тамвсё, эпизод 12. Разбойник и субподряд

Пролог

 Следующая неделя была удивительно теплой, и николаша провел ее на Чистопрудном бульваре. Ему нравилось спать на лавочках и умываться в пруду: день за днем он играл блюз.

Струн было пять, и больше не предвиделось - Ветины покупки у николаши ночью кто-то стащил, денег с собой не было, а идти домой и видеть там странные лица он совершенно не хотел. Но блюзы уже вспомнились и потихоньку разжаривались - руки начинали шевелиться. Играл николаша по многу часов в день, и ночью тоже играл. К счастью, тамвсё с зарядкой остался с ним, и в перерывах между музыкой он читал писателей, размещавших свои рассказы и повести на тех же страницах сети, где он оставил свою сказку. Это чтение было удачным и приятным, поскольку от долгой игры после большого перерыва болели пальцы, а один из авторов был очень необычный.

 То есть, автор оказался психом, но все время работал, а это надежней всего оберегает от безумия. Стало быть, он придуривался, и был, скорее сказать, не от мира сего - лунатик или даже венеролог. Имя у него звучало вполне спокойно, но фамилию он представил  разбойничью - ее даже трудно было иной раз вспомнить. Причем от произведений автора николаша долго чувствовал кожей что-то безумно знакомое, но не мог понять, что именно. Наконец он прочухал, что они во многом работали в одном промысле. Нет, не в криминале - его в городе много, а как раз в том, что этот город не знает, не нюхает и не хочет видеть. Профессия такая - не особенно городская, а даже наоборот. Но писал этот мошенник так, что у николаши веки дергались от восторга.

 Чтение было очень захватывающим, однако жрать николаше уже хотелось совсем не на шутку. Поэтому в один момент он прервался и грязным пальцем написал в тамвсё "Че", после чего нажал кнопку.

 - Слушай, ты там делать со мной чего-нибудь собираешься или с девками валяешься? - вяло спросил он, когда услышал, что собеседник поднял трубку. В тамвсё он услышал неразборчивое бормотание и тотчас переменил тон, озаботившись:

 - Зубы? Как ты с ними надоел... Да ладно, понимаю, это я так, с досады - не жрал давно... Что, все три удалил? Больной ты, хотя это давно не новость!

 Озабоченно поразмыслив, николаша продолжил:

 - Ну, в общем, я не знаю. Замотай свою морду, сделай мне термос кофе и привези колбасы, что ли, для разнообразия, а?

 Он выслушал пару возражений и раздраженно ответил:

 - Да знаю я, что у тебя колбасы нет, я ее тоже не жру - ну, хоть сушеных тушканчиков привези: ты ж все равно жевать не можешь, так поголодаешь вместо меня. И кофе не забудь, слышишь? Давай, тебе тут десять минут от Преображенки...

 Поговорив, николаша положил в карман тамвсё и продолжил играть. "Нет, так точно не пойдет, нужно что-то менять, ", - мелькнула у него острая мысль.
 
 А блюз несся шикарно. Пританцовывая, он начал играть, а потом нашептывать хриплым речитативом:


Глубокой летней ночью, теплой и хмельной,

Я, трезв как папа римский, брел к тебе одной:

Ты позвала меня сама, я от любви сходил с ума,

Поэтому спешил к тебе домой...


Но вот какое дело: свет от полуночных фонарей

Напоминал глаза никем невиданных зверей,

И торопился я вдвойне, так как боялся я попасть

К какому-либо зверю в пасть!


И был я занят вот такой дурацкою борьбой

Меж страхом и желаньем быть вдвоем с тобой,

Но в каждом деле есть свой минус, есть свой плюс,

Поскольку фонари запели блюз, вот этот блюз:


"Ах, глупый парень, эту ночь ты променял

На чью-то дочь, пусть она тысячи похвал

Достойна, но ты не забудь,

Ведь ты без песни держишь путь,

А, значит, может всяк тебя надуть и обмануть!"


