестидесяти, так жди на свою голову разные болячки. Голова постоянно болит, давление прыгает, ноги болят, спина не гнётся, – стал жаловаться на своё самочувствие Хаим.
– Ну а там, скажи мне по секрету, – подмигнул Хаим другу. – Там хоть у тебя всё в порядке?
– А там, – Семён махнул рукой, – в отличие от негнущейся спины всё гнётся само собой, и причём во всех направлениях.
– Да!.. – вздохнул сочувственно Хаим. – Тебе действительно хвалиться нечем.
– Послушай, Хаим, – Семён вдруг хитро улыбнулся, – ты мне пять минут назад предлагал выпить, и я отказался. Правильно? Правильно. А сейчас я предлагаю и приглашаю тебя выпить со мной. Думаю, ты от моего предложения не откажешься. Давай зайдём в кафе, закажем по бокалу пива и, как старые друзья, за стоиком обо всём поговорим. Я угощая.
– Ну, если так, – улыбнулся Хаим. – Я, пожалуй, и не против. Тем более что я уже давно почти полгода как не пил этот божественный, чисто мужской напиток, развязывающий языки даже настоящим неразговорчивым мужчинам.
– Так, друг, про меня ты уже почти всё знаешь. Болею, лечусь, пока работаю, на женщин чужих уже не засматриваюсь. А как ты? Где работаешь? Как обстоят дела у тебя со здоровьем? Как дети? Сколько уже внуков?
– Работаю я на старом месте, правда, пока всего по четыре часа. А со здоровьем у меня полный порядок. Уже давно так хорошо себя не чувствовал, как сейчас. А помнишь, каким я был полгода назад? Помнишь? Да никакой. На работе потел даже при кондиционере, дышал, как астматик. И ноги так с утра болели, чтобы дойти квартал до автобусной остановки мне приходилось по два, а иногда и по три раза отдыхать. Юмористические передачи, которые я просто обожал, стал смотреть как последние известия, без всякого интереса. Как иногда по телевизору помнишь «ТАСС уполномочен сообщить». Ничего мне уже было не в радость, а тут ещё инфаркт. Ты же хорошо это помнишь? Мой балабай тогда позвонил тебе на работу, и ты отвёз меня на своей машине вначале домой, а потом поехал со мной в больницу. Узнать что со мной такое, чем я заболел. В общем, лежу я под капельницами, глотаю таблетки, делают мне уколы, дышать тяжело, в груди что-то скрипит. Глаза открывать не хочется. Всё, думаю, пришло твоё время, Хаим, прощаться с жизнью. Думал о чём-то хорошем перед смертью вспомнить, да в голову, кроме работы и минусе в банке, ничего не приходит. Думаю, хоть бы Сорка догадалась сегодня с утра прийти ко мне попрощаться. Всё-таки мы с ней вместе прожили душа в душу двадцать восемь лет. Детей и внуков захотелось увидеть. Внуки у меня такие умненькие и хорошенькие, кажется, что мои дети в их возрасте не были и близко такими смышлёными. Вечно мне со своей чёртовой работой всегда с переработками не хватало времени по-человечески повозиться и поговорить со своими внуками. Так с этой работой и денег себе к старости не накопил, да и с внуками душу не отвёл. В общем, Семён, лежу я с закрытыми глазами, всё болит, и жду с минуты на минуту ту самую свою подругу с косой. Сколько времени пролежал, не знаю, не знаю, ни какой сегодня чисто, какой сейчас месяц и даже который час. А однажды просыпаюсь под утро. Тишина, все больные ещё спят, а через окно солнышко уже светит и прямо мне в глаза. От яркого света я  не мог даже приоткрыть глаза. Вначале решил, что как всегда с вечера медсестра забыла задвинуть шторы на окне, а потом думаю: интересно, где это я сейчас нахожусь, и почем у меня уже ничего не болит, ни голова, ни спина, да и дышится как-то легко без всякого хрипа. Наверное, у меня такое самочувствие от того, что я умер и сейчас уже на небесах. А что здесь на небесах у них за порядки, подумал я со злостью, такие же, как у нас на земле? Как в нашей мэрии, как на приёме у наших чиновников. Что же, придётся и на здесь ждать своей очереди, пока кто-то обратит на тебя внимание. И тут надо молчать и не выступать, если хочешь попасть в тёпленькое местечко. И вдруг мои мысли прервал мой лечащий врач.
– Доброе утро, больной, как дела на что сегодня будем жаловаться? Я подумал и говорю, кажется, сегодня у меня всё в порядке, и у меня совсем ничего не болит.
– Молодец! – говорит врач. – Всё же сумел выкарабкаться, а я вначале на тебя и не надеялся, что ты сумеешь побороть свою болезнь. Завтра мы тебя уже выпишем. Будешь долечиваться дома. А сейчас разрешаю встать с кровати, походить по коридору, подойти к окну.
