Лимитчик Шурик

Шурик подошел ко мне с кислой физиономией, и на вопрос, что случилось, пожаловался:

- Вот что- то глаз с утра чешется.

- Хороший глаз за три дня «пилюлину» чует, – пошутил я.
 
Шурику ответ очень понравился, и он пошел по участку рассказывать про свой «хороший» глаз. Все улыбались, но особого внимания не оказывали. Прошло три дня, и Шурик явился на работу с огромным синяком под левым глазом. Тут и смех, и внимание были всеобщими. Но в печали был лишь Шурик. На вопросы не отвечал, а твердил лишь одно: «Никому ничего не расскажу, а расскажу только Славику, как дело было». Мне было тоже смешно, но я принял сочувствующий вид и  расспросами Шурика не докучал. Прошло пол  дня, и в обеденный перерыв он подошел ко мне, отвел в сторону и сказал:

-Никому я не говорил, как тяжело было,  тебе всё расскажу. Значит, дело было так: шел я поздно с вечерней школы, никого на улице, метель, ветер фонари качает, иду я, и мне так хорошо. Не заметил как на встречу два амбала вышли. Ну, я влево и они влево, я  вправо и они вправо. Только поравнялись, я их спрашиваю: ребята вам чего? А тот, который поздоровей, как даст мне под левый глаз, я и с "копыток". Лежу,  будто умер, снег меня засыпает, а я пошевелиться боюсь. А они взяли меня за ноги и потащили. Я испугался, подумал, что они меня закапывать будут, но потом вижу, лопаты у них нет. Они притащили меня под фонарь, и тот который бил спрашивает другого – этот что - ли? Другой наклонился, посмотрел и говорит – нет ни этот. Ну, извини парень, ошиблись. И пошли своей дорогой. А я еще полежал немного, потом вскочил и как побежал, до самого метро бежал не останавливаясь. А в метро меня милиционер остановил и говорит: " Что с тобой парень?" Я говорю ,– нечего. А он говорит: " А с глазом у тебя что?" Это я о фонарь зашибся. Милиционер засмеялся и говорит: " Ну теперь у тебя свой «фонарь» светит".


Не успел у Шурика «фонарь» погаснуть, как с ним приключилась очередная беда. Он ходил по участку и распевал куплеты из фильма «Бродяга». «А-а-а…бродяга я, никто нигде не ждет меня, одинокий я, а-а-а… бродяга я». Ребята посочувствовали ему и пообещали: "Не горюй, Шурик, бабу мы тебе найдем!" На это он ответил: "Бабу мне не надо, парень я молодой видный, мне нужна нецелованная девочка".
 

 С девочками в стране сплошных девственниц проблем не было, а если хорошо поискать, то можно и нецелованную найти. Было бы сказано. Ребята занялись поисками. Тем более, что Шурик и в правду парень был видный. Природа не поскупилась и выдала ему все о чем мечтают девушки, да в придачу еще то, чего у них нет. Белого мрамора лицо, густые черные волосы с завитушками, темные глаза с длинными ресницами, четко обрисованные губы, мужественный подбородок и самый правильный нос: не длинный, но и не короткий, не толстый, но в меру тонкий. Никто не мог равнодушно пройти мимо. Все смотрели на него и думали: вот, Бог, наградил человека красотой, но чего - то в нем не хватает. По причине того, что у него не хватало, его не взяли служить в Армию. Поэтому он в девятнадцать лет из Вологодской деревни, приехал в Москву работать.

 Но вышел указ, о  всеобщем полном образовании, и после работы Шурик ходил в вечернюю школу. Времени, да и опыта, на поиски не целованной девочки у него не было. Поэтому он полностью доверился друзьям. Друзья в долгий ящик обещание не откладывали и в субботу вечером привели в общежитие «Ту»,что просил Шурик. Он, перед тем как поцеловать,  спросил Ее:

- А ты нецелованная?

- Ну конечно ,ты что слепой что – ли, ну давай целуй скорее, а то у меня без тебя клиентов хватает.

Шурик поцеловал. А через три дня пришел на работу хмурый, песни уже не пел, а ходил согнувшись широко расставив ноги.

 -Что с тобой?- допытывались друзья.

- Ничего, рассольнику объелся, живот болит.

