Все они солдаты... Киноповесть. Гл. 13

 
КИНОПОВЕСТЬ  "ВСЕ  ОНИ  СОЛДАТЫ..."

13.
ТО  ЖЕ  ВРЕМЯ,  ПОКИНУТАЯ  НАМИ  НЕДАВНО  ГОСТИНАЯ  ГРАФА  ЮМИТОВА.

      


      Велесов  и  Троянов,  двигаясь  по  гостиной  Юмитовых,  тихонько переговариваются.
      Ротмистр,  обращаясь  к  полковнику:
      --  Надеюсь,  нам  удалось  изобразить незаинтересованность  и  безразличие  к  их  тесному  кружку  и  разговору.
      --  Похоже,  так.  И  центр  кружка,  хозяин  дома,  граф  Роман  Сергеевич,  личность,  ох,  какая  скользкая...
      Троянов:
      --  Однако,  вряд  ли  господа,  находившиеся  сегодня  рядом  с  хозяином,  составляют  реальный  кружок.
      Велесов:
      --  Согласен. Просто  гости.  Но  ка-ко-вы-ы-ы!
      --  Ха-ха-ха!  Беспокоятся,  что  крепостных  ты  лишишься,  Ярослав,  и  обеднеешь  на  землю!  Ещё  деды  наши  с  крепостничеством  в  поместьях  своих  разделались!
      Обменявшись  понимающими  улыбками  с  другом  Троянов  поинтересовался:
      --  Да,  кстати,  Катюша  что-либо  новенькое  узнала  о  графе  Юмитове?
      --  Практически  ничего  интересного  для  нас  c  тобой.  Кроме  его  слишком  жаркого  неприятия  даже  мысли  о  скором  утверждении  Манифеста.  Слишком  жаркого. И  мы  сегодня  в  этом  и  убедились.
      --  Но  она  сможет  узнать   поболее?
      --  Не  станет  узнавать.  Велел  отступиться.  Довольно  того,  что  выяснила. Главное --  мною  он  не  интересуется.  Разве  что  единомышленником  хотел  бы  видеть.
      --  И  как  это демонстрировал  сейчас!  Может,  следовало  подыграть?
      --  Не  следовало. Вот  она.  Боялся,  что  уж  уехала.
      --  Где?  Кто?
      Велесов  указывает  глазами  и  движением  головы  вперёд...
      
      ...Там  на  диване  сидит  женщина.
      А  напротив  неё  в  креслах  разместились  ещё  две  её  приятельницы.
      Дамы  практически  ровесницы. Милые  добрые  лица.  Ничего  манерного,  напыщенного.  Они  в  красивых,  но  неброских  и  неярких  тонов  платьях.
      Видно,  что  собеседницы  искренне  рады  видеть  друг  друга.
      Князя,  однако,  интересует  только  одна  из  них,  та,  что  сидит  на  диване.
      
