Глава первая.
Однажды в лесу прошел дождь. Но на этот раз, вместо обычных капелек воды, с неба вдруг начали падать мыльные пузыри. Они были большие, маленькие, удлиненные, шарообразные, кривые и круглые. Они падали и падали с неба, плавно спускаясь вниз, паря и многозначительно переливаясь всеми цветами радуги. Многие из них лопались, рассыпаясь крошечным дождиком, лишь коснувшись веток какого-нибудь дерева или куста. Но некоторым удалось достичь земли. Те пузыри, которые мягко улеглись на зеленую травку, вдруг стали непрозрачными и плотными. Их опаловая, с радужными разводами поверхность таинственно поблескивала в редких солнечных лучах. Так они и лежали – большие, загадочные, никем не найденные. Однажды, ранним весенним утром в лесу раздался странный треск, он испугал ранних певчих птиц и насторожил лесное зверье. Сначала тихий, неуверенный крррр-к. Потом чуть громче – крррр-к – крааааак. И вдруг отовсюду стало доносится громкое, даже оглушительное потрескивание. Это лопались радужные яйца, которые когда-то были мыльными пузырями.
Из яиц вылупились Норки.
Норки выглядели вот так:
*рисунок*
Это были очень деловитые маленькие существа, которые сразу же, не раздумывая и не сомневаясь, принялись обустраивать свою жизнь в лесу. Они стали рыть норы, таскать в них веточки, сухую траву и листья, чтобы создать уют и комфорт. «Уют и комфорт» – вот главный девиз настоящей Норки. Норки очень любят сладко и подолгу поспать на мягкой постели, вкусно поесть сладких ягод или корешков, поиграть в интересные веселые игры. Норки – оседлые существа и ходят они разве что в гости к друзьям на соседнюю поляну или куда-нибудь, желательно недалеко, за едой. Норки очень любят лежать друг на друге вповалку, чтобы лучше чувствовать тепло и уют. Норки любят загорать на теплом солнышке пузиком кверху. Норка иногда может поплавать, но обязательно в теплой и чистой стоячей водичке. Норка – это милое, приземленное, незамысловатое существо. Нос Норки смотрит вниз, на землю, поэтому и взгляд ее направлен туда же.
Прошла весна, наступило лето. Однажды маленькая Норка загорала на красивой небольшой полянке – пели птички, порхали бабочки, солнышко приятно щекотало животик. Норка задремала и не заметила, как наступил полдень и стало припекать. Тогда она переместилась под сень большого раскидистого дуба, чтобы немного остыть. Она сонно разглядывала переплетения узловатых ветвей, когда вдруг, случайно, заметила там, в ветвях, большое радужное яйцо.
- Оно не разбилось, коснувшись дуба! – удивилась Норка. Это странно. Но оно и не созрело, потому что висело в воздухе и не получило силу земли, как все мы. Как жаль.
Норке стало грустно. Ведь это могла бы быть еще одна чудесная, пушистая Норка с мягким пузиком и носом-кнопочкой. Как жаль, что дуб не пропустил яйцо вниз.
- Но ведь оно не разбилось, как все остальные яйца, что упали с неба...Это странно, это очень странно...
Норка наморщила лоб. Она не привыкла много думать, а тем более решать сложные вопросы, и у нее уже начинала побаливать голова.
- ...а это значит...это значит...
Норка сама не знала, что на нее нашло, но, не успев даже осознать, что происходит - она уже цеплялась своими неуклюжими коротенькими лапками за кору могучего дуба, пытась залезть наверх. Это было легче сказать, чем сделать. Толстый живот мешал, мешал и острый нос, маленькие лапки не могли удержать внушительную норочью тушку – они не привыкли к таким упражениням.
- Норки не лазают по деревьям! – воскликнула Норка по имени Сэм, в отчаяньи опускаясь на мягкий мох у корней дуба. Он совсем обессилел от таких тяжелых гимнастических упражнений. – Лучше всего пойти покушать и забыть обо всем.
Сэм так и сделал – сложил свою подстилку в плетеную корзинку для пикников и потихоньку отправился в сторону дома. Но большое, таинственно переливающееся яйцо никак не хотело выходить у него из головы. Ведь там же сестричка...или братик. Она (или он) каким-то образом застряла между небом и землей...она могла бы вылупится...наверное. что вообще будет с ней на дубе?
- Нет, так дело не пойдет! – воскликнул Сэм, остановившись на полпути домой. – Я обязан спасти одну из нас! Норки не бросают друг друга в беде! Мне нужно найти кого-то, кто умеет лазать по деревьям и кто смог бы спустить яйцо на землю.
И он решительно заковылял в ту сторону, где, ему так смутно помнилось, жило семейство белок.
Норки жили обособленно от всех остальных лесных зверей и ни с кем не водили тесной дружбы. Они держались вместе и старались не ссориться ни с кем из лесных обитателей не потому, что тепло и с любовью относились к своим соседям, нет. Просто Норки ценили комфорт и спокойствие превыше всего на свете. Звери знали это и относились к Норкам с долей некоего снисхождения. К счастью, в этом лесу не было хищников, поэтому всем мелким существам – белкам, ежам, енотам, пушистым зайцам, острозубым бобрам, вертлявым мышам – жилось спокойно и привольно. Если, конечно, не считать сов – бесшумных и безжалостных ночных хищниц, которые наводили страх на всю округу. Но Совы представляли опасность только для мелких зверюшек вроде мышей, крыс и полевок, - Норки для них были слишком крупные.
Трудолюбивые белки были как раз вовсю заняты запасанием зимних припасов. Они прыгали туда-сюда по ветвям, складывая в дупло орехи, желуди и грибы. Белки были очень удивлены, когда вдруг заметили Норку, тихо, но настойчиво, окликавшую их откуда-то снизу, из-под ветвей могучего дуба:
- Белки, эй, белки! Послушайте, белки!
- Чего тебе? – раздраженно поинтересовалась крупная ярко-рыжая белка-мама, которую как раз отвлекли от пересчета грибов. Она сразу же забыла, на какой цифре остановилась. – Случилось что? Или как?
- Случилось, случилось! – Норка Сэм подпрыгивал от нетерпения. – Пойдемте со мной! Там яйцо, понимаете, яйцо! Его надо немедленно снять!
- О чем он там лопочет? Ты разбираешь? – белка-мама обратилась к своему мужу, белке-папе. Белка-папа был большим, с бурыми проплешинами по всей шерстке и седыми ушами. – Мне недосуг! – ответил он. Видишь, я как раз нашел эту чудесную ветку со спелыми желудями. Теперь их нужно как-то ободрать и перенести в дупло. Пусть Бельчонок спустится вниз и узнает, что там стряслось.
Маленький, юркий бельчонок был только рад отлынить от скучного занятия по заготовке зимних припасов. В три прыжка он оказался рядом с Норкой Сэмом:
- Привет! Ты что кричишь?
- Понимаешь, тут какое дело! – Норка Сэм даже подпрыгнул от нетерпения. Я нашел в ветвях дуба застрявшее норочье яйцо! Оно там висит, понимаешь? Его надо достать! Но я не могу – слишком высоко, а лазить по деревьям я не умею.
- Норочье яйцо? – переспросил Бельчонок. И что с того?
- как это что, как это что? – заволновался Сэм и заерзал на месте. Как ты не понимаешь! Из него может вылупиться новая Норка!
- Вылупиться? – Бельчонок был явно слишком мал, чтобы осмыслить такие сложные вещи. А вы, ну, Норки – вы разве не были здесь всегда?
- Нет, глупенький! Мы вылупились из радужных яиц!
- Да? Как это – «вылупились»?
- Послушай, - Норка Сэм начал терять терпение. Ты ничего не понимаешь, это явно. И мне некогда тут с тобой болтать, ведь дорога каждая секунда! Что, если яйцо упадет вниз и разобъется? Или к нему ночью прилетит Сова и раздерет его своими когтями? – Норка Сэм даже поежился от такой ужасной перспективы. К тому же, ты слишком мал, чтобы снести яйцо вниз в одиночку. Пойди-ка, мой хороший, приведи своих маму и папу. Давай, быстро!
- Ма, па! Эта Норка лопочет что-то непонятное и не хочет уходить! – завопил Бельчонок и запрыгал по веткам дуба наверх. Она хочет яйцо! Она хочет новую Норку!
- Что за ерунду ты несешь, малец! – Белка-папа сурово посмотрел вниз, на Норку Сэма. Послушай, ты там, мы сейчас очень очень заняты. Сегодня хорошая погода, надо успеть уложить в дупло припасы на зиму – как можно больше, понимаешь? Все, что мы можем найти съедобного, надо спрятать. Ведь никто не знает, как долго продлится зима. Возможно, она придет – и останется навсегда. Так что иди-ка ты отсюда подобру - поздорову – пока мы не закидали тебя шишками!
- Вот значит, как, - Норка Сэм не верил своим ушам. Такие добрые, такие веселые белки, с котороыми он всегда раньше здоровался и перекидывался милыми шуточками – оказывается, они вон какие! Эгостичные, себе на уме создания!
- Вы глупые хорьки! – закричал Сэм. Зима, она приходит и уходит, на смену ей всегда возвращается лето! Ну и сидите со своими орехами и грибами, ешьте, пока не лопнете! Обойдусь и без вас! – и он даже топнул ногой от возмущения.
- Как можно ценить орехи превыше чьей-то жизни, - бормотал Норка Сэм себе под нос, удрученно бредя по лесу. Эх, белки, белки...
Глава вторая.
Норка Сэм был очень печален. Он не знал, к кому бы еще обратиться, кто бы еще смог ему помочь. Все зверьки, которых он знал и с которыми, если можно так сказать «дружил» (это значит – никогда не ссорился, но и особо тесно не общался) – были слишком мелкими для такой задачи. Мыши могут залезть на дерево – но они не смогут снести вниз яйцо. Птицы ...нет, не пойдет. Может, бобры? Бобры могут дерево перегрызть. Но, во-первых, жалко дерево – оно-то ни в чем не виновато, а во-вторых – когда оно рухнет, яйцу точно не поздоровится. Сэм так крепко задумался, что совсем не замечал, куда же он бредет. Лапки сами несли его вперед – пока вдруг, внезапно, он не споткнулся обо что-то мягкое и чуть не упал.
- Эй, приятель! Как насчет правила номер один из «Кодекса прогулки по летнему лесу» - всегда смотри себе под ноги, а?
Коряга, об которую Сэм имел неосторожность споткнуться, вдруг подняла голову и посмотрела на него хитрым блестящим черным глазом. Это был большой, гладкий, довольный Уж ярко-желтого цвета с черными пятнами по бокам головы. Он, очевидно, грелся на солнышке после вкусного обеда. Норка Сэм слышал об ужах – они жили так же обособленно, как и Норки и никому не причиняли хлопот. Миролюбивый ползучий народ – вот и все, что знал Сэм об ужах до сих пор.
- Извините меня, пожалуйста. Я ненарочно. Норка Сэм вежливо наклонил голову на бок в знак сожаления. Я так сильно задумался, что ничего вокруг не видел!
- Ну надо же, хахаха – Уж беззлобно рассмеялся, с интересом разглядывая Сэма. Ты Норка, да? Слышал о вас, вы у нас недавно поселились. Слышать-то слышал, но никогда не видел вблизи. Уж прости, что так на тебя таращусь.
- Ничего страшного – я тоже никогда не видел вблизи никого из ваших. Так что интерес взаимен!
- Хахаха, - уж рассмеялся снова. Очевидно, он любил повеселиться и использовал для этого любой, даже незначительный, повод. Далеко ты забрел, малыш! Ваши обычно кучки держаться. Случилось что-то?
- Да, - грустно сказал Сэм. Случилось...понимаете, я сегодня загорал, так?
- Так, - повторил эхом Уж, и глаз его, направленый на Норку, загорелся неподдельным любопытством.
- Мне стало жарко и я перелег под дуб, так?
- Так! – прошипел уж на свой ужиный манер
- Я смотрю вверх – и...- Норка Сэм помедлил, наслаждаясь эффектом и тем, с каким явным удовольствием его слушают – не то что эти белки! – Вижу яйцо!
- Чтоооо? Яйцо? И это все? – Уж был явно разочарован. Ну ты даешь! На то они и деревья, чтобы птицы вили там гнезда, на то они и гнезда, чтобы класть туда яйца! Ты что, совсем глупый, что ли?
- Нет-нет-нет, - Норка Сэм запрыгал на месте от нетерпения. Не птичье яйцо, дослушайте же до конца! Это было настоящее Норочье яйцо!
- Даааа? – Уж, кажется, был снова заинтересован в рассказе. Не может быть! Я думал, все яйца, ну, те, что не достигли земли, полопались, как мыльные пузыри!
- Мы тоже так думали! – Норка Сэм был доволен сообразительностью своего собеседника. Но это почему-то не разбилось. Но и Норка из него не вылупилась. Это очень странно, понимаете?
- Понимаю, - закивал головой Уж и призадумался, - И что же ты намерен делать, малыш?
- Меня зовут Сэм!
- Прости, Сссссэм! Прекрасное имя, мне очень легко его говорить. Ну, а я зовусь совсем просто, без изысков – Уж Очень Желтый, для друзей просто Уож.
- Очень приятно, Уож. Сэм присел в вежливом норковом книксене, который принято делать при первом знакомстве. Он получился слегка неловким, потому что Норки давным-давно со всеми познакомились, и Сэму давненько не приходилось им пользоваться. Я хочу снять это яйцо и положить его на землю!
- А какой в этом смысл, не понимаю?
- Чтобы Норка могла вылупиться, ей нужна сила земли. Ты можешь этого не понимать, но это так, это все знают.
- Ну что ты, что ты – понимаю, конечно. Очень даже понимаю – ужи очень даже близки к земле, хе-хе-хе – Уож снова засмеялся своим странным шипящим смехом, явно довольный удавшейся шутке. Ближе, чем большинство лесных обитателей. Так что мне, в принципе, все понятно. Тебе нужна помощь, да?
- Да! Именно! Я сам пробовал влезть на дерево, но у меня ничего не вышло. Уож! – воскликнул Сэм, явно окрыленный новой идеей, - А ты умеешь лазить по деревьям?
