Ксения Павловна

Этот звонок разрушил безоблачные планы на неделю, накрылась моя поездка на отдых, что настроения вовсе не улучшило. Теперь, вместо того, чтобы нежиться на пляже, бездельничать и ни о чем не думать, придется идти в универ. Пересдача по диалектологии и стилистике. Заведующая мымра, определенно меня не любит, я отвечаю ей полной взаимностью. Хотя она вообще не мымра, наоборот, взрослая, стильная и умная женщина, просто у нас такая холодная войнушка. Вместо того, чтобы возиться с конспектами, повторяя осточертевшие диалекты, я решилась. Влезла в короткий сарафан с открытыми плечами, взгромоздилась на шпильки, хотя обычно не люблю каблуки, но здесь не смогла удержаться. Открытые босоножки без задника, браслет на щиколотку. Безжалостно опустошила заначку. Машину решила не брать, благо идти до универа всего-ничего. По пути зашла в салон. Маникюр, педикюр, новая укладка, немного вызывающий макияж. Кажется, готова. Из зеркала на меня смотрела не студентка, а девушка, собравшаяся минимум на свидание. Я улыбнулась себе. В большой сумке на плече таились некоторые сюрпризы для Ксении Павловны, которая так любит портить заслуженный отдых своим студентам.
Вызывающе громко цокаю каблуками по абсолютно пустому коридору кафедры. Никого нет, теплый сквозняк по ногам. Перед ее кабинетом еще раз улыбаюсь и стучу.
- Можно, Ксения Павловна?
Она в кабинете одна. Кивает головой, не поднимая ее от бумаг на столе. Ксения удивляет меня. Туго обтягивающие бедра джинсы от Дизель, демократичная футболка, так же туго облегающая грудь, босоножки, состоящие из трех ремешков, открывающие ухоженные изящные пальцы со свежим педикюром. Для контраста – очки в строгой квадратной оправе.
- Входи, Иванова. И дверь закрой, сквозняк.
Закрываю дверь, щелкает замок. Сажусь напротив нее, кладу ногу на ногу. Демонстративно покачиваю босоножкой на пальцах ноги и улыбаюсь ей солнечной улыбкой.
- Расскажи мне о проблеме экспрессивно-стилистической дифференциации русского языка, - не глядя на меня говорит профессор.
Я молчу, сказать мне нечего, всегда терпеть не могла эту абракадабру со стилистикой и дифференцировкой.
- Ну, Иванова, - Ксения подымает голову и смотрит на меня, - ты так хочешь ходить на отработки летом? Семестр у тебя так и не закрыт.
Вместо ответа я решаюсь на откровенность. Перехватываю взгляд, который она бросает на мою покачивающуюся на пальцах босоножку. Даю ей свободно соскользнуть на пол, вынимаю вторую ногу из обувки, демонстративно шевелю пальцами и гордо водружаю скрещенные ноги на профессорский стол. Пусть полюбуется свежим педикюром. Опять демонстративно шевелю пальцами. Ксения кажется онемела, глаза квадратные, чуть рот не открыла от такой выходки. Не сводит взгляда с моих ног, с браслета на щиколотке.
- Иванова, это уже хамство, это переходит всякие границы, - возмущенно начинает профессор.
- А по-моему, у вас в кабинете жарковато, надо бы кондиционер включать, - нагло хмыкаю в ответ, - и вообще, я сегодня без машины, на каблуках уже ножки устали. Зачет я все равно не сдала…
- Убери ноги со стола!
- Признайтесь, вам же нравится, когда девушка босиком, - уверенно отвечаю я, - я и сама люблю босиком шляться. Только честно признайтесь.
После долгой паузы Ксения опускает глаза вниз.
- Ты мерзавка, - тихо говорит она, - да, мне нравится, когда ты босая.
- Тогда и дальше можете любоваться, - я верчу одной стопой перед ее носом, - мне не жалко.
Профессор все так же сверлит взглядом мои ноги, и кажется, дыхание у нее участилось.
- Вы хотите поцеловать ножку, - я вытягиваю пальчики, - ведь так? Вылизать ее?
- Да, - еле слышно шелестит она, - можно? Ты разрешишь?
- Хм… - улыбаясь, тяну я, - ведь зачета у меня так и нет. И семестр не закрыт. Даже не знаю.
- Пожалуйста…
Не дожидаясь согласия, она наклоняется над моими ногами, я ощущаю ее теплое прерывистое дыхание на коже, до меня доносится легкий стойкий аромат ее парфюма. Влажный язык касается пальцев, полные губы целуют подъем стопы, на коже остается отпечаток помады. Мне безумно приятно. И вот ее язык уже смело скользит между пальцами, она сосет и облизывает каждый палец, целует пятку и лижет свод стопы. Непроизвольно у меня вырывается стон. Как умело она это делает, с ума сойти…
- Тебе нравится? – Ксения переходит ко второй ноге, и сладкая пытка повторяется снова.
- Да… Не останавливайтесь только…
- Как скажешь… У тебя замечательные ножки, Иванова.
- Не останавливайтесь.
- Не выкай, - теперь она улыбается, опять склоняясь над моими ногами, - сейчас я твоя рабыня, и госпожа разрешает мне целовать ее ножки.
- Раз так… - тяну я, - что ж, я не откажусь от такой рабыни.
Встаю, достаю из сумки несколько мотков заранее припасенной веревки. Профессор смотрит на меня снизу вверх.
- Разувайся, рабыня, - командую я, и она покорно расстегивает свои босоножки, отшвыривает их в сторону.
- Руки за спину, скрести запястья. – когда она выполняет команду, туго и прочно связываю ее руки за спиной. – Рабыня не имеет права на обувь. Это понятно?
- Да, - шепчет она.
Грубо беру ее за волосы, нарушая безупречное каре.
- Да, кто?
- Да, госпожа.
- А теперь пройдись, я хочу посмотреть.
Ксения, опустив голову, со связанными руками, выпирающей грудью, босая, делает несколько шагов по кабинету. Останавливается возле меня и опускается на колени перед моим стулом.
- Я буду вашей рабыней, госпожа, - тихо говорит она.
Я философски вздыхаю в ответ и думаю про себя – а шла всего лишь за зачетом, в крайнем случае – похулиганить. Похулиганила. Но почему-то не жалею об этом.