Клятва фундатора. Историческая повесть. Гл. V

"Я так решил!"
Год 1629.

-Ересь? Это ты мне говоришь о ереси? Божья воля? Это ты вспомнил о ней? Тот, который всю жизнь прыгал из одной веры в другую, смотря в какую сторону метнуться, чтобы выгоднее совершать свои дела? Ай, да отец!
-Одумайся, сын. Ты ведаешь, как никто другой, что дела отечества для меня всегда стояли на первом месте. Без продуманных решений я бы никогда не сделал того, чем горжусь ныне.

-Дипломатия твоя годна лишь в договорах с русским царём и придворной польской шляхтой, чтобы не совали нос в дела нашего княжества.
-Корить за попытку объединения не смей. Помыслы мои были чистыми. Наступившее безвластие после смерти Стефана Батория вело к раздраю, где каждый пытался отхватить от княжеских земель кусок пожирнее. Федерация с Польшей и Москвой во главе с царём Фёдором Ивановичем, у которого подручником сидел Годунов, была бы сильнейшим союзом, способным противостоять шведской угрозе с севера, а с юга от Османов и Крымского ханства. Напомню, в Европе тоже не было спокойно. Она погрязла в войнах и вооружённых стычках, а это определённо опасность немалая.

-Но, ведь, Федерации у тебя не случилось. Да и в плену посидеть у русских пришлось. Поддержка Сигизмунда имела свою определённую цену?-дыхнул на отца перегаром раскрасневшийся сын.
-Не получилось. Русский царь не проникся дельным предложением. Но старания не были напрасными! Впрочем, и в 1601 и в 1618 годах пришлось нелегко. Трудно шли переговоры, однако с Московской державой было достигнуто перемирие, давшее передышку в бесконечных конфликтах.

-Не умоляю твоих заслуг, отец,-громко икнув, Ян Станислав перешёл на более спокойный тон-но, разве, дела политические требовали менять религиозную веру?
-Не гневи бога, сын!
-Ах-ха-ха-ха!-разрезал вечернюю тишину дворца презрительно-насмешливый смех наследника-Ты, тот, кто, родившись в православии, заразился кальвинисткой ересью от своих любимых учителей-протестантов в Германии, теперь про бога вспомнил? А расскажи-ка, мой мудрый отец, ты истинно поверил в бога, когда рванул в 1586 году в католичество? Или святая церковь стоила того, чтобы ради наживы и власти положить на алтарь прошлые заблуждения? 

Лев внимательно наблюдал истеричные выпады старшего сына. Маршалок княжества Великого не особо силён в делах государственных, но горяч в спорах с бывшим канцлером, своим отцом. Исполнять необременительные обязательства с бокалом терпкого вина при итальянском посольстве да худосочных дам при австрийском дворе галантностью охмурять особой мудрости не надобно. Только отцовский авторитет и неистощимые наследные богатства магнатского рода Сапегов вершили и поддерживали карьеру Яна Станислава. Однако слабел с годами Лев Иванович, всё труднее было влиять на неуравновешенного наследника.

-Почему ты, борец за Статут и права человека в государстве, лишаешь меня, свободного человека, права на моё мировоззрение?-развалившись в кресле и опустошив залпом серебряный кубок пахучей старки, ударил кулаком в грудь наследник.
-Не лишаю, сын, а призываю к благоразумию. Ни к чему тебе, истинному католику, праведному в своей вере натравливать лишь из-за одних совпадений народный гнев на православную попадью. В нашем княжестве есть место всем верам, в том числе иудейской, лютеранской и арианской. Они должны сосуществовать свободно, без обоюдных претензий. Как бы я не относился с подозрением к арианину Намысловскому с его извечным спором по поводу Святой Троицы, но обвинять человека в колдовстве, не пришло бы в голову.
-А почему бы и нет?-ухмыльнулся Ян Станислав-Если бы в тот день арианин Ян Люцний переступил порог моего дома, то я мог и его обвинить в наведении чар!
-Не говори глупостей, сын. Помни, твои предки, мои родители-оршанские бояре, были православными. Ни отец Иван Иванович Сапега, ни матушка Богдана Друцкая-Соколинская-Коноплянка не позволяли себе оскорбительных выпадов в сторону иных вероисповеданий своих соседей. Мирное существование и терпимость-основы взаимоотношений между людьми. Разве вера может быть мерилом гнусных мракобесных обвинений?
-Обязана! Только потому, что мне больно. Понимаешь, отец, больно!-Ян Станислав кулаком ударил себя в то место, где бьётся человеческое сердце.
-Мне тоже больно, сын.-Лев Иванович уронил стриженую побелевшую голову на грудь, положив ладонь на сердце, сдавил его, и ткнув указательным пальцем в его центр, тихо произнёс-Если бы ты знал, сколько боли причинила ему смерть моего внука.

