Можно ли православному смотреть спортивные состяза

Можно ли православному смотреть спортивные состязания?


Или о том - что такое конские зрелища и ристалища, про которые негодует святитель Иоанн Златоустый...


Христос посреди нас!

Ныне в городе Минске проходит чемпионат мира по хоккею, а не за горами и чемпионат мира по футболу в Бразилии. Наверняка многие православные братия и, возможно даже и сестры не исключают для себя возможности посмотреть спортивные состязания по телевизору и порадоваться (или попереживать) за нашу сборную и за всю нашу родную страну.

Но вот недавно на одну свою заметку по поводу радости от победы нашей сборной над американцами я получаю от одного брата недоуменное замечание о том, что спорт и православие не совместимы.

Хотелось бы немного порассуждать на эту тему…

Часть первая: святитель Иоанн Златоустый


I. Для начала мне виделось бы полезным обратиться к одному из моих любимых святителей и Вселенских Великих Учителей Иоанну Златоустому.
Во первых, потому что те, кто утверждает невозможность для православного христианина смотреть спортивные состязания в первую очередь обращаются за цитатами именно к этому святому отцу. А во вторых, по причине того, что, как я уже огласил выше, но с превеликим удовольствием это повторю еще и еще раз: блаженный Иоанн давно уже покорил меня своими золотыми нетленными проповедями и увещеваниями, и обращение к этому бесценному живому источнику для утоления духовной жажды всегда вожделенно.
В нескольких своих проповедях святитель в большей или меньшей степени затрагивает тему пребывания христиан на конских ристалищах, состязаниях и им подобным увеселительных мероприятиях. Предоставим слово самому святому…

1. Из Беседы на Книгу Бытия (Беседа 6):

«1. Хочу обратиться к обычному учению, но останавливаюсь и медлю; облако уныния нашло на ум мой, возмутило и расстроило его; а лучше сказать, облако не только уныния, но и гнева, и я не знаю, что мне делать, - такое смущение овладело моей душой. В самом деле, как подумаю, что лишь только дьявол немного дунул, вы, забыв наше непрерывное учение и каждодневное увещание, все побежали на сатанинское то позорище, когда случились конские скачки, то могу ли с ревностью опять предлагать вам учение, когда все прежнее так скоро исчезло? Особенно увеличивает мою скорбь и усиливает мой гнев то, что вы, вместе с нашим увещанием, выбросили из души своей и благоговение к святой четыредесятнице и, таким образом, сами отдались в сети дьявола. Как может кто-либо, хотя бы у него была каменная душа, легко перенести такую небрежность вашу? Стыжусь, поверьте, и краснею, когда вижу, что мы напрасно трудимся и бросаем семя на камни. Но слушаете ли вы слова мои или не слушаете, назначенная награда будет мне, потому что я исполнил весь долг свой, отдал серебро, сделал внушение. Только боюсь и беспокоюсь, чтобы через это самое мне не сделаться виновником большего вашего осуждения. "Раб мой", сказано, "который знал волю господина своего, и не делал по воле его, бит будет много" (Лук. 12:47). Никто из вас не может уже сослаться на незнание, когда мы ежедневно так внушаем вам одно и то же, и показываем дьявольские сети и великую легкость добродетели, если только захотим быть бдительными. Или не знаете, что тех, которые так нерадят о своем спасении, и иногда приходят сюда, а в другое время сами отдаются в сети дьявола, божественное Писание сравнивает с псами? Человек, говорит оно, отвращающийся от греха своего и опять возвращающийся к нему, подобен псу, возвращающемуся "на блевотину свою" (Прит. 26:11). Вот, кому стали подобны убежавшие на нечестивое то зрелище. Не слышали ли вы, что сказал Христос: "всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое" (Матф. 7:26-27)? А убежавшие на конское ристалище сделались хуже и этого человека. У него дом упал, по крайней мере, уже после сильного напора (рек и ветров); а под именем рек и ветров (Христос) дает нам разуметь не множество воды и стремительность ветров, но сильное действие искушений, и разрушение храмины мы должны относить не к чувственному дому, а к душе, падающей от напора несчастий и не могущей противостать им. А на вас и ветер не устремился и реки не обрушились, но только подуло легкое дьявольское веяние - и всех вас увлекло. Что может быть хуже этого безрассудства? Какая, скажи мне, польза от поста? Какой плод от хождения сюда? Кто не восплачет о вас и не пожалеет нас?»

