Действующие лица этой истории вымышлены. Всякое сходство с реально существующими людьми или организациями, фамилиями или названиями – не более чем случайное совпадение и плод фантазии автора.
Глава 1. День первый (третья пятница ноября 2008 года)
Эта пятница стала для меня знаменательной, невероятно знаменательной. Хотя начиналась она буднично, как и череда других, ничем непримечательных рабочих дней.
Я проснулся чуть позже обычного и, сначала посетив маленькие комнатки общего пользования, направился в более большую - на кухню. Здесь меня уже поджидала моя кошка Мышка. Она замяукала, задрала хвост и принялась тереться об мои ноги.
- Мышка, отвали, - приказал я ей, хотя и знал, что это бесполезно.
Мышка заорала ещё настойчивей и даже попыталась укусить меня за пятку. Пришлось в срочном порядке открывать холодильник и удовлетворять голодного зверя «Вискасом».
Когда в кофеварке заурчал кофе, из своей комнаты вышла Светка. Полусонная, по-детски потирая глаза, она уселась на кухонный табурет, сладко зевнула и затем осведомилась:
- Пап, а ты чего на работу не пошёл? Выходной?
- Работаю, - ответил я, ставя на стол тарелки и чашки. - Во вторую смену. Иди умывайся.
Завтракая, Светка бросила на меня несколько внимательных изучающих взглядов. «Хочет понять, какое у меня настроение, - догадался я. – Сейчас мне предстоит выслушать нечто важное».
- Пап, нам задали очень сложный курсовой, - начала она. – Через неделю его нужно обязательно сдать. Времени очень мало, а там такие расчёты – с ума сойти.
Я ждал продолжения и молча прихлёбывал кофе.
- Пап, ты слышишь? Мы с Пашей сегодня будем делать курсовой. Вечером я тебе позвоню.
- Вечером?
- Ну, да. Говорю же, курсовой очень сложный, – Светка невинно опустила глазки. - Возможно, придётся задержаться…
- До утра? – поинтересовался я и сурово сдвинул брови. – Что ты мне мозги паришь? Какой срочный курсовой в начале семестра?
- Во-первых, сейчас не начало, а середина семестра, - Светка сердито фыркнула, словно наша рассерженная Мышка. – Во-вторых,.. и в-третьих,.. и в- десятых, я уже взрослый человек и имею полное право… - она запнулась.
- Делать курсовые? - «помог» я ей высказаться. – Вместе с Пашей по ночам?!
В нашем диалоге наступила продолжительная пауза.
- Пап, давай не будем ссориться, - миролюбиво произнесла наконец Светка. – Ты наверное забыл, твоей дочке уже девятнадцать лет.
- Спасибо, что напомнила, - я хмыкнул, затем заговорил нравоучительным тоном: - Ты, Светлана, права. Девятнадцать – вполне взрослый возраст. Но и во взрослом возрасте люди совершают безрассудные поступки. Поэтому, как отец, я считаю своим долгом предостеречь… Ну, уберечь тебя от… от… - теперь запнулся я.
- От безрассудных поступков, - Светка рассмеялась и принялась убирать со стола. – Спасибо, папа.
Действительно, моё отцовское наставление получилось довольно-таки смешным, если не сказать - дебильным. Началось оно так, словно я разговаривал не с дочерью за кухонным столом, а выступал где-нибудь на политическом митинге или на производственном собрании. Про концовку выступления вообще лучше не вспоминать - полнейшее фиаско. Да и что собственно хотел я сказать своему ребёнку? Светка прекрасно ориентировалась в современной жизни, давно уже знала, что можно, и что нельзя. В здравомыслии ей не откажешь. И ко мне относилась - слава Богу! Когда пять лет назад моя супруга нашла себе в спутники жизни «более достойного», Светка отказалась уходить вместе с нею от меня. Не смотря ни на какие мамины уговоры и подарки от «богатого дяди». Даже когда моя бывшая переезжала на постоянное место жительства в Испанию, Светка не поддалась заманчивой заграничной перспективе и категорически заявила: «Останусь с папой».
- Пап, ты сам помой посуду. Я и так уже опаздываю, - Светка чмокнула меня в щёку и умчалась из кухни в свою комнату.
Через пять минут она полностью экипированная для поездки в университет прихорашивалась у зеркала.
- Так всё-таки ждать тебя сегодня или нет? – решил до конца прояснить ситуацию я.
Наводя губки помадой, Светка не совсем членораздельно выдавила из себя:
- Конкретно сказать ничего не могу.
Затем она посмотрела на меня. В глазах лучились озорные искорки.
- Пап, если ты хочешь сегодня привести свою Наташечку, то пожалуйста!
Светка словно прочитала мои мысли. Это несколько смутило и разозлило меня.
- Ты как со старшими разговариваешь? – сердито вопросил я, лишь бы хоть что-то сказать. – Больно грамотная стала!
- Да, папуль, я совсем наглость потеряла, - заявила моя дочка, открывая дверной замок. И уже цокая каблучками по лестничным маршам, крикнула: - Вечером созвонимся. И двери закрой, пожалуйста. Нет времени искать ключи в сумке.
- Счастливо! – пробурчал я, закрывая замок.
Оставшись один, я уселся в кресло и принялся листать журнал, который вчера купила Светка. На одной из страниц меня заинтересовала, снабжённая многочисленными фото, статейка об неувядающей Шарон Стоун.
- Хороша Маша, - резюмировал я, рассматривая её фото топлес на пляже. – Но не нашего поля ягода!
Шарон Стоун была далеко и совсем незнакома со мной. Зато с Натальей Пальцевой мы знали друг друга уже не первый год. Ещё бы мне её не знать, если она работала старшим кассиром в Северном отделении нашего банка.
Отложив журнал, я взял в руки мобильник и нашёл нужный номер.
- Да, - сказала она.
По лёгкому рокоту в трубе и отдалённым голосам было понятно, что Наталья в данный момент ехала в маршрутке.
- На работу двигаешься? – спросил я.
- Да.
- А вечером не желаешь двинуть ко мне?
В трубке слышался только рокот автомобильного мотора.
- Молчание – знак согласия, - настаивал я. – Мы с тобой давно не виделись в интимной,.. то есть, в домашней обстановке – целых десять дней. Я по тебе очень соскучился. А ты по мне?
К рокоту мотора в трубке прибавился вздох Натальи.
- Понимаю, стесняешься сказать «да» при людях? - шутливо продолжал я. – Но, судя по твоему страстному вздоху, Наташенька, ты по мне тоже очень соскучилась. Приглашаю тебя на романтический ужин. Кстати, Светка сегодня если и придёт домой, то аж заполночь – решила со своим Павликом заняться каким-то очень сложным курсовым. Во всяком случае, она мне так говорит… Итак, я тебя уговорил на счёт ужина? Зажжём свечи, включим лёгкую музычку, выпьем по бокалу вина. Ты какое вино предпочитаешь по пятницам, Натаха, а конфеты какие?
Наталья не поддержала эту мою игривость.
- Витя, мне с тобой нужно серьёзно поговорить, - сказала она таким тоном, каким строгий педагог обращается к нашкодившему ученику.
- Замечательно, вечером и поговорим! Договорились?
- Давай позже созвонимся, - уклончиво ответила Наталья и уже не мне громко сказала: - За перекрёстком, пожалуйста.
- Обязательно созвонимся, - пробормотал я безо всякой предыдущей игривости в отключённую трубку.
Что-то в наших отношениях изменилось. Но что? Последние десять дней мы с Натальей общались только по телефону. И разговаривать она со мной стала, не так, как прежде. Словно с чужим. Может быть, почему-то обиделась? «Ничего, сегодня вечером всё выяснится, когда она придёт ко мне! Никуда не денется, обязательно придёт! Не впервой! А уж заставить её позабыть обиду у меня непременно получится», – самонадеянно успокоил я себя и даже пропел вслух две строчки из старой песенки про любовь:
- Я растоплю кусочки льда,
Сердцем своим горячим..
Перед работой оставалось ещё два часа свободного времени. Его мы вместе с Мышкой провели на диване перед телевизором. В половине одиннадцатого я положил в кошачью тарелку щедрую порцию отварной рыбы и отправился на работу.
* * *
Переодевшись, я зашёл в дежурку. Здесь, как всегда в это время, было полно народу – наша инкассаторская братия сидела за столами и перебирала явочные карточки, готовясь к предстоящим маршрутам.
- Витёк, для тебя есть две новости, - сказал мне дежуривший в этот день Саня Чередниченко. – Одна - плохая, другая – хорошая. С какой начинать?
- Давай огорчай.
- Ты сегодня будешь работать сам, - заявил он. Но увидев мою возмущённую гримасу, поспешно сообщил новость хорошую: - Сам, но не на десятом, а на восьмом маршруте.
Конечно, восьмой маршрут гораздо легче десятого и работу «восьмой» заканчивает на час раньше. Что немаловажно: раньше заедешь в банк – раньше уйдёшь домой. Но всё же на двух этих маршрутах должны работать по два инкассатора. И я вправе был выказать своё недовольство:
- С какой стати? По графику у меня «десятый» вместе с Иевлевым.
- Температура у него. Час назад он позвонил. Голос умирающий, едва говорит. Врача на дом вызвал. В общем, Иевлев скоропостижно заболел.
- А резерв? У тебя три резерва. Пусть кто-то из них со мной едет.
Саня посмотрел на меня, как смотрит родитель на своё неразумное дитя:
- Сегодня какой день недели, Витюша? Ну, пораскинь мозгами, сам ведь знаешь: в пятницу все три резерва утром гонят в командировки. Приедут они только под вечер. Вот Климчук и приказал на «десятый» поставить молодняк – Костика с Русланом. А ты же у нас кадр опытный, воробей стреляный. Исполнить самому для тебя «восьмой» – раз плюнуть.
Как раз в дежурку вошёл Климчук.
- Здравствуй, Виктор, - он пожал мне руку. – Мы тут рокировку по маршрутам произвели. Сегодня поработаешь сам. Зато раньше домой пойдёшь. Как тебе такая перспектива?
- Перспектива? – промямлил я. – Перспектива замечательная. Просто не верю своему счастью. Но… ведь у «восьмого» скоро выезд. Мне одному не успеть собраться.
- А ты меньше наговаривайся, резче двигайся, - посоветовал мне Климчук и узрел, сидящего за компьютером Борю Нечалова: - Ты, Борис, чем занимаешься, номера сумок учишь?.. Ага! Да ты, озорник, в футбол играешь! Да ещё в рабочее время! А мне как раз хороший «спортсмен» нужен. На склад бумагу завезли, разгрузить нужно. Пойдём-ка со мной.
Под хохот и насмешки присутствующих Боря вышел из дежурки следом за Климчуком. Я же взял карточки «восьмого» и быстренько составил свой сегодняшний маршрут: в самом деле, следовало торопиться - через полчаса уже нужно было брать первую точку.
Получив пистолет, я спустился в подвал, где рядом с банковским хранилищем и автомобильным боксом стояли длиннющие стеллажи со стопками пустых сумок. Собирать маршрут: занятие необходимое, но не очень-то приятное. Если спросить у инкассатора: «Что на свете всех грязнее?», то он наверняка ответит: «Инкассаторская сумка». И этот ответ будет весьма справедливым. С точки зрения гигиены, собрать маршрут хотя бы из полсотни сумок – это всё равно, что голыми руками перебрать кучу мусора на каком-нибудь городском рынке.
Как и обычно, когда спешишь, начал действовать закон подлости: сумки с нужными мне номерами лежали не наверху, а где-то в середине стопки или в самом её низу. Поэтому на поиск приходилось тратить лишние драгоценные секунды. Словно заведённый, я торопливо «пролистывал» каждую из стопок, чтобы найти необходимые сумки.
Не было сложено ещё и половины маршрута, как в кармане у меня затрезвонил мобильник. Звонил мой водитель – Вася Плотный, начавший крутить баранку в инкассации ещё во времена Советского Союза.
- Ты готов? - осведомился он.
- Минут через десять можешь заезжать в бокс, - ответил я.
- Что ты там копаешься? – недовольно пробурчал Вася, ругнулся и, прежде чем отключить трубку, добавил: – Давай шевелись.
Недовольство Васи мне было понятно. Попробуй в наши дни намотать по кишащему автомобильными пробками городу под сотню километров. При этом хоть ты и спецтранспорт, но правила дорожного движения и для тебя писаны. Выполнять ты их обязан, да ещё обязан вернуться в банковский бокс в строго определённое время, чтобы бригада кассиров пересчёта не сидела сложа руки, а занялась своей работой: вскрыла привезённые тобой сумки, посчитала денежки, перебрала их по купюрам и запаковала в пачки.
Через десять минут после нашего телефонного общения бронированный «Фольксваген» Плотного уже въезжал в бокс. Я мигом затащил в автомобиль сумки, уселся рядом с водителем и скомандовал:
- Трогай, милок.
- Я как трону, мало не покажется, - беззлобно проворчал Вася. – С тебя, между прочим, чекунец, можно и больше - поллитра.
- Это за что?
- За то, что поздно выезжаем.
- Ах вот, за что! Так ты не по адресу обратился, Василий. Поллитра скачивай с дежурного или с самого Климчука, - отмёл я Васины претензии.
«Фолькс» выехал из бокса и остановился посреди банковского двора.
- Дуй за ментами, милок, - сказал мне Вася, будто бы я и сам не знал, что мне делать.
- Мои гаранты безопасности готовы к труду и обороне? – спросил я у Сани Чередниченко, влетая в дежурку.
- Не гаранты, а гарант, - ответил он мне. – У тебя, Витёк, будет один мент.
Ездить на маршруты с одним ментом мне не привыкать, но всё же я решил поупрямствовать:
- По инструкции, положено два мента. Один сторожит бабло в машине, другой сопровождает меня на точки.
- Инструкции придуманы для того, чтобы их нарушать, - заметил снова играющий в компьютерный футбол Бориска Нечалов.
- Ну, где я тебе второго найду? – урезонивал меня Саня. – Сам знаешь, сколько нам ГСО (Государственная Служба Охраны) присылает ментов. Резервы в командировку без охраны не пошлёшь? Не пошлёшь. А сколько трём бригадам банкоматчиков охранников положено? Сам посчитай, Витёк. Давай, дружище, не срывай маршрут, выбирай в столовке мента, какой тебе приглянется, и выезжай. Вон тебе уже Вася со двора сигналит, бибикалка совсем охрипла.
- Инкассатору с такой ряхой, как у тебя, Витюша, вообще мент не положен, - съязвил Лёнчик Репин, перебиравший карточки двенадцатого маршрута. – Ты же своим видом всех бандюков распугаешь.
- Не всем же быть такими красавчиками, как ты, Леонард, - парировал я и, выскочив из дежурки, открыл дверь в нашу столовую.
Там сидело десятка полтора ментов. Четверо из них забивали «козла», азартно колотя по столу костяшками домино, двое – играли в нарды, остальные - смотрели какой-то мультик по телевизору. На стульях висели бронежилеты, в углу рядом с холодильником стояли автоматы.
- Здравствуйте, господа, - поздоровался я. – Желающие на «восьмой» есть?
Со стула поднялся совсем ещё молодой, незнакомый мне парнишка и принялся натягивать бронежилет.
- Белый «Фолькс». Выезд через минуту, - сказал я ему, выскакивая из столовой.
* * *
Всё шло как и обычно, однообразно-рутинный труд, повторяющийся изо дня в день. Наш «Фолькс» бороздил городские улицы, останавливаясь у зданий, в которых размещались инкассируемые точки: аптеки, маленькие магазинчики и большие супермаркеты, автозаправки, бизнес-офисы, склады, элитные кафе и третьесортные забегаловки.
Сидящий сзади молоденький мент тоже принимал участие в работе. Он подавал пустые и принимал от меня сумки с деньгами, аккуратно укладывая их друг на дружку. Зная, что есть отставание от графика, я мотался, как угорелый. Мы даже постепенно стали навёрстывать время, но и закон подлости не дремал. Сначала нас здорово тормознули в магазине «Этюд» на Тургеневской.
- Ой, уже инкассация! – воскликнула молодая, но уж очень толстая кассирша «Этюда», когда я заскочил к ней в комнату-кассу. – У меня уже почти всё готово. Присаживайтесь, пожалуйста. Кофе хотите?
Обычное время инкассации точки – не более полминуты. Но, это когда сумка уже закрыта и опломбирована.
- Какое кофе? - возмутился я. – Девушка, мне сидеть некогда. Вы должны были подготовиться к инкассации ещё полчаса назад.
- Да-да, извините. Так получилось,.. накладные я уже выписала,.. сейчас денежки положу, - складывая в сумку денежные пачки, кассирша присела у сейфа. Её джинсы съехали далеко вниз, предоставляя моему обзору мощные ягодицы, разделённые посредине тоненькой ниточкой стрингов.
- Ну вот и всё, - пыхтя, произнесла она, возвращаясь от сейфа к столу. – Сейчас только запломбирую…
Я поставил печать и расписался на оставляемой в кассе накладной, встал у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
- Пожалуйста, - наконец-то, толстушка протянула мне сумку.
Взглянув на пломбу, я чуть не взвыл от досады:
- Девушка! Ну вы же знаете, что между замком сумки и пломбой не должно быть никаких узлов. Перепломбируйтесь…
Инкассация «Этюда» отняла у нас десять минут. Ещё хуже обстояло дело с «Интерспортом».
- Я не готова, - прямо заявила высокая поджарая кассирша средних лет, с торчащими во все стороны рыжими волосами.
- Как… как не готовы? Почему?
- Забыла.
От такой наглости я даже растерялся. Она с усмешкой наблюдала за мной и жевала жвачку. Очень захотелось сказать ей что-нибудь нехорошее, но кассир – это клиент банка, а хамить банковскому клиенту нельзя. Я отвёл взгляд, открыл явочную карточку «Интерспорта» и предложил:
- Если вы не готовы, давайте оформим «отказ при подъезде». Сдадите деньги завтра.
- Я не буду отказываться от инкассации, - кассирша покачала своей рыжей гривой. – Погуляйте, минут через двадцать сумка будет готова.
- У меня нет времени столько ждать.
- Когда же вы меня заберёте?
Я пожал плечами.
Она хмыкнула и, надув жвачный пузырь, издевательски поинтересовалась:
- Вы отказываетесь меня брать? Может быть, позвонить вашему начальству?
- Обязательно позвоните, - ответил я, уже направляясь к выходу. – И объясните, по какой причине к вам нужно делать повторный подъезд.
Взглянув на моё красное от злости лицо и на пустую сумку в руке, Плотный сразу догадался в чём дело:
- Что, не готова?.. Ах ты ж,.. твою мать…
После нескольких матюгов, Вася предложил:
- Звони в дежурку, пусть её заберёт «седьмой». Он через час здесь будет кататься.
Я напомнил ему:
- Сегодня пятница! «Седьмой» по пятницам здесь не проезжает. Как ни крути, «Интерспорт» - это наша точка. Будем брать её в конце маршрута…
- Вот времена! - возмущённо цедил сквозь зубы Вася, выруливая с парковочной площадки. – Раньше, при Совдепии попробовала бы кассирша сумку вовремя не приготовить, или что-то обидное инкассатору ляпнуть - сама бы потом свою сумку в банк везла. Да-а,.. они тогда молились на нас, в ножки кланялись! Праздник какой-то – инкассатору обязательно пакетик с бутылочкой и закусью: поздравляем вас, ребята! Как же, святое дело! Не бывало такого, чтобы холодильник у нас на работе пустой стоял. А сейчас? Теперь мы кассиров должны упрашивать: сумочку приготовьте, пожалуйста! Не забудьте!.. Да-а, опустили инкассацию ниже плинтуса.
- Опустили, - согласился я. – Закон природы: всё течёт, всё меняется. Другое время, другая страна, другая жизнь. Раньше был один государственный банк и при нём одна инкассация. А сейчас этих банков, как блох на Бобике. Из-за клиентов чуть ли не дерутся. Вот и выходит, что теперь не кассиры нам, а мы им должны в ножки кланяться… Гоним, Вася, гоним: аптека на Фестивальном бульваре.
Аптека на Фестивальном, автозаправка на Николаевской, столовка на хладокомбинате…
Когда мы подъезжали к «Фотону» на проспекте Победы, запищала рация. Я нажал тангенту и, как положено, произнёс:
- Маршрут номер «восемь» на связи.
- Где вы сейчас? – раздался в «Фольксе» голос Сани Чередниченко.
- На проспекте Победы, к «Фотону» по пробкам пробираемся.
- Кассирша с «Интерспорта» звонила, - сообщил Саня. - Инкассацию требует.
- Требует?! – крикнул рядом со мной Плотный. – Хрен ей, а не инкассацию.
- Что? Не слышно, повтори!
- Часа через полтора мы эту крысину инкассернём, - успокоил я дежурного.
- Не инкассерни, а проинкассируй, - поправил он меня. – И учти, сегодня пятница: у «Интерспорта» на час короче рабочий день. Твоя крысина мне об этом раз пять напомнила… И вообще, ребятки, быстрее шевелитесь. Не валите окончательно маршрут.
- Мы, дружище, без крыльев, - ответил я. - Перелетать через пробки не можем. Вася итак уже почти по одним тротуарам разъезжает, пешеходов гоняет.
Сквозь лёгкое потрескивание в рации, было слышно, как в дежурке затрезвонил один из телефонов и Чередниченко взял трубку:
- Да, инкассация… Здравствуйте… А кто вы?.. «Звезда» на Инженерной?.. Конечно приедем, на улицах пробки и ваш маршрут немного опаздывает… Не волнуйтесь. В течение получаса вас обязательно инкассернут,.. извините, проинкассируют.
Мы с Васей прыснули смехом.
- «Восьмой», ты ещё на связи? – обратился к нам Саня, пообщавшись со «Звездой».
- На связи, - ответил я сквозь смех.
- Испортил мой лексикон и теперь ржёшь? – шутливо вопросил он и уже серьёзным тоном добавил: - Вам, нефтебаза – номер сумки 967 – отказ!
Слово «отказ» всегда звучит для инкассатора, словно приятная музыка. Отказ точки – это значит, что клиент сегодня сумку сдавать не будет и заезжать к нему не нужно. Вдвойне приятно, если отказывается далеко удалённая точка, поездка к которой отнимает уйму времени.
- Вот за это, большое спасибо тебе, дружище! – радостно воскликнул я.
- «Спасибо» в стакан не набулькаешь, - резонно заметил Саня. – Можешь купить «чекунец» в знак благодарности. После работы посидим.
- Не могу. Сегодня у меня вечером важное дело. Давай в другой раз.
В дежурке снова зазвонил телефон, за ним другой и Чередниченко, торопливо произнеся нам: «Конец связи», отключился.
- А отказ нефтебазы – это круто? – поинтересовался сзади молоденький мент.
- Очень круто, - ответил ему Плотный. – Нефтебаза за городом находится, ехать к ней нужно по убитой дороге - яма на яме, как после бомбёжки. Без нефтебазы мы сразу выиграем двадцать, а то и тридцать минут. Теперь и в банк можно заехать почти вовремя. Правда, этот долбанный «Интерспорт»… Он для нас, как заноза в заднице.
Мы проинкассировали «Фотон», три аптеки подряд, «Мясной формат», «Макдональдс» на Октябрьской, рыббазу. Маршрут подходил к концу. При переездах между точками я уже подумывал, чего бы этакого купить на ужин. Хотел было позвонить Наталье, но решил это сделать без лишних ушей. Вася Плотный – старый лис, ушлый. Пара-тройка моих фраз по мобиле - и он наверняка раскусит, кому я звоню и зачем.
На Киевской мы снова попали в пробку.
- Вась, а слабо рвануть по тротуару хотя бы до светофора? – предвкушая приятный вечер, мне хотелось максимально ускорить окончание работы.
- Бордюр слишком высокий, не перескочить, - Вася устало зевнул. – Сколько точек у нас осталось?
- Всего три, не считая «Интерспорта», - я хотел было перечислить оставшиеся точки, но меня перебил писк рации.
Мы с Васей переглянулись: обычно звонки в конце маршрута не сулят ничего хорошего.
- Чую, у нас появится новая заноза, - пробормотал я, включая рацию.
Звонил нам не дежурный, а сам Климчук.
- Ты где, «восьмой»? – спросил он.
- На Киевской.
- Подверните на Краснолиманскую, заберите ЦРБ номер пять.
- Игорь Петрович, но это же точка второго маршрута, - попытался возразить я.
- «Второй» будет на Краснолиманской только около семи вечера, а ЦРБ просится сдаться сегодня пораньше. Вы сейчас - почти рядом.
- Да где же – рядом? Пять кварталов по пробкам! – возмутился Вася и от избытка негативных чувств жёстко матюгнулся.
- Что там Плотный говорит? – спросил Климчук. – Куда он меня хочет послать?
Дальше разговаривать и спорить с начальством было бесполезно.
- Вам послышалось, - ответил я. – Наверное, в рации помехи помехуют… Конец связи.
Продолжая материться, Вася включил «аварийку» и принялся выворачивать влево руль. Рискуя привлечь к себе внимание гаишников, наш «Фолькс» пересёк двойную сплошную и покатил в обратном направлении.
* * *
ЦРБ – или Центры Развития Бизнеса появились в городе всего месяца два назад. Эти одно-двухкомнатные мини-отделения нашего банка были созданы для выдачи кредитов при максимально упрощённых условиях оформления документов. «Мы сэкономим ваше время! – призывали рекламные плакаты на окнах ЦРБ. - Всё для удобства клиента!» Бесспорно, клиентам стало гораздо удобнее получать кредиты в компактном ЦРБ, чем толкаться в очередях обычных банковских отделений. Но для инкассации открытие таких Центров означало только одно – увеличение количества точек на маршрутах.
По инструкции инкассаторская машина должна подъезжать к точке на возможно близкое расстояние. Однако, разве в современных городских условиях водитель может выполнять данную инструкцию?
Напротив по диагонали от ЦРБ №5 на перёкрестке Краснолиманской и Владимирской находился крупный супермаркет, не имеющий парковочной стоянки. В этот уже вечерний час пятницы прилегающие к магазину улицы были заполнены стоящими автомобилями: несознательные граждане оставляли свои средства передвижения где попало, и отправлялись затариваться продуктами на предстоящие выходные.
Кое-как мы проехали запруженную Владимирскую и добрались до перекрёстка. На и так тесной Краснолиманской, у самого поворота начинался ряд стоящих почти впритык друг к другу машин. Повернуть туда и остановиться напротив ЦРБ, означало напрочь перекрыть нашим «Фольксом» всё уличное движение на перекрёстке. Не зная, что и предпринять, Вася снова заматерился.
- Втиснись между этими двумя джипами на тротуар, - предложил я ему.
- По тротуару тоже не проеду, бигборды помешают и ограждение там.
- Тогда выезжай на тротуар и становись у бигборда… Возьму ЦРБ отсюда.
Всего метров десять по Владимирской, поворот за угол дома и пятнадцать - по Краснолиманской. Вот он - ЦРБ № 5. Его дверь оказалась закрытой. Сначала я легонько постучал по дверной обшивке. Затем ударил погромче. Потом попытался заглянуть в расположенное рядом окно. Но, хоть изнутри и струился яркий свет, что либо увидеть мешали металлические жалюзи. «Да что они там, оглохли? Или уже водочкой балуются, празднуют окончание рабочей недели?» - разозлившись, я замолотил кулаком со всей силы.
- Что надо? – наконец прозвучал из-за двери мужской голос. – Мы уже закрыты.
- Закрыты? – с издёвкой крикнул я. – Так открой! Инкассация.
Внутри воцарилось молчание. Прождав ещё секунд двадцать, я в ярости шарахнул ещё два раза кулаком по двери и уже хотел было идти к своему «Фольксу»: не хотите открывать - не надо, пусть инкассирует вас «второй» в положенной вам время. Но щёлкнул замок и дверь призывно распахнулась. Её открыл щуплый пижон в костюмчике и при галстуке – то ли менеджер, то ли охранник ЦРБ.
