Будущее, которого не случилось

В просторном зале из множеств огромных ламп горела лишь одна и, если мы остановим время, то обнаружим что освещала она следующее. А именно, пять застывших тел в синих рубашках с небрежно повязанными галстуками. Кто-то из присутствующих хватался за голову, кто-то закрывал лицо ладонью, а кто-то испепелял взглядом человека, сидящего напротив. Человека напротив трудно было рассмотреть с одного ракурса, но если бы у нас была воля описать его одним словосочетанием, то это было бы: излишне крепкое телосложение. И если бы нам дали волю, чтобы все эти застывшие фигуры вновь обрели движение, то первым вопросом в той комнате бы встал:
- Почему мы все застыли? - вылетевший изо рта излишне крепкого мужчины. - Вот, что вы должны спрашивать, а не почему всё пошло не так.
Со стороны сдвинутых столов посыпалось множество вопросов:
- И тем не менее, Руби, нам нужно знать, что в действительности произошло с проектом «Заря». Что случилось с кораблём? Каким образом вы оказались в центре управления, буквально через секунду после разгона корабля? Вы должны были быть внутри него. Можем ли мы доверять вам? Вы понимали для чего необходим этот проект? Насколько полно вы осознавали цель своего запуска?
- Полнее некуда, - прервал человек. - Это действительно была хорошая цель, но цели сами себя не достигают, а мы хотели именно этого. Вы решили, что если запустите двух космонавтов на сверхзвуковой скорости в будущее, то это будет первым путешествием во времени. Вы надеялись, что будущее поколение отошлёт нас назад с новыми технологиями и идеями, с картами и планами развития и в конце концов укажет путь.
- Руби, всё было просчитано нашими физиками. Вы сами согласились на участие в проекте, у вас был выбор. Компьютер должен был только определить следующий виток развития, следующую историческую эпоху, стезю, формацию, время когда наступит будущее, когда всё будет разительно отличаться от настоящего.
- Да, я знаю, а когда в будущем ученые и корпорации земли напичкают нас информацией, их технологии уже будут развиты настолько, что смогут нас отослать назад, не нарушая межвременной баланс. Звучит как бред сумасшедшего, ибо эта программа определяющая когда наступит будущее, этот компьютер...
- Компьютер ошибаться не мог!
- А я и не говорил, что компьютер ошибся.
- Хорошо, Руби. Тогда объясните по-порядку, как такое произошло. В один день, корабль на борту которого находились космонавты Руби Хараван и Виом Пихен пропал, достиг сверхзвука, а через несколько секунд Руби Хараван оказывается посреди центра управления запуском с лицом, словно пережил ядерную катастрофу. Руби, мы даем вам последний шанс рассказать всё так, как было на самом деле. Что произошло, Руби?
***
Мы начали падать в спасательной капсуле практически сразу. Сразу, как только корабль достиг сверхзвуковой скорости. После осознания падения, я вновь потерял сознание. Потом ещё и ещё. Не знаю сколько времени прошло, но как оказалось - совсем немного. Слишком немного. Я и Виом с трудом вылезли из капсулы и последнее, что мы увидели прежде чем нас пригвоздило к земле был жёлто-красный закат. После я опять потерял сознание. Я не мог встать, моё тело словно целиком состояло из металла, а земля представляла собой огромный вселенский магнит. С огромным трудом, я оторвался от земли на несколько сантиметров, повернул голову в сторону Виома и попытался что-то сказать, но не вышло. С каждым разом я всё больше приподнимался, но земля регулярно возвращала нас к себе. Тоже самое пытался проделать Виом и у него это получалось гораздо лучше. В который раз я очнулся от того, что Виом старается поднять меня на ноги. Я не понимаю как у него удалось встать, а мало того стащить с себя здоровенный скафандр. Виом помог встать и мне. Полностью поднявшись на ноги, я обнаружил, что наша капсула приземлилась посреди городского парка. Стоять было ужасно тяжело, но была чёткая необходимость двигаться дальше. Виом беззвучно зашевелил губами и показал в сторону домов, где виднелись силуэты людей. Я беззвучно ответил.