И далее там же:

«Так никто впредь, прошу вас, не показывайся на конских ристалищах; никто даже не проводи дня в неприличных собраниях; не предавайся игре в кости и происходящему из-за нее крику, и прочим гибельным удовольствиям. Какая, скажи мне, польза от поста, когда ты целый день воздерживаешься от пищи, а между тем предаешься игре в кости, и тратишь весь день в пустословии, а нередко даже в клятвах и богохульстве?»

2. О Лазаре. Слово 7:

«Может быть, я сделал слишком строгое обличение; оно слишком строго по моей любви к вам, но по важности прегрешения еще не довольно сильно. Впрочем, так как должно подавать руку и падшим, и являть отеческую заботливость о дошедших до такой беспечности, то я и теперь не отчаиваюсь в их спасении, только бы они решились не впадать опять в те же проступки, не простирать дальше свою беспечность, и отказаться от хождения на конские ристалища и от всякого подобного сатанинского зрелища…

…Те, которые спешат идти на конские ристалища и на другие сатанинские зрелища, небрегут о целомудрии, нисколько не пекутся о добродетели, хотят распутствовать, предаются веселью и пресыщению, каждодневно истощаются безумною и неистовою страстью к деньгам и прилепляются к делам настоящей жизни, действительно идут пространными вратами и широким путем; когда же они, далеко ушедши вперед и собравши себе великое бремя грехов, придут к концу пути изнуренными, то уже не могут идти дальше, так как теснота пути задерживает их, и они, обремененные тяжестью грехов, не в состоянии пройти по нему; потому неизбежно низвергаются в самую пропасть погибели. Какая же польза, скажи мне, прошедшим недолго широким путем, подвергаться вечной погибели, и повеселившимся, так сказать, во сне наказание терпеть в действительности? Подлинно, вся настоящая жизнь в сравнении с ожидающим нас наказанием и мучением есть то же, что сновидение одной ночи. Неужели все это написано для того, чтобы мы только читали?»

3. Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища:

«1. Можно ли это стерпеть? Можно ли это снести? У вас самих я хочу судиться против вас же. Так и Бог поступил с евреями: обращаясь к ним против них же самих, Он говорил: народ Мой! что сделал Я тебе и чем отягощал тебя? отвечай Мне (Мих.6:3); и еще: какую неправду нашли во Мне отцы ваши (Иер.2:5)? Ему хочу и я подражать, и опять скажу вам: можно ли это стерпеть, можно ли это снести? После столь долгих собеседований, после такого учения, некоторые, оставив нас, побежали смотреть на состязающихся коней и впали в такое неистовство, что наполнили весь город непристойным шумом и криком, возбуждающим смех, лучше же сказать: плач. Поэтому я, сидя дома и слушая поднявшийся вопль, страдал больше застигаемых бурею. Как те в то время, когда волны ударяют в стенки корабля, трепещут, подвергаясь крайней опасности, так и меня очень тяжко поражали те крики, и я потуплял взоры в землю и смущался от стыда, когда сидевшие на верхних местах вели себя так непристойно, а находившиеся внизу, среди площади, рукоплескали возницам и кричали больше тех. Что же скажем мы, или чем оправдаемся, если кто-нибудь чужой, случившись здесь, станет осуждать и говорить: это ли город апостолов, это ли город, имевший такого учителя, это ли народ христолюбивый, общество не чувственное, духовное? Даже не постыдились вы и самого дня, в который совершились знамения спасения рода нашего; но в пятницу, когда Господь твой был распинаем за вселенную, когда приносилась такая жертва и отверзался рай, и разбойник возводился в древнее отечество, и клятва разрешалась, и грех уничтожался, и долговременная вражда прекращалась, и примирение Бога с людьми совершалось, и все изменялось, — в тот день, когда надлежало поститься, славословить и воссылать благодарственные молитвы за благодеяния для вселенной к Совершившему их, — тогда ты, оставив церковь и жертву духовную, и собрание братий, и забыв святость поста, плененный диаволом, повлекся на то зрелище. Можно ли это стерпеть, можно ли это снести?...

