Лакированная жизнь

1

Я лежала в одежде на кровати, готовая в любой момент укрыться одеялом и притвориться спящей, если родители вдруг вздумают ко мне заглянуть. Хотя я не могла припомнить момента, когда они заходили в мою спальню после «отбоя», но всё же не хотелось попасться из-за элементарного пренебрежения к закону подлости -  самое непредвиденное произойдет тогда, когда потеряешь бдительность. Время тянулось мучительно медленно, словно оно попало в желе и всё никак не могло из него выбраться. Так всегда: когда замечаешь время, оно начинает ползти, словно наслаждаясь твоим вниманием, но стоит только отвернуться и оно, как спринтер, стартует вперёд.
Без десяти минут двенадцать.
Скоро полночь. Именно в это время мы с друзьями договорились встретиться на остановке и уже там решить, что делать дальше.
Пожалуй, пора начинать подготовку.
Встав с кровати, я подошла к шкафу и, достав оттуда куртку, положила её на кровать, после чего накрыла сверху одеялом. Да-а-а, не очень-то похоже на человека. Я попыталась и так и эдак придать форму, но после пяти минут бесплодного старания плюнула на это,  решив, что, если родители всё же заглянут, то точно присматриваться не будут, а раз так – сойдёт и этот бугорок.
Подойдя к двери, я прижалась к ней ухом и прислушалась: всё тихо. Нагнувшись, надела кроссовки, которые предусмотрительно оставила в своей комнате и, выпрямившись, снова прислушалась: ни единого звука. Стараясь не шуметь, повернула ручку и медленно стала открывать дверь. Выйдя в коридор, тихонько прикрыла её за собой и на цыпочках спустилась на первый этаж. Оказавшись в холле, я замерла и прислушалась, но всё по-прежнему было тихо, только с кухни доносилось слабое гудение холодильника. Неяркий лунный свет струился в окно, но его было достаточно, чтобы я могла беспрепятственно прокрасться на кухню, а уже там к «чёрной» двери. Только оказавшись на улице и посмотрев на окна своей комнаты, поняла какая я тупица – мне следовало приставить к окну лестницу и спуститься по ней. В таком случае мне не пришлось бы совершать этот адреналиновый спуск, грозивший мне задержанием с поличным. И едва ли отмазка типа «Да я вот встала  перекусить, а в спортивном костюме и кроссовках для красоты» прокатит.   
Я стала быстро удаляться от дома, опасаясь того, что меня могут заметить соседи, которые по какой-то невероятной причине видят всё даже тогда, когда кажется, что видеть не могут.
Добравшись до условного места, я смогла немного расслабиться. Вот она – свобода! Свобода, от которой трепетала душа, и учащённо билось сердце. Многие считают, что в другой мир можно попасть через зеркало, что оно является дверью, но по мне так все было куда проще – нужно просто дождаться ночи. И попадёшь в совершенно иной мир, с другими звуками, запахами и ощущениями. Вот оно - настоящее волшебство, но едва ли его кто-то замечал.
С противоположной стороны я услышала топот бегущих людей – это были Хотэка и Такаши. 
- «Банда с последних парт» объявляет ночной сезон гуляний открытым! – крикнул Хотэка, подбегая.
- Вот уж не думал, что тебе придётся по вкусу это прозвище. Мне оно совершенно не нравится,  – ворчливо заметил Такаши. И я с ним была полностью согласна. Это прозвище приклеилась к нам совершенно случайно, когда на уроке иностранного языка Хотэка что-то сказал Такаши и тот засмеялся. Учитель быстро обернулся и, испепеляя их взглядом, процедил сквозь зубы:
- Банда с последних парт.
Эти слова адресовались только им, но по какой-то непонятной причине они распространились и на нас с Эри. Уже год прошёл после того инцидента, но про прозвище так никто и не забыл.
- Да ладно тебе, - Хотэка шутливо толкнул Такаши в плечо. - В этом что-то есть. Некий… шарм…
И мы все прыснули со смеху.
Из-за поворота показалась Эри и, заметив нас, она помахала.
- Я боялась оказаться здесь первой и дожидаться вас, - подойдя к нам, сказала она. – В этом есть что-то жуткое, в голову моментально лезут разные страшилки.
- Не знала что ты у нас такая впечатлительная! – засмеялась я, хотя нечто подобное испытала сама, когда оказалась одна на остановке - островок света в окружающей тьме.
- Да это всё из-за дома Ли, -  начала оправдываться подруга. - Мимо него и днём проходить жутковато, а ночью и вовсе… - недоговорив, она передернула плечами.
- Сколько раз тебе говорить, что это байки, которыми пугают друг друга у костра? – снисходительно проговорил Хотэка и посмотрел на Эри.
- Ты просто не общался со старожилами и не видел, как они изменяются в лице, когда речь заходит о доме генерала Ли, – сердито ответила девушка и для большей убедительности даже топнула ножкой. – Я верю, что в том доме происходит нечто странное. Его даже животные стороной обходят!
- Ты так говоришь, как будто сидела в засаде и наблюдала – обходят животные стороной этот дом или нет, - сказал он и расхохотался.
- Не наблюдала, - согласилась с ним Эри, но тут же добавила: - Но когда я выгуливаю собаку, она упирается и ни за что не хочет идти мимо него.
- О-о-о-о, нашли время, когда сцепиться из-за такой ерунды! – закатив глаза, простонал Такаши, но они никак не отреагировали на его слова. 
- Ну ты просто сразила меня своим занудством! – выпалил Хотэка, сердито глядя на Эри.
- Ах ты!.. – девушка взмахнула сумочкой и треснула его по голове. Парень ухнул и повалился навзничь. На земле он пару раз дёрнулся и затих.
- Хотэка, - воскликнула я и подбежала к нему. – Господи, что с ним?
- «Скорую», - тихо произнес Такаши, - нужно вызвать «скорую помощь».
- Я убила его! - закричала Эри срывающимся голосом и, упав на колени, нагнулась над Хотэка. — Я его... он… он… Ой!
Мы обе отпрянули, а Хотэка сел и на его лицо появилась гримаса боли.
- А это было больно! – потирая затылок, заметил он, после чего завалился на спину и стал хохотать. - Ну у вас и выражение лица! - сказал он, откашливаясь и переводя дух. — Даже мои ушибы стоили того!  Как жаль, что не додумался сфотографировать вас. Вы бы точно победили в номинации «Испуганные лица года!».
За одно мгновение во мне пронёсся весь спектр эмоций, начиная от дикого ужаса за Хотэка до невероятного облечения, что с ним всё в порядке. Но потом на первое место вышло всепоглощающее чувство – гнев.
- Идиот, - заорала я, - на долю секунды я и правда поверила что… - договорить я не смогла.
- Извини, - проговорил парень, задыхаясь от смеха, но было видно, что он не чувствовал своей вины. – На моем месте ты бы тоже не удержалась.
- Она бы удержалась, потому что у неё больше извилин в голове, чем у тебя! – взвизгнула Эри и замахнулась сумочкой, но потом, по-видимому, передумала и опустила её.
- Зато я не верю во всякую чушь, - взвился Хотэка и подскочил с земли, словно ужаленный. – Я схожу в дом этого Ли, вернусь, и ты удостоверишься сама, что это просто старая, заброшенная лачуга, - он развернулся и стремительно стал удаляться. Сомневаться не приходилось: он осуществит сказанное.
- Эй-й, постой, - крикнул Такаши, но Хотэка не откликнулся.
Переглянувшись, мы, не сговариваясь, последовали за ним.
Повернув на повороте, нашим глазам предстал массивный двухэтажный особняк. Между ним и другими домами с обеих сторон было  большое расстояние и из-за этого складывалось ощущение, что строения знали о дурной славе особняка и стремились отдалиться от него, жались к соседским. Издалека, даже при лунном свете, он выглядел величественным, надменным. Однако когда мы приблизились к нему, первое впечатление мгновенно испарилось. Первое, что бросалось в глаза – высокий, местами разрушенный и заросший растительностью каменный забор с покосившимися воротами. От них местами разбитая асфальтированная дорожка вела к парадному входу. Вся территория дома, некогда ухоженная, была покрыта какой-то сорной травой.
«Что мы здесь делаем? — спросила я себя. И ответ тут же нашёлся сам собой: — Это безрассудно, но, надо признаться, в этом есть какое-то очарование».
Мы прошли по дорожке и остановились у ступеней. Хотэка решительно подошёл к двери и постучал.
- Эй, призраки, вы дома? Э-ге-гей! – произнёс он громко, но не настолько, чтобы услышали соседи. Подождав немного, парень постучал ещё раз и прислонил ухо к двери.
- Внутри всё тихо, - сказал он скорее для нас, чем для себя. - Пойду зайду с другой стороны.
Мы вслед за ним спустились по ступеням и обошли дом. Тут все окна были закрыты ставнями, и эта сторона дома казалась неприступна. Но, когда мы оказались у чёрного входа, Такаши вдруг предостерегающе поднял руку.
- Смотрите! - прошептал он.
Высунувшись из-за его плеча, я смогла рассмотреть то, на что указывал парень: задняя дверь была приоткрыта. Немного помедлив, Хотэка толкнул дверь и та с жалобным скрипом, напоминающим визг котёнка, отворилась. От этого звука мурашки побежали по спине.
- Я не пойду внутрь, - прошептала я и не узнала свой голос. Крутанувшись на пятках, я направилась назад к воротам. Внезапно яркий свет ударил мне в лицо. Проморгавшись, я разглядела силуэт, вооруженный, кажется, не только фонариком, но и пистолетом:
- Ни с места! Полиция!
- Офицер, мы не думали… - начала было Эри, но полицейский оборвал её, рявкнув:
- Молчать! – он посветил фонариком ей прямо в лицо.
У меня внутри всё похолодело. За моей спиной кто-то судорожно вдохнул и нетрудно было догадаться почему: каждый из нас понимал, чем нам это грозит – хорошей взбучкой от родителей и, скорее всего, отстранением от занятий. Мысли метались от одной идеи к другой, ища выход из этой ситуации, когда полицейский сделал невероятное: он поднёс фонарик к своему подбородку, скорчил гримасу и громко рассмеялся.
«Неужели мы нарвались на сумасшедшего полицейского?», - пронеслось у меня в голове.
- Рю, мать твою, - радостно воскликнул Хотэка.
- Что вы здесь делаете? – выключая фонарик, поинтересовался «полицейский».
Рю? Я не верила глазам и ушам своим! Он был нашим одноклассником, пока его отец не сменил работу, и они не переехали в другой город. За то время, что мы не виделись, он сильно изменился, даже тембр голоса стал более низким, так что нет ничего удивительного в том, что я его сразу не узнала.
- Это ты что здесь делаешь? — выпалила я.
- Я шёл домой, когда услышал знакомые голоса. Сначала хотел вас окликнуть, но потом решил проследить за вами и, как оказалось, не зря.
- Ах ты.. ты чуть всех нас до инфаркта не довёл! Но, Боже, я не видела тебя почти полгода! — крикнула я, ринулась вперёд и повисла у него на шее. - Постой, - я отстранилась от него.- Домой?
- Да, ты не ослышалась. Отец снова сменил работу, и мы перебрались сюда.
- Теперь наша «банда» в полном составе! – радостно воскликнул Хотэка.
- Вы мне так и не ответили, - напомнил Рю. - Что же вы здесь делаете?
- Решили покрыться фантастическим лунным загаром, а всем известно, что на заднем дворе Ли он получается самый лучший и правильный, – смеясь, ответила Эри.
- Ты никогда не даёшь прямой ответ, - заметил Рю.
- Мы здесь, чтобы доказать Эри, что в нём, - Хотэка указал на дом, - нет никаких странностей и аномалий.
- Тогда чего ждём? – спросил Рю, включил фонарик и, обогнув всех, вошёл в открытую дверь.
Я понимала, что наши действия являются противоправными и, если нас поймают, проблем будет больше чем достаточно, но не смотря на это – я последовала за остальными. Первые опасения после встречи с Рю прошли и меня захватило то, что мы делали, захватило своим безрассудством и, щекоча нервы, звало за собой, обещая большего.
Несколько минут мы молча двигались за Рю. Прошли сквозь кухню и оказались в гостиной. Тишину, обволакивающую нас, лишь изредка  нарушал скрип деревянных половиц. Свет от фонарика и лунный свет позволяли разглядеть окружающую нас мебель.
 – Этот дом не похож на заброшенный, - прошептала Эри.
Действительно, немногочисленная мебель была аккуратно расставлена, на старом диване лежала газета, и она не была жёлтая, следовательно - она появилась здесь недавно. Да и воздух не был затхлый, так характерный для заброшенных помещений.
- Как вы смеете! – раздался гневный окрик.
Дёрнувшись как от удара, я резко обернулась. В дверном проёме стояла высокая фигура, отчётливо выделяющая на фоне лунного света.
- Призрак!  - завизжала Эри и попыталась убежать, но споткнулась обо что-то и, падая, зацепила Рю, и они с криком повалились на пол. Вылетевший из рук парня фонарик стукнулся об пол, моргнул раз, другой и погас, погружая всех нас в темноту. Кто-то ахнул и затем раздался чей-то душераздирающий вопль.
- Что вы делаете в моём доме? – закричал человек и по голосу можно было определить, что это мужчина, причём явно не молодой. – Вздумали меня ограбить?  Перестреляю как бешеных собак!
Последнее слово он как будто выплюнул, и его силуэт метнулся куда-то вбок.
- Бегите! – крикнул Хотэка, и послышались удаляющиеся шаги. Немного замешкавшись, я ринулась по направлению коридора, который до этого заприметила, но врезалась в кресло. Обогнув его, выскочила в коридор и в конце него увидела окно. Подбежав к нему, попыталась открыть его, но оно не поддавалось. Я начала паниковать. Неожиданно кто-то зажал мне рот рукой и притянул к себе. Всё, я попалась. Я стала брыкаться, чтобы попытаться вырваться из этих цепких рук, но у меня не получалось. Шалости кончились, и меня посадят в тюрьму за проникновение в чужое жилище, молниеносно проносилось у меня в голове моё невесёлое будущее. Со школы с позором исключат, и соседи будут тыкать пальцем в моих родителей. Позор. Я стану позором семьи.
- Тихо, - в самое ухо прошептал кто-то, и по голосу смогла узнать Такаши. Он отпустил меня, и я обернулась.
- Извини, я не хотел… - он судорожно сглотнул и как-то странно посмотрел на мой лоб. – Я не хотел тебя  напугать.  Дай я попробую.
Он стал толкать раму, но она не подавалась.
- Лучше выходите сами, - разнёсся по дому громоподобный приказ мужчины и в комнате, откуда недавно я убежала, зажёгся свет.
-  Идём, - схватив меня за руку, Такаши потащил за собой. Я хотела определить местоположение хоть кого-то, но ничего не могла услышать: наш бег не давал возможности расслышать другие звуки.  Выбравшись из коридора, друг потянул меня в бок, и вскоре мы оказались перед дверью.
Распахнув её, мы ворвались внутрь и практически сразу налетели на стол, который стоял посередине комнаты, и перевернули его. Послышался скрежещущий грохот, звон разбитого стекла. Эта комната была тускло освещена, что позволило нам осмотреться. Мы оказались в небольшой комнате с множеством столов, на которых стояли баночки, пузырьки и аквариумы, некоторые из которых были очень большими и покрытые тканью.  Посмотрев на содержимое ближайшего аквариума, Такаши с отвращением прошептал:
- Змеи. 
Я огляделась и заметила дверь.
- Смотри… - внезапно мою правую ногу пронзила боль, и от неожиданности я вскрикнула.
- Что? – парень обеспокоенно посмотрел мне в глаза.
- Нога, - сквозь зубы произнесла я, - что-то укусило.
Оглядевшись в неясном свете, заметила нечто, уползающее от меня.
- Что это? – шёпотом спросила я, пытаясь определить, кто это был.
- Это рак, обычный речной рак. Идём. – Такаши подбежал к двери, открыл её, и ночной воздух ударил в лицо. Выскочив на улицу, я хотела сразу побежать к дому, но резонно предположив, что нас могут преследовать, передумала. Я решила добежать до улицы, на которой располагалось множество ночных баров и увеселительных заведений и, если кто-то будет гнаться, то в толпе потеряет меня. Я дышала с трудом, но заставляла себя бежать. Вперёд-вперёд-вперёд! Когда боль пронзила бок, я остановилась, чтобы перевести дух, и только тут сообразила – я бегу одна. Обернулась – никого. Отгоняя от себя ужасные мысли о том, что Такаши поймали, я быстрым шагом устремилась на главную дорогу.
В витрине одного из магазинов я увидела своё отражение и  поняла, почему так странно посмотрел на меня Такаши в доме Ли - некогда чёрные волосы стали белыми. Я поседела! В другой ситуации у меня бы случилась истерика из-за этого, но сейчас это обстоятельство отошло на второй план – меня беспокоил укус. Он стал болеть сильнее.
Пробираясь сквозь толпу, я ощущала на себе многочисленные взгляды. Их можно понять – не каждый день увидишь седую девушку. Но я ненавидела эти косые взгляды, которые бросали прохожие. Их улыбочки. И то, как украдкой некоторые пытались меня сфотографировать.  Сначала я даже хотела подбежать к одному из них, выхватить телефон и швырнуть его на асфальт, но поняла, что у меня просто нет сил. Боль в ноге туманила голову. Нет, мне не хотелось упасть и умереть или забиться в самый тёмный угол и попытаться пережить эту боль – мне хотелось идти вперёд, словно таким способом я надеялась уйти от реальности. Я даже боялась обернуться – боялась увидеть черноту, которая ползла вслед за мной и поглощала всё, превращая разноцветные афиши, деревья и цветы в однотонную чёрную массу – в ничто. Я опасалась того, что, если остановлюсь хоть на секунду, она поглотит меня.
Боль набирала обороты.
Я шла и с тревогой ждала перекрестка, потому что если будет гореть красный цвет светофора, мне придётся остановиться, а именно этого я и боялась. От ужаса и боли я не могла даже закричать. Мной двигала только одна мысль – домой, скорее домой. Там безопасность. Родители обязательно что-то сделают, чтобы убрать эту невыносимую боль.
Горел красный, но я не остановилась, а свернула направо и, не переходя дорогу, пошла вдоль дома. Постепенно гомон с главной дороги стал стихать, и вскоре был слышен только небольшой далёкий гул.
Я недалеко от дома, всего один квартал. Остался всего один квартал. 
Так я и шла – как сломанная кукла, вынужденная вечно идти вперёд. Кукла – без эмоций, без осознания происходящего. Кукла – никому ненужная, но нуждающаяся во всех.
Мне становилось всё хуже — то ли я совсем расклеилась, подавшись панике, то ли сказывался этот чёртов укус. Я уже сомневалась в том, что это был обычный речной рак. Стук в висках сменила адская боль, пронизывающая мозг насквозь. Пульсирующая боль раздирала место укуса, словно таким образом, использую манеру азбуки Морзе, выстукивала: «Я тут. Я тут». Это напоминало изощрённую пытку. Боль ненадолго ослабевала, но потом  вновь становилась сильнее, как гонщик стартует и быстро увеличивает скорость, так она свою силу. И словно вторя ей мышцы лица стали подёргиваться, как будто решили устроить замысловатый танец. Дышать становилось труднее, пот градом катил по моему лицу. Что происходит? ЧТО??? От непонимания происходящего и жуткого страха я скулила. Сейчас, даже если  захотела бы закричать - не смогла бы. Воздух со свистом проникал в лёгкие, и его едва-едва хватало, чтобы не свалиться в обморок от нехватки кислорода
Ещё немного. Я почти у дома. Я уже видела крышу нашего дома.
Улица круто поднималась вверх. Ухватившись за перила, я преодолевала ступеньку за ступенькой, осторожно переставляя ноги. Каждый нетвердый шаг отзывался гулким звоном в голове, причиняя боль.
Боль была нечеловеческой.
Пожалуйста, сделайте так, чтобы она прошла. Я больше никогда-никогда не буду выбираться на ночные прогулки. Я стану учиться лучше. Я исправляюсь, только, пожалуйста, пожалуйста, пусть исчезнет или хотя бы станет не такой острой боль. Но мои мольбы оставались без ответа. Наверное, свой лимит чуда и удачи я исчерпала.
Я зажмурилась, затем снова открыла глаза. Интересно, это мне кажется или свет в окнах действительно становится темнее? Нет, не кажется. Я больше не могла дышать. Я задыхалась, и из-за этого у меня мутнело в глазах.
Земля ушла из-под ног и ударила по лицу.
Я не дошла... Я не успела…
Секунды в хаосе противоречивых ощущений.  Чьи-то голоса, то громче, то слабее, словно кто-то крутил регулятор громкости. Безжалостные челюсти боли. Чьи-то серебристые глаза. Руки. Боль.
А потом всё исчезло, и тьма окутала меня, принося с собой долгожданное небытие.

2

Качаясь как на волнах, я медленно возвращалась к действительности и с трудом приоткрыла глаза. Беспамятство понемногу отступало, и мрак, ещё недавно грозивший поглотить меня, рассеивался. В затуманенном сознании зародились какие-то смутные воспоминания, обретающие чёткость с каждой минутой. Внезапно, как вспышка, я всё вспомнила. Повернув голову на бок, я осмотрелась: письменный стол, на котором стоял компьютер, напротив него шкаф, рядом с ним напольное зеркало. Однозначно – это моя комната, но как я здесь оказалась? Неужели это всё было сном?
Защищая глаза от солнечного света, льющегося из окна, я села на кровати, осмотрела свои руки и заметила на них царапины. Я их оставила во сне? По непонятной причине мозг цеплялся за эту идею. Подтянув штанину, я увидела на голени красную припухшую точку. Дрожащими пальцами дотронулась до неё, и от этого прикосновения боль вспыхнула с такой силой, что из глаз брызнули слезы, словно вся вчерашняя пытка сконцентрировалась в этой точке.
Припомнив ещё одну существенную деталь, я поднялась и подошла к зеркалу – волосы были белыми. Поседела во сне? Да нет, ерунда! Для сновидения всё слишком последовательно. Во сне не помнишь с чего всё началось, и события скачут хаотично, а тут плавно и много мелких деталей.
Вывод один: вчерашние события происходили на самом деле. Но как же я оказалась в своей комнате? Я совершено не помнила, чтобы поднималась в неё.
Так и не найдя ответа, я прошла в ванную комнату и, быстро приняв душ, вышла оттуда. Надев джинсы и футболку, я поплелась на первый этаж. Заглянув на кухню, увидела маму – она спиной оперлась на тумбочку и пила, судя по запаху, кофе. Отца нигде не было видно. Случайно задержав взгляд на микроволновке, я поняла почему – встроенные часы показывали 16:30, а в это время папа на работе.
- Доброе утро, - промямлила я.
- А, проснулась, – в мамином голосе чувствовалась дрожь. – Сейчас налью чай.
Она, как мне показалось, поспешно отвернулась и стала возиться с чашкой. Её движения были резкими и отрывистыми, что свидетельствовало о том, что она в сильном душевном смятении.
- Мам… - с опаской произнесла я, так как совершенно не знала, как начать разговор, чтобы выведать насколько она осведомлена о вчерашнем, и при этом не выдать саму себя.
- Что?
В комнате повисла тишина и, если мама что-то и знала, то не спешила мне помочь, начав разговор.
- Я хотела… - начала я, но недоговорила: неожиданно мама всхлипнула и с силой оттолкнула от себя чашку с чаем.
- Ну зачем, а? Ну зачем? – она резко повернулась и стала  сверлить меня своим взглядом, как будто хотела  увидеть ответ на свой вопрос у меня на лице. Моё сердце упало – она всё знала. – Ещё бы чуть-чуть и всё, тебя бы… мы бы… не спасли, - ее голос сорвался на крик. Она закрыла лицо руками и расплакалась.
Я стояла напротив неё и не знала, что сказать или что сделать. Сейчас слова о том, что мы не знали, что так обернется, что всё случайно - едва ли помогут. И совсем уж неуместны «мне жаль». Я не могла видеть её такой и не нашла ничего лучшего, как опустить глаза в пол.
Немного успокоившись, мама убрала руки от лица и продолжила надтреснутым голосом:
- Ты разочаровала нас с отцом, Амая Хаяси, – всякий раз, чтобы подчеркнуть свои слова и придать им больше значимости, мама добавляла «Амая Хаяси». – Мы с твои отцом ошеломлены твоим поведением, потому что всегда считали тебя умной, ответственной девочкой, но как оказалось – это совершенно не так! Мы безгранично возмущены твоим поступком. Мы… ты… с этого дня ты под домашним арестом!
После этого небольшого монолога воцарилось долгое молчание.
- Ты ничего не хочешь сказать? – наконец заговорила мама.
Я желала найти слова, которые бы помогли описать произошедшее и по возможности оправдали меня, но на ум ничего не приходило. Мне вспомнились европейские барышни прошлого столетия, которые в такой ситуации могли упасть в обморок, тем самым выйдя из щекотливого положения - как же я им сейчас завидовала!
- Я так понимаю – нет?
Мамин голос, обычно такой приятный и нежный, стал резким. В её глазах было столько боли, что хватило бы на десятерых. Воздух вокруг нас наэлектризовался от маминого гнева и, казалось, при любом неосторожном движении этот чудовищный заряд ударит в меня.
- Я только одного не понимаю, -  с негодованием и вроде даже с испугом в голосе проговорила мама, - как так могло случиться, что тебя ужалил чёрный скорпион? Где ты его вообще нашла? 
Я недоуменно посмотрела на неё. Скорпион? Так значит, то был не речной рак, а скорпион? Мой мозг отказывался воспринимать услышанное.
- Что ты молчишь? Может его кто-то натравил на тебя? - мама умоляющим взглядом заглянула мне в глаза, словно прося сказать хоть что-то, даже неправдоподобную чушь, только чтобы она  могла уцепиться за это и этим как-то смягчить случившееся. Но я не могла вымолвить ни слова, будто онемела, да и в голове было пусто настолько, что, если бы меня сейчас попросили представиться, не смогла бы сделать этого.
Моё молчание затягивалось, и, поняв, что ничего не добьется от меня, мама произнесла с горечью:
 - Какую чушь я говорю! Как скорпиона вообще можно натравить, он же не собака!
Мне было ужасно стыдно, но я решила покончить с событиями вчерашнего вечера сейчас, чтобы потом снова не возвращаться к этим кошмарным воспоминаниям и к этому не менее неприятному разговору.
- Мам, а как вы… - я не досказала то, что хотела. Не смогла.
- Твой пёс, Спешл, стал выть, да так громко, что разбудила нас. Отец решил посадить его на цепь, что он и сделал. И когда отец возвращался в дом, то увидел, как кто-то упал прямо на асфальт. Он решил узнать, что случилось и только подбежав, увидел кто перед ним.
Мама очень тоскливо и несчастно посмотрела на меня, и мне показалось, что она этим взглядом пытается мне что-то сообщить. Что-то, что я обязательно должна знать. Я ждала, когда она озвучит свои мысли, но так ничего и не услышала.
Помолчав ещё немного, мама  печально улыбнулась и махнула рукой: уходи. В этом жесте чувствовалось отчаяние.

Поднявшись к себе в комнату, я взяла сотовый телефон, который со вчерашнего дня лежал на столе, и увидела шестнадцать пропущенных звонков от Эри. Неизвестно почему, мне не хотелось   звонить подруге, но переборов себя, набрала её номер. После нескольких долгих гудков Эри подняла трубку:
- Ты чего не отвечаешь? – сразу накинулась она. – Я тебе звоню-звоню… Вот это вчера было приключение… уххх просто! Как ты добралась до дому? И почему ты в школу не пришла? 
- Лучше не спрашивай… И я, если можно так сказать, попалась.
- Ты не сказала, где мы были и что делали? – обеспокоено спросила подруга. 
- Нет. И если честно, то меня об этом и не спрашивали. Мама была обеспокоена другим – тем, что меня ужалил чёрный скорпион.
- ЧТО??? ТЫ ШУТИШЬ?
- Куда там, хотя самой не вериться. Я словно в трансе от этого  маминого заявления.
- А как ты сейчас себя чувствуешь?
- Если одним словом, то – разбитой.
- Может мне прийти?
- О нет, этого точно делать не стоит. Сейчас необходимо время, чтобы родители…
В этот самый момент дверь моей спальни распахнулась, и в комнату вошёл отец. От неожиданности телефон выскользнул из моих пальцев, с глухим стуком ударился об пол, и детали разлетелись в разные стороны. 
- Мама уже поговорила с тобой, и я не собираюсь начинать всё с начала, - спокойно произнёс он. – Я только хотел сказать, что…
Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и расплачусь. На самом деле слёзы и так уже текли по моим щекам. Отец замолчал и протянул ко мне руки, я упала в его объятия и зарыдала. Вчерашний страх, боль и сегодняшняя вина требовали выхода и, уличив момент, вырвались наружу.
Я проплакала всего несколько минут, но мне этого хватило, чтобы обрести душевное равновесие.
- Отдохни, - сказал отец, отстранился и тыльной стороной ладони вытер слёзы с моих щек. – У тебя выдалась не менее, а может даже и более, ужасная ночь, а потом и утро.
Когда отец ушёл, я собрала телефон, но включать не стала – не хотела сейчас с кем-либо разговаривать.
Сев на подоконник я принялась наблюдать за облаками, которые  лениво плыли по небу и своей медлительностью приносили успокоение.  Незаметно для себя я задремала, поскольку, когда открыла глаза, на небе стали появляться звёзды. От долгого сидения я перестала чувствовать спину, и ноги затекли, но всё равно не сдвинулась с места – я выискивала в небе падающую звезду. Мне хотелось загадать желание, но время шло, а звезда все не падала. Прождав ещё немного, я почувствовала, что меня клонит в сон, поэтому пожурив себя немного за это ребячество, встала и поплелась к кровати. Уже подходя к ней, зазвонил домашний телефон. Развернувшись, я взяла радиотрубку и хотела сказать традиционное «алло», но мама опередила меня, ответив по параллельному телефону. «Сейчас опять с подругой засядут», - подумала я и уже намеривалась положить трубку, когда грубый мужской голос заговорил и заставил похолодеть от ужаса:
- Если вы думаете, что всё осталось шито-крыто, то глубоко ошибаетесь. Мы все про вас знаем. Вы заплатите за это, — в голосе у звонившего послышался металл. - Вы заплатите за то, что совершили.
Я не хотела, чтобы мама узнала, что я стала невольным свидетелем этого монолога, поэтому стояла тихо, стараясь не дышать. По всей видимости мама была не в лучшем состоянии, потому что молчала, что на неё совершенно не похоже, уж кто-кто, а она за словом в карман никогда не лезла. Так и не дождавшись реакции, мужчина бросил «заплатите» и повесил трубку. От этого звонка у меня мурашки бегали по коже и, кладя трубку, я заметила, что руки мои дрожат. Одно дело, когда о подобном смотришь в фильме или читаешь, и совершенно другое, когда непосредственно сам слышишь угрозы. А то, что это угроза, сомневаться не приходилось. 
Забравшись в постель, я съёжилась под одеялом и начала смотреть то на потолок, на котором периодически полз свет от фар проезжающих машин, то на стены, то на телефон. Сон, который ещё недавно манил в свои объятия, сбежал, оставив вместо себя вопросы. Кто это звонил? И кто это – они? Мои родители?  И если это так, что они совершили?
Так, ворочаясь, прошла практически вся ночь, и только когда небо стало светлеть, я забылась тревожным сном.