- Ах, вот ты о чем! Ну конечно, умею! Я могу влезть на любое, даже самое высокое дерево.
- Вот здорово, как прекрасно, как хорошо, - Норка Сэм запрыгал на месте от восторга, потирая от удовольствия свои коротенькие лапки, - Как же мне повезло, что я об тебя споткнулся!
- Ты погоди плясать, малыш...извини, - Сэм. А об остальном ты подумал? Ну допустим, я влезу на твое дерево. А дальше что? Ведь у меня нет лап, чтобы снести яйцо вниз.
- Верно, - сказал Сэм и снова почувствовал себя глубоко несчастным. – Все верно. Что же делать? Все напрасно! Я никогда ничего не придумаю для спасения сестрички!
- Сестрички? – переспросил Очень Желтый Уж.
- Или братика. Того, кто в яйце и кто не может вылупиться, застряв между небом и землей.
- Вот оно как...такое дело, Сэм, требует тщательного обдумывания. Здесь нельзя рубить с плеча, ты понимаешь?
- Понимаю, Уож. Ты такой умный, Уож, потому что ты взрослый. Ты не мог бы подумать за меня? У меня уже голова раскалывается от думанья. Сегодня я думал больше, чем во весь прошедший год.
- Вот оно как? А что же вы, Норки, делаете, раз не думаете?
- Мы едим...мы пьем сладкий нектар, загораем и болтаем о пустяках. Мы строим уютные норы, обустраивем их и перестраиваем их многократно. Делаем запасы на зиму. Мы иногда съезжаемся вместе, попарно, чтобы понять, что мы «не сошлись характерами» и снова жить по отдельности. Вот, собственно, и все.
- Ясно-понятно, - задумчиво сказал Уож. Небогатая у вас, в общем-то жизнь. Хорошо, Сэм, я с удовольствием подумаю за тебя. Только не мешай мне, пожалуйста.
- Спасибо, огромное спасибо, Уож!
Сэм смотрел, как Уож снова уютно укладывается в лесную траву. А можно, я посижу рядышком и помогу тебе думать?
- Только если не будешь шуметь, хорошо?
- Не буду, Уож, ни за что не буду!
- Тогда давай, валяй. Помогай мне думать. Только чур, не отлынивать!
Уож снова засмеялся и закрыл глаза.
Норка Сэм осторожно прилег рядом. Он прислушался к ветру в ветвях деревьев, к шелесту травы, к птичьему гомону, и сам не заметил, как неожиданно задремал.
Когда Сэм снова открыл глаза, он был совершенно один на поляне.
- О нет! Я уснул! Уснул и этим, наверное, обидел Уожа, ведь он просил меня помогать ему думать. Он расчитывал на меня, а я его так подвел! – Норка Сэм был готов рвать шерстку на себе от большой досады. - Я такой глупый, такой ленивый!
И тут, буквально в ту же секунду, когда слезы уже были готовы хлынуть ему из глаз, Норка Сэм навострил ушки – откуда-то, казалось – отовсюду - доносился шум, шорох и треск. Внезапно из травы показались десятки узких ужиных голов – все, как один, желтые с черными полосками по бокам.
- Эгегей, соня!
- Уож! Ты вернулся!
- Не только вернулся – пока ты дрых, как сурок, я успел не только придумать план, но и воплотить его в действительность!
- Ты – чудо, Уож! Но что именно ты придумал? – Норка Сэм чувствовал себя еще как будто бы немного спящим. События развивались очень быстро, так, что он боялся не уследить за ними.
- Все очень просто, - Уож выглядел очень довольным собой – это моя семья, познакомтесь, между прочим. Это – Норка Сэм!
- Привет Сэм, привет, - раздалось со всех сторон.
- А это – мои родители, мой брат Ужнож - Уж не очень желтый, мои сестрички-близняшки, бабуля с дедулей, кузены, кузины, а также тетя с дядей – всех имен ты все равно не упомнишь.
- Здравствуйте, - церемонно произнес Сэм и присел в глубоком вежливом книксене Норок.
- Я вот что придумал, - продолжал тем временем Уож, - мы все вместе влезем на дерево, так? Мы с разных сторон подлезем под твое яйцо и рррраз! Столкнем его вниз.
- Как столкнем? – испуганно выходхнул Сэм, – оно же разобъется!
- И об этом я подумал! – Уож явно гордился своей проницательностью - Оно упадет, но оно не разобъется, потому что внизу будет натянута прочная, мягкая сеть. Мой дедушка Уос – Уж очень старый – у него столько всяких полезных знакомств! Собственно, он знает, так или иначе, почти всех в нашем большом лесу. Он-то и попросил паука-крестовика собрать побольше своих родичей и сплести нам – прямо под твоим деревом – большую, прочную, мягкую сеть-паутину! – Уож просто сиял от восторга, донельзя довольный своим безупречным планом.
- Чудесная идея! Великолепная! Да она просто идеальна! Спасибо тебе, Уож, спасибо и Вам, Уос! – Норка Сэм посмотрел в сторону ужиной компании в тщетной надежде понять, кто же из них тот самый дедуля с большими связями.
- Погоди благодарить, Сэм. Веди-ка нас лучше к тому самому дереву.
- Идемте, идемте – Норка Сэм запрыгал на месте от нетерпения,- Это совсем недалеко.
Глава третья.
Когда они подошли к тому самому дубу, оказалось, что пауки уже начали свою кропотливую работу. Их были десятки, наверное даже, сотни – всех мастей и размеров. Трава под девером буквально кишела ими. Они сновали туда-сюда, казалось бы, в совершеннейшем беспорядке. Но, если присмотреться очень внимательно, то можно было увидеть, что каждый из них выполняет часть своей работы. То, что должно было стать одним полотном, пока было сотней разрозненных кусочков. И тем не менее, общая картина уже начинала просматриваться – начало большой, крепкой сети, края которой пауки закрепили на ближайших деревьях – было положено.
- Как здорово, Уож! – Норка Сэм остановился, как вкопанный, пораженный открывшейся картиной. Уож?
Но ему никто не ответил. Ужи деловито, один за другим уже карабкались на дуб, туда, где многозначительно переливалось под лучами заходящего солнца последнее норочье яйцо.
Сэм обошел паутинную сеть по большой дуге, чтобы ничего не повредить ненароком, и подобрался поближе к дубу. Он пристроился сбоку и наблюдал, как слаженно работает паучий народ – раньше ему никогда не доводилось видеть такого. Конечно, ему попадались готовые паутины – но собственными глазами видеть, как они создавались – это было для него совершенно внове.
- Сэм, эй Сэм! – голос Уожа доносился откуда-то сверху.
Норка Сэм задрал голову и отыскал своего нового друга глазами.
- Сэм! Мы его столкнем, смотри!
Сэм увидел, как ужи облепили яйцо со всех сторон. Пара-тройка подлезла снизу, несколько зацепились за ветки и уперлись в яйцо головами, другие исхитрились раздвину ть препятствующие сучья. Сэм увидел, что яйцо немного изменило свое первоначальное положение, и ему стало ясно: это и в самом деле возможно! Сердце Сэма заколотилось быстрее от ужаса и восторга.
- Получается! Уож, у вас получается! И сеть уже почти готова!
Тем временем из леса прибыло еще несколько сотен пауков. Наверное, они сбежались отовсюду, наверное, они были здесь все, до единого паученка. Еще несколько длинных, тягучих минут – и сеть была готова. Норка Сэм собственноручно проверил ее крепость – выдержит.
- Давай, Уож! Давай, Уос! Все готово! Толкайте! – что есть мочи завопил Сэм.
- Рррраз – взяли! Еще ррраз – взяли!
Ветви дуба возмущенно зашумели, раздался треск, хруст, шелест и яйцо медленно, словно нехотя, накренилось и вывалилось точно в паучью сеть. Норка Сэм от наплыва чувств плотно закрыл глаза и тут же открыл их снова.
- Уррррааааа! – завопили сразу все ужи разом. Норка Сэм бросился к яйцу и облегченно выдохнул – целое!
- Ураааааа! – радостный норочий голос присоединился к ужиным. Мы спасли его! Спасибо, мои хорошие ужики! Спасибо, мои чудесные паучки! Как же здорово!
И Сэм исполнил победный норочий танец, который сам в эту же секунду и изобрел.
Яйцо было плотно завернуто в сеть так, что получилось что-то наподобие мешка. Норка Сэм, кряхтя, взвалил его себе на спину. Теперь нужно было донести его до дома.
Он очень тепло распрощался с ужиной компанией, просил поблагодарить от него лично и паучий народ.
- Теперь я у вас в большом долгу, - сказал Сэм.
- Ну ты что – ведь для этого и существуют друзья – добродушно сказал Уож. Ведь каждому нравится чувствовать себя благородным и щедрым. Доброе дело украшает мужчину! Так говорит мой папа, - добавил он.
- Приходите к нам в гости, - сказал Сэм, - ну правда. Скоро осень, осенью у Норок много разных праздников. Например, праздник урожая, день печеных яблок, день жаренных каштанов, день коричного пирога – приходите! Будет весело!
- Придем, придем, придем – раздалось со всех сторон – и ужи расползлись по своим делам. Последним Сэма покинул Уож, прибавив напоследок – ты заходи гулять на то место, где мы сегодня познакомились. Я частенько там бываю...если хочешь, - добавил он немного смущенно – ему не хотелось чересчур навязывать Сэму свое общество.
- Ну конечно я приду, - успокоил его Сэм. Спасибо тебе за все! И братик тоже скажет тебе спасибо, когда вылупится – я ему все расскажу, до единой подробности! - и он нежно похлопал яйцо сквозь сеть.
- Пока, Уож!
- Пока, Сэм!
Уож моментально скрылся в густой траве, а Норка Сэм медленно, кряхтя, потопал в сторону дома.
В норочьем поселении Сэма встретило всеобщее недоумение и недоверие. Норки были вне себя от удивления, когда поняли что Сэм вернулся не с мешком съедобных каштанов или яблок, или, в крайнем случае, крупных желудей – а с настоящим, всамделишним норочьим яйцом!
- Откуда ты его взял, Сэм? - Спрашивали они. Но Сэму было не до бесед – он буквально валился с ног от усталости. За всей этой кутерьмой он совсем забыл о еде, о питье – обо всем на свете. Дойдя до дома он почувствал, что лапы больше его не держат – все его Норочье тельце с головы до пят сотрясала крупная неприятная дрожь.
- Потом, все распросы, все потом – отмахнулся он от своих сородичей. Кое-как ему удалось затащить яйцо в свою нору – оно было таким большим, что заняло почти всю гостиную.
Норка Сэм огромным глотком выпил целый кувшин сладкой воды с медом после чего, совершенно обессиленный, повалился на мягкую постельку из сухой травы и одуванчикового пуха. Глубокий, крепкий сон обнял его мягкими лапами и мгновенно унес далеко-далеко, прочь от всех пережитых волнений и тревог.
Глава четвертая.
Когда Норка Сэм проснулся на следующее утро солнце уже высоко стояло в небе – почти в самом зените. Вспомнив вчерашний день, который теперь казался ему не днем, но целой неделей, Сэм первым делом метнулся к яйцу – оно все также лежало посреди гостиной, укрытое все той же паучьей сетью. Ничего не произошло. «Интересно, когда же она вылупится, - подумал про себя Сэм, - Наверное, нескоро... Ведь яйцо так долго проторчало на дубе и теперь ему нужно напитаться соками земли.»
Плотно позавтракав спелыми яблоками и грушами, Норка Сэм развернул бурную деятельность. Его соседи с удивлением смотрели, как он таскает в дом сухую траву и тонкие ветки.
- Эй Сэм! Что стряслось? Никак обустраиваешь любовное гнездышко? И кто же эта счастливица? –подшучивали они.
- Отстаньте! – отмахивался Сэм, - Не до вас сейчас.
Натаскав достаточное количество сена и хвороста, Сэм соорудил в гостиной подобие норочьей кровати. Результат ему не понравился. «Вот так незадача, - подумал он, - для норочьего ложа нужен пух спелых одуванчиков. Но где же его взять в конце августа?». Сэм сел и крепко призадумался, а пока думал, очистил яйцо от паутины – она была мягкой и сильно липла к лапам. Внезапно его осенило: «Вот ее-то я и использую для скрепления кровати. А кроме того на озере как раз созрел камыш! Если наломать его да надергать пуха – получится ничем не хуже одуванчиков.»
И Сэм с рвением взялся за работу.
Быстрым, решительным шагом он промаршировал мимо валяющихся в травке соседей.
- Что-то наш Сэм сегодня сам не свой – носится, как угорелый – летело ему в спину, но он этого уже не слышал, он был далеко, а мысли его витали еще дальше.
Наконец-то постелька для яйца была готова, и Сэм осторожно перекатил его в самый центр гостиной. Глядя на то, что получилось он удовлетворенно потер лапки – великолепно! Теперь нужно только набраться терпения и подождать.
Ждать пришлось весь август. А затем и сентябрь. И в октябре тоже не произошло никаких изменений. Яйцо лежало в гостиной и тускло поблескивало перламутровым боком. Как ни прислушивайся, как ни прикладывайся к нему ухом – не было слышно ровным счетом ничего. Норка Сэм был все время очень занят – он заготавливал еду на зиму из расчета на двоих. Ведь он понятия не имел, когда новая Норка решит вылупиться. Что, если это будет в самый разгар зимы? Зимой Норки преимущественно спят, свернувшись клубочком. Иногда они просыпаются чтобы поесть или попить воды. Но из своих жилищ они не выходят – снаружи воет вьюга, трещат морозы, гуляют бури – а Норки знай себе посапывают в теплых постельках. «Что, если это будет особо крупная Норка? Ну, примерно, как наш Большой Джо, - переживал Сэм искоса поглядывая на своего пухлого сородича-увальня, - Джо очень много ест, в два раза больше меня!» И он с еще большим рвением принимался за работу.
