Изящная Анна I

Когда я позвонила в дверь, то еще не подозревала, что предстоит мне узнать о моем будущем клиенте. По телефону мужской голос сообщил о возможном наличии некоего психического расстройства, но все подробности – только по приезде. Честно признаться, меня заинтриговали фразой «слишком сложный случай», и, преисполненная наивности, я отправилась по указанному адресу.

Ждать пришлось долго: лишь через четверть часа дверь неожиданно распахнулась, и в лицо резко ударил запах гнили, словно в комнатах никогда не проветривали, поэтому мое желание помочь человеку избавиться от «некоего психического расстройства» (скорее всего, надуманного) сразу отпало. Я хотела сделать что угодно – уйти, убежать, – только бы не заходить в эту зловонную квартиру (которая, помимо прочего, была единственной на этаже), но не успела я развернуться, как меня позвал нежный женский голос: «Входите, дорогая!» Превозмогая отвращение, я неохотно вошла внутрь. 

К моему удивлению, квартира была обставлена по-королевски изящно: маленькими пуфами XVIII в., обитыми бархатом стульями, резными столами, цветами, предназначенными, наверно, для того, чтобы перебить ужасный затхлый запах; воздушные кремовые обои скрашивали обстановку; а тяжелые портьеры плотно закрывали окна, и кое-где проглядывались легкие занавески, отчего в комнате – гостиной – царил полумрак. У меня появилось ощущение, что хозяева жили здесь как в музее, и это придавало всей ситуации какую-то экзотичную эксцентричность.

– Здравствуйте, мне звонили по поводу сложного случая, направили сюда... – начала я, но меня тут же перебили откуда-то из глубины квартиры:

– Да, это был… А, впрочем неважно, кто вам звонил: ведь именно мне требуется помощь.

Из-за угла вышла молодая девушка, и первое, что привлекло мое внимание, – хищный взгляд блестевших в полумраке глаз; в целом, она выглядела достаточно картинно, чтобы искренне поверить в ее страстную приверженность данному стилю одежды: тело туго стягивал корсет, из-под которого вниз спускалась длинная прозрачная юбка телесного цвета, а на тонких ножках красовались чулки. Но гордо поднятая голова и строгая осанка – вот что действительно выдавало ее благородное происхождение. Так я подумала, восхищенно (и с оттенком зависти) рассматривая ее.

Мне понравилась эта красота – агрессивная, вызывающая и порочная, – и я, видимо, откровенно пялилась на ее обладательницу, раз до моих ушей донеслось следующее:

– Вижу, я вам пригляделась.
 
И заулыбалась, сев на один из пуфов. При этом она специально прошла мимо меня и как бы невзначай провела пальцем по груди. Меня смутил этот жест, явно к чему-то обязывавший, и втайне понадеялась, что меня вызвали по делу, а не потому, что хозяйка роскошной квартиры была одинока.

Она пригласила меня сесть на соседний пуф, и я попросила ее побеседовать со мной о ее проблемах.

Закинув ногу на ногу, девушка широко распахнула отливавшие золотом глаза и, накручивая на палец темно-каштановые волосы, начала говорить нежным голосом:

– Мне кажется, я потихоньку схожу с ума: ночью мне мерещатся призраки, а днем – голоса, раздающиеся изо всех комнат. Кто-то постоянно хлопает дверьми, роняет вазы с цветами, трогает меня саму… – и снова взглянула на меня так томно, что мне стало совсем неприятно находиться рядом с ней.

– Почему, как вы думаете? Возможно, вы в курсе того…

– Да ничего я не знаю! – резко перебила она и вскочила с пуфа, возвышаясь надо мной. Похоже, она заметила, как мне неловко и неуютно от ее, мягко говоря, странного поведения, и успокоилась. Она подошла к красивому резному столу и, опустив голову, аккуратно погладила его крышку.

– Я ведь здесь живу очень давно, никуда не выхожу… Может, из-за моей замкнутости у меня невесть что в голове, – и, повернувшись ко мне, продолжила, – а может, и нет. Я не доктор и не могу знать наверняка, что со мной происходит…

И снова эта улыбка-ухмылка – поди догадайся, где тут собака зарыта.

С каждой минутой она мне все больше напоминала змею: то приближалась, то отдалялась, будто готовилась напасть, но не могла определиться, какую выбрать тактику. Но если она и вправду больна, я должна это выяснить, и неважно, сколько мне придется просидеть в душной квартире (от тошнотворного запаха у меня разболелась голова) и что придется выслушать и увидеть.

Но вот улыбка исчезла с ее лица, и, приняв серьезное выражение (теперь я точно была уверена, что эта девушка просто издевается надо мной), она медленно подошла ко мне и молча встала надо мной, как минуту назад.

Я совершенно растерялась: когда мужской голос по телефону говорил о «слишком сложном случае», он попал в самую точку – я готова была признать свою некомпетентность, поскольку действительно не знала, чем могу ей помочь. Хотя, судя по дальнейшим событиям, в помощи нуждалась, скорее, я сама.

– Давайте все-таки будем разбираться… – я попыталась вернуть ее в разговор, но она лишь наклонилась ко мне и, словно прикидывая, стоит ли нападать прямо сейчас, решилась. И змея ужалила меня.

Ее поцелуй был не совсем неожиданный – честно говоря, я ожидала его, – но очень резким и – да, что скрывать! – приятным. Несмотря на отвратительный запах в квартире, сама хозяйка благоухала ароматами, и послевкусие от поцелуя имело ванильный оттенок.

Она возбужденно задышала, зрачки расширились, а сердце забилось как сумасшедшее. Больше не надо было скрывать истинную причину моего присутствия здесь – но даже догадавшись об этом, я ничего не предприняла и упустила драгоценное время.

Прекрасное, но хищное создание уселось на меня, ее грудь чуть ли не упиралась мне в лицо, что весьма порадовало ее, и в очередном приступе похоти ее губы потянулись к моим, но, немного придя в себя после первой атаки, я оттолкнула ее. Она едва не упала, но быстро сориентировалась и удержалась на ногах. Гневно сверкнув глазами, она решила, что я просто играю с ней, и набросилась на меня, на этот раз сбив с ног и уронив на пол.

Она крепко удерживала меня телом, чтобы я не позволила себе ничего лишнего, и прежде чем раздеть меня и раздеться самой, она наклонилась к моему уху и вызывающе прошептала:

– Я, кстати, Анн-Луиз де Фьори, но обычно меня зовут изящная Анна. Тебе я разрешаю звать меня Анни – чтобы удобнее было выкрикивать мое имя, когда мы окажемся в постели.

Я поперхнулась от услышанного – вот чего мне хотелось меньше всего на свете!

Изящная Анна между тем начала развязывать корсет, и пока она была увлечена этим, я, не теряя времени, опрокинула ее с себя и, освободившись, поднялась на ноги и побежала; внезапно она ударила меня со всей силой чем-то по голове – наверно, вазой с цветами, – и последнее, что я увидела, была ее змеиная ухмылка, означавшая безоговорочную победу...   

Конец первой части