И, удивляясь сам себе, внезапно я запел:

Мой голос то звенел, то чуточку хрипел,

А стройный коридор из глаз невиданных зверей

Со мною пел блюз полуночных фонарей -

Вот этот блюз...

Он затянул сольный проигрыш, наслаждаясь музыкой, а закончив, присел на лавочку вновь. Ему было совсем голодно и как-то без причин не по себе.

Минут через двадцать на лавочку рядом с николашей сел его собеседник.

 - И чего нам теперь делать, когда тебе стоматологи так рожу разворотили? - внимательно приглядевшись ему в лицо, невесело спросил николаша.

 - Не знаю... - едва разборчиво ответил сосед. - Ночью температура была  высокая очень, сегодня развалился в хлам. Писать сам понимаешь как... Я сейчас если чего-то и готов навалять, так это завещание.

 - Ой, какой шарман! - откликнулся с интересом николаша, - а чего завещать-то будем? Душонка, знаешь ли, нынче не в цене, да и Аринка к нотариусу не побежит... От тебя ж не знаешь, чего ждать в наследство - ты или город Китеж оставишь, или карту острова сокровищ, или вечный двигатель.

 - Да... - с трудом произнес собеседник, - это я умею. Знаешь, - внезапно он переменил тему, - я тут классного писателя читаю...

 - Знаю, - перебил его николаша и нравоучительно заговорил. - Анархист он, я считаю, и жулик наверняка, но правильный анархист и жулик. И баб любит, но в этом он, блин, не очень оригинален - они мне тоже не особо противны. А самое, сука, удивительное - образован. А ты к чему о нем заговорил?

 - Я вроде с ним поговорил немного... Он ведь о разном пишет...

 - Это ты на что намекаешь, негодяй?! - вдруг восхитился новому повороту николаша. - И вообще, кофе-то дай налью - тебе все равно нельзя.

 Он выхватил из пакета соседа термос, налил половинку железного колпака и отпил глоток.
 
 - Да чего тут намекать-то! - возмутился сосед, но тут же его лицо перекосило от боли, и он схватил обе щеки руками.

 Прошло пару минут, пока он приходил в себя, а затем николаша, упершийся взглядом в песок, допил кофе и сказал: 

 - Понял, тогда сделай так. Попробуй договориться, чтобы он написал один эпизод, пока у тебя ротельник не заживет. Предложи подряд. Если его утрамбовать, было бы гораздо легче. Хотя б на один эпизод, а? А там, может быть, еще на один... - мечтательно произнес николаша. - Хотя... он же работает постоянно. И за город ездить. И обратно. А если так: когда он зашиваться будет по работе, ты как-нибудь подменишь, напишешь часть... Денег сейчас мало, меняем вещи на продукты, - рассмеялся он. - Что ему нравится, не помнишь?

 - Спиртное, кажется...

 - Точно, текила и еще что-то, - вспомнил николаша, - я ее, кажется, даже не видел... А, вот еще что - шампунь какой-то, кажется или дезодорант. Монгольский дезодорант, вот! Из коров, наверное... Попробуй договориться с ним на пока один эпизод! Прямой подряд.

 - Ага, - с кислой физиономией буркнул его собеседник. - Два раза тебе прямой! На этом жлобском сайте все подряды идут Фистулаеву, а он за десятинку отдает в субподряд. Ты, не забывай, в какой стране живешь, на каких сайтах читаешь... Там у них паранойя - конкурсы, баллы, призы, понты, эксперты... Ток-шоу дергаются от зависти и включают рекламу, чтобы набраться таких коэффициентов жадности и скупердяйства... Ну, ничего, попробую - он с мозгами дружит, надеюсь, поймет. А текила и дезодорант - это узкая специализация Ри, попрошу - достанет.