Поначалу Сэма еще навещал Уож, но в скором времени видя, что у друга дел невпроворот, перестал. Сэм очень скучал за Уожем, за его свистящим смехом, озорным блестящим глазом и великолепными идеями – но он просто не мог позволить себе идти на риск. У маленькой Норки будет достаточно еды – сказал он себе очень твердо. Уж я-то постараюсь.
И он старался изо всех сил. Он бегал по всему лесу, выискивая яблоки, груши, съедобные корни, собирал грибы и сушил их на веревочке перед домом, набивал мешки спелыми желудями, сушил ароматные травы, набивал кадки съедобными каштанами.
Его сородичи только и знали, что удивляться да сплетничать.
- Надо же, Сэм совсем сбрендил, - тихонько перешептывались они у него за спиной. Носится со своим яйцом, словно какая-то курица! А оно, того и гляди...тут они многозначительно замолкали. Никто из всего Норочьего поселения не верил в успех предприятия Сэма. Ничего не выйдет из этого яйца, - говорили они. Оно вовремя не упало на землю. Из него не выйдет никакой Норки...И тем не менее оно не разбилось...- Норки задумчиво чесали свои длинные носы. Что-то здесь явно не в порядке!
Но, к счастью, Сэму никто не мешал заниматься своими делами. Ведь Норки, хоть и любят вдоволь посплетничать за спиной, редко откровенно навязываются или лезут в не свои дела.
Пришел ноябрь, и погода сильно испортилась. Дождь лил, не переставая целыми днями, небо затянуло свинцовыми тучами. Листья опали и пожухли, трава побурела. В лесу не осталось красок, только лишь различные оттенки серого, коричневого и черного заполонили все кругом. Звери попрятались в норы, смолкли птицы, и только ветер уныло завывал промеж голых стволов. Норка Сэм завершал последние работы по утеплению своей норы на зиму: оббивал стены изнутри мягким сухим мхом, который запасливо подготовил загодя. В качестве последнего штриха он законопатил мхом вход и теперь сюда не проникнет ни вода, ни грязь, ни холод. Сэм облегченно вздохнул. Теперь все готово. Мха, как ни странно, оставалось еще предостаточно. Сэм хозяйственно распорядился и ним: сначала разделил на две кучки, затем одной из них обложил яйцо, чтобы ему было теплее, а другую отнес к собственной постели. Мхом можно посыпать себя в качестве одеяла – будет уютно, да и пахнет хорошо. Ну вот, кажется, и все. Закрома ломятся от еды. Кадка с водой закопана в землю – чтобы не так быстро портилась. Норка Сэм легонько погладил яйцо лапкой – спокойной ночи, братик-сестричка! Он уютно улеглся в свою хрустящую, пахнущую летним лесом постельку и закопался туда так, что наружу торчал один только нос-кнопочка – спокойной ночи, зимний мир! Сладких тебе снов!
Норка Сэм спал и видел странный сон о том, как кто-то чужой ходит по его любимому жилищу на мягких лапах. О том, как этот кто-то с неподдельным интересом рассматривает каждый предмет, поднимает его, обнюхивает, время от времени облизывает или пробует на зуб – и снова ставит на место. Этот кто-то забрался даже в постельку со пящим Сэмом и с восторгом попрыгал не ней, совершенно не заметив, впрочем, самого Сэма. Этот кто-то однажды обнаружил дверь в кладовку и тонко запищал от обуявшего его восторга при виде всей этой обильной, вкусной еды. Кто-то по-хозяйски влез в припасы Сэма и, выбирая только все самое лучшее, объелся до икотки. Несмотря на странный сон, Норка Сэм спал крепко и не просыпался до того самого момента как этот кто-то начал выдирать мох, законопативший дверь в нору. Как только из щелей потянуло морозом, и свежий, кристально чистый воздух достиг ноздрей Сэма, он тут же подскочил, как ужаленный, разбросав кругом сухой мох и сено.
- Что происходит? Нападение?
Продирая заспанные глаза непослушными лапами, Сэм побежал к выходу из норы. Удивлению его не было предела, когда он увидел там увлеченно выдергивающую утеплительных мох крупную, серую с белыми проплешинами Норку.
- Эй, ты кто? Как ты сюда влез и зачем ты портишь мою дверь?
Норка обернулась. Это явно была Норка-сестричка, не братик. Сэм не знал, откуда он это знает, но знал наверняка. Норка удивленно оглядела Сэма с ног до головы.
- Надо же – а ты сам-то откуда взялся? Кто ты такой?
- Это я взялся? Да я тут живу! Я Сэм, хозяин этой норы!
- Ааа, привет, Сэм! А я думала, тут живу я одна. Меня зовут Кира. Значит, я тоже Норка?
И тут Сэма осенило с такой силой, что он охнул и с размаху хлопнул себя по лбу, так сильно, что даже поморщился. Он разом вспомнил все, что произошло до того, как он впал в зимнюю спячку:
- Конечно, ты - Норка! Я знаю, ты – из того самого яйца! Ты вылупилась! Ты – спасенная сестричка!
- Что значит – спасенная сестричка?
- Ой, мне столько тебе надо рассказать Норка Кира! И как же я рад, что ты вылупилась!
Сэм от избытка чувств бросился обнимать Киру, чем изрядно ее удивил. Но она не отстранилась. Сэм впервые узнал, что такое «норочьи объятия» - это когда две Норки прижимаются друг к другу крепко-крепко, опускают вниз носы и обхватывают друг друга лапами. «Оказывается, это очень приятно, - подумал Сэм, - Почему я раньше никогда этого не делал?»
И тут, совершенно случайно, его лапы, обнимающие Киру, наткнулись на что-то странное. Что-то мягкое и теплое, подвижное, очень тонкое, что-то, что торчало из ее спины и чего никак не должно было там быть. Когда Сэм попытался ощупать это лапами, Кира недовольно отстранилась от него.
- Эй, что это еще за штучки?
- У тебя что-то на спине торчит, Кира. У меня такого нет. Что-то...не пойму, что это такое.
- Что значит «на спине торчит»? – Кира завертелась, пытаясь заглянуть себе за спину, но у нее, конечно же, ничегошеньки не вышло.
- Повернись ко мне хвостом, - попросил Киру Сэм, - я посмотрю.
Кира повернулась. Сэм охнул и присел на земляной пол, потому что лапы наотрез отказалась его держать.
На спине Киры росли очень маленькие, аккуратные крылышки, похожи на те, что у бабочки. Каждое крыло состояло из двух частей. Они были нежно голубого цвета с перламутровым отливом, чуть прозрачные, с тонкими жилками, и покрыты они были тоненьким, едва заметным пушком.
Сэм раньше никогда не видел такого. У Норок не было крыльев, и летать они не могли. Откуда же...? Что же это...? Мысли Сэма спутались в один большой косматый клубок.
- Кира, у тебя крылья...- едва слышно пробормотал он.
- Что там? Говори громче, не слышно же!
- У тебя крылья, Кира! На спине!
- Ну и что с того?
- Но их там быть не должно!
- Это как это не должно? Раз они там есть – то должно, верно?
- Но у меня их нет! Их нет ни у кого! Гляди!
И Сэм повернулся к Кире спиной. Маленькие лапки легко прошлись по его спинке.
- Гладенькая, - задумчиво сказала Кира. А моя – нет.
- Вот именно!
- А что, кроме нас есть еще другие Норки? Может, спросить у них?
- Спросим, конечно, - задумчиво ответил Сэм, - Но сейчас все законопатились в своих норах и спят. Сейчас зима, понимаешь. Нам тоже нужно ложиться спать.
- Но я совсем не устала! – возразила Кира, – я тут как раз собиралась открыть эту дверь. И она указала на выход из норы.
- Ни за что! – Сэм вдруг понял, что, пока они тут беседуют, температура в норе все сильнее и сильнее падает. Он бросился подбирать мох, который успела выдернуть Кира, и энергично совать его назад в щели, - Наружу нельзя! Там мороз, холод, ветер и снег! Тот, кто покинет нору зимой – погибнет!
- Да? А ты пробовал?
- Да что тут пробовать! Ты только что вылупилась, поэтому, может быть, не в курсе того, как протекает наша жизнь. Зимой Норки спят в норе. Летом – гуляют, загорают, развлекаются и запасают припасы на зиму. Понятно?
Кира кивнула и стала помогать Сэму справлятся со мхом.
- Ладно. И что мы сейчас будем делать?
- Мы наведем порядок после того, что ты тут устроила, поедим и уляжемся спать.
- До лета?
- До весны!
- А как мы узнаем, что пришла весна?
- Мы проснемся.
- Так ведь мы сейчас проснулись!
- Послушай, Кира – Сэма начал раздражать этот ведущий в никуда разговор. Я проснулся не от того, что пришла весна, я проснулся от холода, который ты тут устроила, когда пыталась октрыть дверь. Ну будь умницей, послушай меня. Ты – самая последняя из вылупившехся Норок, ты немного другая, но все равно я думаю, что то, что хорошо для нас – хорошо и для тебя. Договорились?
- Ладно, - ответила Кира и добавила негромко, но очень твердо: «И все равно я считаю, что дрыхнуть всю зиму это как-то странно. Ведь мы, наверное, пропускаем массу разных веселых вещей: катание с горки на бревне, забег по обледенелому озеру, яркое-яркое солнце, отражающееся от сугробов! Мороженная рябина с ветвей – сладкая-сладкая, замерзший шиповник – мммм, вкуснее, чем леденцы! И миллионы маленьких, хрупких снежинок, опускающихся с неба...» Кира мечтательно прикрыла глаза.
Слушая это, Сэм от удивления выронил пучок мха на пол – откуда она это знала? Ведь она никогда не видела зимы своими глазами. Сэм и сам никогда ее не видел, но ему о ней рассказывали синицы, зайцы или воробьи. И вот что странное: их рассказы были очень похожи. Да, это и вправду была очень странная Норка. Возможно, она и в самом деле была приспособлена для зимы?
- Кира, ты говоришь странные вещи, - задумчиво сказал Сэм, - Все именно так, как ты говоришь. Но кроме этого есть еще снежные бураны, злобные вьюги, колючие ветра, непроглядная темень, голодные хищники - и это тоже зима. Ах, Кира, какая ты странная все-таки Норка. На спине у тебя – уму непостижимо - крылья, похожие на бабочкины, но не совсем. Ты умеешь летать, Кира?
- Летать? Это как?
- Не знаю. Как птицы.
- Наверное, нет. Кира повертелась на месте. Я могу шевелить этими штуками. Ну, теми, что на спине. И все.
- Может, они еще вырастут? – предположил Сэм. Окрепнут?
Кира пожала плечами.
- Но как бы то ни было, я считаю, что нам нужно все-таки улечься спать. Я вижу, что ты не хочешь, но давай в этот раз сделаем по-моему. Вот придет весна, мы выйдем наружу, познакомимся со всеми. Я помогу тебе построить свою собственную нору. И уж на следующий год ты сама вольна будешь решать впадать тебе в спячку или же всю зиму прыгать по сугробам с зайцами и белками. Договорились?
Кира снова передернула плечами как бы говоря: «делай, что хочешь».
Сэм наконец-то закончил возиться с дверью. Они с Кирой отправились в кладовую и хорошенько подкрепились желудями, печеными каштанами и грецкими орехами, от чего у Киры явно улучшилось настроение. В гостиной на постели, где предстояло спать Кире, от яйца не осталось и следа. Ни скорлупки, ни крошечки – ничего. « Интересно, из чего оно было,» - подумал Сэм вяло. Он чувствовал себя очень тяжелым, сытым и уставшим. Забрасывая Киру мхом и сеном, Сэм едва-едва шевелил лапами.
- Спокойной ночи, - сказал он торчащему из кучи носику-кнопочке, - И чур – без фокусов! Закрывай глаза и спи.
Кира что-то пробормотала в ответ, но Сэм не разобрал слов. Наверное, она уже тоже наполовину спала. Еле-еле добредя до своей постели, Сэм рухнул в нее, словно срубленное под корень дерево. Сил на то, чтобы укрыться хорошенько уже не оставалось.
Глава пятая.
- Соня, просыпайся, соня, эй! – кто-то настойчиво теребил Сэма за нос, - Давай же, ну вставай! На улице весна, чтоб мне лопнуть, если я вру, настоящая весна! Давай откапываться скорее, мы же все пропустим!
Сэм заворчал и попытался перевернуться на другой бок, чтобы спастись от назойливых маленьких лап, но ему это не удалось. Теперь невидимый для закрытых глаз Сэма мучитель брызгал на него водой из кадки. Вода пахла застоявшимся болотом и была очень мокрой.
- Прекрати! – Сэм резко сел на кровати и возмущенно уставился на вредного надоеду. – Ты что, совсем ум потеряла? Ты мне всю кровать замочишь!
Но от взгляда на озорную хитрую мордочку Киры вся его злость в одно мгновение куда-то улетучилась. Она все-таки здесь, новая Норка по имени Кира. Значит, это был не сон. Она вылупилась, какое счастье, как здорово!
Сэм, кряхтя, выбрался из своей постели. Затекшие за долгую зимнюю спячку лапки отказывались его слушаться, и он осторожно начала разминать свое непослушное, еще сонное тельце. Кира, словно ненормальная прыгала вокруг него и пела:
- Весна, весна, весна! Солнышко, тепло, луна! Ветер, листья и дождь! Ну чего же ты ждешь! – получалось не очень складно, но забавн, и Сэм не удержался от улыбки. Кажется эта Кира – комок шаловливой неудержимой энергии. «Ох, и намучаюсь я еще с ней», - полушутя-полусеръезно подумал Сэм.
- Давай скорее откапываться, Сэм! Я уже три часа как проснулась, но ждала тебя, чтобы ты ничего не пропустил.
- Мило с твоей стороны, - пробурчал Сэм, - Я мог бы еще спать, как минимум, пару дней.
- Ты с ума сошел! – Кира возмущенно уставилась на него, - А мне что прикажешь делать все это время? От скуки помирать?
- Ладно, ладно, уймись, - примирительно сказал Сэм, - давай перекусим, а то я совсем обессилел за зиму, и откроем нашу дверь.
- Урррааа! – Кира унеслась в сторону кладовой и Сэм, кряхтя и охая, поплелся на непослушных лапах следом.