3

Будильник вырвал меня из сна, вереща на весь дом. От такого будильника невозможно не проснуться, он даже мертвого поднимет. Выключив «ушидробилку», я посмотрела в окно: на улице моросил мелкий дождь. Так символично. Сегодняшний день – 9 апреля – объявили как лучшее время для наблюдения за сакурой,  так как сегодня самый пик цветения, бутоны раскрыты полностью и вот-вот начнут осыпаться, и можно подумать сама природа оплакивала этот момент. Совсем скоро от этого великолепного зрелища останется только грязно-розовый мусор, который сгребут и уберут с глаз долой. Душераздирающая правда бытия.
Вздохнув, я выбралась из пастели и прошагала в ванную комнату. Умывшись, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Капли теплой воды бежали по лицу, скапливались на подбородке и падали в раковину. Мой внешний вид и внутреннее состояние говорили о том, что день под кодовым названием «Зомби» официально вступил в свои права.
Надев школьную форму: белую блузку, темно-голубую плиссированную мини-юбку, высокие, до колен, белые гольфы, - я собрала школьную сумку и вместе с ней спустилась на кухню. Отец сидел за столом, читал газету и пил чай. Казалось он и не заметил как я вошла. Мама порхала по кухни и по ее виду никак нельзя было предположить, что еще вечером она выслушивала угрозы. Я села за стол и стала всматриваться в маму, а потом осеняющая вспышка – мысль, интуиция, я сама не поняла что: это ее поведение свидетельствовало о необычайной внутренней силе. Не желая посеять панику, мама вела себя беззаботно, делала вид, что ничего экстраординарного не произошло.
- Что ты так странно на меня смотришь? – с улыбкой спросила мама и поставила передо мной завтрак.
- Разве? Тебе кажется, - я уткнулась в свою тарелку, пряча взгляд, так как была уверена, что мама с легкостью прочитает истину в моих глазах.
- Тебя подвезти, Амая? – не отрываясь от газеты, заговорил отец.
- Нет, я лучше пешком.
- А меня сможешь подбросить до супермаркета? – обратилась к нему мама и я вздохнула свободнее, мысленно поблагодарила отца за то, что сам того не ведая отвлек ее внимание от меня.
- Да, - ответил отец и наконец, отложил газету в сторону. - Только назад не смогу довезти, опоздаю на работу.
- Ничего, обратно я доберусь на метро, - заверила его мама. - Тем более я еще хочу забежать в парикмахерскую и пару часов точно там пробуду, это если не будет очереди. Завтра мой первый рабочий день и всем известно, что первое впечатление остается навсегда. Я должна быть на высоте, чтобы произвести неизгладимое впечатление.
- Кстати, мама, - сказала я, - купи мне краску для волос, а то я вчера об этом совсем забыла. Черную, как естественный цвет моих волос. 
Она кивнула и продолжила с отцом разговор о своей новой работе, которую она так долго искала.
Где-то вдалеке загремел гром, словно разгневанный чем-то человек, и как бы испугавшись его, дождь зарядил громче и чаще. Мелкий дождь перерос в ливень. Из окна мне было видно, как последние сухие островки асфальта исчезают под натиском небес. 
Расправившись с завтраком, я пожелала родителям удачи и вышла в коридор. Там, обув черные легкие кожаные туфли и прихватив зонт со школьной сумкой, я вышла из дома.
- Привет, – я раскрыла зонт и подошла чуть ближе к своей собаке, Спешл, который радостно вилял хвостом и рвался ко мне, но цепь прочно держала его. – Я уже знаю про твой подвиг, и ты по праву заслужил медаль за спасение моей жизни, но сейчас не могу подойти поближе. Ты меня испачкаешь своими грязными лапами, и идти в школу перепачканной как-то не хочется, а переодеться не успею. Так что подожди до четырех часов. Я приду домой, устрою тебе ванный день и… так и быть – побалую чем-нибудь.
Родители вышли из дома, сели в машину и, помахав мне на прощанье, отъехали от гаража. Проводив их взглядом, я медленно поплелась в сторону школы, смотря себе под ноги. Я не хотела видеть небо. Я ненавижу серое небо – оно такое угнетающее. Но я не могла не признать, что на сером фоне очень красиво смотрелись нежные цветки сакуры – даже природа выбирает для себя выигрышный фон. Издалека деревья выглядят как розовая сладкая вата, а вблизи на длинноволосую девушку со спины. Интересно, мы сегодня пойдем в парк Уэно , чтобы отпраздновать ханами  и вблизи рассмотреть совершенные детали нежного цветка? Пожалуй, если дождь не прекратиться, об этом стоит забыть.
Мимо меня то и дело, прикрывая голову сумочками или пакетами, пробегали люди. Утренний апрельский ливень с каждой минутой становился сильнее и можно было представить, как кто-то наверху увеличивал напор воды. По улице уже вовсю бежали ручейки, грозившие перерасти в самые настоящие реки.
Повернув на повороте, я увидела школу. Она совершенно не примечательная – белый кирпич, из которого она была сделала, от времени и дождей стал серый. Эдакая серая мышка, притаившаяся за железным забором.
В класс я вошла вместе со звонком и в нем моментально воцарила полная тишина. Под изумленными взглядами, прижимая сумку к груди, я прошла на свое место. Я знала, что будет удивление, но такой реакции не ожидала. Я в прямом смысле стала белой вороной, только за одной оговоркой – я не ворона.
Незаметно от сэнсэя Эри дотронулась до моего локтя и когда я посмотрела на нее, она одними губами произнесла: «Ты в порядке?». Кивнув, я отвернулась. От сочувствия в ее взгляде мне стало только хуже, на меня накатило одиночество. Раньше, возможно, я бы и рассказала ей о произошедшем, но не теперь. Я не была уверена в том, что имею право говорить о подслушанном звонке. Это было слишком личное, семейное. Что-то изменилось, наверное, это я сама. К тому же в голове навязчиво крутилась пословица «Не выноси сор из избы» и только усилием воли мне удалось избавиться от нее.
Боковым зрением я увидела, что  Хотэка откинулся вместе со стулом назад и несколько секунд изучающе смотрел на меня. Да и другие одноклассники время от времени бросали на меня недоумевающие взоры. Еще бы! Я пыталась сконцентрироваться на теме уроке, но голос сэнсэя убаюкивал, одурманивал, успокаивал. Этот голос рождал в голове неясные образы, и переживания по поводу всеобщего пристального внимания теряли свою остроту. Чтобы не заснуть, я под столом ущипнула себя за ногу. На какое-то время это помогло, но потом сон снова стал накатывать на меня, словно волны на морской берег.
 Я перевела взгляд в окно, люди сновали туда-сюда и из-за зонтов казалось, что по тротуару спешат большие грибы. Их размеренное движение тоже навевало сон.
Во время большого обеденного перерыва   «банда с последних парт» собралась возле меня и у них во взгляде читался немой вопрос, жажда подробностей, но я сделала вид, что ничего не заметила. Вместо этого я перевела разговор на другую тему:
- Как вы думаете, тот мужчина в особняке Ли смог рассмотреть нас?
- Может это был и правда призрак? – неуверенно протянула Эри, но тут же сама отдернула себя: - Нет, думать так - полная глупость.
- Было темно, но я пользовался фонариком, - произнес Рю и оглядел нас всех. - Так что я вполне допускаю, что он мог нас разглядеть и при встрече сможет узнать.
- Если он кого-то разглядел, - начала я, - то я бы на его месте отправилась в школу и поговорила с директором: попросила пройтись по классам и посмотреть на учеников. А что, в этом есть резон. Мы же не ходим из класса в класс , а постоянно находимся в одном, так что ему не грозит запутаться и смотреть одних и тех же несколько раз.
- Если он так сделает и узнает нас, нам несдобровать! – обреченно промолвила Эри.
-  Во время большого обеденного перерыва, - заговорил Такаши, - по местной трансляции на всю школу объявят о том, что ученики второго класса старшей школы…
- Да-да, - перебил его Хотэка. – Соберут школьный совет, рассмотрят наше дело и если не отчислят из школы, то выдвинут наказание, например, весь класс на месяц будет лишен права пользоваться спортзалом во время больного обеденного перерыва. Или на что у них там хватит фантазии.
- И пусть не объявят наших имен, но из-за нашей репутации все моментально поймут о ком идет речь... – закончила я вместо него.
- Как говорится – в семье не без урода! – с улыбкой произнес Рю. Было видно, что это его нисколько не беспокоит.
- Я не хочу быть уродом класса! – взвизгнула Эри и в ее глазах заблестели слезы.
- Стоп-стоп-стоп! – вмешалась я. – Тот человек еще даже не объявился, может даже вообще не появиться здесь, а вы уже обсуждаете наказание?
- Серьезно, чего это мы? – удивленно воскликнул Такаши. – Лучше пойдемте в столовую, а то из-за этих пустых разговор останемся голодными!
- Правильно, идите-идите, - я замаха на них руками. -  А я лучше посплю хоть немного.
Шумно переговариваясь, они покинули класс. Положив руки на парту и склонив на них голову, я задремала.  Мне показалось, что я только закрыла глаза, а через секунду меня уже тормошила Эри, но нет, прошло более получаса. Бросив взгляд в окно, я увидела, что дождь прекратился и солнце, пока еще неуверенно, пронизывало небо и это было похоже на то, как люди продираются через кустарник: медленно, но настойчиво. 
- Сегодня в кинотеатре будут показывать фильм «Свечи», - объявил на весь класс Такаши, когда прозвенел последний звонок, означающий конец учебного дня. – Предлагаю сходить на него.
- А что – отличная идея, - поддержал Хотэка.
- Я не могу с вами пойти, необходимо заскочить в зоомагазин, - сказала я и убрала книги с тетрадями в сумку.
 - Ты отбиваешься от коллектива! – притворно возмутилась Эри.
- Или коллектив отбивается от меня! – парировала я.
- В принципе мы можем сходить с тобой, а после магазина в кино зайдем, - предложил Рю и все согласно закивали.
- Да я еще в самом начале, когда будут крутить рекламу, засну, - я сокрушено помотала головой. - От меня сегодня толку, как от фейерверка днем. К тому же меня наказали и даже эта вылазка в зоомагазин, по сути, незаконна.
- Жаль… - с расстроенной миной протянул Хотэка. – Но делать нечего – банда с последних парт с небольшими потерями отправляется в мир кино.
Мы вместе дошли до парадных дверей. Потом, помахав им рукой, я направилась в сторону магазина.  Добравшись до него минут за десять, я стала придирчиво выбирать лакомство для Спешл и, наверное, еще долго пробыла там, если бы продавец не заверил меня,  что копытце баранье – это именно то, что я ищу и что от такого угощения моя собака оближет лапы. Не найдя аргументов против, я расплатилась за покупку и  вышла на улицу.
Апрельское солнце грело почти как летом, но временами накатывающий зябкий морской ветерок не давал забыть о том, какой сейчас месяц властвует над городом. Подходя к дому, я обратила внимание на одно обстоятельство: пожилой мужчина, стоя одним каленном на асфальте, выводил на нем какие-то линии. Он окунал кисточку в банку с черной краской, которая стояла возле него, и старательно выводил иероглифы. Заметив мое присутствие, он окинул меня беглым, но оценивающим взглядом и продолжил свое занятие. Почти поравнявшись с ним, я подметила, что его лицо приняло напряженное выражение и невозможно было понять, отчего вид у него вдруг стал такой суровый: то ли из-за моего приближения, то ли от неправильно выведенной линии на асфальте. От всей этой сцены мне стало неспокойно на душе, появилось дурное предчувствие. Возникло острое желание побыстрее уйти отсюда. Проходя мимо, я услышала как он сказал: «Жизнь человеческая мимолетна как утренняя роса». Смутная тревога закралась в мое сердце. Отчего вдруг? И неожиданно я поняла ее природу – голос! Это был голос человека, звонившего вчера.
Я обернулся так резко, что перехватило дыхание. Старик сидел на том же месте и самодовольно улыбался. Я не верила своим глазам: мысленно звонившего я представляла совершенно другим. Я была сбита столку – что мои родители могли сделать ему такого, что он угрожал им?
Бросив взгляд на его запись, я прочитала слово «защита», но поскольку он продолжал писать, предположить как предложение будет звучат в целом, не представлялось возможным.
Сорвавшись с места, я побежала. Я поддалась панике, которая с каждой секунды все глубже пускала свои корни в моем теле.
Ворвавшись к себе во двор, я быстро пробежала по дорожке и остановилась как вкопанная возле двери – она была открыта. Меня посетило чувство дежавю, напомнив  о ситуации в доме Ли, только в этот раз было светло и я была одна. Мне стало жутко и я поймала себя на том, что думаю про вчерашний звонок. Я осторожно толкнула дверь: посередине коридора лежал пакет, из которого вывалились продукты, а рядом с ним располагалась лужа красного вещества и от нее тянулась, словно кровяная дорожка, полоса, которая скрывалась на кухне. Ощутив специфический запах крови – я завизжала.

4

В голове заметались, как потревоженные птицы, разные слова и мысли, из которых никак не собиралась короткая: бежать отсюда немедленно. Наконец поборов оцепенение, я развернулась и… со всего маху врезалась в кого-то и резко попятилась. Чтобы не упасть, я сделала несколько шагов назад, но споткнулась об порог и замахала руками, тщетно пытаясь удержать равновесие.
 «Это он, тот старикашка, - билась мысль у меня в голове. – Он дождался пока я войду в дом и пришел за мной».
Солнце светило из-за спины человека, надежно скрывая его от меня.
- Амая… Амая… - человек повторял мое имя и пытался ухватить меня за руки. Увернувшись от его рук, я грохнулась на спину и как змея поползла от него. Упершись головой в стену, я в ужасе смотрела на человека, который приближался ко мне. Я хотела закричать, но издала лишь какой-то булькающий звук. Ожидая острой боли, я зажмурилась и дыхание оборвалось.
- Амая, - надрывающим голосом произнес человек, и сев возле меня обхватил мое лицо своими руками. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что голос принадлежит маме. Я распахнула глаза – так и есть, это мама, а не слуховая галлюцинация. Мама встала и потянула меня за руку. Напряжение стало спадать, но на его место пришла другая мысль: «Что же тогда означает этот запах крови и следы волочения?» Я взглядом проследила за кровавым следом и повернула в том направлении голову.
- Не надо! – закричала мама, но было поздно – я посмотрела. На полу стояли свечи, и язычки пламени колыхались, отбрасывая блики на металлические поверхности кухонных приборов. И среди этого танца огней я разглядела ступни, который высовывались из-за двери, и именно к ним вела кровавая дорожка. Отец? Но что ему так рано делать дома? В моем воображении кошмарные картины сменяла одна за другой, и от них меня бросало то в жар, то в холод.
Мама рывком поставила меня на ноги и, перекинув мою руку себе через шею, потащила на улицу, там усадила на землю, в стороне от парадного входа.
- Я рассчитывала, что ты не застанешь этого зрелища, - затараторила мама, и стала так заламывать себе пальцы, что было даже удивительно, почему она их еще не сломала. – Я уже как пять минут назад позвонила в «119» , но помощи все нет. Я решила дождаться их на улице и совсем не ожидала, что в этот момент со школы придешь ты.
- Там отец? – звенящим голосом спросила я.
- Нет, - ответила мама и нервно рассмеялась. – Отец на работе. Боже…
Мама протянула руку ко мне, но не коснулась: она испугано смотрела на меня, будто боялась, что от ее прикосновения я рассыплюсь на кусочки, как пазл. Перехватив мой взгляд, она произнесла:
- Сейчас приедет скорая помощь… - дрожащим, ненатуральным голосом проговорила она. По ее щекам катились слезы, но она их словно не замечала. - Потерпи…
Я слышала маму, но ее слова звучали глухо, словно меня окружала невидимая пленка и, проходя через нее, слова теряли смысл и остроту. Просто слова – бессмысленные слова.
В какой момент моя жизнь повернула на дорогу, которая идет под уклон? Той ночью, когда я с друзьями выбралась погулять? Или еще раньше? Или с самого начала она шла вниз, а я этого просто не замечала? Прибывала в своем иллюзорном мире и наивно считала, что другой мир – мир насилия и страха – находится где-то там, параллельно от моего? Скорее всего так и есть – я жила в иллюзии защищенности. Мир без жестокости и мир насилия это две улицы, которые идут параллельно, но между ними есть соединения, переулки, и мы каждый день по ним ходим, но так быстро, бездумно, что не замечаем этого. И вот настал момент, когда действительность жестоко вломилась в мою жизнь, а я оказалась не готова к этому.
Ужас плотным коконом окутывал меня, мешая дышать и заставляя сердце биться, как загнанный в угол зверь. Я обхватила колени руками и только тут заметила, что руки и гольфы у меня в крови, наверное, запачкалась когда упала на спину в коридоре.
«Не становись жертвой страха, - приказала я себе. – Успокойся, слышишь? Не теряй головы!».
Я пыталась справиться с этими кошмаром, когда почувствовала легкое оживление вокруг. Я подняла голову и увидела, как во двор входят полицейские и люди в белых халатах, а за их спинами были видны машины, на крышах которых мигали сигнальные огни. Я даже не слышала, как они подъехали.
- Сюда-сюда, - закричала мама, но это было лишним – к нам и так уже бежали врачи.
- Это ее ранили? – подбежав, спросил врач.
- Нет, он там, - бесцветным тоном произнесла мама и указала рукой на дверь.
- Займись им, - бросил врач своему помощнику, а сам сел на корточки, открыл чемоданчик и стал набирать в шприц какое-то лекарство. - Вытяни руку.
Я послушно вытянула руку и посмотрела ему в глаза: уверенные и бесстрастные. А уж он-то видел много ужасов, но сохраняет хладнокровие. Это особая черта всех врачей или работа над собой?
Ни с того, ни с сего лицо врача помутнело и стало отдаляться – это я начала терять равновесие. Врач подхватил меня под локоть и потрепал по щеке.
- Не теряем сознание, - сказал он и, протерев сгиб моего локтя ваткой смоченной спиртом, сделал укол.
Тем временем полицейский отвел маму в сторону и стал задавать ей какие-то вопросы, время от времени делая записи у себя в блокноте.
Из дома, при помощи полицейских, на носилках вынесли мужчину и, глянув на него, я отпрянула: его отсутствующий взгляд был устремлен вверх и выглядел этот незнакомый мужчина безжизненно. Заметив мое состояние, врач сжал мою руку и спокойно произнес:
- Он жив, только, скорее всего, в коме.
Он что шутит? Вид у этого человека мертвее мертвого. Да и откуда этому врачу знать, жив мужчина или нет, если он все время находился возле меня? Я открыла рот, чтобы выразить свое сомнение, но во рту пересохло, и сказать ничего не удалось.
- Живых и мертвых выносят по-разному, - словно прочитав мои мысли, добавил врач.
- Амаю вы заберете в больницу, - вдруг послышалось у меня за спиной. Отец? И когда он только появился?
- В принципе, девочке сейчас нужно только спокойствие и побольше сна. Укол успокоительного я сделал, и он скоро начнет действовать. Весомых причин забирать ее с собой нет, но если вы настаиваете...
- Не надо, - прошептала я.  – Я не хочу в больницу. Не хочу быть там одна.
Я оглянулся, ища поддержки у папы. Отец задумался, и легко можно было догадаться, что он думает о том, поможет ли он мне этим или, наоборот, навредит? Наконец он заговорил:
- Она останется с нами.
Врач кивнул и, набрав в другой шприц раствор, подошел к маме, сделал ей укол, после чего, собрав свой чемоданчик, сел в скорую помощь. Но уехать им сразу не получилось – зевак набилось как тромбоцитов в ранку. Лишь с помощью полицейских удалось расчистить проезд и только тогда медики смогли выехать. Какое-то время можно было ещё расслышать затихающий вой сирены, но этот сигнал всё удалялся и удалялся и вскоре растворился в голосе города.
Отец снял свой пиджак и накинул его мне на плечи, а сам подошел к маме и приобнял за плечи.
- Меня забирают в полицию, для дачи показаний… - донеслись до меня слова мамы. – Я так боюсь.
- Все же стоило отправить Амаю в больницу, подальше от всего этого, - задумчиво обронил отец и весь его облик выражал затруднение.
«Нет! Все правильно! Мы семья и должны быть вместе, тем более в такой сложный момент», – хотелось крикнуть мне, но я так и застыла с открытым ртом, ничего не сказав. Я хотела кинуться к ним и обнять сразу обоих, но вместо этого сидела и просто смотрела на них. Меня словно поместили в вакуум и сюда не могут пробиться никакие чувства, только призрак надежды витает вокруг меня, да и не витает даже, скорее всего, я сама придумала его. Чем оправдываю я свое бездействие? Ничем.
Чего-то не хватало и я не сразу поняла чего – лая Спешл. Поднявшись на ноги, я была готова увидеть его мертвым. Накатившая апатия обесцвечивала все чувства, и мне было все равно – жив пес или нет. Спешл был жив, сидел возле будки и, словно понимая сложившуюся ситуацию, молча поглядывал на людей.
- Амая, - позвал меня отец, - нам необходимо поехать в полицию, чтобы дать показания. Тебя тоже допросят, но чисто для порядка. Идем.
Я шла за родителями и чем ближе мы подходили к толпе любопытствующих, тем громче становился их шепот. Забравшись в салон полицейской машины, я откинулась на сиденье и тут же, за считанные секунды, перед глазами пронеслись все последние события. В голове я ощущала странную пустоту. Может из-за укола сделанного врачом? А может мозг отказывался что-либо воспринимать и попросту «завис»?
Зеваки удивлено и со страхом таращились то на полицейских, то на меня. Фактически меня с ними отделяло только стекло, но казалось, что между нами пропасть в тысячи и тысячи километров.
В скором времени мама села рядом со мной и водитель, просигналив, чтобы расчистить себе проезд, тронулся с места.
- Отец в другой машине, сразу за нами, - произнесла мама и больше не прибавила ни слова, лишь время от времени она поглядывала на меня и изредка прикасалась к моей руке, как будто хотела удостовериться, что я никуда не исчезла. А может, таким образом, хотела сказать, что она рядом и я не одна.

5

В полицейском управлении нам пришлось прождать примерно двадцать минут, прежде чем к нам вышел полицейский в темно-синей форме и не увел за собой на допрос отца. Пробыл папа там недолго, буквально минут пять. После него на допрос увели маму и я думала, что он тоже пройдет очень быстро, но в этот раз  время ожидания растянулось более чем на сорок минут. Оттуда мама вышла вся в слезах и по всему было видно, что она на взводе.
- Теперь твой черед, - сказал мне все тот же полицейский, который уводил до этого моих родителей, и указал рукой на дверь. – Один родитель или оба должны пройти с тобой.
- Пойду только я, - твердо сказал отец, - а ты, Рика, побудь пока здесь.
Я ощутила исходящую от отца внутренние силу, тот самый внутренний стержень, который не позволяет человеку сломаться, и даже оказавшись на самом дне жизни, мобилизирует весь внутренний резерв прочности и помогает подняться. Такие как он, даже идя последними, все равно вырываются вперед и, оседлав свою удачу, оказываются победителями. От сознания этого я почувствовала себя более уверенней.
Я приготовилась увидеть комнату для допросов серой, мрачной, угнетающей, такой как часто показывают в американских фильмах, но она оказалось другой. Комната хоть и не большая, была залита солнечным светом и из окна можно было разглядеть небоскребы Синдзюку. В середине помещения находился стол, за которым сидел полицейский.
- Присаживайся, - сказал он и указал рукой на стул напротив себя. – А вы, господин Хаяси, присядьте вон на тот стул, который стоит возле стены.
Заняв свое место, я стала смотреть на полицейского, ожидая момента, когда он приступит к своим прямым обязанностям.
- Я детектив Сато, - произнес полицейский голосом человека, который всегда остается спокойным и любезным, потому что привык, что его внимательно слушают и не возражают. Ему было, наверное, около пятидесяти и его волосы были местами затронуты сединой. «Словно испачкался в звездной пыли», - подумала я и поразилась этим странным мыслям.
Детектив сидел за столом напротив меня и смотрел так пристально, как будто услышал мои мысли и не знает как реагировать на них. А что если он и правда услышал? Есть же люди, которые читают мысли, почему бы им не быть среди полицейских? Как-то я прочитала, что в Японии очень высоки проценты признательных показаний и тогда меня это удивило, но сейчас в это поверить было легче легкого. Когда детектив расписывает совершенное тобой преступление в деталях, которых по логике не должен никто знать, то однозначно в ужасе начнешь признаваться. Но в моем случае это плюс – я ведь не причиняла вред тому человеку, так что пусть себе читает мысли – мне бояться нечего.
- Что ты можешь рассказать по данному преступлению? – спросил детектив и взял ручку в руку, готовый записать мой ответ.
- Вы можете это прочесть.
- В каком смысле? – он непонимающе посмотрел на меня, явно ожидая пояснений.
И вдруг я в полной мере ощутила всю нелепость ситуации, которую сама же и понапридумывала.
- Извините… - я подложила под себя руки, которые предательски задрожали. – Я… я просто на какой-то момент подумала… что… ранее уже давала показания. Извините…
Видимо удовлетворившись моим ответом, детектив кивнул и повторил свой вопрос:
- Так что ты можешь рассказать по данному преступлению?
- Ничего. Абсолютно ничего, кроме того, что я пришла из школы и… увидела кровь в коридоре, а затем мельком ступни того человека. Что было потом я очень плохо помню, только урывками, как хаотично записанные короткосюжетный ролики.
- Пострадавшего ты прежде видела?
- Нет. Первый раз я его увидела сегодня, хотя это сложно назвать «видела».
- А если так? - полицейский положил на стол и пододвинул ко мне водительское удостоверение, которое принадлежало Тору Миура.
- Нет, точно не видела до этого дня.
У меня мелькнула надежда, что на этом допрос и закончиться, но детектив продолжил.
- Ты не заметила сегодня ничего необычного?
- Нет, все было как и прежде. Я пошла в школу, пробыла там до четырех часов или около того, а потом пошла домой и… О-о-о-о!
- Что??? – не скрывая своего нетерпения, Сато подался вперед. – Что ты вспомнила?
- Подходя к дому, я заметила странного пожилого мужчину, - затараторила я. - Он рисовал на асфальте какие-то иероглифы. Я смогла прочитать только слово «защита».
- Вот такие? – полицейский извлек из папки фотографии и разложил их передо мной. На них была изображена пентаграмма, над которой, как ободок,  были написаны черной краской слова: «защита от нечистой силы».
- Очень похожи, но утверждать наверняка я не могу. Но… постойте, - я наклонилась над снимками и изучила их повнимательнее. – Они что, сделаны у нас дома?
- Да, мы обнаружили их во всех комнатах и в коридорах. Везде один и тот же знак и слова. У тебя есть на этот счет какие-нибудь соображения?
- Нет.
- Ты сможешь описать того пожилого человека? – задал он новый вопрос, делая какие-то пометки.
- Ну… обычный такой, я бы и не обратила на него внимания, если бы он не писал на асфальте. Это настолько необычно и несвойственно старикам, что не могло пройти незамеченным.
- А во что он был одет?
- Я не помню. Я помню, что это был пожилой мужчина, а детали словно выпали. 
- Может у него был шрам на лице или татуировка на руке? – настаивал полицейский.
- Амая же сказала, что не помнит, - вскричал отец, вскочив со своего места.
- Господин Хаяси, вы мешаете мне вести допрос, - спокойно произнес Сато, и отец сел, словно голос детектива его прихлопнул.
- Я не помню, - ответила я неожиданно севшим голосом.
- А смогла бы его опознать при встрече?
- Возможно, но не могу утверждать наверняка.
- Ты уверена, что тебе больше нечего добавить по этому преступлению? – с нажимом произнес полицейский, пристально смотря мне в глаза.
Я усиленно закивала головой, желая оказаться как можно дальше от всего этого. 
- Что ж, спасибо. Но если что-нибудь вспомнишь, то звони по этому номеру, – Сато достал из папки визитку и протянул ее мне. – Можете идти.
Я взяла визитку, и мы с отцом уже собирались покинуть помещение, когда детектив окликнул нас.
- Вот еще что, - он открыл свой блокнот, нашел чистый листок и вырвал его. – У людей, особенно подросткового возраста, пережившие психотравмирующие ситуации, например, как эта, очень часто развивается посттравматическое стрессовое расстройство. Поэтому я настоятельно вам рекомендую обратиться к психотерапевту. Я запишу адрес одного, к которому мы подолгу службы постоянно обращаемся. Это не реклама его, а просто я уверен в нем.
Он записал на листе имя, адрес и немного подумав, стал чертить схему, снабжая ее подписями, указаниями поворотов и названием улиц.
- Теперь вы найдете его и не заблудитесь в джунглях города.
Отец поблагодарил полицейского, забрал листок и мы вышли.
- Наконец-то, - к нам бросилась мама и заключила меня в объятия. – Я думала, что с ума сойду, пока вас жду.
- Теперь все хорошо, - отец мягко улыбнулся и обнял нас обеих. – Теперь можем ехать.
- Домой? – я освободилась от их рук и со страхом смотрела то на одного, то на другого. Ехать домой сейчас, мне совершенно не хотелось. 
- Нет, - ответил отец, -  эту ночь мы проведем в гостинице. Идемте ловить такси.
На улице уже стемнело, но из-за неоновых вывесок было светло, только по переулкам жалась тьма. Довольно быстро папа поймал такси, и мы разместились в нем. Прислонившись головой к окну, я долго смотрела, не отрываясь, на дорогу. Мы молчали. То и дело мимо нас проплывали подсвеченные деревья сакуры, но вся эта красота природы не трогала меня. Потому что кроме изматывающей душу пустоты я ничего не чувствовала. В какой-то момент я перестала различать дорогу перед глазами, просто смотрела в окно и слушала шум города. Мне бы хотелось ехать так вечно или, по крайней мере, достаточно долго, чтобы воспоминания об этом ужасе стерлись из моей памяти. Но наша поездка не продлилась и пятнадцати минут. Когда такси остановилось возле гостиницы, я,  вздохнув, открыла дверь и выбралась наружу. Войдя следом за родителями в здание и дождавшись, когда отец заполнит регистрационные бланки, мы поднялись в номер.
Двухместный номер был оформлен в элегантном стиле и располагал односпальной и особо широкой двуспальной кроватями. Так же в нем находился телевизор с плоским экраном, небольшой холодильник и гостиная зона. Весь интерьер был выдержан в спокойных пастельных тонах.
Первым делом я скрылась в ванной комнате и долго стояла под горячим душем с закрытыми глазами, а потом, высушив волосы феном и надев гостиничный халат,  вышла оттуда.
Как только я легла на кровать, сразу куда-то поплыла. Только сейчас я поняла, до какой степени была измотана, и стоило закрыть глаза, как передо мной в свете фар зазмеилась серая лента дороги, замелькали чьи-то лица. Образы накладывались одно на другое и не создавали четкой картины.
- Спокойной ночи, - услышала я голос мамы. – Если что – зови…
Я кивнула ей и отключилась.

Проснулась я внезапно, в тишине и темноте и не сразу поняла, что меня разбудило. Но через секунду стало понятно – стук в дверь.
Отец включил ночник, прошел к двери и открыл ее. На пороге стоял детектив Сато с двумя полицейскими. Он показал жетон и, войдя в номер, официальным тоном произнес:
- Госпожа Хаяси, вы задерживаетесь по подозрению в покушении на жизнь Тору Миура.
6

Слова детектива прозвучали как гром среди ясного неба, и воцарившаяся тишина только усиливала этот эффект. Глаза мамы широко распахнулись от изумления и страха. Покачнувшись, она наклонилась вперед, будто теряя сознание. Соскочив с кровати, я подбежала к ней, чтобы поддержать. Мне показалось, что она разрыдается, но нет, мама сдержалась. Постояв немного так, она покачала головой, словно таким образом пыталась отогнать от себя ужасные слова Сато.
- Госпожа Хаяси, оденьтесь и следуйте за нами, – напомнил о себе детектив. 
В голове закопошились вопросы и, открыв было рот, передумала: я не была уверена в том, что если заговорю то не устрою истерику, а осложнять ситуацию еще и этим не хотелось.
Мама, закусив губу, посмотрела на меня, после чего взяла свои вещи и скрылась в ванной комнате. Все стояли смирно, но чувствовалось, что это боевая готовность и в случае чего – обе стороны будут готовы нападать и защищаться. Возможно, пробудь мама в ванной дольше, у кого-нибудь и сдали бы нервы, но она вернулась довольно быстро. Я обратила внимание на то, что руки ее тряслись.
- Рика, я найду для тебя самого лучшего адвоката, - сказал отец, хмуро смотря на полицейских. - Так что не волнуйся – он докажет всю абсурдность выдвинутых против тебя обвинений. 
- Конечно, - криво улыбнулся Сато и жестом указал маме идти вперед. Бросив на нас с отцом затравленный взгляд, она вышла в коридор, а вслед за ней и полицейские.
Некоторое время мы с папой молча стояли, а потом посмотрели друг на друга. Немой вопрос повис между нами и мы оба понимали, что он никогда не будет произнесен: а вдруг это сделала мама?
- Уснуть мне уже все равно не удастся, - заговорил отец, избегая смотреть мне в глаза. - Так что я съезжу домой, возьму кое-какие документы, деньги. Да созвонюсь со своим знакомым адвокатом, а ты побудь пока здесь, дома еще… не прибрано. Тебе что-нибудь прихватить из дома?
- Да, что-нибудь из одежды, поскольку кроме этого гостиничного халата у меня ничего нет. 
- Хорошо. Сотовый у меня с собой, так что если что – звони.
Взгляд отца устремился куда-то поверх меня, и в комнате опять повисла тишина, которая разрешилась очередным вздохом.
- Ну, я пошел.
Когда отец ушел, я включила телевизор, но не потому, что желала его посмотреть, а просто таким способом хотела разбавить тишину. Создать иллюзию компании. Отец, пытаясь меня уберечь от всего происходящего, решает проблемы где-то там, чтобы я не видела и не слышала. Хочет уберечь мою психику, но не замечает, что упускает один важный момент: он оставляет меня совершенно одну. Я словно нахожусь в коридоре, в котором все двери наглухо закрыты и ломись не ломись  в них – они не откроются.  Отец, желая как лучше, изолирует меня от себя, как бы помещает в кокон. Вот только внутри этого кокона становиться все меньше воздуха и я боюсь задохнуться или сойти с ума.
Я мысленно повторяла: «Все будет хорошо», но мне в это совершенно не верилось. Сейчас моя жизнь виделась мне в образе фигуры выстроенной из домино и кто-то задел одну костяшку и медленно, но верно, вся композиция стала рушиться. И никто и ничто не может остановить этот запущенный процесс. Остается только смотреть и со страхом ждать: что будет, когда последняя кость упадет? Стоит ли строить заново фигуру, которую по неосторожности я сама или кто-то по злому умыслу разрушит? В чем смысл? В чем?
Я перестала бороться с собой и мои мысли, вырвавшись на волю, завели хаотичный танец, требуя к себе внимания. Выхватывали какие-то факты из жизни и бросали их мне в лицо как камни, внося в мою душу страх, ужасные подозрения и сомнения. Моя жизнь рушилась на глазах, а я понятия не имею что делать, чтобы избежать катастрофы.
На смену телевизионной передачи приходила новая, но ни одна не привлекла мое внимание. Я сидела в кресле и следила за тем, как мало по малу темнота стала отступать, отдавай власть свету. Странное дело, но чем больше светало, тем лучше я начинала себя чувствовать. Словно голодные звери ночи отпускали меня, теряли надо мной власть, тем самым освобождая от самих себя и страха.
В этот миг послышался звук открывающейся двери. Я обернулась. В проеме распахнутой двери стоял отец с крайне мрачным выражением лица.
- Я записался на прием к адвокату. Он примет меня через полтора часа, так что есть время позавтракать. Я взял тебе одежду, то, что первое попалось на глаза, - отец поставил пакет на пол и подошел к телефону. – Закажу завтрак в номер.
- Хорошо, - я подхватила пакет и ушла в другую комнату. «Добычей» отца оказались черные брюки и белая блузка, так же под одеждой я обнаружила свой сотовый телефон. Переодевание у меня заняло несколько минут, но когда я вернулась, завтрак уже был в номере.
- Я заказал нам тамагояки , мисо-суп и салат, - сказал отец и сел за стол. – Надеюсь тебе понравиться.
- Что-то мне не хочется есть, аппетита совершенно нет. 
- Хоть немного тебе необходимо поесть, - начал уговаривать папа. – Ты должна набраться сил, а откуда они появятся, если ты будешь голодать?
- Ну хорошо, совсем немного, - я села за стол и взяла в руку хаси .
- Погода испортилась, - пробормотал отец, смотря в окно.
Это замечание одинаково подходило как к погоде за окном, так и к атмосфере в нашей семье, что именно он имел ввиду? А может в его словах нет никакого подтекста и мне показалось? В спокойствии его лица вдруг проступила скорбь, во всяком случае, мне так почудилось. 
- А как же твоя работа? – просила я его. – То, что ты сегодня не на работе, тебя за это не уволят?
- Нет, я взял на сегодня отгул. И, кстати, у тебя сегодня тоже назначена встреча.
- Какая? – я удивленно смотрела на него, так как ни какой встречи не планировала.
- С психотерапевтом, которого посоветовал детектив.  Я бы сходил с тобой к нему, но сама понимаешь, мне необходимо встретиться с адвокатом, потом к Рике заехать, чтобы все узнать…
- Может мне тогда лучше не ходить к нему? Чем он может помочь?
- Если бы психотерапевты не могли ничем помочь, то эта профессия уже давно изжила себя, верно?
- Нет, не верно. Различные колдуны, знахарки ничем не могут помочь тяжело больным, но между тем их, если можно так сказать, профессия процветает. Где гарантия, что психотерапевты не из этой оперы?
- Тааак, - с улыбкой протянул отец. – Вот уж не думал, что мне нечем будет крыть.
- То есть…
- То есть в твоих словах есть доля правды, - перебил меня папа, - но не вся. То, о чем ты говоришь, вполне возможно, но это исключения, которые ты найдешь во всех сферах жизни и профессиях. Да и стал бы детектив советовать обратиться к нему, если это было бессмысленно?
- Может между ними есть денежная договоренность? Некий процент от суммы за сеанс Сато…
- Вот это тебя занесло. Но если не хочешь к этому, давай найдем другого?
- Это лишняя трата денег, честное слово.
- Так, все, - и для большой убедительности отец хлопнул ладошкой по столу. – Ты идешь к психотерапевту! Что я тебя уговариваю как маленькую? О времени сеанса я договорился, так что в 14:00 ты должна уже быть там.
Отец извлек из кармана листок, деньги и положил все это на стол.
- Это та самая схема, которую чертил детектив. Я посмотрел, тут все точно описано и на метро ты доедешь практически до самого места, а там немного пройдешь и все.
- Ладно, твоя взяла. 