 Понять, что он говорил, было очень трудно - мышцы лица и губы были как деревянные. Но николаша понимал, конечно, не без труда. Подумав немного в тишине, он все же сказал.

 - Ри - это, конечно, хорошо, и текила, наверное, тоже. Но не перепутай погоню за мечтой с мечтой. Надо найти, а не искать. На вот найдешь - ищите с ней вместе, грибы, например. Лечись... Кстати, что с работой?

 - Идиот! - мигом отозвался собеседник. - Avete ragione, signore Caterina! Idiota! - он кривился и шепелявил: говорить ему было противно и больно.

 - Basta, basta, scusi! - столь же спешно отреагировал николаша, - жрать хочу просто.

 - Ешь, пиши, играй. Играй, мерзавец! Ciao!

 - Arrivederci, век бы тебя не видеть!

Когда николаша остался один, то поел, выпил еще кофе из железного колпака термоса, и играть ему понравилось гораздо больше. Кроме того, оказалось, что весь Чистопрудный бульвар усыпан красивыми женщинами с полуголыми туловищами. Были среди них и не особенно красивые, но море голых ног и других разностей накрыло его с головой. Сытому николаше это оказалось так приятно, что ему очень захотелось целоваться, заниматься любовью, а потом еще заниматься любовью. С идиотскими заботами николаша уже начал забывать, что такое женские бедра и живот. "Твою мать!", - совершенно обалдевший, едва успел подумать он, и тут же вскочил со скамейки, нырнув в волну.

 Следующим утром николаша проснулся на мокрой от росы траве - лежа в обнимку с такой же мокрой, но довольной и пьяной со вчерашнего вечера женщиной. Смотрела она него как дура - что-то ей в это утро очень нравилось. Правда, сил у николаши не было совершенно. Бутерброды были съедены, а кофе выпит - термос валялся неподалеку совсем пустым. Но жизнь продолжалась - Грибоедов по-прежнему стоял на бульваре. Город был устроен так, что эту женщину николаша больше никогда не встречал.

 I.  Договор
       
 Когда родители называют своего ребенка именем какого-нибудь святого, например, Николая Чудотворца, я, конечно, скажу, что имеют право. Да хоть именем спасителя - мне что, жалко? Ведь любой китаец может назвать детей Буддами - хоть всех: рожай, плати налог и называй. Или американец даст своим детям красивые имена: старшему - доллар, младшему - цент, а если он родится сразу с ожирением, то центурион. Но случаются и проблемы. Вот, если оба родителя - атеисты, то всех своих детей им нужно звать Никак, а это не совсем красиво - могут чего придумать, например, рифму.

  А у меня дежурств и заказов - как китайцев. И тут пришел субподряд от Фистулаева, и имя персонажа дали почти как у апостола, но от Фистулаева чего другого ждать? Зато, говорит, текила и Иссей Мияке. Ладно, возьмусь, если надо. И хотя это крендель-персонаж, кажется, даже некрещеный, я его перекрестил в Колю, а все ж имя дурацкое, и дурня он будет валять точно.

Был, например, у меня знакомый - Коля Пегасов, так у него и морда оказалась лошадиной, правда он челку сам себе причесывал, и не в стойле. Вообще он был сначала неплохой. После смены выходил из АБК, подскакивал к арбузу, которые лежали для столовой, и разбивал себе об голову, а бывало, и два разбивал. И откуда у него после смены силы оставались на этот бред - не знаю. Хороший вроде человек, работал в бригаде, сачковал, пил как лошадь, но оказался гадом. А дело было так.