Они поели, потом дружно повыдергивали все моховые утепления и широко распахнули дверь. В затхлый, пропахший зимой коридор сэмовой норы ворвался буйный весенний воздух. Он пахнул солнечным светом, набухшими почками, журчащими ручейками и зарождением новой жизни. Он был еще холодным, так как было только самое начало марта, но он был самым живым, самым задорным, самым прекрасным на свете воздухом, который только можно себе представить. По крайней мере так считала Кира.
- АААа! – закричала она во всю глотку. Дикий восторг, сама безудержная жизнь, та, что заставляет травинку раскалывать бетон и стремиться вверх, к солнцу и небу, подхватила ее и понесла за собой, точно морская волна. Кира выбежала из норы так быстро, что Сэм и слова не успел сказать, и принялась носиться по всему норочьему поселению, вопя что-то нечленораздельное и время от времени повизгивая от счастья. На одном из крутых поворотов ее лапы неожиданно заскользили в грязи, и она, не удержав равновесия, смачно плюхнулась на спину в глубокую лужу. Теперь она хохотала и подбрасывала комки грязи в воздух. Сэму только и оставалось, что таращиться на это действо.
«Ох, теперь еще и мыть ее», - грустно подумал он,- А где, интересно? Придется загнать в ледяной ручей. Ну что ж, сама виновата. В таком виде я ее в нору на порог не пущу».
- Это кто еще тут шумит с весны пораньше? Кое-кто, может быть, еще спит! – из соседней норы показался заспанный и крайне недовольный сосед Ком. Сэм, ты ли это устроил тут балаган?
- Привет, Ком! - Сэм приветсвенно поднял лапку, - С окончанием зимы тебя. Извини, что разбудили. Это – там – Кира. Сэм указал в сторону валяющейся в грязи норки и пояснил: Норка, вылупившаяся из моего яйца.
- Того самого ? – удивленно поднял брови Ком.
- Того самого, - кивнул Сэм, - Только она немного не такая, как мы. Не удивляйся. Но она очень хорошая.
- Мда? – в голосе Кома не чувствовалось уверенности, - Однозначно, она очень шумная. Придется поселить ее на окраине поселка. Хотя, ей все равно придется жить там –все остальные норы сейчас заняты.
- Ну, - застенчиво протянул Сэм, – пока она живет у меня. Входит, так сказать, в курс дела. Она же последняя вылупилась...И он потупил нос. Ему не хотелось, чтобы в поселении стали болтать о том, что они с Кирой – пара. Но и отпускать ее в самостоятельную жизнь ему казалось неправильным. Она такая буйная, такая ...другая. Кто знает, чего она натворит без присмотра. Киру надо сначла воспитать. Все это пронеслось в голове Сэма за какую-то долю секунды. А Кира уже неслась к ним на всех парах – грязная, мокрая и светящаяся от счастья.
- Привеееет, привеееет! – воспользовавшись растеряностью Кома, она схватила его за лапу и стала энергично трясти. - Да ты, никак, наш соседушка? Как здорово, как чудесно! Я – Кира, приятно познакомиться!
- Ну здравствуй, - неуверенно пробубнил Ком, внимательно разглядывая свою испачканную лапу, - С окончанием зимы тебя!
- И тебя, и тебя! – запрыгала Кира, разбрызгивая грязь вокруг, - Слышишь, Сэм, а где у вас тут можно помыться? Я что-то немного замаралась.
- Немного! – хмыкнул Сэм. - Ты это называешь немного? Пошли, я отведу тебя к ручью. Пока, Ком, увидимся! – и он кивнул соседу на прощанье.
Сэм и Кира двинулись в сторону леса. В лесу Кира притихла и с благоговением рассматривала огромные, мощные стволы деревьев, возносящиеся вверх, к солнцу и голубому небу. Она была очарована запахами и звуками, кипением жизни и движением – ведь каждая мелочь, каждая букашечка и зверушка проснулись и деловито сновали туда-сюда, выполняя свои таинственные, лишь им одним известные, дела. Кира была поражена многообразием жизни, и Сэм только диву давался, как быстро сменилось ее настроение – из буйно-необузданного оно превратилось в задумчиво-наблюдательное. Скоро послышался звон веселого ручья. Наполнившись талой водой, он стал быстрым и стремительным – как и каждой весной. Летом он обмельчает и замедлит свой бег, осенью будет мерным и томным, зимой же превратится в тонкую черную ниточку между двумя замерзшими, заледеневшими берегами. Все течет, все меняет форму и вид, возникает, исчезает – и появляется снова ...
Кира принялась мыться, весело фыркая и плескаясь водой вокруг. Ожидая, пока она закончит, Сэм присел у поваленного дерева и прислонился спиной к влажному стволу. Пригревало солнышко, все вокруг выглядело таким свежим, таким новеньким, таким четким – словно вырезанным из черного блестящего картона. Подставив мордочку ласковым теплым лучам солнца, Сэм закрыл глаза – как же все-таки хорошо быть. Просто быть здесь. Он вернулся из страны зимнего сна. Впереди так много дней и ночей, забав и лакомств, приключений и открытий – до следующей зимы. Чувство, охватившее его, выплеснулось за границы его маленького тельца и залило все вокруг, окрасило все в яркие, радужные цвета. Норка Сэм задремал.
Когда он снова открыл глаза Киры в ручье уже не было.
- Сбежала, - ахнул Сэм испуганно. - Где-то она сейчас и успела ли уже набедокурить?
Он поспешно поднялся с земли. Угораздило же меня так неудачно заснуть! – корил себя Сэм. - А вдруг Кира заблудилась, не нашла дорогу домой? Вдруг с ней что-то случилось?
И он со всех лап бросился в сторону норочьего поселения. Там Сэм застал неожиданное оживление – все Норки сгрудились вокруг чего-то и оживленно беседовали, размахивая лапами и споря, так, что гул вокруг стоял жуткий и никто толком не мог никого расслышать. Как Сэм и предвидел, в центре толпы стояла Кира. Она рассеяно озиралась кругом на без умолку галдящих Норок и вид имела несчастный и потерянный. Этого Сэм никак не мог стерпеть.
- Эй! Стоп! Тихо вы! Ну что вы орете! А ну, прекратите сейчас же – Сэм, время от времени помогая себе локтями, стал пробиваться сквозь плотную толпу своих сородичей пока не оказался рядом с Кирой.
- Дорогие Норки! – крикнул он, что было мочи и взял Киру за лапу, – Познакомьтесь! Это Кира! Пожалуйста, задавайте вопросы по одному, не все сразу!
Норки, удивленные такой решительностью, исходящей от обычно тихого и незаметного Сэма, и вправду немного примолкли.
- Откуда она взялась? – выкрикнула мелкая, вертлявая Норка Бела.
- Вылупилась из яйца, как и мы все. Помнишь, Бела, в конце лета я нашел яйцо в лесу и приволок его домой? Эта Норка – из того самого яйца.
Норки удивленно заахали, заохали на разные голоса и снова загалдели. И тут один голос перекрыл нарастающий шум, это был тот самый Сэмов сосед Ком:
- Почему у нее крылья? – крикнул Ком.
- Да, да, почему? Почему? – раздалось со всех сторон.
- Не знаю, - устало ответил Сэм и посмотрел на Киру, которая все еще растерянно хлопала глазами, сбитая с толку таким пристальным вниманием к собственной персоне. - И она тоже не знает. Я думал, может, кто-то из вас знает?
- У Норок не бывает крыльев, - крикнул кто-то из толпы, - Норки не умеют летать! Это – не Норка! Ей тут не место! Выгнать ее!
- Я тоже не умею летать, - вдруг завопила Кира, - что вы пристали ко мне! Я вылупилась такая – какая есть, такая есть!
- Верно, - поддержал ее Сэм, - Послушайте, некоторые из нас – серые, некоторые белые или с пятнами, или с небольшими полосками. Все мы разные, если приглядеться – и ростом, и шириной, и цветом. Несмотря на это, все мы – Норки, так? А у Киры – крылья. Ну и что с того? Совсем маленькие крылышки, она едва-едва может ими шевелить и уж точно не может летать. Давайте мы все успокоимся и будем вести себя благоразумно. Кира –одна из нас. Она будет жить с нами. Давайте все вместе, как мы всегда это делаем, поможем одной из нас построить собственное жилище, то есть нору. А?
К сожалению, большинство не желало слушать благоразумные аргументы Сэма. Они лишь качали головами, негромко переговаривались и косились на Киру с недоверием.
- Вот еще, нору ей. Еще чего! – бормотали Норки.
- Нет уж, Сэм, возись с ней сам – озвучила общее мнение Бела, и остальные согласно закивали носами, - Так уж и быть, она может жить здесь. Но ответсвенным за нее назначешься ты, Сэм! И если она что-то натворит, если нарушит наш покой и размеренную жизнь – отвечать за это вы будете оба, ясно?
Таков был вердикт норочьего большинства.
Норки потихоньку разбрелись по своим весенним делам, все еще шушукаясь и неодобрительно покачивая длинными носами. Кира явно приуныла. Не глядя, она, прямо где стояла – там и уселась на землю, словно лапы больше не держали ее.
Сэм ласково погладил ее по холке:
- Не грусти, Кира. Это они со сна такие угрюмые. Ты зря понеслась с ними знакомиться вот так, с бухты-барахты. Норки больше всего на свете ценят спокойствие и уют, а ты, свалившись им как снег на голову, поставила под угрозу и первое, и второе. Вот увидишь, они оттают. Проснутся до конца, поедят, вытряхнут постели, узнают тебя поближе – и полюбят, вот увидишь.
- Врешь ты все, - Кира подняла на Сэма большие карие глаза, полные голубых, вот-вот готовых пролиться, слез, – Никогда они меня не полюбят. Потому что у меня на спине вот эти штуки, – она легонько похлопала своими миленькими крылышками, - У меня есть, а у них нет. Я никогда не стану здесь своей, никогда не буду одной из вас.
- Успокойся, Кира, прекрати так все драматизировать, - Сэм почувствовал себя очень неуютно, ведь он совершенно не хотел, чтобы Кира плакала, - Они привыкнут! Нужно только немного подождать. Ну что тебе стоит, а? Пойдем-ка лучше начнем строить тебе твою собственную отдельную нору. Конечно же это займет намного больше времени, потому что строить мы будем только вдвоем...
- Втроем! – голос раздался откуда-то слева и снизу, это было так неожиданно, что Кира и Сэм непроизвольно подпрыгнули. Из одиноко растущего колючего куста ежевики, еще совсем безлистного, торчала хитрая мордочка Уожа и поблескивала озорным глазом.
Кира ойкнула и вскочила на ноги. «Змея!» - вскрикнула она громко.
- Стой, глупая! – Сэм удержал явно намеревающуюся броситься со всех ног наутек Киру, - Какая же это змея! Это уж по имени Уож, знакомься! Уож, Кира, Кира, Уож. Кира, это твой самый главный спаситель! Привет, Уож! С наступлением весны тебя! Как перезимовал?
- Отлично, отлично, спасибо. Рад видеть тебя в добром здорвье, Сэм. И счастлив знакомству с нашим найденышем! Какая же она красивенькая, миленькая Норка!
Этим возгласом Уож явно смутил Киру, и она сильно покраснела. К счастью, под густой шерсткой этого совсем не было заметно.
- Привет, - сказала она неуверенно, - Ты... - мой спаситель?
- Ах, наш Сэм, как всегда, немного преувеличивает! Я всего лишь немного помогал нашему другу спускать твое яйцо, то есть яйцо с тобой, вниз, на землю.
- Нет-нет, - перебил его Сэм, - Уож сам все придумал, сам позвал пауков и ...
- Пауков – переспросила совсем сбитая с толку Кира, - Зачем пауков?
Уож громко рассмеялся.
«Ах, как же я соскучился за его смехом, - с облегчением подумал Сэм, - Уож такой умный и такой беспечный. Когда он рядом, мне все, что бы ни происходило, кажется не таки уж значительным, ведь он всегда найдет выход, всегда что-то придумает».
- Друзья! - громко и значительно сказал Уож, отсмеявшись, - Едва продрав после зимней спячки глаза, я со всех ног бросился к моему давнему другу Сэму узнать, как же обстоят дела с нашим яйцом. И я счастлив встретить вас здесь, на этой прекрасной поляне. Но давайте все-таки устроимся где-то в более уютном местечке и расскажем Кире историю ее рождения всю по порядку, хорошо? Она же ничего не знает о том, как появилась на свет, ай-йай-йай, какое упущение!
Трое друзей расположились в уютной гостинной Сэма. Хозяин предусмотрительно натаскал остатков лакомств из кладовой, но ни Уож, ни Кира к ним не притронулись. Последняя с замиранием сердца слушала историю о том, как Сэм случайн обнаружил яйцо и обо всем тех событиях, что за этим последовали. Уожу были продемонстрированы Кирины крылья, которые он несколько долгих минут с удивлением рассматривал.
- Ну и остальное ты знаешь, Уож, - подвел итог Сэм, имея ввиду норочье собранье.
- Мдааа, - протянул уж многозначительно и подпер голову кончиком хвоста, - Однако, как это все необычно складывается. Он задумчиво прикрыл глаза и тут же снова открыл их, озаренный новой идеей:
- Но это же так просто!
- Что?
- Что?
Всполошились обе Норки.
- Просто, как день и ночь! Яйцо провисело на дубе, так? И там оно не получало силу земли, так? И поэтому Кира долгое время не могла вылупиться, так?
- Ну, так, - подтвердил Сэм, - не понимаю, к чему ты клонишь, Уож.
- Сейчас поймешь! – Уож выглядел очень довольным, – Вися на дубе, яйцо не получало силу земли, но получало силу воздуха! А теперь подумайте сами, кто растет и развивается с помощью силы воздуха, а?
« Птицы...- задумчиво пробормотал Сэм, - бабочки, насекомые...» И тут внезапно его осенило: «Ухты! Я, кажется, понимаю! Крылья!»
- Именно, крылья! – кивнул Уож, - рад твоей сообразительности. Сила воздуха начала развивать у Киры крылья!
- Но потом мы стащили ее вниз, получается, они недоразвились, да, Уож?