Послеобеденное солнце заливало город, и в воздухе ощущался специфический запах – запах весны. Время от времени мне попадались скамейки, на которых сидели люди и грелись на солнышке. Эта безмятежная картинка никак не вязалась с тем, что происходит у меня в душе и голове, словно это другой мир, который соприкоснулся с моим. Кажется вот он рядом, только протяни руку или сделай шаг вперед и перейдешь в него, но нет – он находится намного дальше, эффект тот же, когда смотришь сквозь воду на дно речки и думаешь, что вот оно, но на самом деле до него несколько метров. Разница между случившимся и этой идеалистической картиной казалась ошеломляющей.
Добравшись до метро, я практически сразу оказалась в плену толпы. Стараясь поскорее попасть в метро, люди напирали со всех сторон и я не завидовала тем, кому не посчастливиться упасть. Наконец добравшись до билетного контроля, я вышла на перрон. 
Заняв в вагоне свободное место, я почувствовала на себе множество взглядов. Должно быть, нечто было написано у меня на лице. Ошеломление. Отстраненность.
- Ну и молодежь пошла, – сказала какая-то женщина, сидящая недалеко от меня. В ее взгляде было столько яду, что его вполне хватило бы, чтобы убить какое-нибудь небольшое животное. – Только и знают, что уродовать себя! Где это видано, чтобы красили волосы в такой цвет?
От этих слов я почувствовала себя так, словно мою душу режут тупым ножом. Моя первая реакция была ответить женщине что-нибудь резкое, но посмотрев на нее, мне стало стыдно – она же мне в матери годиться!
Выйдя на своей остановке, я сверилась с самодельной картой. Как и говорил отец, до здания, в котором располагался кабинет психотерапевта, я добралась быстро,  минут за десять. Это оказался обычный многоквартирный дом, выходит он принимает пациентов у себя в квартире. Поднявшись на восьмой этаж, я некоторое время в нерешительности постояла перед дверью, а потом все же постучала, но реакции изнутри не последовало - дверь никто не открыл.
Подождав немного, я еще раз постучала, только чуть громче. Но все тщетно. Я уже собиралась уходить, но тут, наконец, дверь открылась.
На пороге стоял мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Одет он был в черные брюки и в фиолетовую рубашку с закатанными по локоть рукавами - в целом, ничего впечатляющего, если бы не знала кто он, приняла бы за обычного клерка, но, пожалуй, одна черта привлекала внимание: в его движениях, озорных глазах было что-то хулиганское, от него просто веяло весельем.
- Здравствуйте, - заговорила я, - у меня назначен сеанс на два часа.
-  Проходи, - он отошел от двери, давая возможность мне пройти. – Ты пришла немного раньше, но это не страшно. Меня зовут Мичи Нагаи, а ты, я так понимаю, Амая?
- Да…
- Вижу, не произвел впечатления? – спросил он с мягкой улыбкой.
- Не то чтобы… просто представляла вас другим. В принципе, последнее время у меня плохо с подобного рода вещами – ошибаюсь. Наверное, это все из-за фильмом: определенные штампы остаются в голове.
- Многие люди становиться заложниками их и даже не замечают этого. А может мне для убедительности сделать татуировку на лбу, что-то типа: «Я - психотерапевт»? Тогда уж ни у кого не останется сомнений относительно моей профессии, как считаешь?
- В таком случае вы добьетесь совершенно другой эффект и точно потеряете всех клиентов.
За этим разговором мы прошли коридор и оказались в кабинете. Он оказался большим, цвет стен был светло-бежевого цвета, а пол был покрыт толстым мягким ковролином. Справа от двери располагался угловой диван, рядом с которым стоял небольшой, овальной формы, журнальный столик, а напротив него находилось кресло. Наискось, возле самого окна, стоял письменный стол, над которым висели сертификаты и дипломы, подтверждающие квалификацию доктора. У противоположной от стола стене располагался шкаф с какими-то книгами, скорее всего по его специальности.
Я села в кресло, так как не хотела даже близко подходить к дивану, вдруг еще заставит лечь.
- Я не хочу и не буду играть с тобой в обманчивые игры и поэтому буду говорить открыто и честно, - заговорил психотерапевт, сев на диван напротив меня. - Я не буду пичкать тебя терминами, сидеть с умный видом и то и дело приводить для большей убедительности цитаты великих людей. Мне так не нравиться то, что простые слова стали заменять на витиеватые и непонятные. Это напоминает фразы на иностранном языке: звучат весомо и интригующе, а все из-за того, что не знаешь, что они означают. Передо мной не стоит задача задурить тебе голову, у меня она другая: не дать тебе сделать вид, что ничего особенного не произошло и «похоронить» случившееся. Первое время тебе действительно станет легче от того, что удается не думать об этом, но подобное вычеркнуть или забыть не получится. Все перейдет на подсознательный уровень и будет напоминать о себе в виде кошмарных снов, навязчивом прокручивание психотравмирующего события.
- Ну что ж, тогда действуйте, - сардонически произнесла я.
- Я могу сразу приступить, но это будет похоже на операцию без наркоза. Больно, правда? А тебе будет вдвойне больнее из-за того, что ты так настроена по отношению ко мне.
- Как – так? - спросила я раздражённо, у меня пропало всякое желание разговаривать.
- Вижу, ты не веришь тому, что я смогу тебе помочь. Ты изначально строишь между нами барьер, возможно, и не только по отношению ко мне, а ко всем. И чтобы я не говорил, все будет разбиваться об него или искажаться им. Каждого мое слово будет воспринято так, что все твои опасения будут оправданы. Все будет истолковываться против меня. Если думаешь, что побыв у меня на сеансе, я тебе сразу помогу, то ты ошибаешься. То, что ты побыла у меня, послушала и ушла – не будут иметь никакой роли, если ты не будешь принимать активного участия в своем излечении. Учитель  в школе – в данном случае я – объясняет правила, показывает примеры, разъясняет, но все остальное – выучить правила, закрепить знания решений примеров – это все личная ответственность ученика, то есть тебя.
- Другими словами: в случае неудачи вы невиноваты?
- Разве я такое говорил?
- Но смысл именно такой.
- Разве? У тебя никогда такого не было, что сначала все видится иначе, чем оказывается на самом деле?
- Ну… - я ненадолго задумалась. – Да, было такое.
- Как считаешь, почему так происходит?
- Потому что узнаю правду!?
- А если ситуация не касается «правда-не правда», а ощущений?
-  В таком случае, - неуверенно начала я, - меняется взгляд на эти ощущения.
- Точно.  Пойми, у нас ничего не получится, если ты будешь настроена против меня – это игра на двоих. Вот скажи, сложится у нас с тобой игра в теннис, если я буду тебе посовать, а ты не станешь отбивать?
- Нет, - неохотно ответила я. – Определенно ничего не получиться.
- Если мы решим работать вместе, я хотел бы видеть тебя, по крайней мере, три раза в неделю, а лучше четыре. Но прежде чем продолжить, я предлагаю тебе  честно ответить самой себе на несколько вопросов. Нет ли в моих жестах, манере одеваться что-либо для тебя неприятного? И если бы мы познакомились при других обстоятельствах, ты бы захотела со мной общаться? Если я у тебя вызываю сильное отторжение, то нам не стоит продолжать сеанс, иначе твоя неприязнь перерастет в агрессию, и тем самым это еще больше травмирует тебя. И помни, что ты всегда можешь встать и уйти отсюда. Тебя здесь никто насильно не держит и ты тут незаключенная. И если тебя что-то не устраивает – говори об этом, терпеть не имеет смысла. Только в общении я смогу понять тебя. И давай договоримся, что ты уйдешь только в том случае, если почувствуешь острое желание это сделать, а не потому, что захочет проучить меня. Договорились?

7

Вроде бы я пробыла у него недолго, но когда уходила было уже полчетвертого. Полтора часа пролетели как минуты. Уже прощаясь, психотерапевт предупредил меня, что если я решу продолжить работать с ним, это должно будет стать одним из главных событий и обязанностей в моей жизни. Так же он посоветовал все тщательно осмыслить и, отбросив шипы, ответить на те вопросы. И уже в самых дверях сэнсэй вручил мне визитку с номером своего сотового телефона и сказал, что если решусь, то следующий сеанс состоится через три дня в 17:00, а если нет – могу смело забыть о нашей встрече.
Я шла по улице, рассматривая визитку, на которой при попадании на нее солнечных лучей, проступало незатейливое изображение слона. И тут над моим ухом прозвучал укоризненный голос:
- Мы думаем, где ты пропадаешь, а она тут прохлаждается.
Я обернулась и увидела перед собой «банду с последних парт» в полном составе.
- Да у меня тут были дела… - начала поспешно оправдываться я и сунула визитку в карман.
- Я тоже хочу иметь такие дела, которые позволяют не ходить в школу, - обиженно протянула Эри.
- Школа?!  - вскрикнула я. – Я о ней совершенно забыла.
- А у тебя, однако, выгодная амнезия,  - смеясь, заметил Рю.
- Ладно-ладно, - я замахала на него руками. – А вы что здесь делаете?
- Вчера нам так и не удалось посмотреть фильм: все билеты были распроданы, - сказал Такаши. - Вот решили сегодня попробовать, может получиться? Пойдешь с нами?
Я ненадолго задумалась и поняла, что именно дружеской компании мне сейчас и не хватает.
 - Да, развеяться мне сейчас просто необходимо.
По пути к кинотеатру мы разговаривали о разных пустяках и все мои волнения ушли на второй план, и я почувствовала себя хорошо, да что там - счастливо.
Мы предвкушали как купим попкорн, займем свои места в зале и уже чуть ли не видели фильм, но нас встретила табличка висящая на стекле кассы: «Билетов нет».   
- Да что такое? – в отчаянье спросила Эри. – И сегодня билетов нет. Просто сговор какой-то.
- Может, тогда сходим в кафе? – предложил Хотэка.
- А это мысль, нам всем необходим утешительный приз. Одобрено, – за всех ответил Рю.

Уличное кафе было переполнено и нам никак не удавалось найти столик, за которым мы могли бы все разместиться. А когда нам удалось найти места и получить свою пиццу, Хотэка, как бы между прочим, сказал:
- Мой отец сказал, что твою маму задержали.
Никому даже уточнять не пришлось, все и так поняли о чем речь. От этой фразы, мое беззаботное настроение моментально сдулась.
- Говорят, - продолжил он, - что ты была в крови.
- И что? – с вызовом спросила я.
- Может это ты того мужчину покалечила, а твоя мать взяла всю вину на себя?
Эри ахнула и прикрыла рот рукой. Кусок пиццы, от которой хотел откусить Такаши выпал из его рук и с неприятным звуком шмякнулся на стол.
- Хотэка, - начал Рю, в его голосе чувствовалась еле сдерживаемая ярость.  - Ты реально перегнул палку.
- Да неужели? – Хотэка едва заметно усмехнулся. - Что вы из себя строите? Только у меня одного хватило смелости сказать ей то, о чем вы все думаете. Только не надо делать вид, что это не так.
В следующую секунду Рю поднялся и направился прямо к нему. Я оцепенела, не в силах остановить его, не крикнуть. Кулак Рю описал дугу и со всего маху вписался в челюсть Хотэки. То ли удар был такой сильный, то ли от неожиданности, но Хотэка перевернулся вместе со стулом. Такаши подскочил к Рю и схватил его за плечи, чтобы остановить, но тот больше не предпринял попытки ударить. Вокруг нас стояла тишина. Посмотрев по сторонам, я поняла почему – все глазели на нас, явно ожидая захватывающего продолжения.
- Извинись, - испепеляя Хотэка взглядом, прорычал Рю.
- Чёрта с два, – процедил тот сквозь зубы, поднимаясь. – Я не намерен извиняться за правду. Эри, идем.
Но девушка продолжала сидеть, испуганно смотря на него.
- Ты моя девушка или их? – в бешенстве прокричал Хотэка. И не дожидаясь ее реакции, он выскочил из кафе и понесся через дорогу. Машина, ехавшая навстречу, вильнула в сторону, но он ее словно и не видел. Он продолжал идти, спотыкался, но не останавливался.
Эри виноватым взглядом посмотрела на меня, одними губами произнесла «прости» и поспешила за своим парнем.
- Извините, - обратилась к нам подошедшая официантка. – Но не могли бы вы уйти?
В полной тишине, под любопытствующими взглядами мы покинули кафе, и стоило нам немного отойти, как там все разом зашумели.
- Теперь им будет о чем потрепаться, - раздраженно заметил Рю.
- Нет, какая он скотина! – негодования Такаши вырвалось наружу как взорвавшиеся петарда. Это было настолько на него не похоже, что мы с Рю удивленно устремили на него взгляд.
- Ну что вы смотрите? – продолжил он. - Во всем есть свои границы, а Хотэка их не то что переступил, а сорвал и бросил в нас.
Я не удержалась и оглянулась. Хотэка с Эри стояли возле светофора и о чем-то горячо спорили.
- Забудь, - заметив куда я смотрю, сказал Рю. – Я уверен, он потом извиниться перед тобой.
- Кто? Хотэка? – воскликнул Такаши. – Кто угодно, только не он. Он же из тех, кто считает себя всегда правым. И даже если будет доказано что это не так, станет убеждать, будто все остальные заблуждаются, а он прав.
- Ах, перестаньте же, - устало произнесла я. – Этот разговор я не хочу продолжать.
Мы молча шли, время от времени поглядывая друг на друга, понимая, что сейчас происходит переломный момент в нашей банде с последних парт, к которому ни один из нас не был полностью готов. Да и можно ли подготовиться к такому?
Время - это сито. И через него просеивается боль, любовь, дружба... и многое проскальзывает через дырочки и исчезает, хотя изначально нам это казалось колоссально важным и нерушимым, но время показало, что это была только видимость. И только то, что осталось и не проскользнуло, действительно имеет значение. То, что имеет цену. То, что необходимо ценить. 
И я была почти уверена, что каждый из нас задумался о том, кто следующий проскользнет и уйдет и возможно ли остаться друзьями до самого конца, как бы жизнь не трепала сито?
Я очнулась только возле своего дома и моментально запаниковала и, наверное, с громким криком кинулась прочь, если бы со мной не было друзей. Возле гаража я заметила отца, который расплачивался с какой-то женщиной, судя по всему нанятой уборщицей.
- Спасибо что проводили, - обратилась я к парням и сделала глубокий поклон.
- А я только хотел тебе звонить, - радостно сказал папа и направился к нам. – Все прибрано, так что можем вернуться домой.
По мне так я бы сюда никогда не возвращалась. Лучшим вариантом было бы продать дом и уехать отсюда как можно дальше, а еще лучше, перед этим снести его.
- Здравствуйте Шин-сан, - одновременно произнесли Рю и Такаши.
Распрощавшись с друзьями, я вслед за отцом вошла в дом. Внутри стоял запах моющего средства, и стоило нам только переступить порог, как сверху послышался какой-то шум и он стал стремительно приближаться.
- Что это? – шепотом спросила я папу, но прежде чем он успел ответить, Спел, выскочил из-за угла и прыгнул на меня. Еле устояв на ногах, я принялась его гладить. Из-за последних событий я совсем забыла о нем, и мне стало стыдно.
Почти все следы преступления могли убрать, кроме пентаграмм, которые я обнаружила во всех комнатах. Чтобы узнать о них побольше, я вышла в интернет при помощи беспроводного Wi-Fi доступа со своего смартфона. Я нашла информацию, что в оккультизме пентаграмма известна как знак, оберегающий от всякого зла и нечистой силы, но для посвященных это и могущественный знак власти над земным миром, которой некогда обладал премудрый Соломон. Но если сама пентаграмма означает защиту от нечистой силы, то зачем еще эти слова писать вверху нее? Бессмыслица какая-то получается. Не говорит ли это о том, что это дело рук психопата?

За ужином я рассказала отцу, как прошел наш сеанс, вернее знакомство, с психотерапевтом, а об инциденте с Хотэка решила умолчать – папе сейчас совершенно ни к чему волноваться еще и по этому поводу. А отец в свою очередь посвятил меня по поводу дел мамы, но потому как он неохотно говорил, я заключила, что многое он скрыл. Но, даже зная всю правду, я бы не смогла помочь, поэтому выпытывать все подробности не стала, сделала вид, что все приняла за чистую монету.

В ту ночь я лежала у себя в кровати и пыталась уснуть, но мой взгляд, то и дело возвращался к пентаграмме на стене. Не выдержав, я встала с постели, прошла в коридор, сняла там календарь и вернувшись к себе, принялась его приклеивать при помощи скотча таким образом, чтобы скрыть это кошмарное художество. Занятая делом, до меня не сразу дошло, что с улицы доноситься непонятный  звук, от которого по коже у меня побежали мурашки. Выключив свет, я на цыпочках подошла к окну, отодвинула штору и выглянула. Внизу кто-то двигался, но отсутствие лунного света не давало разглядеть его. Тот старик? Нет, для человека слишком маленький. И тут я с облегчением вздохнула – это был Спешл. Отец посадил его на цепь, которая была прилеплена к будке. Принять собаку за старика – нервы и темнота сыграли со мной злую шутку.
Убрав в стол скотч и ножницы, я легла в постель и натянула одеяло до самого подбородка, так, на всякий случай.

8

На следующее утро я проснулась в хорошем настроении, чувствуя себя бодрой и отдохнувшей. Приняв душ и облачившись в форму, я посмотрела на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрело симпатичное личико, с которого наконец-то исчез усталый взгляд. 
- Все будет хорошо, - сказала я своему отражению.
Разбирая школьную сумку, на дне, я нашла высушенное баранье копытце в блистере, которое купила для Спешл, но так и не отдала ему. Побросав  в сумки тетради и книги, которые мне сегодня понадобятся и положив на них лакомство для собаки, я сбежала со второго этажа вниз, в кухню. Отец сидел за столом и заканчивал завтракать.
- Ты можешь не идти в школу, - сказал он.
- Я лучше пойду, - отозвалась я, наливая себе чай. – То, что я останусь дома ничего не изменит, а в школе со мной друзья.
«Большая часть из них», - мысленно добавила я.
- Если ты этого и правда хочешь, то конечно иди. Кстати, вчера забирая вещи из гостиницы, я обнаружил его, - сказал отец, указывая на мой сотовый телефон, который лежал возле его кружки с чаем.
- Ты был в гостинице? – удивленно спросила я. – Когда ты успел?
- Мне необходимо было расплатиться и выписаться оттуда. Сразу после ужина съездил.
- Я даже и не заметила… - проговорила я, усаживаясь за стол. - Я могу увидеть маму?
- К сожалению нет, это невозможно. К Рика сейчас не пускают даже адвоката.
- Что???
- Таковы законы, - проговорил отец, поднимаясь. – Извини, но вынужден тебя оставить. Мне еще нужно встретиться с Кио, по поводу одного дела, так что я пошел. Приятного дня, Амая.
- И тебе.
Позавтракав, я убрав со стола, помыла посуду и выйдя из дома подошла к Спешл. Он визжал, крутился и пытался лизнуть меня в лицо.
- Прости, что не смогла сдержать обещание. Знаю, что фразы «опрятный внешний вид», «аккуратная прическа» для тебя ничего не значат, поэтому и не подойду ближе. Но у меня кое-что есть для тебя, - я достала пакетик с лакомством и помотала им. - С большим опозданием, но все же награда нашла своего героя.
Открыв блистер, я бросила угощение собаке, и тот поймал его налету. 
- Сегодня я ничего не буду тебе обещать, вдруг из-за этого день пройдет гладко и без инцидентов, а?

Подходя к школе, я заметила Такаши и остановилась, чтобы дождаться его. Он шел по направлению ко мне и смотрел в мою сторону, но, подойдя поближе, сделал вид, что мы незнакомы. Он прошел мимо, не сказав ни слова. У меня заколотилось сердце, поняв, что он решил мне противостоять. Я нашла взглядом Рю, интересно, он тоже отвернется? Но нет, он махнул рукой и направился ко мне.
- Такаши перешел на сторону Хотэка, - безразличным тоном произнесла я, когда подошел друг, но внутри меня все клокотало от обиды и боли.
- Это и неудивительно, он его брат как ни как, - нахмурившись, сказал он. – Скорее всего, Хотэка кричал ему в том же духе что и вчера Эри: «Ты мой брат или их?».
- Слушай, если из-за всех этих слухов ты…
- Замолчи!  - перебил он. -  Я не верю во все эти слухи! Но даже если это ты сделала, я уверен, на это были веские причины! И вообще, как там говориться? Человек считается невиновным пока не доказано обратное!?
- Если своими словами, то так.
- Знаешь… - продолжал Рю. - Мир хаоса, со всеми своими оттенками, постоянно окружает нас и глупо надеяться, что посчастливиться избежать его сетей. Сейчас они тебя окутали, завтра меня и что? Каждый раз в такой ситуации отворачиваться? Но дружба в том и заключается, чтобы поддерживать друг друга и помогать, особенно когда весь мир ополчился против. Но как не печально во всем играет роль человеческий фактор.
- Что ты имеешь ввиду?
-  Не сама дружба подразумевает предательство или верность, все зависит от людей.  Одни с тобой остаются навсегда, не смотря ни на что, другие уходят при малейших трудностях. Но я думаю, что Хотэка решил быть с большинством, чтобы не попасть под раздачу и не стать предметом косых взглядов.
- Спасибо! – с чувством сказала я. От его слов тяжесть на душе, которая еще минуту назад казалась чудовищной, ослабла. 
- За что? – непонимающе спросил Рю.
- В эту минуту ты, сам того не подозревая, преподал мне урок. Я никогда не отвернусь от человека, опасаясь стать изгоем, какие бы жестокие удары судьбы мне не пришлось за это вынести! 
В классе меня ожидал неприятный, но предсказуемый сюрприз. Эри, которая до этого сидела возле меня, перебралась на другое место. Еще утром я надеялась, что сегодня все уладиться и извинившись друг перед другом, как это было раньше, все вернется на круги своя. Но то, что Эри пересела на другое место, свободное перед Хотэка, стало официальным своеобразным заявлением: мы больше не друзья.
- Банда с последних парт развалилась, поскольку один ее участник перебрался на предпоследнюю. - Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал непринужденно.
- Такими темпами мы с тобой превратимся в оппозицию с последних парт, - пошутил Рю.
- Мне кажется, мы уже ею стали.
Какое-то время Рю стоял в нерешительности, смотря на свою парту, то на некогда занимаемую Эри, но потом все же сел на свое прежнее место, чему я было несказанно рада. Я не хотела бы, чтобы место моей бывшей подруги кто-либо занимал, по крайней мере, пока. Отныне пустая парта – символ погибшей дружбы.
Усевшись на свое место, я посмотрела на своих некогда друзей. Такаши словно приклеился взглядом к своей книги, как будто от этого зависела вся его жизнь. Хотэка и Эри о чем-то шептались. Неожиданно Хотэка поднял голову и встретился со мной взглядом. На его губах заиграла странная улыбочка. Наверное, он ликовал от осознания того, что добился, чтобы от меня отвернулся еще один человек. 
- Встать, - прокричал староста на весь класс.
Мы все как один поднялись со своих мест, выпрямились, и класс моментально погрузился в почтительную тишину. Дождавшись команды «Поклон», все разом поклонились. Этот обязательный ритуал неожиданно вызвал у меня воспоминания, которые были связаны с Хотэка. В начальной школе он как-то специально не выполнил должным образом поклон и в итоге, по заведенным правилам, весь класс вместе с ним кланялся снова. Так повторялось несколько раз, и после этого ему полкласса объявил бойкот на целую неделю.
- Сесть, - ворвался в мои воспоминания голос старосты.   
Я на всех уроках так внимательно слушала сэнсэя, словно пропустила весь триместр, а завтра должен состоять экзамен. Но даже это не спасало от нежелательных мыслей, которые моментально давали о себе знать, когда я теряла бдительность.

Как только прозвенел звонок, означающий конец учебного дня, я схватила сумку и хотела быстро уйти, но путь преградил мне Хотэка.
- После уроков все ученики должны принимать участие в уборке всей школьной территории и тебя это тоже касается, Амая, - насмешливо проговорил он. – У нас уборщиц нет.
- Спасибо что посвятил меня во всем известный факт, - я чувствовала, что начинаю злиться на него, но в большей степени на себя за то, что дала ему возможность воткнуть в меня отравленную шпильку.
Бросив сумку на пол рядом с дверью, я взяла тряпку и намочив ее, принялась с остервенением протирать ближайшую ко мне парту. Все уроки я тщетно пыталась избавиться от чувства грусти, обиды и злости, которая только усилилась, когда со мной заговорил Хотэка. Как можно было все разрушить из-за каких-то слухов?
- Еще немного и ты вотрешь парту в пол, - послышался у меня за спиной голос Рю. - Я конечно понимаю, оригинальная идея, но как потом за ней сидеть?
- Я напишу инструкцию по поводу ее эксплуатации, - пробурчала я и перешла к другой парте.
- Первый пункт должен быть таким: при помощи лома оторвите ее от пола… Что случилось?
- Ничего не случилось, почему бы тебе просто не отстать от меня?
- Ничего говоришь? Да от тебя раздражение сыплется в разные стороны, как искры от замкнувшего электропровода. Что произошло?
Отобрав у меня тряпку и положив ее на стол, Рю схватил меня руку и потащил за собой. Только оказавшись на крыше он отпустил меня.
- Здесь нас никто не услышит, - объяснил он свое поведение. - Ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит. Я же твой друг.
- Я не хочу жаловаться тебе или кому-либо еще, - честно призналась я.
- Знаешь в чем разница между жалостью и поддержкой? – спросил меня Рю и не дожидаясь ответа продолжил: - В том, что когда тебя жалеют - люди просто поохают, поахают, согласятся какая ужасная ситуация сложилась и все. А когда хотят поддержать, то собираются вместе и решают, как эту ситуацию разрешить, неважно  эмоционального или материального характера.  В твоем случае я могу поддержать тебя только морально, так сказать дать в ухо словом. Но даже этого я не смогу сделать, если ты будешь отгораживаться от меня.
- Странно… - задумчиво протянула я.
- Что?
- Этот же смысл, только другими словами, мне сказал психотерапевт, - в глазах Рю читался немой вопрос. – После этого происшествия у нас дома детектив посоветовал обратиться к нему. Я как раз шла от него, когда вы меня встретили и предложили пойти с вами в кино.
Между нами повисла тишина, но она не казалась давящей или угнетающей, словно в ней был сокрыт некий смысл, который невозможно описать словами, только почувствовать и возможно на интуитивном уровне понять.
- Понимаешь, - я остановилась, чтобы собраться с силами, чтобы продолжить. Я из-за всех сил старалась контролировать свой голос, но то и дело сиплые нотки проскальзывали. - То, что еще недавно казалось важным, перестало таким являться. Все последние события поставили меня перед фактом – все может прекратиться в любую секунду. На место того мужчины могла быть я или мама или отец. И любая дружба, сколько бы она не длилась, может прерваться от незначительного давления извне. То, что еще недавно казалось мне не рушимым на самом деле оказалось фигурой из песка или из-за льда и чуть что – все разрушено. Так же я поняла, что никогда особенно не стояла твердо на ногах, только и делала что бежала – от урока к уроку, от другу к другу. Побольше развлечений, разной работы. Все быстро, все в темпе, чтобы не увидеть истинное отражение в зеркале. Потому что оно разительно отличается от того как я сама себе все представляю и то что есть на самом деле. Раньше я никогда не думала об этом, а сейчас это осознание встало передо мной и его невозможно обойти или перепрыгнуть. Наверное, можно только пройти сквозь него, но я чувствую – если сделаю это, то не смогу остаться прежней. Что-то измениться на… на всех уровнях жизни или души. И это вводит меня в замешательство. И еще мне кажется, что как только этот мужчина поправиться – это будет означать, что моя жизнь снова вошла в свою колею.
- Я понимаю о чем ты, - после недолго молчания заговорил Рю. - Мне видеться опыт в образе разных одежд. И ты, пережив эту ситуацию и приобретя новые знания и опыт, больше не можешь носить свою старую одежду. Она стала тебе жать. Ты понимаешь, что от нее нужно избавиться и даже сняла ее, вот только одеть новую не спешишь. Ты не знаешь как будешь смотреться в новом наряде. Ты не знаешь, как воспримут тебя новую твои близкие и опасаешься негативной реакции. На данный момент ты словно в нижнем белье в раздумьях стоишь возле шкафа и все никак не можешь выбрать: то ли в старую втиснуться не смотря на то, что стала ужасно мола, то ли все же изменить свой имидж. И мой тебе совет: не тяни с этим, иначе рискуешь остаться в нижнем белье, незащищенная от взглядов и непогоды, навсегда. Но так же ты должна знать, что истинные друзья тебя примут в любых одеждах и если дело совсем туго, помогут выбрать другой наряд. Но никогда не скажут, чтобы ты сначала изменилась, а потом пришла к ним – если тебя называют другом, чтобы получить какие-либо преимущества – это уже не дружба, а выгода.
- Спасибо… Ты очень метко дал мне в ухо словом.
- А этот мужчина, - спросил он, облокачиваясь спиной на защитную сетку,  -в каком он состоянии?
- Я не знаю. Но судя по тому виду… дело дрянь.
- Так найди его. В смысле езжай в больницу и узнай как он, -  Рю достал из кармана ключи и стал их крутить на пальце. - Все же это лучше, чем думать что и как и рисовать в голове разные ужасы.
- Я даже имени его не знаю. Как я его найду? Не буду же я все больницы обходить и просматривать всех пациентов в лицо.
- Зато имя знает детектив, который ведет дело, - возразил мне Рю.
- Не могу же я позвонить ему и попросить назвать имя и фамилию пострадавшего.
- Почему нет? Но если не можешь спросить в открытую, то прояви хитрость. Делай что-либо, только не стой на месте.
Он достал из кармана свой сотовый телефон и протянул его мне.
- На, звони.
Я взяла телефон и с сомнением посмотрела на него. Я уже не была  уверена в том, что действительного этого хочу.
- Давай-давай, - подбадривал меня Рю. – Только включи громкую связь, а то вдруг ты не расслышишь фамилию, а переспросить побоишься.
Преисполненная решительности, я набрала номер полицейского управления и включила громкую связь.
- Здравствуйте, - как только там подняли трубку, затараторила я, даже и слова не дав сказать человеку на том конце провода, -  соедините меня пожалуйста  с детективом, который ведет дело Хаяси.
- Подождите немного, - ответил мне спокойный мужской голос.
Слушая гудки, меня внезапно охватила паника. Пока никто не ответил я могу разъединить связь, размышляла я, но встретившись с непоколебимым взглядом Рю не стала делать этого. Он прав – лучше что-либо делать, чем стоять и трястись от страха.
-Детектив…
- Здравствуйте, - перебив и его, сказала я. Рю только закатил глаза и помотал головой. - Это звонит Амая Хаяси…
- Ты что-нибудь вспомнила по данному делу?
- Да. Нет, - мои ладони вспотели, и телефон так и норовил выскользнуть. – Мне кажется, что раньше я встречала пострадавшего, его же зовут Рю Сато?
- Нет, его зовут Тору Миура. А Сато – это моя фамилия.
- Ваша? – осипшим голосом переспросила я. Теперь понятно почему она так быстро пришла мне на ум. – Ох, извините… Я… наверное… Я была тогда в таком ужасном состоянии, что все напутала. Простите.
- Ничего страшного. Ты только это хотела прояснить или есть еще что-то?
- Нет, только это. Извините еще раз, что отвлекла из-за такого пустяка.
-  Можешь звонить по любому, даже незначительному поводу. Иногда незначительная мелочь может изменить весь ход дела.
- Хорошо. До свидания.
Отключив связь я шумно выдохнула.
- Ужас, когда он сказал, что Сато его фамилия, меня в жар бросило. Я думала он сейчас поймет что его дурачу, достанет пистолет и станет в меня им тыкать, как делают полицейские во всех фильмах.
- Через телефон?
Мы некоторое время смотрели друг на друга, а потом разразились громким хохотом.