Я походил по коридору, постоял несколько минут у раскрытого окна и, наконец, надравшись смелости, вздохнул свежего воздуха. Секунд двадцать я держал этот воздух у себя внутри, потом медленно его выдохнул. И о чудо! Я по-настоящему почувствовал, что уже ничего не болит, а в лёгких нет никакого хрипа. Значит, я живой я победил свою болезнь. От такого известия я так обрадовался, что на моем лице непроизвольно появилась счастливая улыбка, улыбка выздоровевшего человека, у которого впереди ещё я уверен, будет много радостных и счастливых дней. И я решил по-новому научиться жить, радоваться жизни, жене, детям, внукам, друзьям, утренним часам солнца, ветру, дождю, грому, молнии. Представляешь, Семён, на улице гремит гром, сверкает молния, идёт проливной дождь, а я стою у окна и, как ребёнок, радуюсь всему этому – проливному дождю, грому, молнии. Дочь говорит мне: «Папа, отойди от окна, что тебе за интерес смотреть на такую непогоду? Что скажут соседи?»
Во-первых, говорю я ей, у человека, спешащего куда-то под проливным дождём, в голове только одно – поскорее забежать в подъезд, ему совсем не интересно, кто там наверху любуется дождём и этим громосветовым безумием природы.
Знаешь, Семён, и в хорошую погоду я тоже люблю из окна наблюдать за прохожими, особенно за молодыми женщинам. И знаешь, к какому интересному выводу пришёл я наблюдая за ними? Ты  никогда не догадаешься. Хочешь,  я тебе скажу? Оказывается, моя Сорка по сравнению с ними очень ещё даже ничего. Скажи, и как мне этому открытию под старость не порадоваться. А вечером, уже лёжа в кровати, я обнимаю свою Сорочку и нежно целую её в щечку. Ты спрашиваешь, что в ответ делает моя Сорка? А она поворачивается лицом ко мне, тоже целует меня и шепчет мне на ухо, улыбаясь: «Спи уже, наконец, чудо моё в перьях! Спи». И я задумался, почему она назвала меня чудом в перьях, утром надо будет её спросить об этом. И засыпая, считаю на пальцах, сколько уже прошло дней со дня последней близости у меня с Соркой, то ли пятнадцать, то ли четырнадцать. У нас с Соркой взаимная близость всегда только строго по расписанию, два раза в месяц, то есть ровно через каждые пятнадцать дней. И я, засыпая, опять радуюсь, какой я всё-таки молодец, что вовремя всё подсчитал, а завтра с самого утра до поздней ночи я опять буду радоваться, и, знаешь, чему? Да… тебе, больному человеку, всё равно меня, здорового, не понять! – махнул Хаим рукой и, сделав очередной глоток пива, спросил:
– А теперь скажи мне, Семён, чем завра будешь заниматься?
– Завтра же пятница. Ты что забыл? Наш долгожданный выходной. Утром можно подольше поспать, набраться сил на новую неделю.
– А я в шесть часов утра уже буду в парке. Вначале у меня десятиминутная ходьба, потом разминка, разные приседания, отжимания.
– А откуда у тебя на всё это хватает сил? Ты ведь давно уже никакой не спортсмен и к тому же совсем недавно перенёс такую тяжёлую болезнь.
– А мне и не надо быть спортсменом. Приседаю я не до земли, а только наполовину, отживаюсь я не от земли, а от стола. Нагрузки всегда в рамках разумного. Зато потом отличное настроение, которого мне хватает на целый день. Я со своими старыми болячками могу после тренировки сам себе, стоя, даже зашнуровать свои кроссовки. А по вечерам, когда спадает жара, дочь на своей машине отвозит меня с Соркой на море. Там мы натягивает на руки наши спасательные воздушные рукава и идём купаться в море, плаваем, а когда немого устаём, просто лежим и качаемся на волнах, наши спасательные рукава помогают волнам удерживать нас на поверхности.
– А можно я с тобой вместе буду по утрам тренироваться? – спросил Семён.
– А почему бы и нет, – ответил Хаим. – И тебе будет польза, и мне веселее. – И добавил: – А через пару недель ты удивишься сам себе, у тебя исчезнут все твои болячки и недомогания. А сейчас, Семён, может, закажем ещё по одному пиву.
– Нет, нет, что ты. Уже в другой раз. Во-первых, нам после работы хватает и по бокалу, во вторых пусть у нас останется повод ещё раз когда-нибудь встретиться, а в-третьих, уйду сейчас домой довольный, так как у кого-то остался должок, кто-то должен будет угостить меня кружкой пива.
– Ну, Семён, как хочешь. Моё дело – тебя пригласить, а твоё – отказаться. Ты особенно не огорчайся, я могу и подождать, за мной должок не заржавеет, – и друзья, пожав друг другу руки, разошлись каждый по своим делам.
И я, как свидетель этой встречи двух друзей, от души радуюсь и за Хаима и за Семёна. Путь у них всегда по жизни всё будет хорошо, чтобы они радовались жизни даже просто так, без всяких причин.

31.8.2015. Ашдод.