Кира только и могла, что хлопать глазами, удивленно переводя взгляд с Сэма на Уожа и обратно. Она напряженно следила за разворачивающейся дискуссией.
- Ах, Сэм, никто точно не знает, как развиваются живые существа, как что на кого действует. Мы знаем только, что чем ближе к земле, тем больше на создание влияет сила земли, чем дальше от нее – тем больше силы воздуха. Есть еще сила солнечного света – она проникает везде. Или сила воды, с которой много имеют дела ужи...Сэм, наш мир существует согласно каким-то своим непростым законам, и мы можем только гадать о том, каким образом они работают...
- Но твое предположение очень даже имеет смысл! – воскликнул Сэм. - На Киру сильно повлияли силы воздуха, отсюда и вся ее отличность от остального нашего народца.
- Прекрасно, теперь мы это выяснили – наконец-то подала голос Кира, - я рада. Но вопрос заключается в следующем: что нам теперь с этим делать?
- А что ты хочешь с этим делать? – удивленно воззрился на нее Уож. - Живи и радуйся жизни! Наслаждайся тем, что ты больше не в яйце и можешь делать, что тебе вздумается.
- А они? – Кира кивнула носом через собственное плечо, указывая на крылышки.
- Мешают тебе? – поинтересовался Уож. - Болят?
- Нет, что ты...Но, кажется, они мешают другим. Из-за них другие Норки не считают меня своей.
- Ну и наплюй ты на то, что они там считают. Если спрашивать у каждого мнения, дорогая моя Кира, то ты и шагу ступить не сможешь. Послушай моего совета - мнение, знаешь ли, у каждого свое и, если обращать внимание на каждое, тебе никакой жизни не хватит. Ты же любишь жизнь, так?
- Так, - кивнула Кира согласно.
- И ты хочешь быть счастлива, верно?
- Очень, очень хочу, Уож! – горячо заверила его Кира.
- А как тебе стать счастливой?
Кира задумалась и беспомощно посмотрела на Уожа.
- Это же так просто! Как день и ночь – Уож так заразительно рассмеялся, что Кира поневоле тоже начала улыбаться. - Просто почувствуй счастье – и все! Так просто!
- Так просто, - неуверенно повторила Кира, - не может это быть так просто.
- Не может? Почему?
Кира задумалась – и правда, почему нет? Сегодня утром она проснулась счастливая от того, что проснулась. Потом она будила Сэма и была счастлива, потому что ей нравился Сэм – его ворчливость, его спокойствие, его внимательное к ней, Кире, отношение. Потом она была счастлива вырваться из душной норы туда, где было столько неба, столько солнца и столько воздуха. Так почему же она не может быть счастлива прямо сейчас? Только из-за какого-то глупого мнения недалеких Норок? «Это ведь их личное дело, не мое», - внезапно осенило Киру. «Я свободна делать, что хочу и быть такой, как хочу – мне никто не может помешать». Открытие это было таким ярким, таким сильным, что она расхохоталась.
Хоп-ля, тра-ля-ля-ля! – Норка Кира перекувыркнулась два раза, опрокинув поднос с едой и нечаянно ударившись боком об стенку. – Я счастлива, я жива! И она стала кататься туда-сюда по земляному полу, закрыв глаза и тихонько повизгивая от удовольствия.
Уож одобрительно закивал, в то время как Сэм кинулся собирать рассыпавшиеся вкусности. Он ничуть не был против – главное, что Кира перестала быть такой грустной и задумчивой, остальное было не важно.
- Если я правильно помню, - подал голос Уож, - Сэм хотел строить тебе отдельную нору, так, Кира?
Кира приняла вертикальное положение и отряхнулась. Обе Норки дружно закивали носами.
- Ну так что же мы тут сидим? Давайте как раз этим и займемся! Айда искать подходящее место для нового кириного жилища!
И трое друзей со всех ног бросились наружу, туда, где пели птицы, светило солнце, туда, где бездонное небо, а воздух такой свежий и сладкий, что хочется петь, смеяться и парить, даже если у тебя нет, и никогда не было за спиной крыльев.
Глава шестая.
Всю весну друзья занимались постройкой жилища для Киры. Они нашли прекрасное место недалеко от Сэмовой норы и к тому же немного наотшибе, чтобы Кире не пришлось ни с кем слишком уж тесно соседствовать. Будущая нора для Киры находилась почти у самой кромки леса, что вполне устраивало хозяйку. «Так я буду чувствовать себя свободной и не стану никого стеснять», - сказала она. Работы было много, и она продвигалась медленно, потому что ни одна из Норок не стала им помогать. Сэм охал, кряхтел и вздыхал, глядя на свои натруженные лапки и с трудом разгибая спину. Теперь он понял, как много значит помощь сородичей – его собственная нора возника меньше чем за неделю, но тогда работали они все вместе, дружно... Норки потихоньку привыкли к Кире. Они сдержанно здоровались с ней, но, в то же время не проявляли чрезмерного дружелюбия. Никто из них не спрашивал, как у нее дела, ни один не остановился поболтать... Видя, что Сэм не отступается от своей подруги, Норки стали и к нему относиться с холодком, а от странного его друга Уожа они и подавно держались как можно дальше. Так что трое друзей были предоставлены сами себе. Они целыми днями работали на стройке: копали землю, вывозили ее в лес, укрепляли и утрамбовывали стены и пол. Дел было хоть отбавляй, и они очень уставали. Время от времени Норки и уж устраивали себе выходные. Они набирали припасов в пикниковую корзинку, брали сплетенные из сухой травы покрывальца, укладывались на полянке загорать и рассказывать друг другу интересные истории. Прошла весна с ее бурными ливнями, ярким солнцем и буйством красок, наступило долгожданное лето. Нора Киры была почти готова – добротная, глубокая, просторная нора со спальней, гостиной и вместительной кладовой.
- Ах, милые мои друзья, как же я рада, как же я благодарна вам за помощь! У нас получилась чудесная норка – и Кира довольно пританцовывала на месте, – милый, уютный домик, как раз впору для Киры и ее друзей!
Уож и Сэм улыбались устало. Нора на самом деле получилась на славу, и они испытывали глубокое удовлетворение от проделанной работы.
- Как здорово, что мы уже закончили – удовлетворенно протянул Сэм. - Все готово, а впереди у нас еще целое лето!
- Лето, - мечтательно протянула Кира, - лето, приключения...
- Да! – встрял Уож. – Но сначала нам придется сделать еще кое-что, вы ведь ничего не забыли?
- Забыли, - вскинулась Кира, - а что же мы забыли?
- Я знаю, - отозвался Сэм, - как же мне раньше не пришло в голову! Сначала мы должны позвать всех-всех-всех и отпраздновать Кирино новоселье!
- Новоселье, ура! – закричала Кира и перекувыркнулась через голову. – Какая изумительная идея! Мы соберем всех Норок, устроим пир на весь мир, и они наконец-то признают меня своей! – и она принялась высоко подпрыгивать от радости.
Приготовления к празднику начались. Кира наплела гирлянд из цветов и развесила их повсюду – снаружи и внутри норы. Сэм оббежал все поселение Норок и каждую лично пригласил на Новоселье Киры. Норки кивали, прятали глаза и все, как один, старались спровадить Сэма как можно скорее, что, впрочем, последнего ничуть не смущало. Уож отправился собирать свое семейство, потому что ужи, конечно же, тоже были приглашены. Кира и Сэм приготовили и красиво разложили оставшиеся с зимы припасы – Кира очень хвалила Сэма за запасливость.
- Если бы ты не припас так много, мы бы сейчас не могли праздновать. Ведь в лесу еще ничего нет, - говорила она.
- Не волнуйся, - успокаивал ее Сэм, - я пойду, поищу еще немного съедобных корешков. Еды предостаточно – так что на всех хватит.
И вот настал долгожданный день. Кира проснулась на рассвете и еще раз все проверила. Нора сверкала чистотой и уютом, пахла свежестью и сырой землей. Гирлянды висели идеально, цветы еще и не думали увядать. Столики ломились от угощений. Свежая вода с листьями молоденькой перечной мяты благоухала. Все лежало, стояло, находилось на своих местах – лучше и не придумаешь. Оставалось только дождаться дорогих гостей.
С утра пораньше приползли ужи. Они принесли Кире в подарок самые красивые цветущие кувшинки с озера. Уож перезнакомил друзей со всей своей многочисленной ползучей семьей. Ужи посмотрели нору, рассыпались в комплиментах, поели немного печеных яблок и, извинившись, расползлись по своим делам. Последним уполз брат Уожа Унож:
- Не обижайся, Кира, просто ужи – очень занятой народ. У нас столько дел, столько забот! Мы были рады познакомиться с тобой! Пока!
И он скрылся в густой траве.
- Чем же таким важным занимаются ужи? - поинтересовалась Кира.
- Нууу... кушают много, - подмигнул ей Уож, - очень любят вкусно поесть. Не то, чтобы им не нравилась норочья еда, просто вкус у них другой. Поэтмоу приходится все время охотиться, знаешь ли...На рыбок, на жабок...
Увидев явное отвращение, проступившее на мордочке Киры, Уож поспешно добавил:
- Но вот я не такой, Кира! Ты же знаешь меня, я – уж-вегетарианец!
- Не волнуйся, Уож, - встрял Сэм, - мы любим тебя таким, как ты есть.
- И мы ужасно рады, что ты проводишь с нами столько времени, - добавила Кира.
- Да что вы, - смутился Уож, - захвалили, ну...И поспешно добавил:
- Что-то Норки к нам совсем не спешат.
А Норки действительно не торопились на праздник. Ни одна из них до сих пор не показалась и близко. Кира приуныла.
- Да не волнуйся ты так, - Уож пытался ободрить подругу. - Они еще придут. А даже если и не придут – разве мы не можем веселиться и праздновать вот так, втроем?
Но на Киру его аргументы действовали слабо. Она забилась в угол гостинной и грустно повесила нос. Ни петь, ни рассказывать истории, ни лакомиться – ничего этого она не хотела делать.
- Ну и дела, - сказал Сэм.- Какое-то грустное новоселье получается. Похоже, Норки к Кире так и не придут. Вот упрямые создания! Если бы они только узнали ее поближе, это сразу же рассеяло бы все их сомнения в том, что она – настоящая Норка.
- Да, - задумчиво протянул Уож, - нехорошо получается. Как же быть?
И вдруг снаружи послышались голоса:
- Эй, хозяева, эй! Это здесь празднуют новоселье?
Не веря своим ушам, Сэм и Уож бросились вон из норы. Выбежав, они замерли от изумления – перед входом в нору кишмя кишело разными лесными зверьками – там были и белки, и хорьки, и мыши, и еноты, и бобры, и даже птицы и насекомые! Все они тащили цветы, нарядные ветки или лакомства, они знакомились, галдели, шумели и заполонили все вокруг радостной, праздничной кутерьмой.
- Кира, иди сюда, - закричал Сэм, - встречай гостей!
Кира с покрасневшими от слез глазами и припухшим носиком высунулась из норы.
- Вот это да, - ахнула она, -это все ко мне?
- С новосельем тебя, с новосельем, - загалдели лесные жители. – Счастья тому, кто в этом дому!
Кира расцвела. Она носилась между животными, знакомилась со всеми, угощала, благодарила. Она была так счастлива неожиданному вниманию и тому, что праздник все-таки удался на славу!
- Кто же их всех пригласил? – шепнула Кира тихонько Сэму – откуда они взялись? Я, конечно, очень рада, но откуда они прознали?
- Хм, - задумался Сэм, - не знаю. Но догадываюсь! Это скорее всего дедушка Сэма, Уж очень старый, устроил. У него, видишь ли, такие связи! Он всех знает, со всеми дружит. Я думаю, это он придумал, ведь он очень старый и проницательный уж. Если наш Уож такой умный, то ты можешь представить себе, на что способен его дед!
- Да, наверное, так и есть, - задумчиво ответила Кира, - спросим потом у него. И поблагодарим, конечно.
Новоселье получилось шумным, веселым и радостным. Кира и Сэм перезнакомилась с большим количеством лестных жителей, со многими они подружились именно в этот день. Всю весну они были так заняты постройкой кириной норы, что совсем забыли, как это здорово – просто развлекаться в кругу друзей.
- А Норки так и не явились, - подвел итог Уож после того, как гости разошлись.
Они втроем лежали у входа в нору и наблюдали, как небо из голубого превращается в серое, как на лес медленно, на мягких лапах наползает летняя ночь.
- Да, - устало выдохнула Кира, - как странно. Меня приветствовал практически весь лес, если не считать хищных сов и лисиц. Все-все-все, кроме моих собственных сородичей. И все-таки новоселье удалось на славу, спасибо Уосу! Обязательно, Уож, слышишь, обязательно передай деду мою глубочайшую благодарность и пламенный привет.
- Передам, передам с удовольствием, - сказал Уож, - а Норки сами виноваты, что пропустили такой шикарный праздник! Пусть теперь себе локти кусают!
- Ну их, - отмахнулся Сэм, - они упрямые просто. Упертые.
Кира со вздохом перевернулась на живот и повернула голову к Сэму:
- Сэм, посмотри, мои крылья выросли? Хоть немного подросли?
Сэм всмотрелся внимательно и легонько потрогал крылышки лапкой:
- Нет, Кира. Они такие же. Очень, очень красивые крылья, Кира. Вот бы и мне такие.
Кира протяжно вздохнула.
- Ах, оставь – все ты врешь. Тебе хорошо...без этих штук. А я? Я и Норка, и - не-Норка. Хоть бы они уже выросли, что ли. Я бы тогда взлетела высоко-высоко над деревьями – пусть бы они все, эти вредные Норки, лопнули от зависти, да! – и она хлопнула лапой о землю.
- Кира, ты – Норка, успокойся. Не понимаю, что тебе неймется. Ведь все хорошо, Кира.
- Не понимает он, - передразнила Сэма Кира и отвернулась прочь. – Ты – нормальный, а не какой-нибудь крылатый.
Сэм беспомощно развел лапами:
- Не знаю, что и делать с ней, Уож, - повернулся Сэм к другу, - у меня уже слов нет, ее успокаивать. Каждый день одно и то же. У меня от этого разговора уже шерсть дыбом стоит. Может, ты что-то придумаешь, Уож?