9

Но поиски Тору Миура нам пришлось отложить, потому что нам было необходимо спуститься вниз и помочь прибраться. Только покинув школу и добравшись до ближайшей лавочки, мы разместились на ней и приступили к поиску. Чтобы найти номера государственных больниц и клиник нам пришлось изрядно потратить времени в интернете. Но это было ничто, по сравнению с тем, сколько времени у нас ушло, чтобы дозвониться до каждой и еще больше осложняло дело то, что по многим номерам часто было занято. В общей сложности на один звонок без осложнений у нас уходила минута, а если нет, то до пяти-шести. Чтобы справиться быстрее, мы разделили номера поровну, и каждый из нас звонил со своего сотового. Но только на шестнадцатом звонке, который сделал Рю, мы смогли найти Тору Миура.
- Наконец-то! – обрадовано вскричал Рю, когда закончил разговор с женщиной из регистратуры. - Мне пойти с тобой?
- Нет, не надо. Я должна это сделать сама, иначе привыкну, что в трудных обстоятельствах ты со мной и без тебя ничего не смогу делать. А если такое произойдет, мне придется тебя взять в пленники, ну чтобы всегда был под рукой.
- Или повесить на ключи как амулет, - вставил он, - предварительно высушив до приемлемых размеров.
- А что… - я сделала вид, что задумалась.
-Э-э-й, я пошутил! – Рю в притворном ужасе замахал на меня руками. – В ближайшие сто лет я не планирую подобного рода эксперименты.
- А жаль, -  с наигранным разочарованием произнесла я. 
- Я уверен, что в нормальном виде пригожусь тебе больше, - он поднялся, взял сумку и перекинул лямку через плечо. – У меня сегодня еще вечерние занятия, нужно идти.
- Подожди, - я тоже встала. – Я слышала, что принято, навещая больного, давать небольшую сумму денег. Как считаешь – мне стоит их давать?
- Нет, - немного подумав, ответил Рю. – У вас взаимоотношения не совсем… нормальные… Могут расценить как взятку или еще что. Из-за этого могут возникнуть громадные неприятности.
- Да, точно. Ты прав.
- Не переживай так сильно, - он сжал мои плечи и заглянул мне в глаза. - Максимум он кинет в тебя яблоком.
- Тем, который я принесу, - улыбнувшись, заметила я.
- Забавная ситуация получиться: закидали своими же яблоками. Но я бы тебе не советовал что-либо вообще сейчас ему нести. Ему сейчас, может быть, просто ничего нельзя. Узнай сначала все.
- Спасибо тебе. Ты не представляешь как я тебе благодарна...
- Ой, брось, - перебил он меня. – И кстати, сегодня вечером жду от тебя доклад на тему «Как прошла встреча с Тору Миура». Никакие отговорки не принимаются, так и знай.
Он повернулся, высоко поднял руку и помахивая ею, пошел.

Больница оказалась не особо большим белым зданием, формы слегка изогнутого прямоугольника, с бесчисленным количеством окон на фасаде. Она  заняла свое достойное место среди огромных небоскребов и шумных улиц. Автоматическая дверь главного входа при моем приближении беззвучно раздвинулись. Я оказалась в холле, в котором стояло много мягких кресел, многие из которых были заняты ждущими свою очередь людьми. Быстро окинув взглядом холл, я подошла к окошку регистратуры и постучала в него. По ту строну матового стекла проплыл нечеткий силуэт, и следующий миг показалась девушка:
- Чем могу помочь?
- Извините, вы не подскажите в какой палате лежит Тору Миура?
- Одну минуту, - пальцы женщины запорхали над клавиатурой. – Данный человек находиться в реанимации.
- Я могу его увидеть?
- Да, только вам придется подождать. Присядьте пока, я позову вас, когда можно будет пройти к господину Миура.
- Спасибо.
Не успела я занять свободное кресло, как раздался грозный голос:
- Теперь ясна твоя действительная причина звонка, - дернувшись как от удара, я повернулась в сторону сказавшего. Детектив Сато!
- Иди за мной, - бросил он и пошел по направлению ближайшей двери. За ней оказалась большая комната, в центре которой стояли два стола впритык друг к другу. Одну из стен занимали полки, плотно заставленные разноцветными папками. В комнате находилось четыре человека, которые сидели на диванчике и о чем-то переговаривались. Среди них я узнала врача, который приезжал на вызов «скорой помощи». К его белому халату была прицеплена табличка с именем: «Норио Окада».
- Оставьте нас! — приказал им детектив, и они безропотно потянулись один за другим из комнаты.
- Мы предупредили медсестер, что если будут узнавать про Тору Миура, чтобы сообщали нам, - когда за последним закрылась дверь, сказал Сато. – После того как был звонок в регистратуру, нам немедленно доложили об этом и спустя некоторое время мы были тут. Я знал, что звонивший непременно объявиться. Но Нацуко сказала, что звонил парень, кто он? - Сато обратил холодный, напряженный, не суливший ничего хорошего, взгляд в мою сторону.
 «Из-за моего кретинизма может пострадать Рю!», - от этой мысли у меня все похолодело внутри. Мое замешательство не осталось незамеченным. Полицейский сузил глаза и стал пристально смотреть на меня, наверное, его чутье замигало предупреждающим сигналом.
- Это была я, - поспешила уверить его я, слегка пожав плечами. - Не знаю почему регистратор решила, что звонит парень, наверное из-за плохой связи или потому что…
 Я запнулась. Хоть детектив продолжал спокойно смотреть на меня, я почувствовала, как в нем начинает закипать злость. Тем не менее, он мягко улыбнулся и, как ни в чем не бывало, спросил:
- Зачем ты здесь?
- Мне необходимо его увидеть!
- Зачем? Кто он тебе? Согласно твоим ответам на допросе, ты его никогда раньше не видела. И от чего, спрашивается, такое рьяное желание его увидеть?
Он вырвал из моих рук школьную сумку, высыпал ее содержимое на ближайших стол и стал рассматривать.
- Что вы ищите? – возмущенно воскликнула я.
- Возможно истинные мотивы твоего прихода сюда, - проговорил он, не отрываясь от своего занятия.
- Но я вам их сказала!
- А я тебе не верю!  - он оставил сумку в покое, повернулся в мою сторону, подошел ближе и стал напирать, шагая вперед, как будто меня и нет на его пути. Я стала отступать и когда мои ноги коснулись дивана, села. Детектив стоял надо мной, внимательно всмотрелась в мое лицо, словно хотел прочесть ответы на все свои вопросы. 
- И не надо на меня так смотреть! – прошипел он. - Меня уже давно не обманешь невинным видом! Люди совершают преступления с еще более милым личиком!
- О чем это вы? Вы считаете, что это я травмировала Тору Миура?
- Я допускаю такую возможность, - невозмутимо ответил Сато.
- Но зачем в таком случае я бы пришла сюда? – поинтересовалась я.
- Закончить начатое.
- ЧТО??? – я вскочила, и ему пришлось отступить на несколько шагов назад.
- Так зачем, ты сказала, здесь? – спросил он снова, проигнорировав мой вопрос.
- Я просто хотела узнать как он. Узнать когда он очнется и скажет вам кто это сделал. Я знаю, что вас не обманешь невинным видом, - не удержалась я от язвительного замечания, - но я не делала этого. Так же я уверена, что это преступление не рук моей мамы. Как ни как мы жили в одном доме и она никогда не проявляла признаков агрессии.
- Если бы это было показателем и доказательством невиновности… - проговорил детектив, его голос звучал спокойно и как-то устало. - Есть такой феномен «маска нормальности», то есть это притворное поведение направленное на соответствие принятым в обществе нормативам. Такие люди в компании с тобой будут сокрушаться о насилии в жизни, но как останутся одни – сами возьмутся за нож. Они обладают неким шармом, умом, способностью вызывать доверие и располагать к себе. Очень часто заботливые отцы, любящие мужья оказываются жестокими маньяками, а все соседи и родня в один голос кричат о том, что он просто ангел во плоти.
– Вы предполагаете, что у меня или у мамы есть эта «маска» и именно из-за этого вы теперь обвиняете нас?
- Нет, ты вне подозрений, - сказал он, уставившись на белую стену позади меня. – Мы точно знаем, что в тот день на момент совершения преступления, ты была в школе. Мы проверили твои показания.
Моему негодованию не было предела – еще минуту назад он говорил мне, что это преступление совершила я и пришла завершить его, а сейчас утверждает, что невиновна. По крайней мере, теперь понятно откуда имеет корни тот дикий слух о том, что нападение на человека совершила я. Слоняющиеся полицейские по школе и расспрашивающие обо мне – случай этот из ряда вон выходящий, который порождает всевозможные догадки и предположения.
- И у твоего отца алиби, - продолжил Сато, - он был на работе, что подтвердил его начальник. И только у Рика-сан нет алиби. Да, она действительно была в парикмахерской, за час до преступления и теоретически она могла за это время вернуться домой  и…
- Но это еще не означает, что это сделала она! –  против воли ощетинилась я.
- Знаешь ли ты, что на месте преступления была обнаружена бутылка вина? – спросил детектив, никак не прокомментировав мои слова. - Мы смогли установить, что эту бутылку вина купил сам пострадавший тем утром. Как сказала продавщица, Тору Миура был счастлив. А теперь смотри какая картина складывается: ты уходишь в школу, твой отец на работу, а Рика-сан по своим делам. Тору Миура покупает вино и через некоторое время его обнаруживает госпожа Хаяси на своей кухни и сообщает об этом в полицию. Как он там оказался?
- Постойте, - его недоверие заронило в мою душу сомнение, но я не собиралась в этом признаваться, - вы упускаете один момент: пожилой мужчина, который рисовал на асфальте.
- И который был только с твоих слов.
- Что это значит? – удивленно спросила я.
- А то, что был ли он на самом деле – не известно. Его больше никто не видел, кроме тебя. Возможно, он придуман, чтобы отвести подозрения от госпожи Хаяси… - он многозначительно замолчал.
Я мысленно содрогнулась. Куда ведут эти слова догадаться было легко, и я не хотела следовать за ними – не хотела даже в мыслях допускать того, что это сделала мама. У меня заныло в желудке. В его паузе чувствовался призыв, чтобы я возразила ему или что-либо сказала, за что он мог бы зацепиться и направить разговор на новый виток. Мне вдруг отчетливо стало ясно, что детектив пытается вывести меня из душевного равновесия, чтобы под действиями эмоций я рассказала нечто, что укажет на несоответствие в моих и маминых показаниях. Я осторожно затаила дыхание и ждала. Постепенно Сато обрел самоконтроль, вернувшись к обычному вежливому и компетентному образу.
- … в таком случае ты станешь соучастницей преступления, - закончил он, когда понял, что я не собираюсь идти у него на поводу.
 «Он специально говорит эти страшные слова», - поняла я. Детектив хочет, чтобы я начала бояться возможной ответственности и стала действовать на опережение событий: выдала преступника раньше, чем станет известно кто это. Но мне ведь неизвестно кто это сделал  и наказание за молчание мне не грозит, правда же? Боже! Эта встреча с детективов заставила меня сомневаться в своей невиновности!
- Если ты знаешь кто это совершил, но опасаешься за свою жизнь, скажи мне. Я могу тебя уберечь от этой опасности – это в моей компетенции, - в голосе детектива послышались покровительственные нотки. Давай же, как будто говорил он, расскажи мне все, доверься.
- Мне больше нечего добавить к тому, что я уже сказала, - как можно спокойнее ответила я.
- Ты держишься лучше многих. Намного лучше, - неожиданно сказал Сато. -  Обычно люди в таких ситуациях лишь льют слезы и рвут на себе волосы.
Я вспомнила, что при задержании мама не заплакала.
- Из-за этой особенности подозрения в мамин адрес только усилились? – догадалась я.
Детектив промолчал, и лишь тень улыбки пробежала по его губам. Подойдя к двери, он не оборачиваясь, произнес:
- Не приходи сюда больше, по крайней мере, пока идет следствие.
После чего вышел, оставив меня одну.

10

Я собирала свои вещи, которые вытряхнул Сато, когда в комнату вошел Норио Окада.
- Хорошо что это вы, а не детектив, - радостно заметила я, закрывая на сумке молнию. – Ох, вы, наверное, меня не помните. Я Амая…
- Я помню тебя, вернее узнал по волосам.
- Отличительная черта, которая бросается моментально в глаза, - я с трудом выжала из себя улыбку.
- Или визитная карточка, - парировал он. - Когда другие практически сразу забываются, люди с каким-либо отличием помнятся долго, если не всегда. А ты пришла на обследования из-за того случая?
- Нет. Я хотела навестить того мужчину, но мне запретили даже сюда приходить, - начала объяснять я, хотя Норио не просил об этом, скорее всего это из-за разговора с детективом, мне не хотелось, чтобы он думал как Сато. - Хорошо, что не купила фруктов, а то пришлось бы их выкинуть.
- Они ему сейчас не нужны, - заверил меня Окада. - Я знаю, что Тору все еще в коме и питается исключительно капельницами.
- А есть особенные капельницы? – поинтересовалась я, думая, как это повернуть в свою пользу.
- Это как? – удивленно спросил Норио.
- Ну, капельница с саке или еще с чем?
- Невероятно, - от смеха у врача даже слезы на глазах выступили. – За всю свою практику меня об этом никогда не спрашивали. Когда я говорил «питается», не имел в виду в обычном понимании, так только говорят. Капельницы – это капельное внутривенное вливание лекарственных средств.
- Ох, простите, - я почувствовала себя последней дурой. -  До этого мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным и я перепутала с… сама не знаю с чем.
- Но насчет особых капельниц идея отличная, может из-за них и пациенты выздоравливать будут быстрее и чаще, а?
- Шансы есть... А вы…  Вы с рождения такой? – неожиданно даже для себя самой спросила я его.
- Какой – такой? – непонимающе переспросил он.
- Уравновешенный, - уточнила я. -  Тогда я позавидовала вам: оставаться в такой ситуации в ладах с головой просто фантастическая особенность, честное слово.
- Хотел бы я, чтобы тебя услышал сэнсэй, под шефством которого я проходил практику, - со смешком заметил он. - Дело в том, что в самом начале моей практике, как-то привезли пострадавшего в ДТП, так я от увиденного свалился в обморок. Хорош работник, ничего не скажешь, да? Но со временем нервы закалились и больше подобного не происходило. Это напоминает мне, как спортсмены накачивают мышцы, они ведь не сразу хватают стокилограммовые гири и поднимают их – они начинают с малого и постепенно увеличивают тяжесть. Так и с нервами – начинай с малого и, в конце концов, сможешь выдержать  практически любую нервную тяжесть.
- Отличное сравнение, - сказала я, подтверждая свои слова кивком головы.  – Пожалуй, это стоит запомнить.
- Звучит как: «Эй, да ты умный, хоть и врач».
- Я ничего такого не имела ввиду, - стала оправдываться я. – Честное слово.
- Знаю, - он улыбнулся. – Я всего лишь иронизирую.
- Последнее время все только и делают что шутят, - против воли сварливо произнесла я.
- А раньше нет? Я уверен что и раньше не меньше шутили, только ты не так болезненно на это реагировала и просто не замечала.
И снова все свелось ко мне. К моему восприятию слов, ситуаций, людей. Словно мне поменяли линзы, и все стало восприниматься иначе. Можно ли вообще жить без каких-либо линз на глазах или это так же естественно как и смена времен года?
- … посторонним, - ворвался в мои мысли голос Норио.
- О чем это вы? - спросила я.
- Я говорю, что здесь нельзя находиться посторонним,
- Ох, конечно-конечно, - смущенно затараторила я. - Я уже ухожу, извините.
Я сделала глубокий поклон и поспешила выйти. Оказавшись в холле я наконец-то облегченно вздохнула и перехватив поудобнее лямку от сумки, стала пробираться к выходу.
- Я разыскиваю тебя по всему городу, а ты тут, - сказал кто-то, преградив мне дорогу.
Я подняла глаза и увидела перед собой парня и первое что бросилось в глаза - его красивая стройная осанка, которая придавала ему гордый и уверенный в себе вид. Он был одет в черные брюки и стильный пуловер черного цвета с V-образным вырезом, без каких-либо лейблов. Парень был худ и бледен. И он носил цветные контактные линзы серебряного цвета. Его пальцы были длинные и тонкие, как у пианиста. И я заметила на указательном пальце правой руки кольцо из какого-то светлого, почти белого метала. Такое же кольцо у него было на мизинце левой руки. Черные растрепанные волосы и косая челка с рваными краями дополняла образ немного бунтарской, но творческой личности.
«Черное и белое. Ну прям ходячий знак инь-ян», - промелькнуло у меня в голове. В этом парне что-то показалось мне знакомым, всколыхнуло нечто находящееся в самом дальнем уголке памяти. Появилось и тут же исчезло.
- Простите, это вы мне? – посмотрев по сторонам, спросила я его. 
- Тебе Амая, тебе.
Меня охватило беспокойство из-за того, что он знает как меня зовут. Кто он? И зачем он меня искал?
- Ты выглядишь так, словно тебя ужалил скорпион, - насмешливо произнес он.
От его слов мое сердце учащенно забилось, потому что я поняла отчего он показался мне знакомым: серебристого цвета глаза, которые я видела перед тем как отключиться после инцидента в доме Ли.
«Неужели этот парень тот кто неожиданно появился в доме Ли и обратил нас в бегство? – подумала я. – Тогда понятно зачем он ищет меня – он хочет привлечь нас всех к ответственности. Самое лучшее отнекиваться от всего, вдруг у него нет ничего против нас, и сейчас просто берет на испуг».
- Странный у вас юмор, - холодно отозвалась я и обогнув его, пошла в сторону выхода, показывая тем самым, что разговор окончен.
- Я Аки, сын Тору Миура, - донеслись мне вслед его слова.
Когда он сказала это, мне показалось, что я получила удар в солнечное сплетение. Я остановилась и обернулась к нему. Вот только этого мне сейчас и не хватало! Встречаться с родственниками пострадавшего я меньше всего хотела. Но откуда тогда этот парень знает про инцидент со скорпионом? Неужели именно семья Миура живет в доме Ли, ведь мы тогда выяснили, что он вовсе не заброшенный. А если так, то понятно что делал у нас Тору – он хотел поговорить с моими родителями о случившемся. Но почему он не сразу пришел? Наводил справки? Вполне возможно. Но если так, то зачем он принес с собой вино? Хотел тем самым показать, что не намерен подавать в суд?
- Не стоит так волноваться, - сказал Аки. - Я не собираюсь учинять расправу из-за отца.
Он улыбался, но глаза оставались внимательными и холодными, возможно, все дело в цветных контактных линзах. И как только он вообще может оставаться таким спокойным? Я была просто ошеломлена.  В последнее время я либо не чувствовала вообще ничего, либо была взвинчена до предела и это при том, что никто из моих родных не пострадал и не лежит в больнице.
- И что же ты хочешь? – вопросила я его.
- Давай выйдем и поговорим без свидетелей, - произнес он и пошел вперед. Постояв в нерешительности немного, я пошла за ним - не сделает же он мне ничего на глазах у стольких людей.
Отойдя от главного входа на несколько метров, Аки остановился. Я посмотрела на него -  немигающий серебряный взгляд, почти жидкая субстанция, расплавленный металл, который напрочь убил в нем какие-либо признаки проявления чувств. Чеширский кот, от которого остались только глаза и улыбка, но то и другое никак не выдавали того, что у него внутри.
- Детектив Сато, - заговорил Аки, - намекает на то, что мой отец с твоей матерью были любовниками…
- Это полная чушь! – я запальчиво перебила его. – Этого просто не может быть!
- Откуда такая уверенность? - его зрачки сузились, выдав его раздражение. - Ты полдня в школе, твой отец на работе и твоя мать предоставлена сама себе…
- Не смей! – взвизгнула я и моя ладошка, очертив дугу, скользнула рядом с его лицом.
- Тренировок не хватает, - усмехнулся он и тут же снова стал серьезным. - Я хочу узнать правду, какой бы она ни была. Что ты будешь делать, если предположения Сато оправдаются? Махать руками? Что?
Перед моими глазами встало улыбающееся лицо мамы. Да, в тот день мама была счастлива, но ведь это из-за того, что она устроилась на новую работу, о которой так долго мечтала. Или нет? Действительно, как хорошо я знаю маму? Да что там ее – за кого я могу поручиться со сто процентной уверенностью? Не Хотэка ли наглядно показал, что все в нашем мире зыбко? Я отчаянно пыталась найти хоть что-то, что убедило бы меня и Аки в абсурдности слов детектива, но ничего не находила. Все разбивалось о пресловутое «возможно». Уверенность в том, что преступление совершила не мама, бледнела, колебалась и угрожала полностью исчезнуть. 
- Еще некоторое время назад, я была хоть в этом уверена… - проговорила я приглушенным голосом.
- Я не утверждаю, что так и есть, - спокойно сказал он, - но отрицать их связь только потому что она тебе не нравится – не собираюсь.
- Что ты хочешь от меня? – напрямую спросила я его.
- В полиции дел полно и если преступление не раскрывается по горячим следам, ему перестают так много уделять времени. Оно становиться одним из всех дел детектива. Понимаешь о чем я?
- Но я-то тут причем? – я нахмурила брови, не понимая, к чему он клонит.
- А притом, ¬- заговорил он медленно, словно у него появились сомнения в моем интеллекте, - что свой дом ты намного лучше знаешь, чем полиция. Осмотри все комнаты, тайники, чердак, подвал – в общем все. Если у них была связь, это не могло остаться незамеченным. Ты обязательно найдешь хоть что-нибудь. А я посмотрю у себя.
- Полиция перевернула весь дом вверх дном, - возразила я, - и если бы что-то было они бы обязательно это нашли. Но насколько я знаю, ничего подобного они не обнаружили.
- Тебе-то только и надо, что убраться в доме обращая внимания на все. Ты даже на это не способна? -  в тоне его слышалось глубокое разочарование. - Правильно, прячься в своей скорлупке, жди, когда придет великий детектив Шерлок Холмс и в одно мгновение решит это преступление. Вот только знаешь что?
Я молча посмотрела на него.
- Шерлок Холмс вымышленный персонаж, - закончил он и ненадолго замолчал, а после чего спросил: - У тебя твой сотовый телефон с собой?
- Чего? – я просто опешила от такой резкой смены темы.
- Телефон у тебя с собой? – по слогам повторил Аки.
- Да, - сказала я, как отрезала.
- Дай мне его, - он вытянул руку и пошевелил пальцами, показывая свое нетерпение.
- Чего? – тупо переспросила я.
- Да не буду я его воровать, ну?
- Хорошо, я дам его тебе, только при одном условии, - я решила выяснить один терзавший меня вопрос.
- И каком же? – спросил Аки, вздернув правую бровь.
- Ты в холле употребил слово «скорпион», почему?
- Я там был, - не задумываясь, ответил он.
- Где – там? – с напором спросила я.
- Это уже другой вопрос! – возмущенно вскричал Аки.
- Нет, тот же! Потому что «я там был», - вовсе не ответ.
- Хорошо, - сдался он. – Потому что я был тогда дома, а потом в больнице.
- В больнице? – недоуменно переспросила я. – Какой еще больнице?
- Ты что, ничего не помнишь? – с сомнением поинтересовался он.
- Конечно помню, - как можно увереннее произнесла я. – Просто решила проверить тебя.
- Нет, не помнишь, - он самодовольно улыбнулся. – Я могу тебе рассказать, но только при одном условии, - последнее слово он пропел.
- И в чем оно заключается? – зло буркнула я, поняв, что попалась в свои же сети.
- Сначала телефон, - напомнил он.
Я извлекла из сумки сотовый телефон и протянула ему.
- Мои условия просты, - набирая что-то в моем сотовой проговорил он. - Тебе необходимо тщательно исследовать свой собственный дом. Согласна?
А что если он просто разыгрывает меня и тем самым хочет, чтобы я поступила как ему нужно? Но даже если так, обнаружить какие-либо улики, которые оправдывают маму, в моих интересах.
«А что если найдешь доказательства виновности?», - тихо, но отчетливо прошептал мой внутренний голос, но я отмахнулась от него: сомнений мне и без него предостаточно.
- Ладно, будь по-твоему, - наконец ответила я.
Заиграла незнакомая мелодия и Аки вытащил из кармана брюк телефон-раскладушку, на котором болтался брелок каплевидной формы по виду напоминающий янтарь, внутри его виднелся листик какого-то растения.
- Я сделал себе дозвон, чтобы знать твой номер, - разъяснил он. - Как все проверишь, позвони мне. Поняла?
Он отдал мне телефон и ни сказав больше ни слова, пошел в сторону стоянки. Подойдя к мотоциклу, на бензобаке которого английскими буквами было написано «HONDA», Аки надел шлем и оседлал его. Посмотрел в мою сторону и крутанул сцепление. На бешеной скорости он выскочил со стоянки и под возмущенные гудки автомобилей мотоцикл исчез далеко впереди. 
Я проводила глазами облачко выхлопных газов, после чего проверила телефонную книгу телефона. Как я и думала, у меня появился новый контакт под названием «Аки».

11

Голубое небо заполонили темные тучи, которые грозили обрушить на людей свои слезы, но небо было словно в нерешительности и понять пойдет дождь или нет, не представлялось возможным. Но вскоре первые тяжелые капли дождя упали на асфальт, а потом еще и еще. Не желая промокнуть до нитки, я достала из сумки желтый зонтик, который постоянно носила с собой и открыла его. Солнечный свет, которому удавалось пробиться сквозь хмурые тучи, проходя через ткань зонтика, окрашивал руки в желтый цвет, оставляя впечатление того, что надо мной находиться персональное солнце. Островок тепла в окружении вмиг посеревшей от дождя действительности.  Но по мере того, как на Токио наползали сумерки, свет моего личного солнца  вместе с настоящим слабел, а вскоре и вовсе исчез.  Тут и там стали загораться неоновые вывески и как будто на них, словно мотыльки, стали собираться люди всех возрастов. Город начинал жить своей особой вечерней жизнью. Почти возле каждого заведения находился человек, который зазывал внутрь и стоило не малых трудов, чтобы отказаться от его навязчивого приглашения. От мысли о поездке на метро я отказалась, так как начинался вечерний час-пик, и попасть в тиски толпы не хотелось.
Дорога до дому заняла около получаса. Открывая калитку я насторожилась: что-то было не так. И только тут увидела на парковочном месте у нас во дворе машину марки Toyota Vitz ярко-красного цвета. Никогда прежде я ее не видела и именно это заставило меня ускорить шаг. Быстро миновав Спешл, я вошла в прихожую и практически сразу из кухни выглянул отец и весело сказал:
- Мы тебя уже заждались.
- Мы? Маму освободили?  - спешно скинув обувь и отбросив зонт со школьной сумкой, я побежала на кухню, но вместо мамы там был какой-то мужчина, при виде которого у меня вырвался вздох разочарования. При моем появлении он поднялся, и я смогла хорошо осмотреть его. На вид мужчине было лет тридцать с лишним. Высокого роста, с блестящими черными волосами и такими же темными глазами, в деловом светло-сером костюме-тройке с черной рубашкой, он выглядел весьма впечатляюще. Его темный загар говорил о нем как о человеке, который предпочитает проводить время вне помещений. 
- Это мой друг, Кио-сан, - представил его отец.
- Просто Кио, - поправил его мужчина. У него оказался приятный мягкий голос.  – К чему все эти «сан»? Не люблю формальность.
- Приятно познакомится, - я сделала глубокий поклон.
- Я попросил его помочь нам убрать эти символы из комнат, - тихо и напряженно произнес отец. – Именно к нему я утром ездил, чтобы договориться.
- Это здорово, - мой голос дрогнул от волнения, к которому примешивалось и облегчение, - а то они меня сводят с ума.
- Не тебя одну, -  с легкой улыбкой заметил Кио.
- А мы сотрем их растворителем или как? – заинтересованно спросила я. Мне уже не терпелось приступить к этому занятию.
- Я тоже об этом сначала подумал, но потом понял что это бессмысленно, - сказал папа, скрестив руки на груди.
- Лучше всего заменить обои, - закончил мысль Кио.
- Во всем доме? – удивленно протянула я, так как не ожидала такой масштабной кампании.
- А почему нет? – парировал Кио. - Тем более это позволит вам хоть ненадолго отвлечься.
Да, в его словах есть доля правды, но сомневалась, что мне удастся не думать обо всем случившемся.
- Совсем взрослая стала - внимательно изучая меня, задумчиво произнес Кио. - Убрать только вот это, - он дотронулся пальцем до своей головы, но было понятно, что он имеет в виду мои поседевшие волосы, - и ты будешь шикарна. Я раньше часто у вас был, но ты, наверное, не помнишь.
- Минуточку, - отец вышел из-за стола и скрылся в своем кабинете.
- Тебе тогда было… - Кио задумался. – Сколько же тебе тогда было?
- Четыре с половиной, - ответил появившейся в дверях папа.
- Точно! – мужчина выбросил вперед руку, как бы подчеркивая слова.
- Вот, посмотри, - отец протянул мне фотографию, на которой была маленькая я на руках у улыбающегося Кио. Рядом с ним, не менее радостная, стояла мама.
- Эту фотографию я никогда не видела, - всматриваясь в лица, сказала я, -  почему ее нет в основном альбоме?
- Руки все не доходили положить ее туда, - ответил отец, беря у меня фотографию. - Каждый раз, когда она попадалась мне на глаза, говорил себе что необходимо убрать, но постоянно что-то отвлекало меня, и я забывал это сделать.
- Вернее ему было просто лень, -  заметил Кио.
- Не без это, - засмеялся отец и продолжил: - Раньше мы часто все вместе выбирались куда-нибудь и основная причина в том, что на тот момент только у Кио был свой автомобиль.
- Но почему потом перестали? – спросила я.
- Знаешь же как бывает: работа, семья и времени свободного нет, - ответил Кио.
- Да-а-а, - печально протянул отец. – По этой причине многой дружбе приходит конец.
- А помнишь, как Амая называла меня в детстве? – произнес Кио, после чего они оба переглянулись и прыснули со смеху.
- Как? – настороженно-заинтересованно спросила я.
- Chick , - давясь смехом, пропел отец.
- Не может быть, - закрывая лицо руками, сквозь хохот произнесла я. - Не-ве-ро-ят-но!
Моему смущению не было предела. Представить, что я когда-то этого элегантного, изысканного человека называла цыпленком, было просто невозможно. Если бы я краснела от смущения, то ни один помидор не годился бы мне в конкуренты. 
- Было-было, - подтвердил Кио. – А все из-за того, что тогда часто носил желтую рубашку.
- Со вкусом у него в то время было просто кошмарно, - отсмеявшись, заметил папа.
- Хватит смущать Амаю, -  спокойно произнес Кио, но было видно, что для этого ему пришлось приложить не малые усилия. – Лучше накорми свою дочь ужином.
Поддавшись радостному возбуждению, мы за ужином громко разговаривали, шутили и смеялись. Мне страсть как хотелось продлить это чувство и как можно больше времени провести вместе, но необходимо было делать уроки. Поблагодарив за ужин, я подобрала сумку и поставила сушиться зонтик. Поднявшись к себе в комнату, я первым делом набрала номер Рю и стала слушать мелодию, которая стояла у него вместо гудков.
- Я знаю, что прошло все ужасно, - вместо традиционного «алло» проговорил Рю.
- Откуда? – потрясенно спросила я.
- Меня навещал детектив Сато.
- ЧТО???! – я не поверила своим ушам.
Конечно я хорошо расслышала произнесенную парнем фразу, но моя голова воспротивилась воспринимать эту информацию.
- Почему он к тебе приходил? Он угрожал тебе? Что ты ему сказал? – вопросы вылетали из меня как мячи из теннисной машины-пушки.
- Не так быстро, - остановил меня Рю. – Они установили с какого номера звонили в регистратуру и поэтому навестили меня. Не знаю что ты им поведала и не желая навредить тебе, я сказал, что знать ничего не знаю и вообще первый раз об этом слышу. А на вопрос, как так получилось, что звонили с моего номера, ответил, что часто забываю где попало телефон и им мог воспользоваться кто угодно.
- Поверил он? – с надеждой в голосе спросила я, заранее зная ответ.
- Конечно нет. Но я стоял на своем. Я правильно сделал или нет?
- Все правильно. Незачем еще и тебя сюда впутывать, - я облегченно выдохнула. – А шустрый этот детектив. Везде успел.
- Работа у него такая, - ответил он и мы замолчали.
- А у меня сегодня это не единственная незапланированная встреча – мне повстречался сын Тору.
- И как он отреагировал?
- На удивление спокойно. Более того, как он сказал, искал меня.
- Зачем? – напряжено поинтересовался Рю.
- Он хочет, чтобы я проверила дом на предмет возможной связи его отца с моей матерью. Полная чушь конечно, вот только за это он обещал рассказать откуда он знает, что меня ужалил скорпион. Если честно, это меня больше беспокоит, потому что у меня есть подозрения, что Аки живет в доме Ли.
- И если это так, то у нас будут большие неприятности, - заключил друг. - Необходимо проверить живет он там или нет.
- Но как? – воскликнула я. -  Устроить засаду возле дома?
- А где у тебя на это время? – возразил Рю. - Можно было бы сходить и проверить, но ни ты, ни я не можем этого сделать – вдруг он там не живет, и наткнемся на действительного хозяина.
- И попросить кого-то нам некого, - тоскливо констатировала я.
- Тогда остается только один выход.
- И какой же?
- Ты проверишь дом, найдешь что-то или нет - неважно, просто ты скажешь Аки, что нашла и предложишь ему принести это к нему домой, - с воодушевлением проговорил он. - В таком случае он будет обязан назвать тебе свой адрес. Только не находись в этот момент дома, а то он может прийти сам.
- Это довольно странно, - засомневалась я. - Ну смотри, нахожу я нечто, ухожу куда-то, а потом звоню и предлагаю занести это к нему домой – не странно ли? Почему сразу не позвонила ему? К чему такая конспирация?
- Ты права – чувствуется подвох, - угрюмо сказал Рю.
- Может мне сказать, что отец запрещает мне приводить кого-то в гости? – мне не хотелось так просто отказываться от идеи друга.
- Он может не согласиться и предложить встретиться где-то на нейтральной территории.
- Почему-то мне кажется, все так и будет, – заключила я.
- Тогда может не искать сложных путей, а выбрать простой – спросить у него где живет? – предложил Рю, после недолгого молчания.
- Точно, чего ему это скрывать, верно? – обрадовано воскликнула я и постаралась свою нерешительность затолкать как можно дальше в душу – мне она сейчас ни к чему.
- Верно или нет, но спросить можно.
- Ты прав, - с каждой секундой во мне крепла уверенность. – Кстати, помимо всего этого, произошло хорошее событие – давний друг отца сейчас у нас. Его зовут Кио и мне он напоминает тебя.
- Он такой же красивый и умный? – весело спросил Рю.
- Да, вот только не знаю – такой же ли он хвастун как и ты. Но вообще-то я о другом. Когда многие отвернулись – ты остался, а отца Кио пришел поддержать. Вот только мама там совсем одна и… - я судорожно вдохнула и чтобы не начинать эту большую тему, наигранно бодро добавила:   
- В общем – у каждого человека должен быть свой Рю!
- Предлагаешь меня клонировать и в метро раздавать всем желающим? – если он что-то и заметил, то не падал виду, за что я ему была благодарна.
- Если на то пошло, необходимо открывать магазин.
- Какая ты корыстная! – возмущенно вскричал друг.
- Я предпочитаю называть это коммерческой жилкой! – возразила я ему. – И Рю-ю-ю-ю…
- Что-то мне не нравиться твоя интонация, - по голосу было понятно, что он улыбается.
- Ты сделал домашнее задание? – как можно невиннее спросила я.
- Нет-нет-нет, даже не думай, - не поддался на это Рю. - Не буду диктовать по телефону и тем более не дам завтра списать.
- Я это предчувствовала, но попытаться стоило, - со вздохом произнесла я.
- Если ты сейчас начнешь, думаю к четырем часам утра справишься.
- Эй, хватит издеваться! – возмущенно воскликнула я.
- Ладно-ладно, так и быть – к трем, - с деланной серьезностью сказал друг и тут же добавил: - Шучу-шучу.
- Спасибо за хороший прогноз. Удачи, - произнесла я и завершила звонок.
Я включила настольную лампу, села за стол и отодвинула клавиатуру. Странное дело, еще недавно первым занятием после уроков была проверка сообщений в Mixi , а вот уже много дней даже ни разу и не вспомнила об этом. Посмотрев на свое отражение в черном экране компьютера, я раскрыла книгу. Упражнения были по сути легкими и мы ни раз подобное делали, но как только я начинала читать задание мои мысли уносились совсем в другом направлении. В голове крутились то детектив Сато, то Аки с Кио. Из-за этого приходилось начинать все с начала, так что шутка Рю, относительно того, что уроки сделаю ближе к утру, грозила стать явью.
В окно беспрерывно стучал дождь, словно отчаянно просился внутрь.  И черное небо то и дело полосовал зигзаг молнии. Это было похоже на спецэффекты  из какого-нибудь фантастического фильма. 
Поставив точку в последнем задании, я посмотрела на часы. Почти одиннадцать часов. Так много времени уроки занимали у меня только в начальной школе. Выключив лампу, я взяла сотовый телефон и долго смотрела на него, взвешивая все за и против того, звонить Аки или нет. Поняв, что чем дольше оттягиваю этот момент, тем сложнее мне потом будет на него решиться, я решительно нажала на кнопку соединения. Чтобы перебороть волнение, я стала вертеть ручку, которая выпала у меня из руки при звуке голоса Аки.
- Что-нибудь нашла? - с места в карьер задал он вопрос.
И только тут вспомнила о нашей договоренности, которая отошла на задний план из-за моего беспокойства по поводу дома Ли и связанных с ним возможным неприятностей.
- Сначала расскажи, откуда ты знаешь про скорпиона, - не желая признавать того, что я ничего не сделала, решила пойти ва-банк.   
- Перезвони мне, когда решишь ответить на мой вопрос, - и в трубке послышались гудки отбоя, но не прошло и минуты, как он перезвонил. Я нажала на «ответить» и приготовилась к буре, но, как ни странно, Аки произнес очень спокойно:
- Амая…
- Что? – почему-то шепотом спросила я.
- А ты не боишься ходить по улицам? Ты смотришь по сторонам?
- Чего?
- Если твоя мать невиновна, то человек, совершивший это, сейчас на свободе. А что если ты – следующая? Ты смотришь по сторонам, когда идешь в школу или еще куда-нибудь?
- Спасибо что запугал, - мое настроение стало падать, как будто его поместили в морозильник. - Я кладу трубку.
 Я выключила телефон и зажмурилась, вцепилась пальцами в столешницу, чтобы удержать рвущийся наружу крик страха. За всеми переживаниями я упустила это обстоятельство, вернее старалась не думать о всех тонкостях дела и относилась ко всему так, словно все самое плохое произошло и остается только пережить случившееся. Но Аки безжалостно разрушил эту иллюзию.
Справившись со своими чувствами, я спустилась вниз и остановилась в коридоре, смотря через проем на папу и Кио. Они до сих пор сидели за столом и оживленно что-то обсуждали. Я предположила, что они вспоминают былые времена. Друзья, которым вместе и в плохие времена не беда.
«Интересно, с Эри у нас получилось бы нечто подобное?», - подумала я, и от этой мысли на меня накатила грусть. В носу защипало. Необходимо отвлечься и перестать об этом думать. Сейчас, пока все еще свежо, нельзя допускать подобные мысли, иначе плохое настроение будет обеспеченно надолго. Необходимо переждать и постепенно все забудется. Уйдет в тень прошлого и станет его призраком. Станет всего лишь еще одним воспоминанием.
- Амая, - заметил меня отец. – Помоги мне.
- Чем же? – входя в кухню, спросила я его.
- Пытаюсь доказать Кио, что ему лучше остаться у нас, - ответил папа. Было видно, что они оба изрядно пьяны. - Добираться на такси придется больше часа, на машине-то он не поедет из-за того, что выпил саке. И в итоге ты, - отец посмотрел на мужчину, - впустую дважды потратишь деньги на такси, так как завтра тебе придется возвращаться за машиной. Амая, ты же не против, если Кио останется у нас?
- Нет, я всеми руками за это. Чем больше людей, в особенности мужчин, тем безопаснее.
На кухни моментально наступила мертвая тишина и я пожалела о своих словах. Затянувшееся молчание начало нервировать и поэтому я заговорила первой.
- Так что Кио-сан…
- Кио, просто Кио, - перебил он меня.
- Оставайтесь у нас, - договорила я как можно мягче, чтобы скрасить эффект от своих недавних слов.
- У нас неплохой диван в гостиной, - вставил отец.
- Уговорили, - Кио махнул рукой, как будто решился на невероятную авантюру.
Поднявшись к себе я переоделась в ночную рубашку и забралась под одеяло. Это одеяло у меня уже лет сто, но только сейчас ощутила, насколько оно мягкое и уютное. Прислушиваясь к неразборчивым голосам, доносящимся из кухни, которые приносили чувство необычайной защищенности, я погрузилась в царство Морфея.