 Однажды после смены, в бане, взамен заболевшего Кузьмича выдавала новое мыло Тамара Викторовна с неприятным задом, но Коля на нее посмотрел с интересом. Ей это очень понравилось, потому что Пегасов сказал "Только такая красавица может подарить всей смене очень чистоплотное мыло! И почему я, Татьяна Викторовна, жестоко скучаю без порядочной женщины?" А кто знал, что Коля накануне шарился весь вечер по городу и вынюхивал, есть ли у нее кто на постоянной основе или она так мыкается, отправляя Кузьмича поболеть? У Пегасова была причина: он давно хотел подработать еще и на взрывном участке, но для этого на шахте нужны были корочки взрывника . А для этого - пройти курсы, стажировку, сдать экзамен и обрести документ. Он ленился, боялся не сдать теорию и практику, а заодно и потерять постоянный заработок в бригаде. А хозяйка мыльной горы была сестрой начальника взрывного участка. Долго ли было Коле думать, он ее и залюбил - она, правда, рассчитывала, что навсегда, но насчитала почти два раза. А корочки взрывника она у брата выпросила прямо сразу и отдала их Коле. Он сказал "Сейчас приду" и пошел дубасить по своей башке арбузами.

 И что самое главное, этот козел ни разу не мог пробурить шпуры для закладки аммонита по сетке. А в результате то выработку заваливало, то взрывчатое вещество разлеталось как салют над Москвой, но горную породу трогало слабо. Приходилось завалы долго разбирать или взрывать нормально. Но шахта теряла ресурсы, шахтеры - заработок, а Коля пил! И уволили его потом из взрывников, и даже корочку признали недействительной. Поэтому я Колю Пегасова и не любил особенно!

 Но Иссей Мияке меня, как талантливого работника коммунальной отрасли Рублево-Успенского и других направлений, привлек необычайно, так что субподряд я взял. Текила, конечно, тоже не помешает, но я надеюсь, что добавят еще и других напитков. В отрасли у нас так принято - отобразить уникальность проблемы, поэтому я обязан следовать древним традициям. Но предупредил, что могут вызывать на аварии, и пока я буду работать, ликвидируя неверность движения субстанций, заказчик будет писать сам. Хоть у него там вся пасть обвалится - мне до лампочки. А закончу - продолжу, не страшно: не имя, говорят, красит человека, да и Коля здесь вроде другой, не Пегасов. Хотя тоже с придурью, но это порой интересно. Разберемся, хозяйка.
 
 Объект в целом был очень режимный и прямо относился к бульварному кольцу - Чистопрудный бульвар с театрами, памятниками, ресторанами и другими аморальными местами. Хотя для пребывания там никаких особенных документов не требовалось, совать лицо в объектив и получать пропуск тоже было не надо,  валандаться туда через вечных контролеров мне специально не хотелось. Поэтому с объектом и персонажами я решил поступить как с заграницей - умозрительно вычертить себе их глупости, как представляю арабско-китайскую цивилизацию на фоне белобрысых негроидов - есть и такие. Тем более, что опыт материализации общения с средиземноморскими народами у меня имеется благодаря увлечению супруги теплым климатом. А в том, что глупости там будут, я не сомневаюсь.


 II.  Акт сдачи-приемки, I этап


 А Коля загулял. В том смысле, что гулял он теперь всегда, и крыши над головой у него не было, но вместо нее была полноценная замена - целый бульвар девок с разным опереньем, желаньями и глупостью. Причем желания они прятали под оперенье, а дурь выставляли напоказ, что поначалу Колю сильно отпугивало, и он заходил в музыкальные магазины. Некоторые из них, соблюдая кризис, предоставляли такую услугу - послушать диск, прежде чем купить. Сейчас Коле оказался ближе всего какой-то John Paul Jones - он часами слушал его музыку, и в некоторых магазинах на него уже начали поглядывать косо. Но не очень - в одной из таких музыкальных шкатулок он познакомился с продавщицей из полубывшего уголка незабвенной им родины.

 - А давали бы всем квартиру бесплатно! - сказала она ему, чтобы поговорить с мужчиной.

 - Да, разумеется, - не разобрав толком, ответил Коля: он слушал The Thunderthief, в котором все звучало сложно, но очень интересно.