- Ты что, заснул?.. – гаркнул я. - Сколько можно ждать? Или хотите в семь часов сдаваться?
Пижон заискивающе улыбнулся и виноватой скороговоркой затараторил:
- Извините. Мне наш кассир не сказала, когда вы приедете. Сама она пошла… хи-хи-хи,.. в туалете она сидит,.. а я же не знаю, что это за мужик к нам в дверь ломится. Может, пьяный какой?.. Я, вообще-то, здесь новенький, только третий день работаю. Проходите, пожалуйста…
Конечно, мною была совершена ошибка: почему, зная о приезде инкассации с минуты на минуту, так долго не открывали? В этот момент я просто позабыл о своей безопасности. Ошибке поспособствовали моя спешка и успокаивающие слова пижона.
- В туалете сидит? – поинтересовался я громко, входя. – Снимай её с горшка. Пусть сумку сдаёт.
Узенький коридорчик, за которым вход в главное помещение Центра. Вдоль стены стоят столы с компьютерами, перед ними - несколько кресел. Справа – до самого потолка перегородка кассы с почему-то перекошенной дверью. А за дверью…
По инерции, уже видя направленное мне в лицо пистолетное дуло, я сделал ещё шаг. Даже успел заметить шапку-маску на целящемся в меня человеке и его видневшийся в прорезь материи оскал. Выстрела я не услышал. Только почувствовал сильный удар в голову и пронзительно яркую боль, взорвавшуюся мириадами гаснущих в черноте звёзд.
* * *
Чернота посерела, завибрировала, заклубилась, словно облака в ненастье. Всё быстрее и быстрее. Образовавшийся круговорот пушинкой увлёк меня в своё стремительное пространство. Неужели я умер? Неужели это движение и есть смерть? Но, как же я мог умереть, если на свет появился этот младенец, жадно хватающий ртом воздух? С испуганными глазами и мокрым красным тельцем. Да ведь это же – я! Захлёбывающимся криком извещаю мир о своём рождении. Значит, я не умер, а жив! Вот она - моя жизнь! И плохое, и хорошее – всё мелькает перед моими... Нет, не перед глазами. Это сидит внутри меня и развернулось внезапно, словно компьютерный файл. В один миг вырвалось наружу из каких-то неизвестных мне ранее глубин памяти: эпизод за эпизодом, все мои сорок лет. Секунда за секундой. Вплоть до того мгновения, когда навстречу мне из кассы ЦРБ №5 вылетела пуля.
Клубящийся круговорот стал рваться в клочья, как бумага. Я снова увидел столы с компьютерами и перегородку кассы с перекошенной дверью. Посредине комнаты лежал человек с окровавленным лицом. Над лежавшим стоял чахлый пижон в костюмчике.
- Ты же его мочканул, - сказал пижон.
- А что с ним нужно было чаи распивать? - раздалось из-за двери кассы.
- Но на мокрое мы не договаривались.
- Пасть закрой, - порекомендовал пижону мужчина в широкой чёрной куртке и в шапке-маске.
Он вышел из кассы, на ходу сунул инкассаторскую сумку в серый полиэтиленовый пакет с надписью «ADIDAS» и спросил:
- Точно их машины нет у крыльца? Ну-ка, глянь ещё раз.
Пижон подскочил к окну и осторожно сдвинул жалюзи.
- Машин стоит много, но все они обыкновенные, не инкассаторские. Зуб даю, их тачка там - за углом. Нам крупно повезло.
- Пасть закрой, - повторил шапка-маска. – Всё, рвём когти.
- Давай волыну у жмурика заберём, - предложил пижон и протянул руку к кобуре лежавшего.
- Не трогай.
Тот, кто был в шапке-маске, первым вышел из комнаты, за ним следом послушно выбежал чахлый. В комнате не осталось никого, только лежащее на полу тело. Моё тело!
Не совсем приятное ощущение смотреть на себя со стороны, видеть, как под твоей головой расширяется лужица крови и при этом совсем не чувствовать боли. Разве такое может быть? Неужели, это всё-таки она и есть - смерть? Нет, ведь я же думаю, всё вижу и слышу. Да, мне явственно слышна мелодия из «Джентльменов удачи». Прикольная музыка, любимая мною ещё с детства. Почему она вдруг здесь зазвучала? Ясно, это трезвонит моя мобила! Но разве оторванный от своего собственного тела я могу включить трубку и ответить? Нужно срочно что-то предпринять! Вот он - вновь появившийся облачный круговорот, который должен помочь. Непонятно как, но через него мне необходимо обязательно вернуться в себя.
Приходя в сознание, я сначала услышал свой собственный стон. А затем снова раздались «Джентльмены удачи». С большим трудом мне удалось достать из куртки и включить мобильник.
- Почему не отвечаешь? – заорал в трубку Вася Плотный. – Что ты там копаешься? Сколько можно торчать на этом грёбаном ЦРБ? Не вали окончательно маршрут.
Я попытался ответить, но у меня из горла вырвалось только какое-то хрипенье.
- Эй, Виктор, - окликнул меня Вася уже гораздо спокойнее. – Это ты? Что там у тебя случилось?
- Нападение, - едва слышно смог произнести я. – Звони в дежурку, вызывайте безопасность и ментов.
Сначала я ощупал рот, нос и щёки. Затем коснулся лба и тут же отдёрнул руку – резкая боль молнией пронзила мозг, а пальцы стали неприятно липкими. Когда боль несколько поутихла, я осторожно приподнял несусветно тяжёлую голову, перевернулся на бок, встал сначала на четвереньки, затем – во весь рост. Держась за стену, добрался до выхода из комнаты и уже в коридоре услышал то ли писк, то ли плач. «… в туалете она сидит,..» – вспомнились слова чахлого пижона. Несколько метров по коридору и дальше за поворотом – дверь, закрытая снаружи на защёлку. Скользкой от крови рукой, я смог преодолеть сопротивление защёлки и потянул на себя дверную ручку.
У стенки между рукомойником и унитазом стояли две девушки - блондинка и брюнетка. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Я первым нарушил это молчание.
- Милые дамы, - мой язык заплетался как у пьяного. – Не очень этично вдвоём закрываться в туалете.
Конечно, в такой ситуации подобная шуточка была не очень уместна. Да и моё окровавленное, перекошенное от боли лицо никак не могло вызвать восторга у «милых дам».
- Ваууу-уй! – пронзительно взвизгнула блондинка, закатила глаза и по стенке плавно осела у рукомойника.
Этот её крик гулким звоном прошёлся по моим ушам, завибрировал в голове, забирая последние остатки сил. Чтобы плашмя не грохнуться на пол, я спиной успел прижаться к стене. Так же, как секундой раньше блондинка, съехал вниз и провалился в успокоительное беспамятство.
Глава 2. День второй (суббота)
Просыпаться очень не хотелось. Некоторое время я лежал с закрытыми глазами, пытаясь сосредоточиться и припомнить, что же произошло. Этим моим усилиям крайне мешала головная боль и ощущение чьего-то присутствия совсем рядом. Пришлось открыть глаза. Надо мною склонился высокий парень в белом халате и шапочке.
- Как ваше самочувствие? – спросил он.
- Безобразное, - честно признался я. – Самочувствие жестокого похмелья.
- Понятно, - парень жизнерадостно улыбнулся. – Это ничего! Мы вас быстро поставим на ноги.
- Вы кто - врач?
- Врач. А это больничная палата.
- Палата? Больница? – пролепетал я, постепенно припоминая всё произошедшее в ЦРБ № 5. – Ну да, меня же чуть не убили. Скажите, доктор, а где пуля?.. Застряла в голове?
Парень улыбнулся ещё шире.
- Если бы пуля застряла в голове, то вами сейчас занимался бы не я, а патологоанатом. Вы – счастливчик! В вас стрельнули с расстояния каких-то трёх метров и промазали. Пуля только чиркнула по верхушке черепа, содрала кожу и повредила несколько кровеносных сосудов. Хоть удар был по касательной, но достаточно сильный. Равносильный удару палкой или бутылкой. Немудрено, что вы потеряли сознание. Давайте-ка, я взгляну на ваши зрачки… Ага, как и предполагалось, сотрясение мозга. И, естественно, сильная слабость от потери крови. Всё это – дело поправимое.
- Значит, ничего страшного?
- У вас железное здоровье, - заверил меня врач. – Сейчас мы сделаем несколько уколов, поставим ещё одну капельницу, и вам станет лучше.
В самом деле, после капельницы мне стало гораздо лучше и я снова заснул. А когда проснулся, за больничным окном светило яркое солнце. Я потрогал бинты на голове и привстал. В палате кроме меня ещё находилось пятеро больных.
- Что, инкассатор, оклимался? - спросил один из них.
- Оклимался, - рассеяно ответил я и посмотрел на часы над дверью – пятнадцать минут одиннадцатого.
Немного подташнивало, но голова почти не болела. Я свесил с кровати ноги и принялся прокручивать в памяти всё произошедшее вчера. Стали одолевать неизвестность и тревога.
Скоро в палату зашёл врач.
- Как себя чувствуете? – снова осведомился он.
- Как огурчик, - я постарался, как можно бодрее улыбнуться и, завернувшись в простыню, встал с кровати. – Вы бы, доктор, распорядились, чтобы мои шмотки вернули,.. в смысле,.. одежду.
- Это зачем?
- Ну, не в одних же трусах мне домой ехать.
Он молча уставился на меня.
- Сами сказали, здоровье - железное, - убедительно продолжил я. – А сотрясение мозга и дома можно вылечить. Вы мне таблеток каких-нибудь выпишите. Обещаю, я их буду регулярно принимать. И потом, дома мне будет спокойнее…
- Дома будет спокойнее? - в раздумье повторил врач мои слова. – Даже не знаю… Ещё и суток не прошло и уже выписывать? У вас всё-таки сотрясение и рана глубокая на голове. Необходимо делать перевязки…
- В двух шагах от моего дома поликлиника, буду регулярно посещать врачей и делать перевязки.
- Хорошо, сейчас вам принесут халат. Сделаем рентген головы и, если завотделением разрешит…
Около часа дня мне позволили ехать домой. Мои вещи пока ещё не принесли, и чтобы позвонить, я попросил телефон у лежащего на соседней койке мужичка. Номер Климчука я знал на память:
- Игорь Петрович, Брагин беспокоит.
- Виктор! – воскликнул мой шеф. – Как ты там?
- Нормально!.. Почти нормально! Мне бы машинку…
Как и обычно, Климчук решил слегка поёрничать:
- Уже тебе и машинку подавай? Никак на работу спешишь выйти?.. Ну, это я шучу… Хорошо, что так всё обошлось… Кстати, я вчера вечером звонил на твой домашний, но никто не брал трубку. А сегодня утром твоя дочка сама мне позвонила – папу разыскивала… Я ей сказал, что ты в больнице, но ничего страшного – мол, головой слегка ударился. В общем, успокоил, как мог… Давай, Виктор, езжай домой, долечивайся, отдыхай и выздоравливай… Сейчас за тобой дежурная машина приедет.
Минут через сорок во двор больницы въехал чёрный «Фолькс» Серёги Долбышева. Получая у врача направление в поликлинику вместе с ворохом рецептов, я не удержался и спросил:
- Вопрос можно, доктор?.. При сильном ударе или ушибе головы, когда человек теряет сознание… Возможно такое, чтобы он видел себя как бы со стороны?
- Это как? – врач дописал последний рецепт и протянул его мне: - Как со стороны?
- Ну, человек без сознания валяется на полу и одновременно с этим, как бы витает над своим телом… Всё видит, всё слышит.
- Ах, вы об этом… Вопрос конечно интересный. Знаете ли, реакции мозга на различные внешние экстремальные воздействия до конца не изучены. И даже для современной науки это пока ещё тёмный лес, точнее, космос, Вселенная! Иногда после клинической смерти, человек приходит в сознание и абсолютно уверен, что видел самого себя, витал где-нибудь в облаках или общался со своими умершими родственниками. Обычно - это чистой воды галлюцинации. Но бывают и совершенно парадоксальные явления. Вот недавно в серьёзном медицинском журнале статью опубликовали: в Испании после черепно-мозговой травмы необразованный крестьянин из какого-то там провинциального захолустья заговорил на пяти языках, как на своём родном - испанском… И подобных необъяснимых фактов довольно-таки много. А почему вы об этом спрашиваете?
Правду отвечать не хотелось: ещё передумают отпускать домой и оставят в больнице. Пришлось «напустить туман»:
- Да так… интересно. Я ведь тоже люблю книжонки на подобную тематику читать и фильмы смотреть. Вот и подумал: по голове схлопотал, сознание потерял, а где и в каких облаках витал, что-то не припомню. Даже ни на одном иностранном языке не научился говорить.
Эскулап рассмеялся и, напомнив о важности дальнейшего лечения, отпустил меня на все четыре стороны.
* * *
Когда я уселся в машину, Долбышев поставил у моих ног необъятный пакет.
- Говорят, Витёк, ты ведро крови потерял. Так мы тебе продуктов накупили - восстанавливайся. А это возьми денежку на лечение – начальство помощь выделило и пацаны скинулись. Бери, не стесняйся.
В данном случае застенчивость была совсем неуместна.
- Благодарствую, - ответил я Серёге, принимая от него конверт. – Передашь всем нашим спасибо.
Мы выехали за больничные ворота и покатили по Железнодорожной улице.
- Вот козлячья жизнь, - сказал Долбышев.
В лексиконе Серёги наличествовало слово-паразит: всё, что ему не нравилось, он называл «козлячьим». Из-за этой привычки, старый чёрный «Фолькс» на котором ездил Долбышев, наши инкассаторы тоже называли «козлячьим».
- Это с какого бока смотреть, - ответил я. – После вчерашнего события, жизнь мне кажется чудесной штукой.
- Может, она и была бы чудесной, если бы не наша козлячья работа, - Долбышев резко повернул руль и нажал на тормоза. - Ты посмотри, что вытворяет эта «шкода».
Он поравнялся с нагло подрезавшим нас автомобилем и крикнул в приоткрытое окно:
- Ездить научись, бычара козлячий, - и, рассмотрев водителя «шкоды», уже потише добавил: - Это вовсе не бычара, а блондинка.
- Хорош орать, Серёга, - попросил я, поморщившись. - У меня и так голова раскалывается, а тут ты ещё горланишь на ухо. Лучше расскажи, что известно про ограбление.
-Ну, что известно… Менты и наша безопасность суетятся, ищут. Но пока толку никакого. Говорят, этих отморозков двое было. А бабла они хапнули, знаешь сколько?.. Пятьсот тысяч.
- Гривен?
- Долларов.
- Долларов?! – я подумал что ослышался: - Пол-лимона баксов?
- Пол-лимона баксов, - подтвердил Долбышев. – Ну, и кроме этого какую-то мелочёвку из кассы выгребли – с десяток, другой тысяч гривен. Сколько точно, сказать не могу. Не знаю.
Немного отойдя от шока, я спросил:
- А откуда ты про пол-лимона зелени знаешь?
- Откуда? Оттуда! Я лично завозил эти бабки. Мы вчера с Пасконовским на втором резерве работали. Вот перед командировкой нас и послали в центральное хранилище за валютой для этого козлячьего ЦРБ. А на Краснолиманской же всегда пробки. Пока доехали, пока Паскановский с кассиршей поскандалил…
- Чего поскандалил?
- Он к ней в кассу заскочил, сумку на стол бросил, накладную под нос сунул и говорит: «Быстренько ставь печать». Она ему: «Никаких - быстренько! Я обязана при вас сумку вскрыть и при вас должна пересчитать деньги». Ну, ты же знаешь Паскановского, он за словом в карман не полезет. Девка тоже с гонором оказалась. Короче, с Краснолиманской мы уехали и погнали в командировку только в начале второго. И всё из-за этого козлячьего ВИП-клиента.
- Из-за какого ВИП-клиента?
- Из-за Малыги – депутата городского совета. Что, не знаешь такого? Важная персона в масштабах нашей области! Его частенько по телеку местные студии показывают, интервью берут… Это он себе пол-лимона баксов заказал.
- Ты, Серёга, как ходячая энциклопедия, всё про всех знаешь.
- Не ходячая, а козлячая энциклопедия, - угрюмо отозвался Долбышев. –А знаю я про эти Малыгинские деньги потому, что сегодня утром зашёл в кабинет Климчука путевой лист получать, а там у него селекторное совещание включено и какой-то крендель из нашей банковской безопасности как раз доклад делает. Говорит: «Деньги были завезены на ЦРБ номер пять по просьбе господина Малыги. Вчера утром он позвонил управляющему нашего банка и попросил в срочном порядке дать ему кредит в размере пятисот тысяч долларов наличными. А ещё попросил деньги завезти на ближайшее к его особняку отделение, что на улице Краснолиманской, так как он человек весьма занятой. За ними господин Малыга обещался заехать не позднее трёх часов дня».
- Выходит, не заехал?
- Выходит, что так.
- Почему? Что этот крендель из безопасности ещё говорил?
- Откуда я могу знать, что он ещё говорил? – Серёга повысил голос. - По-твоему, мне нужно было остаться, сесть рядом с Климчуком и слушать всё их совещание? До сиденья в кабинетах я как-то ещё не дослужился. Моё дело козлячье, взял путёвку и пошёл за баранку.
- Не кипятись, Серёга, - попытался успокоить я его. – Но, согласись, уж очень странное совпадение: клиент заказывает крупняк на чахленькое ЦРБ, в котором даже нет нормальной охраны, затем не приходит за деньгами, а вечером происходит нападение.
- Полностью согласен! Я бы на месте нашей безопасности взял бы за задницу этого Малыгу и выяснил… Когда же здесь починят этот козлячий светофор? – Долбышев ловко преодолел перекрёсток и затем порекомендовал мне: – А ты, Витёк, расслабься. Не суши голову этим нападением. Она у тебя и так вся в бинтах. Сантиметром бы ниже пуля угадала, и… В общем, радуйся, что всё так обошлось.
- Очень радуюсь, - ответил я, доставая из кармана затренькавшую мобилу.
Звонила Светка:
- Пап, ты можешь говорить?.. Ночью твоя мобилка была отключена, а Климчук сегодня утром сказал, что ты в шестой больнице. Я позвонила в больничную справочную, затем в отделение. А там медсестра сказала, что у тебя ранение… ранение в голову… и что… что…
В трубке послышались всхлипывания.
- Прекрати, - приказал я, хотя от Светкиного плача у меня тоже стиснуло горло и затуманило глаза. – Не надо плакать. Со мной - полный порядок. Вот, уже к дому подъезжаю. Встречай!
- Расплакалась? – поинтересовался Серёга, когда я спрятал телефон в карман.
- Ага.
- Так вы, значит, вместе теперь живёте? Молодцы!
- С кем вместе? – не понял я.
- Ну ясное дело, с Пальцевой.
Первые секунды я не знал, что и ответить, а Долбышев продолжал умничать:
- Да, Наташка видная девка, красивая. Не знаю, какой у неё характер, но пацаны говорили…
- Постой, с чего ты взял, что я и Пальцева?.. Что мы с ней как-то… как-то связаны?
- Связаны? Да ещё и как-то? – Серёга ехидно захихикал. Но взглянув на меня, понял, что я шутить не намерен, и скроил серьёзную мину: - Что ты тень на плетень наводишь? Подумаешь, тайна! Об этой тайне уже давно всем известно. Наши пацаны не раз в дежурке говорили: мол, Пальцева хоть и разводная, но подкатывать к ней не стоит… мол, связана она… гм-гм… каким-то… Ну, совершенно непонятным образом связана она с Витькой Брагиным.
- Больно у наших пацанов языки поотвисали, - сказал я. – Ладно, давай закроем эту тему.
Некоторое время мы ехали молча. Потом Серёга стал материться и нервно дёргать рычаг скоростей. Затем остановил машину и открыл капот. Минут пять он рылся в моторе.
- Ну, нашёл ты эту свою козлячью фитюльку? - поинтересовался я.
- Нашёл, - Серёга ругнулся. – Она на штырьке повисла, если бы её сейчас потеряли – полный звездец был бы! Не доехали бы! Сколько раз я завгару говорил, доставай нормальные заводские запчасти. Хватит уже самодельщиной заниматься… Погоди-ка,… ты откуда про фитюльку эту узнал?
Честно говоря, я и сам не сразу понял, откуда узнал про эту абсолютно неизвестную мне, ни разу невиданную, самодельную штуковину. Долбышев и словом не обмолвился, когда выходил искать её под капотом. От неожиданной догадки меня словно жаром обдало.
- Ты чего это вдруг покраснел? – испугался Серёга, начисто позабыв про свою фитюльку. – И пот у тебя на лбу выступил. Что, плохо стало? Может, в больницу вернёмся?
- Не надо в больницу, - сказал я. – Поехали домой, Серёга.
* * *
Всё-таки дома и в самом деле лучше, чем в больнице. Я вместе с Мышкой лежал на диване, а вокруг меня суетилась Светка:
- Пап, тебе телевизор включить? Хотя, нет. При сотрясении мозга смотреть телевизор нельзя и читать тоже. Если хочешь, можно музыку поставить, только не очень громкую… Сейчас ты будешь обедать. На первое - вкусный суп, на второе - отбивные с гречневой кашей… Нет, лежи. Я тебе в постель всё принесу на подносе.
Я поглощал обед, размышляя о том, что первый раз в жизни еду мне подали на подносе, да ещё и на диван.
Накормив меня, Светка схватила рецепты и побежала в аптеку. А я, воспользовавшись своим одиночеством, взял мобильник и позвонил Наталье.
- Здравствуй, Виктор, - поздоровалась она.
- А почему такая официальность? Обычно ты меня более ласково называла.
В трубке послышался вздох.
- Эй, Натаха, что-то случилось?
Второй вздох и после паузы она спросила:
- Как себя чувствуешь, Виктор?
- Без тебя очень плохо.
- Я слышала, у тебя сотрясение мозга.
- Да! Мой мозг полностью потрясён твоей серьёзностью. Приезжай ко мне, Натали.
- Нет, я не приеду, - от её голоса просто веяло холодом.
- Но, почему? Уж не появился у тебя кто-то другой?
- У меня сейчас работы невпроворот. Выздоравливай. Когда поправишься, тогда и поговорим. Будь здоров, Виктор.
Из трубы раздались короткие гудки. «Точно появился кто-то другой, - подвёл я итог нашей беседе. – Эх, Наташка, Наташка! На кого же ты меня променяла?..» Нельзя сказать, что настроение до этого разговора у меня было хорошим, но сейчас оно окончательно испортилось. «Что ж, сам виноват, - укорял я себя. - Сколько она мне раз намекала. Чуть ли не открытым текстом предлагала жить вместе. А я? Сначала прикидывался дурачком – а чем нам так плохо? Потом стал отшучиваться, затем просил подождать. Вот и дождался. Тупоголовый идиот, такую женщину потерял…»
Скоро из аптеки вернулась Светка.
- И с кем это ты общался? – поинтересовалась дочка, увидев у меня в руке мобилку. - Конечно, с Наташенькой? Она сегодня приедет?
- Боюсь, она больше никогда не приедет.
- Вы что, поссорились? - Светка принялась доставать из пакета лекарства. – Ерунда, помиритесь. Думай о хорошем. Тебе сейчас нельзя унывать.
- Нельзя, - уныло согласился я. – А как твой курсовой, двигается?
- Какой курсовой? – Светка недоумённо захлопала ресницами, но сразу же опомнилась: - Ах, тот… Двигается, но очень медленно. Сделали всего половину расчётов.
- Небось целую ночь считали?
- Представь себе, целую ночь… И опять эта твоя неуместная ирония, папа. Она мне совсем непонятна. У тебя болезненное воображение. Кстати, о болезни… Тебе пора принимать лекарство.
Светка принялась открывать аптечные коробки и доставать из них таблетки. А я, чтобы отвлечься от тягостных раздумий о Наталье Пальцевой, решил поэкспериментировать: если, даже совсем не желая того, мне удалось узнать мысль Серёги Долбышева, то почему бы не попробовать узнать мысли Светки.
- Что ты так смотришь? – удивилась она, протягивая мне стакан воды и несколько таблеток.
Я отвёл взгляд и соврал:
- Смотрю так потому, что не хочу глотать эти химикаты.
- Ты что? – испугалась Светка. – Ну-ка, быстренько! Можешь не жевать. Это очень хорошие таблетки. Их в аптеке знаешь, как расхваливали. Они успокаивают нервную систему, восстанавливают работу мозга и улучшают сон... Вот так, умница!
Запив таблетки, я откинулся на подушки, зажмурился и постарался сосредоточиться на своём эксперименте. Благо, Светка уселась на диван рядом со мной и принялась играть с Мышкой. Сначала в моей голове царил сплошной кавардак, какие-то нелепые образы и непонятные, то ли иероглифы, то ли буквы. Затем, неизвестно как, но по моим извилинам яркой бегущей строкой пробежало следующее: « И чего она пристала? Видит же, я спать хочу. Взять и поцарапать? Неохота выпускать когти. Но если ещё раз она меня дёрнет за усы или погладит против шерсти, пусть тогда не обижается…»
- Светка, прекрати дразнить Мышку, - сказал я, открывая глаза. – Посмотри, она хвостом уже дёргает. Сейчас возьмёт и…
Как раз кошачья лапа метнулась вперёд.
- Мышка! – вскрикнула Светка. – Крыса ты неблагодарная! Я же тебе половину своей отбивной отдала, а ты царапаться?
Мышка, недовольно фыркнув, прыгнула с дивана и ушла из комнаты. А Светка достала из аптечки флакон с перекисью водорода и принялась промывать царапину.
- Ничего, до свадьбы заживёт, - утешил я её.
- До какой ещё свадьбы? – раздражённо спросила Светка. Но тут же оживилась: - Ой, совсем забыла! Ведь в прошлой серии они решили пожениться! Пап, телевизор тебе не будет мешать?
Не дожидаясь моего ответа, Светка включила телевизор и выбрала нужный канал. На экране возник элегантный молодой человек, степенно ведший под руку девушку в фате и длинном белом платье. Я поморщился – терпеть не могу эти многосерийные тележвачки. Хоть бы что-нибудь другое посмотреть… Футбол, например. Неожиданно экран мигнул и, переключившись на другой канал, стал показывать новости.
- Что это с телевизором? – недоумённо произнесла Светка.
Она взяла пультик и снова включила свой сериал. Под музыкальное сопровождение жених и невеста продолжали шествие. «Неужто это я! Одним лишь желанием взял и переключил телевизор, – озарило меня. - Ну-ка, попробуем…»
Как всё происходило, мне было абсолютно непонятно. Но, повинуясь моему желанию, один канал послушно стал сменяться другим. Остановил я это переключение, когда увидел на экране крупный план футбольного поля.
- Да что же это такое? – возмутилась Светка.
- Это – футбол, - невинно ответил я. – Сегодня же играют «Динамо» и «Шахтёр» - центральный матч тура.
- Причём здесь какой-то «Шахтёр» и «Динамо»? – злилась Светка. - Разве ты не видишь, что у нас телевизор бешенный – сам переключается, когда ему вздумается.
Она в очередной раз схватила пультик и включила свой сериал. Жених и невеста продолжали движение и достигли лестничных ступенек какого-то дворца.
- У нас телевизор не бешенный, а умный, - возразил я. – Он не желает показывать разную дребедень. Что здесь смотреть? Эти жених с невестой идут уже полсерии. Кажется, успели даже состариться.
- Пап, не нравится – не смотри, - осадила меня Светка. – И вообще, больным уже пора спать.
- В самом деле, пора спать, - пробормотал я, всё сильнее и сильнее чувствуя тормозяще-успокаивающее воздействие таблеток.
В памяти отложилось, что молодожёны всё-таки достигли верхней ступени лестницы и открыли дверь в какую-то комнату. «Счастливой вам брачной ночи», - мысленно пожелал я им уже сквозь сон.