…И что я говорю о зрелище? Часто и на площади, встретившись с женщиною, мы смущаемся; а ты, сидя вверху, где столько побуждений к нескромности, видя блудную женщину, выходящую с обнаженною головою, с великим бесстыдством, одетую в золотые одежды, делающую нежные и обольстительные телодвижения, поющую блудные песни и развратные стихотворения, произносящую срамные слова, и совершающую такие непристойности, какие ты, зритель, представив в уме своему потупляешь взоры, — как дерзаешь сказать, что не испытываешь ничего человеческого? Разве тело твое — камень? Разве оно — железо? Я не перестану повторять тоже. Разве ты любомудреннее тех великих и доблестных мужей, которые пали только от одного такого взгляда? Не слышал ли ты, что говорит Соломон? Может ли кто взять себе огонь в пазуху, чтобы не прогорело платье его? Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих? (Притч.6:27-29). Хотя бы ты и не имел совокупления с блудницею, но ты имел с нею связь пожеланием и совершил грех волею. И не только в то время, но и тогда, когда окончится зрелище, когда она уже уйдет, в душе твоей остается ее образ, слова, одежды, взгляды, походка, стройность, ловкость, прелюбодейные члены, и ты уходишь, получив множество ран. Не отсюда ли беспорядки в доме? Не отсюда ли погибель целомудрия? Не отсюда ли расторжение браков? Не отсюда ли брани и ссоры? Не отсюда ли бессмысленные неприятности? Когда ты, занятый и плененный ею, приходишь домой, то и жена кажется тебе менее приятною, и дети — более надоедливыми, и слуги — несносными, и дом — отвратительным, и обычные заботы к устроенно надлежащих дел кажутся тягостными, и всякий приходящий — неприятным и ненавистным…

…3. Причина же этого в том, что ты возвращаешься домой не один, но приводишь с собою блудницу, входящую не явно и открыто, — что было бы сноснее, потому что жена скоро выгнала бы ее, — но сидящую в твоей душе и в сознании, и воспламеняющую внутри тебя вавилонский, и даже гораздо сильнейший пламень, — ведь пищею этого пламени служит не хворост, нефть и смола, но то, что сказано выше, и все у тебя приходит в беспорядок. И как больные горячкою, не имея никакой причины обвинять прислуживающих им, по дурному влиянию болезни бывают недовольны всеми, отталкивают пищу, оскорбляют врачей, гневаются на домашних и обижают служащих, так точно и одержимые этою тяжкою болезнью беспокоятся и негодуют, постоянно представляя себе ту блудницу. О, тяжкие дела! Волк, лев и прочие звери, будучи ранены стрелою, убегают от охотника; а человек, разумнейшее существо, получив рану, стремится к той, которая ранила его, чтобы получить еще более тяжелую рану, и находит удовольствие в последней; это прискорбнее всего и производит неизлечимую болезнь. Кто ненавидит свою рану и не хочет избавиться от нее, тот как станет искать врача? Поэтому я и скорблю и терзаюсь, что вы приходите оттуда, получая столь великую заразу, и за малое удовольствие навлекаете на себя непрестанное мучение. Подлинно, еще прежде геенны и тамошнего мучения, вы уже и здесь подвергаете себя крайнему наказанию. Не крайнее ли, скажи мне, мучение — питать такую похоть, постоянно воспламеняться и везде носить с собою огонь непотребной любви и угрызение совести? Как ты приступишь к порогу этого святилища? Как прикоснешься к небесной трапезе?...

… Потому я и скорблю и терзаюсь, что диавол заражает такое стадо. Но если вы захотите, то мы тотчас заградим ему вход…

…4. Поэтому я предупреждаю и объявляю громким голосом: если кто после этого увещания и наставления пойдет на нечестивые и гибельные зрелища, того я не впущу внутрь вот этой ограды, не сделаю причастником таинств, не позволю ему прикоснуться к священной трапезе; но как пастыри отделяют шелудивых овец от здоровых, чтобы болезнь не распространилась и на прочих, так точно поступлю и я.»

И в других своих словах и беседах святитель не раз еще обращается к прихожанам с увещеванием о том, что христианину не место на подобных зрелищах. В последней из приведенной в этой статье блаженный Иоанн даже грозит отлучением от Причастия тем, кто не воспринимает его увещеваний.

Итак – нет спортивным соревнованиям места в жизни православного?


II. Не поторопимся с подобным выводом.

Если мы более подробно (а именно с этой целью я для цитирования Вселенского Учителя взял не короткие цитаты, как это обычно делают те, кто пытается показать несовместимость православного человека и спортивных соревнований) рассмотрим сказанное святителем Иоанном, то найдем некоторые общие его замечания о характере этих зрелищ, которые в последнем его, самом подробном труде, обобщаются и нам становится виден главный предмет его негодования, который и мы, разумеется, полностью разделяем вместе со святым отцом.