      ... Эта  дама  в  тёмно-фиолетовом  глухом  платье  с  белыми,  дорогих  кружев,  воротничком  и  манжетами. Из-под  воротничка  видна  дважды  обвившая  шею  нить  мелкого  белого  жемчуга.  На  воротнике -- небольшой  изящный  темно-серый,  практически  черный,  бант. В  её  ушах  красивые  серьги  из  крупных  удлинённых  жемчужин.
      Прекрасные  тёмно-русые  блестящие  волосы  дамы  разделены  на  прямой  пробор  и  опущены  на  уши,  почти  совсем  их  закрывая.  Сзади  они  убраны  в  роскошный  пучок.
     На  голове  чёрная  дорогих  кружев  косынка,  концы  которой  легли  на  плечи.
     Лицо  удлинённое  с  классически-правильными  чертами.
     Высокий  гладкий  лоб  сияет  матовой  белизной.
     Прекрасные  зелёные  с  каким-то  жёлто-коричневым  оттенком  глаза  чуть  косят.  Она  слегка  щурится.  Близорука.
     Женщина,  несмотря  на  свои  49  лет,  необычайно  красива.  Высокая,  стройная  с  осиной  гибкой  талией.  Вся  какая-то  легкая. С  высокой  грудью.  Богиня.
      Выражение  лица  тихое,  доброжелательное.
      Глаза  и  едва  заметная  улыбка  немного  грустные.
      На  её  изображении  некоторое  время  читается  надпись:
      «Наталья  Николаевна  Ланская,  в  первом  браке  Пушкина.  49  лет. Мать  семерых  детей.  Жена  генерала  П. П. Ланского».
      Одна  из  её  собеседниц:
      --  Так  давно  с  тобой  не  виделась,  Натали,  а  говорю  все  о  себе,  да  о  себе.  Как  ты  дорогая?  Как  твои  девочки?
      --  Слава  Богу.  Наташенька  уж  давно  замужем,  вы  знаете,  тремя  внуками  уже  меня  порадовала,  а  Машу  весной  минувшего  года  отдала  за   Леонида  Николаевича  Гартунга,  товарища  по  полку  нашего  Сашеньки.
      Вторая  женщина  говорит:
      --  Да,  как  твой  любимец  Александр  Александрович?  Тоже  уже  сделал  тебя  бабушкой?
      --  Осчастливил.  Дважды.  Две  дочурки  у  него. Наташенька  и  Сонечка.  Сонечка   минувшим  летом  родилась.  Назвал  так  в  честь  любимой  супруги.
      Одна  из  женщин  перебивает:
      --  А  старшую  в  честь  любимой  маменьки,  друга  сердечного?
      Наталья  Николаевна,  счастливо  улыбаясь:
      --  Порадовал...