Прошло еще два дня, но «живот» у Шурика не проходил. Тогда друзья посоветовали обратиться ему в поликлинику. Но Шурику было не только больно, но и стыдно. Потому , что в стране Советов болезни, как и люди, делились на  хорошие и плохие. Вот если у тебя болит ухо, горло, нос- то это хорошая болезнь, и надо обратиться в поликлинику. А если у тебя болит сися, пися, хвост- то это плохая болезнь, и куда с ней обращаться Шурик не знал. Потому , что образцово – показательный Советский гражданин не мог в принципе болеть такой болезнью. Заболевали такой болезнью те- кто страдал пережитками прошлого или те- кто попадал под тлетворное влияние Запада. А Шурик был комсомольцем. Но болезнь не щадила и комсомольцев. Поэтому опытные товарищи подсказали ему, куда надо обратиться: «Иди, Шурик, в кожно-венерический диспансер. Он тут недалеко, на Рязанском проспекте».

 Шурик пошел, но как увидел это здание, так заболел еще больше: мрачное, серое строение похожее на тюрьму, было огорожено высоким кирпичным забором. Вход ,с огромной вывеской ,был с прохожей части тротуара. Но людей, именно на этой площадке, никогда не было. Прохожие странным образом обходили это здание стороной. То ли боялись заразиться, то ли боялись того, что о них подумают, что они больны  нехорошей болезнью.

Шурик стоял в сторонке и ждал когда кто-нибудь  войдет или выйдет, чтобы спросить: " А как там принимают." Но никто не входил и не выходил. Тогда он решил обойти забор со всех сторон, нет ли где запасного входа. Но запасного входа не было, а были лишь огромные железные ворота, но они были заперты, он залез на них, и с высоты трех метров спрыгнул во двор диспансера. Как только он упал на землю, так услышал женский голос: "Парень, ты что тут делаешь?" Шурик испугался и хотел бежать, но бежать было некуда, он посмотрел на женщину: она пожилая, в бело-грязном халате, с пустым ведром в руке, как то сразу показалась доброй тетенькой. И он, измученный болезнью и пустыми мытарствами, уставший и обессиленный выложил ей всё как на духу:

- Значит, дело было так: поцеловал я нецелованную девочку…
 Уборщица и вправду была доброй тетенькой, она взяла его за руку и повела в диспансер. Там она оставила Шурика в коридоре, а сама пошла к врачу. Минут через пять она вышла и сказала: "Иди, не бойся, доктор тебя примет". Шурик зашел в кабинет. Посередине стоял доктор в белом, чистом халате, а за столом сидела молоденькая медсестра.

- Ну, молодой человек, что у тебя болит?

Шурик знал, что у него болит, но как назвать это он не знал. С самого детства он слышал, как это называют, но как только он произносил это слово, его тут же били по губам. "Доктор бить, конечно, не станет, но из кабинета  выгонит". Поэтому Шурик молчал и думал:"Как же это назвать?" Не зная научного названия, он ткнул пальцем в больное место,и произнес:

- Он болит.

Доктор улыбнулся и спросил:

- И после чего это «Он» у тебя заболел?

Тут Шурик поведал:

- Значит, дело было так: поцеловал я нецелованную девочку…

Доктор выслушал его историю до конца, а потом сказал:

- Ну, что снимай штаны, будем смотреть чем осчастливила тебя « нецелованная» девочка.

Шурик покосился на медсестру и сказал:

- Пусть она отвернется.

Медсестра отвернулась, тогда Шурик снял штаны и показал свою беду. Видевший виды доктор, увидев такое, невольно воскликнул:

-О-о-о! Молодой человек,молодой человек, тут поможет только ампутация.

Шурик не знал, что такое ампутация, а потому смиренно сказал:

 - Я согласен.

Медсестра, услышав восклицание доктора,  невольно повернулась, и увидев то, что хотел отрезать доктор  воскликнула еще громче:

- А-а-а, ой- ой -ой ,только не ампутация, Доктор, давайте его лечить!

Доктор согласился и сказал:

- Уколи «Ему» три кубика пенициллина прямо в головку, помажь тетрациклиновой мазью, и хорошо забинтуй.

Но как только медсестра приступила к своим прямым обязанностям, так «Он» встал. Медсестра захихикала, доктор взял молоточек и ударил «Его» по головке. «Он» упал, но как только она начала накладывать мазь «Он» опять встал. Медсестра делала свою работу аккуратно: тщательно промазывая опухшие места, разглаживая мазь ровным слоем, потом стала бинтовать. «Ему» очень нравилось, и «Он» уже стоял по стойке смирно. Медсестре работа была не в тягость, поэтому она улыбалась. Как только она закончила свою работу, нанеся несколько слоев бинта на больное место, Шурик заволновался:

- А как же я писать буду?

