Мы

                Подарок для моей возлюбленной Марии Алехиной
     Пребывая в устойчиво-маразматическом восторге от пиитических забав и перманентного нанесения ласковых поглаживаний коваными шандалами по вычурным прическам еврейских поэтесс устрою-ка для тебя, любовь моя, вечер творческой молодежи. Как явствует из названия, действующими героями вечера будут ангелы, подвизающиеся у престола Демиурга бесплотными телами и еще более бесплотным духом, а душ у них отродясь не бывало, как и у еврейских поэтесс, угодивших некогда в косяк и высокомерно принявших, как должное, всеобщую печаль и участие, но в схожих ситуациях с гоями мудро удалившихся на расстояние пушечного выстрела, залпа из говенного ружья, осечки мушкета, шипения поджига и иных веселых атрибутов истинно благородного существования.
     Бегемот накрывал стол черно-красной скатертью, разглаживал любовно широкой ладонью бандеровские цвета и довольно мурлыкал :
     - Когда тебе, дитя, я приношу игрушки,
     Мне ясно, почему так облака жемчужны,
     И так ласкающе к цветам льнет ветер южный,-
     Когда тебе, дитя, я приношу игрушки.
     - Ох...ть !
     Озаренная внутренним пламенем сестричка бросилась Бегемоту на шею. Затеребила, зацеловала.
     - Ништяковый ты поэт.
     - А то, - не стал спорить Комус и Момус, Янус и Анус, он же Бегемот, - я еще и не так могу. Зырь.
     Бегемот нахмурился, оперся рукой о стол и негромко запел :
     - Горит и кружится планета...
     Из ада высунулась всклокоченная голова и возмущенно выкрикнула :
     - Не трожь святое !
     Сестренка, открыв рот, наблюдала за скрывающейся в клубах серных испарений головой. Спросила :
     - Это кто ?
     - Собчак.
     Она удивилась еще больше, представляя эту самую Собчак несколько иначе, что-то, типа, Божены и Тины, но гаже и белобрысее.
     - Не эту самую, - нравоучительно поправил родственницу Бегемот,-  а этого самого. Он мужского рода.
     - И об чем он ?
     Бегемот прищурил один глаз.
     - Странный вопрос, Кристина Андреевна, у вас же с этим демоном одна святыня.
     - Почитай мне стихи, - моментально передумала сестренка. - Расистские.
     - Запросто.
     Бегемот уселся на стол, закурил, немного подумал и начал.
     - Надежда Савченко брела среди коварного подлеска, скрипя резиновой галошей, чуть слышно щелкая е...ом, крутя башкой, гремя суставом, брела, брела и набрела. Лежал массивной кучей на опушке Священнейший Союз, шумел, гудел, шуршал и тукал. Он шевелил свои бока, бочата, боки, немного дергая ногой, закаченным зрачком пугая свиристелей. Склонив к нему и навострив, Надежда Савченко узрела, услышала и впала в дрожь. Все от того, что он гудел.
     - Тотальный гад и гнидский гадя,
     Туда-сюда и Чойболсан,
     Помянем Имре, Надя.
     Карась. Кальмар. Ротан.
     - Надежда Савченко, пригнувшись, вобрав главу в сутулое плечо, не разбирая путь-дороги ломилась в ахуе оттоль. Ломилась, что есть сил, щемилась и бежала, качая изумленно носом, плюясь и поминая всуе. И прибежав в пределы, найдя меня на небе, лицо подняв, завыла.
     - Я другой страны не знаю,
     Где так вольно дышит человек,
     До сих пор ох...ваю.
     Рак. Река. Рука. И грек.
     Бегемот замолчал, наливая душистый чай и протягивая чашку любимой сестричке.
     - И чо дальше было ? - Отхлебывая напиток поинтересовалась красотка, любознательная и веселая.
     - А дальше нарисовался непонятный Пряников, - Бегемот сел рядом с родственницей, - потребовал, сука, оргий. Знаешь, он задолбал уже оргиями. Историк, бля. Пришлось ему историю рассказывать...
     ... на лошади...
    - Вот такая история, - заблестел глазами Бегемот, - короткая, как репутация Никиты Михалкова, но правдивая, как рожа Федора Бондарчука, закозлиного гада.
    - А Панфилов ?
    - Проще назвать его Чуриковым, - хихикнул Бегемот. - Как Троицкий - Загорский, так и Панфилов - Чуриков.
    - А я ? - Испугалась сестричка.
    - А ты Потупчик, любимая и нужная. А если учесть, что я - Андрей, то, получается, не совсем и сестра.
    - Е...ть ! - Догадалась красавица. - Так и Надька Толоконникова тоже, значится, того. А сестра, стало быть, Машка Шарапова. Пиз...ц.
     Она закрыла глаза, стараясь сдержать головокружение от успешного умозаключения, основанного на именах и отчествах, ничем не хуже и не лучше других умозаключений, теорий и гипотез, основанных на шише и кумыше, но получивших в свое время признание всего научного мира. Вот, например, Энштейн. Ведь на самом деле никто не понимает, зачем. О чем. Почему. Но все соглашаются, что Энштейн - вещь.
    - А Дита как же ? - Любопытство разбирало сестричку. - Она кто тогда при новой парадигме-то ?
    - Она - фон Тиз,- кратко и весомо ответил Бегемот.
     А вот тут, Маша, надоело мне, точнее, не надоело, просто на этом месте я начал задумываться о знаках препинания, о следующей фразе, о всякой-такой чепухе, не достойной моего творчества. Посему, закончим с творчеством и не будем впираться в блогерство или сочинительство литературщины, останемся непонятными сказочниками. Ха, сам не знаю, почему в конце поперло множественное число, поперло и это - хорошо.