На пути к скоплению людей, нас поразил шок больший, чем нечеловеческое притяжение земли. Мы увидели голубя зависшего в воздухе. Птица не двигалась и не падала, а спокойно висела себе, подобно новогодней игрушке на невидимой ёлке. Мы не стали тратить силы и продолжили путь до парка. Каждый шаг нам давался тяжелее предыдущего, потому что мышцы уставали и через шестьдесят шагов, я практически не чувствовал ног. Жестами, подобно глухонемым, мы договорились прилечь на землю и передохнуть.
На утро... Кхм... Выражение «на утро» применяется, если вы спали ночью, но нас встречал всё тот же жёлто-красный закат. Наши мышцы болели так, словно внутри нас распяли десяток Иисусов. Однако, на этот раз наше тело, словно привыкло к такому тяжёлому раскладу вещей и подниматься было гораздо легче.
Мы продолжили путь до скопления людей. Всё это было похоже на бред и не было смысла как-то объяснять себе происходящее, всё было настолько бредовым и бессмысленным. Через шестьдесят тяжелейших шагов меня стал одолевать дикий голод, а после мы дошли до скопления людей...
Помните, я рассказывал про застывшего голубя? Тоже самое произошло с людьми. Все замерли, словно время остановилось. Тела людей стояли бездвижно, словно кто-то могущественный и сильный на всей планете произнёс: «Море волнуется раз, два, три, морская фигура на месте замри». Улица застыла, словно заколдованная злой ведьмой: машины, люди, дети, собаки. Кто-то уставился в телефон, кто-то закуривал сигарету, кто-то торопился в метро. Это было похоже на целую улицу статуй, изысканных памятников нашему поколению, это была аллея восковых фигур нашей эпохи. Мы были посланы искать будущее, но оказались посреди сотен окаменелых тел. Я разглядел подростка, фотографирующего себя посреди автомобильной пробки. Этот застывший малец пытался заснять себя и тем самым увековечить, вот только у памятников не бывает будущего.
Мы гуляли среди десятков и сотен окаменевших городских сцен и вглядывались в глаза наших современников. В эти не выспавшиеся морды, уставившиеся в телефоны, читающие на ходу с опаской озирающиеся на автомобили, когда перебегают дорогу. В лица, сторонящиеся друг друга входя в метро, но в невозможности избежать контакта с себе подобными, принявшие такое безучастное ледяное выражение.
Тогда я был в бреду. В бреду весь мир видится в других красках, а память о прошлой палитре накладывается на увиденный цветовой спектр, вот тогда мир и становится таким, какой он есть на самом деле. Я глядел на этот застывший стоп-кадр и не различал итога. Всё это стало так глупо и бессмысленно. Всё это перемешивалось в моей ошарашенной голове. Во мне застрял вопрос о том, куда идут все эти люди, что для них главное, к чему они стремятся? Бред, охвативший меня в тот момент не дал вынести причины, вызвавшей подобные мысли, но то изменение произошедшее во мне, не даст повернуть назад и вновь обмануться.
К той кучке людей нас двигал голод. Мы стали рыскать в сумках у застывших прохожих и поедать всё, что найдём: шоколад, шаурму, бургеры. Глотать пищу было крайне тяжело и, я помню, что не мог наесться. После мы постарались сесть в автомобили, чтобы передохнуть, но их двери не открывались и мы вернулись в парк на траву и забылись сном.
Утром... опять же... это было не утро, а вечный красно-жёлтый закат, меня разбудил Виом. В его руке был карандаш и лист бумаги с надписью:
«Нужно идти в центр управления полётом. Думаю, причина там».
Я попытался что-то ответить, но из моего рта, как обычно, не вылетело ни звука, однако в окружении всё время был шум. Из некоторых прохожих раздавалось что-то гортанное, где-то слышался нажатый гудок автомобиля, от деревьев шёл сплошной шипящий звук. Тогда я взял у Виома карандаш и написал:
«Почему я тебя не слышу?»
Виом написал в ответ:
«Сначала ты видишь молнию и только потом слышишь гром».