- Нечего, захочешь писать, как-нибудь пописаешь, одевай штаны ,– сказал доктор.

Но только Шурик стал одевать брюки тут же возникла проблема. «Он» стоящий, опухший и забинтованный ни как не хотел влазить туда, куда Шурик хотел его спрятать. Медсестра уже не улыбалась, она смеялась. Шурик сконфузился , но чем больше он суетился, тем очевиднее была тщетность его затеи. Тогда доктор ударил «Его» молоточком, но он стоял, доктор ударил «Его» со всей силы, но «Он» не падал, а Шурик завопил от боли. Медсестра перестала смеяться, ей стало жаль Шурика, и она спросила у доктора:

- Можно я выйду?

Как только она вышла «Он» тут же упал, и Шурик натянул штаны. Так «благополучно» закончился его поход в диспансер. И началось знакомство с медсестрой, которая не только вылечила Шурика, но и наставила его на «путь истинный». Она сказала ему ,что тоже не целованная, и хоть Шурик опасался не целованных ,но ей поверил: так как она была ласковой и заботливой.

Только болезнь отпустила Шурика его начал мучить другой вопрос:

- А куда поступать после окончания вечерней школы?

С этим вопросом он обращался к друзьям по работе и по общежитию, но те смеялись над ним и отшучивались. Тогда он решил, что на это вопрос могут ответить только люди умные и ответственные. Таковыми он считал военных и милиционеров. Первым ему  встретился молодой лейтенант. Шурик подошел к нему и сказал:

- Товарищ лейтенант, я вот какую вещь думаю, куда мне поступать после вечерней школы – в техникум или институт?

Лейтенант улыбнулся и сказал:

- А ты поступай сразу в академию, с твоей головой, тебя без экзаменов возьмут.

Шурику ответ очень понравился, но для верности он решил спросить еще и милиционера. Подошел к отделению милиции и стал ждать, когда от туда выйдет солидный милиционер. Наконец, вышел майор – солидный и очень серьезный. Шурик подошел к нему и сказал:

- Товарищ майор, я вот какую вещь думаю, куда мне поступать после вечерне школы – в техникум или институт?

Майор остановился, уставился на Шурика, и стал еще серьезнее и солиднее. Он не мог сообразить что это: шутка, прикол или наглое издевательство? Шурик стоял перед ним по стойке смирно с простодушным лицом и наивным взглядом. Майор напряг все извилины, но так и не нашел ответа на такой каверзный вопрос. Поэтому послал Шурика на то ,что у него не так давно болело, и пошел своей дорогой. Шурику стало обидно, и он сказал:

- А  еще майор, вот лейтенант тот умнее.

 И тут же вспомнил историю с лейтенантом милиции. Шурик уважал милиционеров и вот почему: когда он приехал в Москву, то в Царицыно был еще частный сектор, и в избах с приусадебными участками доживали свой век пенсионеры, в основном одинокие старушки. Общежитие строителей стояло прямо за огородами частного сектора. После получки, набрав выпивки, ребята не рассчитали с закуской, и послали Шурика в огород за картошкой. А на следующее утро, бабулька, вызвала участкового и сказала: «Расследуй сынок, кто у меня ночью картошку подергал».
Была поздняя осень: сыро и грязно. Молодой лейтенант поморщился, но деваться некуда , и он пошел в новых ботинках в грязный огород. Когда он вышел к тому месту где была вырыта картошка то увидел, что следы ведут прямо к общежитию.

- Что же здесь расследовать бабушка? Это же лимитчики картошку вырыли!

А бабулька свое:
- Как же сынок лимитчики, ты же видишь- следы то человеческие.

Лейтенант по человеческим следам пошел в общежитие. Там вахтер рассказал ему, что вчера вечером, с ведром картошки, проходил Шурик из сорок третей комнаты.

- Что ему передать?   

- Передайте, чтобы явился ко мне в кабинет.

На следующий день Шурик явился к участковому, тот снял письменные показания и сказал:

- Иди к бабушки ,проси прощение, и помоги ей убрать картошку: если она простит и заберет заявление, то я дело закрою, а нет, пойдешь в тюрьму.

Шурик так и сделал, пошел к бабушке попросил прощение, помог выкопать картошку ,и бабулька забрала заявление, так Шурик избежал тюрьмы, а бабулька узнала, что лимитчики – не зверьки, а люди. Правда не такие умные и воспитанные как москвичи, но за то работящие.