 - Ну, не обязательно большую, можно однокомнатную, - продолжала продавщица, - главное, чтоб отдельную! Чтоб там можно было готовить, спать, гостей приглашать... Там, телевизор посмотреть - передачи всякие... А вы что смотрите?

 Коля снял наушники. Он понял, что этот дурацкий разговор не закончится, но потенциал немного другого плана у беседы есть. Ведь с желаниями и дурью у девушки было как у остальных - все вперемешку и в тех же местах.

 - Как вас зовут? - спросил он.

 - Неля, - мигом отозвалась она. Ее давно никто и ни о чем не спрашивал, кроме дисков исполнителей, которые она продавала. Диски были насквозь контрафактными - их по ночам лепили на коленках Сурен и Тофик, а с утра девушка пыталась их продавать. Выручка оказывалась маленькой, и Сурен каждый день грозил ее уволить, не заплатив, и изнасиловать. И Неля уже ждала, когда сбудется хотя бы одно обещание хозяина лавки.

 - Очень приятно, Николай, - Коля с достоинством подошел к ней и церемонно поцеловал руку. - Если вы не заняты сегодня, давайте погуляем сегодня по бульварам, - предложил он, - ведь вечером чудная погода.

 Неля вмиг почувствовала себя почти замужем за олигархом, хотя в жизни ни одного из них не видела. Но отсутствие колец на пальцах мужчины, да мужчина вообще ей были очень нужны. И этот субъект были рядом, а это - рассказ о конкретных фактах. Если, например, в магазин вошли бы конкретно, реально и практически инопланетяне, то о них непременно зашла бы речь. Тем более, что хуже и скучнее людей в этом городе они просто быть не могут - лимит идиотизма здесь давно превышен, как и тарифы на тепловую и электроэнергию. Это еще если не брать в расчет стоимость проезда в пригороде, на которую люди с пониманием обязаны плевать, но как-то выпутываться.

 Они договорились встретиться в восемь - Коля обещал зайти за Нелей. Улыбнувшись, он вышел из магазина, а девушка осталась томиться в ожидании Беверли Хиллз, которого ей никто не обещал. Девушки так устроены.

 Коля, между тем, давно хотел мыться. Искупаться в несвежем и холодном пруду, без геля и полотенца за неделю ему удалось лишь пару-тройку раз - объект был режимным, а обычно он очень любил горячий душ. И ежедневное общение на траве за памятником Абаю Кунанбаеву с театралками, которые любили покурить и обсудить последние пьесы в театре "Современник", требовали этого - интеллектуальные беседы переходили в эмоции и страсти. Серьезного вклада в развитие народного хозяйства Коля при столь плотном общении с культурой не совершал. Но по утрам бабы уже убегали на работу, что в целом для экономики не вредно, и второпях договаривались о том, как встретиться вечером. Коля особенно не возражал, однако эти покатушки в теплое время года потребность помыться только усиливали. Порой ему приходила в голову дикая мысль о том, что он оказался в средневековье, и может вонять как лесной человек - в городе стояла жара. Тогда он шел к пруду и частями, насколько мог, мылся. Делать это было приятно, но и противно тоже - хотелось все же в горячий душ, свободный от таких жгучих артефактов купания, как мухи, бегунки и склизь на стенках. Да и людей вокруг него была масса, поэтому приходилось укрываться. Смотрел Коля еще завистливым взглядом на автомобили, которые вынь да положь к вечеру привозили своих пассажиров и водителей домой, где те с удовольствием мылись с душистыми шампунями и другими радостями. А к себе домой он идти не хотел совершенно.