12

За несколько минут до того, как должен был прозвенеть будильник, меня разбудил телефонный звонок. Решив, что ответит папа, я осталась в постели, но телефон продолжать звонить и к нему никто не спешил подойти. Я осмотрела комнату на наличие радиотрубки – она лежала на письменном столе, но молчала, по всей видимости успела разрядиться.
«Как же не хочется вставать! Но что если это насчет мамы?», - эта мысль заставила меня подскочить и быстро бежать по лестнице вниз, к телефону.
- Алло,  - отозвалась я.
В трубке молчали, слышно было только чье-то дыхание.
- Алло, - повторила я. – Вас не слышно.
Никакого ответа. Я вслушивалась в чье-то дыхание, ожидая реакции. И тут меня словно ударило электрическим током - я припомнила звонок, когда маме угрожал некто, предположительно тот старик. Это он же? «А что если ты – следующая?», - завертелись у меня в голове слова Аки. Я перехватила трубку другой рукой.  Во рту внезапно пересохло.
- Алло… - осипшим голосом проговорила я.
В трубке резко щелкнуло, и связь прервалась. Несколько секунд я смотрела на телефонный аппарат, как будто он мог  сказать кто звонил. Я в полной мере ощутила присутствие человека, притаившегося где-то поблизости. Меня охватил страх. Но может это все проделки моего взбудораженного воображения? Стоит ли рассказать об этом звонке отцу? Но о чем рассказывать, если даже я сама не уверена в обоснованности своих предположений?
Почувствовав спиной чье-то присутствие, я обернулась. Кио.
- С добрым утром, - сказала я и положила, наконец, трубку.
- С добрым. А я вот твою собаку кормил, Шин попросил, - произнес он и приподнял пакет с сухим кормом. - А он сам пораньше уехал, аврал на работе.
- Большое спасибо, а то я последнее время часто забываю о Спешл, - виновато проговорила я и в этом момент телефон зазвонил снова.
- Ты не ответишь? – удивленно спросил Кио, видя, что я не спешу реагировать на звонок.
Понимая, что со стороны это выглядит более чем странно, я отвернулась от мужчины и с замиранием  сердца взяла трубку.
- Алло? – и снова тишина. Я уже приготовилась к новой игре в молчанку, когда очень тихий голос произнес:
- Амая, это я.
Я моментально узнала, кому он принадлежит.
- Эри? – удивленно протянула я, так как уже и не ожидала ее услышать, хоть и надеялась на это.
- Да, - подтвердила она. – Не могли бы мы встретиться с тобой до школы?
- Конечно. На нашем месте?
- На нашем, - как эхо отозвалась она и разъединилась.
Бросив трубку на рычаг, я побежала наверх и быстро переоделась в форму. От звонка Эри я ликовала, мне хотелось выполнить какой-нибудь дикий танец, который отчасти передал бы мою радость. Подхватив сумку, я чуть ли не скатилась по лестнице.
- Амая, - возле самых дверей остановил меня оклик Кио, - я после школы заберу тебя. На меня возложена обязанность купить обои, так как твоему отцу некогда, и ты должна мне помочь в этом деле.
- Хорошо, - согласилась я, обуваясь. – Наши уроки заканчиваются к четырем.
Я открыла дверь и выскочила на улицу, но тут же остановилась, осознав, что по сути оставляю дом на незнакомого мне мужчину.
- А как дом… - неуверенно начала я, так как не знала что сказать, чтобы не обидеть Кио.
- Не беспокойся, твой отец оставил мне ключи,  - он извлек их из кармана и продемонстрировал. – Если тебя что-то смущает, то я могу вернуть их тебе, тем более что сейчас и сам уезжаю.
- Нет, все нормально. Папа вам доверяет, а кому как не ему знать вас лучше?! - я пританцовывала от нетерпения, мне хотелось как можно быстрее увидеть Эри. – Ну, я пойду.
- А завтрак? – крикнул он мне вслед.
- Не хочу, - отозвалась я и побежала в сторону остановки, которая уже много лет считалась нашим местом встреч.
Весь путь я бежала, то и дело срываясь на радостный смех, чем заслуживала недоуменные, а порой и опасливые взгляды. Наверное многие думали, что я сумасшедшая, сбежавшая из клиники. Ближе к остановке у меня закололо бок, но я не остановилась, чтобы сделать пару глубоких вздохов.
- Как я рада тебе, - заключая в объятия Эри, на одном дыхании выпалила я. Но она не спешила так же радостно реагировать на меня, так что у меня сложилось впечатление словно я обнимаю статую. Я уже хотела ее отпустить, когда почувствовала руки Эри у себя на спине. Мы как будто встретились после длительной разлуки и от переполняющих меня чувств, хотелось плакать.
- Я тоже очень рада, - еле слышно произнесла подруга и высвободилась из моих рук.
- Скажи, Эри, а ты сегодня утром звонила только один раз? – задала я вопрос, пришедший мне на ум во время бега.
- Нет, - ответила она, избегая смотреть мне в глаза. – Я сначала позвонила, но услышав твой голос, духу не хватило с тобой заговорить.
От ее слов я почувствовала облегчение. Мучившие меня дурные предположения оказались всего лишь моими выдумками.
- А это тебе! – Эри достала из своей сумки коробочку, обернутую фиолетовой бумагой в кружочки разного цвета, и протянула ее мне. -  Поздравляю!
- С чем? – растерянно спросила я.
- Ты шутишь?! - ее брови поползли вверх. – Какое сегодня число?
- Число? – я задумалась. – Не поверишь, но я не знаю.
- Сегодня двенадцатое апреля, - назидательно изрекла Эри.
- И?
- У тебя сегодня день рождения! – торжественно выпалила она.
- О! – только и смогла вымолвить я. – О!
Я обескуражено взяла коробку, не понимая, как могла забыть о своем дне рождении. Но если учесть последние события, то не так уж и невероятно это звучит.
- Спасибо, Эри. Я совершенно об этом забыла.
- И от этого мой подарок возымел колоссальный успех!
- Определенно! – заверила я ее. - Мне сейчас можно открыть?
- Конечно!
Я бережно сняла обертку и наткнулась на небольшую коробку, внутри которой оказался стеклянный шар. Я аккуратно вытащила его и осмотрела. Внутри него находился холм, на котором располагалась цветущая сакура. Работа была настолько изящной, что дерево казалось реальным.
- Встряхни, - посоветовала Эри и в порыве радости сложила ладони перед собой. 
Я перевернула шар вверх ногами всего на секунду, а затем вернула в исходное положение и сакуру стали плавно осыпать розовые лепестки.
- Какая красота! – выдохнула я. 
- Амая, - заговорила Эри, -  я знаю, что в этом году тебе было не до Ханами и поэтому решила подарить персональный праздник. И если тебе покажется, что твоя жизнь как и лепестки сакуры опали, то ты всегда можешь взять ее в свои руки, как этот шар, и встряхнуть. Ты должна четко осознавать, что встряхнуть их или нет, зависит уже полностью только от тебя, а не от веления природы.
- Прекрасный подарок! – я обняла ее, желая этим выразить весь спектр моей радости. – Спасибо!
- Я рада, что он тебе понравился, - счастливо улыбаясь, заметила она.
- Очень, - с чувством подтвердила я.
- А в целом как твои дела? – поинтересовалась Эри. – Я часто вижу тебя с Рю, вы случаем не стали парой?
- Нет, что ты, - я убрала обертку в коробку, а ее саму в сумку. – Но Рю мне здорово помогает, не знаю чтобы делала без него.
Действительно, Рю постоянно мне помогает, поддерживает, подбадривает и ненавязчиво заставлять что-либо делать. Это происходит так естественно, спонтанно, что все воспринималось мною как само собой разумеющееся, но сколько пришлось для этого приложить усилий Рю?
- А может мне и правда предложить Рю стать моим парнем? – сказала я и тут же добавила: - Нет, сейчас неподходящее время для подобных чувств.
- Я понимаю, что у тебя не все просто, - возразила мне подруга, - но когда все происходит гладко? Всегда были, есть и будут некие препятствия, которые неожиданно возникают и начинают мешать. Все когда-нибудь у тебя устаканиться, но неужели ты до этого момента отключишь чувства, перестанешь жить?
- Не получится этот… - начала я, но больше я ничего не успела произнести, лишь заметила, как взгляд Эри устремился на того, кто стоял у меня за спиной – кто тихо подошел, пока мы разговаривали. В следующий момент чьи-то руки обхватили мою шею сзади. Выронив стеклянный шар, я вцепилась в пальцы нападающего, пытаясь разжать их. Я ожидала, что Эри поможет мне, но она стояла и ничего не делала, только смотрела. Ни ужаса, ни удивления я не испытала, когда поняла, что человеку осуществить задуманное хватит и минуты. Наверное, именно это и называют эмоциональным ступором.
Но вот хватка ослабла и я смогла посмотреть на того, кто это сделал.
- Какого черта, Аки?! – вспылила я. Безразличие сменилось гневом. Я не знала, на кого или что злюсь, - может быть на саму себя, за то что так невнимательна и не заметила приближение парня или из-за Аки, который совершил эту выходку. Но злость так же принесла и облегчение, найдя выход и тем самым сняв напряжение. – Из-за тебя, наверное, разбился подарок.
Нагнувшись, я подобрала стеклянный шар. Он в одном месте немного треснул, но к счастью не разбился.
- Ты такая беспечная, - парень так близко нагнулся ко мне, что я испуге отпрянула назад. - Ты так страдаешь, мечешься, что мне захотелось задушить тебя из жалости.
- Знаешь ли не у всех вместо крови лидокаин! – язвительно произнесла я. – И если ты такой сострадательный, то может ты так и отца пожалел?
Лицо Аки моментально стало непроницаемым, но он так сильно побледнел, что его глаза с цветными контактными линзами еще больше стали похожи на серебро. Я поняла, что перегнула палку, но было слишком поздно, да и вообще, почему должна щадить его чувства, когда он над моими открыто насмехается?! Я была зла, да что там – просто в бешенстве. К тому же мне было больно. И желая отплатить Аки тем же, я упомянула его отца.
Первое мгновение я испытала садистское удовлетворение от того, что мне удалось добиться этого, но как только запал прошел, почувствовала вину. Это был удар ниже пояса. Подлость чистой воды.
- Прости, Аки… -  я ухватилась за его рукав, но он отдернул руку и направился к своему мотоциклу, который стоял немного в стороне. – Аки…
Но он не обернулся и ничего сказал. Молча оседлал своего железного коня и был таков. Уехал, унося с собой боль обиды, оставляя мне ужасное чувство раскаяния.
- Почему ты мне не помогла? – набросилась я на Эри.
- Я испугалась, - тихо произнесла она. В ее глазах стали набухать слезы и вскоре они побежали по ее щекам, оставляя за собой искрящийся в солнечных лучах след. 
- Прости, - я сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. - Мое душевное равновесие в последнее время оставляет желать лучшего и перепады происходят так быстро, что порой я даже не успеваю зафиксировать переход из одного состояния в другое. Просто – пуф! – и я как рыба-собака раздулась, становлюсь шаром с торчащими шипами.
«Что вообще тут делал Аки? Неужели он преследует меня? Или он просто тут живет?» - быстро, как торнадо, пронеслись вопросы у меня в голове.
- Ничего, я все понимаю, - Эри утерла слезы. – А откуда ты знаешь Миура?
- Да мы… Постой, ты назвала его по фамилии? Ты его знаешь?
- Можно и так сказать, - ответила Эри, как мне показалось, неохотно. – Мой старший брат общается с ним. Они познакомились благодаря своей любви к мотогонкам.
- Ты случаем не знаешь где он живет?
- Не знаю, - пожала она плечами и посмотрела на часики, которые были у нее на левой руке. – Еще немного и мы опоздаем в школу.
- Ты права, - я пошла вперед, но остановилась, заметив, что Эри не идет за мной.
- Нет, я не могу пойти с тобой вместе, - сказала она и я обернулась к ней. - Не хочу чтобы Хотэка увидел и… Амая, прости, но… Хотэка не хочет чтобы я с тобой общалась. Я никогда не желала того, чтобы подобный выбор возникал в моей жизни: ты или Хотэка. Но он случился. И я выбираю его. Прости.
- Все нормально, - сказала я как можно бодрее, не подавая виду, насколько задели ее слова. – Наверное, я тоже бы так поступила. Я рада, что ты счастлива. Честно. Хоть и немного грустно, что все так оборачивается.
- Согласна, - потупившись, печально проговорила Эри. – Извини.
Смотря в землю, она обошла меня и стала быстро удаляться. Ее поникшие плечи и опушенная голова ясно показывали, что она сейчас чувствует.
- Эй, Эри, приободрись! – еле слышно произнесла я, и словно услышав меня, Эри распрямила плечи, и уверенным шагом двинулась дальше.
Вытерев несколько предательски выступивших слезинок, я смотрела как уходит подруга. Дав возможность Эри отойти подальше, чтобы не ставить ее в неловкое положение, если встретиться Хотэка, я пошла следом, то и дело встряхивая стеклянный шар.

13

Кио, как и обещал, ждал меня возле школы. Он сидел в машине и барабанил пальцами по рулю и как только заметил меня, помахал.
- Чувствую себя какой-нибудь знаменитостью, за которой приехал личный шофер, - забираясь в салон автомобиля, произнесла я и, положив сумку на колени, пристегнула ремень безопасности.
- Я не против побыть им сегодня. Кстати, звонил твой отец, он попросил завести тебя в парикмахерскую, - сказал Кио, многозначительно подняв бровь.
- Если вас это не затруднит, - ответила я и, открыв сумку, нашла кошелек и стала считать имеющиеся у меня деньги, прикидывая, хватит их или нет. Заметив чем я занимаюсь, Кио возмущенно произнес:
- Даже не думай об этом. Заплачу я, а потом заберу эту сумму у Шина. Мы договорились с ним об этом.
Я не знала, что сказать, и промолчала.
- Может сейчас, пока есть такая возможность, покрасишь волосы в другой цвет? – отъезжая от школы, спросил Кио. - Например, в синий или розовый? Я знаю, что у молодежи косплей в моде.
- Звучит неплохо, но я откажусь, - ответ оказался более резким, чем я предполагала и чтобы скрасить это впечатление, добавила: -  Хватит с меня нестандартной окраски волос, хочу свои – черные. К тому же в школе запрещено появляться с крашенными волосами, выговора не избежать.
- Тебе виднее, - кивнул он. - Я тут, пока тебя ждал, просмотрел отзывы и нашел один салон недалеко отсюда. Клиенты его хвалят.
- И когда только успели?! - я с любопытством взглянула на Кио. Он слегка улыбнулся и на этом наш разговор иссяк.

Парикмахерская располагалась на втором этаже, к которой вел отдельный вход с улицы. Поднявшись по лестнице, мы оказались в просторном помещении с витринными окнами. Из динамиков лилась приглушенная музыка, которая создавала атмосферу спокойствия и умиротворения.
За стойкой администратора стояла женщина, которая при виде нас улыбнулась и радушно произнесла:
- Рада приветствовать вас в нашем салоне. Чем могу помочь?
- Вот этой симпатичной девушке, - ответил Кио, - необходимо покрасить волосы в черный цвет.
- К сожалению сейчас все заняты, вы можете немного подождать? Наш мастер освободиться буквально минут через пять, - извиняющим тоном произнесла администратор.
Не зная, подходит это нам или нет, я посмотрела на Кио, молча спрашивая у него.
- Без проблем, - ответил он, и мы заняли свободные места напротив стойки администратора.
Сидящая рядом со мной женщина то и дело бросала на Кио заинтересованный взгляд
- А твой папа крайне симпатичный, - тихо произнесла она, желая, наверное, услышать в ответ, что он холост.
- Он не мой отец, - отозвала я и вежливо улыбнулась.
Лицо женщины моментально вытянулось и она брезгливо бросила:
- Нашла чем гордиться!
После чего поднялась и с гордо поднятой головой величественно удалилась.
- Чего это с ней? – спросила я и посмотрела на Кио, который весь покраснел от еле сдерживаемого смеха.
- Что? – недоуменно произнесла я. – Что я такого сказала?
- Твои слова она не правильно истолковала, - давясь смехом, ответил он. -  Скорее всего она подумала, что ты на содержании у меня. Проще говоря – моя любовница.
- Что? О Боже! – я закрыла лицо ладонями. – Но я ведь не это имела ввиду.
- Недоразумения будут возникать всегда, так что относись к ним с улыбкой, - ободряюще произнес Кио, и в это время к нам подошла другая женщина.
- Спасибо что подождали, - сказала она. – Прошу, следуйте за мной.
Пройдя вместе с ней вглубь салона, я удобно устроилась в кресле и стала наблюдать в зеркале за ее действиями. Ловко, быстро, без единого лишнего движения, она проводила необходимые манипуляции. Ее ритмичные действия и музыка настраивали на релаксацию и все это вместе погружало меня в нирвану. Определено, чем более комфортная атмосфера окружает тебя, тем дольше ты хочешь оставаться в ней и неважно иллюзии это или какая-нибудь мания.
Для меня полчаса пролетели незаметно, чего не скажешь о Кио. У него был замученный и усталый вид, словно он не сидел тут, а все это время выполнял изнуряющую работу.
- Электронные книги друг всех ожидающих мужчин, - произнес он, при моем появлении.
Мне ничего не оставалось, кроме как сочувственно улыбнуться ему. Я дождалась пока Кио заплатит за процедуру, после чего мы покинули парикмахерскую.

- Ты хочешь мне что-то сказать? – спросил Кио, выруливая на главную дорогу. 
- Да, хочу. Хочу поблагодарить вас за то, что помогаете нам.
- Не за что, - произнес он, не отрывая взгляд от дороги. – Но мне кажется, это не все, что ты хотела мне сказать.
- Так и есть, - не стала отрицать я. – Вернее хотела спросить.
- Так спрашивай, - разрешил он, притормозив на светофоре.
- Скажите, а бывают ли моменты, когда не время для любви?
Кио посмотрел мне в глаза, словно сам искал ответ на этот вопрос. Немного помолчав, он заговорил:
- Порой это единственная возможность спастись, устоять на краю пропасти своей психики и не сойти с ума. Иногда только любовь помогает двигаться вперед, к чему-то стремиться и чего-то добиваться. Так что никогда не отказывайся от нее по какой-либо причине. Рано или поздно пожалеешь об этом. 
От того, как он это произнес, у  меня сложилось впечатление, что он говорил не мне, а самому себе – думал вслух. 
Сзади просигналили и только тут я обратила внимание, что горит зеленый свет светофора. Кио тронулся с места, и я заметила, что его пальцы нервно подрагивали.
- Что с вами? Вам плохо? – обеспокоено спросила я, в уме прикидывая, что надо будет делать, если он вдруг потеряет сознание. 
- Этот разговор кое о чем напомнил мне… - Кио вздохнул и попытался улыбнуться, но улыбка получилась грустной.
- Извините, я не хотела, - произнесла я, понимая, что слова сейчас едва ли помогут.
Кио притормозили у обочины и положил голову на руль.
- Несколько лет назад, - его голос звучал глухо, - я понял, что влюбился в человека, с которым мы, как я тогда думал, не будем никогда вместе. Само открытие того, что я влюбился именно в этого человека, повергло меня в шок, а осознание того, что нам не быть вместе, вогнало в глубокую депрессию. Я больше двух месяцев пытался убедить себя в смехотворности этой любви, но чувства не проходили. Тогда собрав всю волю в кулак, я признался и…
- И? - переспросила, едва скрывая свою заинтересованность.
- И не получил никакого ответа. Я не вынес молчания и сбежал. Прекратил ходить на работу и в итоге отчаялся. И не согласился быть без этого человека, - Кио откинулся на спинку сиденья, взгляд его темных глаз был устремлен вдаль, как будто в то время, когда это все происходило.
- Что вы сделали? – спросила я, представляя себя в ситуации, когда признаюсь Рю, а он молчит.
Кио подтянул рукав пиджака и показал запястье левой руки. Его пересекало два шрама. Противный холодок пополз у меня по спине, предчувствуя, что за этим последует.
- Я попытался совершить самоубийство в туалете ресторана. Один из посетителей нашел меня и вызвал скорую помощь. Только потом, в реанимации, я понял почему сделал это именно в ресторане – я рассчитывал, что меня спасут. Иначе сделал бы это дома, а поскольку я живу один, то спасти меня никто не смог бы.
Его голос был равнодушный и произнес он это как само собой разумеющееся. Так обычно говорят: «Погода сегодня ясная». Интересно, это из-за того, что слишком больно вспоминать и он так маскирует свои чувства или из-за времени, которое прошло с того момента и притупило воспоминания?
- После того случая вы забыли свою любовь? - спросила я, слегка растерявшись от признания Кио.
- Разве ее можно забыть? - он со вздохом начал растирать себе затылок. - После происшествия я вернулся на работу и чтобы забыться погрузился в нее с головой. Это не прошло незамеченным и меня повысили в должности. А спустя еще какое-то время, уже сам выслушивал признания от любимого мною человека. И вот только тогда я осознал, что моя попытка самоубийства полная глупость и если бы у меня тогда получилось уйти из жизни, не смог бы пережить тот волнительный момент признания. Поэтому, - он нацелил на меня указательный палец, -  даже если тебе ответили отказом или как мне не ответили ничего – просто подожди и получишь свою долю любви, но это необязательно будет тот же человек, от которого ты ее ждешь.
- Непременно запомню ваши слова. А как она отнеслась к вашему поступку? - спросила я, но Кио словно и не расслышал моих слов. По его лицу промелькнула тень, как будто на мгновение его охватило непонятное мне, но очень сильное чувство.
- Что-то я разоткровенничался, ты не находишь? - полушутя-полусерьезно сказал он и его слова прозвучали как «не хочу об этом говорить».
Он вырулил на дорогу и влился в поток машин. Меня раздирало множество вопросов, но напряженное лицо Кио останавливала меня от того, чтобы их задать, к тому же я инстинктивно понимала, что сейчас все они останутся без ответа. Возможно атмосферу, пригодную для данного разговора, разрушил мой вопрос.
Вскоре вдоль автострады исчезла вся реклама и Кио, проехав петлю скоростной дороги, выехал на Радужный мост. В патоке машин мы стремительно неслись вперед, как будто приняли участие в автогонках. Обгоняя очередную машину я еле сдерживала улыбку, представляя, что мы стали на шаг ближе к финишу. Занятая этими фантазиями, я не заметила как мы прибыли на остров Одайба.
- Вот мы и прибыли, - припарковавшись, сказал Кио.
Я открыла дверцу и вышла из машины. Немного в стороне от нас, я заметила отца, который приближался к нам.
- Папа? – в первую секунду мне показалось, что у меня галлюцинации.
- Вижу, сюрприз удался, - его глаза радостно заблестели.
- О чем ты говоришь? – я посмотрела на обоих мужчин, которые переглянулись между собой с видом конспираторов.
- Мы с твои отцом, - начал разъяснять Кио, -  придумали предлог с обоями, чтобы устроить тебе сюрприз. А на самом деле Шин купили обои, когда ты была в школе. 
- Сегодня день сюрпризов! – радостно воскликнула я, вспоминая встречу с Эри.
- Хватит разговоров, - вмешался отец, - а то так и сможем побывать только на этой стоянке. Скоро начнется заход солнца и пока светло, предлагаю прокатиться на колесе обозрения.
Одна моя часть кричала о том, что после всего случившегося неприлично придаваться веселью, но другая успокаивающе шептала о том, что даже если я буду ходить серьезная - это едва ли изменит ситуацию к лучшему. Довольно скоро вторая моя половина одержала верх над первой, и все мои мысли окончательно переключились на предстоящее развлечение.
Догнав Кио с папой, которые успели отойти на несколько метров, мы отправились в сторону колеса обозрения.
Купив билеты и дождавшись своей очереди, мы разместились в прозрачной кабинке, которая с каждой минутой поднимала нас все выше и выше. Завораживающая панорама расстилалась под нами и отсюда все:  Радужный мост, с примыкающими к нему трассам, здания острова  – все было похоже на игрушечную уменьшенную копию настоящего. Солнце играло на панелях ультрасовременных небоскребов, придавая всему фантастический вид, переполняя сердце восторгом. Прокатиться на колесе обозрения все равно, что недолго побывать в волшебном сне, особенно это ощущение усиливалось из-за прозрачного пола, который создавал эффект парения над островом. 
- Радуюсь как маленькая девочка! – прокомментировала я свое состояние, снимая головокружительный вид на камеру мобильного телефона.

Когда мы ступили на землю, начались сумерки, погружавшие окружающий нас в мир в тягучее вечернее настроение. Разные увеселительные заведения, аттракционы и вывески загорались один за другим, совсем как звезды на небосклоне. Все преображалось, приобретая праздничный вид благодаря подсветке разноцветных огней.
- Вечером колесо обозрения превращается в колесо гипноза, - любуюсь им, пошутила я.
- И оно программирует людей на то, чтобы они пробыли тут как можно дольше и потратили как можно больше, - поддержал меня отец.
- Кстати, Амая, - заговорил Кио, смотря на здание, которое находилось в паре метров от нас. - Ты играла в Пачинко?
- Нет, не довелось, - ответила я, смотря, как плавно меняются огни колеса обозрения.
- Ты обязательно должна сыграть! – воскликнул он. - Иначе твоя молодость считай не удалась!
- Это очень увлекательная игра, - подтвердил отец. – Мы с Кио в свое время кучу денег оставили в таких заведениях.
- Так и быть, - согласилась я, - показывайте вашу игру. Вы меня заинтриговали.
Мы последовали за Кио и оказались в зале, в котором рядами стояли автоматы, образую собой небольшие коридоры. В одном таком коридоре от экранов исходил синий цвет, а в другом розовый. Свободных мест практически не было и у многих игравших под сиденьями стояли контейнеры, наполненные металлическими шариками. В помещении из-за большого количества автоматов стоял ужасный шум.
Найдя свободное место в "синем" коридоре, Кио указал на него рукой и громко, чтобы я услышала, произнес:
- Присаживайся.
Заняв место, я стала смотреть за тем, как он достал купюру и вставил ее в левое отверстие машины.
- Теперь нажми на кнопку с надписью «взять шарики».
Я послушно выполнила его просьбу и в специальный лоток стали выкатываться металлические шарики.
- Справа внизу есть ручка, - продолжал инструктаж Кио. - Чем сильнее ты будешь крутишь ее вправо, тем мощнее станут выскакивают шарики. Таким образом, ты можешь контролировать силу воздействия на шарики, поворачивая ручку влево или вправо. Когда шарики попадают в центральную лузу Пачинко, барабаны на экране вращаются и останавливаются. Если выпадет выигрышная комбинация картинок, то автомат выдаст некоторое количество шариков, они посыпаться в специальный резервуар. Когда он наполниться, освободи его. Все время на экране будет показываться история, но не советую на ней концентрироваться. Цель игры состоит в том, чтобы попасть в выигрышную лузу, а не просмотр аниме.
- Звучит просто, - заключила я, наблюдая за соседним игроком, у которого шарики не переставая сыпались в резервуар.
- Раз так – начинай игру, а мы с твоим отцом пройдем немного вперед, тоже сыграем, - сказал Кио и они направились дальше по «синему» коридорчику.
«В этом все и дело, - подумала я. – Им больше хотелось самим поиграть, чем мне ее показать».
Игра с виду была легкой, но на деле попасть в лузу было не просто. Изредка мне все же удавалось попасть, но это приносило всего лишь несколько призовых шариков. Совсем скоро шум от работающих автоматов перестал быть таким резким. Все ушло на второй план и остались только я и игра Пачинко.
- Все, идем, - позвал меня отец.
- Еще немного, - умоляюще попросила я, выворачивая вправо ручку автомата до упора.
- Ты и так уже как полтора часа играешь, - твердо произнес отец. 
- Что? – возмущенно протянула я. - Не может быть! Я только села, максимум минут десять играю.
Хмыкнув, Кио показал мне экран телефона, на котором большими цифрами обозначалось время 20:56.
- Кио-сан, замените телефон, он вас обманывает, - тоскливо произнесла я, желая продолжить прерванную игру, но строгий взгляд отца удерживал от этого.
- Вот мы и узнали, что Амая азартный человек, - улыбнувшись, подметил Кио, и в его тоне не было ни малейшего намека на издевку или иронию.
Нехотя я поднялась и поняла, что если телефон Кио и обманывал, то мои ноги нет – они явно затекли из-за долго нахождения в одной позе.
- По отдельности мы выиграли не так уж и много, может объединим? – предложил отец и мы с Кио практически одновременно согласно закивали головами.
Подхватив лотки с выигранными шариками, мы направились к сотруднице игорного заведения и та высыпала их на считывающее устройство. Получив квитанцию мы подошли к ларьку, который стоял тут же.
- На что лучше обменять? – спросил Кио, рассматривая то, что было на витрине. – Амая, не хочешь какую-нибудь мягкую игрушку?
- Нет. Зачем она мне?! – проговорила я, с завистью наблюдая за теми, кто еще продолжал играть в Пачинко.
- Поскольку ты сегодня именинница, ты и выбирай себе подарок, - отец подтолкнул меня к витрине.
Я равнодушно скользила взглядом по представленному ассортименту, пока не заметила нечто знакомое, а именно DVD-диск с фильмом «Свечи».
- Вот его хочу, - я так резко указала на него пальцем, что не рассчитала расстояние и со всего маху впечатала его в стекло, которое жалобно задребезжало.   
- Осторожнее, - одновременно произнесли отец и Кио.
- Больно, - протянула я, прижимая к себе руку. – Но радует, что стекло не разбилось и не треснуло.
Я вымученно улыбнулась, пытаясь таким образом скрасить свою оплошность.
Предъявив квитанцию и получив свой приз, мы вышли из здания. Прохладный ветерок приятно обдувал, принося с собой свежесть и унося раздражение, которое возникло из-за неловкой ситуации возле витрины и из-за того, что пришлось оставить игру. Никогда особо меня не трогало подобное времяпрепровождение, но сейчас отменила, что стала жадная до них. Еще и еще, совсем как ненасытный человек, которому все мало. Неужели я превращаюсь в злостного игромана?
- Сильно ударилась? – прервал мои размышления отец и протянул мне диск.
- Прилично, до сих пор пульсирует палец, - ответила я и, взяв здоровой рукой приз, стала рассматривать обложку. – Пачинко заразительная игра, однако.
- А мы о чем тебе говорили? - с энтузиазмом согласился Кио.
- У нас есть еще немного времени, куда направимся? – спросил папа, зябко передергивая плечами.
- Я знаю только одно место, - загадочно произнес Кио и пошел вперед. Переглянувшись с отцом, мы последовали за ним.
Пройдя сквозь аллею, мы вышли к набережной и по мере приближения к воде воздух становился все холоднее. Возле самой кромке воды мы остановились, и перед нами раскинулась умиротворенная гладь залива, поделенная надвое тонкой лунной дорожкой, словно мост, перекинутый с одного берега на другой. Суда, освещая своими огнями поверхность воды, заполняли залив.
- Какая красота! – восторженно протянула я, делая снимки.
- Я знал, что это идеальное место для завершения сегодняшнего события! – гордый собой произнес Кио.