Мои мышцы болели ещё сильнее, но передвигаться стало намного легче. Однако, в некоторых местах по-прежнему было до невозможности трудно ходить. Словно сила притяжения в разных местах действовала с разной силой, подобно зыбучим пескам, что готовы утянуть тебя в самый ад и не выпускать, пока ты не задохнёшься.
После произошла катастрофа. Я двигался за Виомом, полагая, что он знает дорогу. Я не могу сказать сколько мы шли по времени, потому что... Вы сами поняли почему. И да. Стрелки часов также не двигались. Мы просто шли и шли по этому бесконечному городу, на краю которого расположился центр управления полётами, пока Виом не упал.
Не было ни крика ни визга, словно от погибающего в холодном подъезде пса. Я поспешил к нему, чтобы поднять, но Виом отрицательно мотал головой в разные стороны. Он кричал что-то, я не слышал. После он схватил рядом лежащий камень и метнул мне под ноги. Я остановился. Виом показал рукой, чтобы я стоял, где стоял, а после подёргал за ногу, показывая что не может оторваться. Он наступил на канализационный люк. Похоже это было то самое неравномерное притяжения, ибо подходя к Виому, я обнаружил что становится тяжелее передвигаться.
Дальше началась наша длительная переписка, посредством перетягивания сумки прохожего с помощью ремня от Виома ко мне и обратно. В сумке были карандаши и бумага. Техника и телефоны не реагировали на мои прикосновения. Виом запретил мне приближаться к нему ближе чем на два метра, я в свою очередь написал что не брошу его и стану приносить еду. Виом сказал, чтобы я шёл дальше, я отрицательно замотал головой и написал, что найду канат, с помощью которого смогу вытащить его из западни. Я нашёл канат в соседнем доме, где проживала какая-то молодая семья. Когда я забрался к ним через балкон, вся семья с отсутствующим выражением лица смотрела новости, где в прямом эфире демонстрировался запуск корабля, на котором мы отправились в сверхзвуковое путешествие. Однако канат не помог. Когда я стал тащить Виома на себя, а он старался оторваться от люка, его лицо изобразило нестерпимую боль. Поэтому я ухаживал за Виомом день и ночь, а точнее закат и закат. После Виом попросил для себя горшок или другую ёмкость, чтобы справить нужду и это было самым огромным для него унижением. Он был беспомощным, и понимал, что тормозит меня до конечной цели, но в равной степени в ситуации был виноват и я. Если бы был сильнее, то давно бы оставил Виома там, но я трус и только и был способен что носить ему еду и выносить кал.
И как-то я обнаружил удивительную вещь. Не смотря на то, что техника не реагировала на наши нажатия, рядом стоял парень с телефоном в позе набирающего сообщения. И в день, когда Виом попал в гравитационную ловушку, на его телефоне было набрано «Привет ка». Теперь там было написано «Привет как».
Когда я рассказал об этом Виому, тот заплакал, посмотрел в небо, а после написал эти строки:
"Руби, с каждым днём я ощущаю, что мы с тобой попали в ад. Возможно, нам и не стоило искать это проклятое будущее. Возможно, мы и дальше должны были жить так, как жили и не видеть очевидных вещей, а в наказание за дерзость, за желание знать, что будет дальше, Господь и проклял нас, отправив в этот ад. Он проклял нас показав мир таким, какой он есть. Статичный, неизменный, постоянный, не имеющий цели и призвания зацикленный уголок вселенной и ни на что не обреченный. Я никогда не верил в Бога, но я боюсь поверить в то что вижу, а потому хочу каяться и надеяться, что мир - всего лишь смертельное проклятье, которое необходимо как можно скорее покинуть. Я больше не могу жрать и срать на одном месте. Для меня до боли невозможно бесцельно смотреть на то, как все остаётся прежним. Вечно. А взгляни вокруг: на этот город, на этих людей. Их все устраивает. Им нравится эта стабильность, лишь бы вовремя подносили жрачку и уносили дерьмо, чтобы не воняло.