1. Прежде всего, заметим, что Иоанн Златоустый не просто негодует по поводу того, что прихожане посещают ристалища и конские состязания, но совершают это в дни Великого Поста:

«что вы, вместе с нашим увещанием, выбросили из души своей и благоговение к святой четыредесятнице и, таким образом, сами отдались в сети дьявола.» (Беседы на Книгу Бытия (Беседа 6)),

«Что может быть хуже этого безрассудства? Какая, скажи мне, польза от поста?» (Там же),

и более того – в саму Страстную Пятницу:

«Даже не постыдились вы и самого дня, в который совершились знамения спасения рода нашего; но в пятницу, когда Господь твой был распинаем за вселенную» (Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища).

2. Второе, что вызывает крайнее сожаление пастыря, это то, каковыми представляются его пасомые, посетившие ристалища и им подобные зрелища:

«не проводи дня в неприличных собраниях; не предавайся игре в кости и происходящему из-за нее крику» (Беседы на Книгу Бытия (Беседа 6)),

«наполнили весь город непристойным шумом и криком, возбуждающим смех, лучше же сказать: плач.» (Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища),

«вели себя так непристойно, а находившиеся внизу, среди площади, рукоплескали возницам и кричали больше тех» (Там же).

3. Уже проскользнуло мимолетно чуть выше, но заострю внимание немного подробнее о третьем сокрушении святителя о посещении подобных мероприятий: азарт, игра на деньги, нажива, клятвы, которые непременно сопровождали зрелища:

«не предавайся игре в кости» (Беседы на Книгу Бытия (Беседа 6)),

« а между тем предаешься игре в кости, и тратишь весь день в пустословии, а нередко даже в клятвах и богохульстве?» (Там же),

«предаются веселью и пресыщению, каждодневно истощаются безумною и неистовою страстью к деньгам» (О Лазаре. Слово 7),

4. Четвертое сокрушение и недоумение проповедника Константинопольского объединено общей характеристикой подобных зрелищ как явно выражено сатанинских:

«все побежали на сатанинское то позорище, когда случились конские скачки» (Беседы на Книгу Бытия (Беседа 6)),

«только бы они решились не впадать опять в те же проступки, не простирать дальше свою беспечность, и отказаться от хождения на конские ристалища и от всякого подобного сатанинского зрелища…» (О Лазаре. Слово 7),

«Те, которые спешат идти на конские ристалища и на другие сатанинские зрелища» (Там же),

«я и скорблю и терзаюсь, что диавол заражает такое стадо» (Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища).

5. О чем же пятое сокрушение доброго пастыря своих овец, как не о том, что хождение на ристалища и конские зрелища отвращают христиан от посещения собраний:

«в тот день, когда надлежало поститься, славословить и воссылать благодарственные молитвы за благодеяния для вселенной к Совершившему их, — тогда ты, оставив церковь и жертву духовную, и собрание братий, и забыв святость поста, плененный диаволом, повлекся на то зрелище.» (Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища).

Как тут не вспомнить (хотя и пытался я ограничиться лишь тремя проповедями святителя) сокрушенное и скорбное начало одного пастырского его слова:

«Опять конские скачки, и опять у нас собрание стало меньше» (Против аномеев. Слово седьмое).

Видимо, таковы были нравы жителей города, что при наступлении праздников, которые спокойно могли приходиться и на дни постные, и открытие в связи с этим множества увеселительных мероприятий, прихожане оставляли собрание (т.е. богослужения) и предавались развлечениям.
Как это все напоминает наши майские грядки, когда множество дачников едет в деревни, на садовые участки ради возделывания земельных наделов (что вовсе не недоброе дело) и храмы пустеют!
Но разве скажем мы после этого, что грядки и теплицы, цветы и плодовые кусты есть зло, отдаляющее нас от Церкви? Вовсе нет, отдаляют нас не они, а неправильное к этим предметам наше отношение. Равно как и оружие не само по себе непозволительно и невозможно для православного, а наше к нему отношение, наши действия с этим оружием делают либо благое дело, либо губительное.