 Выходя из магазина, он понятия не имел, в какой идет дом, а как войдет к незнакомым людям, даже не собирался думать - жил он с детства без башки, и приклеивать ее было уже накладно: пришлось бы привыкать к новым ощущениям.  Но, увидев жуткую форменную куртку в мокрой грязи у канализационного люка, которую забыли коммунальщики, всадник без головы и лошади ее поднял и надел на себя. По сути, она была похожа на ветошь, но еще отдаленно напоминала форму. "Чем гаже, тем слаще", - вспомнилось Коле что-то из классики, и он нырнул в первый же подъезд жилого дома. По чести говоря, он не очень понимал что делает, но тому были причины. Сутками напролет играя на гитаре, валяясь ночью с театралками разных возрастов и пристрастий, он все глубже погружался в астрал, выхода из которого могло и не быть вовсе. Шлюхи, адепты высоковольных  учений, продавщицы, дети, популярная эстрадная музыка, здание ресторана "Джалтаранг", хорошие люди и менты, дворники и водители трамваев - все это слиплось в одну непролазную и безумную муть, которую Коля разгонял своими блюзами. И это ему уже неплохо удавалось. Но мыться хотелось жутко.

 Консьержей в доме, к счастью, не оказалось, что для режимного объекта и эпохи инноваций было удивительным раздолбайством. Ведь всем известно, что модернизация начинается с консьержей, импортозамещение - с паленой водки из высокогорных республик, а нанотехнологии в этой стране нужны с раннего утра до поздней ночи.

 - РЭУ номер двадцать семь, - сказал Коля нарочито хрипло, когда нажал звонок в квартире тридцать один и услышал вопрос "Кто там?".

 Дверь ему открыл смуглый мужчина.

 - Что надо, - спросил он с акцентом. В его вопросе читались слова "Пошел отсюда!".

 Коля почувствовал терпкий запах женских духов и увидел маленькую светлую сумочку в прихожей. Все это к мужчине точно не относилось.

 - Засор в стояке, - с федеральным достоинством ответил Коля, - как раз через вашу квартиру дальше и не идет. Обеспечьте доступ к стояку, гражданин.

 Мужчина попытался понять, но тщетно - в его лексике слово "стояк" воспринималось иначе.

 - Какой стояк, что стояк, да? Борзеть, да? Не мешай, не звони, - презрительно сказал он и уже собирался закрыть дверь.

 - Вы, гражданин, препятствуете исполнению должностной инструкции работником городского ЖКХ, - предупредил его Коля, - хотя в прихожей у вас висит Ренуар. Обеспечьте доступ, иначе я вынужден буду вызвать аварийную службу, а это надолго.

 - А, иди... - махнул рукой мужчина, услышав о Ренуаре, и Коля вошел в квартиру.

 Безвкусица и похабень его поразили сразу. В глупо сконструированной нише стояла отвратительная своей побелкой миниатюрная копия Венеры Милосской, а напротив нее, в нише поменьше, - бюст Вольтера. Старик напоминал своим прищуром итальянского ростовщика, а его хитрый лисий нос заставил Колю вспомнить и Суворова. На стенках висели тарелки, явно привезенные с греко-турецких пляжей. Но ему хотелось мыться, а не рассказывать хозяину об основах дизайна интерьера.

 Посмотрев на место стояка, замурованного со всех сторон розовой плиткой, фальшивый сантехник устроил скучную физиономию, после чего заявил мужчине так:

 - Значит, доступ к городским коммуникациям вы самовольно перекрыли... Я, конечно, понимаю, трубы хочется спрятать, а тут засор - могли бы окошко оставить. В общем, перспективы у вас такие, гражданин: я сейчас вызываю аварийку, и пусть они разбираются - пробивают сверху-снизу. Правда что от вашего санузла останется... куча взломанной плитки, вода вперемешку с каменной крошкой по всему паркету, пойду нафиг...

 - Алена! - мужчина заорал вглубь квартиры, - ты видишь, как ты ванну сделала, все ломать сейчас начнут! Я на что деньги давал, проследить не могла?