Прошу, Руби, привяжи канат к одной из машин. Я вырвусь из этого ада, чего бы мне это не стоило. Прошу тебя".
Я так и сделал.
Мне было больно смотреть на единственного живого человека на земле, что старается сдвинуться с места. Это причиняло ему столько боли и страдания, что я не понимал как он выдерживает, его ноги так неестественно изгибались, что казалось они ломаются и скоро разойдутся по частям. Я не мог ему помочь, ибо моя помощь могла его убить, но Виом был сильным и вырвался. Он написал, что не может идти. Я взвалил его на плечи и мы вдвинулись в центр управления полётами.
Через несколько кварталов, у меня уже не было сил идти и отыскав место получше, мы забылись сном.
На следующее утро, чёрт... Это вновь был тот проклятый красно-жёлтый, жёлто-красный закат и... В общем, Виом не проснулся. Его сердце больше не билось, а по ногам распространилась огромная багровая гематома. Мне не встречался человек сильнее, чем Виом и только его смерть заставила дойти до этого грёбаного центра управления полётами, ибо я даже не знал, что меня там ждёт.
***
Я шёл долго, очень долго, но в итоге оказался посреди этого проклятого центра управления полётами. Десятки застывших статуй изображали радость от воплощённого проекта, но они ещё не знали, чем всё обернулось. Я подошёл к компьютеру. Да, к тому самому супер умному и супер быстрому компьютеру, что должен был просчитать следующий виток развития человечества. Должен был нащупать будущее, но я услышал лишь бесконечно продолжающийся звук и мрачное сияние. Я словно почувствовал, что «переживает» эта машина. Подобно ошибке 404, вылезшей после запроса «будущее», её поиск не принёс никаких результатов, но как будто это её не остановило и несмотря ни на какие неполадки и сбои, она продолжала искать наше с вами будущее, игнорируя знание об отсутствии такого. Тогда я решил остановить это сумасшествие, подобно разъярённому пользователю ПК, которого замучили вечные ошибки и сбои своего аппарата. Я схватил пожарный топор со стены и начал крошить все эти огромные процессоры, обрывать провода, крошить жесткие диски, а после в бессилии вошёл в зал ликующих статуй и рухнул без сил. Там меня вы и нашли. Я не заметил, как мир пришёл в движение и этому есть объяснение в том, что...
- Этому есть объяснение, Руби, - прервал рассказ космонавта один из членов комиссии. - Компьютер задал кораблю сверхзвуковую скорость, а вместе с кораблём и ваши с Виомом тела обрели скорость, из-за которой весь мир, как вы говорили, «остановился». Всё произошедшее объясняется лишь ошибкой программы, ввиду сложности просчитать развитие событий на таких скоростях, и у мира есть будущее, ваш товарищ Виом Пихен ошибался. Руби Хараван, - продолжил другой человек в рубашке, - то что вы говорите, несёт для мира катастрофические последствия. Даже если ваши бредовые россказни правда, то людям нельзя говорить, что у них нет будущего, иначе это равно фразе «всё дозволено». Вам придётся отречься от своих слов, иначе мы будем вынуждены поместить вас в психиатрический стационар. Итак, Руби Хараван, вы принимаете нашу официальную точку зрения?
В комнате воцарилось тяжёлое молчание, прерываемое лишь ещё более тяжёлым взглядом излишне крепкого мужчины:
- Да, Виом ошибался, говоря что мир не имеет будущего, потому что будущего не имеют люди. Вы должны донести до всех мою историю, иначе все последующие самоубийственные попытки вырваться вперёд окажутся подобным адом. И засуньте в жопу весь ваш бред про сверхзвук, ибо в эти сказки о случайной ошибке я никогда не поверю и никогда не приму. Виом погиб не затем, чтобы всё осталось на своих местах, так что можете переломать мне все кости и высосать всю кровь, но я никогда не сделаю вид, что всё правильно и нормально. И я надеюсь, что ваши санитары в психиатрическом стационаре будут достаточно крепкими, ибо им предстоит столкнуться с человеком, прожившим целую вечность в притяжении в несколько раз превышающем нормальное и правильное.