Ответа не последовало. Сэм всмотрелся в то место, где лежал уж и увидел, что тот просто-напросто закрыл глаза и спит.
- У нас сегодня был очень насыщенный день, Кира. Мы все порядком вымотались. Давайте-ка разбредемся по домам – отдыхать, высыпаться и набираться сил, ладно?
Они разбудили Уожа и распрощались. Кира еще долго сидела у входа в нору и наблюдала, как кто-то невидимый зажигает яркие крупные звезды в ночном небе. Их было так много, и они были так прекрасны, так далеки. Кире начало казаться, что звезды подмигивают ей, как будто хотят сказать что-то важное. Она внимательно прислушалась и услышала далекую, едва слышную мелодию невыразимой красоты... Но тут кто-то невидимый вдруг накрыл ее мягким ватным одеялом и утащил прочь, в страну норочьих сновидений.
Глава седьмая.
Наконец наступило долгожданное лето. Та самая прекрасная пора, когда заготавливать запасы на зиму еще рано, когда солнце стоит высоко-высоко в небе, ночи короткие, а дни – жаркие. Сэм, Кира и Уож вовсю отдыхали после напряженной весны. Они подолгу гуляли в лесу, купались в ставшем медленным и вальяжным ручье, лакомились кореньями и первыми ягодами, загорали, подставляя солнцу то брюшко, то спинку. Кира завела привычку залазить не невысокие деревья и подолгу там просиживать.
- Зачем ты там торчишь, - удивленно интересовался Сэм поначалу, на что Кира неизменно отвечала:
- Мне здесь удобно.
Так что Сэм в конце концов оставил ее в покое.
Жители норочьего поселения все так же игнорировали Киру, едва удостаивая ее короткого приветствия или сдержанного кивка головы. Сэм только диву давался такому исключительному упрямству, но поделать с этим он ничего не мог. Что ж до Уожа, то он только посмеивался:
- Ничего-ничего, будет и на нашей улице праздник, Кира! Ты только не расстраивайся.
- И не подумаю, - гордо отвечала Кира и устраивалась поудобнее меж ветвей очередного дуба или клена.
Иногда Кира принималась одолевать Сэма неожиданными вопросами:
- Послушай, Сэм, а откуда мы взялись? Норки?
- Ну, - тянул он задумчиво, - мы вылупились из яиц.
- А яйца кто отложил?
- Не знаю. Мне кажется, они упали с неба.
- Как это, упали с неба? Свалились с неба, как дождь и снег?
- Ну да...
Кира недоверчиво качала головой:
- Посмотри на лесных птиц, Сэм. Это они откладывают яйца. Из яиц получаются птенцы. Потом птенцы растут, родители их кормят...А потом птенцы сами становятся птицами. А где наши родители, Сэм?
- Не знаю, их нет, - растерянно отвечал Сэм.
- Все это очень странно. Посмотри на лесных зверей – все они живут семьями, у них есть старшие, есть маленькие...А Норки все одинаковые. Скажи мне, Сэм, ты видел когда-нибудь, чтобы Норки сами откладывали яйца? Не видел, верно? И почему мы сразу вылупились взрослыми Норками? Ведь мы совсем не растем и не меняемся, да, Сэм?
- Послушай, Кира, - отмахивался Сэм от подруги, - у меня от твоих вопросов голова болеть начинает. Норки – это Норки. Лесные звери – это лесные звери. А птицы – соответственно, птицы. Мы – такие, они – другие. И это как есть, так и есть. Главное, это быть счастливым и хорошо себя чувствовать, верно? Хорошо, когда все хорошо. А когда есть тысячу вопросов, то становишься беспокойным и навязчивым. Зачем тебе это?
- И все-таки ты – настоящая Норка, Сэм, - грустно качала головой Кира, - для тебя важнее всего покой и уют, ты совсем не любопытный.
После таких бесед она, как правило, дольше обычного просиживала в ветвях какого-нибудь дерева.
- Она так говорит, как будто это моя вина, - обиженно бубнил под нос себе Сэм, - настоящая Норка, ненастоящая Норка. Одно беспокойство от нее, суета и ненужные вопросы! Что толку ломать себе голову вопросами, если на них нет ответов? Не проще ли забыть и наслаждаться жизнью, ценить то, что есть сейчас? Ну скажи, Уож? – и он беспомощно смотрел на своего умного и веселого друга.
- Это наша Кира, - говорил Уож, - она такая, что тут поделать. Она просто другая, пойми это, Сэм. Ведь если бы все были одинаковыми, ты только представь себе, как бы это было уныло!
- Да, все верно ты говоришь, Уож, - кивал Сэм, - но что мне делать, когда она меня забрасывает бесполезными вопросами?
- Не знаю, не знаю, я и сам порой не знаю, что ей отвечать.
- Ну уж если ты не знаешь, что тут и говорить, - и Сэм задумчиво покачал головой. -Умнее тебя, Уож, может быть только... - и тут, внезапно, его осенило: - Уос! Не обижайся, друг, но твой дед такой старый, такой мудрый – он точно знает больше чем я и ты!
- И то верно, - согласился Уож, - я понимаю, к чему ты клонишь. Ты хочешь отправить Киру к нему?
- Если можно, - закивал Сэм, - как ты думаешь? Согласится ли твой дедуля поболтать с ней и ответить на все ее каверзные вопросы?
- Почему бы и нет, после знакомства с тобой дедушка имеет очень хорошее мнение о Норках.- Уож почесал голову кончиком хвоста, - Я сегодня же с ним поговорю.
Уож договорился о том, что дедушка будет ждать Киру у старого пруда. Первый месяц лета выдался довольно засушливым, и пруд изрядно обмельчал. Но ужи все равно любили там плавать и охотиться. В условленный день Кира пришла на место встречи к большому мшистому камню, одним боком упрятанному в заросли колючих ежевичных кустов, а другим - касающемуся кромки воды. На камне она нашла свернувшегося клубочком, сладко спящего Уоса. Не желая мешать, она тихонько опустилась на траву рядом с камнем. Вечерело. Жужжали насекомые, лягушки в мелком пруду потихоньку начинали репетицию для вечернего концерта. Воздух был мягким и немного затхлым – тянуло болотной тиной. Кира разглядывала сочную зелень камышей и пестрых маленьких стрекозок, легко порхающих над водой. Она не знала, стоит ли будить старого ужа или же будет вежливее просто немного подождать. И тут она увидела, что Уос открыл обращенный в ее сторону глаз и смотрит, не отрываясь – спокойно и дружелюбно. Ужиный глаз был черным, блестящим и таким же веселым, как и глаз его внука Уожа. Кира сразу почувствовала себя в своей тарелке.
- Здравствуйте, Уос.
- Привет, Кира! – Уос поднял свою выцвевшую голову с камня и приветственно помахал кончиком хвоста. Как твои дела?
- Очень хорошо, спасибо. А как Ваши дела?
- Великолепно! Жаловаться не на что, милая Кира. Я слышал от своего внука, что у тебя накопился тысячу и один вопрос. Давай-ка, выкладывай!
- Ну не тысячу, - задумчиво протянула Кира, - но я, наверное, их замучила...Вашего внука и Сэма. Все время что-то спрашиваю. Им не по себе от моих вопросов.
- А как ты думаешь, почему так?
- Наверное потому, что они сами не знают ответов.
- Верно, Кира! Ты зришь в самую суть. Ребята не хотят задумываться над сложными вещами.
- Но почему, Уос? Разве им не интересно, откуда мы взялись? Разве они не хотят знать, почему мы другие?
- Видишь ли, Кира, Норки, да и вообще все звери, очень разные. Уникальные. Единственные в своем роде – каждый на свой лад. У каждого – своя жизнь, свои интересы. Одни хотят знать. Другие хотят просто – быть.
- Сэм хочет быть...а я ему мешаю. Надоедаю.
- Ты никому не мешаешь, Кира. Ты – маленькая чудесная Норочка, тебя все безумно любят.
- Все, кроме моих сородичей, Уос! Норки не могут простить мне крылья. Откуда у меня крылья, Уос?
- Этого я не знаю, Кира. Но если они там есть, значит, в этом есть какой-то смысл. Ничего не происходит просто так, милое дитя. Все имеет свой смысл и значение. Просто разгадать их бывает не всегда очень просто.
На мородчке Киры проступило явное, болезненное разочарование. У нее были большие ожидания касательно этой беседы, но протекала она совсем не так, как ожидала маленькая Норка.. Кира решила не тянуть время и задать Уосу без обиняков несколько важных вопросов, которые давно беспокоили ее.
- Скажите, Уос, откуда взялись Норки?
- Норки однажды появились в нашем лесу, как появились здесь и любые другие звериные семьи.
- Тогда почему у Норок нет маленьких? Нет родителей и детей?
- Потому что Норки – такие.
- Но почему дети есть у всех других зверей, кого не возьми?
- Потому что звери – другие.
- Почему нет больше других Норок с крыльями?
- Ах Кира, Кира, - задумчиво покачал головой Уож, - сколько у тебя вопросов, один сложнее другого. Прямо не знаю, что мне делать с тобой.
- Так вы тоже не знаете ответов, Уос! - испуганно воскликнула Кира. «Если уж и Уос не знает, тогда все, пиши пропало. Мудрее и опытнее его не было во всем лесу, это я знаю точно», - подумала она.
- Верь мне, дитя мое, - спокойно продолжал Уос, игнорируя восклицанее Киры, - твое нетерпение – это от молодости. Поживи с мое, и ты увидишь, как время потихоньку расставляет все на свои места, отвечает на все вопросы. Время – самый великий учитель.
- Но я не могу жить в неведении! – воскликнула Кира, - Как я могу ждать, чего?
- Не нужно ждать, - уточнил Уос, - нужно жить. На полную катушку! И со временем многое прояснится, само по себе.
- Не хочу само по себе! – упрямо топнула лапой Кира. Я, значит, должна сидеть в своей норе, кушать шишки и каштаны и ожидать, что мои вопросы ответятся сами собой, вы это хотите сказать, Уос?
- Не сидеть в норе, Кира, - укоризненно покачал головой старый мудрый уж, - я тебе еще раз говорю – надо жить. Наслаждаться. Общаться с друзьями, смотреть закаты и рассветы. Чувствовать, как прохладная вода проникает под шерстку и ласкает кожу. Ощущать, как солнце щекочет кончик носа. Смотреть на радуги, на капельки росы, на танец бабочек в закатном луче. Жить, Кира. Жизнь развернется и в процессе жизни все вдруг примет свою идеальную форму. Ты веришь мне, Кира? Я вижу, Кира, ты мне не веришь.
Кира покачала головой.
- Я бы очень хотела верить, Уос, - тихо сказала она, - верить и быть. Как Сэм. Таким...бесхитростным и естественным существом. Радоваться всему как в первый и в последний раз. Но...Я так не могу. Я так не умею. Может быть, я бы и хотела, но я не чувствую этого всего, Уос!
- Я понимаю, - Уос задумался и замолчал, повернув голову в сторону пруда. «Существа бывают разные. Нас так много...на любой вкус и цвет. Бывают Норки, которые больше живут в своем сердце, как Сэм. Бывают Норки, которые больше живут в своей голове, как Кира» - думал он.
- Ах, Кира, Кира, тебя не переделать, но как же мне тебя жаль. Ты отправишься по кругу, Кира, будешь идти долго-долго и в конце-концов вернешься снова в отправную точку. Кира, ты готова идти долго-долго?
- Я готова на все, Уос, лишь бы узнать ответы на мои вопросы.
Уос пристально посмотрел Кире в глаза и увидел сияющую в них решимость.
- Ты готова мужественно преодолевать препятствия на своем пути и ни за что не сдаваться?
- Готова сделать все, что будет необходимо.
- Ты готова разбить сердце своего спасителя Сэма своим уходом?
- Сэм поймет, Уос, - не совсем уверенно ответила Кира. – К тому же я вернусь. Я ведь вернусь?
- Все будет зависеть только от тебя, Кира.
- Но куда же я пойду, Уос? Где я найду ответы на мои вопросы?
- Ты отправишься в чащу нашего древнего леса, Кира, в самую его сердцевину.
- В чащу! – ахнула Кира и испуганно прижала лапки к груди. – Но ведь в чаще ... там лисы, совы...кто знает, кто там еще обитает...
- Совершенно верно, Кира, поэтому я и сказал, что мне тебя очень жаль. Но это единственный способ. В самом центре нашего огромного леса есть густая-прегустая чащоба. Туда не ходил ни один из нас, и я не знаю никого, кто бы туда отправился. Там и вправду живут хищники и, говорят, кроме лис и сов, там водятся такие звери как серые волки и бурые медведи...но кто знает, правда это или же сказка. В чаще этой обитает дух леса, его сердце. Он знает все, он знает всех. Он точно сможет ответить тебе на твои вопросы, Кира.
- Но Уос, как же я его найду? Допустим, мне удасться добраться до чащи и даже пройти в нее целой и невредимой. Кого я буду там искать? И где? Как выглядит дух леса? И где именно, в каком дереве или в какой норе, он живет?
- Этого никто не знает. Тебе придется рискнуть, Кира. Отправиться на поиски в надежде, что тебе повезет и ты его найдешь. Или он найдет тебя. Это твой единственный шанс.
- Единственный шанс, - эхом повторила Норка. Несколько секунд она раздумывала и затем выпалила:
- Я готова, Уос! Если это мой единственный шанс – будь что будет! Я отправляюсь в чащобу на поиски духа леса!
Глава восьмая.
Услышав о кирином решении Сэм охнул и схватился за голову:
- Ты с ума сошла, Кира, ты окончательно сошла с ума! Ты что, умереть задумала? Как ты отправишься одна-одинешенька в густую, страшную чащу, где рыскают голодные хищники? И что ты будешь там искать?
- Там живет дух леса, Сэм, - терпеливо объясняла ему в сотый раз Кира, - Он самый старый и самый мудрый. Он все обо всех знает и пояснит мне, что к чему.