Тут же прибежала девка средних лет, они с Колей ушли на кухню и затарахтели о проблеме, которую нарисовал ей липовый мастер.

 - Артурчик, я сейчас обо всем договорюсь, - жарко сказала она мужчине, который встретил Колю, и тот ушел куда-то в комнаты.

 Девка была в панике, и просила "что-нибудь сделать, а я в долгу не останусь".

 - В общем, так, - с тоской голосом резюмировал Коля, - я - человек государственный, но вас пойму. Есть у меня ультразвуковое оборудование, которое может, в общем, этот засор удалить без увечий для вашего имущества. Но оно немецкое и лично мое - десять тысяч долларов отдал, и еще кредит не выплатил. Ну, и час времени понадобится - пока ультразвук разогрею гидролампой и тампоном на вазелине, сами понимаете. Еще ФУМом надо стенки обмотать для ясности и короткое замыкание у вас в спускном бачке ликидировать.

 Опосля этой ереси Коля торжественно показал на кофр с гитарой. Он чувствовал себя Остапом в Васюках, и тоже был готов съесть без соли лошадь, хотя ему пока и ее не предлагали. Но девка в консерваторию последний раз ходила никогда, поэтому в ее глазах застыло уважение.   

 - Сколько? - заговорщицки спросила Алена, будто покупала у него атомную бомбу, и поглядела на кофр с уважением.

 - Ну, - обычно меньше трехсот долларов за работу с таким оборудованием не берут, - лениво ответил Коля, - но для вас двести ... И не беспокойте минимум час, иначе плитка лопнет, если кто-то войдет некстати, а то тут дуга будет фигачить с американским напряжением - четыреста пятьдесят вольт, ну, вы сами знаете...

 - Давайте, делайте, я вас отблагодарю! - она собиралась смыться, но на прощелыгу нашло:

 - Э, нет, - сказал он, - деньги вперед, и перекусить хоть чего, и кофе, а то я после смены к вам пришел и большую скидку сделал.

 Девица застыла от изумления, но через минуту зашептала:

 - Так, я вам все сейчас дам - деньги, от ужина принесу и кофе, вот только... А вы можете не час, а пару часов поработать?

 Коля с пониманием ответил:

 - Естественно, девушка - занимайтесь личной жизнью и меня не беспокойте. Я засор удалю и уйду, а мешать не буду. Давайте лучше, принесите мне сюда на кухню перекусить, деньги, и я - за работу, а вы занимайтесь чему угодно... Меня дети уже неделю не видели - везде аварии, да засоры... Взял на свою голову ваш участок на субподряд!

 Девица затряслась от счастья и доверия и вскоре принесла на большом подносе дань - несколько тарелочек с закусками, джезву и деньги.

 Через полчаса Чингизхан был сыт и в прекрасном одиночестве пил на кухне кофе, а еще минут через десять - мылся.

 После душа Коля прислушался и понял, что звуки в квартире позволяют ему заниматься чем угодно, поэтому постирал все свое белье. Он высушил его, погладив, - утюг нашелся на подоконнике в кухне.

 После этого маэстро ультразвука с вазелином проверил в кармане полученные двести долларов, взял гитару и тихо закрыл за собою входную дверь.
         
 "Ну, ладно, - думал он, выходя из светлого дома на улицу. - Яичница с помидорами были, есть и будут. Но дальше начинаются Том и Джерри - это вполне  неплохо, но потом... Гарри и Поттер, Вольтер и Алена... Как это все гармонично ложится в развитие империи идиотизма! Как быстро, уверенно и безапелляционно! Так и завидовать начнешь. Нет, я себя точно запустил, а надо быть в тренде - куплю себе завтра футболку с каким-нибудь бредом на груди!", - думал он, выходя из светлого дома на улицу. У метро Коля достал тамвсё и бросил взгляд на экран - до назначенной встречи с Нелей оставалось минут сорок, и он прошел чуть в глубину, где сел на лавочку, достал гитару и начал играть. Настроение было замечательным, и его "Блюз ресторанного музыканта" заново зажигал Колю каждым ходом, хотя был им написан до сотворения мира.