Глава 3. День третий (воскресенье)
Спал я крепко до десяти утра. Даже не слышал, как ушла Светка. Под зеркалом в коридоре она оставила записку: «Доброе утро, папуль (хотя ты можешь проснуться и днём). Сегодня Паша пригласил меня поехать на дачу. Вместе с нами будут его родители, так что не волнуйся. Будь умницей, принимай лекарства и выздоравливай. В сковородке – гречневая каша и отбивные, можешь доесть их все. В тарелке - салат из капусты. Если захочешь со мной пообщаться – звони».
- Обязательно захочу, - пробурчал я и сразу же позвонил Светке.
- Пап, у нас всё тип-топ, - жизнерадостно сообщила она что-то прожёвывая. – Мы полтора часа назад приехали на дачу. Здесь очень красивый лес и озеро. Как твоё самочувствие?
- Как у космонавта, - мне и в самом деле сегодня гораздо было лучше, чем вчера. – А ты там чем-то вкусненьким брюшко набиваешь?
- Ага. Мы сейчас завтракаем.
- Не буду мешать, приятного аппетита.
Убедившись, что моё дитё в полном порядке, я с чувством выполненного родительского долга отправился на кухню, откуда уже призывно звучало голодное мяуканье.
После завтрака мы с Мышкой снова растянулись на диване. Предаваясь праздному безделью, мне захотелось убедиться, что моё неожиданно приобретённое мастерство по беспультовому дистанционному переключению телеканалов продолжает действовать. Всё было, как и вчера. Подчиняясь моим мысленным приказам, каналы на экране исправно сменяли друг друга. Я остановил это издевательство над телевизором, когда увидел знакомую заставку с надписью «Мой город». Это был повтор вчерашних субботних новостей.
После репортажа об отсутствии в городской казне средств, показали сюжет об остановке строительства детского городка в центральном парке из-за отсутствия финансирования. Но тут же диктор радостно сообщила, что мировой кризис не повлияет на реконструкцию спорткомплекса для проведения Евро-2012.
Затем личико блондинки снова посерьёзнело.
- Как мы уже сообщали, вчера вечером – в пятницу одно из отделений «Социалбанка», находящееся на улице Краснолиманской, подверглось бандитскому нападению. При этом пострадал инкассатор. Он получил огнестрельное ранение средней тяжести. По горячим следам введён в действие милицейский план «Перехват», так и не увенчавшийся пока успехом. Нашему корреспонденту не дали возможности побеседовать с кассирами данного отделения. Также осталась неизвестна и похищенная сумма, хотя официальный банковский представитель намекнул в интервью, что она достаточна высока. Об этом можно судить и по размеру вознаграждения, которое банк готов выплатить тому, кто предоставит достойную внимания информацию, способствующую найти преступников – пятьдесят тысяч гривен. Итак, если вам что-либо известно об ограблении отделения «Социалбанка» на Краснолиманской, звоните по следующим телефонам…
На экране показали перечень телефонов, заканчивавшийся общеизвестным «02».
- По-прежнему не сокращается количество автопроисшествий на дорогах, - диктор продолжала оставаться серьёзной. – За истекшие сутки в нашей области зафиксировано восемнадцать ДТП. Шесть человек получили различной степени тяжести травмы. И среди них жена известного политика, депутата городского совета Ивана Малыги. Вчера около четырнадцати часов у села Лебяжьево автомобиль Надежды Малыги не вписался в поворот и на скорости вылетел в кювет.
На экране показали злосчастный поворот, лежащую в низине перевёрнутую иномарку и суетящихся вокруг неё гаишников.
- Надежда Малыга доставлена в больницу. Медики утверждают, что её состояние хотя и тяжёлое, но стабильное.
Так вот, в чём дело! Теперь было понятно, почему господин Малыга не смог явиться вчера за своими долларами.
Новости кончились. Стали повторять вчерашний футбольный матч. Но смотреть его что-то сейчас не очень хотелось. Безо всякого интереса я принялся наблюдать, как по полю гоняли мяч иностранные легионеры наших двух сильнейших команд. От этого занятия меня оторвал звонок домашнего телефона.
- Брагин Виктор Сергеевич? – поинтересовался звонивший и, получив мой утвердительный ответ, представился: - Илья Семёнович Пузач – заместитель управляющего департаментом безопасности «Социалбанка». Как себя чувствуете, Виктор Сергеевич?
Я слегка замешкался с ответом, а он продолжил:
- Вы ещё больны. Но, всё-таки вас уже выписали из больницы. Не могли бы вы приехать ко мне в офис. Сами понимаете, дело не терпит отлагательства.
- Да, конечно, если нужно,.. – промямлил я.
- Замечательно, машина прибудет к вашему подъезду в тринадцать ноль-ноль. Мой кабинет двести двадцать два.
В указанное время я вышел из подъезда и уселся в скромный серенький «жигуль», обычно обслуживавший банковских инженеров хозчасти.
В воскресенье пробок на городских улицах почти не было и к нашему главному региональному управлению «жигулёнок» домчался всего за каких-то десять минут.
На втором этаже у двери с номером «222» сидела миловидная, но очень уж грустная брюнетка. Её лицо мне показалось знакомым.
- Девушка, вы тоже в этот кабинет? – спросил я.
- Нет, - ответила она, не удостоив меня взглядом. – Я из этого кабинета.
- В смысле? – не понял я.
- Только что вышла из этого кабинета, - объяснила брюнетка.
- Значит, там свободно? – моя рука схватила дверную ручку.
- Занято… Сейчас там допрашивают другую.
Дверь пришлось оставить в покое. Ничего не оставалось, как сесть в кресло рядом с брюнеткой. Теперь я узнал её.
- А мы с вами знакомы. Вы работаете в ЦРБ номер пять.
Наконец-то её печальные глаза удостоили меня своим вниманием и задержались на моей забинтованной голове.
- Вы тот самый инкассатик? - произнесла она.
- Кто?
Брюнетка усмехнулась.
- В наших ЦРБ девчонки инкассаторов инкассатиками называют. Вы тот самый, которого позавчера у нас подстрелили.
- Точно, тот самый, - как бы подтверждая свои слова, я провёл ладонью по бинту на голове.
- Здорово вы нас тогда испугали. Мы и так с Ириной в полном шоке были. Стоим в туалете, трясёмся от страха. Тут выстрел грянул. Затем двери открываются, и стоит кто-то с ручьями крови по всему лицу, лепечет чего-то. Вылитый вампир из ужастика! Ирка сразу в обморок грохнулась, за ней - вы. А у меня тоже ноги стали подкашиваться, я на унитаз шмякнулась, но не выключилась. Сижу и вою, как дура. Хорошо, что милиция быстро приехала, а то бы вовсе с ума сошла.
- Да, от таких событий сойти с ума – плёвое дело, - согласился я. – Скажите,.. кстати… Как вас как зовут?
- Елена.
- Меня – Виктор, - представился я и вроде бы невзначай решился перейти на «ты»: - Скажи, Лена, как это всё случилось?
- Ох, - Елена подкатила накрашенные глазки. – Осточертело отвечать на все эти вопросы-расспросы. Вчера нас с Ириной безопасность целый день мариновала и даже вот сегодня – в воскресенье вызвали.
И в самом деле, расспрашивать её сейчас о случившимся было не самой лучшей моей идеей. Пришлось идти на попятную:
- Прошу прощения. Обычное любопытство. Просто интересно было услышать всё из первых уст. Ещё раз, тысяча извинений.
- Тысяча извинений – это чересчур много, - она взглянула на мой перебинтованный лоб и вдруг стала рассказывать: - Всё началось со звонка нашей управляющей отделением. Она позвонила и сказала, что сегодня после обеда к нам зайдёт ВИП-клиент за,.. – Елена сделала паузу и продолжила: - В общем, за очень крупной суммой. Берёт он её в кредит и, чтобы ВИП не ждал, нужно заблаговременно оформить все документы. Затем приехал ваш инкассатик и привёз нам сумку. Нервный весь такой, торопливый. Я ему говорю: «Не торопись, деньги счёт любят». А он мне: «Сумка целая, пломба на месте, чего тебе ещё надо? Ставь печать на документе и я поехал, мне ещё полтысячи километров колесить в командировке, а ты наговариваешься».
- И вы с ним чуть не подрались? – пошутил я.
Елена усмехнулась:
- Обошлось без драки, но я победила: поставила ему печать на накладной, только когда вскрыла сумку и все денежные пачки пересчитала. Сидим мы с Иркой, ждём ВИПа. Час, второй, третий. Его всё нет и нет. Опять звонит наша управляющая и сообщает, что у ВИПа случилось несчастье и он не приедет. Я ей тогда говорю: «Сколько нам с такими деньгами сидеть? Мы же с Ириной здесь совсем одни»…
- Но хоть какая-то охрана у вас должна быть? – заметил я.
Елена пренебрежительно махнула рукой.
- С нами работает Игорёк. Он и менеджер, он же вроде бы и охранник. Только уж очень он болезненный. И в этот четверг Игорёк заболел – грипп… Так вот, говорю я управляющей: «Сколько же нам с такими деньгами сидеть?» А она мне: «Не волнуйся, я закажу для вас инкассацию пораньше». Сидим мы с Иркой дальше, скучаем - за целый день только четыре клиента у нас было. И тут около шести вечера заходит этот… худосочный…
- Пижон?
- Ну да, прикинутый весь из себя такой, в костюме и в галстуке. Я ещё тогда подумала: «Солидный клиент. На улице осень, а на нём – костюмчик. Значит, на машине приехал». Поздоровался он, подошёл к Ирине. Она сидела за столом напротив входа в комнату. Стал он её вопросами грузить: типа, хочу кредит в «Социалбанке» взять. А у самого мобилка в руке… Это теперь уже ясно, зашёл - глянул, что в ЦРБ людей нет и маякнул своему дружку. А потом совсем ужас начался. Я услышала топот и в комнату ворвался этот… в чёрной маске. Он прыгнул, словно каратист в боевике, и ногой ка-ак даст по двери моей кассы. Все перегородки ходуном заходили от удара, у меня аж всё со стола слетело. И я со стула бахнулась. Про какую там «тревожную» кнопку можно было думать в тот момент? Глаза от страха зажмурила и лежу. Ничего не вижу, ничего не слышу. Чувствую, меня за волосы схватили и потянули по полу. Больно так было! Потом притащили в туалет, а там уже Ирина под рукомойником сидит, кровь с губы вытирает и рыдает. Короче, закрыли нас в туалете. Мы только с Ириной поднялись с пола, когда слышим - во входную дверь застучали. Затем послышался разговор – вроде бы зашёл кто-то, и вдруг – выстрел!
- Ну, дальнейшее и так понятно, - сказал я.
Мы помолчали.
- Сильно болит? – поинтересовалась Елена и кивнула на мою повязку на голове.
- Что ты, никакой боли, - дурашливо ответил я. – Врач сказал, что мою голову можно насквозь прострелить безо всякого для неё ущерба.
- Ну и шуточки у тебя, - Елена невесело хмыкнула и пожаловалась: – Что-то сильно голова разболелась. У тебя цитрамона нет?
Цитрамона у меня не было. Но вдруг появилась уверенность, что я ей могу помочь:
- Давай, твою боль уберём.
- Как это - уберём?
- А вот так! – я встал, потёр ладони друг о дружку и принялся водить ими над головой Елены. – Методом бесконтактной терапии.
Бесконтактная терапия только началась, а в моём мозгу пробежала яркая бегущая строка чужой мысли: «Какой ты всё-таки гад, Олег. Так и не звонишь. Ну и чёрт с тобой! Я тебе тоже не буду звонить».
- У меня волосы электризуются, - произнесла Елена через минуту, а ещё через минуту добавила: - Странно, по-моему… Ну да! Голова уже не болит! Ты, Виктор, – экстрасенс?
- Да какой там экстрасенс, - решил поскромничать я. – Просто иногда почитываю научно-популярную литературу и имею некоторые навыки по снятию болей. Если нужно будет, обращайся.
Дверь кабинета «222» открылась и в коридор вышла блондинка.
- О-ох, - устало выдохнула она, взглянула на Лену, потом на меня.
Её губы были намазаны толстым слоем помады, но он не мог скрыть припухшую ранку на нижней губе.
- Здравствуй, Ирочка, - поздоровался я.
- Добрый день, - ответила Ирина, вглядываясь в моё лицо. – Вы тот,.. тот самый…
- Тот самый инкассатик, - подтвердил я её догадку. – Можно сказать, твой туалетный друг, точнее, кошмар.
В этот момент двери под номером «222» снова распахнулись. Из кабинета выглянул сухощавый лысоватый мужчина лет пятидесяти. Я иногда встречал его и в центральном управлении, и в региональном, и во многих городских отделениях, но даже не подозревал, что это и есть Пузач – замуправляющего банковской безопасности.
- Виктор Сергеевич? – осведомился он. – Заходите.
* * *
- Хоть у вас и сотрясение мозга, но сейчас вам придётся умственно потрудиться, – сказал Пузач. – Будете писать докладную.
- Докладную? – я со школьной скамьи не любил сочинения и предложение Пузача не вызвало у меня восторга.
- Докладную на моё имя, - подтвердил он и, взглянув на моё кислое выражение лица, усмехнулся: – Я вас прекрасно понимаю. Сам не люблю заниматься бумажной волокитой. Но что делать? Вот вам бумага, вот вам ручка. Письменно изложите всё то, что случилось в пятницу. Начало вашего рабочего дня меня не очень интересует. Постарайтесь подробнее написать об окончательной части вашего восьмого маршрута и уж очень подробно о том, как вошли в ЦРБ номер пять.
- Хорошо, но это займёт много времени, - пробормотал я. – Да и писатель из меня никудышный.
Он сделал вид, что не услышал, моей реплики, надел очки и углубился в изучение каких-то бумаг. А я уселся за стол и взял ручку. Мои творческие мучения продолжались около часа. Два листика пришлось порвать и выбросить в урну – уж очень путано, тяжеловесно и неуклюже выглядели написанные предложения. Но, в конце концов, с горем пополам мне удалось составить докладную. Завершая её, я решил не описывать мои потусторонние витания над своим бессознательным телом. Не хватало ещё, что бы безопасность направила меня на обследование в психушку.
- Готово, - сообщил я.
- Поставьте внизу дату и распишитесь.
Пузач взял докладную, внимательно прочитал её, иногда кивая головой, затем спрятал в лежавшую у него на столе папку.
- А теперь побеседуем, - предложил он: – Что можете устно добавить к написанному?
- В принципе, ничего, - я пожал плечами.
- Тогда ответьте, почему ваша машина остановилась на Владимирской, а не свернула на Краснолиманскую?
- Подъезд к ЦРБ был очень затруднён. Если бы наш «Фолькс»… если бы Вася Плотный повернул на Краснолиманскую и остановился, то на перекрёстке образовалась бы пробка.
- Чья это была идея: остановиться на Владимирской, ваша или Плотного?
- Моя. Об этом указано в докладной.
- Я читать умею, - Пузач снял очки и потёр глаза. - Вы и Плотный грубейшим образом нарушили инструкцию: находящиеся в автомобиле должны визуально контролировать движение инкассатора по улице. Далее... Вы стучите в закрытую дверь и вам её открывает преступник…
- Но на нём не было написано, что он преступник. Мне открыл прилично одетый молодой человек. Он представился, как работник ЦРБ.
- Работники ЦРБ ждали приезда инкассации с минуты на минуту. И, значит, открыли бы дверь сразу. Более того, рабочий день ещё не был закончен, а дверь почему-то была закрыта. Неужели это вас не насторожило?
- Часто по пятницам отделения заканчивают свою работу раньше обычного, - сделал я попытку оправдаться, хотя и понимал, что сейчас Пузач был кое в чём прав.
- Вот объяснительная Плотного, - Пузач открыл папку и показал мне исписанный лист. – Здесь синим по белому указано, что вы оба торопились закончить маршрут.
- Мы торопились не закончить маршрут, а пытались наверстать график и заехать в банк вовремя. Не хотелось, знаете ли, опаздывать…
- Опаздывать? – указательный палец замуправляющего безопасностью назидательно поднялся вверх. - Вот до чего доводит торопливость и халатность. Соблюдать график необходимо – это понятно. Однако человеческая жизнь важнее любых графиков и денег. Разве вы не рисковали своей жизнью и жизнью водителя двадцать первого августа этого года?
Я не сразу понял, что имеет в виду Пузач. А он достал из своей папки очередную бумагу и показал её мне.
- Вот докладная одного из моих подчинённых: двадцать первого августа инкассатор Брагин В. С. выехал на утренний маршрут без охраны – без сопровождения сотрудника ГСО. Было такое?
- Было, - пришлось вспомнить мне. – Но, тогда случился форс-мажор: у ГСОшников сломался автобус и они вовремя не приехали в банк. А отделения требовали срочно привезти их сумки – не могли начать работу с клиентами без денег.
- Мало ли, что они требовали. Есть инструкция: без охраны перевозка денежных средств и ценностей категорически запрещена. Вы уже почти десять лет работаете в департаменте инкассации, а этого не знали?
Я промолчал. Пузач встал из-за стола и прошёлся по кабинету.
- Ведь инструкции для того и составлены, чтобы их выполняли, - произнёс он тоном учителя. - Они написаны, образно говоря, человеческой кровью – кровью ваших коллег. Тех, кто лишился своей жизни. В пятницу это едва не случилось и с вами.
Мне вдруг показалось, что Пузач не слишком бы опечалился, если бы я позавчера лишился своей жизни. А он продолжал:
- Это же счастливая случайность, что преступник, стреляя с трёх метров, умудрился лишь ранить вас. И наш оператор не сплоховал: увидев всё происходящее в ЦРБ на Краснолиманской, он после вызова группы захвата сразу же вызвал «скорую помощь» для вас. Иначе вы бы просто умерли от потери крови.
Этот нравоучительный тон начал меня доставать и захотелось немного подерзить.
- Не везёт мне в смерти, повезёт в любви, - вспомнил я вслух слова из песни известного киношлягера.
Эта в общем-то безобидная фраза пришлась Пузачу явно не по вкусу, Он полоснул по мне испепеляющим взглядом, затем достал из кармана сигареты и зажигалку. Считая, что наша беседа закончена, я приподнялся со стула и спросил:
- Можно идти?
- Пока нет. Считаю, что вам стоит посмотреть запись, - ответил Пузач.
- Извините, – не понял я.
- В интересах следствия предлагаю вам просмотреть запись видеонаблюдения основных событий в ЦРБ. Возможно, в вашей докладной есть какие-либо упущения и сейчас вы вспомните что-нибудь важное.
Пузач подошёл к своему столу, с минуту щёлкал компьютерной мышкой, затем развернул ко мне монитор. Я увидел на экране застывшее изображение главной комнаты ЦРБ. По ракурсу не сложно было определить, где размещалась записывающая камера – под потолком над входом в комнату. Слева у оконных жалюзи и по центру стоят столы с компьютерами, перед ними - несколько кресел. Справа – до самого потолка перегородка кассы с закрытой дверью и открытым окошком. За центральным столом напротив входа сидит блондинка Ирина. Таймер в левом углу экрана показывает дату и время: 17 часов, 54 минуты, 23 секунды.
Ещё щелчок мышки в руке Пузача и запись пришла в движение: таймер на экране начал отсчёт, Ирина поправила причёску и зевнула. Затем, придвинув поближе стоящее на столе небольшое зеркальце, тщательно исследовала свой носик и подкрасила помадой губы.
- Кажется, инкассатики приехали, - сказала она, поворачиваясь к окошку кассы.
В комнату входит худощавый «пижон». Время на таймере: 17 часов, 55 минут, 48 секунд. «Пижон» стоит спиной к видеокамере.
- Я хотел бы получить кредит в «Социалбанке», - говорит он Ирине. Видно, что он оглядывает комнату.
Хотя разрешение видеокамеры довольно-таки низкое, в правой руке «пижона» заметен мобильный телефон.
Ирина начинает объяснять какие документы нужны клиенту для оформления кредита и замолкает на полуслове, через плечо «пижона» смотрит в коридор. Очевидно, услышала звук открываемой с улицы двери или шаги в коридоре. Мгновением позже на экране появляется широкая спина мужчины в тёмной куртке. Его голова закрыта шапкой-маской, именуемой в народе балаклавой. Зашедший делает два быстрых шага вправо, эффектный прыжок и - удар ногой в кассовую дверь. Удар такой силы, что даже завибрировала висящая далеко от кассы видеокамера, об этом можно судить по сильному дрожанию изображения на мониторе. Ирина с визгом лезет под стол. Даже «пижон» отскочил подальше влево от кассы. «Шапка-маска» легко толкает дверь рукой и она, повисая на одной петле, приоткрывается. «Шапка-маска» врывается в кассу. Сквозь визг Ирины слышен его возглас:
-Да закрой ты ей пасть!
«Пижон» выволакивает Ирину из-под стола и бьёт кулаком по лицу. Ирина замолкает. Из кассы появляется спина «шапки-маски». Он за волосы вытягивает Елену и швыряет на пол рядом с Ириной.
- Запри их где-нибудь, - приказывает «шапка-маска».
- Где? – восклицает «пижон».
- Да хоть в сортире, мудак. Здесь у них сортир должен быть? И входную дверь запри, - «шапка-маска» снова скрывается в кассе.
«Пижон» подхватывает под руки Ирину и выволакивает её из комнаты, через двенадцать секунд возвращается за Еленой. Через двадцать секунд он снова появляется в комнате и заглядывает в кассу.
- Что ты там копаешься?.. – произносит «пижон» и после паузы: - Ага, супер! Я же говорил!.. И в сейфе должны быть какие-нибудь бабки… Нужно у тёлок спросить, где ключи… Смотри, связка у батареи валяется!.. Вот тот широкий ключ должен подойти… Что там?.. Гривна?.. Прячь всё в одну сумку…
«Пижон» вдруг вздрагивает, оборачивается, смотрит на окно.
- Слышишь, стучит кто-то?.. Нет, это не девки. Звук не из сортира. Это в дверь стучат с улицы.
«Пижон» замер, прислушиваясь. Теперь отчётливо слышен стук. Из кассы доносится приказ «шапки-маски»:
- Пойди и скажи, что отделение уже закрыто.
«Пижон» послушно выбегает и из коридора слышен его голос:
- Что надо? Мы уже закрыты.
Через семь секунд он возвращается.
- Это - инкассация! – в голосе «пижона» чувствуется паника. – Они не уйдут. Что будем делать?
Из кассы раздаётся трёхэтажный мат и воцаряется недолгая тишина. «Пижон» стоит без движения. Только таймер на экране отсчитывает секунды.
- Что делаем? – повторяет «пижон».
- Сколько их? – раздаётся из кассы.
«Пижон» бросается к окну и, приподняв краешек жалюзи, докладывает:
- На крыльце один стоит. Точно, один! И машины их что-то не видно. Может, она за углом?
Раздаются два сильных удара в дверь.
- Открывай, - приказывает «шапка-маска». – Одень на морду улыбочку и без всякого мандража. Пусть он думает, что ты здесь работаешь. Запускай его сюда. Сейчас ему будет инкассация.
«Пижон» выходит. На таймере отсчитываются секунды: одна, другая, третья…
- Ты что, заснул?.. Сколько можно ждать? Или хотите в семь часов сдаваться? – узнал я свой собственный голос.
Слышен торопливый монолог «пижона»:
- Извините. Мне наш кассир не сказала, когда вы приедете. Сама она пошла… хи-хи-хи,.. в туалете она сидит,.. а я же не знаю, что это за мужик к нам в дверь ломится. Может, пьяный какой?.. Я, вообще-то, здесь новенький, только третий день работаю. Проходите, пожалуйста…
- В туалете сидит? Снимай её с горшка. Пусть сумку сдаёт.
На экране появилась моя долговязая фигура. Шаг к кассе, второй и резкий звук выстрела от которого слегка дёрнулось изображение на мониторе…
- Можно выключать? – осведомился Пузач.
Всё это время, пока я смотрел запись, он стоял у приоткрытого окна и курил.
- Разрешите досмотреть до конца, - попросил я.
- Если хотите,.. - Пузач затушил в пепельнице окурок и уселся за свой стол.
На экране под моей головой расплывалась кровавая лужица и лоб тоже был залит кровью. Рассматривая самого себя, я с волнением вслушивался в диалог «пижона» и «шапки-маски»:
- Ты же его мочканул.
- А что с ним нужно было, чаи распивать?
- Но на мокрое мы не договаривались.
- Пасть закрой…
Я смотрел запись и мог с уверенностью предсказать, что сейчас произойдёт: «шапка-маска» выйдет из кассы, впихнёт инкассаторскую сумку в серый полиэтиленовый пакет с надписью «ADIDAS» и спросит:
- Точно их машины нет у крыльца? Ну-ка, глянь ещё раз.
- Машин стоит много, - отвечает пижон. - Но все они обыкновенные, не инкассаторские. Зуб даю, их тачка там - за углом. Нам крупно повезло.
- Пасть закрой. Всё, рвём когти.
- Давай волыну у жмурика заберём.
- Не трогай…
Теперь можно не сомневаться - мои видения в пятницу не были галлюцинациями. В бессознательном состоянии я тогда в самом деле всё слышал и видел. Причём видел всё, находясь отдельно от своего тела. Словно висел в воздухе. В какой части комнаты? Пожалуй, вон в том - правом от окна углу…
Я даже непроизвольно вскрикнул, когда увидел на экране едва видимый шарообразный объект, размером с апельсин или теннисный мячик. Эта прозрачная шарообразность висела под потолком комнаты ЦРБ рядом с оконным жалюзи и была бы совсем невидима, если бы по ней не проходила какая-то мелкая воздушная рябь.
- Что вы там увидели? – заинтересовался Пузач.
- Да тут шарик какой-то под потолком висит, - постарался ответить я, как можно безразличнее. – Почти невидимый.
- Какой ещё шарик? – раздражённо произнёс Пузач и, привстав со стула, взглянул на экран. – Где?
- Вот, в правом от окна углу, - я тыкнул пальцем. – Видите?
- Не вижу… Хотя, что-то там и в самом деле колеблется. Возможно, это тёплый воздух от батареи поднимается или дефект в видеозаписи… Всё? Можно выключать?
- Ещё чуть-чуть, - попросил я, не отрывая взгляд от экрана.
Таймер зафиксировал время ухода бандитов: 18часов 02 минуты 9 секунд. В комнате остались только моё неподвижное тело и висящий под потолком шарообразный объект. В 18 часов 02 минуты 31 секунду из кармана моей куртки раздались «Джентльмены удачи». По поверхности шарообразного объекта пробежали сильные воздушные волны и он вдруг исчез. Через пять секунд после его исчезновения, моё тело шевельнулось и издало стон. А когда снова зазвучали «Джентльмены удачи», рука достала из кармана мобильник.
- Что и требовалось доказать, - удовлетворённо произнёс я.
- А что требовалось доказать? – спросил Пузач.
- Что шарик исчезнет, - захотелось ответить мне правду, но всё-таки я решил промолчать.
- Так, что требовалось доказать? – повторил Пузач.
- Что Плотный звонил мне, - догадался ответить я. – А то сомнения меня одолевали: говорил я с Васей, когда пришёл в сознание или это была чистейшей воды галлюцинация.
- Мне бы ваши заботы, - пробормотал Пузач и выключил запись на компьютере.
- Что-нибудь интересное вспомнили после просмотра? – сухо осведомился он.
Я покачал головой.
- Может быть есть какие-либо замечания?
- Есть несколько предположений.
- Изложите.
- Выстреливший в меня бандит хорошо подготовлен физически. Не каждый способен с одного удара выбить дверь в кассу. Он или спортсмен, или бывший спецназовец… Хотя спецназовец должен метко стрелять… Значит, он – спортсмен.
- Очень ценный вывод, - Пузач усмехнулся. – Вы прямо – Шерлок Холмс. Продолжайте.
Я пропустил его насмешку мимо ушей:
- Пижон в костюмчике пришёл в ЦРБ открыто, не скрывая лица. Либо он не догадывается о видеонаблюдении в банках, либо не боится его. Почему? Возможно потому, что он житель другого города или даже области, либо…
- Он житель нашего города, - перебил меня Пузач. – Точнее, пригорода. Фамилия его – Лапшин, зовут - Евгений Николаевич.
