Глава двадцать девятая

 Тамара сидела за столом на кухне, в оцепенении глядя в окно. Ей казалось,
рухнула целая жизнь. Все годы, проведенные в бесконечном труде и заботах, редкие
часы отдыха, дети, ставшие взрослыми. Ей больше не хотелось плакать, Тамара
в одночасье устала вести борьбу с мужем, с собой. Опустошилась внутри, а заполнить нечем.
 Андрей уехал, не вернется. Одна радость, что выбрал себе жену, может
у обоих хватит ума построить жизнь правильно. Вот у Тамары не получилось.
 Катя тихо вошла, села рядом и молча обняла Тамару за плечи. Милая Катя, она
все понимает. И Максимка счастлив с ней. Как подарок свыше явилась, теперь
Тамара не так одинока. Все горести пополам, ведь родственниками стали, и не
подумалось бы раньше!
 - Катенька, я виновата перед Андрюшей, да и перед мужем. Господи, ведь всю
жизнь боялась позора, а теперь, как обухом по голове.
 - Тома, ни в чем ты не виновата. Андрей все поймет и простит со временем.
 Тамара вздохнула, привалилась боком к Кате, так и сидели вместе, и легче
становилось.
 - Я когда забеременела Андреем, то хотела рассказать Илье правду, а потом
подумала, что погублю ею всех разом, если узнает. Володьку я любила, и он
меня. Так уговаривал бросить Илью, уехать с ним. А я не смогла, как же бросить,
если Максим растет, Людочка, хозяйство на мне. Мне казалось нет иной судьбы,
если уеду, то Господь Бог накажет за грехи, пропаду. Володька был такой же,
как Андрей сейчас. Ветреный, не сидел на одном месте. Это потом успокоился,
семью завел. Я осталась с Ильей, Андрей всегда напоминал его. Вот смотрела и
вспоминала Володю. Я и ему не стала говорить, зачем? Тайна иногда сохраняет
людям жизнь, а иногда губит. Может сам догадывался, не знаю. Однажды был у нас
в гостях, принес Андрюхе конфет. Вот, говорит, тебе конфеты, сынок. Так я
услыхала, сердце кровью облилось, а сделать ничего не могу. Стою, как дура,
смотрю на них. Оба русые, голубоглазые. Свекор знал наш секрет. Как Андрейка
родился, в комнату меня завел и говорит: " Если хочешь семью сохранить, так
не говори Илье ничего, и я буду молчать, как рыба." А тут Андрей объявил  о
женитьбе, вот Тимофей Богданович и рассекретил нас. Илья дурак, ничего не
понял. Да ему плевать было на детей. Он и не знал, как растут, как болеют,
учатся ли. Вот, Катенька, я наказана за грех сполна. Что теперь делать, ума не
приложу!
 Они еще долго сидели вместе, Тамара говорила, Катя слушала, думала о них с
Максимом. Уже стемнело совсем, зажгли свет, чайник поставили. Женька
позвонила, сказала, что добрались нормально, сняли комнату в местной гостинице,
а завтра начнут искать жилье. Успокаивала Катю, все хорошо, и Андрей вовсе
не зол на мать. Про Илью Тимофеевича никто не заговорил, и так ясно.
 Максим все это время возился в сарае, чинил мотор от лодки. Хмурился,
прокручивая в голове вечерний скандал, эту нелепую правду о настоящем отце
Андрея. Вот уж никак не мог подумать, что дядя Володя, папин товарищ
мог такое сотворить. Нет, мать не виновата. Максим никогда не винил Тамару,
даже если была не права. Ему казалось, что мама вроде святой и непогрешимой
иконы. Она мученица по жизни, отец деспот, и беды от него. Теперь все
смешалось, не понять, где правда, кто виноват и как жить с этой правдой,
не нужной никому из семейства.
 И с Катей не сумел поговорить. Он видел со двора, что свет в ее окне погас,
Катя легла спать. Решил завтра после работы непременно остаться с ней наедине
и задать главный вопрос, мучивший Максима все время.
 Утром, проводив Максима на работу, Катя сварила себе кофе, села у окна.
В доме непривычно тихо, разъехались, разбежались в разные стороны Буровы.
Тамара вроде успокоилась, Илья Тимофеевич встал, потребовал завтрак, как ни в
чем не бывало. Удивительный тип, Катя с самого первого знакомства сомневалась,
если у него душа. Может там вместо нее железный протез?...
 Она сделала Илье Тимофеевичу завтрак, налила чай, а когда снова подошла к
окну, то увидела идущего по тропинке к дому Кирилла.

Продолжение - http://www.proza.ru/2016/07/07/122