 - А почему я тебя здесь почти каждый день вижу? - спросил его подошедший мент. - Побираешься?

 Коля не ответил - игра его так увлекла, что ничего, кроме своей музыки, он не слышал. Движения его были опьяняющими, как и музыка, поэтому постояв с минуту, мент задумался и ушел. Конечно, Блэкмор из Коли был примерно на кол с минусом, но его чпокнутость звуками и сами звуки - необычные, но спокойные, привораживали нафиг всех, у кого хотя бы немного есть уши и душа. Порой Коля кодировал даже без желания это делать - не только ментов, и не одной музыкой.

 Когда он разменял двести долларов, то зашел за Нелей с букетом. Та чуть было не рухнула в обморок от таких неожиданностей, но закрыла магазин, и они с Колей отправились в "Шоколадницу". Ели они немного, но долго пили кофе и соки, потом гуляли, и Коля читал Неле куски из "Горя от ума", когда они со всех сторон рассматривали памятник Грибоедову. Чтобы девушка хорошо рассмотрела персонажей великой пьесы, Коля обнял ее за плечо, и они потихоньку кружили вокруг постамента. И поскольку от такой душевной близости и понимания литературного таланта Александра Сергеевича голова у девушки закружилась, к памятнику Абаю Кунанбаеву они уже не ходили, а направились прямо в магазин слушать музыку и танцевать.
 
 Проснувшись ночью, Неля обнаружила, что спит абсолютно голой на полу в своем магазине. Под ней была куртка, укрыта она была плащ-палаткой Сурена, а голова ее лежала на плече олигарха.

 "Мужчина", - едва пробежала сонная мысль, и она сразу уснула.



 Утром Коля очнулся первым и недолго крутил шеей, руками и тазом. Вскипятив чайник, стоящий у Нели в кладовке, он выпил кофе, открыл дверь магазина и вышел на светлую улицу. В тамвсё он набрал буквы "Че".

 - Buon giorno, - каким-то жуликоватым тоном сказал он, услышав, что собеседник взял трубку. - Ты еще жив? Это радует, продолжай. Ну, что, что? Как будто сам не знаешь... Одно я тебе точно скажу: нравится мне быть сантехником, и сам сантехник хорош, а вот бабы в корень затрахали. Или я их, мне уже сложно понять, но пауза не помешает. И я понимаю, у субподрядчика сейчас пойдут сплошные дежурства и авралы, давай сделаем так... Мне уже надо толком  поиграть, потому что пальчики в основном я восстановил, а потом закрутить что-то духарное. Так что ты попробуй с ним договориться еще на эпизод, и попроси баб поменьше, но не трамбуй особо, если откажется. Как почему? Он все же постарше на червонец, не меньше, и своя жизнь у него интересная. Текилу, кстати, нашел? А то у меня монетки есть, и дезодорант тоже нужен... А ты откуда взял?
 
 Коля помолчал, послушал и сообщил:

 - А знаю я, гад, откуда у тебя текила. Ты, мерзавец, к соседке за утюгом ходил. Нет, это не мои предположения, это рассказ о конкретном факте. Конкретном и практическом, да. Все, пробуй договориться.

 Он убрал тамвсё в карман и пошел будить Нелю. Они договорились встретиться вечером - здесь же, чтобы погулять вновь. Заодно он выпил еще полчашки кофе и ушел на бульвар играть музыку. Одна веселуха заканчивалась, а какая теперь жизнь начиналась, не знал никто - даже специалист коммунальных искусств, который долго ругался матом, но сжалился и взял в работу второй объем. Хотя текилу за первый сданный объем и монгольский дезодорант ему пока не передали. И это было неправильно.