- Значит,.. так вы его уже нашли?
- Нашли… Нашли его труп, - Пузач вдоволь насладился моим удивлением и продолжил: - Да, его труп. Сегодня утром дворничиха с улицы Орловской проявила бдительность. Она обратила внимание, что уже сутки рядом с мусорными баками стоит «Москвич», а в нём сидит водитель с неестественно склонённой на бок головой.
- Он был застрелен?
- Нет. Ему сломали шейные позвонки.
- Стопроцентно, этого Лапшина убил его сообщник – спортсмен, - уверенно произнёс я. – Он владеет приёмами каратэ и по фигуре видно: силы у него – хоть отбавляй. Такой медведя голыми руками завалит. Уговорил дружка своего на «дело» сходить, а потом ему шею свернул, чтобы не делиться добычей. Можно взять мобильный телефон Лапшина и отследить все звонки…
- Труп найден без телефона, - перебил меня Пузач. – Успокойтесь, Виктор Сергеевич. Поиграли в детектива и хватит. Мы как-нибудь и без вашей помощи разыщем второго преступника. Большое вам спасибо за то, что приехали. Поезжайте домой и лечитесь. Кстати, чем вы завтра хотите заниматься?
- С утра иду в поликлинику на перевязку.
- Значит, к полудню вы будете свободны. Я вас попрошу, завтра около двенадцати дня подъехать в комнату 714 Северного отделения. Пройдёте там тестирование.
- Какое ещё тестирование? Зачем? – я знал, что тестирование проводится только при приёме на работу.
Пузач вежливо улыбнулся.
- Ответите на несколько вопросов нашего психолога. Это хоть и пустая формальность, но таковы нынешние служебные рекомендации, которые надлежит исполнять. Вы ведь перенесли сильный стресс. Опять-таки, сотрясение мозга, а оно, как известно, ума не добавляет. Так что, тестирование не помешает. Итак, договорились?
Я хотел было ответить, что у меня постельный режим и разъезжать по городу из-за каких-то там формальных тестирований мне ещё рановато, но передумал: ведь поездка на Северное отделение – это вполне реальный повод увидеться с Натальей.
- Договорились.
Из кабинета Пузача я вышел с неприятным осадком. У меня появилась твёрдая убеждённость: он меня ненавидит, хотя и старается скрыть это. И ещё возникло чувство какого-то упущения. Вроде бы я не обратил внимания на нечто очень интересное и важное. На что именно и когда: в разговоре ли с Пузачем или при просмотре видеозаписи?
Естественно, водитель банковского «жигулёнка» не собирался меня поджидать, чтобы отвезти обратно. Под начинающимся мелким осенним дождём пришлось топать до остановки и добираться домой на троллейбусе.
Около семи вечера заявилась Светка. Радостно щебеча, она готовила ужин и рассказывала мне в каких живописных местах находится Пашина дача и какие у него чудесные родители. Я слушал её, расспрашивал сам и отвечал на вопросы о своём самочувствии, одновременно пытаясь сосредоточится и припомнить все подробности своего визита к Пузачу. Лишь когда я пошёл спать и в третий раз мысленно прокрутил каждый фрагмент видеозаписи, мне удалось найти искомое:
«пижон» оттаскивает Елену в туалет, возвращается в комнату, заглядывает в кассу и произносит:
- Что ты там копаешься?.. Ага, супер! Я же говорил!.. И в сейфе должны быть какие-нибудь бабки… Нужно у тёлок спросить, где ключи… Смотри, связка у батареи валяется!.. Вот тот широкий ключ должен подойти… Что там? Гривна?.. Прячь всё в одну сумку…
- … Ага, супер! Я же говорил!.. - Вот эта фраза «пижона»! Именно она лишала меня покоя сегодняшним вечером. Что увидел «пижон», заглянув в кассу? Вероятнее всего, открытую инкассаторскую сумку с пачками долларов. Но крупная сумма валюты его не удивила. Наоборот, «пижон» восклицает: «Я же говорил!..» Получается, что в ЦРБ преступники нагрянули не спонтанно, не на авось, а по наводке. Кто их мог навести? Работники ЦРБ – Ирина и Елена? Управляющая их отделением? Кто-нибудь из окружения господина Малыги или лично он сам – чем чёрт не шутит?
«Нужно завтра обязательно позвонить Пузачу, - вертелось в моей полусонной голове. – И что он скажет? А скажет он следующее: «Хватит вам, Брагин, играть в детектива. Мы как-нибудь и без вашей помощи обойдёмся». И будет полностью прав – у них в безопасности не лохи сидят. Они тоже просматривали видеозапись и не раз. Наверняка прорабатывали каждую фразу, каждый жест бандюков. Так что, нечего играть мне в детектива… Или всё-таки позвонить?..»
Так и не прояснив для себя этот вопрос до конца, я погрузился в сон.
Глава 4. День четвёртый (понедельник)
- Ты ещё хочешь меня? - улыбаясь, спросила Наталья и приблизила ко мне своё сказочно прекрасное лицо.
- Ещё как! – ответил я и постарался отыскать губами её губы.
Но она отодвинулась, скорчила отвратительную гримасу и заорала:
- Мя-я-у-у-у!
- Натаха, не кричи, - попробовал я урезонить её.
- Мя-я-у-у-у!..
Я открыл глаза и сел на диване, ещё не до конца осознав, что это был всего лишь сон.
За окном стояла темень, по подоконнику стучал дождь, а табло будильника показывало: 6:45. Я зевнул и снова опустил голову на подушку.
- Мя-я-у-у-у! – раздалось из коридора.
- Мышка, не кричи! – самым грозным тоном приказал я кошке, хотя и знал, что это бесполезно.
- Мышка, маленькая, не нужно плакать, - сказала и Светка из своей спальни.
- Мя-я-у-у-у!.. – ответила Мышка низким нутряным голосом.
- Светик, дай ей «Вискас» или рыбы, - попросил я.
- Папа, неужели ты не понимаешь, ей не еда нужна. Ей нужен котик.
Этого ещё не хватало! Спать мне перехотелось. Минуту я ещё крутился с боку на бок, затем слез с дивана и побежал в санузел удовлетворять свои естественные физиологические потребности.
- Пап, может ты днём отнесёшь Мышку к соседям, - предложила Светка, когда я возвращался обратно в комнату.
Она тоже уже встала и убирала в шкаф постель.
- К каким ещё соседям? – зло спросил я, хотя сразу понял, каких соседей имеет в виду Светка.
- К Петровым, в сорок седьмую квартиру. У них же есть кот Барсик. Я прошлой зимой Мышку к нему относила. Помнишь?
Ещё бы мне не помнить! После встречи с этим самым Барсиком, Мышка родила троих котят. Я тогда сразу обзвонил своих друзей и знакомых. Нет, никому котята не были нужны. Создавать домашнюю котоферму я тоже не собирался. Ждать, когда они повзрослеют и выбросить их на улицу – это жестокость. Более гуманным, мне казалось, их утопить. Пока они ещё совсем крохотные и слепые. Во всяком случае, так всегда принято было поступать с ненужным собачье-кошачьим приплодом. Никогда не забуду, как тонули эти три беспомощных бело-сереньких комочка. Несколько раз я порывался вытащить их из воды, но всё же смог пересилить себя. А потом неделю курил, хотя до этого лет пять даже не помышлял о сигарете.
- Никаких Барсиков, - гаркнул я. – Ты слышишь, Светлана?
- Как скажешь, папочка, - торопливо заверила меня Светка. – Ты только не волнуйся так . Дать тебе что-нибудь успокоительное?
- Ты Мышке дай успокоительное, - я порылся в серванте, достал коробочку «ЭКС – 5Т» и протянул Светке: – Растолчёшь таблетку и подсыплешь в «Вискас».
- Средство для регуляции половой охоты у кошек и собак, - прочитала Светка на коробке предназначение таблеток. – Ты молодец, папуль! Догадался их заблаговременно купить, у тебя есть эта,.. как же его… дальнозоркость.
- Дальновидность, - поправил я её.
- И, вообще, мой папочка - самый лучший.
- Всё понятно, - сказал я с притворным вздохом. – Сколько?
- Что, сколько? – Светка напустила на себя невинную наивность.
- Сколько денег нужно? – я открыл конверт, который мне вручил Серёга Долбышев.
- Ну, - замялась Светка. – Поездки в универ, покупка продуктов – у нас холодильник совсем пустой… То-сё,.. пятое-десятое...
- Короче, бери сама, - я положил конверт на стол. – Но без фанатизма.
Валяться на диване и пытаться заснуть было уже бесполезно. Тем более, что поликлиника начинала работать с восьми утра.
* * *
Чтобы попасть на приём к врачу пришлось попариться в очереди около часа. Наконец, я вошёл в кабинет. Врач – женщина лет тридцати пяти бегло прочитала историю моей болезни и осведомилась:
- Бинты и вату принесли?
- Зачем?
Она посмотрела на меня, как взрослый смотрит на неумное дитя.
- Вам перевязка нужна?
- Да.
- Так чего вы такие вопросы задаёте – зачем?
- Извините, но мне давно не приходилось бывать в поликлинике. С детства привык, что медицина у нас лучшая в мире и бесплатная.
Врач опять одарила меня взглядом, намекающим на мою ущербность.
- Вы, молодой человек, спускайтесь с небес на землю, - посоветовала она. – Бесплатно сейчас только кошки родятся. А медицина наша хоть и бесплатная, зато умирающая. Мы что, все медикаменты покупать должны за свою зарплату? Скажите спасибо, что поликлинику ещё пока не закрыли.
- Спасибо, - послушался я. Затем достал из кармана бумажник. – Могу ли я вместо ваты и бинтов…
- Можете, - не дала мне договорить врач и положила передо мной лист бумаги. – Пишите заявление.
- Какое?
- Такое: в целях благотворительности я жертвую поликлинике номер 9… Какую сумму вы можете пожертвовать?
Чтобы не выглядеть жмотом, я смог пожертвовать пятьдесят гривен. Когда финансовый вопрос был таким способом разрешён, пожилая медсестра сняла с моей головы старые бинты. Врач осмотрела рану, расспросила меня о самочувствии и начала делать новые записи в истории болезни.
Прежде чем я опять попал в руки медсестры, мне удалось полюбоваться собой в висящем на стене зеркале: волосы центральной части головы ото лба к макушке были выстрижены под «ноль», а посредине этой лысины пролегла багрово-синяя десятисантиметровая полоса, аккуратно прошитая нитками: вроде бы гигантская сороконожка взобралась на лесную лужайку и заснула на ней, раскинув в разные стороны свои лапки-нитки.
Медсестра обработала рану-сороконожку какими-то лекарствами, наложила на неё тампоны, ловко закрепив их слоем бинтов. У женщины явно было плохое настроение. Пока она возилась с моей головой, сам того не желая, я узнал об угнетавшей её проблеме: «Муж уволен с завода и если закроют поликлинику, как тогда мы будем жить?»
* * *
После ночного дождя совсем не по-осеннему ярко светило солнце, а лёгкий ветерок изрядно подсушил асфальт. До полудня ещё оставался час и я решил прогуляться пешком. Благо, идти к Северному отделению можно было не только по загазованным автомобильными выхлопами улицам, но и по парку, где воздух гораздо чище. Обычно Наталья выходила на перерыв около половины двенадцатого. Иногда, когда в будний день я бывал выходной, мы встречались у отделения и шли в парк пройтись по аллейкам или посидеть на лавочке. А потом заходили в кафешку выпить кофе.
«Сейчас позвоню ей и предложу сделать наш обычный променад», - решил я и вызвал на мобилке номер Натальи.
Прозвучало три гудка вызова, а затем пошли короткие гудки сброса. Всё понятно, Наталья занята - обслуживает какого-то очередного банковского клиента. «Работа – есть работа! Не стоит ей сейчас мешать. Если она сама не позвонит, перезвоню минут через пятнадцать», - подумал я, свернул с центральной аллейки и пошёл по боковой.
В парке народу было немного: по левой от меня дорожке две молоденьких мамаши толкали перед собой коляски с детьми и курили сигареты, справа среди деревьев прогуливался собачник со своим пудельком, невдалеке от него три бомжика разложили на лавочке газетные свёртки и жевали какую-то снедь. Прямо по ходу моего движения лавочка тоже была занята. На ней, повернувшись друг к другу, сидели мужчина с издалёка заметной лысиной и женщина. Мужчина громко рассмеялся. «Старый ловелас привёл даму в парк и теперь окучивает анекдотами, - насмешливо подумал я. – Ясное дело, путь к сердцу женщины лежит через её уши. Бог тебе в помощь, дядя». Сначала мне была видна только лысина мужчины и спина. Но вот мужчина отклонился немного в сторону и, не доходя метров пятнадцать до лавочки, я увидел лицо его собеседницы.
Наталья Пальцева! Моя Натаха! Увы, это она приятно улыбалась и смотрела на своего ухажёра таким знакомым мне игриво-загадочным взглядом. Автоматически я сделал ещё несколько шагов. Вот голова мужчины чуть повернулась…
- Ба, кого я вижу! – захотелось заорать мне во всё горло. – Да это же Илья Семёнович Пузач, собственной персоной!
Я сделал ещё шаг и остановился. Что делать? Идти дальше? Возможно они меня даже и не заметят, уж очень увлечены друг другом. Ладонь Ильи Семёновича нежно поглаживает ручку Натахи. А она её отнюдь не отдёргивает и коленки в чёрных колготках не отодвигает от прижимающегося колена Пузача. Того и гляди, их уста сейчас сольются в страстном поцелуе.
А если всё-таки заметят? С отмороженной миной прошествовать мимо или поздороваться? Может быть, затеять непринуждённый разговор о замечательной погоде? Или, набычившись, сказать что-нибудь обидное Пузачу. Не хватало ещё и драку завязать! «Уймись, Отелло хренов!» - осадил я самого себя.
Нет, вступать в контакт с этими влюблёнными не следовало: зачем создавать идиотскую ситуацию?
Я повернул на сто восемьдесят и, обогнув злополучную лавочку по центральной аллее, направился к Северному отделению.
* * *
Наш банковский психолог Роман Владимирович оказался совсем ещё молоденьким юношей. На вид ему можно было дать максимум двадцать лет.
- Моя фамилия Брагин, - представился я. – Департамент перевозки ценностей и инкассации. Мне бы тестирование пройти.
- Я в курсе, - Роман Владимирович лучезарно улыбнулся. – Проходите, присаживайтесь за компьютер, пожалуйста. Смотрите, всё очень просто! Что такое тестирование? Это ответы на вопросы. На экране появляется вопрос, вы читаете его и курсором выбираете ответ: «да», «нет» или «затрудняюсь ответить». Вопросов много – около пятисот, но они довольно-таки простенькие, некоторые из них повторяются в той или иной интерпретации. На это не стоит обращать внимание – на каждый появляющийся вопрос вы обязательно должны дать ответ. И ещё, будьте добры, отключите свой мобильный телефон, чтобы не отвлекаться… Всё понятно?.. Тогда приступайте. Если у вас возникнут какие-либо затруднения – позовёте меня или мою ассистентку. Мы в кабинете напротив.
Оставшись один, я уселся поудобнее, накрыл ладонью мышку и приступил к тестированию. «И на кой мне это только сдалось?» – подумал я через час, ответив только на треть вопросов. Многие из них и в самом деле повторялись. На эти вопросы можно было отвечать, даже не дочитывая до конца. После второго часа тестирования у меня уже гудела голова, словно в ней поселился пчелиный улей. Захотелось встать, послать всё к чёрту и уйти – всё-таки у меня больничный и я должен соблюдать постельный режим. Но было жалко уже потерянных двух часов.
- Заканчиваете? - поинтересовался Роман Владимирович.
Он зашёл в комнату, когда мне осталось ответить всего на два последних вопроса. Будто бы следил за ходом тестирования по какому-то подключённому к моему компьютеру другому монитору.
- Заканчиваю, - я ещё два раза щёлкнул мышкой и устало откинулся на спинку стула. – А что теперь?
- А теперь – всё! – Роман Владимирович подарил мне очередную лучезарную улыбку. – Вы свободны.
- На счёт свободы – большое спасибо. Хотелось бы знать, зачем вообще нужно было это тестирование?
- Целью тестирования являлась проверка вашей профессиональной пригодности.
- Вот как? – неприятно удивился я, но вспомнив, что Пузач назвал тестирование пустой формальностью, успокоился. - И когда же будет известен результат?
- Завтра или через день, мы обязательно сообщим результат тестирования вашему руководству, - заверил меня психолог, провожая до двери. – Желаю удачи.
* * *
На улице воздух хоть и загазованный, но всё-таки посвежее и попрохладнее, чем в помещении. Я постоял несколько минут на крыльце Северного отделения и, благодаря глубоким вдохам и резким выдохам, гудящий пчелиный улей быстро выветрился из головы. До остановки моей маршрутки нужно было пройти кварталов пять. Я пошёл не более короткой дорогой, а через парк. Зачем? Сам не знаю.
Вот она – эта лавочка, где ворковали Наталья и Пугач, стоит сейчас – пустует. Очень захотелось пнуть её ногой. Интересно, как бы это выглядело со стороны: долговязый тип с перебинтованной макушкой лягает пустую лавочку. Представив себе это, я даже рассмеялся, а затем вспомнил, что по рекомендации юного Романа Владимировича отключил свою мобилку. Лишь только я её включил, мне сразу позвонила Светка.
- В чём дело, папа? – дрожащим от волнения голосом закричала она. – Почему у тебя отключён телефон?
- Проходил тестирование, - кратко доложил я. – Пришлось мобилку выключить. А что?
- Ты ещё спрашиваешь? Неужели непонятно? Я волнуюсь, – прокричала Светка и, уже начиная успокаиваться, поинтересовалась: - Как ты себя чувствуешь?
- Замечательно.
- Правда?
- Правдивей некуда.
- Тогда,.. – Светка выдержала паузу. – Я сегодня задержусь. Ты не против?
- Не против. Опять курсовой? Ночевать хоть придёшь?
- Постараюсь, я тебе вечером обязательно перезвоню. Пока, папуль!
Едва я спрятал мобилку и прошёл с десяток метров по парковой аллее, как из кармана раздалась нежная «Кис-кис-кисюня». Эта мелодия была установлена у меня только для Натальи.
- Слушаю, - резко бросил я в трубку.
- Если уж так получилось, Виктор, - сказала Наталья. – То давай поставим все точки над «и».
- А как получилось? – я постарался спросить это самым язвительным тоном, на какой был способен.
- Получилось так, что ты случайно увидел меня сегодня с Пузачем.
- Вот значит, как обстоит дело, - удивлённо пробормотал я и не на шутку разозлился: - Значит, ты сидела чуть ли не в обнимку с этим… с этим козлом. Млела, когда он гладил тебя своим копытом, и делала вид, что вовсе не видишь меня?
Наталья разозлилась тоже:
- А что мне нужно было делать? При твоём приближении спрятаться под лавку или, радостно улыбаясь, воскликнуть: «Какая неожиданная встреча! Разрешите представить, вот идёт мой бывший друг – Виктор».
- Ага, я уже «бывший друг»? – злость распирала меня. – Конечно, кто я такой? Обыкновенный инкассатор – грузчик, перевозчик чужих денег. И тут появляется он! Хоть и староват, хоть и лысоват, зато заместитель начальника такого уважаемого департамента банка. Как перед таким устоять?
- Виктор, выслушай меня. Я свободный человек и не давала тебе никаких обязательств. Точно так же, как и ты мне. Я долго ждала. Надеялась, что мы будем жить вместе, но ты… У тебя только одно было на уме: романтические ужины с последующими романтическими ночами. Мне это надоело. Хочется определённости. Я встретила мужчину, у которого в отношении меня серьёзные намеренья.
- Ха-ха-ха, - я заставил себя дурашливо хохотнуть. – Очень серьёзные намеренья?
- Представь себе.
В нашем разговоре возникла долгая пауза.
- Постарайся меня понять, Витенька, - неожиданно ласково произнесла Наталья.
Моя злость вдруг испарилась, а её место заняла досада на самого себя и какая-то безнадёжность.
- Давно ты так меня не называла, - пролепетал я и сделал жалкую попытку поменять ситуацию: – Слышишь, Натаха, а если попробовать начать всё…
- Уже ничего нельзя изменить, - она недослушала меня и выключила телефон.
* * *
Начинался вечерний час «пик» и на остановке выстроилась пока ещё небольшая очередь.
- Вы – крайний на «сто пятую»? – пробудил меня от грустных дум девичий голос.
- Не крайний, а последний, - угрюмо ответил я.
- Вау, привет!
Я обернулся. За мной стояла Елена – кассир с ЦРБ № 5.
- Здравствуй, - поздоровался я с ней.
- А я смотрю со спины: ты это или не ты? Судя по повязке на голове, вроде бы – ты, а ссутулился, словно какой-то старик. Ты чего такой, Витя?
- Какой – такой?
- Такой, словно в воду опущенный, - Елена улыбнулась.
Хоть на душе у меня и скребли кошки, я заставил себя тоже улыбнуться и постарался пошире расправить плечи.
- Зато ты, Леночка, выглядишь просто превосходно, - отвесил я комплимент.
- Шутишь? – она сделала вид, что сконфузилась.
- Нисколько. Ты словно Елена Прекрасная из сказки.
Подъехала наша «105» и народ стал согласно очереди нырять в её чрево. Мы с Еленой сели вместе.
Когда маршрутка выехала на Цветочный проспект, Елена придвинулась ко мне и зашептала на ухо:
- Представляешь, вчера вечером включаю телек, а там новости уже начались. И как раз показывают фотографию. Я смотрю и не верю своим глазам – это же тот самый худосочный тип, который к нам в ЦРБ вломился. Затем показывают «Москвич» и в нём труп на месте водителя. Потом полковник-мент даёт интервью и говорит: «Пока нами установлена личность только одного из преступников напавших позавчера на отделение «Социалбанка» - это Лапшин Евгений Николаевич. По факту смерти Лапшина, проводится ещё расследование, но уже с высокой долей вероятности можно заключить: его убил второй сообщник».
- Скажи, Лена, - не удержался я от вопроса: - А вас с Ириной безопасность прессовала по поводу телефонных звонков: кому вы звонили в ту пятницу, кто вам звонил?
- Ещё как прессовали! У нас же мобилки забрали на проверку сразу после ограбления. Вчера вернули. И докладные мы писали об этом. Ирине, как назло, её ухажёры в пятницу целое утро и целый день звонили. Пришлось ей – бедняге строчить докладную аж на пять страниц. А я утром сделала всего два звонка один – подруге, другой – маме, и днём мне один друг позвонил.
Маршрутка свернула с набережной на бульвар.
- Мне сейчас выходить, - сказал я, поднимаясь с сиденья. – Был рад тебя видеть, Лена.
- Так и мне сейчас тоже выходить, - ответила она, тоже поднимаясь.
- Ты что, в гости к кому то приехала? – поинтересовался я, когда мы вышли из маршрутки.
- Почему, в гости? Живу я здесь, – Елена указала на серую шестнадцатиэтажку: - Вот мой небоскрёб: улица Универсальная, дом 8, квартира 41.
- Надо же! Как тесен мир! А вот моё жилище, – я указал на свой дом, верхние этажи которого скромно выглядывали из-за здания универсама. – Мы хоть и живём на разных улицах, но почти соседи.
Чтобы идти домой, Елене нужно было сразу от остановки пересекать бульвар. Но она не торопилась уходить.
- Ты знаешь, наш ЦРБ пока закрыли, - стала рассказывать она. – И меня поэтому с завтрашнего дня направляют в Центральное отделение. Конечно, там работы побольше, очереди в кассу с самого утра. Но, мне это даже на руку. После такого ужаса, лучше в отделении работать, чем в ЦРБ.
Я слушал, кивал и поддакивал, а сам исподтишка рассматривал её. Симпатичная, длинные волнистые волосы, чем-то напоминает Наталью, но помоложе и брюнетка, а не блондинка. «Не пригласить ли мне её домой на чашечку кофе? - родилась у меня шальная мысль. – Светка всё равно раньше ночи не придёт. Но как же Наталья?.. Тьфу ты, причём здесь Наталья? Кто она уже для меня? Моя бывшая женщина. Бывшая! Час назад она объявила себя свободным человеком, не имеющим никаких обязательств. Отлично! Значит, я тоже свободен и всё будет честно… Решено, пробую пригласить к себе Елену! Авось получится. Но, как сделать это получше? Просто так, без обиняков? Чисто по-соседски? Нетактично. Скажет: «Я не такая» и обидится?.. Да, вполне может обидеться. Хорошо бы найти какой-нибудь более-менее приличный предлог».
Предлог нашла сама Елена. Она потёрла виски и пожаловалась:
- Что-то у меня голова разболелась. С этой злополучной пятницы каждый день теперь болит. Наверное, на нервной почве. А тут ещё в маршрутке бензином здорово пахло. Я этот запах терпеть не могу. Сейчас зайду в аптеку цитрамон куплю.
- Зачем же глотать какие-то таблетки, если у нас есть метод бесконтактной терапии, - напомнил я, тщательно скрывая свою заинтересованность и, чего там греха таить, радость. – Да вот беда, на холоде этим методом лечить не рекомендуется. Давай, Леночка, проведём терапию в каком-нибудь помещении. Например, в универсам зайдём… Хотя, нет! Там полно людей. Будут пялиться, как я руками над твоей головой размахиваю. Ещё спасать тебя начнут от хулигана с перебинтованной головой. А почему не пойти нам ко мне домой… Идём?
Елена задумчиво подняла глаза к небу, затем стрельнула в меня таким же, как и у Натальи, игриво-загадочным взглядом.
- Терапия точно будет бесконтактная? – уточнила она.
- Ты меня обижаешь, - обтекаемо ответил я и взял её за руку. – Пойдём, побыстрее вылечим твою мигрень.
* * *
Я усадил Елену на стул. Размял пальцы и, разогревая руки, похлопал в ладоши.
- Итак, приступим! Зажмурь глаза, Леночка, и представь, что боль выходит из тебя. Мысленно прогоняй её. Параллельно с этим старайся думать о чём-то приятном: как ты рыбкой плаваешь в море или птицей летишь по небу.
Мои ладони стали кружить над её головой. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее. Сконцентрировавшись, мне удалось уловить основные мысли Лены: сперва она усердно прогоняла головную боль, затем представила себя беззаботным облачком плывущим по небесным просторам. Но несколько раз эту радужную мысль затеняла другая, более приземлённая: «Не звонишь, Олег? Замечательно! Теперь я и сама не хочу, чтобы ты мне звонил. Век бы тебя, кретина, не видеть».
- У меня волосы электризуются, - прошептала она, не открывая глаз. – И боль… Боль исчезает… Очень приятное состояние.
- Вот на что способна бесконтактная терапия! – провозгласил я и решился: – Давай, Леночка, всё-таки закрепим положительный лечебный эффект элементами контактной терапии.
Елена приоткрыла один глаз и поинтересовалась:
- Это как?
- А вот так! – я опустил руки ей на плечи, нагнулся, и дотронулся губами до её щеки.
Она не отстранилась и, по-прежнему сидя с закрытыми глазами, подняла вверх лицо. Уже более уверенно я поцеловал её в другую щеку, затем в шею и, наконец, в губы.
- Это и есть контактная терапия? – уточнила она, улыбнувшись.
- Это только её начало, - я поцеловал её снова и предложил: - Давай перейдём на диван. Проводить лечение, согнувшись в три погибели, мне не очень удобно.
Она послушно пересела со стула на диван. Я присел рядышком с нею. Сначала Елена застенчиво отвечала на мои ласки, но постепенно вошла во вкус и, подарив долгий нежный поцелуй, расслабленно откинулась на подушку. Когда «контактная терапия» стала закономерно приближаться к своей завершающей фазе, она предупредила меня:
- Я за безопасный секс.
- Аналогично, - пробормотал я и, выхватив из потайного уголка серванта изделие для безопасного секса, снова запрыгнул на диван.