После того как мы продрогли и больше оставаться там не представлялось возможным, мы неспешно вернулись на парковку и, поскольку машина отца была ближе, остановились возле нее, а Кио направился к своей.  Он обошел вокруг нее, открыл дверцу, сел за руль и уехал.
- Спасибо, папа, за этот день рождения, - мое сердце переполняла благодарность, но кроме этих слов ничего не приходило в голову.
Пусть ненадолго, пусть то и дело проскальзывали угрызения совести по поводу того, что сейчас это не самое лучшее времяпрепровождение, все же мне удалось отвлечься и забыть обо всем. Возможно, благодаря этому все перестало казаться таким безнадежным и преобразилось, совсем как остров Одайба после наступления темноты.
- Особо не за что, - немного помолчав ответил отец, но чувствовалось, что ему льстят мои слова. – Пора домой.
Мы разместились в автомобиле, и отец мягко вырулил со стоянки. Мы взяли курс на Токио.

14

Следующий день принес неприятное происшествие. Моя парта оказалась исписана красным маркером: «ДОЧЬ УБИЙЦЫ ИЛИ УБИЙЦА?» По тому как шушукались и изредка поглядывали на меня, было понятно, что об этом послании известно всему классу, если не школе. Слезы обиды и бессильной злости застилали мне глаза, но я сдержалась и не дала им волю. Я поискала глазами Рю надеясь найти в нем поддержку, но его нигде не было.
«В конце концов, не всегда же мне на него полагаться», - мысленно отдернула я себя и достав из сумки тетрадь, положила ее так, чтобы полностью скрыть надпись.
Сделав вид, что ничего особенного не произошло, я села за парту и открыла книгу, претворившись, что повторяю домашнее задание, жалея, что не осталась дома, сославшись на что-либо. И лишь время от времени вздрагивавшие пальцы выдавали внутреннее напряжение.
«Кто бы это не сделал, я не дам ему насладиться моими слезами», - повторяла я про себя снова и снова. Как ни странно, но это нехитрое заклинание подействовало и спазмы, которые мешали дышать, прошли.
- Все по своим местам, - входя в класс, сказал учитель английского языка. – Давайте отметим кто отсутствует. Я так понимаю нет Рю Такахаси?
- Я здесь, - в дверях класса показался запыхавшийся друг. – Просто немного опоздал, извините.
- Проходи, - разрешил ему учитель и Рю быстро прошел к своему месту.
Хоть я и прикрыла надпись, но она так и стояла у меня перед глазами. Чувствуя необходимость чем-то себя занять, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я вырвала из середины общей тетради листок и стала складывать бумажного журавлика. Когда я закончила его, я убрала журавлик в сумку и стала делать новый.

- Совершенно не слушаешь меня, – помахивая перед моим носом ладошкой, с укором произнес Рю.
- Ты чего во время урока ходишь? – ошарашено спросила я его, ища глазами учителя. – Тебе выговор влепят.
- Амая, сейчас идет большая перемена, - ответил  друг. - Я весь предыдущий урок пытался привлечь твое внимание, но ничего не вышло. Я уже успел выучить язык жестов и перевести на него длинный рассказ «Увидь меня» собственного сочинения, но все впустую. Признайся, ты не любишь рассказы?
- Серьезно? – я посмотрела на сумку и увидела, что в ней полно журавликов, некоторые из которых были сложены из исписанных листков. - Я так увлеклась, что не заметила как в ход пошла домашняя работа. Странно, что учителя не обратили внимания на мое поведение.
- Или они сделали вид, что не заметили, - поправил Рю и сел на стул, стоящий перед моей партой. – О чем думала?
- О разном, но все больше об Аки.
- Вот как? – задумчиво произнес Рю. - С этого все и начинается. Сначала ты часто о нем думаешь, потом беспокоишься как он там поживает. Начинаешь выискивать причины, чтобы позвонить или отправить сообщение. Устраиваешь «случайные» встречи. А все из-за того, что влюбилась.
- Я даже не хочу знать, какой логикой ты руководствовался, чтобы прийти к такому заключению, - обескуражено сказала я. Достав из бокового кармана сумки пакет, я стала перекладывать в него журавликов, чтобы можно было достать необходимый учебник и тетрадь.
- Так в чем дело? – не обращая внимания на мои слова, спросил Рю. – Все думаешь, как узнать где он живет?
- Нет, - закончив со своим занятием, я повесила пакет на спинку стула и, скрестив руки на груди, продолжила: - Недавно у нас с Аки произошла неприятная стычка и я была так зла, что с горяча обвинила его в том, что возможно это он напал на своего отца. Я специально сказала это, хотела его задеть, как говориться щелкнуть по носу. Если честно, хоть и испытала раскаяние за свою выходку, я быстро забыла об этом инциденте, но когда прочитала это, - я сдвинула тетрадь, показывая красную надпись, - и немного успокоилась, подумала: «Аки почувствовал тоже, что и я?». Как вот не поверить в закон бумеранга? Если бы Аки учился с нами, я решила бы, что это его рук дело. Но, черт возьми, в той ситуации он сам виноват!
- Ты пытаешься оправдать себя? – спокойно спросил Рю.
- Нет! – возмущенно воскликнула я, но тут же добавила тихо: - Да. Сейчас мне еще больше стыдно за те слова.
- Почему бы тебе не сказать ему об этом?
- Это бесполезно. Он снова не станет меня слушать, - отмахнулась я от этого предложения. – И вообще - чего я парюсь об этом? Просто возьму и забуду. Все!
Смахнув в сумку учебник английского языка и тетрадь, в которой осталось несколько листков, мой взгляд остановился на надписи. Никакого приступа слез она больше не вызывала, только злость и желание выбросить парту в окно.
Заметив на что я смотрю, Рю прикрыл ладошкой «кровавые» иероглифы и заговорил очень мягко и немного печально:
- Не все происходит по твоему желанию, даже если это касается стороны «забыть», - я подняла на него глаза, пытаясь понять, чем вызваны нотки печали. – И ты можешь извиниться перед Аки не встречаясь лично и не звоня – оправь сообщение. Да, у тебя нет уверенности, что он дочитает твое сообщение. Но ведь это совершенно не имеет значения. Важен сам факт – ты написала и отправила его, то есть сделала шаг, а что там дальше – от тебя не зависит. Эгоистично? Зато правдиво. Правда сама по себе эгоистична и поэтому ее постоянно наряжают в красивые одежды, чтобы не было этой голой-эгоистичной правды. Презираем и боимся эксгибиционизма не только что касается тела, но и правды. А чего, собственно говоря, стыдиться? Нечего. Но это слишком режет слух и глаза нежных, утонченных натур… Вот именно – натур, а не людей, - он замолчал и сжал мою руку. - Хочешь извиниться – извинись, и не ищи оправданий этого не делать, даже если при этом будет задета твоя гордость.
- Рю, ты хоть осознаешь, что ты мой… - мой голос неожиданно охрип. – Мой спасательный круг?!
- Я не против им быть, только знаешь, - друг нахмурился и серьезно продолжил: - Никогда не пытайся меня надуть – это образно. Но конечно не пытайся это сделать и при помощи насоса.
Он произнес это очень серьезно и несколько секунд я не знала как на это реагировать, но потом хмыкнула раз, другой, и вскоре мы оба хохотали.
- Боже, Рю! – немного успокоившись, воскликнула я. - Ты хоть иногда бываешь абсолютно серьезным?
- Серьезно или не серьезно – мне-то что? Нам, кругам, нет до этого дела, - сказал он с улыбкой, но от меня не укрылся его обеспокоенный взгляд, который он обратил на надпись.
- Что такое? 
- В ней есть нечто странное, - Рю откинулся на спинку стула и перекинул через нее руку. 
- Разве? Мне кажется, этого и следовало ожидать, за что я должна благодарить детектива Сато, поскольку именно он своими расспросами взбудоражил умы.
- Почему именно сейчас? Логично было бы, если подобное возникло сразу, то есть на пике эмоций, слухов, страхов. Но она появилась сейчас, когда все пошло на спад.
- Хм-м-м… – я задумалась. – А имеет ли значение когда? По-моему тут играет роль смысловая нагрузка, а не момент ее «выхода в свет».
- Может быть, - но нахмуренный лоб Рю говорил о том, что я его не переубедила.
- Я знаю от чего тебе лезут в голову странные мысли – это все от голода! – уверено произнесла я. – Пошли в столовую и уже через пару минут мрачные мысли оставят тебя.
Я перевела разговор на другую тему, не желая разбираться в мотивах того, кто сделал надпись – самого факта было более чем достаточно.
Доставая из сумки кошелек, я заметила, что световой индикатор телефона мигает, сообщая о полученном сообщении. Оно оказалось от отца, которое гласило: «Надеюсь, ты не забыла ответить на вопросы психотерапевта? Он мне звонил, хотел узнать, придешь ты к нему сегодня или нет».
- О каких вопросах идет речь? – произнесла я вслух, но это, увы, не помогло вспомнить.
Рю вопросительно приподнял бровь  и я помотала головой, показывая что ничего серьезного.
Когда мы выходили из класса, в дверях я столкнулась с Хотэка, в его глазах которого светилась с трудом сдерживаемая злость.
«Твоих ли это рук дело?» - вопрос рвался наружу, но я не спросила, побоялась услышать положительный ответ.

Во время обеда Рю действительно повеселел и казалось забыл о надписи, в то время как мои мысли стали кружить вокруг сообщения - я все никак не могла вспомнить о каких вопросах напоминал отец. Я помнила имя психотерапевта и то, что была у него, но о чем шла речь, всецело вылетело из головы. Это вызывало неприятное беспокойство и выбивало почву из-под ног.
«Сначала вспышки гнева, сейчас невозможность вспомнить… Может меня поразил какой-нибудь недуг?» – эта мысль пугала и мне пришлось приложить не мало усилий, чтобы избавиться от нее.
Когда я вернулась из столовой в класс, то обнаружила, что надпись исчезла. И если бы не исходящий от парты запах растворителя, можно было предположить, что ее и не было. Я попыталась узнать кто ее убрал, но никто ничего не видел.

После уроков, спускаясь на первый этаж, меня посетила идея предложить Рю посмотреть вместе фильм, который стал моим подарком. Преисполненная решимости, проталкиваюсь мимо галдящих учеников спешащих уйти из школы, я мысленно представляла что и как ему скажу. Воображаемый диалог происходил весело и легко, и был насквозь пронизанный романтизмом.
«Спокойствие и уверенность! Рю мой старый добрый друг и я много раз приглашала его к себе», - настраивала я себя на предстоящий разговор, но противный внутренний голосок напоминал о том, что раньше это была обычная встреча с другом, тем более приходила вся «Банда с последних парт», сейчас же это больше походит на свидание, на которое приглашаю я, а не меня.
Осмотрев весь холл, я не нашла Рю и чтобы исключить возможность того, что он уже ушел домой, я подошла к его шкафчику со сменной обувью и открыла.
- Решила подложить Рю любовное письмо? – спросил Хотэка громко требовательным тоном.
Захлопнув дверцу, я повернулась к нему лицом.
- Ты как всегда сделал неправильные выводы, — огрызнулась я, рассерженная его враждебным тоном.
- Да? Тогда может ты пыталась украсть его обувь?
Мне не хотелось с ним разговаривать. У меня было только одно желание - уйти прочь, но я не сделала этого. Не хотелось оставлять Хотэка впечатление, что он выиграл в этой словесной баталии.
- Именно это и хотела сделать, - парировала я с легкой насмешкой. - Только смотрю - не мой фасончик.
Карие глаза парня превратились в узкие щелки. Было очевидно, что он  размышляет над тем, как поязвительнее мне ответить.
- Ты наконец-то решил извиниться перед Амаей? – обратился к Хотэка подошедший Рю. Тот ничего не ответил, только посмотрел на него снисходительно, после чего направился к выходу. 
- Что ему нужно было? – спросил меня Рю, разуваясь.
- Сама хотела бы это знать. 
Я смотрела как друг переобувается не зная с чего начать – время для разговора казалось неподходящим.
- Ты хочешь мне что-то сказать?- спросил Рю, распрямляясь.
- Знаешь… У меня… у меня есть диск с фильмом «Свечи», тот, на который так и не смогли попасть. Мы могли бы посмотреть его вместе, - я сделала паузу, обратив внимание, что говорю чуть более мягким голосом, чем обычно. – Если конечно ты хочешь этого.
Рю ненадолго задумался, а потом кивнул.
- Идет, - согласился он. – Давай завтра? Как раз воскресение, выходной.
- Отлично! В часов двенадцать утра подойдет?
- Вполне, - друг кивнул и слабо улыбнулся. - Вместе пойдем из школы?
- Да! То есть нет. Мне нужно зайти к психотерапевту. Так что…
- Тогда до завтра.
Рю хлопнул меня по плечу и ушел. Я с трудом подавила желание счастливо рассмеяться, но губы невольно изогнулись в улыбке.
«Завтра мы вместе проведем время», - от этой мысли душа трепетала. Охваченная радостью, я покинула школу и направилась в сторону метро.

15

- Я рад, что ты пришла, - открывая дверь, сказал Мичи. – Проходи.
- Если честно, - идя следом за ним, начала я, - то тут произошла одна неприятная ситуация – я не помню нашего прошлого сеанса.
- Тебя это пугает? – усаживаясь в кресло, спросил психотерапевт.
- Сначала очень, но сейчас это чувство прошло, - я разместилась напротив него на диване. – В конце концов, мы не можем помнить абсолютно все, верно?
- А разве нам это нужно? - в тон мне ответил он.
- Приятно когда тебя понимают, - с улыбкой заметила я. – Знаете, когда я ехала сюда, то отчетливо поняла, что ваши услуги мне не нужны. Да, у меня бывают вспышки гнева, но у кого их не бывает? И жизнь, пусть медленно и не так как мне хотелось бы, но нормализуется. Можно сказать, что я ушла из черной полосы.
- Хорошо, - легко согласился Мичи. - Ты выглядишь счастливой, могу я узнать причину?
- Для этого много поводов. Например, вчера у меня был день рождения, и мы ездили на остров Одайба. В целом весело провели время. Ну и… - я хотела рассказать о Рю, но передумала – это было слишком личное.
- Весело провели время ?Можешь рассказать мне в чем именно это проявилось?
- Ну… Хмм.. Странно, я не могу конкретно выделить что-то, но это приятное ощущение испытываю даже сейчас, когда мысленно прокручиваю тот вечер, - я улыбнулась своим воспоминаниям. - Пожалуй, особенно ярко мне запомнилась игра Пачинко, скорее всего из-за того, что она была в новинку для меня.
- Я чувствую исходящее от тебя напряжение, когда ты говоришь об этом.
- Ну, может это из-за того, что я увлеклась ею, что необычно для меня, но это потому, что она затягивающая. Только и всего. Даже вы бы попали под ее влияние.
- Думаю, ты увиливаешь и хочешь отвлечь мое внимание от того чувства, которое возникло внутри тебя, когда ты вспомнила об игре.
- Не понимаю. О каком чувстве вы говорите?
- О том, которое ты бы осознала, если бы не пыталась отвлечь себя от него.
- Мы что, играем в «Угадай, что я тебе говорю»? – я начинала злиться. - Это ваш стиль работы или просто вы сами не знаете что имели в виду?
- Почему ты говоришь так, как будто с трудом меня выносишь?
- Хорошо, вы меня подловили, - я раздраженно всплеснула руками. - Я понимаю, что проявляю неуважение своими словами, но вы только и делаете, что цепляетесь к моим высказываниям, находите в них смысл, которого там нет и быть не может. Запутываете, а потом еще и сваливаете вину на меня.
- Ты сердишься, Амая. И подозреваю, это происходит из-за того, что ты начинаешь понимать о каком чувстве я говорю, и это открытие тебе не нравиться. И сейчас ты пытаешь заглушить его под своими протестами и сомнениями в моей компетенции.
- При нашей первой встрече – о! я вспомнила! – вы сказали, что не будете играть со мной в игры, а сейчас именно этим и занимаетесь!
- Так же я говорил, что без твоего участия ничего не выйдет, - напомнил доктор. - Я знаю, что нападаю на тебя, но можешь ли ты рискнуть и допустить, что стараешься увести разговор на другую тему?
- Ну если вам от этого станет легче… Допустим это так и есть, но я действительно не понимаю о каком чувстве вы говорите. Спросите прямо!
- Тебе раньше приходилось играть, чтобы заглушить свои переживания?
- Да ладно! В кои-то веки я прекрасно провела время, а вы пытаетесь очернить это. Зачем вы пытаетесь меня расстроить?! Может вам нравиться это? Сколько разных сцен вы видели тут? Есть мазохисты, может быть вы эмоциохист какой-нибудь?!
- Я вижу ты предпочитаешь начать ссору со мной, вместо того, чтобы осознать, насколько мои слова оказались верны.
- Послушайте, - твердо произнесла я, - Я не вижу смысла тратить время на обсуждения этой ерунды. Это просто игра. Все! И не надо искать в ней какой-то скрытый смысл или…
- Я понял, - перебил он меня. – Ты собираешься прочесть лекцию о том, что у меня развилась паранойя. А затем мы немного поговорим об этом и забудем обо всем, что тебя беспокоит. Ведь вступить со мной в конфронтацию - это самое важное в твоей жизни.
- Какая глупость! – раздражение заполняло все мое существо. – И зачем, по-вашему, мне нужно вступать с вами в противостояние?
- Потому что мы подобрались к болезненной для тебя теме и ты не хочешь о ней думать, - его голос стал резким. - Хватаешься за любую возможность, лишь бы уйти с этих зыбких песков, этого хочется тебе, по крайней мере, бессознательно. И ты права – дело не в самой игре, а в том, что она под собой скрывает. Ты считаешь, что мысли и переживания того травмирующего тебя  события ушли или, по крайней мере, стали редкими, но это не так. Все дело в том, что при их приближении ты научилась использовать контратаку, погружаясь с головой во что-то, например в игру. Так ты усыпляешь свои тревоги, избегаешь столкновения с неприятными мыслями. Заглушаешь поднимающуюся в тебе панику, заталкиваешь ее в подполье психики. Но ты и сама знаешь, что рано или поздно она оттуда непременно вырвется и тебе снова придется приложить нечеловеческие усилия, чтобы поместить неприятные чувства в темницу своей психики. А все из-за того, что в какой-то момент ты решила, что не стоит показывать того, что на самом деле чувствуешь, пытаешься сохранить образ, который хотят видеть или ты думаешь, что таким он должен быть. Ты выставляешь перед собой голограммы Амаи-никогда-не-теряющая-голову, Амаи-которая-со-всем-может-справиться-сама, Возможно, сейчас они у тебя плохо получаются, не всегда достоверны, но то что ты пытаешься – это несомненно. И на меня ты злишься отчасти из-за того, что я не ведусь на твои фокусы.
- О-о-о-о! Да прекратите вы! Перевернули все с ног на голову и окрасили в черный цвет. В принципе я и не надеялась, что вы поймете. Скорее всего перед вами стоит задача удержать клиента, а не помочь ему!
- Амая, прекрати, пожалуйста!
- Прекратить что? А! Вам не нравиться слышать правду о самом себе!
- Ты бросаешься из стороны в сторону и от этого разговор запутывается, превращается в порочный круг.
- О! Вы пытаетесь обвинить меня? Это несправедливо, потому что только вы один виноваты в том, что разговор так повернулся! И мне совершенно не нравиться то, что вы говорите. Это просто бессмысленная трата времени.
- Я вполне понимаю почему тебе это не нравиться. Но прежде чем уйдешь, хлопнув дверью, не могла бы ты взглянуть на все это в целом?
- Да сколько угодно.
- Так не пойдет, Амая. Сейчас ты подавляешь свои чувства и у меня ощущение, что если дотронусь до тебя, то почувствую панцирь. То, что ты замыкаешься в себе, все усложняет и мешает мне помочь тебе.
- Опять я виновата?
- Я этого не говорил. О вине вообще не было речи, но ты постоянно «слышишь» о ней. Кажется, единственное, что имеет для тебя значение – найти виноватого.
- Да! – я была готова расплакаться, но одновременно была рассержена. – Я хотела бы найти виноватого, если бы могла. Именно из-за него у меня начался период ненормальности. Все нереально! Бред, полный бред! Как будто тогда, мы вошли не в ту спираль времени и сейчас находимся в альтернативной реальности. Или во сне. Лучше бы мы были во сне, пусть хоть он и кошмарный, но сон. Вот только как проснуться? Возможно ли вообще проснуться? Все чаще странные мысли в не подходящее время становятся нормой. И все это вызывает во мне не столько страх, сколько бешенство! – я вскочила на ноги и неожиданно из моих глаз брызнули слезы. Я больше не контролировала себя. Я кричала и еле удерживалась от того, чтобы не наброситься на доктора. - Какое право имеет кто-то вламываться в чужую жизнь и крушить там все? Моя мать задержана, от собственного дома мурашки по телу бегут, кроме того я потеряла почти всех друзей, на меня косо смотрят, а когда раздается телефонный звонок мое воображение рисует разные ужасы. И я ненавижу вас за то, что каждый раз вы напоминаете о том, что все случившееся было на самом деле и мне необходимо теперь с этим жить. Я чувствую себя ограбленной, морально ограбленной. Это так несправедливо! Верните мне мою жизнь! Верните! Верните! И если единственный способ почувствовать себя прежней и забыть об этом кошмаре - это игры, я буду играть! Снова и снова! Часами! Сколь угодно долго, чтобы… О!
Неожиданно я осознала что говорю и поняла, что именно это имел в виду психотерапевт. Я упала на диван и зарыдала. Бессвязные воспоминания проносились у меня перед глазами. Время тянулось, а слезы не прекращались. Я зажмурилась и сделала глубокий вздох, но это не помогло. Страх и отчаяние – это единственное что я чувствовала.
- Я чувствую себя так, словно та моя жизнь была кем-то живым, но он умер, - мой голос дрожал.
- Не сомневаюсь, Амая, что именно так ты и переживаешь случившееся. И сейчас ты делаешь то, что каждый делает в этой ситуации – оплакиваешь ее.
Мичи потянулся за салфетками, которые стояли на полочке под журнальным столиком, и я увидела, что он плачет. Так странно было видеть бесшумно плачущего взрослого мужчину с такой глубокой болью на лице, что это еще больше усилил мой поток слез. Я больше не старалась их удержать, просто лежала не шелохнувшись и плакала. Постепенно рыдания начали стихать. Веки припухли и горели.
- Я здесь, Амая, - сказал психотерапевт, - если ты хочешь сейчас поговорить.
- Моя мама, - мои слова сопровождались последними, одинокими всхлипыванием.
- Что? – в голосе Мичи чувствовалось неподдельное участие.
- Я видела как она стойко все переносит, в то время как я еле удерживалась от истерики. Мне было ужасно стыдно от того, что я такая слабая. И я не раз отчитывала себя за это. Оказывается, об этом так трудно говорить… признаваться. Но в то же время это… это такое облегчение – наконец кому-то об этом сказать… - я села на диване и взяла салфетку из коробки, которую протянул доктор. - Я и правда бы хотела обо всем забыть, но это невозможно. И вспышки гнева это не что иное как протест против того, чтобы мне напоминали о том событии. Поэтому и на Аки я так агрессивно реагирую. Сейчас я все так ясно осознаю, что чувствую, будто всегда знала это, но не позволяла себе признаться.
- Амая, сейчас ты совершила колоссальную душевную работу: заглянула в свой внутренний мир и встретилась со всеми теми чувствами, которые прятала от самой себя. И что самое важное, ты не попыталась от них отгородиться, а приняла и дала им выйти наружу.
И именно в этот момент раздался звонок в дверь.
- Пришел следующий посетитель. Мне не хочется, чтобы наш сеанс закончился на этой ноте.
- Все нормально, - я поднялась. – В принципе мне больше нечего сказать.
- Хорошо. И помни, что ты можешь звонить мне в любое время, даже ночью. И я жду тебя через два дня в пять часов вечера.
Я кивнула и поплелась к двери.
- Подожди, - окликнул Мичи, - я вызову тебе такси. 

16

Высокие темно-зеленые ели, с раскидистыми книзу лапами окружали меня, и казалось, ограждают от всех недоброжелателей. Рядом шумели листьями неизвестные мне растения, словно они вели только им понятный спор. Лучи солнца, проникая через кроны деревьев, создавали островки залитые светом. Чувства уюта, умиротворения переполняли меня, и неспешно идя вперед, я наслаждалась окружающей меня атмосферой. На одной из елей, немного впереди, я заметила дятла. Он сидел на самой верхушке и пристально смотрел на меня. Продлилось это недолго - вскоре он взмыл вверх и скрылся среди деревьев.
- Жалко, - протянула я и пошла дальше. Сделав несколько шагов, боковым зрением заметила, как что-то приближается и практически тут же ощутила резкую боль в височной области. Вскрикнув, я посмотрела в том направление и увидела дятла, который приближается ко мне, намереваясь клюнуть еще раз. «Сумасшедший дятел», - промелькнуло у меня в голове и, увернувшись от него, побежала, обдираясь о ветки елей и то и дело спотыкаясь о корни. Обернувшись на бегу, заметила дятла, он легко и изящно лавировал между ветвями деревьев.
- Господи, никогда не думала, что меня станет преследовать дятел, - прокричала я.
Выбежав на полянку, я оказалась на открытом пространстве, где не за что было спрятаться. Помедлив всего несколько секунд, я кинулась через луг. Мною двигало только одно желание - спрятаться в лесу, затеряться среди деревьев и выждать. Я уже почти добежала до спасительных деревьев, когда дятел выпорхнул мне навстречу и, вскрикнув, я повалилась на бок. Попыталась встать, но нога основательно запуталась в корнях дерева. Шум крыльев стал стремительно приближаться и вскоре дятел завис надо мной. «Мне конец!», - сердце стучала так сильно, что звук походил на барабанный бой. Я зажмурилась…
А когда открыла глаза, то оказалась в своей комнате, на кровати. Висок саднило, сердце бешено билось в груди, как будто я только что пробежала марафон. Звук, который во сне показался барабанным боем, продолжался, и мне не сразу удалось определить его природу: это был сигнал будильника! Выключив его, я надавила пальцами на висок и ощутила неровности. Встав с постели, подошла к зеркалу – на виске были четкие отпечатки кнопок. Вернувшись к кровати и тщательно обследовав ее и нашла, под простынею, радиотрубку.
- Телефон-оборотень. Он проникает в ваши сны и превращается в дятла. И как только ты попала ко мне на кровать?! – я положила телефонную трубку на прикроватный столик и посмотрела на будильник. -  А ты тоже хорош, внес свой штрих в мой кошмар.
Присев на край кровати, я сделала несколько больших вздохов, успокаиваясь. В конце концов, сны, всего лишь сны, какими бы реалистичными и страшными они не были.
Остатки беспокойного сна стали вытеснять привычные утренние заботы и моими мыслями завладели сегодняшние уроки, и я с тоской констатировала, что если меня сегодня вызовут к доске, то завалюсь – вчера я даже не притронулась к домашним заданиям.
Накинув халат и прихватив с собой будильник, с твердым намерением выбросить его, я стала спускаться вниз, не дожидаясь приглашения на завтрак.
- Не думал, что ты сегодня так рано проснешься, - встретил меня отец словами, поправляя перед зеркалом галстук.
- Из-за вчерашнего? – уныло протянула я, представляя как психотерапевт в красках рассказывает наш прошлый сеанс. К моим ногам словно привязали гири и каждая ступенька давалась с большим трудом. Я готовилась выслушать что-то вроде: «Как ты могла кричать на многоуважаемого господина? Разве мы так тебя воспитывали?»
- Вчерашнего? - на лице отца читалось непонимание. – А что произошло вчера?
- Ну… Мичи-сан…
- Что с ним?
- Ты не знаешь? – недоверчиво спросила я. - Постой, тогда почему ты удивился, что я так рано встала?
- Потому что сегодня воскресенье, ты не учишься и у тебя нет повода так рано вставать, - сказал папа, с любопытством смотря на меня.
- Ну конечно! - я остановилась на первой ступеньке и повертела в руке будильник. – Я забыла отключить будильник. Вот же… я могла еще спать и спать…
- Никогда ненавидел галстуки, у меня быстрее пальцы завязываются, чем сам галстук, - проворчал отец и напомнил: - Так что там с Нагаи-сан?
 Я молчала, не желая посвящать отца во все детали моей терапии.
- Ладно, не буду настаивать на ответе, - сказал отец, поправляя галстук. -  Тем более времени нет – на работу пора. Но если у тебя проблемы с психотерапевтом, то только скажи и я найду тебе другого.
- У меня нет с ним проблем, -  уверенно произнесла я. – Хотя еще несколько дней назад уверяла бы в обратном. Он хороший специалист, теперь я в этом уверена.
- Прекрасно, - рассеяно отозвался папа. – Я пошел.
- Счастливого пути! – крикнула я и стала подниматься к себе в комнату, решив, что раз сегодня выходной, могу позавтракать и попозже, да и выбросить будильник смогу  потом. Но я знала что причина была в самой кухне – мне не хотелось туда идти, я вообще старалась лишний раз не находиться там, чтобы страшные воспоминания не будоражили мои нервы.
Преодолев всего несколько ступеней, я услышала как дверь, которую начал открывать отец, обо что-то стукнулась, и раздался шуршащий звук. Мы с отцом недоуменно переглянулись, гадая, что это может быть.
Страх, помимо моей воли, липкой паутиной стал окутывать меня. Перед моим мысленным взором предстало наше крыльцо, а на нем лежащего человека, кто-нибудь из семьи Миура, возможно даже сам Аки.
«Наш дом – гиблое место семейства Миура», - от этой мысли мне стало трудно дышать.
«Прекрати! Мне уже везде мерещатся ужасы», - одернула я себя. 
- Стой здесь, - приказал отец и пошел на кухню. Вскоре я услышала как хлопнула задняя дверь и через пару секунд отец прошел мимо кухонного окна. Странный шуршащий звук повторился, после чего входная дверь распахнулась и я сделала шаг назад, сама не зная почему. В руках отца я увидела коробку небольшого размера. Выглянув за его спину, я испытала колоссальное облегчение, не обнаружив никого лежащего у нас на крыльце.
- Она стояла возле двери, - входя в дом, сказал отец. - Перед ней какая-то полоса.
- А что.. что внутри?
- Вот это, - отец вытащил какую-то фигурку, на шее которой висела красная тряпочка, и покрутил ее. – Это Дзидзо, покровитель детей и путников. Вот только этот детский слюнявчик на его шее…
Мои немногочисленные знания об этом божестве ограничивались  сказкой «Соломенные шляпы для Дзидзо», которую в детстве читала мне мама и уроками в школе, поэтому я с нетерпением ждала продолжения.   
- Так делают, когда хотят попросить Дзидзо, чтобы он защитил души умерших детей, избавил их от страданий в аду.
- Но зачем кому-то оставлять его у нас под дверью?! – моему негодованию не было предела. - У нас не умирали дети! Я вообще единственный ребенок и как видишь - жива!
- Не имею понятия кто и зачем оставил Дзидзо, - ответил отец, и мне показалось, что у него в глазах промелькнуло беспокойство, прежде чем они снова стали непроницаемыми.
«А что если ты следующая? – завертелось в голове предположение Аки и тут же всплыли в памяти слова мужчины, который угрожал по телефону маме: - Мы все про вас знаем. Вы заплатите за то, что совершили».
Что если эта статуэтка намек на то, что моим родителям скоро понадобиться помощь этого божества? Что если он хочет сказать, что следующей, на кого он нападет, буду я? Поймав на себе удивленный, потрясённый взор отца, я поняла, что высказала свои предположения вслух.
- Пап, - начала я, но замолчала.
Отец никак не отреагировал, закрыл глаза и тяжело вздохнул, как будто не мог решить что сказать. Он выглядел совершенно опустошенным, и сердце мое, видя его таким, ныло от боли.
Постояв так немного, папа поставил на тумбочку коробку, а рядом с ней статуэтку.
- Поднимись к себе, оденься. Я позвоню детективу Сато, и сообщу на работу, что задерживаюсь, - голос отца показался мне чужим, лишенный всяких эмоций.
Мне стало жаль его, остававшегося таким одиноким со всеми этими проблемами. Захотелось обнять, приободрить, но вместо этого кивнула и пулей влетела к себе в комнату. Поставив на прежнее место будильник, я переоделась в спортивный костюм. От переполнявших меня чувств я стала мерить шагами комнату, чувствуя, как с каждой секундой нервы натягиваются все сильнее.
Как давно принесли посылку? Что было бы, если отец вышел чуть пораньше и столкнулся с тем, кто ее оставил? О чем предупреждало ее содержимое? И предупреждало ли?
«Не позволяй себе раскисать! – твердила я себе. – Тем более еще ничего неизвестно наверняка».
От многочисленных вопросов, на которые у меня не было ответов, становилось только хуже.
Остановившись на середине комнаты, я яростно потрясла головой, желая отогнать эти ужасные и мрачные мысли.
- Прекрати! Может быть эту посылку оставили у нас по ошибки! – сказала  я сама себе и шлепнула себя по лбу. Удар оказался болезненным, но благодаря этому паника, которая разрасталась во мне, ослабла, как будто я вышибла ее из своей головы.
- Серьезно, с чего я взяла, что все это имеет угрожающий характер? Такими темпами я превращусь параноидную личность. Да-да, - я ткнула указательным пальцем в свое отражение, - ты  превратишься в полного психа.
Минут через пять хлопнула входная дверь, раздались торопливые шаги и практически сразу меня позвал отец.
Мысленно повторяя себе, что ничего страшного не произошло и посылка может быть ошибкой или чей-то глупой шуткой, я спустилась вниз и сделала глубокий поклон вновь прибывшим.
- Ты что-нибудь видела вчера вечером или сегодня утром? – начал детектив Сато. – Может быть слышала?
- Нет, абсолютно ничего.
- Тебе что-нибудь говорит Дзидзо?
Я помотала головой.
- Детектив, - заговорил один из помощников Сато, все это время нанося на божество какой-то белый порошок, - на статуэтке полно отпечатков пальцев. Еще на дне коробки мы обнаружили волос.
- Возможно, они принадлежат господину Хаяси, - предположил детектив, - он прикасался к коробке и ее содержимому. Все необходимое для сравнения есть с прошлого раза.
- Вы считаете, это может быть дело рук того же человека, что напал на господина Миура? – проговорила я, и по спине у меня пробежал неприятный холодок.
- У меня нет оснований так утверждать.
- Но нет доказательств говорящих, что это не он, - мои слова прозвучали резче, чем я хотела. В этот момент я и правда желала, чтобы это совершил один и тот же человек. Поскольку в этом случае становилось очевидно, что к нападению на Тору мама не имеет отношения.
Детектив нахмурился и странно посмотрел на меня. У меня снова возникло ощущение, что он подозревает меня, будто это я могла подбросить посылку, с целью снять подозрения с мамы. 
- Мы все, - сказал помощник, убирая в чемоданчик свои инструменты.
- Не будем вас задерживать, господин Хаяси, - подытожил детектив Сато. – Как получу отчет экспертов, по отпечаткам и того что возле двери, сообщу.
И они ушли.
- Амая, - сказал отец ледяным тоном, - ты позволила себе неуважительно разговаривать со старшим! Не заставляй меня больше испытывать стыд!