- Дух леса, - хмыкал Сэм, - это все старые ужиные сказки! Его кто-то видал, а, Кира? С ним кто-то лично знаком? Ты не можешь отправляться в путешествие, рискуя жизнью, с тем, чтобы пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что! Ох, ну зачем, зачем я послал тебя к этому Уосу! Я-то, глупый, думал, что он тебя успокоит, а оказалось, что он окончательно сбил тебя с толку.
- Послушай, Сэм, - Кира мягко взяла лапы Сэма в свои и заглянула ему в глаза – ты только не расстраивайся, Сэм. Мне правда нужно туда пойти, ну правда. Вот увидишь – все будет хорошо, и я вернусь еще до начала зимней спячки!
- Тогда я пойду с тобой, - решительно выпалил Сэм, - Я буду тебе помогать, я буду защищать тебя и нести тяжелый рюкзак. Вдвоем ведь веселее, правда же, Кира?
Кира ненадолго задумалась:
- Послушай, милый Сэм, я и так обязана тебе моей жизнью. Если бы не ты – кто знает, что случилось бы с моим яйцом. Я бы точно из него не вылупилась! Может быть, из него получилась бы какая-то невообразимая Норко-птица, а не я, Кира. Как бы там ни было, я не хочу, чтобы ты страдал. Тебе так хорошо живется здесь, в твоем уютном норочьем мире, с его простыми радостями. Я не хочу нарушать твой покой, не хочу требовать от тебя слишком многого.
- А я все равно пойду с тобой, - уперся Сэм. Иногда в нем просыпалось чисто норочье упрямство, - Пойду –и точка. Ты не можешь мне запретить!
- Сэм, - тихо, но очень внятно произнесла Кира, - если ты пойдешь за мной – я останусь. Ни за что не прощу себе, если с тобой что-то случится! Я останусь здесь. Но я буду очень несчастна, Сэм. Мои вопросы без ответов будут жечь меня, как заросли старой крапивы. Я не смогу наслаждаться жизнью. Я не смогу...- она запнулась, подбирая слова.
- ...нормально жить и просто быть, - закончил за нее Сэм, - Я понял, Кира. Ну что ж. Отправляйся. Иди, ищи свои ответы. Но позволь мне проводить тебя хотя бы до кромки Знакомого леса. По Незнакомому лесу ты пойдешь уже одна. Договорились?
- Ах, Сэм, - от избытка чувств Кира бросилась ему на шею, - как же мне повезло с тобой, ну просто несказанно повезло!
- Что тут у вас происходит, друзья, - неожиданно высунул голову из травы любопытный Уож. Обе Норки повернулись к нему:
- Кира уходит в поход, - серъезно сказал Сэм, а Кира улыбнулась и пояснила:
- Вперед, в саму чащу - за ответами на мои вопросы!
Уож только охнул и закрыл глаза от ужаса.
- Неужто в чащу? – выдохнул он полушепотом. – В ту саму чащу?
- Не так быстро, Кира, - одернул друзей Сэм, - Сначала нужно как следует подготовиться.
И они принялись собирать рюкзак в дорогу. Несмотря на то, что туда отправилось все только самое необходимое: запасы еды, фляга, сделанная из засушенной тыквы (на тот случай, если долгое время не будут попадаться ручьи), камень с острым краем, заменяющий норкам нож, подстилка из сухой травы, рюкзак все равно получился довольно-таки увесистым. Сэм, кряхтя, взвалил его себе на спину.
- Охохо, - простонал он, - Кирочка, как же ты с ним справишься?
- Ничего-ничего, - заверила его подружка, - он будет легчать по мере продвижения вперед, ведь я буду потихоньку поедать свои запасы.
- И то верно, - согласился Сэм, - пожалуй, захвачу с собой еще корзинку для пикников – чтобы не объедать тебя.
- Хорошая идея, - подтвердила Кира, - Выступаем завтра рано-рано, с первыми лучами солнца.
- Надо, так надо, - покорно согласился Сэм, - не люблю рано вставать, но ведь это только один раз...И он грустно повесил нос.
- Не печалься, Сэм! – Кира улыбалась и смотрела на друга ясными, веселыми глазами, - Все будет просто великолепно! Ты и оглянуться не успеешь, как я снова буду здесь, с тобой, и мы примемся за заготовку зимних запасов!
Сэм неопределенно хмыкнул. Ему очень, очень хотелось в это верить, и в то же время он сильно беспокоился за Киру и ее рискованное предприятие.
Вечер получился грустным. Приполз попрощаться Уож.
- Это тебе от дедули, - с этими словами Уож протянул Кире гладкий зеленый камешек.
- Ой, спасибо, - Кира помусолила подарок в лапах. Камень был гладким и прохладным на ощупь. Еще он был слегка прозрачным, как будто дымчатым. Кира долго всматривалась, пытаясь разглядеть, что у него внутри, но так ничего толком и не увидела.
- Это – змеиный глаз, - поведал Уож значительно, - Так сказал дедушка. Велел хранить в безопасном месте, беречь, как зеницу ока и вернуть ему после путешествия.
- Конечно, конечно, - засуетилась Кира, засовывая Змеиный глаз в самый глубокий кармашек рюкзака, - передавай дедуле мою глубочайшую благодарность. Я верну ему талисман в целости и сохранности, скажи, пусть не переживает.
Трое друзей сели ужинать в норе у Сэма. Атмосфера за трапезой царила невеселая и натянутая. Каждый зверек думал о чем-то своем, и беседа не клеилась.
- Пожалуй, вам пора спать, - прервал наконец-таки тягостное молчание Уож, - а я пойду к себе. Вам обоим необходимо выспаться, ведь вставать придется с первыми лучами рассвета. Пока, Кира! – Уож нежно обвился кольцом вокруг Норки, - Береги себя, милая, и возвращайся поскорее. Он скользнул на пол и поспешил в сторону выходна из норы, чтобы никто ненароком не заметил стоящих в его глазах слез.
- Пока, Уож, - Кира грустно смотрела вслед дорогому другу, - Кто знает, увидимся ли мы еще, - добавила она чуть слышно.
- Ну что ты такое болтаешь, - накинулся на нее Сэм, - прекрати сейчас же! Укладывайся-ка поскорее спать, чтобы завтра быть полной сил, дорога нам предстоит неблизкая!
- Сэм, можно, я сегодня переночую у тебя, - попросила Кира, - ведь мне столько ночей еще предстоит провести одной.
- Конечно-конечно, - поспешно ответил Сэм, - устраивайся в гостинной на той самой лежанке, где ты вылупилась, я так и не удосужился убрать ее за все это время.
Кира засмеялась:
- Что, правда не убрал? Все же ты – очень сентиментальная Норка, Сэм.
Они устроились поудобнее – каждый в своей уютной хрустящей постельке.
- Спокойной ночи, Кира, -крикнул Сэм, - сладких снов!
- И тебе, мой самый лучший друг Сэм, - прошептала Кира и крикнула чуть погромче – взаимно! Увидимся завтра, на рассвете!
Они поднялись с первыми лучами солнца и, перекусив на скорую руку, не мешкая отправились в путь. По влажной, росистой траве, прочь от уютной норочьей поляны, по едва-едва различимым заячьим тропкам. Огромные деревья возносили свои вековые кроны к небу, тянулись ввысь, словно пытались схватить проплывающие белые пушистые облака. Лес просыпался. Птицы заводили первые радостные трели, начинало суетиться и копошиться разнообразное мелкое лесное зверье. Две Норки молча продвигались вперед. Первым шел Сэм с большим рюкзаком за спиной, за ним – Кира с корзинкой для пикников. «Как странно, - думал Сэм, - мы едва-едва на шаг отошли от дома, а я уже начинаю тосковать. Ну не то, чтобы тосковать, просто чувствую себя неуютно – как-будто бы я какая-нибудь бездомная, бродячая Норка без кола, без двора. Ах, как это ужасно – не иметь собственного жилища, скитаться вот так, день и ночь по холоду, темноте и слякоти...» и он оглядывался на Киру, пытаясь рассмотреть на ее мордочке какие-нибудь подобные настроения, но не находил их. Кира с непередаваемым щенячьим восторгом разглядывала все вокруг и не могла наглядеться. Ей было интересно все. Пестрые крылья бабочки, присевшей отдохнуть на пушистый цветок, необычная форма поваленного дерева, суетливое переругивание неподеливших добычу белок, важная процессия семейства ежей – все это бесконечно нравилось Кире.
- Смотри, Сэм, - то и дело воскликала она, указывая на очередную «диковинку» в виде бурого с белыми пятнышками гриба.
Впрочем, через несколько часов непрерывной ходьбы Кира поутихла. Было видно, что она начинает уставать, несмотря на то, что идет практически налегке.
- Давай остановимся и сделаем привал, - предложил Сэм, - Я уже себе все плечи этими лямками истер – добавил он немного жалобно.
- Ну хочешь, я понесу, - пыхтя, ответила ему Кира, - Мы же собирались топать без остановок до самого обеда, а сейчас только полдень едва-едва наступил.
- Кира! – строго воскликнул Сэм и остановился, как вкопанный, - ты же не хочешь стереть себе в первую же половину дня все лапы до крови, верно? Ведь ты, как и я, совершенно не приспособленная для путешествий Норка! Мы сию же секунду останавливаемся отдыхать.
- Ну Сэм, ну миленький, - заныла Кира и решила немного схитрить, - ну если хочешь, мы можем остановиться, но ведь не здесь же, посреди унылой заячьей тропы, в каких-то неуютных, колючих кустах? Давай найдем место покрасивее и сразу же сделаем там привал.
- Ладно, - пробурчал Сэм, - в этом и правда есть смысл.
И они пошли дальше.
Через непродолжительный отрезок времени им попалась премиленькая полянка с хорошенькими желтыми цветочками, названия которых ни Сэм, ни Кира не знали. Тяжелые, сочные венчики покачивались на легком ветру, словно приглашая присесть и отдохнуть. Сэм расстелил подстилку и разложил на ней провиант. Кира со вздохом улеглась в высокую траву животом вверх.
- Какие чудные облака, Сэм, гляди, - сказала она, - похожие на огромные клубы дыма. Как ты думаешь, они и правда ватные на ощупь?
- Понятия не имею, Кира, - ответил с набитым ртом Сэм, - ты лучше поешь. Тебе надо восстановить силы.
- Надо же, как я устала, - задумчиво проговорила Кира и с размаху перекатилась на живот, - Надо было тренироваться, ходить хоть на какие-нибудь небольшие вылазки...Но что теперь говорить, надеюсь, я как-нибудь привыкну.
- А может, - с надеждой подал голос Сэм, - может, нам просто вернуться?
Кира с недуомением посмотрела на него.
- Ну конечно! – Сэм хлопнул себя по лбу лапой, - вернемся и подготовимся. С чего мы вообще понеслись в этот лес, словно ошпаренные? Надо же все продумать. Заняться физической подготовкой. Может, поискать еще кого-то старого и мудрого, кто даст нам побольше информации об этом духе леса...- в голосе Сэма звучало все больше и больше надежды, - как ты думаешь, а, Кира?
- Я думаю, что дорогу осилит идущий, - Кира отвела глаза, - я вижу, что будет нелегко. Но я справлюсь, Сэм, не переживай.
Сэм вздохнул и разочаровано отвернулся. Кира была самой упертой на свете Норкой, это точно.
После обеда они немного вздремнули и снова отправились в путь. Кира настояла на том, чтобы самой нести рюкзак и привыкать к его весу. Солнце продолжало свой путь по небосклону, и вот уже лес потихоньку наводнили теплые, мягкие тона предзакатного светила. Нужно было срочно подыскать подходящее место для ночлега.
- Лучше всего было бы найти какое-нибудь заброшенное дупло, - сказал Сэм, - безопаснее всего ночевать на деревьях.
- Ну и как ты собираешься его найти?- спросила Кира, - Часами идти с вечно задранным к небу носом? Даже в этом случае я сильно сомневаюсь в успехе твоего предприятия.
- И то верно, - сказал Сэм и погрустнел.
- Ты зря так сильно боишься, Сэм, - утешила его Кира, - ведь мы находимся в Знакомом лесу, здесь из опасных животных могут быть только совы. Да и то, Норки для Сов слишком большие, поэтому Совы на них не нападают. Так что нам, безо всяких сомнений, можно заночевать внизу, в какой-нибудь уютной ямке. Так что, Сэм, лучше внимательно гляди под ноги!
И она весело рассмеялась.
Они заночевали под большим раскидистым кустом орешника. Сэм насобирал сухих веток, постелил на них их с Кирой травяную подстилку, и они неплохо умостились на ночь.
- Не как дома, конечно, - вздохнул Сэм, с тоской вспоминая свою уютную норку и мягкую постельку в ней.
- Зато смотри, какие звезды сияют над нами, - обратила его внимание Кира. – Большие крупные и спелые. Дома таких не увидишь, - и она протяжно вздохнула, зачарованая открывшейся ей красотой.
- А что мы будем делать, если пойдет дождь? – не унимался Сэм.
- Мокнуть, - недовольно буркнула засыпающая Кира, - Мокнуть и ныть, Сэм. Только давай будем делать это когда дождь все-таки пойдет, а не заранее, ладно?
- Ладно, - вздохнул Сэм покорно и добавил: - эти ветки жесткие. Но я все-таки попробую задремать...и он мгновенно уснул.
Начало следующего утра встретило Норок хмурым набухшим небом и унылым моросящим дождичком. Зверьки чувствовали себя разбитыми после вчерашнего перехода, а сегодня погода подвела… Ну как тут не приуныть? Даже Кира чувствовала себя неважно : от непривычной нагрузки горела спина, болели лапки, и ныли плечи, натертые громоздким рюкзаком. О Сэме и говорить было нечего. И все-таки, немного подкрепившись, друзья мужественно отправились дальше. Кира уже не пела и не смеялась. Окружающая ее мокрая, нахохлившаяся природа уже не доставляла норке никакой радости. От дождя шерстка вымокла, стала тяжелой и начала понемногу сваливаться в комки, что доставляло друзьям дополнительные неудобства. Лапы скользили по мокрой земле, путались в траве, отчего продвижение вперед происходило очень медленно. И все-таки они мужественно шли вперед, и сами не заметили, как к обеду оказались у края Знакомого леса, за которым начинался Лес Незнакомый. Веселенький и такой знакомый лиственный лес плавно, но совершенно очевидно, переходил в лес совсем другого типа: еловый, темный, суровый и загадочный.