- О, Виктор, ты не только экстрасенс, но ещё и,.. ещё и,.. ещё, ещё, ещё… – зашептала Елена через несколько минут и издала умопомрачительно страстный стон, затопивший всего меня жаркой волной наслаждения.
* * *
- Всё, больше не могу, - едва слышно прошептала она.
Признаюсь, меня тоже изрядно утомил наш любовный марафон. Но это была приятная усталость. Я оставил Елену в покое и, блаженно растянувшись на диване, принялся размышлять о том, что в жизни иногда бывают счастливые моменты.
- Мяу, - тихонько раздалось откуда-то из-под потолка.
Я включил висящий над диваном бра, посмотрел на книжную полку и встретился с изумрудно-зелёным кошачьим взглядом.
- Кис-кис-кис, - позвал я.
- Мяу-мяу-мяу, - ответила Мышка, со своего наблюдательного пункта.
Показалось мне или нет, но это её троекратное «мяу» прозвучало как-то уныло и укоризненно. Словно Мышка, вдоволь налюбовавшись на мои постельные забавы, хотела теперь высказаться: «Что же ты, хозяин, так бессовестно поступаешь? Таблетки мне покупаешь для регуляции половой охоты и травмируешь этими химикатами мою печень. А сам, значит, свою половую охоту естественным способом регулируешь? Где же справедливость?»
- У тебя есть кошка? – спросила Елена, не открывая глаз.
- Есть.
- Как зовут?
- Мышка.
- Кошка Мышка? Прикольно! А почему Мышка?
- Потому, что серенькая и хвост у неё длинный.
- А который сейчас час?
Я взглянул на табло часов:
- Без двадцати восемь.
- С ума сойти! Ночь на дворе. Мне уже дома давно нужно быть, - Елена повернулась на бок и положила на мой живот руку. – Как не хочется вставать. Давай, ещё минут пять полежим, а потом… Ты меня проведёшь?
- Ага, - сонно ответил я.
Пять минут пролетели словно одна секунда, затем ещё пять. Мы оба лежали неподвижно. Мне даже стало сниться что-то приятное.
- Витя, кто-то двери открывает.
- Что? – сон мгновенно улетучился и я услышал щелчки дверного замка.
Елена натянула на себя одеяло. А я схватил валявшиеся на полу брюки и попытался побыстрее в них запрыгнуть. Не получилось. Запутавшись ногами в штанинах, я чуть не грохнулся на пол. В каком-то диком скачке, мне удалось-таки приземлиться на диван. Входная дверь открылась и в прихожей включили свет. Чтобы хоть как-то прикрыть свою наготу, я набросил на себя попавшуюся под руку простыню.
- Папуль, ты спишь? – поинтересовалась Светка, щёлкая дверным замком уже изнутри.
- Сплю, - каким-то неестественно козлиным голосом проблеял я и попросил: – Светик, посиди пока на кухне.
- Что принести из кухни? – не расслышала Светка, заглянула в комнату и замерла на пороге с открытым ртом.
Из её руки выпал пакет с какими-то свёртками и торчавшей наружу палкой колбасы. Как в гоголевском «Ревизоре», наступила немая сцена.
- Мяу, - решила нарушить её Мышка и сиганула с полки на сервант, с серванта на стул.
Вместе с обнаглевшей кошкой со стула соскользнула на пол одежда и нижнее бельё, от которого я несколько часов назад столь успешно освобождал роскошное тело Елены.
- А я решила пораньше домой прийти. Вот в универсаме еды накупила. Подумала, всё-таки нельзя тебя одного оставлять больного и голодного, - как-то отстранёно произнесла Светка и затем вдруг поздоровалась: - Привет, Ковальчук. Как дела?
– Привет, Брагина, - откликнулась с дивана Елена. – Дела мои - нормально. А твои?
Из-за непредвиденного появления Светки, мне и так было очень не по себе, а в этот момент стало вообще дурно.
- Откуда вы друг друга знаете? – спросил я всё тем же дегенератски-блеющим голосом.
- По школе, - нахмурясь, пробурчала Светка. – И в секции по волейболу мы вместе тренировались.
- Значит, учились вместе и тренировались? – снова проблеял я.
Елена прекрасно поняла, что меня так взволновало и попыталась успокоить:
- Не терзай себя, Витенька. Мы хоть и из одной школы, но не из одного класса. Я старше твоей дочери на целых четыре года.
- Прекрасный возраст, - зло бросила Светка. – Как раз годишься мне в мачехи. Кого думаешь подарить своей падчерице? Братика или сестричку?
Я взял себя в руки и заговорил уже почти без всякого блеянья:
- Прекрати издеваться, Светлана. Мы с Леной, в некотором смысле, коллеги. Случайно сегодня встретились и вот… так получилось. Ты уже взрослый человек и всё должна понимать сама.
Словно разъярённая кошка, Светка отреагировала на мою реплику сердитым фырканьем. Тогда я обратился к Елене и, не до конца обдумав, как бы получше разрядить накалённую обстановку, ляпнул:
- Извини, Леночка. Я не знал, что ты… что ты… Ну, почти ровесница моей дочки. Мне казалось, твой возраст гораздо старше.
- Неужели я так ужасно выгляжу? – Елена попыталась сказать это шутливо, но щёки её побагровели, а из глаз так и забрызгали молнии.
Светка расхохоталась:
- Ты хотел сказать, папочка, что Леночка не моя, а твоя ровесница?
Это было уже слишком! Не зная, что и предпринять, я со стоном схватился за голову, закрыл глаза и шмякнулся обратно на диван.
Светкин смех мгновенно оборвался.
- Папа, тебе плохо? – заголосила она. – Может быть, таблетки дать? Нет, нужно немедленно вызвать скорую помощь.
- Лучше немедленно нагрей чайник, - умирающим голосом попросил я. – И завари побыстрее чай, пожалуйста.
Светка послушно убралась на кухню. Было слышно, как она наливает в чайник воду.
Елена вылезла из-под одеяла и стала собирать свои разбросанные по полу вещи. Исподтишка я наблюдал за ней. Процесс собирания одежды вёлся с грациозно-возбуждающими наклонами. Если бы мы были в квартире одни, я наверняка не удержался бы и затащил Елену обратно на диван.
- Что, больной, глазки снова открыл? – спросила она, перехватив один из моих похотливых взглядов. – Что же ты на старуху засматриваешься?
- Леночка, ты и Светка неправильно интерпретировали мои слова, - миролюбиво ответил я, наконец-то, правильно облачаясь в брюки. – И вообще, давайте не будем ссориться. Ты что будешь, чай или кофе?
- Кофе, - Елена в последний раз нагнулась и подняла с пола самую пикантную часть своего ажурного белья. – Только сначала хорошо бы принять душ.
- Нет вопроса, - я достал из недр платяного шкафа чистое полотенце и провёл её в ванную.
* * *
Выражаясь языком дипломатов, можно сказать, что наше застолье проходило в тёплой и дружеской обстановке. По моей просьбе Светка приготовила с десяток бутербродов, которые я и Елена приговорили в течение нескольких минут.
- Однако у вас и аппетит, - заметила Светка, снова доставая из холодильника колбасу и сыр. – Хотя этого и следовало ожидать: истощённый физической нагрузкой организм требует усиленного питания.
- Конечно, - я сделал вид, что не понял Светкиного намёка: - У меня сегодня были большие физические и моральные нагрузки: поход в поликлинику, тестирование на Северном отделении. И нужно учитывать, я с самого утра ещё ничего не кушал. А про нагрузки Елены вообще лучше не вспоминать! Знаешь, Светик, кто она? Она – тот самый наш кассир, на которого напали в пятницу.
- Вот в чём дело, - вся Светкина спесь сразу улетучилась. Она чуть ли не виновато посмотрела на Елену: - Я ведь не знала этого. Значит, вы оба - друзья по несчастью? Тебе ещё сделать кофе, Лена?
Наша трапеза завершилась в начале десятого вечера. Пора было провожать мою гостью домой.
- Ты ведь, папуль, ненадолго?.. – спросила Светка, закрывая за нами дверь. – А ты, Лена, заходи как-нибудь ко мне на чашку кофе. Поболтаем.
Когда мы проходили мимо универсама включился мобильник Елены.
- Алло, мама, - сказала она, отвечая на звонок. – Да, задержалась. Так получилось. Не волнуйся. Я уже рядом, скоро буду.
Мы молча пересекли бульвар. До серой шестнадцатиэтажки оставалось идти не более сотни метров. В сумочке Елены снова оживился мобильник. Теперь звучала другая мелодия.
- Этого только не хватало, - тихонько сказала Елена.
Я видел – она колеблется: отвечать на этот звонок или нет. Затем всё-таки достала телефон.
- Алло, что ты хотел?.. Неужто?.. Вот так вдруг взял и - соскучился?.. Нет, не хочу… Олег, мне твои извинения не нужны… Пожалуйста, не доставай меня… Иду домой… На какой ещё машине?.. Ну так поворачивай назад… Не хочу я кататься… И говорить с тобой тоже не имею никакого желания. Всё, будь здоров!
- Друг? – поинтересовался я.
- Да пошёл он! - Елена спрятала телефон обратно в сумочку. – Разве так нормальные люди поступают? Представь себе: звонит, уговаривает вечером встретиться. Я соглашаюсь. Говорю с ним, а сама, как дура, уже прикидываю, чтобы такого одеть понаряднее. И на тебе! Он мне тут же вдруг сообщает: «Извини, зайка моя, у меня только что возникла куча проблем. Я тебе через часок, другой перезвоню». Как это понимать? Зачем звонить и приглашать, если у тебя куча проблем? Просто решил поиздеваться! Вот только на четвёртые сутки снова объявился. Пьяный в стельку приглашает на машине покататься.
Мы остановились у двери подъезда.
- Спасибо, Леночка, за этот незабываемый вечер, – начал прощаться я. – Надеюсь…
Со стороны бульвара раздался яростный моторный рёв и из-за угла во двор влетел автомобиль. Он остановился прямо перед нами, слепя глаза своими фарами. Я взял Елену под локоть и мы вышли из луча света. Правая передняя дверь автомобиля открылась и из него вылез высокий парень. На вид ему было лет двадцать пять.
- О майн гот! Да ты, зайка моя, не одна? – заплетающимся языком произнёс он и громко икнул. – Это что у тебя за прицеп с перебинтованным котелком? Извиняюсь, мужчина, может вы - её папик? Хотя нет! Для предка вы ещё здорово сохранились. И какой папаша так нежно будет держать под локоток свою доцю. Не-е, это не папик, это - залётный дятел с больной головой. Чего молчишь, Ленусик? Аль не узнала? Это же я – твоё солнышко! Поехали, прокатимся. К дятлам моя предложение не относится.
- Послушай, солнышко, - не выдержал я. – Она ведь тебе по телефону сказала, что кататься не хочет.
Парень посмотрел на меня долгим мутным взором и нехорошо усмехнулся.
- Олег, я тебя прошу, езжай домой, - вступила в разговор Елена. – Проспись, а завтра позвонишь мне. Договорились?
- Не договорились. Так что ты там щебечешь, дятел? Ещё одну дырку в голове решил заработать? - он сделал шаг к нам и засунул правую руку в карман куртки.
Что там у него? Нож? Кастет? А если – ствол, пусть даже и пневматик? Ждать пока этот Олег вытащит руку из кармана и стать жертвой уличных бытовых разборок очень не хотелось. Нужно было бить первым. Всё равно мирным путём разрешить этот конфликт уже не представлялось возможным.
Я шагнул навстречу и, одновременно с шагом, бросил кулак ему в лицо, стараясь вложить в удар всю массу своего тела.
Угадал точно в подбородок. Колени Олега подогнулись и он мешком рухнул на асфальт. От этого удара не поздоровилось и мне: голову пронзила резкая боль, а перед глазами поплыли жёлтые круги – всё-таки, при сотрясении мозга делать резкие движения крайне не рекомендуется.
Дверь водителя открылась и из автомобиля выскочил низенький, но натоптанный крепыш. Он стал приближаться к нам, ловко перебрасывая из руки в руку пластиковую дубинку. Не буду скрывать, в эти мгновения мне стало очень тоскливо. Особенно, когда я вспомнил, что даже несильный удар такой вот дубинки легко разбивает деревянный стул.
Уверен, драка с крепышом закончилась бы для моего здоровья плачевно, но выручила Елена.
- Ты что, придурок, захотел в тюрягу присесть? – закричала она крепышу и кивнула на меня. – Так он тебя туда быстро упечёт.
Дубинка прекратила свои прыжки из руки в руку. Крепыш в нерешительности притормозил метрах в трёх от меня.
- Мент, что ли? – спросил он.
Я сунул руки в карманы и постарался придать своему голосу побольше уверенности:
- Молодой человек, твой друг был реально не прав. Ты это сам видел. Будем усугублять конфликт? Пожалуйста! Сейчас вызову патрульно-постовую машину – она здесь рядом у универсама дежурит. Прокатимся в отделение, где и продолжим наши разборки. Составим протокольчик, заодно проверим твой организм на наличие алкоголя. Согласен?
Крепыш резво повернул назад, открыл дверцу своего «оппелька» и забросил в него дубинку.
- Слышь, начальник, не нужно никаких протоколов и патрулей, - миролюбиво попросил он. – Дай только вынести тело друга с поля боя. Обещаю, мы отсюда исчезнем безо всяких эксцессов.
- Брателло, очнись, - крепыш нагнулся и легонько похлопал Олега по щеке.
Тот застонал и приоткрыл глаза.
- Что у него там в кармане? – строго спросил я.
- Да нет здесь ни шиша, - крепыш хмыкнул и, в подтверждение своих слов, вывернул правый карман куртки товарища. – Это он на понт хотел взять. Запугать рассчитывал. Ты не думай, начальник, Олежка не урка какой-нибудь, со школы драки стороной обходит. Редкостный интеллигент! Честное слово! Дай ему нож – он и курицу не зарежет. Это по пьяни у него сейчас геройство прорезалось… Вставай, брателло, поехали домой.
Крепыш поставил Олега на ноги и потянул к машине. Но тот, постепенно приходя в себя, заупрямился.
- Какой – домой? – пьяно промычал он и отпихнул руку крепыша. – Ты, Жбанчик, видел, как этот дятел мне по морде врезал? Так почему не помог?.. Друг называется… Нет, я обиды не прощаю. Есть конкретные люди… Порвут за меня любого… Только один звонок - и его, падлу, сейчас же в куски… А потом мы Ленку - в машину… и по очереди…
- Закрой рот, - крепыш-Жбанчик схватил за лацканы куртку Олега и встряхнул так, что у того лязгнули зубы. – Это - мент! Включился? Поехали домой!
- Мент? – Олег пьяно расхохотался и посмотрел на Елену: - Ах ты, сучка, ментяре теперь даёшь? Правильно придумала. Умница! Браво! Поработай передком на ментов. А за это они тебе скостят те полмиллиона баксов…
- Да успокойся ты! – Жбанчик, уже не особо церемонясь, отвесил приятелю звонкую оплеуху, схватил сзади под руки и волоком подтащил к машине.
- Откуда твой Олег узнал про полмиллиона баксов? – спросил я у Елены.
- Во-первых, он не мой, - нервно ответила она. – У нас с ним почти ничего не было. А если и было, то…
- Погоди, - остановил я её. – Разве в новостях сообщали точную сумму похищенных долларов?
- Нет. И в безопасности меня с Ириной даже предупредили, чтобы мы поменьше болтали на эту тему со знакомыми.
- Так откуда твой… Откуда этот Олег мог узнать про полмиллиона?
- Сама не могу понять.
Тем временем Жбанчик уже смог погрузить своего нетрезвого друга на передней сидение и захлопнул за ним дверь.
- Минуточку, - я шагнул к «оппельку» и распахнул дверь снова.
В ноздри ударил перегарный смрад. Я посмотрел в туповато-пьяные глаза Олега и чуть ли не по слогам, внятно произнёс:
- Привет, тебе от Евгения… От Жени Лапшина. Знаешь такого? Высокий, такой же, как и ты, но худой, словно длинная щепка.
Опаньки! Точно в цель! Мало сказать, что его глаза мгновенно стали осмысленными – всего самого Олега передёрнуло, словно ему неожиданно сунули в руку необесточенный оголённый провод. Это даже заметил стоявший рядом со мной Жбанчик.
- Чего ты, брателло, задёргался? – удивился крепыш и обратился ко мне: - От кого привет? Мы не знаем никакого худого Жени Лапшина.
- Может быть, ты его и не знаешь, а вот твой приятель с ним наверняка знаком. Правда, Олежка? – сказал я, продолжая следить за реакцией Олега. – Женя, он же Евгений Николаевич Лапшин в пятницу ограбил отделение «Социалбанка». Не подскажешь, Олежка, кто ему в этом помогал?
- А чего вы у меня об этом спрашиваете? – испуганно выкрикнул трезвеющий прямо на глазах Олег. – Жбанчик, поехали отсюда!
- Вот, сволочь! – Елена вдруг отпихнула меня и вцепилась в лицо Олега своими довольно-таки длинными накладными ногтями. – Это же ты всё подстроил, мразь!
- Лена, прекрати! Не порть себе маникюр! – я обхватил её талию и не сразу, но всё же сумел оттащить от машины.
По-щенячьи поскуливая и всхлипывая, Олег закрыл лицо руками. Из-под его пальцев показалась кровь. Не зная, что и делать, сзади у багажника машины застыл вконец растерявшийся Жбанчик.
- Я только сейчас всё поняла, - Елена не выдержала и тоже всхлипнула. – Как я - дура сразу не догадалась? В пятницу этот мудак позвонил мне днём и пригласил встретиться. Мы стали договариваться о времени. И тут мне звонит по нашему банковскому телефону начальница. Я этому уроду говорю: «Подожди», кладу мобильник на стол и начинаю разговаривать с ней. Всё ей рассказываю: что у меня в кассе полмиллиона зелени, что страшно сидеть с такой суммой без охраны, что инкассация приедет поздно вечером… А он же всё слышал, оказывается! Поэтому и отказался встречаться, тварь. Сразу у него вдруг, видите ли, возникла куча проблем!
- Да, у меня в пятницу неожиданно возникли проблемы, - сказал Олег дрожащим голосом. – Ну, и что? Причём здесь мои проблемы к твоим деньгам? У меня полная презумпция невиновности.
- Теперь у тебя полная презумпция виновности, - как можно спокойнее ответил я ему, хотя мне в этот момент очень захотелось подскочить к машине и поиграть его головой в футбол. – Ты влип, солнышко. Достаточно навести справки у операторов-телефонистов, чтобы сопоставить время начала и окончания двух разговоров Елены: с тобой и с её начальницей. А там уже - дело техники! Ты думаешь, наши доблестные уголовный розыск и прокуратура не смогут доказать твою виновность?
- Уголовный розыск? – Олег на секунду оторвал ладони от глаз. – Я не уголовник какой-нибудь, чтобы меня разыскивать.
- Ты есть наводчик организованной преступной группы, – я продолжал говорить с ним почти ласково: - Можешь сейчас трепаться о своей презумпции невиновности сколько хочешь, но на допросах ты запоёшь совсем по-другому.
Его всхлипывания переросли чуть ли не в рыдания.
- Ишь, как рассопливился, - Елена достала из сумочки сигареты и закурила, сделав подряд несколько нервных затяжек: - А когда меня своим дружкам сдавал, мачо херов, не плакал? Может, они уже удосужились рассказать тебе, как меня за волосы по полу таскали, или как Ирине губу расквасили?
- Я не думал, что всё так будет, - проговорил Олег, по-прежнему закрывая лицо руками. – Женька мне пообещал, что всё произойдёт… как это сказать… гуманно: забежали в кассу, схватили деньги и – ходу.
Осознав, что он уже полностью раскололся, я быстро спросил:
- А кто ещё был с этим Женькой?
- Не знаю. Я и с Женькой познакомился всего месяц назад, случайно. Несколько раз потом вместе выпивали. А в прошлую среду опять с ним встретились возле ночного клуба. Когда травку курили, разговорились. Женька мне и похвастался, что у него новый друг появился. Приезжий каратист какой-то: не пьёт, не курит, башкой кирпичи ломает и кулаками стены пробивает. Парень-огонь! Грабить ночных прохожих в своём городе ему уже стрёмно и масштаб не тот – если уж рисковать, то по-крупному. Вот он к нам сюда и приехал, чтобы какой-нибудь крутой магазин выставить и хорошее бабло взять, - Олег замолчал.
- А тут такое везенье! – с сарказмом продолжил я рассказ Олега: – У твоей знакомой на работе куча баксов вдруг нарисовалась! Как же не поделиться такой информацией с Женей и его другом-каратистом. Естественно, за хорошее вознаграждение.
- Какое там вознаграждение? – Олег оторвал ладони от окровавленного лица и отчаянно замотал головой: - Не было никакого вознаграждения. У Женьки с вечера пятницы мобилка вне зоны доступа. И в ночных клубах он третьи сутки уже не тусуется. Поделил бабло между собой и каратистом, а теперь скрывается, гад, где-нибудь на югах.
Мы с Еленой переглянулись и прекрасно поняли друг друга: пусть менты или банковская безопасность сами сообщают ему, на каких «югах» теперь находится Евгений Николаевич Лапшин.
Застывший невысоким столбиком у багажника «оппелька» крепыш-Жбанчик вдруг шагнул ко мне и спросил:
- Я вам ещё здесь нужен?
- Нет.
Он схватил Олега за воротник куртки и легко выдернул его из сидения.
- Жбанчик, ты чего? – завопил тот, приземляясь в не успевшую засохнуть после утреннего дождя лужу.
- Моя тачка не для таких гнойников, как ты, - заявил Жбанчик, садясь в машину. – Посадят тебя или нет, мне абсолютно не важно. Ты для меня уже не существуешь. Понял, чмо?
Разворачиваясь, «оппелёк» испортил воздух выхлопным чадом и исчез за углом.
- А мне теперь что делать? – потерянно спросил Олег из лужи, ни к кому не обращаясь.
- Вали отсюда, - сказала Елена. - Чтобы мои глаза тебя больше не видели.
Дважды Олегу повторять не пришлось. Он поднялся на ноги и, не очищая одежду от налипшей грязи, чуть ли не бегом покинул такой негостеприимный для него двор.
Елена достала сигареты и снова закурила.
- В голове не укладывается, как этот урод мог меня так подставить, - сказала она. – Что посоветуешь делать, Витя?
- Что тут советовать? – я пожал плечами. – Вариант только один: завтра утром пойдём в безопасность и всё им расскажем.
- А ты-то чего туда пойдёшь? – Елена сделала глубокую затяжку. – Я и сама уже не маленькая. Тем более, что Олег – чисто моя проблема. Это я с ним говорила в пятницу по телефону и так лоханулась. Всё правдиво расскажу, как дело было. За решётку меня всё-таки не должны посадить.
- Посадить не должны, - ответил я. – Но с работы турнуть, могут запросто. А с трудоустройством сейчас не так уж легко.
- Ты думаешь, в кассе с баблом работать – это мёд? – Елена бросила окурок в лужу. – Ладно, Виктор, утро вечера мудренее. Устала я. Умираю, как спать хочу. Да и ты, наверное, тоже. Пока!
Она чмокнула меня в щёку и, дотронувшись брелком-ключом до замка двери, вошла в свой подъезд.
- Долго же ты её провожал, - заметила Светка, когда я вернулся домой. – Никак не могли расстаться?
- Никак, - эхом отозвался я, закрываясь в ванной.
Горячий душ разморил меня полностью. Засыпая на ходу, я добрёл до дивана и вырубился окончательно, когда моя голова ещё не достигла подушки.
Глава 5. День пятый (вторник)
Пронзительный звук нарушил тишину внезапно, словно предупреждающий сигнал мчащегося на бешеной скорости автомобиля. Чтобы не попасть под колёса, я попытался сделать отчаянный прыжок в сторону и… едва не грохнулся с дивана.
Уже понимая, что мчащийся на меня автомобиль – сон, а его сигнал – это всего лишь звонок телефона, я покинул диван и схватил трубку:
- Алло!
- Спим? – поинтересовался девичий голос. – В столь поздний час?
- А кто это? – ответил я вопросом на вопрос.
- Вот тебе и раз! – в трубке раздался короткий смешок. – Теперь даже не узнаём?
- Это ты, Леночка? – сообразил я, с трудом сдерживая накатывающую зевоту. – Спросонок, знаешь, ещё не совсем включился. А сколько сейчас времени?
- Без четверти одиннадцать.
- Что-то я действительно разоспался… Постой, а как ты узнала мой домашний телефон?
- Проще простого – позвонила в справочную. Улица твоя мне известна, номер дома и квартиры - тоже, а фамилии папы и его дочки обычно одинаковы. Ну, ты уже включился?
- Полностью.
- Тогда, если тебе интересен мой сегодняшний визит к Пузачу…
- Очень интересен, - моя сонливость сразу исчезла. – Расскажи.
- В восемь часов я была уже в нашей регионалке. Зашла в кабинет к Пузачу и с порога ему выдала: «Илья Семёнович, я знаю, кто навёл бандитов на мою кассу!» Он чуть со своего кресла не свалился! Сразу сунул мне под нос листок бумаги – пиши. Написала я всё, что знаю об Олеге: имя, фамилию, номер его мобильного и колледж, в котором он учится. Пузач схватил этот листик и пулей выбежал из кабинета. Через десять минут вернулся. «А теперь побеседуем», - говорит. Стали беседовать. Покаялась я ему: рассказала, как в пятницу позвонила мне начальник отделения и Олег подслушал наш с ней разговор. Тут Пузач сразу в крик сорвался: «Почему в своей докладной не указала, что одновременно разговаривала и с ним, и с начальником отделения? Ведь мы сразу бы тогда поняли, кто наводчик. Столько времени из-за тебя потеряли». Вертихвосткой безмозглой меня обозвал. Я не выдержала и расплакалась. Потом он малость поостыл и стал расспрашивать о вчерашнем вечере.
- И здесь в твоём рассказе появляюсь я?
- Естественно. Или мне нужно было кого-то другого придумать? Не волнуйся, Витенька, постельные сцены я не описывала. Твой моральный облик остался кристально чист. И мой тоже. Я сказала, что случайно встретила на остановке свою знакомую по школе - Светлану Брагину и зашла к ней выпить чашечку кофе. Дальше – сам понимаешь: дверь нам открыл папочка Светланы, в котором я узнала того самого инкассатика. Втроём мы попили чай-кофе, пообщались и около девяти часов вечера дядя Витя вызвался меня проводить домой. Всё остальное в моём рассказе осталось без изменений.
- Понятно. И что Пузач?
- Позвонил заведующей кассой Центрального отделения, представился и сообщил ей, что кассир Елена Ковальчук выйдет сегодня на работу после обеда. Затем заставил меня всё рассказанное подробно изложить в докладной, - в трубке послышался звонкий стук.
- Чем ты так яростно стучишь?
- Ложкой! Я сахар в кофе расколачиваю.
- Леночка, большое количество кофе изо дня в день и сигареты пагубно влияют на сердце. Надеюсь, ты сейчас кофейничаешь не вместе с Пузачем?
Елена рассмеялась.
- Я кофейничаю в кабинете моей мамы. И пока она в торговом зале, решила позвонить тебе.
- А кто у нас мама?
- Директор «Сладкоежки». Знаешь такой магазин на Телевизионной?
- Знаю, - соврал я. – Крутой магазинчик! Буду на Телевизионной – обязательно зайду к твоей мамочке купить что-нибудь сладенькое.
- Только предварительно позвони мне, - поддержала мой шутливый тон Елена. - Я попрошу маму сделать для тебя хорошую скидку. Запиши номер моей мобилки…
Мы обменялись номерами мобилок, пожелали друг другу удачного дня и положили трубки.
* * *
После разговора с Еленой я пошёл на кухню и, накормив Мышку «Вискасом», позавтракал сам.
«Интересно, оставит ли меня сегодня Пузач в покое? – размышлял я за кружкой чая. – Врядли! Обязательно, после встречи с Еленой, вызовет к себе и будет расспрашивать о вчерашнем вечере. Затем тоже заставит написать докладную или объяснительную».