-Отец, почему, прожив жизнь, ты исключаешь, что существует потусторонняя, сатанинская сила, которая изуверски лишает человека права быть отцом? Права любить мне своего сына, невинного Кароля, и получить в ответ его же любовь? Ты, потерявший двух жён из-за болезней, и четырёх младенцев, уже рождённых ими, молодыми женщинами, заметь, здоровыми физически, отказываешься верить в злую силу? Где, скажи мне, где помощь божья, если смерть настигла моего сына? Невинного, милого дитя? И почему после встречи с обычной знахаркой мне, твоему сыну, сделалось невыносимо плохо?
-Внемли разуму, твоя хворь-это простое совпадение, и вины Раины нет.-спокойно заметил Лев.

-Но так объясни здраво, приведи аргументы, что я ошибаюсь, ведь хворь случилась со мной именно в тот момент, когда знахарка покинула наш дом.
Лев Иванович закинул голову на ободок спинки, устало закрыл глаза:Как объяснить одержимому человеку его заблуждения?
-Ааа, молчишь, отец. Нет у тебя доказательств безвинности чародейки. Ну, так знай, я ненавижу её! Эта ведьма убила твоего внука и хотела отнять мою жизнь. Нет, я вдвойне ненавижу её!-обхватив руками голову, Ян Станислав стал нервно раскачиваться. Кожаное кресло отвратительным звуком заскрипело под его потным телом.
-Остынь, сын. Благоразумие возьми на вооружение. В нашем просвещённом княжестве не должно иметь место невежество, тем более, идущее от представителя высшей знати.
-Если сам бог не может справиться с нечестью, значит она сильней его. И я помогу ему, уничтожу носительницу зла, эту ведьму проклятущую Раину, которую так защищает мой просвещённый отец!-не слушал совета Ян Станислав. Сверкая огнём мести в злых затуманенных хмелем глазах, возбуждённый сын демонстративно отвернулся к окну.

Предвечерняя мгла лёгким туманом окутывала замок. От болот, от скошенных лугов, от неубранных полей тянуло прохладой и влагой. Изредка из лесу доносился крик потревоженной кем-то птахи. Небо ещё высвечивалось бледной полоской от закатившегося солнца. Миг, и стемнеет совсем. Уйдёт в небытие прожитый день, уступив дорогу ночному мраку. Отец и сын ещё долго спорили, сидя друг против друга в библиотеке ружанского дворца.

-Заметь, отец, это ты ратовал за право человека отстаивать свои интересы.-зябко кутаясь в покрывало, подбитое мехом чернобурой лисы, продолжил спор Ян Станислав.
-Ты сейчас говоришь не как гражданин государства, в котором неукоснительны для всех рамки единого закона. И для нас, правителей, и для наших подчинённых.-терпимый отец старался говорить спокойным голосом-А кто будет отстаивать права Раины? Попадья тоже принадлежит государству и имеет право на них.

Старший Сапега умолк. Сыну показалось, что напротив него сидит скукоженный, сгорбленный старик, а не тот сильный и могущественный человек, каким был ещё утром. Навалившееся горе изменило Льва Ивановича до неузнаваемости. Молчание затянулось. Яну Станиславу вдруг стало жалко родителя.