17

Чтобы отвлечься от ненужных мыслей связанных с посылкой и чувством вины, вызванное словами отца, я села за уроки. Но вскоре заметила, что словно выпадаю из реальности и с каждым разом эти паузы становятся длиннее. Не хотелось ничего делать. Голова совершенно пустая, то и дело говорила я себе, но вскоре была вынуждена признать, что просто ищу предлог ни чем не заниматься.
- Может просмотреть страницы в социальной сети? – я потянулась к кнопке включения компьютера, но тут же ее отдернула. – А завтра, когда меня спросят, почему не сделала уроки, я отвечу, что вместо них дурью маялась. Нет, так не пойдет.
Но к урокам я так и не вернулась. К тому же меня начало преследовать зыбкое воспоминание, которое вертится в голове, но никак не дается. Особенно остро оно появлялось, когда я смотрела на часы.
Аккуратно сложив учебники, тетради на краю стола и стала прибираться в своей комнате. После чего взяла радиотрубку, спустилась вниз и поставила ее на базу, заряжаться.
- Рю! Фильм! Двенадцать часов! – слова вспыхнули в моем сознании, как будто кто-то подсказал их.
Я испуганно взглянула на часы и вздохнула с облегчением - в запасе у меня было чуть меньше часа. В спешке я пробежалась по первому этажу, проверяя все ли в прядке. Я обратила внимание, что в коридоре где неизвестный нанес пентаграмму, отец повесил картину, а в гостиной прикрыл ее часами. Легче всего было избавиться от этого художества в ванной комнате – краска легко смылась с кафеля. Убедившись, что придраться не к чему, я вышла на улицу, желая своими глазами увидеть ту полосу, которую упомянул отец, и если что – убрать ее. На крыльце осталась еле-еле заметная линия, насыпанная каким-то веществом, но каким именно определить было невозможно.
При моем появлении, Спешл, стал рваться ко мне, поскуливать, всем своим видом выражая бурную радость. Вздохнув, вернулась в дом, взяла на кухне упаковку сухого корма и вернулась обратно.
- «Лучший друг», - прочитала я название корма, подходя к собаке. – Видал? Для тебя эти слова не звучат как издевка? Ты мой лучший друг, а я для тебя кто?
Пес, подпрыгнув, лизнул меня в лицо, словно говоря этим, что если и были обиды, то они  уже забыты. 
- Прости, - мой голос был сникшим и чуть дрожащим. - Я просто монстр! Ты же не голодал все это время? Надеюсь, что нет, – наполнив миску кормом, я села на мяч, с которым постоянно играл Спешл. - Если серьезно, то я эгоистка, да? Полностью сконцентрировалась на своих переживаниях и перестала обращать внимания на других. Ждала поддержки, помощи, утешения и совершенно забыла о том, что это нужно не только мне. Взять хотя бы мое отношение к тебе – его не назовешь иначе, как безалаберным.
Спешл не стал есть, вместо этого он принес фрисби и положил ее возле моих ног. Подняв ее, повертела в руке и запустила. Пес бросился за ней, но цепь удержала его в каком-то метре от тарелки. Он стал тянуться к ней, скулить, протягивать лапу, но тарелка все равно оставалась вне его досягаемости.
Поднявшись, я подошла к нему и отпустила с цепи. Спешл резко рванул, так что вовремя не успел затормозить и на тарелке проехал вперед, затем вцепился в нее и бросился  ко мне. Закинув подальше фрисби, я снова села на мяч.
- Помнишь, как говорится у нас в буддизме: «Если человек несчастен, стало быть, он расплачивается за грехи, которые совершил в своем предыдущем существовании». Интересно, что совершили мы?
Не проявляя никакого интереса к моим словам, Спешл вернулся с тарелкой в зубах, бросил ее и стал нетерпеливо переставлять лапками, прося всем своим видом новой порции игры.
- Плохо что ты не можешь говорить, а то бы высказал свое предположение, - выдохнула я,. – Но куда важнее то, что ты смог бы описать произошедшее здесь тем роковым утром. Ох, как вспомню об этом, так настроение сразу начинает портиться, - я потрепала собаку за ухом, и тот, видя, что с ним больше не собираются играть, отбежал.
- Я устала, морально устала. И стала жутко подозрительной и мнительной. Больше всего выводит эта неопределенность. Надоело сидеть и ждать, когда детектив Сато поставит все точки над “i”. В данной ситуации от меня ничего не зависит, даже злиться не имеет смысла... Видимо стоит начать привыкать к этому.
В моем заключении не было ни жалости к себе, ни обиды – просто факты, от них не уйдешь.
Пока я говорила, Спешл нашел возле дороги что-то интересное для себя и стал кружить в том месте. Отбежит, полает и снова вперед. Я просто следила за ним, наслаждаясь солнцем и теплым ветерком, в голове – ни единой мысли.
Тем временем в поле моего зрения появился Рю, я помахала ему и он поднял руку в ответ. Друг улыбался и я подумала о том, что за все это время ни разу не спросила его как он себя чувствует, ведь и от него тоже отвернулись друзья, после того как он негласно принял мою сторону. Рю только и делал, что спасал меня, вселял надежду и уверенность. Был моим спасательным кругом, как недавно я назвала его, а я даже не проявила участие к нему.
- Ты так странно смотришь, словно увидела меня впервые, - сев на корточки напротив меня, сказал он, дружески улыбнувшись. Спешл ринулся к нему, решив с ним поиграть, но получив щелчок по носу, резво отскочил.
- В некотором роде так и есть...
Уже только от одного его присутствия мне становиться легче на душе и появляется  ощущение безопасности. Он как-то сразу внушает симпатию. Кажется, что даже черные как агат пленительные глаза, внимательный, острый, проницательный взгляд, губы, с четко прорисованным контуром  - все это помогает расположить к себе человека. 
А его мягкая, проникновенная интонация, которая так успокаивает. От его голоса, хаос в голове начинает спадать, мысли замедляют свой бег и все перестает представляться таким уж невыносимым.
Наверное, поэтому вокруг Рю всегда много людей. В отличие от меня, у него много друзей из нашего класса и из параллельного, а так же из клуба. С течением времени он стал более сдержанным, но во всем другом остался прежним. Еще с малых лет Рю единственный из нашей пятерки точно знал, чего хочет добиться и даже когда его отец полгода назад сказал, что они должны переехать, воспринял так, будто и это входило в его планы. В мире, в котором постоянно что-то происходит и порой не успеваешь идти вровень, его слова и действия иногда кажутся столь решительными и смелыми, словно он предчувствует как все обернется. Пожалуй, ему всегда известно что сказать и как выйти сухим из воды. Может быть, благодаря этому все у него идет как по маслу. Скорей всего и в личной жизни тоже. Возможно, у него уже давно и девушка есть, но как человек не любивший делиться личным, промолчал об этом.
- Знаешь, - нарушила я молчание, - я хочу чтобы ты знал - я тобой восхищаюсь. Даже в самые страшные моменты ты держишь себя в руках и не теряешь голову. Ты особенный, по крайней мере для меня. Правда. И знаешь, иногда я завидую сама себе. Завидую тому, что у меня есть ты – мой добрый гений. Человек, который может проникнуть в саму суть и если это в его силах – помочь, не дожидаясь плакатов с просьбой о помощи. И я благодарю тебя за это. Благодарю за то, что в свое время стал частью моего мира и изменяешь его к лучшему. И благодарю за то, что остаешься со мной даже тогда, когда я превращаюсь в бледную, хнычущую поганку. Что будет дальше – я не знаю. Но как бы там не сложилось – я за все тебе благодарна…
Рю как загипнотизированный смотрел мне в глаза, а потом молча притянул меня к себе и обнял. Не страстно, а уверенно и нежно. Его руки гладили меня по спине, а я положила голову ему на плечо и ощутила исходящий от него свежий, чувственный аромат дыни, бергамота и кедра.
Чуть погодя Рю хрипло спросил:
- Если я твой добрый гений, тогда кто злой?
По его дрогнувшему голосу я поняла, что мои слова произвел на него большое впечатление.
- Пока не знаю, - я отстранилась и поднялась. – Пошли в дом. Спешл, а тебя придется пока привязать, но вечером обещаю, заберу тебя домой.
- Я узнал, что в доме, который всем известен как «дом Ли», живет Хироси Гото, - поведал мне Рю, когда я пристегивает цепь к ошейнику собаки. Высвободившись от цепи, которую Спешл успел обмотать вокруг моих ног и, отойдя подальше, спросила друга:
- Как ты узнал имя? Ты же не ходил к нему?
- Конечно нет. Я только раз прошел мимо его дома, хотел прочить на табличке фамилию владельца, но ее не было. Тогда я запомнил адрес, затем из таксофона позвонил в газовую компанию и наврал, что при переезде потеряли квитанцию, в которой было вписано имя пользователя. Поскольку это обычное дело, мне назвали имя. Но я на этом не успокоился. Чтобы быть уверенным, я позвонил в справочную службу, назвал адрес, имя, фамилию и получил номер. Затем набрал данный мне номер, попросил к телефону Хироси Гото, когда же ответивший сказал, что это он, я представился школьным учителем и сообщил, что его ребенок не ходит в школу и хотел бы узнать причину. На что мне ответили, что я ошибся, поскольку у него детей нет. Я поинтересовался, что может быть с ним проживает полный теска, но тот довольно грубо буркнул, что живет один и бросил трубку.
- Ты провел целое расследование!  Слов нет. Я… я изумлена и восхищена.
- Все получилось бы вдвойне быстрее, если бы ты запомнила номера мотоцикла Аки. Через них  мы бы установили, где он зарегистрирован. Но в этом варианте есть свои минусы – это не бесплатно делается…. В общем, если этот Хироси не врал, то Аки с ним не живет и по случай со скорпионом он узнал как-то иначе.
- А я ведь хотела спросить Аки напрямую, но все никак удачного случая не было… - мне было неловко от того, что не внесла своего вклада в это дело.
- Брось, не сложилось и не сложилось, - сказал он, следуя за мной в дом. - Я вот еще о чем подумал - ты тогда сказала, что тебя ужалил скорпион, откуда ты узнала об этом?
- Мне мама сказала, - ответила я, недоумевая, с чего вдруг он вспомнил об этом.
- Но откуда она узнала, что это был именно скорпион?
- Нy… Хм… Это интересный вопрос. Действительно, как она узнала об этом? – задалась я вопросом,  слегка растерявшись. - Спросить у мамы я не могу, да  и у отца едва ли стоит - напоминание об этом в сложившейся ситуации только все усугубит.  И это, к тому же, напомнит ему о том, что с меня не снято наказание.
- Твои родители тебя уже давно помиловали, - убежденно произнес Рю. – Но давай мыслить логически. Скорпионы бывают разные и некоторые для человека не опасны, но в твоем случае дело было серьезное. Скорпион вспрыскивает яд и чтобы его вывести, нужны препараты, которые можно найти только в больнице. 
- Но я не помню, чтобы была в ней и мне вводили какие-то препараты. Кстати, постой, Аки при первой встрече сказал… ах, что же он сказал? Не помню дословно, но он точно употребил слово «больница». Он что – врач? Да нет, ему на вид лет восемнадцать-девятнадцать.
- Внешность бывает обманчивой, - не согласился со мной друг. – Я смотрел в справочнике фамилию «Миура», но в городе с многомиллионным населением их полно.
- Это если не думать о том, что они живут где-то за городом и их номера просто нет.
- Ты обратил внимание, что наша с тобой вторая встреча не задалась с самого начала? – поинтересовалась я у Рю, когда мы поднялись в мою комнату за диском.
- Нет. Я только обратил внимание на то, какой безрассудной ерундой мы занимались. Нам было плевать на последствия, отмахнулись от них как от назойливой мухи. Даже я на тот момент забыл, что принимая какое-либо решение, автоматически берешь на себя ответственность не только за данное действие, но и все последствия.
Слова друга настолько были точны, что на некоторое время в комнате наступила тишина, только тиканье будильника было слышно.
- Хочешь исполнить свое желание? – спросил Рю, смотря куда-то в сторону. Проследив за направлением его взгляда, я увидела, что он смотрит на журавликов высовывающиеся из пакета, которые я сделала в классе.
Я припомнила легенду о том, что если сложить тысячу бумажных журавликов, исполнится желание. Но делая их, я не думала об этом. Или это было подсознательное стремление?
- Казалось бы такой простой вопрос…
- Раз нет ответа, идем смотреть фильм! – весело произнес Рю и потянул меня за руку вниз.
Спустившись, мы поудобнее разместились перед телевизором и я вставила диск.
Фильм длился чуть больше полтора часа. В нем рассказывалось о трех друзьях, которые желают стать музыкальной группой. Движимые этой мечтой, они много работают, чтобы купить профессиональные инструменты. Один из них, Масато Ясуда, пишет прекрасную песню, с которой они идут на прослушивание. Своим выступлением они впечатлили продюсера, но тот отказался иметь с ними дело, объяснив, что с группами всегда много проблем. Опечаленные, но не сломленные, они пытаются найти другого продюсера, но все тщетно. Спустя несколько месяцев Синго Икэда находит человека, который готов спонсировать их выступление на шоу «Дебютанты», с которого начинают многие новички.  Они не выигрывают, но не незамеченными не остаются. Их песню постоянно крутят и их популярность растет. От Масато продюсер требует все больше новых песен, но тот не может ничего написать и начинает употреблять наркотики. Друзья, узнав об этом, помещают его лечится в частную клинику и желая хоть как-то подбодрить, пишут песню, совершенно не складную, но милую и веселую. Ясуда оценивает их поступок и во время реабилитации шлифует написанную ими песню, в результате чего на свет появляется новый хит. Со временем друзья стали замечать, что с Синго происходит что-то странное, но тот отнекивался, говорил: «Все прекрасно!». Вскоре Икэда пропал. Его тело, с пулевым ранением, нашли в квартале Кабуки-тё. Полиция никого не смогла арестовать, но из достоверных источников узнали, что полгода назад Синго занял денег у бандита, но не смог расплатиться в срок и за это его убили. Друзья стали выяснять, зачем Икэда понадобились деньги и так им открылось, что изначально продюсер не хотел с ними связываться, тогда Синго заплатил ему за то, чтобы тот их продвигал. На могиле друга, Осаму Симомура поклялся, что сделает все возможное, чтобы подобное больше ни с кем не произошло. Он направил на это все свои силы и через десять лет смог открыть студию звукозаписи, а еще через пять организовал шоу «Синго» в память о друге, где организаторы оплачивали выступления новичков…
И в самом конце, на фоне горящей свечи, закадровый голос произнес:
- Люди совсем как свечи. Некоторые поджигают погасшие, иные, израсходовав кислород чужой свечи, вспыхивают сами, приводя к погибели другую. Но есть и те, которые пытаясь зажечь потухшую, гаснут сами…

18

На следующий день по пути в школу я столкнулась с Аки. Он некоторое время презрительно оглядывал меня, а потом произнес:
- Ты подурнела. Вернула себе свой цвет волос и стала безликой. Копией.
Слова парня вызвали большую неприязнь, но я промолчала, меня заинтересовало другое: наша встреча произошла в том же самом месте, что и на мой день рождения, когда он так грубо влез в мою встречу с Эри.
- Аки, ты меня преследуешь?
- Естественно, - произнес он, зловеще понизив голос. - Я ведь… как ты тогда сказала? – он сделал вид, что задумался. – Ах да, ты сказала что я такой сострадательный… Я проникся твоим словам и решил не останавливаться на родственниках, вот теперь стою здесь и жалею всех подряд…
Аки сунул руку в карман, вытащил что-то. Ловко, легко взмахнул рукой и в тот же миг, резко и неожиданно, с металлическим звуком рассекая воздух, обнажился клинок. На лезвие заиграли солнечные лучи, отбрасывая в стороны зайчиков.
Я сделала несколько шагов назад и посмотрела на парня. Он пристально следил за моей реакцией, явно желая узнать какое произвел впечатление.
- Сколько раз ты повторял это про себя? – смотря в его серебристые глаза, спросила я. - Такое ощущение, что ты ухватился за мои слова сказанные в сердцах, и то и дело достаешь эти высказывания в свой адрес, нежно стряхиваешь с них пыль, чтобы по пронзительнее были и нещадно крутишь у себя в голове. Вцепился в них и чуть что – как щит выдвигаешь их вперед.
Лицо Аки осталось бесстрастным и непроницаемым. Но вот его брови насмешливо приподнялись и я почувствовала, что так он пытается снова забраться на свой Олимп, старается окружить себя стеной отчуждения и превосходства.
- Пробуешь себя в роли психотерапевта? На какого-нибудь простачка произведешь впечатление, - и, потеряв всякий ко мне интерес, убрал нож и снял с руля мотоцикла шлем.- В этом доме, - он указал на небольшое пятиэтажное здание, которое находилось рядом с остановкой, некогда бывшим местом встреч «Банды с последних парт», - живет мой тренер по шоссейно-кольцевым мотогонкам и я часто прихожу к нему, чтобы обсудить кое-какие моменты. Так что я тебя не преследую.
Напряжение ушло. Сколько раз мы проходили мимо друг друга до нашего знакомства и не обращали на это внимания? Сколько раз вместе ездили в одном транспорте? Сколько раз ждали зеленого сигнала светофора? А сколько случайных прохожих сейчас, станут в последствии знакомыми, близкими людьми или врагами?
- Размышляешь о том, говорю я тебе правду или нет? – ехидно поинтересовался он.
- Нет, не об этом, - спокойно ответила я. – Детектив Сато что-нибудь спрашивал у тебя о Дзидзо?
- С чего бы это ему разговаривать со мной об этом?
- Вчера мой отец перед входной дверью обнаружил коробку, в которой лежал Дзидзо с красным слюнявчиком на шее.
- Странно, - задумчиво протянул Аки, вертя в руках шлем. Вид у него был чрезвычайно сосредоточенный. – Мне это что-то напоминает.
- Что? – нетерпеливо спросила я.
- Ну конечно, - словно не слыша меня, продолжил Аки, - это произошло более шести лет назад. Мне тогда было пятнадцать лет, сразу после того как она…
Недоговорив Аки согнулся пополам и тяжело задышал. Он схватился за грудную клетку, его дыхание получалось короткое, свистящее. Вывалившийся из его рук шлем, покатился к проезжей части. «Совсем как подарок Эри», - непроизвольно подумалось мне.
Аки дышал все тяжелее.
- Ты астматик? – выпалила я, не зная что предпринять. Парень отрицательно помотал головой.
- Недалеко школа, я сбегаю за помощью, - но меня остановил негромкий, но властный окрик Аки:
- Не смей!
Он выпрямился, было видно, что ему стало легче дышать. Убрав подножку и забравшись на мотоцикл парень явно намеревался уехать.
- Аки, ты…
- Отвали! – огрызнулся он и его махина срывается с места.
- … забыл свой шлем, - но мои слова уже относились к его спине маячившей впереди.
- Аки такой странный, что любое его поведение не кажется странным. От него точно можно ожидать все что угодно. Стоп! С каких это пор я говорю сама с собой? – вздохнув, я помотала головой и подобрала шлем. – Потом отдам, - сказала я и тут же слегка шлепнула несколько раз по своим губам. Разговаривать с собой плохая привычка!
Достав свой сотовый телефон, я позвонила детективу Сато, но мне никто не ответил. Отключившись, попробовала снова – опять автоответчик. Помедлив немного, решила оставить сообщение.
- Простите за беспокойство. Меня зовут Амая Хаяси, я звоню по поводу Дзидзо. Мне стало известно, что Аки Миура знает что-то об этом.
Продолжая свой путь, я размышляла о том, чему только что стала свидетелем. «После того как она»… что? Что она  сделала, когда ему было пятнадцать? И какая связь с нынешним случаем? Или это просто совпадение?
- По крайней мере я теперь знаю сколько ему лет: двадцать один. И чисто теоретически он может иметь отношение к больнице, как практикант.
Завернув за угол, я заметила возле самой школы Аки. Он сидел на мотоцикле, а рядом с ним девушка в глубоком поклоне протягивала ему что-то. Парень даже не пошевелился, только сказал что-то от чего девушка распрямилась.
- Эри? – удивленно протянула я. Да, это была она.
Подруга предприняла еще попытку, чтобы вручить Аки, по всей видимости,  конверт, но он сердитым движением руки отвесил ей пощечину и окрестности огласил натужный рев мотора.
- А мне-то еще повезло, - вырвалось у меня.
Эри, ошеломленная реакцией парня, продолжала стоять, протягивая в пустоту конверт, ее глаза широко распахнулись, и в них отчетливо читалось удивление, непонимание и обида. Когда силы вернулись к ней, она убежала. Было легко догадаться куда она направилась – туда, где можно спрятаться от чужих глаз. В школе таким местом мог быть только туалет. Я побежала за ней, чтобы успокоить.
Подруга сидела на кафеле возле раковины и по всей видимости была в шоке от реакции Аки. Ее глаза остекленели и она беззвучно плакала, время от времени что-то бормоча. Прислушавшись, смогла разобрать, что она повторяет «разбиты». Сев на корточки, я сжала руку Эри повыше локтя, но та смотрела куда-то в сторону, все так же повторяя одно слово. Что говорить в подобной ситуации – ни малейшего представления. Я никак не могла подобрать необходимые слова, поэтому молчала.
- Эри… - начала я, но остановилась, увидев, что она смотрит на меня с ненавистью. Ее голос, искаженный яростью, прорычал:
- Пришла насладиться моим унижением?
- Нет, конечно нет, - я изумленно уставилась на подругу. - Наоборот, хочу тебя подержать, но не знаю…
- Прекрати! - оборвала меня Эри. Она оттолкнула мою руку и вскочив, крикнула:
- Это ты во всем виновата! Вечно все из-за тебя! Как же я тебя ненавижу!
- О чем ты говоришь?
- Ты спишь с ним? Можешь не отвечать и так все понятно. Как бы иначе ты смогла его… - ее глаза метали искры, на щеках четко обозначились две полоски от слез. - Смотрю ты приобрела свой личный шлем. Вы прощаетесь с Аки недалеко от школы, чтобы не привлекать к себе внимания? А ты коварнее, чем я думала. Как давно у вас это? Он тебе… он тебе все рассказывает? Наверное, после каждой моей попытки лежа в постели хохочете надо мной? Отвечай!
«Что если Эри не вынесла публичное унижение, которому ее подверг Аки и она сошла с ума?» - промелькнуло в голове.
Но я понимала, что дело тут в другом и более того, нахожусь в шаге от правды. И мне совсем не хотелось ее услышать, но я знала, что уже поздно отступать, все зашло слишком далеко – Эри потеряла над собой контроль и уже ничего не могло остановить в ее стремлении выплеснуть на меня свою горечь и обиду.
- Мне стоило догадаться о вас в прошлый раз, на твой день рождения, - продолжила она, казалось, что мой ответ ей был вовсе не важен. У нее был вид человека, который все для себя решил. – У меня появились подозрения, но я их отогнала… Какая же я дура!
- Тогда это были слезы не страха, а злости, - догадалась я. – Но ты ошибаешься, нас с Аки ничего не связывает, кроме трагедии случившейся…
- Замолчи! – перебила она меня. – Тебе больше меня не провести! Ты всегда встаешь посреди моей дороги! Ты даже умудрилась испортить мой праздник! Тогда все смотрели только на тебя, а взрослые то и дело повторяли: «Посмотрите какая хорошенькая. Как ей идет это голубенькое с лепестками сакуры кимоно», - язвительно передразнила она кого-то. - А это был мой день рождения и я должна была быть в центре внимания! Именно тогда я поклялась, что подобной ситуации больше не повториться!
- Да нам было тогда…
- Тринадцать лет! - ее глаза стали совсем темными от гнева.
- Ты серьезно? – изумленно воскликнула я. - Ты хочешь сказать, что все эти четыре года…
- Я сделала все, чтобы ты оказалась в моей тени! - озлобленным тоном выкрикнула Эри. - Когда Хотэка несколько лет назад спросил у меня как ты к нему относишься, я сразу смекнула, что он неравнодушен к тебе. Если бы вы начали встречаться, то я бы осталась одна. В паре всегда третий лишний. Я не могла этого допустить! И тогда я сказала ему, что ты встречаешься с Рю, только не хотите этого афишировать. Хотэка поверил. Ты же знаешь какой он вспыльчивый и любит быть всегда первым. А потом, почти одновременно, Рю и Хотэка предложили мне встречаться. Ни один из них меня не интересовал, но если бы я отказала Хотэка, он бы непременно рискнул открыть тебе свои чувства и тогда бы моя ложь вскрылась. Я выбрала его и за бортом осталась ты! – в ее голосе звучало садистское удовольствие.
Речь подруги настолько ошеломила меня, что я потеряла дар речи. Я не сразу поняла, что передо мной – подлинный лик Эри.
Ее лицо преобразилось. Из симпатичного оно моментально превратилось в отталкивающее: лицо покраснело, глаза выпучились, искривился рот, ноздри напряженно трепетали.
Я вздрогнула, впервые столкнувшись со столь неприкрытой злобой. Мое отражение в зеркале над раковинной было бледным от только что перенесенного потрясения.
- Это чистое счастье! – между тем продолжала Эри. - Но потом я заметила, что Хотэка все чаще смотрит в твою сторону, звонит как бы между прочим, устраивает «случайные» встречи, наверное решил, что раз Рю переехал то и ваша любовь закончилась. Ты не придала значения его поведению, но я-то поняла, что он не оставил надежду встречаться с тобой. Он хотел бросить меня ради тебя! Я видела это по его глазам! Особенно это стало заметно после этой истории со скорпионом. Он все рвался узнать, как ты себя чувствуешь, поддержать тебя, ведь ты там одна. Тогда я поведала ему, что наша бедненькая Амая вовсе не одна, что ты под строжайшим секретом, рассказала мне, что после того как Рю вернулся, вы продолжили свои отношения. Убедить его в этом было не трудно, особенно если вспомнить как ты встретила Рю возле дома Ли, помнишь? Нет? Ты его обняла и чуть ли не прыгала от радости. Хотэка решил что и в этот раз он опоздал и взбеленился. Но все же что-то мешало в это поверить, но после того как Хотэка наговорил ерунду в кафе и Рю вступился за тебя – он перестал сомневаться, решил что вы и правда встречаетесь. Таким образом, ваше поведение подтвердило всю мою ложь! И кстати, ты призналась Рю в своих чувствах как я советовала? Как жаль, что я не видела твое несчастное лицо после его отказа!
Я чувствовала, что вот-вот разрыдаюсь, но тут же взяла себя в руки. На глаза навернулись слезы, но я сердито смахнула их. Никаких эмоций! Хватит! Пора уже контролировать себя!
- А я раньше и не замечала, что моралью ты не обременена, - ровно произнесла я, но мои руки инстинктивно сжались в кулаки, - я хочу сказать тебе спасибо. Честно! Ты провела проверку, показала, кто чего стоит. Зачем мне нужен парень, который не удосужился поговорить со мной, а вместо этого поверил кому-то? Ситуация, если посмотреть, пустяковая, но уже в ней Хотэка проявил себя не лучшим образом. А в жизни бывают все куда страшнее и мне бы не хотелось, чтобы мой парень слушал других, вместо того, чтобы думать своей головой. Так что спасибо, что уберегла меня от этого. И знаешь, в ходе твоей проверки рядом со мной остались люди, на которых я могу положиться. А все то, в чем ты меня обвинила, это твоя способ оправдать себя, сказав: «Она сама виновата». Тобой двигал элементарный эгоизм. Правду говорят: «Выносливость лошади познается в пути, нрав человека — с течением времени».
- Не смей так со мной разговаривать! – закричала Эри и кинулась на меня. Вцепившись в мои волосы, она попыталась ударить меня кулаком в лицо. Я автоматически подняла руку, защищаясь, и ее удар пришелся на шлем, который до сих пор был у меня. Разозлившись от этого еще больше, Эри сильно дернула меня за волосы и я, бросив шлем и откинув сумку, схватила ее за талию и повалила на пол. 
- Что здесь происходит? – требовательно спросила вошедшая учительница. Эри оттолкнула меня, поднялась, потупилась и с трясущимся подбородком слабо произнесла:
- Амая напала на меня. Я не знаю, что с ней такое.   
- Все было не так, учитель! – запротестовала я. – Все было…
- Хватит! Пойдемте в учительскую, там вы мне расскажите как было, - строго произнесла Фумико Такасэ и вышла.
Пособирав свои вещи, я поправила форму, пригладила немного волосы и поспешила в учительскую. К счастью, там не было никого – уже прозвенел звонок и остальные учителя разошлись по классам.
- И так, что между вами произошло? – повторила учительница, скрестив руки на груди.
- Я спросила Амаю как она себя чувствует, - начала Эри.
- Это все ложь! Все…
- Амая, - прервала меня Фумико-сан, - не мешай.
- Так вот, - продолжила девушка, - я хотела по дружески ее поддержать. Поинтересовалась как идет лечение у психотерапевта, но она… она набросилась на меня, - ее голос теперь был тихим. Кроткий взгляд, потеки от высохших слез на щеках, дополняли образ самой невинности.
- Психотерапевт? – спросила  Фумико Такасэ и полистала тетрадь, лежащую на столе. – У меня нет никаких пометок, что Амая посещает его.
У нее была интонация человека, которому сообщили, что у меня была судимость.
- Какое это имеет значение?
- Амая, у тебя сейчас очень не легкое время. Мы все прекрасно понимаем. И готовы пойти тебе на встречу.
- Что это значит?
Фумико Такасэ села за стол и приняла что-то быстро писать. Потом встала и протянула мне листок – освобождение от занятий сроком в две недели.
- Так будет лучше. Отдохни, наберись сил и возвращайся к нам.
У меня внутри как будто активизировался вулкан, в душе кипели негодование, унижение. Чтобы я сейчас не сказала, все разобьется об одно слово «психотерапевт». Эри нашла слабое место и нанесла сокрушительный удар. Это очевидно.
Взяв листок, я по привычке сделала поклон и пошла, постепенно убыстряя шаг. Оказавшись на улице, я прижала к себе шлем, сумку и побежала, не разбирая дороги.