- А вот и он, лёгок на помине! – со злостью воскликнул я, услышав телефонный звонок.
У меня не было сомнений – звонил Пузач. Я взял трубку и недовольно буркнул:
- Слушаю.
- Привет, Витёк! – поздоровался со мной Саня Чередниченко.
- А-а, это ты, Александр! – я облегчённо вздохнул. – Привет!
- Как здоровье.
- Иду на поправку. Вчера врач сказала, что дней через десять-пятнадцать выпустит меня на работу. А у вас что нового?
- Нового? Нового у нас – полным-полно! Во-первых, за неправильный подъезд к инкассируемой точке в ту пятницу Вася Плотный получил строгий выговор. Во-вторых, Гудлай уволился. Точнее, ему предложили, чтобы он сам без всякого шума и пыли свалил по собственному желанию. Ты прекрасно знаешь, почему.
Конечно, я знал, что Юрка Гудлай последнее время частенько злоупотреблял спиртным и из-за этого две недели назад Климчук сделал ему последнее предупреждение. Значит, Юрка после предупреждения никаких выводов для себя не сделал.
- В-третьих, к нам приняли сразу четырёх стажёров, - продолжал рассказывать Саня. - Правда, один из них вчера уже скис: отработал вместе с Яковлевым первый маршрут и заявил, что в гробу видал такую работу. Остальные трое пока держатся. В-четвёртых, к нам от «Капиталбанка» переходят супермаркеты «Скатерть-самобранка». Теперь со следующего месяца мы их начинаем инкассировать.
- Не фига себе! – я прикинул, сколько в нашем городе «Скатертей-самобранок»: - Это же более шестидесяти точек!
- Семьдесят четыре, - уточнил Саня. – Так что работы у нас будет непочатый край. Климчук планирует открывать ещё два дополнительных маршрута. И люди теперь на вес золота… А тут такая хрень с тобой приключилась. Скажи, Витёк, кто тебя направил на это долбанное тестирование?
- Как это - кто? Безопасность, – я сразу почувствовал неладное и занервничал: - А в чём дело?
- Ты сядь на стул, дружище, чтобы на пол не скопытиться… Час назад по электронной почте скинули для Климчука результат этого твоего тестирования. Знаешь, какое резюме: «Индивид склонен к воровству. Работа в департаменте перевозки ценностей и инкассации категорически запрещена».
Мне показалось, что я ослышался:
- Как ты сказал?
Чередниченко промолчал.
- Что ты сказал? – снова спросил я.
- Ты всё услышал правильно, - ответил Саня. – Мы здесь все тоже в полнейшем шоке. Мой тебе совет, Витёк, не паникуй и не делай необдуманных поступков. Климчук пообещал, что этого так не оставит. Он сегодня же вечером после совещания пойдёт по твоему вопросу к генеральному управляющему.
В дежурке зазвонил один из телефонов, одновременно с ним пропищал вызов рации.
- Ладно, Саня, занимайся работой, - сказал я. – Позже потом созвонимся.
* * *
- Не паникуй, не паникуй, не паникуй, - как заклинание повторял я совет Чередниченко, наворачивая круги по комнате. – Легко сказать - не паникуй! А что же мне делать-то?
В памяти вдруг всплыла и встала перед глазами во всей своей красе лучезарная улыбка юного Романа Владимировича. С каким бы я наслаждением в этот момент протестировал его зубы кулаком. У меня даже возникла вполне реальная мысль взять сейчас и поехать в Северное отделение, чтобы нанести визит банковскому психологу.
- Не паникуй… Не паникуй и не делай необдуманных поступков, - произнёс я, надевая брюки. – Не делай необдуманных поступков… Не делай необдуманных поступков.
Выругавшись, я стащил с себя брюки, швырнул их на диван и, чтобы хоть как-то прийти в себя, сделал десяток успокаивающих вдохов-выдохов по системе йогов. Затем залез в аптечку и выпил таблетки, которые мне в субботу купила Светка.
В конце концов, бить банковского психолога – это не метод. Да и потом хлопот не оберёшься, запросто могут посадить.
И причём здесь, собственно, Роман Владимирович? Кто он такой? Авторитет в области психологии? Безусловно, нет! Скорее всего, он - чьё-то протеже. Вчерашний студент-программист, получивший по блату непыльную должность в солидном банке. А ещё пешка, выполняющая чужие указы. В моём случае понятно, чьи!
- Эх, Илья Семёнович, Илья Семёнович, - процедил я сквозь зубы. – Что ж ты так со мной жестоко?
Может быть, не дожидаясь вызова, самому съездить к Пузачу и поговорить? По-мужски, но вежливо, не повышая голоса. Я вспомнил, с каким впечатлением выходил из кабинета Пузача в воскресенье – неприятное ощущение чужой ненависти. Нет, говорить с ним не имело смысла. Лучше попасть на аудиенцию к его шефу – руководителю безопасности Красовскому, а ещё лучше сразу идти к самому управляющему банком Приходько. Постараться кратко изложить ему ситуацию возникшего любовного треугольника: инкассатор Брагин + старший кассир Пальцева + замначальника безопасности Пузач. Любовь - любовью, но зачем же так некорректно использовать господину Пузачу своё служебное положение? Пусть Приходько разберётся и восстановит в отношении меня справедливость.
Я опять влез в брюки и стал натягивать в коридоре туфли, когда в очередной раз зазвонил телефон. Ну, теперь-то уж точно это Пузач! Отвечать или нет? После пятого звонка я всё-таки взял трубку:
- Слушаю.
- Здравствуй, Виктор, - сказала Наталья.
- Ба, какие люди! – воскликнул я. – Госпожа Пальцева! Или вас уже можно величать госпожой Пузач.
- Не ёрничай, пожалуйста. Выслушай меня… Вчера, увидев тебя в парке, я решила, что ты шёл ко мне. Но за ужином Илья… то есть, Илья Семёнович выпил немножко лишнего и…
- Ужин был романтическим? – не удержался я от укола.
- Не перебивай меня… В общем, Илья Семёнович проговорился, что послал тебя в Северное отделение для тестирования. И ещё сказал, что теперь тебя уволят из банка.
- Удивительный человек твой Илья Семёнович. Просто какой-то предсказатель. Оказывается, он заранее может предугадывать итог независимого тестирования. А точную формулировку результата предсказатель тебе не объявлял, Натаха? Могу сообщить: «Индивид склонен к воровству. Работа в департаменте перевозки ценностей и инкассации категорически запрещена».
- Ты уже всё знаешь?
- Да, только что с Саней Чередниченко разговаривал. Твой Илья Семёнович оказался ужасно ревнивым.
- Витя, всё это очень скверно, я согласна. Но постарайся его понять. Он оказывается давно уже меня… давно ко мне неравнодушен. И очень страдал, когда мы с тобой встречались. И сейчас он чувствует, что я тебя… Что я до сих пор к тебе… тоже неравнодушна. Поэтому он после твоего ранения и придумал провести это идиотское тестирование.
Я даже рассмеялся.
- Значит, я должен его понять. Да, Натаха? А мне как дальше жить? Где теперь прикажешь найти работу?
- Моя хорошая знакомая заведует отделением «Капиталбанка». Я её могу попросить, чтобы тебя взяли туда инкассатором.
- Не утруждай себя. К тому же безопасность «Капиталбанка» стопроцентно сделает запрос в «Социалбанк» и ознакомится с резюме моего тестирования.
В трубке послышался оглушительный скрежет трамвайных колёс.
- Ты из автомата звонишь, Натаха? – догадался я. – По рабочему или мобильному со мной уже боишься разговаривать? Правильно! Вдруг ревнивец Илья Семёнович поставил прослушку на твои телефоны.
В трубке раздалось всхлипывание и зазвучали сигналы отбоя.
* * *
С одной туфлёй в руке, с другой - на ноге, я сел на стул и замер в раздумье. Мне представилось, как сейчас Наталья, возвращается обратно в своё Северное отделение, всхлипывает и вытирает слёзы.
Ехать к управляющему банком и раскрывать перед ним проблему любовного треугольника сразу расхотелось. Как ни крути, но всё-таки мы с Натахой не чужие. Зачем подставлять её? К тому же, хоть и небольшая, но у меня оставалась надежда на своего непосредственного начальника. Климчук - мужик нормальный. Хотя воевать с департаментом банковской безопасности – дохлый номер, но вдруг ему удастся отстоять своего подчинённого?
- Делай, что должен и будь, что будет! – постарался приободрить я себя .
Спору нет, пословица хорошая, но что же мне сейчас делать-то? Во всяком случае, не сидеть сиднем. Нужно надеяться на Климчука, но и необходимо готовиться к худшему.
Оставив в коридоре туфли, я прошёл в Светкину комнату, включил компьютер и залез в сеть. Часа два блуждания по поисковикам и сайтам города дали возможность убедиться в том, что с наскоку найти в ближайшие дни мало-мальски хорошую работу, мне будет крайне проблематично. Это убеждение переросло в полнейшую уверенность после того, как я сбегал к газетному киоску, накупил в нём, а затем проштудировал дома целую кипу городских рекламно-информационных еженедельников.
Отложив последнюю газету, я стал рыться в памяти и перебирать близких и дальних своих знакомых, способных подсобить мне в вопросе трудоустройства. Некоторым из них тут же и позвонил.
- Что ты, Витя? Какая работа? – ответил мне главный инженер строительства Лёха Сиденко. – Все наши объекты замораживают. Я сам дорабатываю последнюю неделю и ухожу за свой счёт минимум на месяц.
- О чём ты лепечешь, Брага? – удивился мой бывший одногруппник по институту Игорёша Власов. – Ты что, с коня упал - порхать в такое время с работы на работу? Мировой кризис на дворе! Сиди в своей инкассации и не рыпайся! У нас на «Химизделиях» полная задница: уже всех грузчиков уволили и уборщиц, а завтра закрываем цех бытовой химии.
- Рада бы, Бражка, но ничем помочь не могу, - голосом полным скорби ответила Надежда Костюченко. – Попробуй позвонить Димке Заварзину. Помнишь его? Он на нашем потоке в группе экономистов учился. Я месяц назад его случайно встретила. Хвастался, что он сейчас на железнодорожном вокзале не последний человек. Дать его номер?
- Какой такой, Виктор Брагин? – поначалу спросил Димка, но затем всё-таки вспомнил: - А-а, Брага из группы строителей? Помню-помню! И как ты сейчас? Новую работу подыскиваешь? Считай, тебе повезло! У меня как раз одно неплохое место должно освободиться. Правда на такую работу у меня всегда очередь стоит желающих, но приезжай, покалякаем. Жду тебя в восемнадцать часов у входа в предварительные кассы.
* * *
На вокзал мне можно было ехать троллейбусом, маршруткой или на метро. Из трёх вариантов я выбрал последний: не хотелось в вечерний час пик штурмовать вместе с толпой пассажиров наземный транспорт, а потом ещё терять время в уличных пробках.
У входа в метро зазвонил мой мобильник. Номер звонившего абонента был мне незнаком.
- Алло!
- Здравствуйте, Виктор Сергеевич, - поздоровался Пузач. – Это вас беспокоит Илья Семёнович. Сначала позвонил вам по домашнему телефону, а трубку никто не берёт. Вроде бы вы на больничном, должны дома быть?
Я никак не отреагировал на его замечание и он продолжил:
- Виктор Сергеевич, нам необходимо встретиться.
- Зачем?
- По-моему, и так понятно: кассир ЦРБ номер пять Елена Ковальчук рассказала мне о вчерашнем вашем совместном приключении. Теперь хотелось бы услышать ваш рассказ. Пожалуйста, приезжайте сейчас в региональное управление, побеседуем.
- Сейчас не могу.
- Позвольте полюбопытствовать, почему?
Возможно этого и не следовало говорить, но я не выдержал:
- Из-за вашего «формального» тестирования, Илья Семёнович, вынужден теперь искать другую работу.
- Ах, вот в чём дело, - после паузы ответил он. – Не буду скрывать, я рад этому. Вы приняли правильное решение. Бог вам в помощь. Что же, не буду тогда мешать… сегодня. А завтра утром, будьте любезны, приезжайте ко мне. До свидания.
Спускаясь по эскалатору в подземелье, я услышал постепенно удаляющийся рёв. Значит, до прибытия следующего поезда придётся подождать минут пять, а то и - десять.
Я сел на лавочку, прислонился спиной к колонне и принялся созерцать, как табло над тоннелем лениво отщёлкивает секунды.
- Что ты споришь? – раздался совсем рядом мальчишеский голос. – Видел когда-нибудь по телевизору, как боксёры перед боем натягивают перчатки?
- Конечно, видел! – ответил другой мальчишка.
- Обратил внимание, что у них руки забинтованы?
- Ну, обратил.
- А зачем, понимаешь?
- И зачем?
- Чтобы не повредить кулак. При сильном ударе даже в перчатке можно разбить суставы пальцев. А ты говоришь: самое лучшее бить кулаком! Попробуй ударить по этой колонне кулаком. Вот, попробуй. Только со всей силы!
- Делать мне больше нечего.
- Видишь, боишься! А почему? Потому, что соображаешь: кулак можно разбить. А вот, если применить тейшо, то рука будет цела и удар выйдет даже сильнее, чем кулаком. Смотри!
Сзади по колонне ударили раз, затем другой.
- Как ты назвал этот удар?
- Тейшо! Он бьётся основанием открытой ладони. Вот этим местом. Просто поднимай пальцы вверх, резко бросай кисть в цель – и всё! Враг в нокауте! Смотри!
Послышались ещё два гулких удара в колонну.
- Видишь, я ударил в полную силу и рука у меня осталась целая. Опытный боец таким вот тейшо может запросто остановить сердце противника или даже проломать ему грудную клетку.
Я поднялся с лавочки и выглянул из-за колонны. У её противоположной стены стояли два подростка. Один из них кудрявый и огненно-рыжий как раз демонстрировал свой очередной тейшо
- Кий-я! – выкрикнул он и со всей силы вмазал основанием правой ладони по облицовочной плитке.
- Ребята, вы колонну не завалите? – поинтересовался я. – Она уже, кажется, закачалась. Ещё несколько таких ударов – и она упадёт.
Сначала рыжий не понял моей шутки. Озадаченно посмотрел на верхнюю опору колонны, потом взглянул на меня.
- Не-е, - врубился он наконец и захихикал. – Её не завалить. Она слишком здоровая.
Больше рыжий по колонне не лупасил, продолжал инструктировать своего друга словесно:
- Тейшо – это разновидность штурмовых ударов. Он быстрый и почти невидимый для противника, как и удар кулаком. Нанёс его и можешь потом спокойненько добивать врага ногами. А ещё знаешь, что нам тренер говорил? Оказывается, в фильмах показывают истинную правду: в старину настоящие мастера карате или кунг-фу добивались такого совершенства, что могли бегать по воздуху. Прикинь, как клёво! А ещё мастера могли убить на расстоянии свои ударом. Только взглянет в глаза своему врагу, представит, что нанёс ему, удар – и враг сразу же падал замертво. На прошлой тренировке нам тренер классную легенду рассказал, как дрались два монаха Шаолиня несколько суток подряд. Прикинь, да? Вот это выносливость была у чуваков! Короче, там один монах уже почти победил второго и уложил его на землю, а тот – второй из последних сил взглянул на врага и убил его одним лишь взглядом.
- Ну, уж это полное враньё! – воскликнул курносый мальчишка – дружок рыжего. – Такого не может быть!
- Почему, не может быть? – возмутился рыжий. – Ты ведь бокс по телеку смотрел? Почему боксёры перед самым боем пристально смотрят друг другу в глаза? Потому, что они уже начали свой поединок. Только… как это… не на физическом уровне, а мысленно: кто кого больше испугает. Хоть немного испугался – значит, почти уже бой проиграл. Нам тренер говорил…
Дальнейшее продолжение наметившейся дискуссии по проблеме боевых искусств среди подрастающего поколения мне услышать не удалось из-за нарастающего рёва. Я сел в центральный вагон, а рыжий каратист и его дружок – дискуссионный оппонент побежали в головную часть поезда.
* * *
Димка Заварзин появился у входа в предварительные кассы с опозданием на десять минут.
- Привет, Брага! – воскликнул он так, словно мы только вчера с ним расстались. – А что у тебя с головой?
- Бандитская пуля, - честно ответил я.
- Да ты гонишь! – он хохотнул и хлопнул меня по плечу. – Какой был приколист, такой и остался! А помнишь, как мы на втором курсе пива нахлебались в «Цепях» и потом подрались с металлургами у них на дискотеке? Здорово было, правда? Эх, где мои семнадцать лет?.. Ладно, не будем терять времени. Двинули!
Мы двинули через площадь к центральному зданию вокзала.
- Ты кем до этого работал? – на ходу поинтересовался Димка.
- Я ещё пока не уволился. Работаю инкассатором в «Социалбанке».
- Ни хрена себе! Значит, ты у нас финансовый воротила? – он снова весело заржал. – А чего хочешь уйти из банка?
- Уйти, я не очень-то хочу, но подыскиваю новое место работы. Вполне возможно, что меня скоро сократят.
- Ясно! Значит так, я - начальник багажного отделения, - сказал Димка, когда мы вошли в главный зал вокзала. – Кризис кризисом, но пассажиры будут ездить всегда. И значит, их вещички следует кому-то переносить или сохранять. Вариант первый! Ты парень крепкий. Могу устроить тебя в бригаду носильщиков. Зарплата – мизер, но зато всегда есть неплохие чаевые. Особенно, когда приходят зарубежные поезда. Буду ставить тебя в наиболее денежную смену. За это будешь отстёгивать мне энную сумму. Согласен?
- Извини, Димон, - я замялся. – Бегать с тяжестями мне не привыкать, но таскать чужие чемоданы, это как-то…
- Ясно, - он сразу меня понял и съязвил: - Значит, таскать чужие деньги – это престижно, а поднести чужой чемодан – больно для самолюбия? Ладно, предложу тебе другой вариант.
Мы спустились в зал, ведущий к подземному переходу на железнодорожные перроны. Справа от лестницы располагались женский и мужской туалеты, слева - стройными рядами стояли секции автоматических ячеек для хранения багажа и четыре киоска. За киосками часть зала была перекрыта массивной решёткой с тремя проёмами-дверями. Одна из дверей была открыта. Возле неё толпилась небольшая очередь. Стоящий по ту сторону решётки мужик в халате выдал женщине номерок, принял у неё две сумки и поставил их на стеллаж.
- Как ты уже понял, это камера хранения, - сказал мне Димка. - Ничего сложного: принял багаж, получил денежку и выдал жетон. Когда работы мало, можно читать, слушать музыку, или смотреть фильмы по плейеру. Но, иногда приходится и попотеть. Есть технологические перерывы по двадцать минут: можно сходить в туалет, или в буфет покушать. Главное - не воровать! Тут недавно начали поступать жалобы: у пассажиров стали пропадать из багажа ценные шмотки. Причём, жалобы поступают на одну и ту же смену. Вникать кто честный, а кто нет, мне некогда! Сегодня уволил к чертям собачьим всю смену. Так что, если хочешь, завтра можешь приступить к работе.
- А какая зарплата?
- Не волнуйся. Звёзд с неба обещать не буду, но и в накладе не останешься. Своих я не обижаю. Особенно, если работник честный и не крысятничает. Я ведь уже здесь не один год. Приблизительно знаю, сколько и в какую смену можно накосить деньжат. А бывали случаи, когда устраивались ко мне такие уникумы, что в первый же день утаивали половину выручки. Этих я сразу под зад коленом. Идиоты мне не нужны. Всё, первый общий инструктаж с тобой проведён. Принимай решение, Брага!
Из висящего под потолком динамика раздалось оглушительное сообщение о том, что началась посадка на пассажирский поезд следующий до станции Ясиноватая. Идущая по залу людская толпа заметно увеличилась. Возросла и очередь пассажиров, стремившихся получить свой багаж из камеры хранения.
Я стоял и терзался сомнениями. Работать кладовщиком на вокзале ужасно не хотелось. Но, если сейчас наотрез отказаться, что делать тогда, когда меня согласно тестированию всё-таки выпрут из банка? Врядли мне в ближайшее время удастся найти более лучшую работу, чем предложенная сейчас Заварзиным.
- Димон, дай два дня на раздумье, - попросил я.
Он удивлённо хмыкнул, но согласился:
- Сегодня у нас вторник. Значит, я жду твоего звонка до шести вечера четверга. Потом, Брага, извини: работы у меня для тебя не будет. Всё, эту тему на сорок восемь часов закрываем. Давай-ка, сходим в туалет. По блату проведу тебя бесплатно.
Не оборачиваясь, Заварзин пересёк зал. Я послушно последовал за ним следом и у входа в туалет окликнул его:
- Димка, погоди. Мне что-то не хочется.
- Тогда подожди. Сейчас сброшу ненужный балласт и потом мы с тобой пойдём в вокзальный буфетик. Водочки выпьем, молодость вспомним. За деньги не волнуйся, у меня там всё схвачено.
- Да мне пить сейчас нельзя, - попытался отказаться я.
- А кому можно? Мне тоже нельзя, – Димка исчез за дверью.
Чтобы не мешать посетителям туалета, я отошёл в сторону от двери и прислонился к стенке.
Под потолком снова оживился динамик и сообщил о прибытии какой-то электрички. А затем напомнил, что продолжается посадка на пассажирский поезд до станции Ясиноватая.
Количество народу в зале увеличилось ещё больше: навстречу пассажирам хотевшим ехать в Ясиноватую, хлынул людской поток из только что прибывшей электрички.
- Глянь, какой красавчик! – сказала своей подружке проходившая мимо меня девушка.
Увы, обе подруги смотрели не на меня, а на парня, спускающегося по лестнице навстречу им. Хотя отклонений в моей ориентации нет, но всё же, с мнением девушек нельзя было не согласиться. И в самом деле, парень был эффектен, словно голливудский киноактёр: волнистые иссиня-чёрные волосы, орлиный взгляд, волевой подбородок с тонкой линией губ, модная в наши дни небольшая небритость. От его идеальной широкоплечей фигуры, упакованной в джинсы и короткую джинсовую куртку с меховым воротником, так и веяло уверенностью в себе и недюжинной силой.
Лёгкой кошачьей походкой «красавчик» прошёл между рядами камер автоматического хранения багажа и остановился, просматривая номера ячеек. Выбрав нужный ему номер, он выставил код и достал из открывшейся камеры большую спортивную сумку.
От нечего делать, я рассеянно наблюдал, как парень поставил сумку на пол, присел возле неё и, дёрнув молнию, открыл. Порывшись в недрах своего багажа, он извлёк наружу и развернул серый полиэтиленовый пакет с надписью «ADIDAS».
Я сразу вспомнил, где видел точно такой же пакет. И хотя в городе можно встретить десятки людей, идущих с точно такими же серыми полиэтиленовыми «ADIDASами», принялся наблюдать за парнем с уже более повышенным интересом.
«Красавчик» заглянул в пакет и тут же снова свернул его. Причём по контуру свёрнутого пакета, можно было определить, что в нём находится какая-то прямоугольная коробка или… пачки с деньгами.
«Неужели это он? – лихорадочно соображал я. – Ведь судя по вчерашнему рассказу Олега, вероятнее всего, главный нападавший на ЦРБ – приезжий. Отсиделся где-то несколько суток, а теперь решил уехать из нашего города к себе на родину… Возможно ли такое? Нет! Такие совпадения реальны только в кино!.. А если и в самом деле – это он? Перед отъездом достал сейчас свою сумку, не выдержал и решил убедиться, что баксы целёхоньки и по-прежнему находятся в пакете».
Тем временем «красавчик» аккуратно уложил пакет на самое дно сумки и, закрыв её на молнию, повесил себе на плечо. Он прошёл вдоль ряда автоматических камер и направился ко входу в подземный переход. Но вдруг, словно почувствовав на себе чужой взгляд, повернул голову и посмотрел на меня. Мгновение мы глядели друг другу глаза в глаза. Он их отвёл первым и продолжил движение самоуверенной походочкой от бедра. У киоска с водой красавчик остановился и принялся рассматривать витрину. В этот момент я почти не сомневался: сейчас он обернётся и снова, как бы невзначай, взглянет на меня.
Точно! На этот раз я старался не смотреть прямо на него, но боковым зрением чувствовал его пристальный изучающий взгляд.
Неужели это всё-таки он? Я не выдержал и вновь посмотрел на «красавчика». Он тут же отвёл взгляд, отвернулся и чуть ли не бегом нырнул в тоннель.
«Значит, это он! ОН! – от этой мысли у меня заколотилось сердце и закружилась голова. – Пусть поднимается на перрон к поезду. Я буду идти за ним. Наверняка, там дежурит ментовский патруль. Два слова им и они его повяжут. А если на перроне нет ментов? Тогда пусть он садится в свой вагон и пусть даже едет. Я позвоню по «02» и его возьмут на ближайшей станции».
Я тоже кинулся в тоннель. Среди толпы метрах в пятнадцати от меня колыхался в такт движению меховой воротник джинсовой куртки. Но вот «красавчик» оглянулся, сделал ещё несколько шагов и вдруг резко повернул назад, едва не сбив с ног какую-то необъятную тётку.
- Ты шо, сказывся? – заорала тётка ему во след. – Мотается, як горобець! То туды скаче, то – сюды.
Ловко лавируя в двигавшемся людском потоке, «Красавчик» прошмыгнул мимо меня. Причём, сейчас он в открытую посмотрел мне в глаза, а его тонкие губы улыбнулись. От этой улыбки по коже пробежал неприятный морозец, в ней была жестокость загнанного в западню и готового защищать свою жизнь хищника. Зато теперь у меня пропали остатки сомнений. И в самом деле, это был ОН!
Словно связанный с ним невидимой верёвочкой я тоже развернулся и пошёл за ним, напрочь позабыв о Димке Заварзине.
Всё ускоряя свой шаг, «красавчик» выскочил из здания вокзала и пересёк людную привокзальную площадь. Два раза он оглянулся. Я следовал за ним метрах в двадцати, всё ещё надеясь увидеть хоть какого-нибудь мента или патрульную машину «Беркута». Нет, как назло, на нашем пути не попадались ни «Беркуты», ни «Кобры», ни всякие там другие охранно-детективные «Барсы», «Ягуары» и «Витязи».
Миновав большой, ярко освещённый магазин «Каштан», «красавчик» оглянулся в третий раз и исчез в проулке. Идти дальше за ним становилось опасно. Но я знал, что проулок выходит на центральный городской проспект, где проезжало бесчисленное множество маршруток, троллейбусов и трамваев, толпами ходили пешеходы. Исчезнуть там «красавчику» было проще простого. И тогда ищи-свищи ветра в поле!
Секундное замешательство - и я всё же решился, шагнул в проулок. После яркого света «Каштана» здесь было довольно-таки темновато. Хотя и можно рассмотреть пустынную улочку со стоящими в ряд гаражами, десятком старых деревьев, поломанные лавочки и кучи строительного мусора.
А до конца улочки рукой подать - всего метров пятьдесят. И уже там маячит быстро удаляющийся мужской силуэт с большой сумкой в руке. Силуэт вышел на проспект и повернул направо. Конечно же, это ОН – «красавчик»!
Я бросился вперёд, сделал с десяток шагов по скользкому от грязи тротуару и вдруг увидел быстро промелькнувшую со стороны дерева тень. Инстинкт самосохранения заставил меня интуитивно отшатнуться и закрыть голову левым предплечьем. В тот же миг, в моё плечо словно вонзилась внезапно разжатая мощная пружина. Удар был такой силы, что меня лёгкой щепкой подняло в воздух. Приземляясь, я не почувствовал ни боли, ни какого-либо дискомфорта. Наоборот, в сознании зафиксировалось это невероятно упоительное ощущение полёта.
* * *
Полёт вне времени и пространства завершился стремительным вхождением в облачный круговорот, который сконцентрировался в яркую звезду, взорвавшуюся разноцветным фейерверком. Я стоял на куче строительного мусора, а возле меня лежал… лежал опять-таки - я!
