Казачья Сага, 3 - Ярмарка

 
Приближались ярмарочные дни, самые весёлые и желанные у казаков. Каждый возлагал на них большие надежды и тщательно готовился к ним: - молотили хлеба, мололи муку, убирали бахчевые. Каждый прикидывал, сколько выручит денег за проданные продукты, и решал, что и кому из членов семьи необходимо купить.

Одиннадцатого сентября в день святого Ивана Предтечи открылась ярмарка. Ещё накануне этого дня все дороги на несколько вёрст кипели народом, ехавший вереницей с дальних хуторов и станиц. На ярмарке, тесно прижавшей одна к другой, стояли сделанные лавки и лавчонки.

Каждый хозяин проявлял изумительную изобретательность в показе своих товаров. Манили к себе покупателей изящно разложенные и развешенные материалы различного качества и расцветок – шали, ковры, скатерти, одеяла. В открытых лавчонках развевались на ветру разноцветные ленты. Монисты играли гранями на солнце.

Тут же находилась лавка купца Прохорова и Царицына с модными товарами. Самой лучшей была лавка Нечерпунова. Она стояла на видном месте, обращая на себя вниманием яркой вывеской, красивым убранством, обилием красивых товаров.

Приказчики в ярких рубашках, добротных шароварах и до блеска начищенных сапогах, с пышно взбитыми чубами бойко шныряли по помещению, делая последние приготовления к торговле. Недалеко от лавки купца Нечерпунова находилась открытая лавочка, в которой на шпагате висели румяные бублики, баранки, лежали красивые пряники, конфеты с махрами, перевитые разноцветной бумагой, леденцы-петушки.

За лавками, расположив свои товары на песке, в длинный ряд выстраивались ремесленники. За ремесленниками стояли подводы с горшками, черепушками, различными красочными игрушками, сделанные из глины. Поодаль стояли арбы, повозки, брички к которым были привязаны телки, коровы лошади. На подводах блеяли связанные овцы. 

Тут же стояли мешки с зерном и мукой. На специально сделанных настилах, отсвечивая на солнце янтарём, в четвертях стояло горчичное и подсолнечное масло. В горшочках различной величины и формы, маня своим необыкновенным вкусом, красовался каймак. В белых холщёвых мешочках белело откидное молоко-ирьян.

В центре ярмарки в торжественном убранстве стояла карусель. Казалось, что кони, запряжённые в кареты на мгновение замерли в порыве стремительного бега. Напротив карусели расположился раскрашенный балаган  с комедиантами.

Пришли на ярмарку следить за порядком и хорошо «погреть руки» пристав с полицейскими. Они одетые в праздничную форму, важно ходили по лавкам и рядам, придирчивая осматривая товары и продукты, вымогая взятку. Тут же озираясь на полицейских, шныряли перекупщики, торгуясь до хрипоты. Ходили по ярмарке и скупщики скота. Крупные воры и мелкие воришки неотступно следили за замеченной жертве.

Шумной толпой следом за повозкой, к которой были привязаны лошади, вошли на ярмарку цыгане. Цыганка прыгала, кувыркалась, плясала прося копеечку. Цыганки в кофтах, украшенных позументами и блёсками, в широких юбках с множеством потайных карманов шли по рядам с продуктами, приставая к казачкам:

 - Дай ручку красавица, погадаю! Всю правду тебе скажу, чего было и чего  будет впереди.  Я не цыганка, а сербиянка и гадаю только по чёрной книге. Ну, чего испугалась? Дай руку, не бойся! Вот эта линия говорит, что много в своей жизни страдала. Но тебя ждёт большая перемена. Ну, позолоти ручку, красавица, позолоти, не скупись, всю правду скажу. Чего ж ты так мало дала?

 Дай ещё моему цыганёночку. Не скупись, вон сколько у тебя всего-то! Вот дай бог тебе здоровья. Поклонись, мой чумазенький, тёте. Так вот, ждёт тебя, моя красавица, перемена, надо сказать к лучшему. Но берегись чёрного волоса. Этот хитрый и злой человек неотступно следит за тобой, ждёт удобного времени.