      ...В  эту  минуту  Велесов  и  Троянов  уже  подошли  к  дамам.
      Троянов:
      --  Добрый  вечер  Прасковья  Игнатьевна!  Добрый  вечер  Алина  Станиславовна! Добрый  вечер  Наталья  Николаевна!  --  целует  ручки  дамам.
      Широко  улыбаясь,  ротмистр  обращается  ко  всем  троим  женщинам  одновременно:
      --  Не  помешали? Вы  позволите?
      Дамы  радостно  отзываются:
      --  Рады  вас  видеть,  Пересвент  Владимирович!  Конечно-конечно!
      Пересвент  садится  на  стоящий  напротив  дивана  третий  стул.
      Велесов  тоже  целует  сначала  ручки  Прасковьи  Игнатьевны  и  Алины  Станиславовны,  и  только  потом  подходит  к  Наталье  Николаевне.
      Лицо  его,  ещё  секунду  назад  бывшее  холодным  и  безразличным,  осветилось  нежностью.
      Он  так  смотрит  на  Наталью  Николаевну,  как  смотрят  на  лучшего  друга,  любимую  сестру,  на  очень  дорогого  человека.  Даже  обычные  слова  «добрый  вечер,  Наталья  Николаевна!»  он  произносит  с  какой-то  особенной  интонацией.       
      Когда  же  склоняется  перед  ней,  целуя  её  руки,  она  целует  его  в  голову:
      --  Бесконечно  рада  видеть  Вас,  Ярослав  Всеволодович!  Садитесь  подле  меня,  здесь,  на  диване.  Письма  Ваши  получаю  исправно,  а  Вас  вот  с  осени  не  видала.  Рассказывайте.
      В  это  время  обе  бывшие  её  собеседницы  поднимаются  и,  улыбаясь,  говорят:
      --  Ты,  Таша,  как  всегда,  с  поклонниками.  Значит,  мы  тебя  оставляем  в  надёжных  руках.  Всего  доброго,  господа.  Пора  нам  мужей  промеж  гостями  отыскивать  и  домой  собираться.      
      Наталья  Николаевна  обращается  к  Велесову  и  Троянову:
      --  Извините,  господа!
      Потом,  повернув  голову  к  дамам,  говорит:
      --  Рада  Вашему  возвращению  в  Петербург  и  этой  нашей  встрече. Сама  сейчас  почти  не   выезжаю  по  причине  болезни,  поэтому  жду  вас  обеих  у  себя  с  визитами,  мои  дорогие!
      --  Непременно!  Непременно  будем.
      Дамы  уходят.
      Велесов  и  Троянов,  вставшие,  когда  поднялись  женщины,  снова  садятся.  Велесов  подле  Натальи  Николаевны,  а  Троянов  --  напротив.
       Троянов:
       --  С  супругом  Вашим  приходится  встречаться  по  служебной  надобности  довольно  часто,  а  Вас  уже  давно  не  имел  чести  видеть.  Совсем  нас  забросили,  Наталья  Николаевна. У  внучек  гостили?
     --  Нет,  Пересвент  Владимирович,  не  вполне  здоровой  себя  чувствую,  поэтому  дома  взаперти  сижу,  нигде  не  бываю.
      Велесов:
      --  Пётр  Петрович  намедни  жаловался  нам  с  ротмистром  на  ваши  недомогания.  А  вы  ничего  ни  мне,  ни  Пересвент  Владимировичу   о  том   не  писали. Только  о  муже,  детях,  внучках  и  повествовали  в  своих  письмах.  Нехорошо-с.
      Наталья  Николаевна  явно  в  сильном  смущении:
      --  Да  не  интересно  об  этом. Пустяки.
      Троянов  с  укором:
      --  И  сейчас  мы  с  Ярославом  Всеволодовичем  не  осмелились  бы  о  здоровье  вашем  заговорить,  не  скажи  Вы  сами  о  недомогании.  А  ведь  супруг  Ваш,  Пётр  Петрович,  очень  встревожен.  О  консилиуме  говорил.  Думает  об  отпуске  и  поездке  на  воды.  Не  может  сие  пустяком  быть.
      Наталья  Николаевна,  ещё  больше  смущаясь:
      --  Вряд  ли  поездка  за  границу  сейчас  может  быть  осуществима.  Пётр  Петрович  обеспокоен  могущими  быть  волнениями  после  принятия  Манифеста,  с  началом    земельной  реформы.  Как  же  он  службу  в  такой  момент  оставит!?
      Ярослав:
     --  Волнения  будут,  это  несомненно.  Но  ничего  трагического  не  произойдёт.  Мы  говорили  намедни  с  генералом  Ланским  обо  всём  этом.  И  он  утверял,  что  всё  же  склонен  писать  прошение  об  отпуске,  чтобы  увезти  Вас  этой  весной  непременно.
      Наталья  Николаевна:
      --  Не  хотелось  бы,  Ярослав  Всеволодович,  уезжать  так  далеко.  Как  и  надолго  покидать  детей  и  внуков.
      Троянов:
      --  Но  Пётр  Петрович  собирается  же  и  младших  девочек  с  собой  взять…
      Ланская:
      --  Все  равно,  Пересвент  Владимирович,  вдали  от  дома  это  --  вдали  от  дома.