Но отвлечемся на короткое время от рассуждений и вернемся в изучению наследия святителя Иоанна…

6. И, наконец, шестое сокрушение, самое глубокое, приводящее пастыря в плач о своем словесном стаде раскрывается в последнем из цитируемых нами проповедей – сокрушение о блуде, непременно сопровождающем подобные зрелища и поражающем и разлагающим душу христианина:

«видя блудную женщину, выходящую с обнаженною головою, с великим бесстыдством, одетую в золотые одежды, делающую нежные и обольстительные телодвижения, поющую блудные песни и развратные стихотворения, произносящую срамные слова, и совершающую такие непристойности» (Беседа. Против оставивших церковь и ушедших на конские ристалища и зрелища),

«Хотя бы ты и не имел совокупления с блудницею, но ты имел с нею связь пожеланием и совершил грех волею. И не только в то время, но и тогда, когда окончится зрелище, когда она уже уйдет, в душе твоей остается ее образ, слова, одежды, взгляды, походка, стройность, ловкость, прелюбодейные члены, и ты уходишь, получив множество ран.» (Там же).

Можно было бы выделить и иные сокрушения, как то богохульства, но оставим это за рамками обсуждаемого, довольно нам и рассмотренных пяти.


III. Представим на рассмотрение братьев и сестер ту действительно жуткую и губительную картину, что возникла перед нашими глазами после подробного рассмотрения слов Иоанна Златоустого о тех зрелищах, что мы процитировали (а повторю- процитировать можно было бы и еще из других работ святителя):

Это место пребывания, в котором проходят увеселительные зрелища, состязания людей и/или животных, обязательно сопровождаемое азартными играми, непристойными песнями, выкриками, буйством, сквернословием, клятвами и обещаниями, под шоу с блудными девами, некоторые из которых с радостью откликаются на непристойные предложения зрителей. Да что говорю- откликаются- сами охотно и с упорством предлагают себя им для блудной услады, полуобнаженные, исполняющие блудные танцы и хульные песни…
Признаюсь, не обнаружил в описанной, действительно губительной картине, способствующей скорому падению, современного спортивного соревнования. Да, при большой фантазии можно обнаружить в подобных блудницах группы поддержки, во время пауз развлекающих публику групповыми танцами и плясками. Но подобных женщин и девиц в большом количестве мы можем видеть, увы и в учебных заведениях, и в торговых центрах и на пляжах и даже просто на улицах города. И ни в малейшей степени не одобряя подобных нравов, не могу согласиться с необходимостью избегания вовсе всех вышеперечисленных мест (и многих тех, что не были перечислены).
На что же похожа картина того зрелища, что при подробном рассмотрении описана у блаженного Иоанна? Полагаю, что многие уже увидели полное соответствие с некоторым шоу (возможно, и спортивным), проводимым в казино, где многочисленные паузы между зрелищами заполняются азартными играми и ставками, где яства и питие разносят длинноногие девицы, а еще более распущенные и доступные исполняют танцы на пилоне, где принимают в заклад под обещания и клятвы драгоценности в залог, где под улюлюканье толпы на ристалище выходят борцы, артисты, певцы непристойных песней, звери…
Но разве это картина, например, того, что в настоящее время происходит на хоккейных аренах Минска? Разумеется, нет.

Так что же- спорт для спортсмена и просмотр спортивных соревнований для зрителя возможны и безвредны для православного?


IV. Не поторопимся и с таким выводом…

Спортивные соревнования относятся к той большой группе возможного времяпровождения, что может быть при разных условиях как вредны и губительны для души человеческой, так и полезны. Для этого надо рассматривать много различных сторон, как то: на какой день приходится подобный просмотр и на какое время, что собой замещает, о от чего отваживает, чему мешает и чему способствует. Не менее важна и иная сторона – сам человек: какова степень тяги его и какова зависимость, какие переживания им овладевают (или не довлеют им).

Блаженный Павел говорил:

«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною». (1Кор. 6:12).