-Отец, ты в порядке?
-Сын, я вот что скажу тебе:-умудрённый прожитыми годами поведал старый государственник-наш народ и так вздрагивает от каждодневных висильников на столбах по окраинам городов и деревень, что вздёргивают каты по надуманным обвинениям в судах. От шляхты, погрязшей в кровавых драках из-за делёжки соседских наделов, и в пьяных разборках, что мужику простому, что мещанину с обедневшим шляхтичем в придачу, одно разорение да страх. Выйти на улицу в сумерках простолюдинке-смерть. Или используют на непотребство, или убьют в пьяном угаре.

-Эта простолюдинка-обычная челядь, быдло, не имеющая прав!-презрительно заметил сын.
-Попадья не челядь. И тебе это известно.
-А кто мешает её мужу попу Мартину нанять адвоката?-глумливо возразил наследник и гневно добавил-Надеюсь, средства найдутся. И не вздумай помогать им, смотри не найми адвоката для врага собственного сына и убийцы твоего внука!

Ян Станислав искренне полагал, не слепая ненависть владела им, отцом, потерявшим только что единственного сына, а чувство долга, как праведного гражданина, который свободен в своих убеждениях. Тем более, вся власть в княжестве находится в его руках-руках всемогущественных Сапегов. Пристально уставился на постаревшего, седого, как лунь, Льва.

-Смотри не ошибись в своём решении-словно читая мысли сына, откликнулся проницательный отец-Думаю, оно несправедливо к женщине. Люди, которым Раина помогала когда-то, могут не поверить твоим убеждениям. У народа есть глаза и уши. Он видит больше, чем ты думаешь, сын мой. Эти люди составляют основу государства, которым мы, всесильные магнаты, владеем. Боюсь, чтобы их проклятия не пали на наши головы.

-Не смеши! Уничтожив ведьму, я-то как раз и избавлю народ от её злых козней. И народ ещё будет меня благодарить. Ну, а чтобы не докучать тебе больше, скажу, пусть будет исполнен суд. Толковый и справедливый, ведь, мы же живём по Статуту, где каждый может себя оправдать, не так ли, отец и по совместительству автор этого самого Статута? Надеюсь, процесс потешит твоё сердобольное сердце.
Ярость кипела в нём, беспощадная и безрассудная.

-Сбавь тон, сын мой,-примирительно заключил отец-Я вот о чём хотел поведать:Увы, смерть смертью, а жизнь продолжается. Настаиваю, засылай сватов к Гризели Вадынской. Паненка в самом соку. 19 лет-подходящий возраст для детородства.
-Ооо, только не эту набожную сухоту!-скривился Ян Станислав-Терпеть не могу её вздёрнутые бровки, поджатые губки и извечно печальную рожу. Она не в моём вкусе!
-Паненка знатная, богатая, начитанная, что весьма не маловажно в нашем просвещённом княжестве.-казалось Лев Иванович не слышал сына-О вкусах рассуждай по ночам, когда девок дворовых мнёшь в постели, а жену выбирай целомудренную. С её отцом мы все детали обговорили. Теперь дело за тобой. Ступай. Я сказал своё слово!

Зло играя желваками со словами «Да уберите наконец от меня эти чёртовы меха!» младший Сапега отбросил в угол покрывало, в которое то кутался, то откидывал в течение всего разговора.

Покидая библиотеку, Ян Станислав специально громко хлопнул дверью. «Пусть родитель видит, как кипит в сыне ненависть. Не нравится мне паненка Вадынская! И нечего жалеть старика с его тягой к законопослушанию. Завтра же подаю иск в Высокий Трибунал. Закон на моей стороне. Я так решил!»

Сверкая увесистой серебряной цепью с овальным медальоном-атрибутом власти, подтверждающего статус маршалка Великого княжества Литовского, Ян Станислав удалился в искренней уверенности своей правоты.
Боясь шелохнуться, стоял навытяжку за распахнутой дверью испуганный до смерти дворецкий. Тяжёлым был уходящий день. Жутью страшит приходящая ночь.

Продолжение - http://www.proza.ru/2016/07/04/1632