Да, это моё собственное тело сейчас валялось на груде обломков кирпичей, осколков стекла и обрывков картона. Глаза приоткрыты, из носа сочится кровь, а губы что-то шепчут.
Непостижимо! Я опять вижу самого себя со стороны! Во второй раз произошло это отторжение от тела. И в этот раз мною владеют совсем другие ощущения! Сейчас я чувствую, что у меня есть оно – тело, но не обычное, не материальное. Совершенно другое! Словно сотканное из какой-то прозрачной и невесомой субстанции. Вот мои невидимые, но действующие руки, ноги, туловище, вот – думающая голова. Я весь переполнен энергией и удивительной всемогущей силой. И сейчас мне очень хорошо: легко и радостно! Даже как-то совсем не хочется возвращаться в своё материальное, лежащее на мусоре тело. Но кто это приближается к нему, хищно улыбаясь тонкими губами? «Красавчик»! Это же он выпрыгнул из-за дерева и ударил меня ногой! Промахнулся немного: целил в голову, а попал в плечо. И что он собирается сделать теперь? Конечно же, добить! Подпрыгнуть повыше и, используя свой вес, ударом кроссовок с разгону проломить мою грудную клетку. А затем ещё взять голову в захват и резким движением свернуть шейные позвонки. Для гарантии. Чтобы быть уже стопроцентно уверенным в смерти не до конца застреленного, такого живучего инкассатора!
Да, мне сейчас удивительно легко, но уже не так радостно! Точнее, мне уже совсем не радостно, а жутко! Как же я буду жить без своего материального тела? Бродить бесплотным духом по миру? Стану бесшумным приведением или бесноватым полтергейстом? Ни за что! Я хочу жить во плоти и должен помешать «красавчику»! Во мне много силы и, значит, я сам убью его! Тем самым ударом, которым в метро лупасил по колонне рыжий мальчишка. Как он там учил своего курносого дружка? Пальцы вверх и бить основанием открытой ладони? Хорошо, ударим правой.
Давай, «красавчик», разгоняйся и прыгай повыше! Молодец! А вот тебе навстречу мой тейшо!
- Кий-я!
* * *
Искры разорвавшегося фейерверка поплыли назад, собрались в одну яркую вспышку и преобразовались в набирающий скорость, засасывающий всего меня, облачный круговорот. Стремительный полёт по клубящемуся серо-дымчатому тоннелю – и он неожиданно растаял.
Вверху у самых крыш домов подрагивали на ветру изогнутые ветки дерева, а над ними высоко в небе сиял тонкий серпик Луны.
Я приподнял неимоверно тяжёлую голову и огляделся. Тот же плохо освещённый проулок с гаражами, поломанными лавочками и кучами строительного мусора. На одной из этих куч обосновался я, а у моих ног лежал он – «красавчик». Постанывая от боли, я встал на четвереньки и, как был на карачках, приблизился поближе к нему. «Красавчик» не пошевелился. Его широко открытые глаза были неподвижны. В зрачках отражался лунный серпик.
Это я убил его. Убил человека! Странным, каким-то непонятным, сверхъестественным способом. Хотя и защищая свою, но убил жизнь чужую.
Испытывал ли я угрызения совести? Не знаю. Но могу точно сказать, тех потопленных Мышкиных котят мне было гораздо жальче, чем этого красивого, молодого и сильного парня.
С трудом мне удалось подняться на ноги и, пошатываясь, добрести до дерева. Между выпирающими из земли корнями стояла сумка красавчика. Я дёрнул молнию и под ворохом каких-то вещей нащупал в сумке нечто упругое, формой похожее на коробку. Это нечто было завёрнуто в серый пакет с надписью «ADIDAS». Почти не сомневаясь в содержании пакета, я развернул его.
Так и есть! Пять денежных кирпичиков. Каждый запечатан в прозрачный целлофан. В каждом таком кирпичике десять пачек стянутых специальными кольцами. В каждой пачке – по сто банкнот. Каждая банкнота номиналом в сто американских долларов.
Вот они похищенные в ЦРБ № 5 пятьсот тысяч баксов! Совершенно новые, в ещё нераскрытой фабричной упаковке. И что теперь делать с этой неожиданно свалившейся мне в руки кучей бабла?
Что скрывать, в мозг тут же вкралась шальная подленько-искусительная мысль: «А что если?.. Ведь никто не видит!» Я даже оглянулся по сторонам.
Проулок по-прежнему пустой. «Может быть, и в самом деле… Пусть диагноз банковского психолога полностью подтвердится. Доставить юному Роману Владимировичу такое удовольствие?..» Ну уж, нет! Хотя бы потому, что я с детства знал: красть - нельзя, украденное никогда не принесёт вору счастья. Наоборот, когда-нибудь обязательно выйдет боком. Пусть не ему, но его потомкам.
Я положил пакет с деньгами обратно в сумку и вместе с нею вернулся на привокзальную площадь к магазину «Каштан». Здесь было людно и светло. Меня здорово качнуло и повело влево. Чтобы не упасть, я обхватил подвернувшийся под руку столб, а затем опёрся на него спиной.
- Алкашня проклятая, - сказала, брезгливо глядя на меня, какая-то проходившая мимо женщина. – Напьются до поросячьего визга, а потом на ногах стоять не могут.
Из кармана куртки я выудил мобилку. Кому звонить? Конечно, Климчуку! Хотя в голове туман и мозг сверлит невыносимая боль, нужно постараться доходчиво и быстро объяснить ему, что в привокзальном проулке остывает труп грабителя ЦРБ № 5, а в сумке у меня сейчас – похищенные им деньги. Пусть Климчук свяжется с банковской безопасностью, а те - с милицией и пришлют поскорее сюда машину.
Я нашёл в телефонном «контакте» и набрал номер мобилки своего начальника. Чёрт возьми, абонент не доступен! Ну да, сегодня вторник. А вечером по вторникам и четвергам в управлении проводятся совещания руководителей банковских департаментов. Естественно, Климчук сейчас там и, как обычно, отключил свою мобилку, чтобы она ему не мешала совещаться. Значит, нужно звонить нашему дежурному инкассатору.
Один номер занят, второй, третий! Нет, дозвониться сейчас в дежурку – тоже дохлый вариант! В вечернее время телефоны на столе дежурного разрываются от звонков инкассируемых клиентов и кассиров банковских отделений.
Ещё вариант! Ведь мне же час назад звонил Пузач! Вот он – последний номер в «принятых звонках»! Номер городской, наверное, рабочий. Один гудок вызова, второй… десятый… Значит уже ушёл домой к себе или к Натахе, а может быть тоже на совещании…
А что если, не мудрствуя лукаво, набрать «02» и вызвать ментов? Конечно, они приедут быстро. Ведь в районе вокзала должен находиться хотя бы один патрульно-постовой экипаж. И что тогда? Они со мной будут церемониться и выслушают мои объяснения? Врядли! Без лишних разговоров проверят содержимое карманов и сумки. А стоит ли доверять пятьсот тысяч долларов ментовскому патрулю, особенно сейчас, когда я весь вывалян в строительную пыль и выгляжу так, словно неделю беспробудно лакал спиртное?
На мобильнике время: восемнадцать сорок четыре. Стоп! Восемнадцать сорок пять - время инкассации магазина «Каштан»! Как же я мог забыть об этом? С минуты на минуту сюда должен прикатить наш двенадцатый маршрут. Хоть бы он не сбился с графика и не опаздывал. Сначала необходимо отдать баксы своим, а уж потом звонить «02».
Держать в руке тяжёлую сумку, когда совсем обессилен, очень нелегко. Но и ставить её под ноги тоже нельзя. Вдруг уведут. Перекладывая сумку из руки в руку, я потерял равновесие и чуть не грохнулся на асфальт.
Довольно-таки неприятно чувствовать себя выжатым до последней капли сока лимоном. Перед глазами всё плывёт. Кажется, все проходящие мимо только и смотрят на меня. Может быть, и не все, но вот эти четверо малолеток явно заинтересовались моей прислонённой к столбу, пошатывающейся персоной. Остановились в сторонке, закурили и стали о чём-то договариваться. Исподтишка посматривают на сумку у меня в руке. Почувствовало уличное шакальё лёгкую добычу? Только гоп-стопа мне сейчас и не хватало! Где же «двенадцатый»?
Всё, четвёрка выбросила окурки и стала приближаться ко мне. Сейчас начнётся!
Как можно крепче, я схватил ручки сумки двумя руками. Если её будут вырывать, придётся звать на помощь прохожих. Вдруг кто-нибудь и поможет. Нужно было-таки сразу звонить «02».
- Эй, ты что здесь делаешь?
Шпана вдруг развернулась на сто восемьдесят и ускоренным шагом пошла в направлении вокзала.
- Ты слышишь?
Вроде бы, обращаются ко мне. Оторвав спину от столба, мне удалось оглянуться. Трое молодых ментов: сержант и двое рядовых. Ну, это хоть не привокзальные босяки. Можно сказать, свои! Я даже улыбнулся.
- Ты не скалься. Что здесь делаешь, спрашиваю?
С трудом шевеля непослушным языком, я выдавил из себя:
- Машину жду.
- Какую машину? Катафалк, что ли, себе заказал? – проявил своё остроумие сержант под дружное ржание подчинённых. - Почему голова забинтована и морда в крови? Подрался?
- Ребята, погодите минутку. Сейчас приедет машина и я вам всё объясню.
Но ждать сержант не собирался.
- Обыщи его, - приказал он рядовому.
Тот проворно ощупал мою одежду.
- Пустой!
- Поставь сумку на землю, - продолжал властвовать надо мной сержант.
Желая выиграть ещё хоть какую-то секунду времени, я спросил:
- Что?
- Глухой? Сумку на землю! Быстро!
Рядовой взялся за ручку сумки и дёрнул, пока ещё не очень сильно. Чтобы не упасть, я вжался в столб спиной и с угасающей надеждой посмотрел на проезжую часть привокзальной площади.
Хвала Всевышнему! Словно услышав мою бессловесную мольбу, из-за припаркованной маршрутки вынырнул наш серый джип с продольными ярко-зелёными полосами на корпусе и такой знакомой надписью «Социалбанк». Наконец-то, «двенадцатый»!
- Отпусти сумку! Ну!
- Фу-у, - облегчённо выдохнул я, по-прежнему не выпуская из рук сумки. – Всё, ребята, машинка приехала.
- Какая ещё машинка? – спросил рядовой.
- Вон та, - кивнул я на остановившийся в метрах пяти от моего столба джип.
- То инкассаторская тачка, – зло процедил сержант. – Что ты, пьянь, нам мозги паришь? Давно по голове не получал? Последний раз говорю: поставь сумку на землю.
Передняя дверь джипа открылась и из него выскочил Серёга Хвыля. В левой руке подсумок и свёрнутая пустая сумка.
- Серёга, - окликнул я его.
Не слышит! Быстроногим лосем несётся в противоположную от меня сторону к «Каштану».
- Хвыля! – заорал я из последних сил.
Услышал! Обернулся на крик и, узнав меня, округлил от удивления глаза. Настороженно посматривая на стоящих рядом со мной ментов, Серёга направился ко мне.
Увидев, что Хвыля не пошёл инкассировать точку, из джипа вылез Юрка Плетёнка. На круглом щекастом лице недоумение.
- Брагин? Ты чего грязный такой и носяра у тебя крови? – Юрка, как бы невзначай, передвинул на поясе кобуру и обратился уже к ментам: – За что же вы ему, служивые, нос расквасили?
- Мы? – охренел сержант от такого внезапного наезда. – Да мы к нему пальцем не прикасались. Он идти не может. Стоит - шатается, за столб держится. В стельку пьяный!
- Не пьяный. Даже не выпивший, - возразил я, поставил сумку на асфальт и, не удержавшись на ногах, осел перед ней на колени.
Серёга хотел поднять меня.
- Обожди, - остановил я его и, дёрнув на сумке молнию, извлёк наружу серый пакет «ADIDAS». – Серёга, Юрик, в этом пакете бабло украденное в пятом ЦРБ. Пять ещё не распакованных пачек по сто тысяч баксов. Как они ко мне попали - это отдельная история. Об этом как-нибудь потом! Забирайте! Свяжитесь с Климчуком и с дежурным. На худой конец сами позвоните в банковскую безопасность или в приёмную управляющего и узнайте, кому сдать эти деньги.
Юрка принял от меня и бегло осмотрел содержимое пакета. Стоящий рядом с ним сержант, вытянув шею, тоже запустил свой взгляд в закрома «ADIDASа». Пожалуй, такое количество «зелени» мент видел только в боевиках. Его острый кадык задёргался, а гортань неестественно громко сглотнула.
- Не волнуйся, Брагин. Груз доставим кому надо, - Юрка свернул пакет. – А как же ты?
- Мне ещё нужно разрешить кое-какие проблемы с милицией, - ответил я. – Всё, удачи!
- И тебе удачи! – прижав к упитанному туловищу пакет, Юрка проворно подбежал к джипу и юркнул на заднее сидение.
- Эй! - опомнился сержант. – Так не положено. Или верните деньги назад, или проедемте в отделение милиции для оформления протокола.
Он подошёл к джипу и постучал в затемнённое окошко. Окошко немного приоткрылось и из него показалось дуло автомата.
- Не нужно стучать по инкассаторской машине, - сказал сержанту Серёга Хвыля. – И вообще, лучше отойди. У нас охранник-гсошник сегодня очень нервный. Зверь, а не человек. Может ненароком и пристрелить.
Матюгнувшись, сержант направился ко мне и, досадливо морщась, спросил:
- А что с тобой теперь делать?
- Для начала, поднимите меня с колен, - попросил я.
Один из рядовых приподнял меня и поставил на ноги.
- Спасибо, - я обхватил рукой столб. - А теперь, ребята, связывайтесь со своим начальством и сообщайте ему, что в проулке за магазином «Каштан» находится труп убитого мужчины.
Сержантский кадык снова задёргался.
- Как – труп? Кто его убил?
Хоть отвечать на последний вопрос сержанта очень не хотелось, я тыкнул себя в грудь указательным пальцем.
Глава 6. Выдержки из допросов инкассатора Брагина В.С. работниками службы безопасности «Социалбанка» и следователями городской прокуратуры
- Вы были знакомы с Ключевским?
- Кто это?
- Это молодой человек, которого вы убили в проходном дворе дома магазина «Каштан».
- Нет, с Ключевским я не был знаком.
- Как вы сумели узнать, что именно Ключевский совершил нападение на ЦРБ № 5?
- Всё произошло совершенно случайно. Я узнал, результат своего тестирования и заранее стал подыскивать новую работу. Для этого я встретился на вокзале с однокурсником по институту – Дмитрием Заварзиным. Он предложил мне работать в камере приёма и выдачи ручного багажа. Когда Дмитрий пошёл в туалет, я случайно увидел, как незнакомый мне молодой человек достал из автоматической камеры хранения сумку. Из сумки он вытащил большой серый пакет с надписью «ADIDAS», заглянул в него и затем спрятал назад. Точно такой же пакет я видел у преступника при просмотре видеозаписи ограбления ЦРБ № 5. Совершенно непроизвольно я стал наблюдать за молодым человеком. Мы с ним встретились глазами и мне показалось, что он узнал меня: это я видел грабителя ЦРБ только в маске, а он-то мог запомнить моё лицо.
Молодой человек прошёл к киоску с минеральной водой и оттуда несколько раз взглянул на меня. Его взгляд показался мне уж очень настороженным. Как раз по вокзалу объявили о посадке на поезд до станции Ясиноватая. Молодой человек почти бегом спустился в подземный переход, ведущий к железнодорожным перронам. Я последовал за ним.
- Зачем?
- У меня возникла уверенность, что молодой человек – это основной участник преступного дуэта, напавшего на ЦРБ. Если бы мне в переходе или на перроне повстречался работник милиции, я бы ему изложил свои подозрения и попросил если не задержать, то хотя бы проверить содержимое сумки молодого человека. Но к сожалению, работники милиции мне не повстречались.
- Что было далее?
- Идя по подземному переходу, молодой человек несколько раз оглянулся. Осознав, что я за ним слежу, он вдруг повернул назад и быстро прошёл мимо меня в идущей с электрички толпе.
- Как вы думаете, почему Ключевский неожиданно повернул и пошёл в обратном направлении?
- Очевидно, молодой человек понимал, что при встрече с работниками милиции на перроне, я обращусь к ним за помощью. Или, когда он сядет в поезд, сообщу о своих подозрениях по телефону «02».
- Продолжайте.
- Я последовал за молодым человеком. Он выскочил из здания вокзала, быстрым шагом пересёк привокзальную площадь и заскочил в проулок возле магазина «Каштан». Я принял решение идти за ним.
- Какая была цель вашего преследования?
- Я уже почти не сомневался, что это - преступник. Собравшийся уезжать, ни в чём не виновный человек просто так не стал бы убегать с вокзала, тем более, если только что собирался сесть в поезд. При преследовании мне на привокзальной площади могли бы повстречаться работники милиции и я бы тогда попросил их задержать молодого человека.
- Проулок возле магазина «Каштан» довольно-таки пустынен. Вы прекрасно знали, что предполагаемый преступник вооружён и что он обладал незаурядной физической силой. Странно, неужели вам не было страшно заходить следом за ним в безлюдный проулок?
- Когда я заглянул в проулок, то на противоположном выходе из него увидел мужской силуэт с большой сумкой. Тот мужчина вышел на проспект. Впопыхах я решил, что это пытающийся от меня скрыться молодой человек.
- Что было далее?
- Зайдя в проулок, я бегом направился в сторону проспекта. Уже потом мне стало понятно, что молодой человек спрятался за толстым стволом акации. Когда я пробегал мимо он выпрыгнул из-за дерева и попытался ударить меня ногой в голову. Мне удалось уклониться и его удар пришёлся в моё левое плечо. От этого удара я отлетел на несколько метров и упал на кучу строительного мусора...
- Продолжайте.
- Увидев приближающегося ко мне молодого человека, я вскочил на ноги и правой рукой ударил его в грудь.
- Вы занимаетесь спортом? В частности, каким-либо видом рукопашного единоборства?
- Нет. В юности баловался боксом, но совсем немного.
- По сообщению ОВД района, где проживал Ключевский, он четыре года назад выполнил норматив мастера спорта по таэквондо. И хотя последние три года не участвовал в соревнованиях, и не посещал тренировки своего клуба, по опросу его знакомых и родственников, он продолжал регулярно поддерживать спортивную форму. Вызывает недоумение тот факт, что вы, Виктор Сергеевич, смогли выйти победителем в схватке с таким серьёзным противником. Тем более, ещё не совсем восстановившись после тяжёлого сотрясения мозга.
- Мне просто повезло. Покойник… то есть,.. Ключевский хотел меня побыстрее добить и бросился вперёд. Он запрыгнул на кучу строительного мусора и с неё хотел начать свою атаку, но вероятно, споткнулся об один из лежавших кусков кирпича или обломков плиты. Из-за этого я смог нанести ему удар первым.
- Согласно заключению экспертизы, в грудную клетку покойного был нанесён удар такой силы, что от него мгновенно остановилось сердце. Точнее, оно разорвалось. Даже не каждый боксёр-тяжеловес может похвастаться столь мощным ударом.
- Как я уже сказал, Ключевский споткнулся и, потеряв равновесие, полетел вперёд. Поэтому мне удалось поймать его на противоходе: мой удар плюс инерция двигавшегося на меня тела. Результат – увеличение силы удара, приведшее к остановке его сердца… И потом, в массмедиа сейчас имеется множество документальных подтверждений того, что иногда, особенно во время каких-либо экстремальных ситуаций организм человека способен мобилизовать все свои внутренние энергетические резервы для защиты. Может быть, тоже самое случилось и со мной.
- Вы считаете, что смогли нанести смертельный удар противнику, благодаря неожиданно проявившимся внутренним силам?
- Во всяком случае, я не исключаю такой вариант. Ведь сразу же после того, как Ключевский умер, мне стало плохо. Так плохо, что я едва мог стоять на ногах. То есть, вполне вероятно, все мои силы израсходовались именно на этот решающий удар.
- Исходя из вашего рассказа, вы убили Ключевского с целью самозащиты, а не для того, чтобы завладеть его сумкой?
- Совершенно верно.
- Что вы сделали, когда поняли, что Ключевский умер?
- Открыл его сумку.
- Зачем?
- Хотел убедиться, что в пакете с надписью «ADIDAS» находились похищенные в ЦРБ деньги.
- Почему вы сразу же не вызвали работников милиции и ушли с места происшествия?
- Я счёл не целесообразным оставаться в безлюдном месте с такими деньгами и побыстрее вышел на привокзальную площадь. В сумке находилось полмиллиона долларов. Это имущество «Социалбанка». Прежде чем вызвать работников милиции, я решил вернуть деньги обратно в банк.
- Допустим, но разве не исключена возможность того, что вы хотели просто скрыться с нежданно-негаданно приобретёнными долларами? А уже потом, при задержании вас милицейским патрулём, решили отдать деньги своим коллегам-инкассаторам?
- Если бы я хотел скрыться, то, как бы мне не было плохо, сумел бы всё-таки договориться с водителем какого-нибудь проезжающего мимо такси и уехать подальше от места происшествия. На худой конец можно было бы воспользоваться трамваем или троллейбусом. Но я остался у магазина «Каштан» невдалеке от проулка. На вопрос сержанта - старшего патруля: «Что ты здесь делаешь?», я сразу ответил: «Машину жду». К тому же, за несколько минут до этого я звонил руководителю моего департамента на мобильный телефон. Узнайте у Климчука, был ли у него пропущен мой звонок и в какое время, или уточните это у оператора связи.
Глава 7. Монолог руководителя департамента службы безопасности «Социалбанка» господина Красовского Л.К. в приватной беседе с инкассатором Брагиным В.С.
- Уважаемый Виктор Сергеевич, от лица руководства «Социалбанка» объявляю вам благодарность за проявленную активную помощь при поимке… при обезвреживании опасного преступника, ограбившего один из наших Центров Развития Бизнеса. И конечно, отдельное огромное спасибо за возвращённые пятьсот тысяч долларов.
Как говорится, в жизни всегда есть место и подвигу, и патриотизму. Вы совершили подвиг и вас безо всякого преувеличения можно назвать патриотом нашего банка.
Сразу должен затронуть вопрос об вознаграждении. Понимаю, вам это будет очень огорчительно узнать, но обещанные пятьдесят тысяч гривен за оказанную помощь при возвращении банку похищенных денег, выплачены не будут. Они уже потрачены. Да, потрачены! Ведь прокуратура хотела завести на вас уголовное дело – всё-таки вы совершили, хоть и не предумышленное, хоть и в целях самозащиты, но убийство. Зачем, знаете ли, доводить следствие до суда? Что есть суд? Суд - это потеря драгоценного времени, нервотрёпка и волокита. А ещё совершенно ненужные ажиотаж, и шумиха в прессе. Причём, с упоминанием вашего имени и, разумеется, нашего банка. В общем, нам эту проблему удалось положительно разрешить. Разумеется,.. гм… гм.. не бесплатно.
А ещё восстановление вашего здоровья после драки с этим Ключевским! Мы ведь отправили вас в самую элитную и, значит, высокооплачиваемую клинику. И хотя вы провели там всего несколько дней, но это лечение тоже влетело нашему банку в кругленькую копеечку.
Теперь поговорим об одном неприятном происшествии,.. точнее,.. казусе, из-за которого вы стали искать другую работу.
Дело в следующем… Узнав, что вы находитесь под следствием из-за убийства Ключевского, ко мне на приём приходила Наталья Ивановна Пальцева. Уж очень она переживала за вас… Странные эти существа – женщины! Их поступки иногда не поддаются никакому логическому осмыслению… Можно сказать, пути женщин неисповедимы… Прости меня, Господи, за такое высказывание… Однако, продолжу!.. В общем,.. слово за словом, Наталья Александровна рассказала мне о ваших… гм… гм.. непростых отношениях с моим заместителем - Ильёй Семёновичем Пузачем. Как оказалось, Илья Семёнович чересчур ревнив. После этого разговора с Натальей Ивановной я с ним имел не очень приятную беседу… Разумеется, для него не очень приятную…
Теперь Илья Семёнович раскаивается, что послал вас на это совершенно ненужное тестирование. Примите от меня и, естественно, от него глубочайшие извинения. Конечно, он мог бы и самолично извиниться перед вами. Но давайте побережём его самолюбие. Тем более, что он потерял голову из-за самого прекрасного на свете чувства – из-за любви. Кстати, в ближайшую субботу Пузач и Пальцева вступают в законный брак.
Надеюсь, теперь вы измените своё решение. Я имею в виду вопрос вашего нового трудоустройства. Руководство банка не хотело бы терять ценные и надёжные кадры. Оставайтесь, Виктор Сергеевич, работать в нашем родном «Социалбанке»!
Глава 8. Спустя месяц после «знаменательной» пятницы
Переодевшись в рабочую одежду, я направился в дежурку. Как и обычно, здесь в это дневное время было не протолкнуться – наша инкассаторская братия готовилась к предстоящим вечерним маршрутам.
- А вот и Витёк пришёл, - Саня Чередниченко пожал мне руку и сразу же перешёл к делу: - У меня для тебя две новости. Одна – плохая, другая – хорошая. С какой начинать?
- Давай огорчай.
- Ты сегодня будешь работать сам.
- Что? – возмущённо воскликнул я.
- Но не на двенадцатом, а на восьмом маршруте, - поспешил сообщить мне уже хорошую новость Саня.
Это в корне меняло ситуацию. «Восьмой» хоть и стал ещё более насыщенным маршрутом, чем месяц назад, но заканчивался он часа на два раньше «двенадцатого». Что для меня сегодня было крайне немаловажно: ведь вечером Светка собиралась вместе со своим Пашей идти в какой-то студенческий ночной клуб и квартира до самого утра оставалась в моём полном распоряжении.
Всё равно я скроил недовольную мину и поинтересовался:
- Чем же обусловлена эта перестановка?
- Все сегодняшние перестановки обусловлены производственной необходимостью, - высокопарно ответил Чередниченко. – Ты в календарь заглядывал? Какие дни у нас сейчас, Витюша?
- Неужели критические?
- Ну типа того - предпраздничные! Народу деньги необходимы. Все хотят скупиться и достойно встретить Новый Год.
- И что?
- А то, что у банкоматов очереди стоят. Не успеют их наши банкоматчики зарядить, как денежку сразу же изымают клиенты. Полно телефонных жалоб на пустые банкоматы. Вот Климчук и приказал сегодня произвести людскую перетасовку, чтобы создать три дополнительных банкоматных экипажа из числа инкассаторов утренних маршрутов. Уяснил?
- Уяснил. А какая у меня машина?
- «Козлячья».
Когда я начал перебирать явочные карточки «восьмого», в дежурку зашёл Климчук. Он обвёл взором всех присутствующих и сначала обратился ко мне:
- Ага, Брагин? Ты в курсе, что сегодня исполняешь не «двенадцатый», а «восьмой». Причём, единолично?
Не отрываясь от карточек, я кивнул.
- Умница! Значит, за сегодняшний «восьмой» мне можно не волноваться, - Климчук прошёлся вдоль столов и узрел сидящего за компьютером Серёгу Шкипаня. – А ты чем, Серёжа, занимаешься? Номера сумок учишь?.. Да ты, проказник, пасьянс раскладываешь! Любишь интеллектуальные игры, значит? Отлично! Мне как раз такой вот интеллектуал и нужен. Сейчас ты у меня займёшься интеллектуальной атлетической гимнастикой. Возьми с собой Артурчика Пескова и вдвоём затащите сейф в кредитный отдел. Он у них там в коридоре у двери стоит. Небольшой такой, килограммов под сто. Задачу уяснили?
- В принципе уяснили, - без особого энтузиазма сказал Артурчик. - Но при чём здесь интеллектуальность?
- Нужно будет продумать, как затащить сейф в комнату и при этом не порвать линолеум на полу. Действуйте!