Во главу рассуждений положим эти слова апостола. Блаженный Феофилакт Болгарский такое предлагает нашему вниманию толкование этих слов послания:

«Все мне позволительно, но не все полезно.
Так как и прежде говорил о соблудившем и скоро опять будет говорить о нем же, то вводит речь и о чревоугодии: ибо от чревоугодия преимущественно происходит страсть, блудодеяния. Итак, говорит: позволено мне есть и пить, но вредно для меня принимать пищу и питие не в меру.
Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.
Я, говорит, господин над пищей и питием; но если буду употреблять их не в меру, то из господина сделаюсь их рабом. Ибо кто пользуется ими как должно, тот господин над ними; напротив, кто впадает в неумеренность, тот уже не господин, а раб их, потому что в этом случае пресыщение делается его тираном. Видишь ли, как того, кто почитал себя властелином, апостол показал подвластным? Смотри: каждый из коринфян говорил: мне можно предаться наслаждениям; а апостол говорит: ты предаешься им не потому, чтобы имел власть над ними, а потому, что сам подлежишь их власти. Ибо доколе остаешься невоздержанным, не ты имеешь власть над чревом, но чрево над тобой».

Говорится о мере. И не просто о мере, но и о степени воздержания, то есть о внутренних побуждениях, предваряющих действие. У некоторого человека есть желание к просмотру спортивного соревнования. Важно, чтобы этот человек постарался понять предварительно прежде согласия со своим желанием: благоприятное ли время избрано для подобного действия или нет; не повредить ли это действие его обычному молитвенному правилу или иным его духовным деланиям; воспомянуть не случилось ли в раз предыдущий человеку тому полагать безвредным подобное действие и не обманулся ли он в своих ожиданиях; оценить степень своего желания и свою зависимость от него; воспомянуть также, не обманулся ли когда-либо ранее он в своей оценке желания и степени зависимости, если был ранее вынужден отложить или отменить свое произволение, не посетили ли его при подобной необходимости душевные волнения, сожаления, внутренняя смута, нестроения, раздражение. И лучше всего было бы не самому человеку одному рассматривать подобное, но сверяться со своим духовником, оказывая ему послушание.

Мы говорили о времени благоприятном или неблагоприятном. Простой пример, позволяющий разобраться человеку во временах: спортивное состязание приходится на вечер субботы, или на воскресное утро. Если возникает помысел (и есть стремление приложиться к нему) на то, чтобы отложить посещение богослужения и предаться просмотру, то сие есть явный признак неблагополучия в мере той зависимости, что имеется у сомневающегося относительно рассматриваемого вопроса. Если подобный помысел даже и не возникает в уме того человека, или, придя в ум тотчас с негодованием отвергается, то мера зависимости не мешает в другое время, благоприятное для того, уделить часть своего времени спортивным передачам.

Можно было бы возразить, что без труда можно было бы найти и более полезное применение своему времени, куда более способствующему спасению, например, заботе о ближнем своем, дополнительном молитвенном делании или иному подвигу. Но тем я в ответ возражу и с легкостью отведу подобный удар примером из Отечника про авву Антония Великого:
«Один ловец диких зверей пустыни пришел для охоты на гору св. Антония. Увидев, что Авва утешает братию, он соблазнился этим. Старец, желая его успокоить и показать, что иногда нужно предоставить братии некоторое послабление, сказал ему : Вложи стрелу в свой лук и натяни его . Охотник сделал это. Старец сказал: еще натяни . Охотник натянул лук туже. Старец говорит опять: Натяни еще более. Охотник отвечал: Если сверх меры натянуть лук , то он переломится. На это Авва Антоний сказал: Так бывает и в деле Божием. Если сверх меры напрягать силы братии, то они скоро отпадут от дела Божия; необходимо по временам давать им послабление. Ловец, услышав это, выразил свое согласие и ушел от старца с большой пользой, а братия, утвердившись в правильном воззрении на свой подвиг, разошлись по кельям».

Тут проявляется все тоже разумение о мере, но в настоящем случае уже об обратной стороне - о подвиге. Притом, речь ведется о манашесвующих, что же утверждать про мирян – не подобает ли и им утешаться, подобно монахам и даже более того?

Вот так, взвешивая обе стороны своих потребностей – будь то подвиг и будь то утешение (а, наипаче не забывая испрашивать совета от духовника), и следует, на мой взгляд, относиться к различного рода утешающим развлечениям, к которым относится и рассматриваемый вопрос о спортивных состязаниях, и с разумением принимать то, или иное, полезное для спасения решение относительно рассматриваемого предмета, который сам по себе нейтральный, но имеющий возможность становиться и полезным и вредным для отдельного человека в том или в ином случае в различные времена.

Храни Господь и Матерь Божья!

С любовью,
рБ Дмитрий

Продолжение следует…

(http://filin-dimitry.livejournal.com/127570.html)