      Велесов:
      --  Вы,  разумеется,  правы,  Наталья  Николаевна.  Но,  ежели  здоровье  того  требует,  иного  решения  и  быть  не  может.  Жаль,  не  верите  Вы  с  генералом  в  волшебную  силу  воздуха  в  моём  имении,  как  и  в  умения  и  таланты  моих  травниц. А  вот  Великий  Князь Константин  Николаевич  приезжал  в  минувшем  году  ко  мне  в  «Велесову  Рощу»  совсем  разбитым… В  три  дня  мы  его  на  ноги  поставили.
      Наталья  Николаевна:
      --  Наслышана  о  том  от  супруга.   Ну,  там  ведь  речь  шла  просто  о  большой  усталости… Здесь  же,  у  меня,  доктора  твердят  об  опасной  болезни.  Травками  и  воздухом  этого  не  поправишь.  Хотя,  Пушкин  любил  бывать  у  Вашего  батюшки.  Тоже  всё  о  ваших  колдуньях  и  волшебном  воздухе  твердил.  Больше  шутил,  как  обычно,  полагаю.
       Троянов  горько  усмехается:
       --  Нет  пророка  в  своём  отечестве
       Полковник  с  нескрываемым  огорчением  в  лице  и  голосе:
       --  Жаль,  что  Вы  такого  мнения,  Наталья  Николаевна.  Однако,  не  смею  настаивать. Как  это  Петр  Петрович  отпустил  сейчас  Вас  одну  на  прием  при  Вашем-то  нездоровье?
      --  Сегодня  и  до  самого  завтрашнего  утра  он  на  службе.  А  я  с  утра  почувствовала  себя  много  лучше. А  тут,  кстати,  Прасковья  Игнатьевна  и  Алина
Станиславовна  написали,  что  в  Петербург  вернулись  и  здесь  на  приёме  будут.  И  я,  совсем  измучившись  взаперти  сидеть,  тоже  решилась  ехать. Приглашения  ведь  от  графа  регулярно  получаем. И  Вам  здесь  свидание  вот  назначила.  Хотелось  свидеться. И,  смотрите,  как  удачно  всё  сложилось!
      --  Рад,  что  и  обо  мне  подумали.  Простите,  что  совсем  не  имею  в  последнее  время  возможности  у  Вас  бывать.  А,  когда  минута  появляется,  Петр  Петрович  сообщает,  что  не  принимаете,  очень  слабы. Вот  и  беседуем  обычно вдвоём  в  его  кабинете.
      Троянов:
      --  Убеждён,  поездка  на  воды  поправит  Ваше  здоровье.
      Наталья  Николаевна  говорит,  обращаясь  сразу  к  ним  обоим:
      --  Спасибо,  господа,  что  так  обо  мне  заботитесь.  Право,  неловко.
      Потом  Ланская  спрашивает  у  Велесова.
      --  Как  там  любезная  моему  сердцу  Людмила  Всеволодовна,  князь?  Совсем  у  нас  тут  в  столице  не  бывает.  Короткими  письмами  ко  мне  только  отделывается.  А  хотелось  бы  её  увидеть.
      --  У  ней  всё  хорошо.  Вскорости  обещалась  приехать  из  деревни.  Надеюсь,  Ваше  здоровье  позволит  её  принять.  Мы  с  Пересвентом  Владимировичем  непременно  ея  сопровождать  при  поездке  к  Вам  станем.
      --  Передавайте  ей  обязательно,  что  о  встрече  только  и  мечтаю.  И  вам  обоим,  конечно,  рада  буду.  Только  хорошо  бы,  чтобы  не  вдвоём  Людмилу  Всеволодовну  сопровождали,  а  все  вчетвером,  так  сказать  в  полном  составе  своей  боевой  четвёрки,  как  супруг  мой  о  вас  говорит.
       Велесов:
       --  Непременно,  если  все  вчетвером  в  Петербурге  на  тот  момент  будем.
      Наталья  Николаевна:
       --  А  сынок  Ваш,  Ярослав  Всеволодович,  по-прежнему  воспитывается  дома?  Не  решаетесь  сюда,  в  столицу,  на  обучение  привезти?
      --  Вы  же,  Наталья  Николаевна,  знаете  о  наших  с  сестрой  взглядах. Пока  не  сложится  и  не  окрепнет  его  личность,  будет  дома.  Образование  мы  в  силах  дать ему  и  сами  блестящее.
      Наталья  Николаевна:
      --  А  там  --  на  службу  Царю  и  Отечеству?
      --  А  разве  может  быть  иначе?
      Замечаем,  что  у  Натальи  Николаевны  немного  нездоровый  вид.
      Она  проводит  рукой  по  лицу  и  говорит  немного  усталым  голосом:
      --  Я  и  не  сомневалась. Извините,  господа,  доктора  мне  запретили  утомляться,  поэтому  пора  бы  уж  и  домой.
      Велесов:
      --  Мы  тоже  уходим.  Позволите  подвезти  Вас?
      --  Спасибо.  Не  нужно.  Я  в  своём  экипаже…
      Троянов:
      --  Ну,  тогда  позвольте  хотя  бы  проводить  Вас,  Наталья  Николаевна,  до  экипажа.
      --  Буду  только  благодарна,  проводите,  пожалуйста,  господа..




      



      ПРОДОЛЖЕНИЕ :