Кира остановилась, как вкопанная, и шедший позади Сэм едва не налетел на нее.
- Что случилось?
- Пришли, - устало выдохнула Кира и без сил опустилась прямо на размокшую землю, - Дальше я пойду одна – как договаривались.
Сэм протяжно вздохнул. Он понимал, что отговаривать Киру от ее опасного предприятия совершенно бесполезно, и все-таки он решил попытаться еще раз.
- Пойдем домой, Кира! Давай вернемся вместе, а? Мы скажем им, что встретили духа леса, и он велел нам возвращаться обратно, пока волки, и лисы нас не съели. Хорошо? Ведь никто не сможет проверить! – И он с надеждой протянул Кире лапу.
Кира молчала. У нее не было сил спорить и объяснять, поэтому она просто притянула Сэма к себе и молча обняла его. Обнимать Сэма было очень здорово, несмотря на влажную и не очень хорошо пахнущую шерсть, он все равно был теплым и очень мягким на ощупь. Кира поняла, что еще чуть-чуть – и она согласится с его предложением. Ведь это звучало так заманчиво, так легко – повернуть назад, домой, в уютный норочий мир. Забыть о всех своих вопросах...Кира отстранилась.
- Пока, Сэм! – сказала она нарочито громко, с неестественной веселостью в голосе, - Я вернусь, как договаривались – до зимней спячки. Спасибо, что проводил, спасибо, спасибо тебе за все!
Кира поспешно подхватила рюкзак и засеменила прочь, отворачивая от Сэма мордочку, чтобы тот не заметил предательски набежавших на глаза слез. Сэм стоял, крепко сжимая в лапах ручку от корзинки для пикников. Слова комком застряли у него в горле.
- Пока, Кира, - едва слышно проговорил он в спину подруге, - пока, милый найденыш, храброе сердечко. Пожалуйста, возвращайся поскорей.
Он развернулся и медленно, то и дело оборачиваясь, даже когда Киру уже давным-давно перестало быть видно в густой траве.
Глава девятая.
Незнакомый Лес встретил Киру торжественным молчанием. Не слышно было щебета птиц, возни мелких зверьков в траве. Огромные древние ели тянули во все стороны темно-зеленые лапы. Почва была покрыта густым нетронутым подлеском. Мощные сосны возносили тяжелые верхушки ввысь, к самому солнцу, лучи которого запутывались в длинных иглах и совершенно не попадали вниз, из-за чего здесь царил вечный прохладный сумрак. Кира чувствовала себя неуютно. Ей начало казаться, что из-за каждого пня, из-за каждого ствола за ней наблюдают чьи-то внимательные, недружелюбные глаза. Но она продолжала мужественно идти вперед.
«Назад дороги нет, - думала Кира про себя. - Или я найду ответы, или...», - думать об этом втором «или» совершенно не хотелось. «Все будет хорошо, - словно заклинание твердила про себя Кира, - Все будет хорошо, все обойдется...»
Проходить сквозь подлесок становилось все труднее и труднее. Впечатление было такое, что Кира – единственный на всем белом свете зверек, которому вообще довелось здесь продираться. Внезапно ее внимание привлек необычных шорох где-то слева. Кира повернула голову в направлении звука и тут же услышала подозрительный треск откуда-то справа. Кира насторожилась и вдруг по счастливой случайности повеявший в ее сторону ветер донес до ее носа незнакомый, немного мускусный запах. Несмотря на то, что Кира всю жизнь прожила в очень безопасной обстановке, какие-то древние, дремлющие инстинкты мгновенно подсказали ей: «Опасность! Опасность! Беги!» Кира понеслась со всех ног. Кто-то большой и тяжелый, но мягколапый, незамедлительно побежал за ней следом, уже не скрываясь. Кире было очень, очень страшно. Так страшно, что она забыла обо всем на свете и припустила, что есть духу, с совершенно несвойственной для полных Норок скоростью. Через несколько шагов ей пришлось бросить рюкзак, который был слишком тяжелый. Несмотря на некоторое облегчение, она чувствовала, что незнакомый зверь настигает ее. Он был намного крупнее, на длинных сильных лапах. Бегать для него было самым что ни на есть естественным состоянием, не то, что для Киры. Маленькая Норка задыхалась, жадно хватая ртом влажный воздух, сердечко ее колотилось, словно бешенное, и она знала, что долго так не протянет. Внезапно Кира неудачно запнулась ногой о торчащий из земли корень, потеряла равновесие и полетела вверх тормашками.
«Я пропала», - мелькнуло у Киры в голове, когда она с размаху стукнулась спиной о ствол какого-то дерева. Зверь был уже совсем близко, Кира явно слышала его запах и то, как лапы мерно, мягко ударяют от землю, отталкиваясь от нее. Хлоп-хлоп, все ближе, ближе...Киру прошиб горячий пот – вот он, конец ее бесславного путешествия. И вдруг она ощутила странное, незнакомое шевеление на спине. Это было немного щекотно, немного забавно и очень, очень необычно. Кира завертелась на месте и тут ее внезапно осенило – крылья! Она впервые почувствовала свои крылья! Раздумывать, радоваться или рассуждать было некогда. Кира сосредоточилась и начала двигать крыльями – быстрее, быстрее, быстрее – пока не поняла, что на самом деле поднялась над землей! Она не знала, как это у нее получается, но сейчас ей было все равно. Медленно, осторожно, но все-таки вовремя Кира взлетела на дерево и уселась на самую нижнюю еловую ветку. Преследователь показался в траве. Это была крупная, ярко-оранжевая лиса с белой кисточкой на конце хвоста. Лиса задумчиво остановилась у ели и понюхала землю. Затем она еще раз внимательно понюхала воздух и озадаченно уселась на задние лапы. Кира притаилась на ветке тише воды, ниже травы. Она не знала, умеют ли лисы лазать по деревьям и не хотела это выяснять сейчас. У нее отчаянно билось сердце, а спина, или это были крылья на спине – не разобрать, болела так, словно туда воткнули острый нож. Лиса еще немного покрутилась на месте, озадаченно негромко тявкнула и на мягких лапах скользнула в глубину подлеска. Кира шумно выдохнула и спинкой откинулась на шершавый еловый ствол.
- Ты что тут сопишь? – вдруг раздался тонкий, писклявый голосок сверху.
Кира задрала нос кверху. Прямо над ней находилось дупло, из которого торчала птичья голова. Вернее это была не птица, а скорее птенец. Он был мышино-серого цвета с черными крапинками и загнутым клювом, на вид совсем пушистый и безобидный.
- Я это, - Кира все еще никак не могла восстановить дыхание после погони, - от лисы тут...спасаюсь. Я тут посижу, ладно? А потом уйду. Не буду тебе мешать.
- Сиди, - важно разрешил ей птенчик, - Ты мне не мешаешь. Ты только скажи, какая ты птица. Я раньше таких никогда не видел.
Птенец не стал уточнять, что, кроме родителей да еще пары-тройки случайно замеченных птиц, он вообще никого не знал. Ему хотелось казаться значительным и умудренным.
- Я вообще не птица, я зверь, - объяснила ему Кира, - Я крылатый и, как оказалось, летающий зверь.
- Врешь ты все, - авторитетно возразил ей маленький совенок, - Даже малыши знают, что крылатых зверей не бывает.
- Может и не бывает, - устало согласилась Кира, - да только я есть. И ничего с этим поделать не могу.
- Ясно, - протянул совенок и задумчиво пощелкал клювом. А куда ты потом пойдешь?
- Искать духа леса, - призналась ему Кира. Ты не знаешь, где он живет?
- Никогда о таком не слышал. А как он выглядит?
- Не знаю.
- Он зверь или птица, или такой, как ты?
- Не знаю.
- Ничего-то ты не знаешь! – воскликнул удивленно совенок, - Как же ты найдешь то, не знаю, что?
- Не знаю, - в третий раз повторила Кира устало.
- Вот заладила...как же тебе помочь? А хочешь, я спрошу у моей мамы? Моя мама очень умная, а еще она умеет бесшумно летать! – было видно, что совенок очень гордится своей мамой.
- Бесшумно, говоришь? – насторожилась Кира, - Но ведь бесшумно летают только...
- Совы! – закончил за нее птенец, - Верно, мы – совы.
- Ох, только этого не хватало, - схватилась за голову Кира, -Из огня – да в полымя. Еле-еле спаслась от лисы и вот уже сижу прямехонько под совиным гнездом. А где твоя мама, малыш?
- Да вот же она, спит в дупле! Хочешь, я ее для тебя разбужу?
- Нет-нет, маленький, спасибо, не стоит, - всполошилась Кира, но было уже поздно.
- Мама, мама, - завопил маленький совенок и кинулся вглубь гнезда.
Кира вздохнула. Крылья болели и горели, словно огнем, но выхода не было. Она сосредоточилась, напряглась и, превозмогая боль, тяжело поднялась в воздух. Да что же это за лес, думала она, осторожно лаврируя между деревьями в полете. Есть здесь где-то безопасное местечко? Ведь скоро уже стемнеет, надо бы подобрать подоходящее для ночлега место. Внезапно внимание Киры привлек слабый, мерцающий огонек впереди. Затем рядом с ним вспыхнул и погас второй, затем третий, потом еще несколько. Сначала она подумала, что у нее в глазах рябит от усталости, но затем странное точечное свечение повторилось опять – и снова пропало.
«Я все равно не знаю, куда идти, - подумала Кира, - поэтому подберусь поближе и посмотрю, что это такое мигает. Надеюсь, это что-то неопасное...для разнообразия».
Из последних сил Кира добралась до огромной разлапистой ели. Она выглядела очень, очень старой, старше всех деревьев, которые Кира когда-либо видела раньше. К этому времени уже совсем стемнело, но между длинных мясистых еловых игл метались разноцветные мигающие точки. Они перекатывались, перепрыгивали с места на место и тихонько, едва слышно звенели. Кира залюбовалась этим чудесным, завораживающим зрелищем и тяжело опустилась на мягкий мох у еловых корней. У нее слипались глаза, хотелось только одного – лечь и уснуть. Внезапно Кире показалось, что звон – это вовсе не звон а тихая-тихая песенка:
Мы дух леса, леса дух и есть
Мы здесь и сейчас, мы сейчас и здесь.
У Киры запесочились глаза, и она привалилась спинкой к мощному стволу. Нельзя тут спать,- подумала она, - лисы, волки и совы.
Спать можно, можно спать -
Звенел тонкий голос у нее в ушах -
Лапы ели нужно обнять, обнять.
Кира крепко заснула, и ей приснился удивительный сон: внезапно все огоньки ссыпались с елки, собрались вместе и предстали перед ней в виде большого бесформенного слабо светящегося поля с неровными краями.
- Кирочка, - звенело поле на сотни разных голосов, - норочка. Ты зачем, зачем, зачем пришла сюда, в чащу, в гущу?
Кира поняла, что это и есть тот самый дух леса, она нашла его! Казалось бы, ее должна была обуревать огромная радость и дикий восторг, но ничего этого Кира не испытывала – наоборот, она чувствовала себя очень спокойной и расслабленой. Существо медленно, аккуратно обтекло ее со всех сторон, как вода – и вот она уже находилась в самом центре чего-то теплого, приятного и немного щекотного. Кире показалось, что на на какое-то очень короткое время сама стала духом леса. Чувство промелькнуло и исчезло, практически не оставив следа.
- Я тут про крылья спросить пришла.
Существо зазвенело.
«Смеется», - поняла Кира и тоже заулыбалась – устоять было невозможно.
- Не нравятся крылья? Болят? – спросило оно.
- Нравятся...Кира задумчиво пошевелила ими, - и нет, не болят уже.
- Так в чем же дело? – волна удивления прошла по духу леса и Кира тоже ощутила ее – всем телом.
- Ну, у других Норок их нет.
Существо молчало и Кира продолжила:
- И из-за этого они не считают меня настоящей Норкой. Они считают меня...не знаю, чем они меня считают. Но Сэм меня очень любит. Он нашел мое яйцо на дереве, доставал его с большим трудом, перезнакомился из-за меня чуть ли не со всем лесом...провожал меня сюда, не смотря на то, что он ужасный домосед...- Кира запнулась на полуслове и на глаза ее навернулись слезы. Сэм, ах, милый Сэм, сколько беспокойства она ему причинила! Что же она собиралась узнать у духа леса? Зачем ей крылья? А зачем у других их нет? Какие еще у нее были вопросы? Кира ничего не могла вспомнить. Огоньки колыхались вокруг нее мягкой, убаюкивающей завесой. Существо, казалось, вобрало ее в себя и несло куда-то далеко, далеко, прочь отсюда, от страшных, неуютных елей, от злых голодных хищников. Кира забыла все свои вопросы, забыла все свои тревоги. Она чувствовала себя прекрасно, так здорово, так уютно – как никогда до того. Кира поняла, что она засыпает. Но прежде, чем она уснет, прежде, чем она окончательно потеряет нить, ей надо запоминть что-то очень важное, что-то, что объяснил ей, нет, скорее даже показал этот чудесный дух леса. Что же важно, что? И тут Киру осенило. И она спокойно, мягко опустилась в сон.
Дух леса засмеялся своим прозрачным бубенчиковым смехом.
- Спи, беспокойная душа, любительница приключений и страшных опасностей. Спи.
Дух подхватил Киру и поднял наверх, он полетел с ней все выше и выше, вверх над еловыми лапами и вперед, над кронами деревьев, дальше, дальше, до самой светлой, самой уютной норочьей поляны. Дух леса опустил Киру в мягкую постель в прихожей Сэма, ту самую, которую он никогда и не собирался разбирать, ту самую, где Кира появилась на свет.
- Спокойной ночи, Кира!
Норки
© Copyright: Виктория Дилайт, 2016
Свидетельство о публикации №216070301632
Свидетельство о публикации №216070301632
Рецензии