Под смешки присутствующих Шкипань и Песков вышли из дежурки. Следом за ними - и я: следовало поторопиться, через сорок пять минут «восьмой» уже должен был брать первую точку.
* * *
На сбор маршрута мне понадобилось тридцать минут. С помощью своего водителя - Серёги Долбышева я загрузил громадную стопку пустых сумок в «Фольксваген» и мы выехали из бокса.
- Дуй за охранником, - сказал мне Серёга, останавливаясь у окон дежурки. – Сегодня у нас с тобой будет новенький ментёнок. Но только говорят, он очень козлячий.
- Почему - козлячий?
- Потому, что с офигенным гонором. Он вчера работал с Паскановским на пятом маршруте и напрочь отказался складывать сумки. Тому пришлось всё делать самому. Поэтому и вернулся в банк на час позже.
Я зашёл в столовку, где обычно у нас сидели в ожидании предстоящей работы менты-ГСОшники и спросил:
- Господа, кто сегодня едет на «восьмой»?
Молчание.
- Кто на «восьмой»? – пришлось мне повторить вопрос.
- Ну, я! – с очевидной неохотой отозвался седоватый мент средних лет.
Он сидел за столом перед телевизором и медленно накручивал на вилку макароны.
- Пожалуйста, поторопись с едой, - попросил я. – Мы должны выехать на маршрут не позднее чем через пять минут.
Мою просьбу поторопиться мент проигнорировал и заявился в «Фолькс» только спустя десять минут. Он развалился на заднем сидении, снял с себя бронежелет, каску и вместе с автоматом положил всё это у ног.
- Убери свою амуницию под сидение, - посоветовал я. – А на это место будешь складывать сумки.
- Кто будет складывать? – уточнил мент.
- Ты, - я обернулся назад и посмотрел ему в глаза. – Разве ты не знаешь, что обычно, когда инкассатор работает на маршруте один, охранник подаёт ему пустые сумки. А также принимает сумки с деньгами и складывает их так, чтобы не повредить пломбы?
- Охранник должен охранять, - ответил мент, тоже сверля меня взглядом. – А за подачу и укладку сумок мне зарплату не платят.
- Видишь, я же говорил, - сказал Серёга.
Наш «Фолькс» выехал за банковские ворота и покатил на первую точку – аптеку на Бородинской.
- Мы трое сейчас – одна бригада, - продолжил я начатую с ментом дискуссию. – И мы все вместе несём ответственность не только за целостность лежащих в машине сумок, но и за график движения маршрута. Если ты мне будешь помогать, я смогу работать гораздо быстрее и значит, мы раньше закончим свою работу. Ты что, не хочешь уйти домой пораньше?
- А мне сегодня некуда торопиться, - ответил мент, потянулся и сонно зевнул.
- Вот как? – во мне стала закипать злость. Ещё не зная каким образом, но очень уж захотелось проучить этого ленивца. - Значит, ты и из машины выходить не будешь?
- А зачем мне выходить? Не буду я выходить.
- И на перекур не попросишься?
- Не курящий.
- И в туалет не захочешь сходить?
- Я очень терпеливый и перед маршрутом туалет посетил. И вообще,.. не доставай меня, - мент снова зевнул во всю ширь своего рта и с усмешкой продолжил: – Что ты за меня так вдруг разволновался: не будешь ли выходить? не попросишься? не захочешь? Не зачем мне у тебя никуда проситься. И как бы ты меня не уговаривал, сумки твои подавать не буду.
«Фолькс» выехал на Бородинскую. Я привстал и, перегнувшись через своё сидение назад, с трудом дотянулся до стопки с сумками. Хотя сумки лежали у него под боком, мент и пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне.
- Значит, во время маршрута ты из машины ни на шаг? – уточнил я, уже обдумывая неожиданно пришедшую на ум идею. – Категорически?
- Категорически!
- Что ж, пацан – сказал, пацан – сделал! – изрёк я и отправился на инкассацию аптеки.
Вернувшись, я полез назад, кое-как уложил первую сумку с деньгами на мешок у ног мента и назвал Долбышеву следующую инкассируемую точку. «Главное, не перепутать и из трёх организмов выбрать нужный», - подумал я, подготавливаясь к реализации своей идеи.
С минуту я тщательно сосредотачивался, а затем представил внутренности сидящего сзади мента. Точнее, не все его внутренности, а пока лишь только желудок. Вот он, как бы в разрезе! А в нём белеют макароны. Пережёванные, перемешанные со слюной и уже обильно сдобренные желудочным соком. Что сейчас должен сделать желудок с этой находящейся в нём ещё не до конца переваренной пищей? Продолжать её усвоение? Как бы не так! Желудок чувствует дискомфорт и начинает вздуваться, всё сильнее и сильнее. Он хочет отторгнуть, побыстрее выбросить из себя это вдруг забурлившее от неустанно образующихся газов бело-слизистое месиво. Вот содержимое желудка вылетело в тонкий кишечник и, набирая скорость, помчалось вперёд. Стремительно проскочило толстый кишечник и, достигнув прямой кишки, с мощностью цунами ударило в пока ещё закрытый естественный выход из этого такого негостеприимного для макаронных изделий организма.
- Ох! – шумно выдохнул мент.
- Что такое? – невинно поинтересовался я.
- Да нет, ничего, - ответил он сквозь стиснутые зубы. – Ох ты… Твою ж мать…
Я побежал на следующую инкассируемую точку - «Скатерть-самобранку» на Староподольской. Вернувшись в машину, опять сосредоточился на организме мента и вызвал в его прямой кишке новый, ещё более сильный по мощности катаклизм.
- … твою ж мать, - опять ругнулся мент, вскакивая со своего сидения.
По его лицу заструились крупные капли пота.
- Да что ты там никак не угомонишься? – воскликнул Серёга Долбышев, останавливаясь на светофоре. – Чего вскочил? Сядь!
- Не могу, - неестественно звонким от напряжения голосом произнёс мент. – Мне того… выйти нужно… Срочно!
- Ты чего, совсем охренел? – удивился Серёга. – Что за козлячьи выходки? То - ни шагу из машины, то ему вдруг - срочно выйти.
- Да в сортир мне что-то припекло, - простонал мент, пританцовывая на месте. – Наверное, макароны были прокисшие.
- Терпи казак – атаманом будешь! – жизнерадостно порекомендовал я ему. – Всего через каких-то шесть часов выбросишь наружу свои прокисшие макароны.
- Через шесть часов?.. Ух-уй… Слышите, мужики, давайте договоримся. Я буду складывать ваши сумки, а вы меня побыстрее к какой-нибудь стройке, парку, пустырю, или забору. Ну, где людей мало. Мне терпеть уж сил нет… Я же сейчас не выдержу и в штаны наложу, а вы первые здесь задохнётесь…
- Точно будешь помогать мне? - уточнил я. – Пацан – сказал, пацан – передумал?
- Передумал… чтоб мне сдохнуть! Ух-уй… Только давайте побыстрее, хоть куда-нибудь!
Мы остановились на очередном светофоре.
- Сверни здесь на Южную, - сказал я Серёге. – Там на газовой заправке шикарный био-туалет поставили.
* * *
На «перевоспитание» нашего охранника ушло минут десять. Зато потом он сдержал своё последнее обещание. Любо-дорого было смотреть, как ГСОшник трудолюбиво скручивал и ставил у моего сидения очередную пустую сумку. Принимая же от меня сумку с деньгами он старательно подворачивал во внутрь замки, дабы не повредить на них пломбу.
- Здорово у тебя получается, - отвесил я ему комплимент, когда мы откатали первую треть маршрута. – Так аккуратно и компактно даже не каждый инкассатор сложит. Не куча сумок, а просто какое-то произведение искусства. Можно сказать, инкассаторский фэн-шуй!
- Да ладно, хорош прикалываться, - смутился мент.
- Нет, серьёзно! Кстати, как твой желудок? Заправки не требует? Сейчас мы будем «Продукты» инкассировать, если хочешь, куплю тебе что-нибудь пожевать.
- Перебьюсь, - он отчаянно затряс головой. – Чёртовы макароны!
Когда после инкассации «Продуктов» я вернулся в машину, мой мобильник стал исполнять «Кис-кис-кисюню».
- Следующая точка – «Этюд» на Тургеневской, - быстро протараторил я Серёге и включил трубку. - Привет, Ленчик. – Хорошо, что ты позвонила. Как дела?
- Нормально, - ответила Елена. - Через два часа заканчиваю.
- Что заканчиваешь? – не понял сразу я, но затем догадался: - Значит, ты нашла себе работу?
- Не я нашла, а моя мама. Она всё-таки упросила своего хозяина взять меня подменным продавцом в «Сладкоежку».
- Круто! Первый день работы на новом месте – это событие обязательно нужно отметить. Не желаешь сегодня посетить меня?
- Даже не знаю… Врядли… Дома столько дел,.. – принялась щекотать мои нервы Елена. – Хотя, если ты меня уговоришь… то,.. возможно, стоит и подумать…
- Что тут думать, Ленчик? – взялся за уговоры я. – Мне ещё кататься часа три. Отработаю, сдам маршрут и, если всё будет нормально, сразу же побегу в «Скатерть-самобранку».
- Зачем?
- Чтобы накупить море разных вкусностей.
- Неужто целое море?
- Целое море! А ты ко мне тогда придёшь, скажем этак, в двадцать один ноль ноль. Я тебя уговорил?
- Ну, если и в самом деле будет море вкусностей,.. хорошо… Уговорил…
- Уговорил? – съехидничал Долбышев, когда я с довольным видом спрятал мобильник обратно в карман. – Вижу, что уболтал!
- Ты бы о работе думал, а не к чужим разговорам прислушивался, - не остался в долгу я. – И рулил бы повнимательнее. Вот опять в яму заехал. И опять.
- А ты сам попробуй порулить по таким дорогам, когда на них одни ямы и колдобины, - ответил Серёга.
Наш «Фолькс» как раз проезжал мимо бигборда с надписью «НАТО – ТАК!»
- Ничего. Скоро, когда мы вступим в НАТО, у нас дороги будут идеальные, - ляпнул я, чтобы подтрунить над Долбышевым.
И действительно подтрунил! Прямо-таки задел за живое!
- Что? Куда мы вступим? – забушевал за рулём Долбышев – в минувшем советский офицер. – Лучше не зли меня, Брагин! И с какой стати это самое НАТО должно нам помогать? Ах, какие добрые там ребята! Ах, какие они совершенно бескорыстные! Ты остолоп, Брагин! Неужели тебе не понятно: вся эта шумиха создана специально, чтобы ещё больше рассорить нас с Россией.
- Точно, - неожиданно включился в разговор сидящий сзади мент. – У нас с Россией экономика столько лет была единая. А сейчас взяли – и всё развалили! Я вот теперь после аспирантуры вынужден охранником у вас работать.
- Да разве только экономика была единой! – развивал затронутую тему Серёга. - Мы же с Россией, как ветки одного дерева. Попробуй, разрежь дерево пополам и пересади его пусть в самый лучший чернозём – разве будут эти половинки жить без своего одного общего корня? Зачахнут! И вот нас теперь начинают с Россией ссорить, чтобы потом…
- Серёга, уймись! - попробовал остановить я его.
Но Долбышев меня даже не услышал:
- А мировой кризис возьми. У нас уже сейчас миллионы безработных и это только начало! Через пару-тройку лет вообще нищими станем. Да разве ударил бы по нам так сильно этот козлячий кризис, если бы мы были вместе с Россией?
- Серёга! - заорал я. – Стоп машина!
- Что такое? – Долбышев нажал на тормоза.
- Мы куда едем? – зло спросил я у него.
- Как куда? На «Этюд» - Серёга посмотрел в правое боковое окно и осознал: - Ну, проехали малость. Ну, заговорился я, кстати, из-за тебя. Сейчас сдам назад. И нечего так на ухо мне орать.
«Фолькс» дал задний ход и остановился перед «Этюдом».
Здесь, как всегда, приход инкассатора стал неожиданным для кассира-толстушки.
- Ой, уже инкассация! Захлопоталась я, но через минуточку буду готова! Присаживайтесь, пожалуйста. Может быть, кофе?
- Какой кофе? - я подошёл к столу, на ходу доставая из подсумка явочные карточки. – Сумочку закрывайте побыстрее.
- Да-да, вы же торопитесь! Сейчас! Накладные готовы, только осталось положить денежки в сумку.
Хоть перед тем как присесть у сейфа, толстушка и подтянула повыше джинсы, но всё же наградила меня обзором своих стрингов и шикарных ягодиц.
- Только, пожалуйста, не делайте узлов между замком и пломбой, - напомнил я ей, когда она начала пломбировать сумку.
Инкассация «Этюда» заняла целых шесть минут. Зато приятно обрадовала рыжая кассирша «Интерспорта».
- А я уже готова! – сообщила она, увидев меня у своей кассы.
- Вау! – шутливо воскликнул я, расписываясь и ставя печать на её накладной. – Не может быть! Очевидное – невероятное!
- Ну, почему же – невероятное? – рыжая обидчиво надула губки. – Неужели вы меня считаете такой непутёвой?
- Считал, - честно признался я. – Но теперь понял, как непростительно ошибался.
От её пристального взгляда мне даже стало как-то неловко.
- У меня масса достоинств, - сказала вдруг она, протягивая сумку с деньгами, и на несколько мгновений задержав её в свой руке.
- Надеюсь, когда-нибудь о них узнать поподробнее, - нашёлся с ответом я, проверяя пломбу. – До свидания!
- Чего у тебя рот до ушей? – спросил меня Долбышев, когда я передал принесённую из «Интерспорта» сумку менту.
- Да кассирша попалась с массой достоинств. Гоним, Серёга, гоним: аптека на Фестивальном бульваре.
Аптека на Фестивальном, автозаправка на Николаевской, столовка на хладокомбинате, «Фотон» на проспекте Победы, нефтебаза с её усеянной здоровенными ямами подъездной дорогой, четыре «Скатерти-самобранки», несколько больших и малых наших банковских отделений…
Когда «Фолькс» уже ехал к последней точке – аптеке на Новогодней, запищала рация. Мы с Долбышевым переглянулись.
- Плыли-плыли и приплыли, - произнёс он, предчувствуя не доброе.
Я нажал тангенту:
- «Восьмой» на связи.
- Ты где, «восьмой»? – осведомился Чередниченко.
- На Артёма в пробке торчим, - ответил я.
- Для вас, мальчики, ответственное спецзадание. Подверните на Краснолиманскую и заберите ЦРБ номер пять.
- Ты чего, Саня, охренел? – возмутился я. - Это же не наша точка, а второго маршрута!
- ЦРБ просится сдаться пораньше, - ответил Саня.
Я не выдержал и выдал несколько ёмких нецензурных словечек.
Вместо тенора дежурного из рации неожиданно зазвучал бас Климчука:
- Это ещё, что такое? Ты зачем, Брагин, матом эфир засоряешь? Язык больно длинным стал? Укоротить нужно? Уж от кого, но от тебя такого я не ожидал.
- Так ведь, Игорь Петрович, мы сейчас на Артёма в пробке, - попробовал отвертеться я от «важного спецзадания». – Чтобы добраться до Краснолиманской нам надо будет не меньше двадцати минут.
- Какие двадцать минут? Вам там максимум - три минуты езды.
Теперь уже выругался Серёга.
- Что там Долбышев говорит? – услышал его Климчук. – Никак что-то про меня?
- Это вам послышалось или в рации помехи помехуют, - ответил я и, осознавая дальнейшую бесполезность спора с начальством, добавил: - Конец связи.
- Берём аптеку и разворачиваемся назад – на Краснолиманскую, - предложил Серёга. – Согласен?
Я кивнул.
* * *
Как всегда, перекрёсток Владимирской и Краснолиманской был запружен где попало припаркованными автомобилями. Но за бигбордами ограждение уже частично сломали и Долбышев, умудрившись втиснуться нашим «Фольксом» между стоящими «Хондой» и «Мерсом», заехал на тротуар. Отпугивая короткими звуковыми сигналами пешеходов, мы свернули с Владимирской и остановились у самого крылечка ЦРБ. Между щелями закрытых жалюзи его окон струился яркий свет
- Давай, бери поскорее эту козлячью точку, - сказал мне Серёга и, намекая на событие месячной давности, добавил: - Надеюсь тебя увидеть в сознании и с целой головой.
- Не волнуйся, - ответил я. – Снаряд дважды в одну воронку не попадает.
Но всё же, выходя из «Фолькса», меня вдруг охватило волнение. Волнение усилилось ещё больше, когда я открыл и захлопнул за собой двери ЦРБ. Нет, это был не страх и даже не тревога, а какая-то ностальгия, увеличивающаяся с каждым моим шагом по узкому коридору.
Из комнаты выглянул мне навстречу молодой человек в костюмчике и галстучке.
- Инкассация! – радостно воскликнул он. – А мы вас уже ждём!
- Вечер добрый, - поздоровался я, проходя мимо него.
Чувство странной ностальгии возросло ещё больше. Вот эта, такая знакомая мне комната ЦРБ № 5: вдоль стены стоят столы с компьютерами, перед ними – несколько кресел. Справа – до самого потолка перегородка кассы с приоткрытым окошком. А за окошком…
Увидев за окошком её лицо, я даже остановился.
- Здравствуй, Витя, - сказала мне Наталья, открывая дверь. – Что же ты стал? Заходи.
- Здравствуй, Наташа, - я вошёл в тесную каморку кассы.
Чувствуя себя неловко, автоматически взял в руки уже приготовленную для инкассации сумку и проверил на ней пломбу. Затем расписался и поставил печать на последнем экземпляре сопроводительного документа. Можно было уже уходить.
- Как дела, Витя? – спросила она.
- Нормально, - чересчур бодро ответил я.
- Давно тебя не видела.
- Давно, - согласился я. – Если мне не изменяет память, последняя наша встреча была в парке у Северного отделения. Ты тогда сидела на лавочке со своим… ну, тогда он был ещё женихом.
Наталья кивнула и улыбнулась. Её улыбка получилась грустной.
- А твои как дела? – поинтересовался я.
- Тоже нормально.
- А почему здесь, ты ведь постоянно на Северном работала?
- Производственная необходимость, кассиры этого ЦРБ заболели, приходится их подменять, - Наталья вздохнула и украдкой взглянула на часы.
- Торопишься? – догадался я и не удержался от лёгкой колкости: - Муж наверное ждёт?
- Ждёт, - тут же ответила она с вызовом в голосе. – У Ильи… у Ильи Семёновича сегодня день рождения. Вот я и попросила вашего Климчука, чтобы меня проинкассировали раньше обычного.
Я уж было открыл рот, но Наталья, предугадав мою так и не озвученную фразу, сказала:
- Поздравления от тебя ему передавать не буду… Всё, Витя, мне пора уходить.
- До новых встреч, Натали!
Долбышев встретил меня свирепым взглядом и криком:
- Ты чего так долго? Я уже хотел звонить в дежурку. Вдруг, думаю, тебе опять на этом козлячьем ЦРБ башку прострелили.
- Нет, выстрелов не было, - ответил я.
- А что же там было?
- Там была встреча с прошлым.
- Не понял.
- Там была встреча с уже прошедшим, утраченным и невозвратимым… Всё, Серёга! Хватит базарить. Гоним в банк!
Сдав маршрут банковским кассирам и расписавшись в журнале выдачи-приёмки сумок, я переоделся и поспешно отправился в ближайшую к моему дому «Скатерть-самобранку», чтобы затариться «морем вкусностей».
* * *
- Пап? – удивилась прихорашивающаяся у зеркала Светка, когда я с двумя здоровенными пакетами ввалился в квартиру. - А ты чего так рано?
Она заглянула в один из пакетов и правильно прокомментировала это моё появление:
- Ага,.. вино, сухая колбаска, конфетки, пирожные. Значит, мой папочка, зная об уходе своей дочурки, решил провести время не один? Романтический ужин с Леночкой?
- Моя дочурка поразительно догадливая, - ответил я, закрываясь в ванной комнате.
Приняв душ, я принялся поспешно сервировать стол в комнате.
- И когда придёт твоя Ленчик? – поинтересовалась Светка.
- В двадцать один ноль ноль. А ты когда уходишь?
Зазвонивший телефон помешал Светке ответить.
- Это – Пашка! - уверенно сказала она, натягивая сапоги. – Пап, скажи ему, чтобы через пятнадцать минут ждал меня у подъезда.
- Алло, Паша? – спросил я.
- Нет, это не Паша, - произнесла Елена и всхлипнула.
- Ленчик? – удивился я.
- Витюшь, я к тебе сегодня не приду.
- Что случилось? Почему ты плачешь?
Елена опять всхлипнула и сквозь всхлипывания стала говорить:
- Нам только что позвонили… На папин завод напали рейдеры… Ворвались в заводское управление, взломали сейфы, вынесли все печати, документы и даже компьютеры… Папа находился там,.. в управлении… Его сильно избили… Он в больнице… Мы с мамой сейчас поедем к нему…
Эти её слова и плач ударили меня, словно обухом по голове. Я не знал чем бы помочь ей и после продолжительного молчания спросил:
- Может быть, поехать с вами и мне?
- Не нужно. Если потребуется помощь, я тебе позвоню, - в трубке зазвучали гудки отбоя.
- Что случилось? – встревожилась Светка.
- Романтический ужин отменяется, - ответил я и пересказал ей разговор с Еленой.
Понимая, как мне тоскливо, Светка робко предложила:
- Пап, если хочешь, я никуда не…
- Иди! – перебил я её и от нечего делать включил телевизор.
«Люби друзи», - раздалось с экрана. Это как раз начинал своё выступление президент нашего государства. Изящно помогая своей речи жестами и делая задумчивые паузы, он вещал о важности дальнейшего Европейского пути развития, о ещё более полном сплочении народа вокруг национальной идеи, о патриотической гордости за свою державу, которую должен испытывать её каждый гражданин.
- Папуль, сделай потише, - попросила Светка.
Хоть мною и владела полнейшая апатия, мне удалось мысленно переключить телевизор на другой канал. Светка даже не обратила внимания, что у меня в руке не было пультика.
Она села рядом со мной на диван и положила голову на моё плечо. С минуту мы сидели молча.
- Пап, а знаешь, что мне предложил Паша?
- Что? – рассеянно спросил я.
- Поехать жить за границу. У него родственники в Португалии сейчас там живут. Ты мне разрешишь?
- Что разрешить? – до меня пока не доходил смысл сказанного Светкой.
- Уехать жить с Павликом в Португалию? – Светка ласковым котёнком заглянула мне в глаза.
- В какую ещё Португалию? – очнулся я. - Да вы с ума сошли! А как же учёба?
- Так мы же не сейчас. Вот окончим универ и лет через пять…
- Через пять лет? – я облегчённо вздохнул. – Ну это когда ещё будет. А вдруг здесь через пять лет такая житуха начнётся, что не мы в Европу, а Европа попросится к нам и…
Как это произошло? То ли у меня в голове вдруг вспыхнул объёмный экран, то ли моё сознание само переместилось и очутилось в другом отрезке времени. Я увидел сверху главную площадь нашей страны, а на ней чадящие чёрным дымом стены из автомобильных шин и людское месиво: ряды ментов закрываются щитами от града камней и бутылок, а к ним несётся толпа, вооружённая палками. Вот попала бутылка в середину ментовского строя, и зажёгся человек. Вот дрогнул ряд и стал пятиться. Упали на колени несколько ментов, и их стали яростно забивать кольями и досками, рвать с них шлемы и бронежилеты…
Этого же не может быть! Это просто бред! Видение! Исчезни!
Видение исчезло. Но тут же возникло другое: город, за которым вдалеке стоят шахтные копры с терриконом, и вонзающиеся в городские улицы и дома огненные стрелы снарядов, а в поле перед городом – танк со съехавшей набекрень башней и рядом с ним куски человеческих тел.
Этого не может быть!
- Папа, папочка! Что с тобой? – раздалось рядом и картинка, словно сотканная из песка осыпалась вниз.
- Что с тобой, папуль? - меня трясла за плечо Светка.
- Ничего, - пролепетал я, постепенно приходя в себя. – Это… Это у меня воображение разыгралось… Неужели я говорил вслух?
- Говорил? Ты кричал! – испуганно ответила Светка. – Как крикнул: «Этого не может быть!» А потом опять.
Минут пять мы сидели молча. Но вот в руке Светки звякнул мобильник - пришла смска.
- Это твой Паша? – догадался я.
- Сейчас я ему отвечу, что никуда не пойду. Останусь с тобой.
- Иди! – сказал я приказным тоном. – Со мной всё в порядке.
- Точно – в порядке? – засомневалась Светка.
- Точно! И вот ещё что,.. - я соображал, как лучше сформулировать терзавшую меня теперь мысль. – Конечно же езжай в Португалию. Обязательно езжай! А хочешь в Испанию к маме.
- Почему это ты вдруг?..
- Потому! – повысил голос я. – И давай быстрее шевели булками – не заставляй кавалера себя так долго ждать.
Эпилог
После описанных мною событий прошло чуть более четырёх лет. Сейчас апрель. Весна! Ещё несколько строк и я закончу эту свою историю. Запишу её на диск и положу в нижний ящик письменного стола Светки. Она его найдёт через неделю. А через месяц она со своим мужем Павликом уедет за границу. Но не в Португалию или Испанию, а в Норвегию. И уже в зрелом возрасте Светка и Павел вместе с семьями своих двух детей и в том числе с пятью внуками вернутся обратно жить в родной город и в эту обновлённую страну. Уезжая, Светка отдаст кошку Мышку своей (и моей) подруге Елене Ковальчук. А через полгода после отъезда Светки уедет и Елена. Она удачно выйдет замуж за коммивояжера и переедет жить в Ярославль, куда затем заберёт и свою маму, и мою Мышку.
Почему я об этом так уверенно говорю, точнее, пишу? Потому что за эти минувшие четыре года я увидел много картинок, всплывавших в моём сознании из далёкого и близкого будущего. Правдивы они или нет? Я знаю, что правдивы. Если бы я имел талант Нострадамуса шифровать грядущие события, то возможно написал бы свои катрены. Хотя зачем? Сейчас хватает различных астрологов, экстрасенсов и ясновидящих. И мои творческие потуги просто растворились бы в мощных информационных потоках подобного толка. Да и разве можно Человечеству открытым текстом или даже намёками сообщать о том, что будет с ним в будущем? Нет! Человечество само должно найти единственно правильный путь своего развития. Методом проб и ошибок. Как одинокий мореплаватель, долго болтающийся в утлом судёнышке по волнам и ищущий долгожданную сушу. Таковы законы Всевышней Программы, которые предстоит ещё Человечеству постичь.
Ну, заканчиваю! Хотя возможно некоторому читателю и интересно, что же произойдёт именно со мной. Для него сообщу: выключив компьютер, я пойду на кухню, накормлю Мышку и выпью чашку кофе. Затем пешочком отправлюсь в парк, что возле Северного отделения «Социалбанка». В парке я сяду на лавочку, например, на ту, на которой Илья Семёнович Пузач окучивал Натаху Пальцеву. И около четырнадцати часов перейду в другое состояние, в другую форму жизни. Или, как принято говорить, умру. Такое часто бывает – внезапная сердечная смерть. Смерть здорового человека, ни с того ни с сего. Хотя, как утверждает известный булгаковский персонаж (не хочу упоминать сейчас его имени), кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. Поэтому я и не бегу к врачам. Знаю, бесполезно! Могу назвать, какой диагноз поставит патологоанатом – разрыв миокарда, а если точнее, - разрыв свободной стенки левого желудочка. Как тут ни вспомнить покойного преступника Ключевского, умершего почти от того же. Весьма возможно, для меня сработает закон кармы - сделанное тобой к тебе же и вернётся. Почему я решил уйти из дома? Потому что не хочу умирать в квартире и смертью травмировать психику своего ребёнка. Пусть лучше это случится в весеннем парке.
Вот теперь уж точно - ВСЁ!
Инкассатик
© Copyright: Сергей Артёмов, 2016
Свидетельство о публикации №216070501713
Свидетельство о публикации №216070501713
Рецензии