А тем временем другие цыганки тащили яйца, жареных кур и другие продукты у разинувших рот казачек, слушавшие гадание цыганки. Казаки, казачки, дети, учителя, врачи, поповские дочки одетые по-праздничному, валом валили на ярмарку. Проехала карета помещика. Он направился к своим приказчикам, торгующих мукой, а жена с дочерьми в модную лавку Прохорова. Все ждали начала молебна.

Кончилась обедня. Попы, сверкая новыми рясами, вышли из церкви. За ними несли иконы, хоругви, дьякон запел: - Спаси, Господи, люди твоя и благослови достояние твоё.
Идущие за ним, подхватили молитву. Процессия шла на ярмарку служить молебен святому Иоанну Предтечи, чтобы он похлопотал перед Богом о благополучном праздновании ярмарки.

Наконец, поп с кадилом и процессией, следующей за ним, стал обходить ярмарку и кропить всех направо и налево святой водой.  После молебна подняли флаг над куренем, где помещалась полиция и ярмарка открылась.

Как вода, прорвав плотину, с шумом стремительно заливает местность, так и народ после поднятия флага, гудя, повалил на ярмарку, заполняя лавки, лавчонки, торговые ряды. Звонкие голоса баб, брань казаков, хлопанье по-рукам торгующихся, звуки свистулек и переливчатых гармошек – всё слилось в мощных гомон, в котором нельзя было разобрать ни одного слова.

Заиграла гармошка, закрутилась карусель и толпа кинулась к ней. Закричали громкоголосые приказчики и ремесленники, зазывая в свои лавки и ряды.
- Пожалуйте, пожалуйте в нашу лавку! У нас материя заморская, красивая и очень ноская!
- Заходите, заходите, почтеннейшие. Только у нас самые красивые прошвы, ленты, кружева!
- Покупайте дешёвые самовары и утюги! Есть на любой вкус.
- Кому нужны крепкие яловые и хромовые сапоги? Носить, не сносить!

Разгорались бурные торги и горячие споры между хозяевами и покупателями рогатого скота и лошадей.

Обиженный казаком цыган, схватив за морду свою кобылу, кричал:
- Старая говоришь? Какая старая! Иди, погляди зубы, еловая твоя башка. Не понимаешь, не говори.
- Да чаво мене ей в зубы заглядовать, я и без погляду вижу, что она старая.
- Сам ты старый мерин! У тебе чаво ж глаза повылазили? Видишь, как кровь в ней играет. Стоять на месте не может. Всё гарцует, как под седоком. А шерсть погляди, как блестит!

- Гарцуить!  Загорцуешь, ежели ноги подбиты. Вот она и переминается с ноги на ногу. Ну, а шерсть блястить, так это на диво. Ежели твою башку намазать жиром она тока заблястить, хуч ты и старый кобель.
- Ты чего сюда пришёл, покупать или купцов отбивать? Проваливай отседова, пока ноги целы!
- Гляди, как напужал, ажник поджилки затряслись! Я тебе зараз налужаю, цыганская морда! – сказал казак засучивая рукава.

- Дядька Игнат! Вон ты иде!- взволнованно крикнул, подбежавший к казаку мальчишка, а я тебе по всей ярмарке ищу. У тётки Анисьи масло спёрли!
- Ах, туды её . . . ! А чаво ж ты молчишь?
- Цыганки спёрли и убегли!
- Тык вот я гутарю. Казак побежал, сломя голову, к подводам, на ходу спуская рукава.

Под усами цыгана спряталась злорадная улыбка.

Вдруг неожиданно раздался страшный крик испуганных детей. Они прятались за своих матерей. По ярмарке шёл человек на ходулях.  Казаки кричали ему: «Браво! Браво! Браво!» А на верхней площадке балагана плясали ряженные комедианты, выкрикивая:
- Пожалуйста, пожалуйста в наш балаган. В нашем балагане – черти с рогами.

Пришли на ярмарку и две жалмерки, мужья которых были на службе. Они молодые, красивые, нарядные, важно шагали по ярмарке и глазами кого-то искали. Молодые казаки им любезно кланялись. А казаки постарше, крутя усы, глядели на них жадными глазами и, причмокивая, говорили: - ах ты, язви их в душу, не бабы, а кровь с молоком!