19

Я даже не поняла как оказалась дома, как будто воспользовалась телепортатором. Раз – и дома. Сижу в коридоре прислонившись спиной ко входной двери. Как ни странно я была спокойная. Казалось что чувства, которые недавно гнали вперед, повылетали из меня как детали в плохо закрепленном механизме. По идее, я должна рыдать где-нибудь в углу. Шутка ли – меня отстранили от занятий. В принципе могли и вовсе исключить за нападение на ученицу и шансы доказать что я этого не дела практически равны нулю. Свидетелей нет, есть только слова Эри против моих, которые после упоминания психотерапевта превратились в ничто. Мы все раз в год посещаем психотерапевта на медосмотре и только. Больше – значит отклонение от нормы, и если об этом узнают другие родители, непременно школу посетят разъяренные мамы, которые будут требовать оградить их детей от опасности, что навредит репутации школы. Были же случаи, когда одиннадцатилетний мальчик зарезал двенадцатилетнюю ученицу прямо в школе. А так, без шумихи, меня изолировали и сейчас, чтобы ни случилось, в школу не в чем будет упрекнуть.
Еще недавно только от одной мысли меня бы передернуло, а сейчас восприняла без волнений. Это даже радовало. Наверное, я просто устала бояться, переживать из-за всего, домысливать и ожидать. А может быть я просто погрузилась в депрессию на такой уровень, когда становить наплевать на все?
Внимательно прислушиваюсь к своим ощущениям. Нет, это не похоже на апатию, только принятие фактов и легкое недовольство собой, из-за того что убежала.
Признание Эри потрясло меня до глубины души, но в тоже время оно дало некоторые ответы. Например, когда мы столкнулись с Хотэка в дверях в классе, я не правильно истолковала его выражения лица, на самом деле это была обычная ревность. И теперь я не сомневалась, что в том конверте было признание в любви Эри к Аки. Из чего можно заключить, что она уже давно знает его. Все это время я даже не подозревала об истинном отношении Эри ко мне, не ощущала чего-то неправильного. Или я просто не хотела замечать? 
И снова я наедине со своими мыслями. Дежавю!
Но в этот раз есть нечто принципиально новое – меня не грызет отчаяние. У меня было чувство некоего перелома. Словно определенный цикл прошел и начался отлив, унося с собой страшную тяжесть. Почему сегодня, а не вчера или через неделю? У меня не было ответа. Но было ясно - жизнь вступила на новый виток, плавно и спокойно удаляясь от страхов и неуверенности. Так бывает - неожиданные открытия, слова или просто новый человек приводят к смене господствующих парадигм. И все – пути назад больше нет…
Цок-цок-цок… доносился сверху звук шагов Спешл… Цок-цок-цок…как будто он там танцует. 
- Меня уже не встречают. Выходит – не заслужила.
В месте, где Эри дернула за волосы, пульсировало.
«Я просыпаюсь, но не могу узнать себя, - донесли слова из сумки, оповещая меня, что кто-то пытается дозвониться, но я даже не пошевелилась, сидела и слушала песню, - когда во тьме распахивает свои очи ночь красная. Боюсь заснуть я в этой вечной темноте, что заменяет свет здесь лунный. Все жарче разгорается огонь, сжигая все, что встанет на его пути. Но только ты молиться не прекращай, чтоб завтра найти наших друзей. Словно камни драгоценные украсят слезы меч. Душа твоя, что в море грусти и печали тонет, в один прекрасный день избавится от пут и засверкает ярче звезд. Небеса на осколки разбив, волею своей этот мир мы сохраним ».
Телефон замолчал, но через полминуты заиграл снова. Порывшись в сумке, я извлекла его. Входящий звонок от Аки.
- Он у тебя? – довольно грозно спросил он, когда я ответила.
- Шлем? У меня.
- Я сейчас подъеду к школе, вынеси его мне.
- Меня там нет, я дома.
- Сейчас приеду за шлемом.
- Я живу…
- Я знаю где ты живешь, - и бросил трубку.
Но прошло десять минут, потом сорок и только через час Аки постучал в дверь. Открыв ее, я впустила его в дом.
- Я и не думала, что «сейчас» - это целый час.
- Очень смешно!- раздраженно произнес он. - Но в моей задержке виновата ты.
- Это каким образом?
- Обычным. Это ведь ты позвонила детективу Сато?!
- А, ты об этом. И что – сходство есть?
- Идентично. Точно такое же божество и линия из соли. Но мы не обращались в полицию.
- Соль? А у вас тоже была коробка?
- Нет, ее не было. Дзидзо стоял на земле, а перед дверью была рассыпана соль.
Я хотела спросить не нападали ли на кого-нибудь у них в доме незадолго до инцидента с божеством, но не решилась. Все же это напомнило о его отце и это было поменьше мере не тактично.
- Полиция разберется, - сказала я скорей себе, чем Аки.
- Ты прогуливаешь школу? – в его тоне улавливалась язвительность.
- Нет, меня отстранили от уроков.
- По какой причине?
- Давай только без издевок, - устало отмахнулась от него.
- Я и не думал издеваться. Не рассчитывал, что ты воспримешь это как обычное любопытство. Я просто хотел… Я имею в виду, что… Это произвол или…? В общем это не мое дело. Забудь.
Его взволнованная, сбивчивая и быстрая речь удивила меня.
- Отдай мой шлем, - сурово произнес он, как будто я украла его. 
- А почему ты позвонил мне? Я ведь могла оставить шлем там.
- Могла, но хорошие, дисциплинированные девушки так не поступают.
Слова парня вызвали у меня смешок. Я больше не считала себя ни хорошей, ни тем более дистиллированной. Да и была ли я ею?
- Я его тебе отдам, только сначала ответь мне на несколько вопросов.
- Это шантаж?
- Просто приняла твою тактику, ведь именно с этого ты начал. А сейчас у меня карты в руках и мне выдвигать требования.
- Громко сказано. Я могу просто отобрать у тебя свой шлем, что ты будешь делать в этом случаи? - выпалил Аки с обычной враждебностью. Я посмотрела на шлем, который лежал на тумбочке. Осуществить свои слова парню проще простого. - Судя по выражению твоего лица – такой вариант тебе в голову не приходил.
- Какой проницательный, - не стала отрицать я. – Тогда, пожалуйста, ответь на мои вопросы.
Его суровый и мрачный вид не располагал к разговорам, но все же я рискнула, чувствуя, что подобная возможность может больше и не представиться.
- Ты ведь не отстанешь? Ладно, задавай, - он досадливо взъерошил себе волосы.
- Ты учишься в медицинском институте?
- Нет. Хотя отец постоянно…
Я ожидала продолжения, но его не последовало. Прождав еще немного, решила сменить разговор, интуитивно почувствовав, что продолжать тему не стоит – это приведет только к очередной грубости. К тому, если посчитает нужным, потом сам все расскажет.
- Тогда что ты делал в больнице когда меня туда привезли?
- Я понял! Так ты хочешь выведать у меня откуда мне известно, что тебя ужалил скорпион, при этом не выполнив свою часть уговора. Я прав? Знаю что прав. Ты и не подумала осмотреть дом.
- Ты прав. Во-первых, мне было не до того. А во-вторых, это полная чушь. Я не юный детектив и никогда не хотела им быть! 
- Ясно, ты одна из тех кто мирно сидит в сторонке и ждет когда все принесут на блюдечке. Это ведь проще.
И снова наш разговор превращается в противостояние. Весь его вид будто говорил: «Ну, давай, возрази мне!» Мы долго и напряженно смотрели друг на друга, не издавая  ни звука, но потом я все же смогла будничным тоном произнести:
- За что ты ударил Эри?
- Кто-то недавно сказал, что не хочет быть детективом, а сейчас устраивает самый настоящий допрос.
- Мне это нужно знать, поскольку в некотором смысле из-за твоего поведения досталось и мне.
Лицо Аки приняло странное, мрачное выражение и казалось, что он ушел в себя. Парень смотрел куда-то в сторону, словно там видел объект своей ненависти. Он закусил губу да так сильно, что прокусил ее. Три тоненькие линии неровно потекли вниз, соединились на подбородке и закапали вниз. Но Аки этого, кажется, даже не заметил.
- Аки, - неуверенно позвала я, но тот не реагировал. – Ак..
- Ненавижу людей! - выкрикнул он необычайно холодно и резко. Меня поразил его жесткий, непреклонный тон. - Я ощущаю исходящее от них притворство. Все эти ужимки, попытки приукрасить свои слова, показаться другими, скрыть свое нутро – как же это доводит до белого колена! Притупленный взгляд, более тихая речь, приоткрытый рот – поведение твоей подружки рассказала об ее намерениях еще до того, как она достала свой конверт!
Он стер рукавом кровь с подбородка. Я обратила внимание, что у него нервно задергалась щека. Речь парня была агрессивной, вызывающей. Но именно это позволило мне понять, что его невозмутимость, казавшаяся до этого мне абсолютной, не является таковой. Это напускное.
- Допустим, что у тебя правда фантастическая интуиция и ты чувствуешь людей, но даже это не гарантирует тебе совершенное знание человеческих душ! Можно узнать человека за день, но потом он обязательно выкинет такое, что никто от него не ожидал. Хочешь сказать у тебя такого не было?
- Люди – это такие жестокие, эгоистичные твари, которые используют друг другу, но когда у них это не получается, совершают глупые, сиюминутные поступки, чтобы отомстить, переложить вину, унизить. А все из-за того, что победители практически никогда не помнят противника. Но проигравший всегда помнит того, кто победил его. Потому что это занижает самооценку, портит настроение и не дает чувствовать себя на высоте. Дискомфорт вновь и вновь поднимает вопрос: «Кто виноват?», а ответ снова и снова воскрешает лицо и имя того, кто победил.
Было очевидно, что Аки говорит о чем-то личном. И вряд ли он победитель – слишком горько прозвучали эти слова.
- Чье лицо и имя воскрешает твоя память? – спросила я. Аки отшатнулся и процедил сквозь зубы:
- Не твое собачье дело!
Он еще более стал мрачным. Аки в упор уставился на меня таким испепеляющим и презрительным взглядом, что я не выдержала и отвернулась. Почувствовала острое желание ответить в его духе, но сдержалось. Это бы неминуемо привело к новому конфликту, взаимным обвинениям, а мне это изрядно осточертело. Я молча взяла шлем и протянула его Аки, как бы ставя точку в нашем разговоре.
Взяв его, парень что-то невнятно произнес и вышел за дверь. Практически сразу послышался звук заводимого двигателя.
- Не твое собачье дело, - повторила я, его слова задели меня больше чем предполагала.

20

Отец вернулся поздно вечером. Я уже легла, но не спала, так что слышала, как открылась входная дверь и Спешл засуетился внизу.
- На место! – донесся до меня команда отца.
Щелкнул выключатель и приближающиеся шаги известили, что папа поднимается наверх. Я напряглась, ожидая разговора об отстранение, но отец не зашел ко мне. Он ушел в свою спальню и оттуда послышалось «ччччпок», - характерный звук открываемой пробки. Отцу, наверное, позвонили из школы и по этой ли причине он сейчас пьет или есть другая?
- Наверно сложно иметь такую неправильную, по японским меркам, дочь, - прошептала я, смотря на луну за окном.

- Вы могли бы приехать на опознание? – спросил Сато.
Я не поняла про что он, поскольку звонок сотового вырвал меня из сна. По привычке посмотрела на будильник. 09:38. «Опоздала!» - чуть не закричала я, но потом вспомнила, что мне торопиться ближайшее время некуда. Это помогло согнать остатки сна и я смогла сложить все части и понять, кто и для чего звонит.
- Вы меня слышите? – напомнил о себе детектив.
- Да... да!
- Хорошо, тогда я жду вас в полицейском управлении. Запиши как до нас добраться.
Набросав схему, я быстро оделась и сбежала вниз. Мне хотелось переговорить с отцом, но его уже, конечно, не было. Кое-как отбившись от Спешл, который так и норовил обмотаться вокруг ног как удав, я выскочила на улицу. Всю дорогу до метро я бежала, так что возле самого входа пришлось остановиться и отдышаться. Час пик уже миновал и мне удалось без лишних помех спуститься вниз. Как, однако, причина все преображает. Поездка в метро сама по себе не нова, но цель окрасила ее в незнакомое ощущение, заставляя нервничать.
Выйди на станции Нисисиндзюку, я направилась в сторону национального парка Синдзюку Гёэн. По пути мне попался Hotel Rose Garden, возле входа которого виднелись пальмы в кадках. Интересно, папа не знал о нем или специально выбрал другой отель в прошлый раз? Как бы то ни было, это хорошо, что мы остановились в другом месте, этот слишком близко к полиции.
Занятая этими мыслями, я миновала Макдональдс, дошла до светофора и не переходя дорогу, повернула направо. И сразу увидела белую машину с черным низом, с красной мигалкой наверху, которая была припаркована чуть в стороне от фасада здания полиции. Ошибиться было невозможно – я на месте.
Многоэтажное, серое здание тянулось в небо, два небольших деревца, по одному на каждый угол, прижимались к полицейскому управлению, как будто их наручниками удерживали, в то время как через дорогу растительность чувствовала свою вольготность, радуя глаз своей зеленью. Рядом со зданием полиции ощущаешь себя маленьким и незначительным, кажется, что они специально добивались этого эффекта – подавить своей высотой. Здесь вообще появляется ощущение, что попал на соревнование великанов, которые проверяют кто выше – одни высотки кругом.
На страже правосудия стояли стеклянные двери, над которыми на черном фоне написано «Полицейское управление Синдзюку», с красными прямоугольниками по бокам. И по середине возвышается золотая звезда, но по мне, так она больше похожа на цветочек или детский рисунок солнышка с лучами разной длинны.
Попав внутрь, я огляделась, не зная куда дальше идти: об этом детектив ничего не сказал.
- Прости, не могли бы вы мне помочь? – обратилась я к полицейскому, который находился в холле. – Мне нужен детектив Сато из уголовного отдела.
- Четвертый этаж. Потом прямо по коридору, затем налево. Вторая дверь с правой стороны.
- Спасибо.
Поднявшись на лифте, я нашла нужную дверь и застыла перед ней, не решаясь постучать. Собравшись с духом, я подняла руку и в этот момент дверь открылась.
- Я уж подумал, что ты заблудилась, - сказал детектив, выходя в коридор. – Мне доложили о твоем приходе. Идем, не будем терять времени.
И он повел меня за собой по коридорам. Совсем скоро мы оказались рядом с кабинетом, где совсем недавно всю мою семью по очереди допрашивали. Но мы не зашли туда. Не доходя несколько дверей, Сато вошел в комнату и  пригласил меня. Мы оказались в небольшом помещение, в котором имелось окно, как я знала из различных фильмов, с зеркальным стеклом. Так же там находились несколько человек, которых детектив назвал понятыми.
- Посмотри, - обратился ко мне Сато. – Ты узнаешь ли ты кого-нибудь?
Я внимательно посмотрела на пожилых мужчин, находившихся по ту сторону стекла. Их было трое. Они были одеты одинаково: кеды, джинсы, пиджак, - только цвета у некоторых отличались. Не совсем типичное сочетание, но в целом – обычные люди. Похожие на того мужчину и не похожие. Теперь я понимала, почему детектив Сато так  расспрашивал о всевозможных отличительных знаках – это все бы упростило. Меня начало грызть отчаяние. Закрыв лицо руками, я сделала несколько глубоких вдохов и попыталась припомнить встречу во всех деталях: иероглифы на асфальте, он сидит… или стоит… и его странная фраза…
- Голос! – вскричала я. 
- Прости? – удивленно спросил детектив, странно на меня смотря.
- В смысле, они могут что-нибудь сказать? – скороговоркой произнесла я. – Я вспомнила голос!
- Да, могут. Что-нибудь определенное?
- Нет, без разницы. Хотя… пусть скажу: «Вы ответите за то, что совершили!» Только, знаете, с ненавистью.
Детектив кивнул и вышел. Оказавшись в комнате с мужчинами, он попросил их повторить слова. У первого оказался низкий, грубый голос. Второй страдал от заикания и еле выговорил предложение, а уж про интонацию и упоминать нечего. Третий говорил ровно, даже страшная, по сути, фраза из его уст звучала блеклой, как если бы он сказал: «На улице солнечно».
- Ты смогла опознать? – спросил детектив, когда вернулся.
- Его нет среди них.
- Уверена?
- Да. Тот голос я точно никогда не забуду. Он мне то и дело вспоминается.
Глубокое разочарование проявилось на лице Сато.
- Вы свободны, - сказал он понятым и те, поклонившись, ушли. Когда мы тоже вышли в коридор, детектив произнес: - На допросе ты не упоминала о голосе.
- Кстати да. Я не скрывала, просто это обстоятельство как будто выпало. И…
- Я не обвиняю тебя, - спокойно произнес Сато. – После того как эмоции улеглись, ты, может быть, припомнила еще что-то? Или, может, узнала?
- Намекаете на мой звонок? К сожалению это все что мне удалось узнать.
- Выходит, ты общаешься с сыном потерпевшего?
- Я бы не назвала это общением. Больше подходит определение «стычки». А что? Это запрещено пока идет следствие?
- Не запрещено. Но если хочешь знать мое мнение, то тебе не стоит с ним контактировать.
- Почему?
- Вы из разных миров. В возрасте четырнадцати лет Аки подозревали в причастности к уличной банде, а в пятнадцать его исключили из школы за то, что он ударил учителя. Не имей с ним дел. В полиции мы между собой подобное называем «гнилыми связями».
Уже не первый раз всплывает упоминание о пятнадцатилетии Аки. Словно это точка, от которой его жизнь ушла в темную сторону. Насколько далеко и глубоко? Если судить по его поведению, то дальше некуда.
- Спасибо за совет, - поблагодарила я и, испытывая некоторую неловкость, спросила: - Скажите, а почему именно эти мужчины были в качестве опознаваемых?
- Последний месяц в вашем квартале периодически появлялся  мужчина на велосипеде с многочисленными пакетами. Об этом нам сообщила ваша соседка. Вот она и решила, что он тот, кого мы ищем. Сам он объяснил, что бездомный и ничего противозаконного не совершал. Его не причастность ты подтвердила.
- Вот оно как…
- Мы продолжим оперативно-розыскную работу.
- А как дела с коробкой?
- Я не уверен, что тебе нужно все знать, - с сомнением ответил он.
- Мне понятно ваше не желание говорить со мной об этом в виду моего несовершеннолетия. Но уверяю вас – незнание наносит больше вреда. У меня очень богатое воображение, которое рисует такие подробности и варианты, что… - я замолчала, добавить мне больше было нечего.
- Ладно, - сдался детектив. - Экспертиза установила, что перед дверью была рассыпана соль. Так же мы выявили отпечатки, которые сходятся с другими, с ранее найденными у вас в доме, но установить кому они принадлежат еще не удалось. Это же касается и волоса.
- И вам каждый раз приходится иметь дело с таким минимальным набором улик?
- Порой их вообще нет. В таких случаях помогает чутье.
- А в данном случае, что оно вам подсказывает?
- Что ты много задаешь вопросов, - его интонация не подразумевала продолжения беседы
- Простите…
- Выход найдешь?
- Конечно, - я сделала поклон и по знакомому маршруту покинула здание.
А здесь, на улице, все как всегда. Так было много лет назад и так будет еще ни одно столетие. Ты стоишь, а люди куда-то спешат в обе стороны. Непрекращающийся поток. Иногда он немного замедляется, но потом набирает силу. Совсем как реки в разные сезоны. Здесь, в гуще толпы, так легко почувствовать себя невидимкой. Или свободным. Когда идешь среди них, то спокойно можно думать о чем-то своем и никто не потревожит тебя, поскольку они, так же как и ты, заняты своими мыслями.
Достаю телефон, желая послушать музыку, но тут же его убираю, поскольку с собой нет наушников.
Подходя к пешеходному переходу, я резко остановилась. Неподалеку от меня мужчина подозвал такси. Прохожие мешали мне хорошо его разглядеть, но чувство, что это Тору Миура переполняло меня. Я побежала к нему, но было уже слишком поздно: такси отъехало. Остановившись, я смотрела вслед машине и мысли вихрем неслись у меня в голове. Действительно ли это был Тору? Скорее всего нет. Он сейчас в больнице. Но ощущение! И что с того? Уже ни раз они меня обманывали.
А если это и правда Тору? Это может означать только одно - он вышел из комы и может сказать кто напал на него. Или уже сказал? Но как узнать наверняка? Не звонить же детективу Сато!
- Но я могу позвонить Аки!
«Гнилые связи… Гнилые связи…», - отмахнувшись от этих слов, я достала телефон и открыла раздел контактов, чтобы найти его номер. После первого же гудка, он ответил. 
- Аки, ты можешь позвонить в больницу и узнать - выписали твоего отца или нет?
- Нет.
- Да что с тобой? Неужели так сложно узнать это? Ты… ты… ты отвратительный!
- А ты? Задаешь вопрос, получаешь ответ и начинаешь оскорблять.
- Не получила я ответа! 
- Я же тебе сказал: «нет». То есть, его не выписали.
- Тебе откуда знать? Ты даже не позвонил!
- Да потому что я стою возле его кровати!
В трубке злобно хрястнуло, словно даже сотовая связь была зла на меня, и послышались частые гудки.
- Вот же!.. 
Чувствовала себя прескверно, потому что изначально повела разговор не в том направлении. Нужно было спрашивать, вышел ли его отец из комы, а не о том, выписали ли его из больницы.
- Идиотка!
Перезвонить и уточнить я не осмелилась.

- Я дома! – переступив порог, по привычке громко сказала я.
- Добро пожаловать! – раздался ответ из кухни.
Я замерла, не понимая, послышалось мне или нет. Нет, не послышалось, потому что из-за угла показалась мама.
- Что? Как? Когда?
Мама стала отвечать, но я не слышала слов: я бросилась к ней, смеясь от счастья и едва не задушила ее в объятиях. Мама тоже смеялась.
- Не нужно, не нужно, - ласково произнесла она и стерла с моей щеки слезы. Слезы радости.
- Как же я счастлива! – воскликнула я. - Правда в первую секунду решила, что сошла с ума. Это замечательный сюрприз!
- Для меня тоже! – с энтузиазмом подхватила мама. – Когда утром мне сказали, что  могу идти, думала ослышалась. Но нет, это правда! Как сказал мне адвокат, из-за того, что полиция не смогла найти прямых улик, им пришлось выпустить меня. И вообще, ты разуешься до конца или так и будешь бродить в одной туфле?
- О! Сейчас!
- Почему ты так рано дома? И сумки у тебя с собой нет… Ты прогуливаешь?
- Нет. Не совсем, - я скинула обувь и дольше, чем того требовалось, поворачивала ее носками к двери. Вот еще одна привычка, которая выработалась до автоматизма. – Меня отстранили. Там возникла такая неоднозначная ситуация… Учительница попыталась понять, но когда услышала про психотерапевта, то… А, ты ведь не знаешь что я к нему хожу…
- Почему же, знаю. Мне Шин, через адвоката, все рассказал. И про твой день рождения. А поменять обои я посоветовала.
Даже находясь ТАМ, в месте, не понятном для меня и пугающем, мама продолжала переживать за нас. И не смотря на всю серьезность своего положения, думала как нам помочь. Это и значит быть мамой!?
- Спасибо. Только мы еще не начали ничего. Папа купил обои, но они так и лежат.
- Выходит, нам есть чем заняться ближайшее время! - с улыбкой произнесла мама, но от меня не скрылся ее немного печальный взгляд.
«Как же она вымоталась за это время… – подумала я. – И как ей было страшно. Хотя, возможно, она еще боится и сейчас…»
- Но что же нам делать с твоим образованием? – спрашивает мама, с тревогой смотря на меня.
- Сама буду заниматься. Обещаю, не буду отлынивать!
- Идем, расскажешь мне, как вы тут без меня жили.
И мама повела меня в гостиную.

21

За разговорами время текло незаметно. Из рассказа мамы выходило, что не так уж и плохо в заключении было, да и обращение вполне приличное, но по потухшему взору было понятно – мама просто не хочет меня пугать, рассказывая всего. Я же в свою очередь обратила внимание на то, что сама избегаю углубляться в дебри своих переживаний и всячески сглаживаю, насколько это возможно, острые углы. Но мама, так же как и я, понимала это. Есть вещи, которые необязательно проговаривать, чтобы почувствовать.
Около четырех, я засобиралась, прежде чем отправится к психотерапевту, мне хотелось кое-что проверить. Пока шла, небо стало быстро темнеть, подул ветер и гряда облаков, нависшая над домами, недвусмысленно говорила о приближающимся дожде. Хмурое небо заставило меня заторопиться, хотя у меня с собой был зонтик, все-таки не хотелось оказаться под ливнем. Мне повезло: дождь начался, когда я скрылась в подъезд, как будто специально ждал этого момента.
- Добрый вечер, Амая, - приветствовал меня Мичи-сан, отворив дверь. – Проходи.
Мы прошли в кабинет. Указав на диван, психиатр устроился напротив.
- Знаете, сегодня специально вышла раньше и по дороге зашла в зал игровых автоматов. Вставила купюру, начала играть и…
- И?
- Мне было скучно. В голове словно загорелась красная лампочка с надписью: «Ты тратишь время зря», а мозг услужливо рисовал картины того, что бы я могла сделать. Находясь там, перед игровым автоматом, не смогла вспомнить причину, по которой раньше мне это казалось интересным. Я просто встала и ушла. Кажется, я заразилась от вас и Рю, - последние слова, сорвавшиеся с языка, для меня самой были неожиданными, я собиралась сказать совсем не то. Но в тоже время, как только их озвучила, поняла: это именно то, что мне хотелось бы обсудить.
- Чем? – заинтересованно спросил психиатр.
Я подняла на него глаза и с улыбкой произнесла:
- Рассудительностью!
- Тебя это пугает?
- Нисколько. Означает ли это, что я начинаю восстанавливаться? Сколько вообще требуется посетить сеансов?
- Все индивидуально. Кто-то восстанавливается постепенно, некоторые делаю резкий прорыв вперед, другие отказываются принять правду и, например, становятся зависимыми от какой-нибудь мании или уходят с головой в работу. Относительно тебя могу сказать, что ты на правильном пути. В твоем случае не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что вы обратились ко мне сразу, и ты не успела убедить себя в чем-то, чтобы таким способом попытаться снизить урон происшествия. Если бы тебе это удалось - все осложнилось бы. Ты очень внимательно слушаешь. Похоже, больше не считаешь мои слова как нечто, отчего необходимо защищаться.
- Не стану отрицать, - подтвердила я. - В рассудительности я нашла свою прелесть. Она создает особую внутреннею силу, но так же поднимает неординарные вопросы. Заставляет взглянуть на все более объективно. Недавно Эри, бывшая моя подруга, выказала свое истинное отношение ко мне. Сразу я отреагировала так: это она виновата. Это она меня предала. Но такое заключение не принесло хорошего самочувствия. Наоборот, напомнило о том, что я чувствовала у вас на сеансе. И затем спросила себя: а в чем моя вина в данной ситуации? Честно, было неприятно об этом думать. Оказалось что не такая уж я и хорошая, не такая уж и безвинная. Моя основная проблема в том, что я не замечаю человека в целом. То есть, не то какой у него рост или какая форма бровей, а чувства, стремления. По сути, не знаю его. Я с удивлением и… тревогой осознаю, что даже мои родители для меня загадка. Что я о них знаю? Ничего существенного! А ведь мы вместе живем семнадцать лет. Семнадцать! Только ощутите, какое это огромное количество минут, секунд. Сомневаюсь, что при ровной моей жизни, которая была у меня до всего этого, стала бы всерьез задумываться о подобном. Я понимаю, что все это благодаря вам, Рю и всем тем, кто подготавливал меня к этим вопросам и к осознанию. Я словно смотрела через закрашенное стекло и утверждала, что на улице ночь. А вы и все остальные постепенно стирали эту краску слой за слоем, и когда исчез последний, я увидела, что на улице, оказывается, солнечная погода. В какой-то момент мне захотелось закричать о том, что я сама смогла это заметить, но это была бы наглая ложь.
- Колоссальная разница между последней нашей встречей и этой.
- Для вас это скорей всего так и есть, но не скажу что для меня тоже. Ведь только кажется, что происходит внезапно. Но на самом деле, когда происходит нечто, вольно или невольно начинаешь об этом думать, анализировать, задаваться вопросами. Сначала едва-едва заметная мысль, словно фантом промелькнет на границе сознания. Потом с каждым разом все заметнее и весомее. А затем, полностью обретя понятные очертания, выливается в слова. Это можно сравнить с ростом цветка. Мы ведь не видим весь процесс, только в какой-то момент замечаем изменение его размера. То есть видим до и после, но не промежуток.
- Что ты чувствуешь по отношению к своему внутреннему преобразованию?
Я замолчала, размышляя над этим. Мне потребовалось несколько минут, чтобы в полной мере погрузиться и рассмотреть все грани данного вопроса.
- Порой я восхищаюсь своим состоянием, своим новым, точнее, преобразованным «Я». Но потом наступает момент и все это кажется мне бессмысленным, пустым, абсолютно незначимым. Страх периодически напоминает о себе, но сейчас он длиться меньше и… Он словно стал другим. Не знаю как это объяснить.
- Стал более контролируемый?
- Пожалуй. Хотя… есть нечто другое. Страх больше не деморализует. Знаете, это похоже  на ситуацию, когда смотришь фильм ужасов и внезапно кто-нибудь выпрыгивает. Увеличивается сердцебиение, адреналин зашкаливает, но от этого не хочется бежать куда глаза глядят.
- Я понял, что ты хочешь сказать. Дело в том, что страх и панику часто путают или приписывают одно значение. Они схожи, но на самом деле это два различных чувства, только когда они сливаются, получается панический страх. Можно сказать берет двойную фамилию. Но так ли плох страх, как многие считают? Вот смотри, когда ты сдавала экзамены для поступления в старшую школу, тебе было страшно?
- Еще как.
- Ты смогла его преодолеть?
- Да. Я мысленно повторяла: «Ты справишься! Ты готовилась!» Потом и это ушло, а осталась только четкая задача: вопрос – ответ. Постойте… Вы хотите сказать, что страх может не только деморализовать, но так же и стимулировать?
- Именно! Страх без паники – движущая сила!
- Хм-м-м… действительно. Так просто. Так очевидно.
- Мне кажется ты хочешь что-то спросить, но не решаешься. Амая, здесь ты можешь говорить и задавать вопросы обо всем, что тебя интересует и рассказывать все, что тебя волнует. Наши с тобой разговоры не выйдут дальше этого кабинета.
- Вы тогда заплакали… Почему?
- Я не мог не заплакать, видя ужасающее последствия. Слыша твои душераздирающие мольбы. Невозможно помочь человеку не понимая его, не ощущая. Психиатрия - это не математика. У нас нет четких правил, типа: скажите то, затем это, посмотрите так, сделайте вот этот жест - и вы поможете пациенту. У нас здесь все на интуитивном уровне. Люди никогда не говорят на прямую, потому что многие и сами не знают причину своего состояния или поведения. Приходится вместе с ними разбираться, погружаться в их мир, понимать, ставить себя на их место и ощущать на себе атмосферу, в которой они живут. А это в свою очередь заставляет заглянуть в самого себя.
- И мои слова о чем-то вам напомнили?
Мичи-сан улыбнулся, внимательно посмотрел на меня и спросил:
- Так кто кому проводит психоанализ?
- Мне-то явно далеко до вас.
- Но мы все с чего-то начинаем, прежде чем стать специалистами.
- Ваша правда.
И снова возникла пауза. Взглянув на часы, увидела, что время нашего сеанса вышло. Я встала с дивана и искренне произнесла:
- До следующей встречи.
Спустившись на первый этаж и оказавшись на улице, подняла голову, почему-то мне казалось, что в окне увижу Мичи-сан. Увы, я не смогла ничего разглядеть: лучи заходящего солнца отражались от стекол, надежно все скрывая.
Ливень прошел, оставив после себя лужи и свежий воздух. Тяжелые облака скрылись и погода, как после слезливой истерики, стала налаживаться.
Среди людей, шедших в мою сторону, я заметила Такаши. Парень шел,  держась  прямо,  с  лица его не сходило какое-то отрешенное выражение. Когда же и он увидел меня, то остановился и стал пятиться. Затем резко развернулся и скрылся в улочке.
Его поведение меня удивило и расстроило, но я тут же отбросила все переживания на этот счет. Нечего жалеть себя! Не хочу всю жизнь чувствовать себя пострадавшей и мучиться от этого! Да неприятно, да обидно, но это не повод впадать в меланхолию!
Поигрывая зонтиком, я все больше приходила к выводу, что пришло время пересмотреть как жить дальше, уже в своем ритме. Наверное, это единственное положительное следствие во всей этой истории.
- Идет, никого не видит,- ворвался в мои мысли голос мамы.
Я обернулась. Мама шла, нагроможденная покупками.
- Давай помогу, - я забрала у нее половину пакетов и ощутила их тяжесть. – Ого! Зачем так много?
- Так в доме нет ничего!
- Разве?
- Меню с возможностью заказывать еду на дом не считается!
- Да, тогда точно дома ничего нет съестного.
- Чуть не забыла, - проговорила мама, открывая входную дверь. - К тебе один из братьев приходил. Такаши. Просил сказать где ты. Я предложила ему подождать тебя у нас, но  он ответил, что не может. Пришлось ему объяснить, где тебя найти. Вы разминулись?
- Как странно…
- Что?
- Говорю, мы не встретились.
После того как помогла маме разобрать пакеты, я поднялась к себе в комнату.
Зачем Такаши искал меня? Почему убежал? Позвонить и узнать? Да и нет. За и против.
В принципе, Такаши сделал шаг навстречу, и мой звонок будет ответным, демонстрирующий мое желание общаться с ним .
- Да, так будет правильно.
Найдя в контактах номер парня я нажала на соединение, послышались гудки. Через некоторое время в трубке раздалось:
- Вызываемый абонент не отвечает. Попробуйте перезвонить позднее.
Не захотел разговаривать или нет при себе телефона? Неважно, главное он увидит пропущенный вызов, а вместе с ним и мое стремление идти на контакт.
- Амая, спускайся, поможешь мне с ужином.
- Уже иду, - крикнула я в ответ и отодвинула от себя сотовый телефон.