В последний раз

В последнии; раз

В этот день, 7 октября 2007 года, Борис Дмитриевич долго читал вслух мои стихи, хотя в его переводе на украинскии;, мне они казались его стихами, и чтение то и дело прерывалось моим возгласом:
— Это не мои стихи!
— А чьи, пане Ирина? — смеясь, спрашивал Борис Дмитриевич.
Я беспомощно сопротивлялась:
— Но у меня же луна — женщина.
— А у нас мiсяц — це чоловiк!

С другои; стороны, меня поразило, как человек, с которым мы знакомы совсем немного, мог так глубоко проникнуть в суть моих размышлении;, кои часто оставались за пределами написанных строк. Почувствовать интонационныи; настрои; сложного инструмента, которыи; принято называть душои;. Моеи; душои;.

Когда я пыталась объяснять свои посылы, Борис Дмитриевич, смеясь, говорил:
— Так. Беру ножницы и начинаю срезать нимб!

Был очень спокои;ныи; осеннии; день. Он много шутил. Мы все вместе обедали. Приехавшии; из Днепропетровска фотохудожник Сергеи; Шабловскии; молча снимал. Эти фотокадры и видеозаписи хранят необыкновенную искренность тои; встречи. Последнеи; нашеи; встречи.

Но все; кончается. И я уже собралась уходить. И Борис Дмитриевич поше;л меня провожать к двери. Он стоял, прислонившись к стене. Я надевала пальто. И я знала, что больше никогда его не увижу, и, наверное, он знал.... Он много раз говорил, словно в шутку:
— Пока я не переведу Вашу книгу, пане Ирина, я не умру.
— Тогда я буду дописывать ее; и дописывать!

Последнее мое; стихотворение, которое переве;л Борис Дмитриевич Списаренко, — «Случаи;ная встреча». Последняя точка в «Случаи;нои; встрече» была конечнои; точкои; перевода. Но как оказалось, это стало началом новои; главы, главы моеи;, еще; длящеи;ся жизни.

Мы прощались. Борис Дмитриевич поцеловал меня в ще;ку. И я почувствовала ледяные его губы.

Это был поцелуи; Вечности.

Февраль. 2010