Так и свярбять руки пощупать хоть хуть трохи!
- Ты гляди, кабы за пощуп не выдрали тебе чуб!
- Ничаво, не боись, за таких и чуба не жалко.

Навстречу жалмеркам шли служивые казаки, только что пришедшие с действительной службы, отслужив четыре года. Одеты они были в новую казачью форму: синие мундиры, синие фуражки с красным околышем и до блеска начищенных сапогах. Всё на них ладно сидело и подчёркивало их сильную, мужественную фигуру.

Казаки и казачки с уважением смотрели на них, кланялись. Даже старики снимали перед ними шапки и низко поклонившись, поздравляли с прибытием. Сзади служивых, прижимаясь к друг другу и озираясь по сторонам, шли их жёны. Одна прикрывала платком багровый синяк под глазом.

 Вот этих вот-то служивых и искали жалмерки – Дуняшка с Катей, чтобы узнать о своих мужьях, оставшихся дослуживать свой срок.

- Здорово живёте, служивые! С прибытием вас! – кокетливо улыбнувшись, сказала Дуняшка, подходя к ним.
- Здорово, здорово! – ответили они и подтянулись, словно к ним подошли не жалмерки, а сам есаул. Катерина так и спрыснула со смеху и прикрыв рот рукой, спряталась за подругу.

- Дозвольте поинтересоваться, продолжала Дуняшка, - есть ли чаво-нибудь для нас от наших мужьёв ?

Один из служивых, лихо закручивая усы, ответил: - да есть письма и кое-что поручено сказать на словах, но нужен магарыч!

- Так чаво ж, за магарычом дело не станить, - ответила Дуняшка, - пойдёмте в трактир поставлю штоф водки! Вот это дело говоришь, ответил служивый. И все пошли за Дуняшкой в трактир.  Казаки служивым с почтением уступали место.

Дуняшка поставила штоф водки. Поставили и служивые. Гармонь заиграла плясовую. Щёки у Дуняшки стали пунцовые. Подогретая водкой и взбодренная музыкой, она пошла плясать. За ней выскочил служивый и начался перепляс. Казаки тут же раздвинули столы и образовался круг.

Дуняшка, так лихо плясала, что у казаков горели глаза. Они в так гармони притопывали ногами и подёргивали плечами. Вдруг из толпы выскочил дальний родственник Дуняшки, парень лет двадцати пяти, высокий, статный, белокурый, с голубыми глазами и сильными руками рабочего человека, одетый по-городскому. Он приехал из Царицына и работал в станице бондарем.

Лихо заломив соломенную шляпу, широко расставив руки и ловко отбивая ногами чечётку, парень стал вьюном вертеться около Дуняшки. Она, танцуя, кокетливо улыбалась ему.

 Служивые сидели, насупясь, и злыми глазами смотрели на непрошенного гостя. Парень пошёл плясать вприсядку и осыпал служивых песком, отлетевшим от носа ботинка. И вдруг, словно не песком, а кнутом ужалило их. Они вскочили и заорали: - вон отседова, мужланы! И чтобы тут вашего духу ванючего не было!

Дуняшка, только теперь поняла, что не должна была плясать с мужиком, но было уже поздно. Казаки с рёвом пошли на мужиков, которых было человек двенадцать и, загнали их в угол. Мужики были люди мастеровые. Среди них плотники, печники, бондари, сапожники. Они похватали со столов бутылки и стали ими бить по голове казаков.

- Помогите! Казаков бьють! –закричали женщины.

Приехавшие на ярмарку казаки и мужики пошли на выручку, каждый своим. Около кабака завязалась драка. В кабаке было всё перебито. От новой одежды служивых остались только клочья. Лица и головы были в крови. Им оказывали помощь, крепко досталось и мужикам.

Прибежавшие полицейские ели отбили их от казаков и как виновных потащили в полицейский участок. Но драка, как пожар, перекинулась от кабака, на ярмарку.

Заголосили бабы, закричали дети, заревели разъярённые казаки.

Далее - Глава 4. Вечерочком девушки гадали
http://www.proza.ru/2016/08/08/342